Как обозначается обособленное приложение. Обособленные согласованные приложения. Верно ли, что обособление - это способ смыслового выделения или уточнения
После «На дне» Горький пишет пьесу «Дачники» (1904), посвященную идейному расслоению демократической интеллигенции. Часть ее стремилась к активной связи с народом, часть же стала мечтать после голодной и беспокойно юности об отдыхе и покое, утверждая при этом, что необходима мирная эволюция общества, которое нуждается «в благожелательных людях», а не в бунтарях.
Это было одно из первых произведений о новом — после спора марксистов с народниками — расколе среди интеллигенции. Интеллигенты-ренегаты все активнее переходили в лагерь буржуазии. Не удовлетворенная «новыми идеалами» Варвара Басова приходила к горькому выводу: «Интеллигенция — это не мы! Мы что-то другое... Мы — дачники в нашей стране... какие-то приезжие люди».
Одновременно пьеса в заостренной форме затрагивала вопросы современного искусства. Горький отверг и бескрылый реализм, представленный творчеством писателя Шалимова, изменившего заветам своей молодости, и «чистое искусство», сторонники которого провозглашали независимость искусства от жизни и воспевали отвлеченную красоту.
Утверждение такой независимости на деле обретало весьма четкие социальные очертания: поэтесса Калерия явно обнаруживает неприязнь к народу, в котором видит варвара, желающего быть только сытым.
В пьесе, полной намеков на выступления апологетов буржуазного мира, Горький обращался к интеллигенции с весьма актуальным вопросом — с кем она, чьи интересы защищает?
Удар, нанесенный Горьким буржуазной интеллигенции, был меток. Ренегаты, и в первую очередь проповедники идеалистической философии и представители модернистского искусства, узнавали себя в персонажах пьесы. Премьера «Дачников» в Театре В. Ф. Комиссаржевской 10 ноября 1904 г. едва не стала литературным скандалом. Ряд писателей и критиков попытался после первого акта ошикать пьесу, но это вызвало живой протест публики.
Постановка доставила драматургу большое удовлетворение, подчеркнув общественную значимость его выступления. «Никогда я не испытывал и едва ли испытаю когда-нибудь в такой мере и с такой глубиной, — писал он, — свою силу, свое значение в жизни, как в тот момент, когда после третьего акта стоял у самой рампы, весь охваченный буйной радостью, не наклоняя головы пред „публикой“, готовый на все безумства — если б только кто-нибудь шикнул мне.
Поняли и — не шикнули. Только одни аплодисменты и уходящий из зала „Мир искусства“».
Модернисты приняли вызов драматурга. После появления «Дачников» началась ожесточенная борьба с Горьким и возглавляемым им литературным течением.
Следующие горьковские пьесы об интеллигенции в свою очередь говорили об отрыве значительной части ее от жизни народа и о глубокой пропасти, возникшей между культурным обществом и все еще лишенными культуры народными массами. Это особенно ярко было выражено в «Детях солнца» (1905). «Если разрыв воли и разума является тяжкой драмой жизни индивидуума, — писал Горький, — в жизни народа этот разрыв — трагедия».
Вновь обратившись в своей пьесе к проблеме разума и слепоты ума, Горький, однако, не дал ответа на вопрос, как может быть преодолен разрыв между ними. Отсутствие такого ответа нередко приводило режиссеров к одностороннему сценическому истолкованию пьесы, к возложению всей исторической вины на «детей солнца».
Позднее, в 1907 г., Горький писал А. В. Луначарскому: «Мысль ваша о революционерах, как о мосте, единственно способном соединить культуру с народными массами, и о сдерживающей роли революционера — мысль родная и близкая мне, она меня давно тревожит <...> В „Детях солнца“ я вертелся около этой мысли, но — не сумел формулировать ее и — не мог. Ибо — кто среди моих „Детей солнца“ — способен почувствовать эту мысль и эту задачу? Она должна родиться в уме и сердце пролетария, должна быть сказана его устами — не так ли? И конечно, он ее расширит, он ее углубит».
Таким образом, Горький столкнулся в своей пьесе с той же проблемой, что и в «На дне». Среди «детей солнца» не могло оказаться того героя, который сказал бы выразительно о возможности живого приобщения народа к культуре. Этот герой появится в пьесе «Враги» и в романе «Мать».
История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.
Горький Максим
М.Горький
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Басов, Сергей Васильевич, адвокат, под 40 лет.
Варвара Михайловна, его жена, 27 лет.
Калерия, сестра Басова, 29 лет.
Влас, брат жены Басова, 25 лет.
Суслов, Петр Иванович, инженер, 42 года.
Юлия Филипповна, его жена, 30 лет.
Дудаков, Кирилл Акимович, доктор, 40 лет.
Ольга Алексеевна, его жена, 35 лет.
Шалимов, Яков Петрович, литератор, лет 40.
Рюмин, Павел Сергеевич, 32 года.
Марья Львовна, врач, 37 лет.
Соня, дочь ее, 18 лет.
Двоеточие, Семен Семенович, дядя Суслова, 55 лет.
Замыслов, Николай Петрович, помощник Басова, 28 лет.
Зимин, студент, 23 года.
Пустобайка, дачный сторож, 50 лет.
Кропилкин, сторож.
Саша, горничная Басовых.
Женщина с подвязанной щекой
Господин Семенов
Дама в желтом платье любители
Молодой человек в клетчатом костюме драматического
Барышня в голубом искусства.
Барышня в розовом
Господин в цилиндре
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Дача Басовых. Большая комната, одновременно столовая и гостиная. В задней стене налево открытая дверь в кабинет Басова, направо дверь в комнату его жены. Эти комнаты разделены коридором, вход в него завешен темной портьерой. В правой стене окно и широкая дверь на террасу; в левой два окна. Посреди комнаты большой обеденный стол, против двери в кабинет рояль. Мебель плетеная, дачная, только около входа в коридор широкий диван, покрытый серым чехлом. Вечер. Басов сидит за столом в кабинете, перед ним рабочая лампа под зеленым абажуром. Он пишет, сидя боком к двери, поворачивает голову, присматривается к чему-то в полутьме большой комнаты и порой тихо напевает. Варвара Михайловна бесшумно выходит из своей комнаты, зажигает спичку, держит ее перед лицом, осматривается. Огонь гаснет. В темноте, тихо подвигаясь к окну, она задевает стул.
Басов. Это кто?
Варвара Михайловна. Я.
Басов. А...
Варвара Михайловна. Ты взял свечу?
Басов. Нет.
Варвара Михайловна. Позвони Сашу.
Басов. Влас приехал?
Варвара Михайловна (у двери на террасу). Не знаю...
Басов. Глупая дача. Устроены электрические звонки, а везде щели... пол скрипит... (Напевает что-то веселое.) Варя, ты ушла?
Варвара Михайловна. Я здесь...
Басов (собирает бумаги, укладывает их). У тебя в комнате дует?
Варвара Михайловна. Дует...
Басов. Вот видишь!
(Саша входит.)
Варвара Михайловна. Дайте огня, Саша.
Басов. Саша, Влас Михайлович приехал?
Саша. Нет еще.
(Саша выходит, возвращается с лампой, ставит ее на стол около кресла. Вытирает пепельницу, на обеденном столе поправляет скатерть. Варвара Михайловна спускает штору, берет с полки книгу, садится в кресло.)
Басов (добродушно). Он стал неаккуратен, этот Влас... и ленив... Последнее время он вообще ведет себя... нелепо как-то. Это - факт.
Варвара Михайловна. Ты хочешь чаю?
Басов. Нет, я уйду к Сусловым.
Варвара Михайловна. Саша, сходите к Ольге Алексеевне... узнайте, не придет ли она пить чай ко мне...
(Саша уходит.)
Басов (запирая бумаги в столе). Ну, вот и кончено! (Выходит из кабинета, расправляя спину.) Ты, Варя, сказала бы ему, разумеется, в мягкой форме...
Варвара Михайловна. Что сказать?
Басов. Ну, чтоб он более... внимательно относился к своим обязанностям... а?
Варвара Михайловна. Я скажу. Только, мне кажется, ты напрасно говоришь о нем... в этом тоне при Саше...
Басов (осматривает комнату). Это - пустяки! От прислуги все равно ничего не скроешь... Как у нас пусто! Надо бы, Варя, прикрыть чем-нибудь эти голые стены... Какие-нибудь рамки... картинки... а то, посмотри, как неуютно!.. Ну, я пойду. Дай мне лапку... Какая ты холодная со мной, неразговорчивая... отчего, а? И лицо у тебя такое скучное, отчего? Скажи!
Варвара Михайловна. Ты очень торопишься к Суслову?
Басов. Да, надо идти. Давно я с ним не играл в шахматы... и давно не целовал твою лапку... почему? Вот странно!
Варвара Михайловна (скрывая улыбку). Так мы отложим беседу о моем настроении до поры... когда у тебя будет более свободное время... Ведь это не важно?
Басов (успокоительно). Ну, конечно! Ведь это я так... что может быть? Ты милая женщина... умная, искренняя... и прочее. Если бы ты имела что-нибудь против меня - ты сказала бы... А отчего у тебя так блестят глазки?.. Нездоровится?
Варвара Михайловна. Нет, я здорова.
Басов. Знаешь... надо бы тебе чем-нибудь заняться, дорогая моя Варя! Ты вот все читаешь... очень много читаешь!.. А ведь всякое излишество вредно, это - факт!
Варвара Михайловна. Не забудь об этом факте, когда будешь пить красное вино у Суслова...
Басов (смеясь). Это ты зло сказала! Но, знаешь, все эти модные, пряные книжки вреднее вина, право! В них есть что-то наркотическое... И сочиняют их какие-то нервно-растерзанные господа. (Зевает.) Вот скоро явится к нам "всамделишный", как дети говорят, писатель: Интересно, каков он стал... вероятно, зазнался немножко... Все эти публичные люди болезненно честолюбивы... вообще, ненормальный народ! Вот и Калерия ненормальна, хотя - какая она писательница, строго говоря? Она будет рада видеть Шалимова. Вот бы ей выйти замуж за него, право! Стара она... Н-да! старовата... и ноет всегда, точно у нее хронически зубы болят... и не очень похожа на красавицу...
Варвара Михайловна. Как ты много говоришь лишнего, Сергей!
Басов. Разве? Ну, ничего, ведь мы с тобой одни... Да, люблю я поболтать. (За портьерой слышен сухой кашель.) Кто это?
Суслов (за портьерой). Я.
Басов (идет к нему навстречу). А я собирался к тебе!
Суслов (молча здоровается с Варварой Михайловной). Идем. Я пришел за тобой... Ты в городе сегодня не был?
Басов. Нет. А что?
Суслов (криво усмехаясь). Говорят, твой помощник выиграл в клубе две тысячи рублей...
Басов. Ого!
Суслов. У какого-то сильно пьяного купца...
Варвара Михайловна. Как вы всегда говорите...
Суслов. Как?
Варвара Михайловна. Да вот... выиграл деньги - и под- черкиваете - у пьяного.
Суслов (усмехаясь). Я не подчеркиваю.
Басов. Что ж тут особенного? Вот если бы он сказал, что Замыслов напоил купца и обыграл его - это, действительно, скверный жанр!.. Идем, Петр... Варя, когда придет Влас. .. ага! вот он... явился!
Влас (входит, в руках его старый портфель). Вы скучали без меня, мой патрон? Приятно знать это! (Суслову, дурачливо, как бы с угрозой.) Вас ищет какой-то человек, очевидно, только что приехавший. Он ходит по дачам пешком и очень громко спрашивает у всех - где вы живете... (Идет к сестре.) Здравствуй, Варя.
Варвара Михайловна. Здравствуй.
Суслов. Черт возьми! Вероятно, это мой дядя...
Басов. Значит, неудобно идти к тебе?
Суслов. Ну, вот еще! Ты думаешь, мне будет приятно с дядей, которого я почти не знаю? Я не видал его лет десять.
Басов (Власу). Пожалуйте ко мне... (Уводит Власа в кабинет.)
Суслов (закуривая). Вы не хотите пойти к нам, Варвара Михайловна?
Варвара Михайловна. Нет... Ваш дядя - бедный?
Суслов. Богатый. Очень. Вы думаете, я только бедных родственников не люблю?
Варвара Михайловна. Не знаю...
Суслов (желчно покашливая). А этот ваш Замыслов в один подлый день скомпрометирует Сергея, вы увидите! Он - прохвост! Не согласны?
Варвара Михайловна (спокойно). Я не хочу говорить с вами о нем.
Суслов. Ну, что ж... Быть по сему. (Помолчав.) А вот вы - немножко рисуетесь вашей прямотой... Смотрите, роль прямого человека - трудная роль... чтобы играть ее только недурно, нужно иметь много характера, смелости, ума... Вы не обижаетесь?
Варвара Михайловна. Нет.
Суслов. И не хотите спорить? Или вы в душе согласны с моими словами?
Варвара Михайловна (просто). Я не умею спорить... не умею говорить...
Суслов (угрюмо). Не обижайтесь на меня. Мне трудно допустить существование человека, который смеет быть самим собой.
Басов, Сергей Васильевич , адвокат, под 40 лет.
Варвара Михайловна, его жена, 27 лет.
Калерия, сестра Басова, 29 лет.
Влас, брат жены Басова, 25 лет.
Суслов, Петр Иванович , инженер, 42 года.
Юлия Филипповна, его жена, 30 лет.
Дудаков, Кирилл Акимович , доктор, 40 лет.
Ольга Алексеевна, его жена, 35 лет.
Шалимов, Яков Петрович , литератор, лет 40.
Рюмин , Павел Сергеевич , 32 года.
Марья Львовна, врач, 37 лет.
Соня , дочь ее, 18 лет.
Двоеточие, Семен Семенович , дядя Суслова, 55 лет.
Замыслов, Николай Петрович , помощник Басова, 28 лет.
Зимин , студент, 23 года.
Пустобайка, дачный сторож, 50 лет.
Кропилкин, сторож.
Саша, горничная Басовых.
Любители драматического искусства.
Женщина с подвязанной щекой
Господин Семенов
Дама в желтом платье
Молодой человек в клетчатом костюме
Барышня в голубом
Барышня в розовом
Юнкер
Господин в цилиндре
Действие первое
Дача Басовых. Большая комната, одновременно столовая и гостиная. В задней стене налево открытая дверь в кабинет Басова, направо дверь в комнату его жены. Эти комнаты разделены коридором, вход в него завешен темной портьерой. В правой стене окно и широкая дверь на террасу, в левой два окна. Посреди комнаты большой обеденный стол, против двери в кабинет рояль. Мебель плетеная, дачная, только около входа в коридор широкий диван, покрытый серым чехлом. Вечер. Басов сидит за столом в кабинете, перед ним рабочая лампа под зеленым абажуром. Он пишет, сидя боком к двери, поворачивает голову, присматривается к чему-то в полутьме большой комнаты и порой тихо напевает. Варвара Михайловна бесшумно выходит из своей комнаты, зажигает спичку, держит ее перед лицом, осматривается. Огонь гаснет.
В темноте, тихо подвигаясь к окну, она задевает стул.
Басов. Это кто?
Варвара Михайловна. Я.
Басов. А…
Варвара Михайловна. Ты взял свечу?
Басов. Нет.
Варвара Михайловна. Позвони Сашу.
Басов. Влас приехал?
Варвара Михайловна (у двери на террасу.) Не знаю…
Басов. Глупая дача. Устроены электрические звонки, а везде щели… пол скрипит… (Напевает что-то веселое.) Варя, ты ушла?
Варвара Михайловна. Я здесь…
Басов (собирает бумаги, укладывает их.) У тебя в комнате дует?
Варвара Михайловна . Дует…
Басов . Вот видишь!
(Саша входит.)
Варвара Михайловна . Дайте огня, Саша.
Басов . Саша, Влас Михайлович приехал?
Саша . Нет еще.
(Саша выходит, возвращается с лампой, ставит ее на стол около кресла. Вытирает пепельницу, на обеденном столе поправляет скатерть. Варвара Михайловна спускает штору, берет с полки книгу, садится в кресло.)
Басов (добродушно). Он стал неаккуратен, этот Влас… и ленив… Последнее время он вообще ведет себя… нелепо как-то. Это – факт.
Варвара Михайловна . Ты хочешь чаю?
Басов . Нет, я уйду к Сусловым.
Варвара Михайловна . Саша, сходите к Ольге Алексеевне… узнайте, не придет ли она пить чай ко мне…
(Саша уходит.)
Басов (запирая бумаги в столе). Ну, вот и кончено! (Выходит из кабинета, расправляя спину.) Ты, Варя, сказала бы ему, разумеется, в мягкой форме…
Варвара Михайловна . Что сказать?
Басов . Ну, чтоб он более… внимательно относился к своим обязанностям… а?
Варвара Михайловна . Я скажу. Только, мне кажется, ты напрасно говоришь о нем… в этом тоне при Саше…
Басов (осматривает комнату). Это – пустяки! От прислуги все равно ничего не скроешь… Как у нас пусто! Надо бы, Варя, прикрыть чем-нибудь эти голые стены… Какие-нибудь рамки… картинки… а то, посмотри, как неуютно!.. Ну, я пойду. Дай мне лапку… Какая ты холодная со мной, неразговорчивая… отчего, а? И лицо у тебя такое скучное, отчего? Скажи!
Варвара М ихайловна . Ты очень торопишься к Суслову?
Басов . Да, надо идти. Давно я с ним не играл в шахматы… и давно не целовал твою лапку, почему? Вот странно!
Варвара Михайловна (скрывая улыбку). Так мы отложим беседу о моем настроении до поры… когда у тебя будет более свободное время… Ведь это не важно?
Басов (успокоительно). Ну, конечно! Ведь это я так… что может быть? Ты милая женщина… умная, искренняя… и прочее. Если бы ты имела что-нибудь против меня – ты сказала бы… А отчего у тебя так блестят глазки?.. Нездоровится?
Варвара Михайловна . Нет, я здорова.
Басов . Знаешь… надо бы тебе чем-нибудь заняться, дорогая моя Варя! Ты вот все читаешь… очень много читаешь!.. А ведь всякое излишество вредно, это – факт!
Варвара Михайловна . Не забудь об этом факте, когда будешь пить красное вино у Суслова…
Басов (смеясь). Это ты зло сказала! Но, знаешь, все эти модные, пряные книжки вреднее вина, право! В них есть что-то наркотическое… И сочиняют их какие-то нервно-растерзанные господа. (Зевает.) Вот скоро явится к нам «всамделишный», как дети говорят, писатель… Интересно, каков он стал… вероятно, зазнался немножко… Все эти публичные люди болезненно честолюбивы… вообще, ненормальный народ! Вот и Калерия ненормальна, хотя – какая она писательница, строго говоря? Она будет рада видеть Шалимова. Вот бы ей выйти замуж за него, право! Стара она… Н-да! старовата… и ноет всегда, точно у нее хронически зубы болят… и не очень похожа на красавицу…
Варвара Михайловна . Как ты много говоришь лишнего, Сергей!
Басов . Разве? Ну, ничего, ведь мы с тобой одни… Да, люблю я поболтать… (За портьерой слышен сухой кашель.) Кто это?
Суслов (за портьерой). Я.
Басов (идет к нему навстречу). А я собирался к тебе!
Суслов (молча здоровается с Варварой Михайловной). Идем. Я пришел за тобой… Ты в городе сегодня не был?
Басов . Нет. А что?
Суслов (криво усмехаясь). Говорят, твой помощник выиграл в клубе две тысячи рублей…
Басов . Ого!
Суслов . У какого-то сильно пьяного купца…
Варвара Михайловна . Как вы всегда говорите…
Суслов . Как?
Варвара Михайловна . Да вот… выиграл деньги – и подчеркиваете – у пьяного.
Суслов (усмехаясь). Я не подчеркиваю.
Басов . Что ж тут особенного? Вот если бы он сказал, что Замыслов напоил купца и обыграл его – это, действительно, скверный жанр!.. Идем, Петр… Варя, когда придет Влас… ага! вот он… явился!
Влас (входит, в руках его старый портфель). Вы скучали без меня, мой патрон? Приятно знать это! (Суслову, дурачливо, как бы с угрозой.) Вас ищет какой-то человек, очевидно, только что приехавший. Он ходит по дачам пешком и очень громко спрашивает у всех – где вы живете… (Идет к сестре.) Здравствуй, Варя.
Варвара Михайловна . Здравствуй.
Суслов . Черт возьми! Вероятно, это мой дядя…
Басов . Значит, неудобно идти к тебе?
Суслов . Ну, вот еще! Ты думаешь, мне будет приятно с дядей, которого я почти не знаю? Я не видал его лет десять.
Басов (Власу). Пожалуйте ко мне… (Уводит Власа в кабинет.)
Суслов (закуривая). Вы не хотите пойти к нам, Варвара Михайловна?
В пьесе “Дачники” Максим Горький пишет об одной из частей русской интеллигенции, которая постепенно превращается в “дачников” и которые стремятся к тихой, спокойной жизни буржуа. А в этот момент где-то подспудно эта жизнь не устраивает образованных и нестабильных людей, которые не могут ничего изменить.
Все персонажи пьесы недовольны своей жизнью, которая по их словам предстает перед ними в форме чудовища, требующего от них жертв и невозможного. Горький также рисует образ дома, под стать “дачников”. В нем всегда темно и неуютно: со всех щель дует ветер, пол поскрипывает и везде голые стены. Эти детали показывают, что и в жизни героев тоже не все хорошо. В основе сюжета предоставляется любительский спектакль, которые должны сыграть “дачники”. На репетиции спектакля, который так и не увидят остальные, спешат не принимающие участие в общем действии актеры. А те, кто играют главную роль, то опаздывают или вообще не приходят.
При всем этом на сцене появляется Семенов, у которого простая фамилия, но почему-то остальные никак не могут запомнить ее. Здесь Горький показывает простую истину, которую не могут запомнить “дачники”, – им нужно что-то простое, красивое и яркое внешне. Также поэт преподносит читателям своих героев, как жалких людей с изуродованными душами. Таким образом, спектакль, в котором “дачники” хотели сыграть главную роль драмы, получает комических персонажей, где становятся метафорой “проигранной” ими жизни. Все они страдали, а сейчас устроили себе рай на Земле и спокойную жизнь. Но в пьесе есть и герои, которые стремятся уйти из этого окружения, где нет идей, пошлости и нищеты.
В итоге, эта драма утверждает о необходимости бегства из общества “дачников”, чтобы не оказаться на дне, в царстве внутренней пустоты и мертвых людей. “Дачники” – это не трагедия и не комедия, а драма, в которой люди остаются жить, но каждый проживает свою жизнь по-разному. Эти люди живут в иллюзиях относительно себя и окружающих, а в настоящее время давно уже превратились в комичных обывателей, которых Горький называет “дачниками”.
(Пока оценок нет)
Другие сочинения:
- Пьесу “Дачники” (1904) называют “самой темной” среди ранних произведений М. Горького. Сам писатель, формулируя замысел этой драмы, писал, что изобразил ту часть русской интеллигенции, которая “стоит одиноко между народом и буржуазией без влияния на жизнь, без сил, она чувствует страх Read More ......
- Песня о соколе В 1895 году Максим Горький написал стихотворение “Песня о соколе”. Он написан в стиле романтизма, принципом которого было двоемирие. Это означало, что герой живет в реальности, а мечтает об идеальной жизни в своем фантастическом мире. Горького вдохновили Read More ......
- Песня о буревестнике Седая морская равнина. Над нею ветер собирает тучи. В пространстве между тучами и морем парит птица Буревестник. Он похож на черную молнию. Иногда он касается волн своим крылом, потом стремительно поднимается к тучам и кричит. Это крик Read More ......
- Мещане В зажиточном доме проживают Бессеменов Василий Васильевич, 58 лет, старшина малярного цеха, метящий депутатом в городскую думу от цехового сословия; Акулина Ивановна, его жена; сын Петр, бывший студент, выгнанный за участие в недозволенных студенческих собраниях; дочь Татьяна, школьная учительница, Read More ......
- Мать Действие романа происходит в России в начале 1900-х годов. В рабочей слободке живут фабричные рабочие с семьями, и вся жизнь этих людей неразрывно связана с фабрикой: утром, с фабричным гудком, рабочие устремляются на фабрику, вечером она выкидывает их из Read More ......
- Старуха Изергиль Рассказчик услышал эти истории на морском берегу в Бессарабии, от старухи Изергиль. Взошла луна, и по степи пошли тени от пробегающих облаков. Старуха сказала, что видит Ларру, который превратился в тень, и поведала эту сказку. Много лет назад, Read More ......
- На дне Пьеса содержит в себе как бы два параллельных действия. Первое – социально-бытовое и второе – философское. Оба действия развиваются параллельно, не переплетаясь. В пьесе существуют как бы два плана: внешний и внутренний. Внешний план. В ночлежном доме, принадлежащем Read More ......
- Дед Архип и Ленька Ожидая паром, дед Архип и Ленька легли в тень от берегового обрыва и смотрели на волны реки Кубани. Ленька задремал, а дед, чувствуя боль в груди, не мог уснуть. Ленька был маленький, хрупкий мальчик лет десяти, Read More ......
