Главная » Дизайн гостиной » Герой лазо. Сергей георгиевич лазо. Выступление японцев, арест Лазо

Герой лазо. Сергей георгиевич лазо. Выступление японцев, арест Лазо

Героической жизни и смерти данного человека в те времена преподавали в школах и вузах, о его жизни ставились спектакли, о нем писали стихи и песни, режиссеры снимали про него фильмы. Соответственно многие улицы и населенные пункты Советского Союза носили его имя. Так кто же был этот человек, появившийся на свет 120 лет назад 7 марта 1894 года и оставивший после себя такой заметный невооруженным глазом след?

Сергей Лазо – это большевик, революционер и участник Гражданской войны, который проявил себя в революционной деятельности на Дальнем Востоке нашей страны. Как и многие герои советской эпохи, он почти полностью забыт современниками. Страны, которая сделала его героем, больше нет на карте. Сегодня о нем можно было бы говорить, как о человеке, расшатывающем «духовные скрепы». Делал он это, как и другие революционеры того периода, достаточно успешно, советская власть на 1/6 части суши победила и на долгое время стала своеобразным мировым противовесом, вторым геополитическим центром всего мира. Сергей Лазо удачно подходил на роль героя революции, так как о его жуткой смерти уже в 1920-е годы ходили легенды. Новой советской власти нужны были герои. Погибший за свои идеалы Сергей Лазо был одним из многих, кто отлично подходил на эту роль.

Сергей Георгиевич Лазо родился 23 февраля (7 марта по новому стилю) 1894 года в селе Пятра, расположенном в Оргеевскогом уезде Бессарабской губернии (сегодня территория Молдавии). Происходил из молдавской дворянской семьи, соответственно и сам являлся дворянином. Происхождение не помешало ему связать свою судьбу с революционным движением. Еще во время учебы в российских высших учебных заведениях он начал уделять много внимания левым взглядам и течениям.

Сергей Лазо получил хорошее образование. Он учился в Петербургском технологическом институте, а затем на физмате Императорского Московского университета (сейчас МГУ). Уже во время учебы он начинает принимать участие в деятельности студенческих революционных кружков. Первая мировая война застала Лазо за учебой и круто повернула его жизнь. В июле 1916 года Сергей Лазо был мобилизован в действующую армию. Успел окончить Алексеевское пехотное училище, расположенное в Москве, после чего был произведен в офицеры русской армии. Первоначально получил звание прапорщика, позднее подпоручика. В декабре 1916 года Сергей Лазо был отправлен в Сибирь под Красноярск в расположение 15-го сибирского запасного стрелкового полка.

В Красноярске Лазо сблизился с находящимися в городе политическими ссыльными и вместе с ними начал вести пропаганду среди солдат полка против продолжающейся империалистической войны. Здесь же в Красноярске в 1917 году он вступил в Партию социал-революционеров (эсеров). Современники говорили о том, что данное решение было неслучайным. Сергей Лазо с самого детства отличался максимализмом суждений и повышенным чувством справедливости – до романтизма. Позднее, весной 1918 года Лазо выйдет из партии эсеров, примкнув к большевикам.

Во время Февральской революции 1917 года Лазо вместе с подчинявшимися ему солдатами 15-го запасного полка принял участие в аресте губернатора Енисейской губернии Я. Г. Голобова, а также других местных высших чиновников. В 23-летнем возрасте Лазо вошел в состав Совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов Красноярска. В июне того же года Красноярский совет отправил молодого революционера в Петроград, где должен был пройти I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Именно на съезде в Петрограде Лазо единственный раз в жизни увидел Ленина, при этом очное знакомство с вождем мирового пролетариата произвело на молодого человека очень сильное впечатление. Ему понравилась и произнесенная Лениным речь и радикализм его суждений. Скорее всего, это также повлияло на то, что весной 1918 года он примкнул именно к большевикам.

Вернувшись из Петрограда в Красноярск, Лазо успел организовать и возглавить красногвардейский отряд. В октябре 1917 года, когда в Петрограде произошла очередная революция, данный отряд сработал по «старой схеме». Бойцами отряда Лазо были арестованы высшие чиновники, теперь уже временного правительства. Солдаты Лазо заняли большую часть государственных учреждений, банки, казначейство. Гарнизон города был полностью в руках Сергея Лазо.

В Красноярске все прошло сравнительно мирно. Но уже к ноябрю ситуация начала изменяться. 1 ноября произошло выступление юнкеров Омской школы прапорщиков, которые поддерживали временное правительство. Для подавления этих сил были привлечены отряды Лазо, красногвардейцы справились с задачей. Однако уже в декабре 1917 года в Иркутске вспыхнуло новое восстание офицеров, юнкеров, казаков и студентов. В город срочно отправлялись красногвардейские отряды. Одним из этих отрядов командовал Лазо.

26 декабря 1917 года на улицах Иркутска развернулись самые серьезные бои. Лазо повел сводный отряд красногвардейцев на штурм Тихвинской церкви. После многочасового боя церковь удалось захватить, дальше отряд наступал по Амурской улице, пытаясь пробиться к местному Белому дому (дому губернатора). Однако вечером того же дня юнкера контратакой смогли вернуть себе контроль над Иркутском, Лазо и часть его бойцов были взяты в плен. 29 декабря стороны объявили временное перемирие, при этом в последующие дни власть в Иркутске смогли захватить красные, что, возможно, спасло Лазо жизнь. Сергей Лазо после освобождения был назначен военным комендантом Иркутска и начальником его гарнизона.

Бои в Иркутске стали настоящим боевым крещением для Лазо. Уже во время этих боев он проявил довольно незаурядные способности в военном деле, быстроту ориентирования, личную храбрость. Он лично обучал красногвардейцев тактике уличного боя, а также метанию ручных гранат, сам Лазо умел это делать прекрасно. Совсем скоро бывший прапорщик российской армии возглавит Забайкальский фронт. Такую головокружительную военную карьеру можно сделать только во время революции.

Он возглавлял действия Забайкальского фронта с конца февраля до 28 августа 1918 года. В этот день на конференции партийных и советских работников было принято решение перейти на партизанские формы ведения войны. Под его командованием фронт смог добиться ряда успехов, в частности ему удалось оттеснить части известного атамана Семенова на территорию Маньчжурии. Еще одним успехом была его договоренность с китайскими властями о перемирии. В частности, Китай взял на себя обязательства не пропускать части атамана Семенов в Забайкалье до 5 апреля 1918 года.

Памятник Лазо во Владивостоке

В целом же несмотря на локальные успехи в борьбе с отрядами Семенова ситуация для Забайкальского фронта перешла в критическую стадию после подошедших с Урала и Сибири белочехов. Молодые части Красной Армии, чья численность составляла порядка 9 тысяч человек, оказались зажатыми между чехословацким корпусом и частями атамана Семенова. В этих условиях решение о переходе к партизанской деятельности было единственно верным.

Уйдя в Подполье и прейдя к партизанской деятельности, Лазо вновь оказался как будто в своей стихии. Сначала его деятельность была направлена против Временного Сибирского правительства, которое захватило власть на востоке страны, а потом и против адмирала Колчака, который объявил себя Верховным правителем России. С осени 1918 года Лазо являлся членом подпольного Дальневосточного областного комитета РКП(б) во Владивостоке. Весной 1919 года он командовал различными партизанскими отрядами, которые действовали на территории Приморья. С декабря 1919 года возглавил Военно-революционный штаб по подготовке восстания в Приморье. Необходимо отметить, что действия красных партизан в тылу войск Колчака отвлекали на себя дополнительные силы белых, которые не задействовали их на Уральском и Сибирском фронтах, подрывали их обеспечение и ситуацию в тылу.

Однако бесконечно везти романтику от революции не могло. В 1920 году он допустил ошибку, которая стоила ему жизни. В начале 1920 года, когда появилась информация о том, что правительство Колчака в Сибири пало, большевики во Владивостоке начали готовить мятеж, собираясь свергнуть наместника Колчака в городе генерала Розанова. На таком развитии событий настаивал и сам Лазо. При этом Владивосток тогда был наполнен японскими войсками.

Не смотря на это 31 января 1920 года Лазо проводит во Владивостоке переворот, беря под контроль вокзал, почту и телеграф. Генерал-лейтенант Розанов бежал в Японию на пароходе. При этом долгое время интервенты, которых в городе насчитывалось более 20 тысяч, оставались безучастными наблюдателями. Несмотря на то, что красных в городе было не больше нескольких тысяч, Лазо объявил в городе советскую власть.

Японцы некоторое время никак не реагировали на происходящее. Но после инцидента в Николаевске – японский гарнизон в городе, а также мирные японские жители и «контрреволюционные» элементы среди российских граждан были уничтожены отрядами красных анархистов под командованием Якова Тряпицина и Нины Лебедевой, а сам город был почти полностью сожжен – японские военные начали действовать. По оценкам находившегося в городе китайского населения и иностранных граждан в городе было уничтожено около 4 тысяч человек. Николаевский инцидент стал спусковым крючком для японских военных интервентов, которые оперативно отреагировали на эти события и начали полномасштабную борьбу с красным партизанским движением на Дальнем Востоке. В ночь с 4 на 5 апреля Лазо был арестован во Владивостоке.

В конце мая 1920 года Лазо и его соратники были вывезены из Владивостока японскими военными, которые передали их казакам-белогвардейцам. Согласно распространенной в СССР версии, сначала Сергея Лазо подвергали пыткам, а затем заживо сожгли в топке паровоза, а его соратников сначала застрелили, а затем сожгли в паровозных топках в мешках. Позднее нашелся даже свидетель, безымянный машинист, который видел, как на железнодорожной станции Уссури японские военные передали казакам из отряда Бочкарева 3 мешка, в которых находились 3 человека. Казаки пытались затолкать людей в паровозную топку, но те сопротивлялись, после чего их расстреляли и засунули внутрь уже мертвыми. Однако еще до описываемых событий в апреле 1920 года японская газета «Джапан Кроникл» сообщила о том, что во Владивостоке был расстрелян революционер Сергей Лазо, после чего его труп был сожжен.

Сейчас многие признают, что версия с паровозной топкой не более чем легенда. Однако эта легенда оказалась живучей и как нельзя лучше подошла для формирования героического образа революционного борца, активно используясь в пропагандистских целях.

Источники информации:
http://irkipedia.ru/content/lazo_sergey_georgievich
http://www.calend.ru/person/2112
http://www.retropressa.ru/sergejj-lazo
http://www.peoples.ru/military/hero/lazo/history.html

Имя Сергея Лазо в СССР было известно всем. Историю его героической жизни и смерти преподавали в школах и вузах, о нем писали стихи и песни, ставили спектакли и снимали фильмы, его именем называли улицы и населенные пункты, дома культуры и отдыха, памятниками с его скульптурами украшали скверы и парки. О его славной жизни знали мало, но о жуткой смерти помнили все..

Советские учебники и книги по истории гражданской войны давали официальную версию гибели Сергея Лазо: белогвардейцы бросили его вместе с Всеволодом Сибирцевым и Алексеем Луцким в топку паровоза, и они сгорели там за дело революции. Остальные подробности почему-то варьировались. От рук каких белогвардейцев погибли красный командир и его товарищи, где, на какой станции, как они там оказались - это уже никого не интересовало. А зря. При пристальном рассмотрении история открывается преинтересная.

От романтизма до большевизма

Сергей Лазо родился в 1894 году в Бессарабии, а погиб через 26 лет за тридевять земель ради утопической идеи коммунизма. Выходец из богатой дворянской семьи, он получил приличное образование на физмате МГУ, но в начале Первой мировой был мобилизован. В 1916-м в чине прапорщика попал в Красноярск, где вступил в партию эсеров. Это было неслучайно: как говорят современники, Лазо с детства отличался максимализмом и повышенным чувством справедливости - до романтизма.

Весной 1917 года 20-летний романтик приехал в Петроград депутатом от красноярского совета и единственный раз в жизни увидел Ленина. Радикализм вождя очень понравился Сергею, и он стал большевиком. Вернувшись в Красноярск, Лазо возглавил мятеж. В октябре 1917-го комиссар Временного правительства телеграфировал оттуда в Питер: "Большевики заняли казначейство, банки и все правительственные учреждения. Гарнизон в руках прапорщика Лазо".

Атаман Семёнов был ему не по зубам

Интересно, как этот молодой прапорщик командовал своими армиями? По версии советской исторической науки, в 1918 году, когда партия направила Лазо в Забайкалье, он там успешно разбил атамана Семенова. На самом деле все было совершенно иначе.

Лазо бился с Семеновым полгода, но так и не смог его победить. Он несколько раз оттеснял его в Маньчжурию, но затем атаман вновь переходил в наступление и гнал Лазо на север. А летом 1918-го зажатый в клещи между Семеновым и чехословаками Лазо бежал из Забайкалья. Он не мог разбить атамана в принципе. Семенов в Даурии был фигурой значительной и пользовался авторитетом и поддержкой населения, а Лазо там никто не знал. А армия Лазо имела отрицательный рейтинг по причине ее... криминальной направленности. Отряды Лазо были укомплектованы пролетариями, голытьбой и, самое главное, уголовниками из читинской тюрьмы, которых большевики освободили с условием, что они перейдут на сторону революции. "Блатные" доставляли немало хлопот самому Лазо, проводя несанкционированные "реквизиции" у населения, но с этим приходилось мириться - на счету был каждый человек.

Бандерша и принцесса

В отряде Лазо служили две женщины-комиссарши. Личность одной из них, Нины Лебедевой, весьма примечательна. Приемная дочь бывшего губернатора Забайкалья по натуре была авантюристкой. Гимназисткой вступила в партию эсеров, участвовала в левом терроре, затем переметнулась к анархистам. Лебедева и командовала в отряде Лазо, состоявшем из преступного элемента. Маленького роста, в кожаной куртке, с огромным маузером на боку, она общалась с братвой исключительно по фене. Бывшие партизаны вспоминали, как она ходила перед своим расхристанным строем и толкала речь, пересыпая ее такими матами, что даже бывалые уголовники покачивали головой и цокали языком.

Вторая коммиссарша была ее прямой противоположностью. Ольга Грабенко, красивая, чернобровая хохлушка, по воспоминаниям сослуживцев, очень нравилась Лазо. Он стал за ней ухаживать, и они поженились. Но молодым не повезло. На следующий же день после свадьбы отряд попал в окружение. Сергей и Ольга бросили свое войско и пытались скрыться в Якутске, но, узнав, что там произошел белый переворот, отправились во Владивосток.

Всё равно, где партизанить

В Приморье у власти находились белогвардейцы и интервенты, поэтому Лазо прибыл во Владивосток нелегально. Впрочем, об этом вскоре стало известно, и за его поимку была обещана крупная сумма. Деньги за голову старого противника давал атаман Семенов. Когда владивостокские ищейки начали наступать Лазо на пятки, большевики направили его в глубь края для работы в партизанских отрядах. Чем конкретно занимался Лазо среди партизан, официальная история умалчивала, зато воспоминания местных жителей дают интересную картину.

Одну из таких историй поведал мне тележурналист Михаил Вознесенский. В конце 1970-х группа краевого ТВ снимала очередной сюжет о красном командире. Телевизионщики приехали в Сергеевку, где жил старик, видевший Лазо. Настроили камеру: ну, дед, давай. И дед дал!

"Ага... Пацаном я тогда был. И приехал в наше село Лазо. Ну мы все, пацанята, прибежали, на плетне расселись, ждем. Партизан собрали и позвали Лазо. Он вышел на крыльцо. Высокий, в шинели, папаха - во! Шашка - во! И речь толкнул..."

А что он сказал, дедушка, не помните?

Как же не помню? Помню! Он сказал: "Партизаны, е** вашу мать, хорош мужиков грабить!"

Роковая ошибка

В начале 1920-го, когда стало известно о падении в Сибири Колчака, владивостокские большевики решили свергнуть колчаковскго наместника генерала Розанова. На этом настаивал и сам Лазо. Как стало ясно позже, это была самая большая ошибка Лазо и его соратников.

Штурмовать Владивосток, нашпигованный в то время японскими войсками, было сродни самоубийству. Тем не менее 31 января 1920 года несколько сотен партизан заняли город по известной схеме: вокзал, почта, телеграф. Генерал Розанов бежал на пароходе в Японию. Поначалу интервенты оставались лишь наблюдателями. Они были спокойны: японцев в городе, по разным оценкам, было 20-30 тысяч, а красных - всего пара тысяч. В этих условиях Лазо сделал еще одну роковую ошибку: он вознамерился провозгласить во Владивостоке советскую власть. Соратники еле уговорили его не делать этого, но тут в ход событий вмешались старые друзья Лазо - анархисты и его бывшая комиссарша Нина Лебедева...

В феврале 1920-го отряд анархистов под командованием Якова Тряпицына и Лебедевой занял Николаевск-на-Амуре. Они провозгласили Дальневосточную Советскую Республику, а Тряпицын объявил себя диктатором. Затем красные отморозки приступили к строительству коммунизма "в отдельно взятом районе". Выражалось это в том, что бойцы Тряпицына (среди них были и уголовники из отряда Лазо) проводили тотальную конфискацию имущества и расстрелы "буржуазии", в число которой попали все, кто не выглядел окончательным оборванцем.

Запуганные обыватели запросили помощи у командования японского гарнизона, стоявшего в Николаевске. В ответ тряпицынские головорезы устроили в городе кровавый террор, перерезав всех японцев, включая мирных жителей, а затем начали "сплошное уничтожение врагов народа". Интервенты срочно направили в Николаевск войска, но те, подойдя к городу, обнаружили лишь пожарище. Анархисты сожгли Николаевск и расстреляли всех, кто не захотел отступить вместе с ними. "Николаевская баня" так испугала японцев, что они без предупреждения выступили против партизан во всех городах Приморья и Приамурья...

Арест и исчезновение

Лазо знал о событиях в Николаевске, но... не сделал ничего, чтобы предупредить выступление японцев и даже позаботиться о собственной безопасности. Правда, он носил с собой фальшивые документы на имя прапорщика Козленко, но это не помогло - его хорошо знали в лицо. Это говорит о чем угодно, но только не о его таланте полководца и политика. Он был и остался романтиком от революции, умевшим говорить яркие речи, зажигавшие толпу. Не более того...

Выступление японцев произошло в ночь с 4-го на 5 апреля 1920 года. Арестовали почти всех большевистских лидеров и командиров партизан. Лазо взяли прямо в здании бывшей колчаковской контрразведки на Полтавской, 6 (ныне Лазо, 6). Он шел туда ночью, уже зная о японском наступлении, чтобы уничтожить важные документы. Несколько дней его держали там же, на Полтавской, но 9 апреля вместе с Сибирцевым и Луцким увезли в сторону Гнилого угла. Ольга Лазо бросилась в японский штаб, но ей сказали, что "прапорщик Козленко переведен на гауптвахту на Беговой" (здание на ул. Фадеева). Она отправилась туда, но Сергея там не оказалось. Он исчез.

Загадка смерти

Слухи о гибели Лазо, Луцкого и Сибирцева стали распространяться лишь через месяц, в мае 1920-го, а уже в июне об этом стали говорить как о факте. Вскоре появилась и конкретная информация. Итальянский капитан Клемпаско, сотрудник "Джапан Кроникл" (он был не только журналистом, но и сотрудником разведки, общался с японскими офицерами, а потому сведения, переданные им, обладают высокой степенью достоверности), рассказал о том, что Лазо был расстрелян на Эгершельде, а его труп сожжен. Это сообщение перепечатали многие газеты и распространили мировые информационные агентства.

Но большевиков такая версия гибели красного командира не устроила, и они решили сочинить более красивую. Через полтора года, в сентябре 1921-го, "внезапно" объявился некий машинист паровоза, который в мае 1920-го якобы видел на станции Уссури (ныне Ружино), как японцы передали казакам из отряда Бочкарева три мешка. Оттуда вытащили людей, "похожих на товарищей Лазо, Луцкого и Сибирцева", и пытались затолкнуть их в паровозную топку. Те сопротивлялись, завязалась потасовка(?!). Потом бочкаревцам это надоело, и они пристрелили арестантов и засунули в топку уже мертвыми.

Эта история была пересказана тысячу раз, но никогда не называлось имя ее автора. По всей видимости, его и не было, потому как этот триллер придуман явно по заказу и потому не выдерживает никакой критики. Во-первых, здоровенный мужчина, каким был Лазо, плюс еще двое его соратников никаким образом не могли ни пролезть, ни поместиться втроем в топке паровоза 1910-х годов выпуска. Во-вторых, сочинители не удосужились договориться о том, на какой именно станции все это происходило. Безымянный машинист указал станцию Ружино, но затем в исторической литературе откуда-то появилась станция Муравьево-Амурская (ныне Лазо). И зачем японцам потребовалось передавать бочкаревцам Лазо и его друзей и потом везти их за сотни километров по местам, которые кишели партизанами? Этого никто не объяснял - большевиков детали не интересовали.

Впоследствии возник еще один исторический казус: в 1970-е в Уссурийске установили паровоз, в топке которого якобы сожгли Лазо. Делали это в такой спешке, что на постаменте оказался... американский локомотив 1930-х годов выпуска.

P.S. Рождению мифа о Сергее Лазо есть методологическое обоснование. Легенда о его гибели хорошо вписывалась в схему гражданской войны, нарисованную советскими историками: лучшие из героев всегда погибают, и чем страшнее смерть героя, тем поучительнее его пример для потомков..

Происхождения.

Солдаты 4-й роты 15-го Сибирского стрелкового полка на своем собрании постановили отстранить от исполнения обязанностей командира роты подпоручика Смирнова, заявившего о верности присяге, и выбрали своим командиром прапорщика Сергея Лазо, избрав его одновременно делегатом в Красноярский Совет рабочих и солдатских депутатов. В ночь со 2 на 3 марта были проведены выборы в Совет почти во всех ротах.

В марте 1917 года 23-летний Сергей Лазо - член полкового комитета, председатель солдатской секции Совета. Председателем самого Совета был Яков Дубровинский .

В июне Красноярский Совет послал Сергея Лазо в качестве своего делегата в Петроград на I Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов . Именно на этом съезде произошёл демарш Ленина и большевиков , которые были в меньшинстве, составив лишь 13,5 % делегатов Съезда. Речь Ленина произвела большое впечатление на Лазо, радикализм вождя большевиков ему очень понравился. Вернувшись в Красноярск, Лазо организовал там красногвардейский отряд.

27 июня 1917 года был образован губернский исполнительный комитет Красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Осень-зима 1917. Красноярск. Омск. Иркутск

В октябре 1917 года - делегат I Всесибирского съезда Советов (16-23 октября 1917 года, Иркутск), на котором присутствовали 184 делегата, представлявших 69 Советов Сибири и Дальнего Востока.

Осенью 1918 года, после падения большевистской власти на востоке России, ушёл в подполье и занялся организацией партизанского движения, направленного против Временного Сибирского правительства , а затем - Верховного правителя адмирала А. В. Колчака . С осени 1918 года - член подпольного Дальневосточного областного комитета РКП(б) во Владивостоке. С весны 1919 года командовал партизанскими отрядами Приморья. С декабря 1919 года - начальник Военно-революционного штаба по подготовке восстания в Приморье .

Один из организаторов переворота во Владивостоке 31 января 1920 года, в результате которого была свергнута власть колчаковского наместника - главного начальника Приамурского края генерал-лейтенанта С. Н. Розанова и сформировано Временное правительство Дальнего Востока, подконтрольное большевикам, - Приморская областная земская управа.

Успех восстания во многом зависел от позиции офицеров школы прапорщиков на Русском острове . Лазо прибыл к ним от имени руководства восставших и обратился с речью:

«За кого вы, русские люди, молодёжь русская? За кого вы?! Вот я к вам пришёл один, невооружённый, вы можете взять меня заложником… убить можете… Этот чудесный русский город - последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужая страна… чужая земля… и солнце чужое… Нет, мы русскую душу не продавали по заграничным кабакам, мы её не меняли на золото заморское и пушки… Мы не наёмными, мы собственными руками защищаем нашу землю, мы грудью нашей, мы нашей жизнью будем бороться за родину против иноземного нашествия ! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрём, но не отдадим её никому!»

Эти слова увековечены в бронзе на памятнике Сергею Лазо во Владивостоке .

Арест и гибель

В последнем издании «Истории Дальнего Востока России» эта версия гибели Лазо описывается как легенда; указывается, что реально отверстие паровозной топки было очень маленьким (64х45 см.). Утверждается также, что американский паровоз 1917 года выпуска, в котором как считается был сожжен Лазо и который ныне воздвигнут на постаменте, в реальности был поставлен в СССР по ленд-лизу во время Второй мировой войны. .

Как писал исследователь П. А. Новиков, казнь советских руководителей стала ответом белых за убийство красными на станции Верино в ночь на Пасху 25 апреля 123 офицеров, тела которых были сброшены в реку Хор .

widths="200px"

Память

На Дальнем Востоке:

После гибели С. Г. Лазо станция Муравьёв-Амурский Уссурийской железной дороги , где он погиб, была переименована в станцию Лазо .
В Приморском крае есть Лазовский район , районный центр - село Лазо , в Дальнереченском городском округе - село Лазо .
В Хабаровском крае - район имени Лазо .
В Улан-Удэ есть посёлок в составе города с названием Лазо.
В Амурской области есть село с названием Лазо.
В городе Борзя (Забайкальский край) есть улица с названием Лазо, а также приблизительно указано его бывшее место жительства.
Во Владивостоке в сквере рядом с Приморским драматическим театром на постаменте разрушенного памятника адмиралу Завойко установлен памятник Сергею Лазо .
В Верхнебуреинском районе Хабаровского края в сельском поселении Алонка (одноимённая станция на БАМе) возле школы № 19 установлен бюст Сергею Лазо. Связано это с тем, что данный объект проектировала и строила Молдавская ССР .
В городе Уссурийске Приморского края 25 октября 1972 года к 50-летней годовщине окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке установлен паровоз-памятник Е л −629 , в топке которого были сожжены революционеры.
В городе Чита установлен памятник Сергею Лазо и в его честь названа улица.
В городе Спасске-Дальнем Приморского края есть микрорайон, названный в честь Сергея Лазо.
В Москве естьулица Сергея Лазо.

супруга - Ольга Андреевна Грабенко (1898-1971). Член ВКП(б) с 1916, историк, кандидат исторических наук, преподаватель Военной академии им. М. В. Фрунзе . Похоронена на Новодевичьем кладбище (3 уч.). Оставила воспоминания.

дочь - Ада Сергеевна Лазо (1919, Владивосток-1993, Москва). Филолог, редактор Детгиза . Подготовила книгу о своём отце: «Лазо С. Дневники и письма». - Владивосток, 1959. Супруг - с 1940 - Владимир Васильевич Лебедев (1891-1967), художник, признанный мастер плаката, книжной и журнальной иллюстрации, основатель ленинградской школы книжной графики.

В родственных связях с семьёй Лазо находились молдавский и румынский баснописец Александр Донич (1806-1866), известный молдавский писатель Алеку Руссо (1819-1859) .

Сочинения

Лазо С. Дневники и письма. Владивосток, 1959.]

См. также

Напишите отзыв о статье "Лазо, Сергей Георгиевич"

Примечания

(рус.) . . Проверено 21 июля 2014.
. BBC Russian (05 августа 2004 г). Проверено 26 июня 2009. .
Институт истории, археологии и этнографии народов Дальнего Востока ДВО РАН. История Дальнего Востока России. - издание 2004 года . - Владивосток: Дальнаука, 2004. - 1000 экз.
В издании 2002 года излагается версия сожжения в паровозной топке.
, newsru.com (29 июня 2004). Проверено 29 декабря 2009.
Новиков П. А. Гражданская война в Восточной Сибири. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2005. - 415 с. ISBN 5-9524-1400-1 , С. 212
М. Е. Эйхфельдт.
Вересаев В. В. Спутники Пушкина. - М.: Советский писатель , 1937.

Литература

Сергей Лазо. Воспоминания и документы. - Сб., М., 1938.
Ярославский Е. М. Лазо. - М .: Молодая гвардия, 1956.
Лазо О. Боевой путь Сергея Лазо. - М., 1938.
Лазо О. А. Народный герой С. Лазо. - Иркутск, 1957.
Лазо О. А. Сергей Лазо. - М.: ДОСААФ, 1965. - 64 с.
Крушанов А. И. С. Г. Лазо // Этих дней не смолкнет слава. Владивосток, 1966.
Сергей Лазо: воспоминания и документы / сост. Г. Е. Рейхберг, А. П. Шурыгин, А. С. Лазо. - 2-е изд. - М., Политиздат, 1985.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лазо, Сергей Георгиевич

Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c"est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.

Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
«Неужели это смерть? – думал князь Андрей, совершенно новым, завистливым взглядом глядя на траву, на полынь и на струйку дыма, вьющуюся от вертящегося черного мячика. – Я не могу, я не хочу умереть, я люблю жизнь, люблю эту траву, землю, воздух… – Он думал это и вместе с тем помнил о том, что на него смотрят.
– Стыдно, господин офицер! – сказал он адъютанту. – Какой… – он не договорил. В одно и то же время послышался взрыв, свист осколков как бы разбитой рамы, душный запах пороха – и князь Андрей рванулся в сторону и, подняв кверху руку, упал на грудь.
Несколько офицеров подбежало к нему. С правой стороны живота расходилось по траве большое пятно крови.
Вызванные ополченцы с носилками остановились позади офицеров. Князь Андрей лежал на груди, опустившись лицом до травы, и, тяжело, всхрапывая, дышал.
– Ну что стали, подходи!
Мужики подошли и взяли его за плечи и ноги, но он жалобно застонал, и мужики, переглянувшись, опять отпустили его.
– Берись, клади, всё одно! – крикнул чей то голос. Его другой раз взяли за плечи и положили на носилки.
– Ах боже мой! Боже мой! Что ж это?.. Живот! Это конец! Ах боже мой! – слышались голоса между офицерами. – На волосок мимо уха прожужжала, – говорил адъютант. Мужики, приладивши носилки на плечах, поспешно тронулись по протоптанной ими дорожке к перевязочному пункту.
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.
– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».

Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.
– Раздеть! Что стоите? – крикнул он сердито на фельдшеров.
Самое первое далекое детство вспомнилось князю Андрею, когда фельдшер торопившимися засученными руками расстегивал ему пуговицы и снимал с него платье. Доктор низко нагнулся над раной, ощупал ее и тяжело вздохнул. Потом он сделал знак кому то. И мучительная боль внутри живота заставила князя Андрея потерять сознание. Когда он очнулся, разбитые кости бедра были вынуты, клоки мяса отрезаны, и рана перевязана. Ему прыскали в лицо водою. Как только князь Андрей открыл глаза, доктор нагнулся над ним, молча поцеловал его в губы и поспешно отошел.
После перенесенного страдания князь Андрей чувствовал блаженство, давно не испытанное им. Все лучшие, счастливейшие минуты в его жизни, в особенности самое дальнее детство, когда его раздевали и клали в кроватку, когда няня, убаюкивая, пела над ним, когда, зарывшись головой в подушки, он чувствовал себя счастливым одним сознанием жизни, – представлялись его воображению даже не как прошедшее, а как действительность.
Около того раненого, очертания головы которого казались знакомыми князю Андрею, суетились доктора; его поднимали и успокоивали.
– Покажите мне… Ооооо! о! ооооо! – слышался его прерываемый рыданиями, испуганный и покорившийся страданию стон. Слушая эти стоны, князь Андрей хотел плакать. Оттого ли, что он без славы умирал, оттого ли, что жалко ему было расставаться с жизнью, от этих ли невозвратимых детских воспоминаний, оттого ли, что он страдал, что другие страдали и так жалостно перед ним стонал этот человек, но ему хотелось плакать детскими, добрыми, почти радостными слезами.
Раненому показали в сапоге с запекшейся кровью отрезанную ногу.
– О! Ооооо! – зарыдал он, как женщина. Доктор, стоявший перед раненым, загораживая его лицо, отошел.
– Боже мой! Что это? Зачем он здесь? – сказал себе князь Андрей.
В несчастном, рыдающем, обессилевшем человеке, которому только что отняли ногу, он узнал Анатоля Курагина. Анатоля держали на руках и предлагали ему воду в стакане, края которого он не мог поймать дрожащими, распухшими губами. Анатоль тяжело всхлипывал. «Да, это он; да, этот человек чем то близко и тяжело связан со мною, – думал князь Андрей, не понимая еще ясно того, что было перед ним. – В чем состоит связь этого человека с моим детством, с моею жизнью? – спрашивал он себя, не находя ответа. И вдруг новое, неожиданное воспоминание из мира детского, чистого и любовного, представилось князю Андрею. Он вспомнил Наташу такою, какою он видел ее в первый раз на бале 1810 года, с тонкой шеей и тонкими рукамис готовым на восторг, испуганным, счастливым лицом, и любовь и нежность к ней, еще живее и сильнее, чем когда либо, проснулись в его душе. Он вспомнил теперь ту связь, которая существовала между им и этим человеком, сквозь слезы, наполнявшие распухшие глаза, мутно смотревшим на него. Князь Андрей вспомнил все, и восторженная жалость и любовь к этому человеку наполнили его счастливое сердце.
Князь Андрей не мог удерживаться более и заплакал нежными, любовными слезами над людьми, над собой и над их и своими заблуждениями.
«Сострадание, любовь к братьям, к любящим, любовь к ненавидящим нас, любовь к врагам – да, та любовь, которую проповедовал бог на земле, которой меня учила княжна Марья и которой я не понимал; вот отчего мне жалко было жизни, вот оно то, что еще оставалось мне, ежели бы я был жив. Но теперь уже поздно. Я знаю это!»

Страшный вид поля сражения, покрытого трупами и ранеными, в соединении с тяжестью головы и с известиями об убитых и раненых двадцати знакомых генералах и с сознанием бессильности своей прежде сильной руки произвели неожиданное впечатление на Наполеона, который обыкновенно любил рассматривать убитых и раненых, испытывая тем свою душевную силу (как он думал). В этот день ужасный вид поля сражения победил ту душевную силу, в которой он полагал свою заслугу и величие. Он поспешно уехал с поля сражения и возвратился к Шевардинскому кургану. Желтый, опухлый, тяжелый, с мутными глазами, красным носом и охриплым голосом, он сидел на складном стуле, невольно прислушиваясь к звукам пальбы и не поднимая глаз. Он с болезненной тоской ожидал конца того дела, которого он считал себя причиной, но которого он не мог остановить. Личное человеческое чувство на короткое мгновение взяло верх над тем искусственным призраком жизни, которому он служил так долго. Он на себя переносил те страдания и ту смерть, которые он видел на поле сражения. Тяжесть головы и груди напоминала ему о возможности и для себя страданий и смерти. Он в эту минуту не хотел для себя ни Москвы, ни победы, ни славы. (Какой нужно было ему еще славы?) Одно, чего он желал теперь, – отдыха, спокойствия и свободы. Но когда он был на Семеновской высоте, начальник артиллерии предложил ему выставить несколько батарей на эти высоты, для того чтобы усилить огонь по столпившимся перед Князьковым русским войскам. Наполеон согласился и приказал привезти ему известие о том, какое действие произведут эти батареи.
Адъютант приехал сказать, что по приказанию императора двести орудий направлены на русских, но что русские все так же стоят.
– Наш огонь рядами вырывает их, а они стоят, – сказал адъютант.
– Ils en veulent encore!.. [Им еще хочется!..] – сказал Наполеон охриплым голосом.
– Sire? [Государь?] – повторил не расслушавший адъютант.
– Ils en veulent encore, – нахмурившись, прохрипел Наполеон осиплым голосом, – donnez leur en. [Еще хочется, ну и задайте им.]
И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c"etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C"etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n"etait plus question que de l"organiser.

Гражданство:

Российская империя
РСФСР

Дата смерти:

Серге́й Гео́ргиевич Лазо́ (23 февраля (7 марта) , село Пятра , Оргеевский уезд , Бессарабская губерния , Российская Империя - май , станция Муравьёво-Амурская) - русский революционер, один из советских руководителей в Сибири и на Дальнем Востоке , участник Гражданской войны . Левый эсер , с весны 1918 года - большевик .

Биография

Родился 23 февраля (7 марта) 1894 года в селе Пятра Оргеевского уезда Бессарабской губернии (ныне - Оргеевский район Республики Молдова) в дворянской семье.

27 июня 1917 года был образован губернский исполнительный комитет красноярского Совета рабочих и солдатских депутатов.

Осень-зима 1917. Красноярск. Омск. Иркутск

Для сопротивления юнкерам большевики послали красногвардейские отряды, среди которых был и Сергей Лазо. Красногвардейцы подавили выступление юнкеров.

В декабре 1917 года в Иркутске произошло выступление юнкеров, казаков, офицеров и студентов . Для сопротивления политическим противникам левый блок направил туда отряды красногвардейцев. В качестве руководителей красногвардейских отрядов посланных на помощь большевикам Иркутска выступили: В.К. Каминский, С.Г. Лазо, Б.З. Шумяцкий.

26 декабря в Иркутске шли самые ожесточённые бои. Сводный отряд солдат и красногвардейцев под началом С. Г. Лазо после многочасовой схватки захватил Тихвинскую церковь и повёл наступление по Амурской улице, пытаясь пробиться к Белому дому, однако к вечеру контратакой юнкеров красные части были выбиты из города, С. Г. Лазо с бойцами взят в плен, а понтонный мост через Ангару разведён. 29 декабря было объявлено перемирие, однако в последующие дни власть в Иркутске захватили красные. Лазо был назначен военным комендантом города и начальником гарнизона г. Иркутска.

Гражданская война (1918-1920)

Успех восстания во многом зависел от позиции офицеров школы прапорщиков на Русском острове. Лазо прибыл к ним от имени руководства восставших и обратился с речью:

«За кого вы, русские люди, молодёжь русская? За кого вы?! Вот я к вам пришёл один, невооружённый, вы можете взять меня заложником… убить можете… Этот чудесный русский город - последний на вашей дороге! Вам некуда отступать: дальше чужая страна… чужая земля… и солнце чужое… Нет, мы русскую душу не продавали по заграничным кабакам, мы её не меняли на золото заморское и пушки… Мы не наёмными, мы собственными руками защищаем нашу землю, мы грудью нашей, мы нашей жизнью будем бороться за родину против иноземного нашествия! Вот за эту русскую землю, на которой я сейчас стою, мы умрём, но не отдадим её никому!»

В результате, школа прапорщиков объявила о своем нейтралитете по отношению к восстанию, что и сделало падение власти Розанова неизбежным.

Арест и гибель

В последнем издании «Истории Дальнего Востока России» эта версия гибели Лазо описывается как легенда. Также нередко в прессе и в Интернете появляются «опровержения», согласно которым в Уссурийске в качестве памятника якобы установлен паровоз Е а. Согласно этим «утверждениям», Лазо не мог быть сожжён в том паровозе потому, что такая серия появится лишь спустя 21 год после его смерти (паровозы Е а поставлялись из США в СССР во время Второй мировой войны по ленд-лизу). Однако в Уссурийске установлен не «ленд-лизовский» Е а, а паровоз времён Гражданской войны - Е л, а это две похожие (особенно для неспециалистов) разновидности паровозов серии Е , на котором в 1990-е годы при очередной «косметической» покраске маляр ошибочно написал серию «Е а ». Паровозы Е л строились американскими заводами в 1916-1917 гг, всего было построено 475 локомотивов. Далее по морю эти паровозы направляли во Владивосток , откуда они уже распределялись по всей стране. На конец 1922 года на дорогах Сибири числилось 277 паровозов серии Е, основную часть из которых составляла разновидность Е л . Таким образом, если Лазо и был сожжён в паровозе, то наиболее вероятно, что этот паровоз был именно Е л (паровозы более мощные, чем Е, на то время в Сибири отсутствовали).

Память

В годы советской власти именем Сергея Лазо были названы улицы во многих городах и посёлках на территории СССР . Массовое переименование улиц произошло в 1967 году в связи с 50-летием советской власти и в целях увековечивания памяти ветеранов Октябрьской социалистической революции и гражданской войны. Улицы и площади, названные в честь Сергея Лазо, по сей день носят это название в десятках городов на территории бывшего

В советское время было очень популярно имя такого героя, как Сергей Лазо. Биография его была примером преданности делу становления советской власти. Особенно примечательно было то, что Лазо по происхождению дворянин из богатой семьи. А о смерти его сложили красивую легенду. Но каким же был на самом деле Сергей Георгиевич Лазо? Биография, представленная ниже, - попытка ответить на этот вопрос.

В советских книгах и учебниках по истории гражданской войны версия гибели С. Лазо была следующей: белогвардейцы сбросили его в топку паровоза, где он вместе с Алексеем Луцким и Всеволодом Сибирцевым сгорел за дело революции (этот паровоз представлен на фото выше). Подробности, однако, варьировались. Никого уже не интересовало, от рук каких именно белогвардейцев погибли они, на какой станции это произошло и как они оказались там. А зря. При тщательном рассмотрении этого вопроса открывается очень интересная история. Но обо всем по порядку.

Происхождение Лазо, вступление в ряды эсеров

Сергей Лазо родился в Бессарабии в 1894 году, а погиб он в возрасте 26 лет далеко от родины за идею коммунизма. Сергей был выходцем из богатой семьи дворян. Лазо Сергей Георгиевич учился в МГУ на физмате, а во время Первой мировой войны был мобилизован. В чине прапорщика в 1916 году Лазо попал в Красноярск, где примкнул к эсерам. Такой выбор был неслучайным: как отмечали современники, Сергей с детства отличался повышенным чувством справедливости и максимализмом, доходившими до романтизма.

Встреча с Лениным, мятеж в Красноярске

20-летний романтик весной 1917 г. прибыл в Петроград в качестве депутата от красноярского совета. Тогда единственный раз в своей жизни он вживую увидел Ленина. Сергею очень понравился радикализм вождя, и он решил стать большевиком. По возвращении в Красноярск Сергей Лазо возглавил мятеж, состоявшийся в октябре 1917 г.

Борьба с атаманом Семеновым

Согласно версии советских учебников, в 1918 г., когда партия отправила в Забайкалье Лазо, он успешно разбил там атамана Семенова. Однако на самом деле все было иначе. Сергей Лазо, революционер-романтик, полгода бился с атаманом, но не смог победить его. Несколько раз он оттеснял Семенова в Маньчжурию, однако атаман вновь наступал и гнал на север Лазо. А летом 1918 г. Сергей Лазо оказался зажатым в клещи между чехословаками и Семеновым. Ему пришлось бежать из Забайкалья. Атамана Лазо разбить в принципе не мог, так как Семенов был значительной фигурой в Даурии, пользовался поддержкой и авторитетом среди населения, а Сергея Георгиевича там не знал никто. К тому же армия Сергея пользовалась плохой репутацией из-за ее криминальной направленности. Известно, что отряды его были укомплектованы голытьбой и уголовниками, которых большевики согласились освободить в том случае, если они поддержат революцию. Немало хлопот Сергею Георгиевичу доставляли эти солдаты, проводившие "реквизиции" у местного населения. Однако ему приходилось с этим мириться, поскольку каждый человек был на счету.

Две женщины-комиссарши

Две женщины-комиссарши служили в отряде Лазо. Личность Нины Лебедевой особенно примечательна. Она была приемной дочерью бывшего главы Забайкалья и авантюристкой по натуре. Еще гимназисткой она вступила в ряды эсеров, принимала участие в левом терроре, после чего переметнулась к анархистам. Именно она командовала в отряде Сергея Лазо, который состоял из криминальных элементов. Свою речь она пересыпала такими нецензурными выражениями, что даже матерые уголовники покачивали головой.

Прямой ее противоположностью была вторая комиссарша, Ольга Грабенко. Это была чернобровая красивая девушка, которая очень нравилась Сергею. Он начал ухаживать за ней, и вскоре они поженились. В 1919 году у них родилась дочь, Ада Сергеевна, подготовившая впоследствии книгу о Сергее Лазо "Лазо С. Дневники и письма".

Окружение, бегство во Владивосток

Однако молодым не повезло. Отряд Сергея на следующий день после свадьбы попал в окружение. Ольга и Сергей бросили войско и попробовали скрыться в Якутске. Однако в этом городе произошел "белый" переворот, поэтому им пришлось отправиться во Владивосток.

У власти в Приморье находились интервенты и белогвардейцы, поэтому во Владивосток Лазо прибыл нелегально. Об этом вскоре узнали и за поимку его обещали крупное вознаграждение. Атаман Семенов давал деньги за голову своего противника. Когда ищейки напали на след Сергея, большевики отправили его вглубь Приморья для работы в отрядах партизан.

Роковая ошибка Лазо

В начале 1920 года, после известия о падении Колчака в Сибири, большевики Владивостока решили свергнуть его наместника, генерала Розанова. Сам Лазо настаивал на этом. Однако позже выяснилось, что это была его роковая ошибка.

Штурмовать Владивосток, в то время наполненный японскими войсками, означало не что иное, как самоубийство. Однако 31 января 1920 г. партизаны заняли город. Розанов бежал в Японию на пароходе. Интервенты сначала были лишь наблюдателями. В городе насчитывалось около 20-30 тыс. японцев, а большевиков - всего несколько тысяч, поэтому следовало действовать осторожно. Лазо в этих условиях вознамерился провозгласить во Владивостоке. Бойцы, среди которых были и уголовники, начали проводить расстрелы "буржуазии" (к которой относились все, кто не выглядел полным оборванцем) и конфискацию имущества. Обыватели обратились за помощью к японскому гарнизону.

Выступление японцев, арест Лазо

Выступление японцев состоялось ночью с 4 на 5 апреля 1920 г. Были арестованы практически все и командиры партизан. Сергея Лазо взяли в здании бывшей контрразведки Колчака, находившейся на ул. Полтавской, д. 6 (сейчас - Лазо, 6). Он отправился туда ночью для того, чтобы уничтожить документы. 9 апреля его вместе с Луцким и Сибирцевым увезли по направлению к Гнилому углу. В японский штаб бросилась Ольга Лазо, однако ей сообщили, что ее муж находится на гауптвахте на Беговой. Туда и отправилась Лазо Ольга Андреевна. Сергей Лазо, однако, исчез.

Только через месяц начали распространяться слухи о гибели Сергея Лазо, Сибирцева и Луцкого. А в июне 1920 года об этом начали говорить уже как о факте. Появилась первая информация. Клемпаско, итальянский капитан, рассказал о том, что Сергея расстреляли на Эгершельде и сожгли его труп. Это сообщение появилось во многих газетах, его распространили информационные агентства мира. Однако большевиков не устроила такая версия гибели Лазо, и они решили придумать более красивую.

Свидетельство "очевидца"

В сентябре 1921 г. вдруг объявился машинист паровоза, якобы видевший в мае 1920, как японцы передали три мешка казакам из отряда Бочкарева. Из мешков вытащили Лазо, Сибирцева и Луцкого и попытались засунуть в паровозную топку. Они сопротивлялись, и бочкаревцам надоело это. Арестантов пристрелили и засунули уже мертвыми в топку.

История эта была пересказана много раз, при этом имя ее автора никогда не называлось. Его, по всей видимости, и не было. Этот рассказ не выдерживает никакой критики. Прежде всего, Сергей Лазо и двое его соратников никак не могли пролезть и поместиться в топке паровоза втроем. Конструкция машин 1910-х годов просто не позволяла это сделать. Кроме того, неизвестно, на какой станции произошло это событие. Машинист указал на ст. Ружино, а в дальнейшем в литературе возникла ст. Муравьево-Амурская. И для чего японцам нужно было передавать Лазо и его друзей бочкаревцам и везти их за много километров по кишащим партизанами местам? Никто не объяснял этого - большевиков не интересовали детали.

Память

В 1968 г. на экраны вышел биографический фильм "Сергей Лазо". В 1985 году появился мини-сериал режиссера Василе Паскару "Жизнь и бессмертие Сергея Лазо". В нем рассказывается о жизненном пути этого героя. Его именем были названы многие улицы и другие географические объекты, установлено несколько памятников.

Напечатать