Соратники королева сергея павловича. Скончался борис черток - соратник королева и один из родоначальников советской космонавтики. Королёв ценил коллег, увлеченных делом
Хочу в девяностые, назад к бандитам .
Становится историей эпоха, которая кардинально изменила жизнь нашей страны. Все более отчетливые очертания приобретает образ времени. Что-то стремительно забывается, что-то, наоборот, высвечивается более ярко. В результате формируется стереотипический портрет времени. Впрочем, 90-е в этом плане не уникальны, так происходит всегда.
И, тем не менее, есть в этой истории нечто, вызывающее удивление.
Это нечто – ностальгия по «лихим» 90-м.
Совсем недавно казалось, что 90-е запомнятся как эпоха безвременья, темное и беспросветное время упадка и деградации. Этот мрачный образ возник спонтанно, но очень скоро был подхвачен и растиражирован официальной пропагандой.
«Катастрофический» имидж оказался чрезвычайно удобен для создания, на контрасте, образа «тучных 2000-х».
«В 90-е страна оказалась на грани, распада, в 2000-е вновь окрепла и поднялась с колен». «В 90-е большинство населения было ввергнуто в нищету, а в 2000-е вернулось к нормальной, обеспеченной жизни». «В 90-е – разгул бандитизма, в 2000-е – порядок и стабильность».
Идеологам путинского режима даже не надо было предпринимать особых усилий, для того чтобы внедрить эти стереотипы. 90-е оставили по себе настолько дурную память, что народ вполне искренне считал, что последнее десятилетие двадцатого века было одним из самых мрачных периодов в истории России.
Тем более удивительно видеть сейчас, по прошествии всего нескольких лет, что «катастрофический» образ постепенно уходит в прошлое точно так же как и сами «лихие 90-е».
На смену ему приходит тихая, а иногда даже очень бурная ностальгия.
Кто ностальгирует и почему?
Согласно официальной модели «лихие 90-е» vs «стабильные 2000-е», о «пропащем» десятилетии могут жалеть только бывшие члены криминальных структур, ностальгирующие по бандитской вольнице, бывшие олигархи, с грустью вспоминающие времена «семибанкирщины», ну и прочие немногочисленные антисоциальные личности.
Однако ряд социологических исследований, проведенных совсем недавно, во второй половине 2009 и в начале 2010 показывают, что круг ностальгирующих людей гораздо шире.
Помимо бандитов и олигархов с теплотой вспоминают о 90-х многие предприниматели.
Оказывается, что для тех, кто начинал свое дело в тот непростой период, 90-е стали не только и не столько временем упадка, сколько, наоборот, подъема, временем напряжения всех сил, временем первых серьезных успехов. Точно также люди ностальгируют по своей молодости. Но 90-е годы как раз и были временем молодости российского бизнеса.
Тогда не было еще четких правил, не было маркетинговых стратегий, клиентских баз, сетевых супермаркетов, потребительских сегментов и прочих атрибутов цивилизованного бизнес сообщества.
Зато была свобода творчества, была бешеная энергия, задор, романтика, которая заставляла людей работать по 20 часов в сутки без выходных и отпусков. Тогда была реальная возможность воплотить извечную российскую мечту – подняться «из грязи в князи». Да и много было людей вокруг, которые поднимались. Конечно, тех, кто наоборот, стремительно скатывался по социальной лестнице вниз, было намного больше, но о них то как раз не думали. А собственные успехи на фоне общих неудач воспринимались еще острее, еще сладостнее.
Сегодня те, кто пришел в коммерцию в начале 90-х, устроены достаточно неплохо.
Да, лишь единицы стали по-настоящему богатыми людьми, но большинство все же сохранило свое небольшое дело. Теперь уже нет необходимости прилагать сверх-усилия для того, чтобы держаться на плаву. Отлаженный бизнес не требует активного участия владельца, зато приносит стабильный доход. Вроде бы, живи да радуйся. Но нет, многие предприниматели тоскуют по временам «дикого капитализма».
Монополизация рынка крупными корпорациями лишила малый и средний бизнес перспективы.
Сегодня уже практически невозможно представить себе небольшую компанию, которая бы за несколько лет выросла до федерального уровня. Все наиболее доходные сегменты рынка давным-давно поделены. Что же касается «инновационных» отраслей, то, во-первых, их очень немного, а во-вторых, все перспективные старт-ап’ы на корню скупаются все теми же крупными корпорациями.
Помимо ветеранов российского бизнеса, которым «тучные 2000-е» принесли стабильность и достаток, но лишили заветной мечты, по 90-м тоскуют и более молодые люди.
Многочисленная армия «офисного планктона» переживает, что опоздала к «шапочному разбору». В начале 90-х годов нынешние менеджеры среднего звена в большинстве своем еще учились в школе или на первых курсах института. «Золотое время», когда огромные состояния делались из ничего и за очень короткое время прошло мимо них. «Это был шанс, который выпадает раз в жизни, да и то не всем, и мы, в силу возраста, просто не успели им воспользоваться».
И не важно, что многие участники «дикой приватизации» сложили головы в криминальных разборках.
Не важно, что тем, кто выжил и поднялся, пришлось пожертвовать очень многим (в первую очередь свободным временем, которое современный «офисный планктон» чрезвычайно ценит). Трудности, как мы еще раз убеждаемся, забываются очень быстро. Все что остается – это красивая история о романтической эпохе первоначального накопления капитала, когда возможности были безграничны и любой толковый человек мог стать миллионером.
Дело, однако, не только в особенностях человеческого сознания.
Чрезмерная идеализация и романтизация прошлого – это верный признак того, что с настоящим не все в порядке. Рождение мифа о неограниченных возможностях в 90-е годы – это реакция на сужение возможностей в 2000-е. По мнению представителей современного «офисного планктона» работа, даже очень напряженная, совершенно не гарантирует продвижения по социальной лестнице. Можно сколь угодно много работать, но если у тебя нет поддержки влиятельных родственников, выше уровня менеджера среднего звена не заберешься. Еще хуже ситуация с открытием собственного дела. Без начального капитала и связей – нечего и пытаться. А раз так, то остается только ностальгировать по времени неограниченных возможностей и, в пику официальной пропаганде, выстраивать образ «романтических» и «прекрасных» 90-х.
Еще одна группа, которая весьма позитивно оценивает 90-е годы – либеральная интеллигенция.
Эти люди, конечно, не забыли как вынуждены были работать на нескольких работах за копейки, признают, что с материальной точки зрения сегодня устроены гораздо лучше. Однако, ведь не только в деньгах дело. В 90- е была свобода творчества, которой, увы, сегодня нет. И проблема не только в ужесточении политического режима. Многие представители этой группы признают, что по большому счету режим не очень то и суров. Проблема в том, что само общество как-то «окуклилось» за последние десять-пятнадцать лет. Исчез интерес ко всему кроме потребления. В 90-е годы люди были намного беднее, но активнее. Сегодня – нет уж тех энтузиастов всего нового и необычного, а есть обыватели, которым кроме еженедельных походов по магазинам и развлекательных шоу по ТВ ничего больше не надо.
«Либеральная» ностальгия вполне понятна.
С одной стороны, очевидно, что общество действительно сильно изменилось, стало более пассивным, приземленным. С другой стороны, изменился и социальный статус самой либеральной интеллигенции. Если в 90-е годы эти люди чувствовали себя сопричастными историческому процессу и были в центре общественного внимания, то сегодня оказались в изоляции.
Однако самая интересная пертурбация происходит в сознании обычных людей, тех самых обывателей, которые в 90-е годы оказались на грани физического выживания.
Они, конечно, не забыли ни стремительного обнищания, ни разгула преступности, ни прочих выразительных примет эпохи. Они, по-прежнему, считают, что 90-е – это мрачное, жестокое десятилетие. Однако к черным краскам стали постепенно примешиваться и более светлые, ностальгические тона.
«Да, время было жесткое, даже жесткое, но в то же время и интересное. Постоянно что-то новое появлялось. Постоянно что-то происходило. А теперь такое ощущение, что опять застой настал».
Жизнь была полна событиями, далеко не всегда приятными, но кто сказал, что человек для счастья требуются только положительные эмоции? Ощущение счастья, удовлетворения от жизни дает контраст положительного и отрицательного. А таких контрастов в 90-е было очень много. Да, обнищали. Оказались на краю гибели, но ведь выкарабкались же, сумели выбраться из, казалось бы, катастрофической ситуации. Сегодня многие наши сограждане с гордостью вспоминают, какие только ухищрения они не придумывали, чтобы свести концы с концами.
90-е годы – это время первых потребительских радостей, пришедших к нам с запада.
Это время когда на рынке впервые появились шоколадные батончики, ликер Amaretto, итальянские спагетти, японские телевизоры, немецкие автомобили. Это время когда впервые в массовом порядке наши люди поехали за границу. Сейчас все это уже приелось, потеряло прелесть новизны. Кого теперь удивишь батончиками Snickers или Mars? Только подростки их едят. А ведь в начале 90-х торжественно покупали один Mars на всю семью и ножом разрезали, чтобы каждому досталось. Сегодня, никто из знакомых уже не скажет — «вау, круто» — слушая рассказ человека, вернувшегося из Антальи. Теперь там ежегодно отдыхает несколько миллионов наших соотечественников. А всего лишь 15 лет назад такая поездка была очень даже в диковинку.
Изменение образа «лихих» 90-х с однозначно негативного, на противоречивы и даже, во многом, позитивный весьма симптоматично и может иметь далеко идущие последствия.
Ностальгия – это только на первый взгляд безобидное личное переживание. Достаточно часто коллективная ностальгия по прошлому становилась мощным фактором политической борьбы. Например, именно ностальгия по стабильным советским временам очень быстро вернула коммунистов в большую политику в странах Восточной Европы, а кое-где даже позволила им прийти к власти.
Еще совсем недавно путинская стабилизация воспринималась подавляющим большинством населения как безусловное благо, как возрождение страны после тяжелого периода «бандитского лихолетья».
Чтобы не говорила оппозиция о зажиме свободы слова, о коррупции и государственной политике, ведущей в тупик, для большинства людей «в 2000-е были все равно лучше, чем в 90-е». Это убеждение обеспечивало путинскому правительству надежную поддержку, а либеральной оппозиции – надежную изоляцию (все помнили времена, когда либералы были у власти и не хотели их повторения).
Сейчас ситуация начинает постепенно меняться.
Переоценка эпохи 90-х неизбежно повлечет за собой и переоценку 2000-х. А это, в свою очередь будет способствовать размыванию социальной базы нынешнего режима и росту популярности демократической оппозиции.
Рост уличной преступности сейчас колоссальный. Кроме выброшенных на улицы гастарбайтеров и потерявших работу наших граждан, усугубляет ситуацию факт выхода из тюрем бандитов и рецидивистов, получивших большие сроки в середине 90-х. Теперь эти «генералы криминального мира» выходят на свободу, где для них готова целая армия, — заволновался в своей передаче Владимир Соловьев. В спецслужбах и правоохранительных органах объявлена негласная тревога.
И есть от чего заволноваться, например в 1917 году, когда по амнистии Временного правительства открыли все тюрьмы, «птенцы Керенского» превратили жизнь Петрограда в кошмар. Или 1953 год, когда после смерти Сталина в результате амнистии на свободу вышло 1200 заключенных, в числе которых оказались и преступники-рецидивисты. «Птенцы Берии» быстро все вернули на круги своя. За 1953 год количество правонарушений в уголовной сфере выросло больше чем в два раза. Начальник главного управления ФСИН по Свердловской области Александр Ладик подтвердил, что число освобождающихся арестантов в регионе растет. По его словам, на свободу уже вышли свыше 14 тысяч человек. Статистика утверждает, что минимум четверть из них — из «бригад» 90-х.
Напомним, в 90-х годах в России существовало более 2600 банд. По крайней мере 200 из них имели межрегиональные связи, несколько десятков активно взаимодействовали с криминальными структурами за пределами России. За один год (например 1995) банды совершили около 20000 преступлений, среди них 218 убийств, 785 вооруженных нападений и 1469 разбойных нападений. Только в Москве насчитывалось 20 крупных группировок, общие силы которых оценивались в 8000 бойцов.
сводки тех лет:Май 1995 года. Окончено следствие по делу братьев Ларионовых. За бандой, орудовавшей в Приморье, числятся 18 убийств, организация взрыва жилого дома, похищение людей. Обвинение предъявлено 15 человекам. Главарь банды — Сергей Ларионов — крупный предприниматель Владивостока, владелец почти десятка компаний.
Декабрь 1995 года. Самой кровавой бандой, ликвидированной московской милицией, стала группировка бывших десантников и спецназовцев из Новокузнецка (главарь — Лабоцкий). На счету сибиряков свыше 60 убийств.
Февраль 1996 года. В Новгороде завершено расследование по делу о преступлениях местной бандитской группировки, арестовано 17 человек. На их счету — десятки убийств, разбойных нападений, квартирных краж в Нижнем Новгороде, Томске и Баку.
Июль 1996 года. В Саратове судят банду из 20 человек, которые обвиняются в убийствах, похищении людей, разбоях и других преступлениях. Большую часть зафиксированных преступлений банда Силкина совершила во время разборок с конкурирующими группировками в Заводском районе в 1992—1994 годах.
Март 1997 года. Котовск очищен от рэкетиров в результате жесткой операции, проведенной тамбовской милицией. Многочисленная банда вместе с главарем по кличке Медведь захвачена опергруппой управления по борьбе с организованной преступностью на «стрелке» — во время получения бандитами рыночной «дани».
Апрель 1997 года. В Екатеринбурге завершено расследование деятельности коммерческой фирмы, превратившейся в бандитскую группировку. Служба безопасности компании «Новая гильдия» занималась физическим уничтожением конкурентов хозяев. На счету фирмы — 8 убитых, многочисленные факты вымогательства, другие тяжкие преступления. К уголовной ответственности привлечен 21 человек, половина из них обвиняется в бандитизме.
Наиболее могущественными «славянскими» преступными сообществами, можно считать три московских группировки — измайловско-гольяновскую, коптевско-долгопрудненскую и солнцевскую, а также две подмосковные — подольскую и ногинско-балашихинскую . По-прежнему опасны казанцы, ореховцы, бауманцы, таганцы, мазуткинцы, ленинцы. Поднимают голову подмосковные бандформирования: пушкинцы, любера, одинцовцы, долгопрудненцы .
Центр Москвы традиционно держит таганская группировка. Именно она контролирует подавляющее большинство торговых рядов и мелких коммерческих структур, расположенных в пределах Садового кольца. Насчитывает более 100 активных участников. Охотно рекрутирует несовершеннолетних. Традиционно поддержку таганским оказывают люберецкие, подольские и балашихинские . Под «крышей» у группировки — автосалон в Кунцево, часть структур на Курском, Павелецком и Киевском вокзалах, в аэропорту Домодедово… и т. д. и т. п.
Времена ОПГ, вроде как, ушли в прошлое. Преступность потихоньку срослась с властью и правоохранительными органами и приняла более цивилизованные формы — крышуют, отбирают бизнес, выбивают долги — без паяльников, утюгов и прочих кровавых ужасов. И мы потихоньку забыли всех этих ореховских, таганских, уралмаш, казанских, тамбовских и многих-многих других, которые держали в страхе города и села России.
Много бойцов преступного фронта погибли в перестрелках и войнах между самими бандами. Выжившие, в основном главари, или остепенились и стали простыми бизнесменами, или бежали с награбленным за границу (правда и там их еще долго отстреливали — свои).
Многих, несмотря ни на что, удалось поймать и посадить за решетку. Основные сроки для простых членов ОПГ составляли от 4 до 10 лет, главарям давали и 25 лет. И действительно, у этих ребят начали заканчиваться срока и они потянулись на волю. И вопрос куда — волнует не только Владимира Соловьева .
Козырь:
— Что будет с ребятами на воле, во многом зависит, на какую зону они попали. На «красную» или «черную». В 90-е, когда ребята садились — зоны были, в основном, воровские, где все по понятиям. Зоной тогда правил или «вор в законе» или «смотрящий». Сейчас, говорят, все изменилось — преимущественно везде — «активисты». За последние пять-шесть лет, «красных зон» стало больше чем «черных», власть сломала «черную тенденцию».
Во многих зонах администрация построила законникам отдельные «зинданы», у них там и душ и телевизор — все дела. Но от самой зоны — их изолировали, чтоб не могли на нее влиять.
У тех, кто выйдет, у них расклад не богатый.
Вот сел он, — а группировка осталась существовать, вписались люди, — деньги есть, связи. Группировка продолжает функционировать, только теперь все типа по закону. А тот, кто сел, ни чем не скомпрометировал себя, никого не сдал, не ссучился. Вот он выйдет и вольется обратно. Ребята поддержат, дадут квартиру, машину, пристроят, в общем, найдут, чем занять.
Но большинство группировок, за последние годы все-таки распались. Те, кого не поддерживали на зоне, и на воле у них ни кого не осталось, они вольются, скорее всего, в обычную уличную преступность — отнимать мобильники, сумки, по башке в парке, — и почти сразу пойдут обратно в зону.
Те, кто на зоне познакомился с серьезными людьми (грабили инкассаторов, банки, ювелирные магазины) — они к этим и прибьются. Ну, тогда их упакуют обратно года через три-четыре. Таких группировок, которые серьезные дела проворачивают, — немного. Их срок на воле максимум три-четыре года, и потом их менты принимают.
А те, кто выйдут с обидами на своих — типа вот мы там «зону топтали», а вы тут жировали, и попытаются устроить передележ — их отстрелят довольно быстро.
А те группировки которые выжили?
Я вам так скажу, чем дальше от Москвы, тем больше авторитетов осталось. В каждом региональном городе — 5−6 авторитетов, реальных. Они и держат эти города. Да, они уже не забивают стрелки, не крышуют так откровенно, не выколачивают паяльниками долги. у них сейчас у всех бизнес. Где-то сами построили с нуля, где-то отобрали уже готовый. Но они все равно в авторитете остались. Что такое простой бизнесмен перед тем, кто прошел школу 90-х? Он что может — ну в суд подать… А эти ребята могут сделать шаги, на которые не способен бизнес. У них осталось умение в любой момент поставить все на карту. Плюс они очень хорошие психологи. Когда на «стрелку» приехал, там сразу видно — кто боится, кто нервничает. Поэтому чуть дал слабины — съели.
Даже партии вынуждены к ним обращаться за содействием. Представьте, город — он на большом районе сидит: под ним рынок, куда все ходят; кинотеатр, где можно плакаты за кандидатов развесить; площадь, где можно из мегафона покричать и т. д. Вот к ним и идут за поддержкой.
Уйти полностью от своего криминального прошлого мало кому удается, по-любому их тянут обратно. Знают же, что он может все по серьезу решить. Вот и идут с просьбами — брата обидели — помоги, самого прижимают — помоги и т. д. — ходоки, б… ь. Так что бандит — бывшим не бывает. Он сам может и хочет быть просто бизнесменом, но окружение и жизнь не даст — втянет обратно.
А из простых пацанов, типа как в «Бумере», когда ни денег, ни авторитета, ни ума — вот те да, бывает выходят и к станку. Есть и такие. Есть.
С 91-го по наше время ребят, кому сейчас было бы от 30 до 40 — порядка 20−25% уже нет. Убитых не так и много, в основном, кто спился, кто скололся. Погибло в криминальных разборках всего четверть, а вот 50% - сгубила наркота.
С гастарбайтерами вряд ли их пути пересекутся. Не будет такого. Разные дела, разные люди.
Публиковалось на Вашем любимом сайте. Сегодня поговорим о криминале 90х. Для кого-то девяностые так и не закончились – эти люди и сейчас слушают ласковый май и ходят с барсетками. Для кого-то девяностые не кончились по той причине, что никак им из тюрьмы не выбраться, за шалости того десятилетия. Вот об этих персонажах подробнее:
В конце 80-х годов, кооператоры стали зарабатывать. Спекуляция стала законной и первые более-менее большие деньги принесли их обладателям более-менее большие проблемы. Криминала с СССР и так хватало, а тут всем захотелось денег по-быстрому – и чтоб не барыжить, а просто брать. Пришел рэкет. От итальянского "ricatto" - шантаж.
(Первые рэкетиры были в СССР в 1979 году. Тогда в Кисловодске собрались подпольные коммерсанты – цеховики и воры в законе, и решили. За защиту от претензий преступников, цеховик дает десятину. 10% от доходов).
Пацаны ходили в качалки и на карате. Потом шли в видеосалон – тлетворное влияние запада, через самое понятное из искусств - кинематограф, засело в головы народа.
Крепкие пацанчики, в спортивках и кожанках, стали крышевать барыг и коммерсов. А менты не ожидали такого. И статей в УК не было, и ОМОНа еще не было. А программы защиты свидетелей и сейчас нет. Вот братва и резвилась. Легенды.
1. Сергей Иванович Тимофеев и Саша Македонский. Король беспредела, Сильвестр. Орехово-Борисовский район Москвы. 1988 год, спортсмены, 18-25 лет от роду, четко поняли – работать ваще неохота. Культурист по хобби, и тракторист по профессии, Сергей Иванович Тимофеев, по кличке "Сильвестр", (типа Сталлоне), и собрал основу будущей банды. Начали с грабежей дальнобойщиков – отбирали фуры, и продавали машину и груз. На эти проценты и жили. Дальше-больше. Автоугонщики, наперсточники, рынки. Отбивали бизнес у чеченов, те тогда еще только набирали силу, а и славянам возражали робко.
Сергей Иванович Тимофеев - Сильвестр.
А к 1991 году, ореховские доросли до банковского бизнеса – 30 банков были подконтрольны Сильвестру. Драгметаллы, недвижимость, автоторговля – банда легализует себя. Нефтяной бизнес не дался – Абрамовичи и прочие первые лица страны давно ручкались с правительством страны, против которого бандота бледнела.
Дежурным киллером "Ореховских" был Александр Солоник, или, прозванный за умение стрелять с двух рук, Саша Македонский. Отлично владевший практически всеми видами оружия, Саша совершил только громких убийств 20 штук. В 1994 году при задержании убил 3 милиционеров и был ранен! Менты б добили, что ли, отморозка. Из больницы Сашу Македонского садят в "Матросскую тишину", из которой он сбежал. Первый случай за всю историю Матроски. Причем, помог ему подкупленный за 500000 долларов надзиратель, принесший веревочную лестницу, по которой он и ушел вместе с Сашей. В 1995 году киллер осел в Афинах вместе с моделью Светланой Котовой. Под именем Владимир Кысев.
Александр Солоник и Светлана Котова
Они жили на вилле, в пригороде Афин. Не бедствовали. В 1997 году в гости к Саше Македонскому заглянули московские друзья по работе в ореховской группировке - Андрей Пылев с товарищами. Вроде как они его задушили и выбросили в лес. Его подругу они разрезали на части и закопали. За это убийство Андрей Пылев получил 21 год. Но, приехавший в Грецию адвокат Солоника не опознал в убитом знаменитого киллера. И приехавшая на похороны мать Александра, после осмотра тела, улетела домой, не дождавшись похорон. За могилой никто не ухаживал и ее перенесли в общее захоронение. Есть версия, что Саша Македонский и сейчас живет в Греции. Причем, по еще одной версии, он состоял на службе в спецназе, по борьбе с преступностью. Отсюда и его навыки по стрельбе.
Настоящего убийцу убить может только самоубийство.
Но, был у ореховских первым номером все же Сильвестр. Он становится крупным бизнесменом – у него куча счетов за границей, получает израильское гражданство как Жлобинский Сергей. Все чаще сидит за кордоном, не касаясь криминальных дел, за них у него отвечал замы. В 1992 году, в банке Сильвестра размещен депозит Бориса Березовского, вхожего к Ельцину и в Кремль в то время. Однако банк не спешил возвращать деньги. Причем вскоре самого Березовского пытались подорвать в машине – водитель погиб, а сам ББ ранен. Ельцин по телевизору заявил о криминальном беспределе и деньги банк таки вернул.
Борис Ельцин был хорошим человеком. Но в девяностые выживали сильнейшие. Деньги тут были ни при чем.
В девяностые ореховские покупали бойцов, отбирали бизнес уже за пределами своего района. В группировку входит 1000 бандитов. Почти все группировки Москвы были с ними на ножах, но очковали воевать. И осенью 1994 года, на 39 году жизни, Сильвестр был взорван в своем 600 мерседесе. Группировка распадается на десяток мелких банд.
Машина, в которой разбился Сильвестр и его могила.
В последующие четыре года, при переделе бизнеса, было убито 150 бойцов. "Ореховские" просуществовали до 2002 года – в 2011 году 13 членов верхушки группировки было посажено надолго.
2. Владимир Лабоцкий. В Регионах тоже было весело. Новокузнецк, добыча, переработка угла и металла. Деньги крутятся. И в 1992 году, бывший десантник, мастер спорта по борьбе Владимир Лабоцкий организовывает однополчан на дело – взять родной город в руки. Началом было подмятие рынков и барыг – несогласных сразу же убивали, поэтому бизнес шел споро. На первые деньги банда в Англии заказала прослушивающую аппаратуру и спецсвязь. Бойцы не пили и не курили. Получали зарплату и премии. Тренировки – по графику. Вскоре банда прижала и крупный бизнес Новокузнецка. И таки взяли, в первый же год выбили конкурентов, запугали всех местных коммерсов и договорились с ментами. Фирменным стилем банды стало убийство туристическими топориками. Уже на следующий год банда перебирается в Москву, оставив Новокузнецк как сиську, постоянно спонсирующая банду.
Володя Лобоцкий.
Перед походом на Москву, Лабоцкий составил картотеку московских авторитетов, резюме подконтрольных им структур. Приобрел жилье своим быкам в одном районе. Связывались на защищенных частотах, при этом были свои кодированные слова. Армейцы, мать бы их.
На первые стрелки с московскими, Лабоцкий приходил один. Типа один. Он слушал оппонентов, потом предлагал тем оглядеться. Место встречи было окружено снайперами и автоматчиками. Так новокузнецкие покоряли Москву. Однако, сдуру, пришла в банду зависть – Лабоцкий решил, что его подсиживает его заместитель – Шкабара, он же правая рука. Лабоцкий тупо принес домой Шкабаре бомбу, однако она сработала у него в руке. Так Шкабара и возглавил банду. Дисциплина была железная. Не выполнивших задание Шкабара лично убивал. За это новокузнецких стали называть одноразовыми. Вскоре кровавый след стал полон улик и банду взяли. Доказано 60 убийств новокузнецкими. Сели все.
Девяностые. Счастье. Да такое, что проще сразу застрелиться.
3. Подольский Лучок с товарищами. Самая большая банда 90-х. 2500 бандитов в одной группировке. Из 200000 подмосковного Подольска пришла самая большая банда, целая армия, по ходу. Организовал армию бывший десантник, (опять ВДВ!), Сергей Лалакин, кличка Лучок. Причем кличку ему дали еще в школе. Ни разу не судимый, работавший мясником Лучок был мелким мошенником. Продавал возле обменников "куклы" и наперстничал. На первые же деньги он сколотил вокруг себя таких же молодых и беспринципных раздолбаев, как правило спортсменов-борцов. Они то и помогают ему вытеснять из наперсточного бизнеса конкурентов. Потом был традиционный рэкет, контроль над автобизнесом, оптовые торговцы всем, чем угодно. В банду охотно брали молодежь, заставляли качаться и хорошо платили. Так банда и стала самой большой. Вскоре под влияние самой большой банды попадают большинство районов подмосковья. Теперь уже и заводы, и банки тихо платят лучку и его кодле.
Первым серьезным отпором банде Лучка был 1992 год и уголовник по кличке псих. Он собирал вокруг себя синяков, таких же судимых, как и сам. Поэтому конфликт с Лучком был конфликтом старой и новой школ бандитизма, два мировоззрения столкнулись. Вскоре Психа нашли с отрубленной головой.
Потом еще был земляк Лучка - Коля Соболь, расстрелянный в своем мерседесе среди бела дня в центре города. Авторитет Роман, выловленный из реки. Авторитет из Москвы Губка, застреленный в своей же машине у дома.
А банда развивалась – были открыты филиалы подольских – в Уренгое и в Киеве успешно функционировали группировки Лучковских подольцев.
Однако самым ярким проектом Лучка остается финансовая пирамида "Властелин". Первые четыре месяца выплачивавшая вкладчикам по 100% в месяц, собрала с россиян около 20 млрд рублей. Примерно как и МММ. Причем с нуля выплачивались сумасшедшие суммы на месте. Есть версия, что таким образом отмылись деньги от торговли оружием и наркотиками. Ведь "Властелин" закрылся накануне чеченской войны.
