Korea корея. Подробно о южной корее. Туризм в Южной Корее

Мы живем в мире, состоящем из последовательности скоротечных моментов, и каждый из них может нести в себе нечто значительное. Когда такое мгновение приходит, я действую инстинктивно. Между глазом и пальцем проходит как бы электронный импульс. Но даже это слишком долго. Я мечтаю о времени, когда не нужно будет тратить время на шаг между мозгом и пальцем нажимающим на кнопку. И я смогу фотографировать, просто мигнув глазом. Вот тогда я и стану настоящим фотографом.

В 1999 году редакция популярного Интернет-журнала «The Digital Journalist» поставила перед собой непростую задачу - выбрать «Журналиста Столетия». Претендентов было хоть отбавляй - да еще каких! Отец фотожурнализма Эрих Саломон; первый чернокожий американец пробивший себе путь на фотографический олимп Гордон Паркс; легенда журналистики ; всегда первым прибывающий на место преступления Уиджи; «художники с Лейкой» , и многие другие сочетающие в себе таланты борцов, журналистов, исследователей и художников.

«Однако когда дело дошло до выбора единственного фотожурналиста, чье влияние было наиболее значительным, оставившим величайшее наследие, у нас не было ни малейшего сомнения», - сказал основатель и редактор «The Digital Journalist» Дирк Хэлстид, - «Мы выбрали Альфреда Эйзенштедта».

(Alfred Eisenstaedt ), известный среди друзей под именем Эйзи (Eisie), родился в еврейской семье 6 декабря 1898 года в Западной Пруссии. В 1906 году семья переехала в Берлин, откуда во время Первой Мировой Войны молодой человек был призван в армию. Демобилизовавшись после ранения он стал торговать галантерейными товарами.

Свой первый фотоаппарат - складной Кодак с катушечной пленкой - Альфред получил в 14 лет. В середине 1920-х годов он начал посылать фотографии в популярную в до-гитлеровской Германии газету «Berliner Tageblatt», позднее стал продавать фотографии в «Associated Press». В то время он не думал, что это станет делом всей его жизни: «Фотожурнализм только-только зарождался, да и о фотографии я почти ничего не знал», - вспоминал он позднее, - «Для меня это было приключением».

Уже в начале 1930-х годов, используя стеклянные негативы и крайне неудобное фотооборудование, Альфред Эйзенштедт сделал несколько работ, которые благодаря своей исторической и художественной ценности вошли в копилку лучших фотографий всех времен и народов. Достаточно упомянуть официанта на коньках в отеле в Санкт-Морице; миланский оперный театр «Ла Скала», пожимающих друг другу руки Гитлера и Муссолини. Очень сильная фотография была сделана в 1933 году в Женеве во время пятнадцатой сессии Лиги Наций.«Там на лужайке перед отелем сидел доктор Джозеф Геббельс, гитлеровский Министр пропаганды. ... Неожиданно он поднял на меня глаза и в этот момент я нажал на кнопку. Его глаза были полны ненависти. ... Эту фотографию неоднократно публиковали по всему миру. Меня спрашивали, как я себя чувствую, когда фотографирую подобных персонажей. Конечно, не очень хорошо, но когда у меня в руках камера - я ничего не боюсь».

В 1935 году Эйзенштедт почувствовал, что Германия становится все менее и менее гостеприимной и уехал в Америку. Несмотря на незнание языка, он быстро добился успеха: уже в следующем году он стал одним из первых фотографов журнала «Life», который по мысли его основателя Генри Льюса «должен был рассказывать истории используя фотографии вместо текста». В то время журнал только начинал свою деятельность и в том, что он стал самым популярным изданием в Соединенных Штатах и в Западной Европе немалая заслуга Альфреда Эйзенштедта.

Первое время в Америке Эйзенштедт использовал среднеформатный фотоаппарат Rolleiflex, который очень нравился ему «потому что Rolleiflex можно держать внизу, не поднимая к глазам; таким образом, никто не видит, как я фотографирую», - пояснял он, - «Я просто стоял без движения как статуя. И никто не видел, что я делаю. Для того чтобы делать такие фотографии нужно быть ненавязчивым и уметь смешаться с толпой». Если к этому добавить невысокий (чуть более полутора метров) рост фотографа, то понятно, что он был практически невидимкой - не только с Rolleiflex, но и с Лейкой.

Самую знаменитую фотографию Альфред Эйзенштедт сделал 14 августа 1945 года, когда вся Америка праздновала так называемый «V-J Day» (Victory over Japan Day - день победы над Японией). В вечер этого дня он прогуливался по площади Таймс-Сквер, где находился пункт набора добровольцев в армию. Около 7 часов вечера по радио объявили о капитуляции Японии и площадь взорвалась криками радости. Видимо происходящее весьма напоминало события мая того же года в Советском Союзе, знакомые нам по фотографиям, кинофильмам и рассказам родителей: совсем незнакомые люди обнимались, плакали друг у друга на груди, целовались и поздравляли друг друга с победой.

Естественно Альфред Эйзенштадт оказался там не случайно и не с пустыми руками. Позже он вспоминал, что ходил взад и вперед фотографируя радующихся людей, когда заметил матроса, который «носился по площади и целовал без разбору всех женщин подряд: молодых и старых, толстых и тонких. Я наблюдал, но желания сфотографировать не появлялось. Неожиданно он схватил что-то белое. Я едва успел поднять камеру и сфотографировать его целующего медсестру».

Эта фотография, которую Эйзенштадт в шутку называл «Безоговорочная капитуляция», стала для американцев символом победы во Второй мировой войне. В 2005 году на Таймс-Сквер появилось скульптурное изображение целующейся пары сделанное на основе фотографии скульптором Сьюардом Джонсоном. К сожалению, городские власти не разрешили установить скульптуру на постоянной основе, поэтому она украшает площадь только в дни празднования годовщины победы над Японией.

Фотограф не позаботился о том, чтобы установить личности своих случайных моделей; они тоже до поры до времени не спешили о себе заявлять. Ситуация изменилась после того как в августе 1980 года редакция «Life» решила разузнать об их дальнейшей судьбе и попросило назвать себя. В течение двух месяцев в редакцию журнала обратились одиннадцать бывших матросов утверждавших, что именно они изображены на знаменитом снимке. Женщины оказались скромнее: только три представительницы прекрасного пола узнали себя в медсестре с фотографии.

К завершению рассказа о «Безоговорочной капитуляции» хотелось бы отметить, что хотя сам фотограф не считал ее своей лучшей работой, он понимал, что это самая известная его фотография: «Я буду на небесах, а мои фотографии буду жить. Люди забудут мое имя, но они будут помнить что был фотограф запечатлевший моряка целующегося с медсестрой в конце Второй мировой войны», - писал он.

С самого начала своей карьеры Альфред Эйзенштадт старался сочетать в своей работе репортажность и художественность. «Я начал как пикториалист», - вспоминал он, - «Я и сейчас стараюсь делать красивые фотографии». И это ему удавалось! За более чем полувека работы он сделал десятки снимков ставших фото-иконами XX века. В 1954 году состоялась первая персональная выставка фотографа в Нью-Йорке, за которой последовали десятки других. В 1958 году журнал «Popular Photography» назвал его одним из 10 лучших фотографов современности.

О личной жизни Эйзенштадта почти ничего не известно - но уже сама эта «неизвестность» очень красноречива. «Мы часто общались, но, несмотря на это, я не знал, есть ли у него братья или сестры, был ли он женат до того как женился на Кэти в конце 1940-х годов», - писал фотограф Джон Ленгард. «Я знаю, что он помог своей маме выехать с Германии в 1936-м, но он никогда не упоминал о Холокосте. Я не знаю ничего о других его друзьях или родственниках. Он не любил выставлять свои чувства на показ, но, с другой стороны, всегда проявлял беспокойство, когда кто-нибудь из коллег болел. Однажды я пролежал две недели в постели с больной спиной и только двое из Life позвонили - он был одним из них».

А вот о своей работе и ее результатах он говорил много и охотно: «Я могу часами наблюдать за каплей дождя. Я все время вижу фотографии - я думаю образами будущих фотографий», - признался он. А потом сделал одно необычайно важное дополнение: «Но если я не вижу фотографии, то не достаю камеру из сумки». Такой вот простой рецепт - и как сложно ему следовать!

Он совсем не мог обходиться без любимой работы: «Он говорил мне, что если не пойдет на работу, то умрет», - вспоминал режиссер и фотограф Гордон Паркс, проработавший вместе с Эйзенштедтом более 20 лет. И он продолжал работать почти до самой смерти: в 1993 году 95-летнему фотографу позировали президент США Билл Клинтон с семьей. Это была последняя фотосессия мастера - он умер 24 августа 1995 года.

По воспоминаниям друзей и коллег Альфред Эйзенштадт очень гордился своими фотографиями. Его маленький офис был забит коробками с негативами и отпечатками, он часто и подолгу рассматривал их. «Все заключено в них», - сказал он как-то своему другу журналисту и фотографу Карлу Мидансу, - «Я не пишу. Пусть другие напишут о них. Если они захотят узнать, что я видел, они увидят это в моих коробках - все что было на самом деле, как я это видел и что я об этом думал».

Каждый начинающий и профессиональный фотограф мучается мыслью о том, как сделать одну, но очень удачную фотографию. Казалось бы, что сложного в том, что бы что-то сфотографировать. Однако, историческую фотографию, что называется на все времена, которая смогла бы стать символом эпохи, может сделать не каждый фотограф. Не каждый фотограф попадает именно в то место и в то время, когда этот исторический кадр ждет своего объектива. Альфред Эйзенштадт – фотограф с мировым именем, не доживший всего четыре года до своего столетия, через его объектив прошли тысячи кадров, которые сегодня смело можно назвать символами эпохи, символами каждого отдельного десятилетия 20-го века. И, конечно же, у такого фотографа есть «тот самый кадр», исторический, академический кадр, «Мона Лиза» 20-го века.

Альфред Эйзенштадт (Alfred Eisenstaedt) – знаменитый немецкий фотограф и фотожурналист. Своей популярности он обязан журналу «Life», в котором он работал штатным фотографом, и который более 90 раз публиковал фотографии Альфреда на своих обложках. Через объектив Альфреда прошли все знаменитости 20-го века. По фотографическим работам Альфреда можно изучать историю Америки. Величайший кадр, сделанный Альфредом в августе 1945 года, по русский звучит, как «День Победы над Японией на Таймс-сквер» – это всем известный кадр, на котором изображен американский моряк, страстно целующий медсестру. Через неделю, после того как снимок был сделан, он уже украшал двенадцатистраничный раздел журнала «Life», посвященный Победе.

Альфред Эйзенштадт был метким и зорким фотографом. Ему всегда удавалось снять памятный образ, люди на его снимках, даже очень популярные и значимые, выглядят именно так, как ты себе их представляешь, они и отдалены от зрителя этой стеной социальной субординации, но в, тоже время, очень, по-человечески, близки.

Альфред Эйзенштадт профессионально работал фотографом, с 1929 года, в Германии. Уже через четыре года ему удается снять исторический кадр, встречи Адольфа Гитлера и Бенито Муссолини, в Италии. Он фотографировал немецкий политический Олимп на официальных мероприятиях. И в начале, немецкие власти достаточно лояльно относились к тому, что фотограф был евреем.

Однако, преследование евреев, в 30-е годы, в Германии, все-таки, вынудили Альфреда покинуть родину и перебраться в Америку. Здесь, в Америке, начиная с 1936 года и по 1972 год, Альфред служит штатным фотографом в журнале «Life». Перед ним открывается целый мир людей и событий. Его фотографии становятся иллюстрациями к новостным лентам, он делает официальные и не официальные снимки знаменитостей, таких как Софии Лорен, Эрнест Хемингуэй, Мэрилин Монро, Жаклин и Джона Кеннеди, Альберта Эйнштейна. В 1989 году президент Америки Джорджем Бушем Альфред был награжден Национальной медалью искусств.

Альфред Эйзенштадт (Alfred Eisenstaedt) и его фотографии

14 августа 1945 года Япония приняла условия капитуляции. Новость об этом распространилась по США со скоростью лесного пожара: на улицы вылилось море людей, по городам было не пройти - вершилась история, которую и бросился снимать находившийся в тот день в Нью-Йорке фотожурналист Life Альфред Эйзенштадт. Как потом рассказывал сам фотограф, в тот день он был на Таймс-сквер, где снимал многих, однако один молодой моряк сразу привлек его внимание.

«Он носился по всей улице, хватал всех женщин, которых видел - неважно, были они пожилыми, дородными или стройными. Я бежал перед ним со своей «Лейкой», оборачиваясь и пытаясь сделать снимок, однако ни один из них мне не нравился. И тут, внезапно - как вспышка - я увидел, что он схватил что-то белое. Я повернулся и нажал на кнопку в тот самый момент, когда он поцеловал медсестру. Если бы она была одета во что-то темное, я бы никогда не сфотографировал их. То же самое - если бы на нем была светлая форма, снимка бы не было», - вспоминал Эйзенштадт.

Ему удалось сделать четыре фотографии. После войны поцелуй не мог быть коротким, поэтому Эйзенштедт даже успел немного поменять настройки своего фотоаппарата: по его словам, кадры были сделаны на пленку Kodak Super Double X с выдержкой 1/125 секунды при диафрагме между 5,6 и 8. Однако самой удачной оказалась всего одна фотография из этой серии, которую он и отдал в журнал.

Спустя неделю снимок был напечатан среди многих других, сделанных в дни празднования победы по всей стране. Однако именно ему предстояло стать символом, культурной иконой и попасть в учебники по фотожурналистике. Вид слившихся, но при этом не знакомых друг с другом молодых людей завораживал, заставлял возвращаться к нему снова и снова, рассматривать детали и изучать композицию снимка.

Альфред Эйзенштадт целует незнакомую женщину на Таймс-сквер, подражая снятому им же самим моряку.

Чем больше смотришь на эту фотографию, тем яснее понимаешь - в ней все идеально. Расположенная по центру кадра пара с первого же взгляда приковывает внимание, тональное решение «черного» матроса и «белой» медсестры несмотря на жесткий контраст прекрасно гармонирует, а сходящаяся на заднем плане перспектива улицы дарит снимку глубину. Нюансы, которые замечаешь не сразу, только добавляют уверенности, что перед тобой произведение искусства. Добродушные эмоции на лицах окружающих эту пару людей откровенно говорят об общей атмосфере того дня, а графически ломанные линии рук главных героев добавляют в кадр драматизм и обогащают его безмолвным конфликтом.

Распространено мнение, что это не самый лучший снимок Эйзенштедта, занимающего не последнее место среди великих фотографов. Возможно, у него были и более сильные фотографии, однако среди всего, что было снято в те дни, снимок «V-J day на Таймс-сквер» был бесспорно лучшим. Достаточно взглянуть на похожую фотографию Виктора Йоргенсена той же пары, чтобы понять - конкурентов у Эйзенштедта не было.

Даже другие известные шедевры, сравнимые с работой немецкого фотографа, не могут потеснить его с вершины. Взять, к примеру, «Поцелуй у здания муниципалитета» Робера Дуано, который кажется идеальной фотографией двух целующихся людей, если не знать одной детали - это постановка.

Другое изображение конца войны - снятый 15 августа 1945 года в Сиднее «Танцующий человек» - также кажется подходящим претендентом на символ конца войны, однако за пределами Австралии он известен не настолько, чтобы стать частью мирового культурного наследия.

Как любой принятый обществом шедевр, образ целующихся матроса и медсестры легко перешагнул границы фотоснимка. Черно-белое изображение стали печатать на майках, его обтравливали и вывешивали у себя в домах тысячи людей, некоторые из которых даже придумали этой паре новую жизнь в лице фигурок конструктора Lego. Журнал Life - и тот не постеснялся использовать свою фотографию повторно, поместив ее на обложку одного из номеров в 2005 году.

В том же году на Таймс Сквер был установлен памятник, копирующий фотографию Эйзенштадта. Сейчас его можно увидеть там только в праздники, посвященные очередной годовщине победы над Японией. Городские власти не разрешили оставить скульптуру на площади навсегда, поэтому после празднования ее увозят в мастерские скульптора, где она ждет год, чтобы снова увидеть свет и показать зрителям самый искренний и легкий поцелуй за всю историю фотографии.

Парадоксально, но кто были те самые два человека, на которых засматривался весь мир, долгое время никто не знал. Виной тому - суматоха, царившая на Таймс-сквер в тот безумный день и спешка, с которой работал Эйзенштедт, не успевший спросить у молодых людей их имена. Однако в конце 1970-х неожиданно появилась главная претендентка на то, чтобы ее признали «целующейся медсестрой». Ею оказалась 60-летняя жительница Лос-Анджелеса Эдит Шэйн, которая прочитала в местной газете интервью с Эйзенштедтом. После этого она решила рассказать фотографу о себе и написала ему теплое письмо, в котором сообщила, что это именно она изображена на снимке.

Прочитав письмо, в котором Шэйн попросила для себя лишь копию той самой фотографии, Эйзенштедт рассказал о нем в журнале Life. Редакция решила напечатать об этом заметку, а заодно попросила дать о себе знать матроса, целовавшего Шэйн. К октябрю 1980 года в лихом моряке себя узнали 11 мужчин. Кроме того, еще две женщины заявили, что девушка на фотографии - это именно они, что только запутало идентификацию героев. Впрочем, ни Грете Фридман, ни Барбаре Сокол не удалось доказать свою принадлежность к снимку, хотя не исключено, что они в тот день также целовались на Таймс-сквер с молодыми людьми в форме.

С матросом все оказалось сложнее - в отличие от Шэйн, которая официально стала «девушкой с фотографии», личность ликующего мужчины долгое время установить не удавалось. Активнее других свои права заявляли трое: Джордж Мендоса, Карл Мускарелло и Гленн Макдаффи. Долгое время Эдит Шэйн считала, что именно Мускарелло был ее героем на одну фотографию, и даже встретилась с ним после более чем полувековой разлуки, чтобы повторить тот самый поцелуй.

Однако позже она признавалась, что не до конца уверена в том, что Мускарелло был именно тем человеком. Впрочем, у Мускарелло был главный козырь - в целующемся моряке его узнала... его родная мать, которая, купив выпуск Life, позвонила сыну и сказала примерно следующее: «Ты что, не знаешь, что не должен целоваться с незнакомками? Ты же можешь заразиться чем-нибудь».

Однако спустя некоторое время у Мускарелло появился конкурент за право называться моряком-победителем. Им оказался ветеран ВМС США Гленн Макдаффи, который так хотел доказать свою принадлежность к фотографии Эйзенштедта, что пошел на утомительный эксперимент. Он попросил судебного медика сделать около сотни снимков, на которых он стоит в той же позе, что и парень на Таймс-сквер, только вместо девушки у него на руках лежит подушка. Сравнив оригинальную фотографию с экспериментальными, замерив кости лица и рук Макдаффи, эксперт объявила: да, это был он. В дополнение к этому ветеран успешно прошел десять тестов на полиграфе, однако в общественном мнении окончательно застолбить за собой место знаменитого матроса ему не удалось.

А что же Эдит Шэйн? Скромная медсестра, после войны она стала воспитателем в детском саду в Беверли-Хиллз. В последние годы она часто вспоминала о том случае в центре Нью-Йорка и с удовольствием рассказывала о нем журналистам: «Я работала в больнице. Мы с другом услышали по радио, что Вторая мировая закончилась и пошли на улицу, на которой уже была дикая толпа. Все происходило очень бурно. Люди метались, обнимали и целовали друг друга. Один матрос схватил меня и очень долго целовал. Я даже не видела его, потому что закрыла глаза, когда мы целовались. А потом я повернулась и пошла в другую сторону. Мы даже ничего не сказали друг другу. Я даже не знаю, посмотрел ли он на меня. Может, и нет».

Спустя 65 лет после того знаменательного дня 91-летняя Эдит Шэйн умерла у себя дома. У нее остались трое детей, шестеро внуков и восемь правнуков. А еще у нее навсегда остались воспоминания о самом длинном поцелуе в своей жизни. Безымянном поцелуе, который для других людей сегодня означает только одно: война кончилась...

Скульптура в Сан-Диего по мотивам фотографии «Безоговорочная капитуляция».

Американского фотожурналиста Альфреда Эйзенштадта знают по многочисленным и очень талантливым репортажным снимкам - в первую очередь для журнала Life. Отдав профессии более 70 лет он сделал множество фото, на которых мировые лидеры позируют в неформальной обстановке, а прохожие и горожане раскрывают свои характеры в привычной среде.

Альфред Эйзенштадт (Alfred Eisenstaedt) снимал Уинстона Черчилля и Софи Лорен, делал репортажи с вручения Нобелевской премии и инаугурации Джона Кеннеди. Его моделями были чуть ли не все знаменитые писатели ХХ века: Уильям Сомерсет Моэм, Бернард Шоу, Эрнест Хемингуэй, который во время фотосессии страшно разозлился на дотошного фотографа и чуть не выбросил его из своей лодки. Эйзенштадт был тогда в опасности, но гораздо больше он рисковал во время пресс-конференции Йозефа Геббельса, когда нацистский министр узнал, что его снимает человек еврейского происхождения.

Резко помрачневший Йозеф Геббельс смотрит на фотографа-еврея на женевской пресс-конференции

Фотожурналист создал огромное количество удивительных снимков, которые хороши и сами по себе, и в социально-историческом контексте. Однако, больше других известна его поистине легендарная работа - поцелуй молодого моряка и медсестры на площади Таймс-сквер, снятый в толпе, во время празднования победы над Японией.

Август 1945 года для Нью-Йорка был особенным, и радость, переполнявшая людей, ощущение освобождения и счастья в полной мере передано на фото. Так ловить эмоции и дарить их зрителям умел только Альфред Эйзенштадт.

Дети на кукольном представлении в момент поражения злого дракона мечом Святого Георгия

Непринужденность, проницательность и искусство композиции: особый дар Альфреда Эйзенштадта

Поклонники и фотокритики называют фотографии Эйзенштадта определяющими в истории фоторепортажа. Фотограф, говоря о своей работе, утверждал, что его цель - просто найти и уловить ключевую точку визуального повествования. Однако, его коллеги отмечали и его неимоверно внимательный, острый глаз, способность в любой ситуации найти сюжет для хорошего снимка и "выжать" из кадра максимум.

Удивительную беспристрастность (чего стоят только фото Гитлера на парадах) и профессиональную проницательность Эйзенштадта дополняет его искусность в выстраивании композиции. Фотограф был приверженцем съемки при естественном освещении, в расслабленной обстановке - непринужденности он был готов добиваться сколь угодно долго.

Танцы с Софи Лорен

Он убеждал моделей, часто известных и высокопоставленных, что пришел к ним не как назойливый папарацци, а как друг, с которым можно весело провести время. Эйзенштадта интересовали, в первую очередь, эмоции на снимке, а не значимость персон или событий, попадавших в кадр.

С Мэрилин Монро во дворе ее дома

Эйзенштадт одним из первых фотожурналистов стал работать с камерами 35 мм и очень любил свою малоформатную Leica III. Изначально он пользовался ими для репортажей, которые делал после Первой мировой войны для американских журналов. Впоследствии он с помощью небольшой камеры снимал незаметно для окружающих - зевак в Нью-Йорке или Сен-Дени, детей в берлинской балетной школе или молодых пап, сидящих в приемном покое с младенцами на руках. Это умение пригодилось ему и для создания одного из самых знаменитых своих снимков - поцелуя на Таймс-сквер.

Необычная судьба знаменитого снимка

В августовский день 1945 года Альфред Эйзенштадт работал в толпе, празднующей победу американских вооруженных сил над японской армией. С ним была камера Kodak с пленкой той же фирмы (Super Double X).

На площади Эйзенштадт заметил молодого моряка, который обнимал то одну, то другую женщину, поздравляя их с окончанием войны. Фотограф бежал перед парнем, стараясь снять его с лучшего ракурса, краем глаза заметил, что юноша обнял медсестру в белом халате - и нажал на кнопку.

Позднее Эйзенштадт заметил, что снимки (всего их было четыре) вышли настолько удачным из-за контраста светлой одежды девушки и темной формы моряка. Будь пара в чем-то другом, он бы просто не сфотографировал ее. Снимки были сделаны с выдержкой 1/125 на диафрагме 5,6-8, и самый удачный из них напечатали на развороте в Life, вместе с тремя другими фото поцелуев - в Вашингтоне, Майями и Канзасе. Фотография принесла Эйзенштадту широкую популярность и стала источником многолетних поисков моделей.

В разные годы на "место в истории" претендовало много женщин и мужчин, пытавшихся доказать свою принадлежность к знаменитому событию. Если девушку с фотографии оказалось просто найти - официально ею признана Эдит Шейн, то моряка искали долго. На объявление, размещенное в СМИ в начале 1980-х годов, откликнулось более десятка мужчин. Сперва парнем с фото считали Карла Мускарелло, который даже позировал на фото, посвященном шестидесятилетию победы США над Японией.

Однако, второй претендент, Гленн Макдаффи, провел судебную экспертизу. В ходе проверки, в том числе на полиграфе, ему удалось доказать, что моряком со снимка был именно он, хотя общественность и саму Эдит он до конца так и не убедил. Споры не умаляют достоинств фотографии, но она была далеко не единственным известным снимком за 70 лет карьеры Альфреда Эйзенштадта.

Из маленького европейского городка к карьере в Нью-Йорке

Будущий фотограф появился на свет в еврейской семье маленького прусского городка Тчева, который тогда (в 1898 году) назывался Диршау. В восьмилетнем возрасте он с родителями переехал в Берлин и в 14-летнем возрасте, получив в подарок фотокамеру, начал заниматься репортажной съемкой.

Во время Первой мировой войны юноше пришлось отказаться от увлечения и прервать учебу в университете - его призвали на фронт. Отслужив артиллеристом в немецкой армии, Альфред после демобилизации по ранению вернулся в Берлин. Там он стал продавцом пуговиц и ремней и в свободное время увлекался фотосъемкой.

Первый снимок (фото девушки, играющей в теннис) Эйзенштадту удалось продать в 1927 году. После этого его заметили немецкие и американские СМИ. С 1929 года молодой человек стал профессиональным фотожурналистом и начал сотрудничать с агентством Pacific and Atlantic. До начала нацистского террора он успел сделать много снимков, ставших классикой фоторепортажа.

В 1935 году фотографу пришлось окончательно перебраться в Штаты, где уже через год он стал официальным журналистом и фотохроникером Life. Его снимки украсили 90 обложек легендарного издания, а сотрудничество продолжалось практически 40 лет. Кроме Life, Эйзенштадт работал в Vogue, Harper"s Bazaar и многих других гигантах глянца.

В честь фотографа названа фотопремия Колумбийского университета. Эйзенштадт получил две национальные медали - от фотообщества Америки и президента США и до самой смерти в Нью-Йорке в 1995 году оставался одним из самых уважаемых фотожурналистов мира.

Его выставки до сих пор проходят в галереях и музеях разных стран, и поклонники, в том числе российские, могут "вживую" насладиться его талантом.

Альфред Эйзенштедт
Alfred Eisenstaedt
День рождения: 06.12.1898 года
Место рождения: Диршау, Западная Пруссия, США
Дата смерти: 24.08.1995 года
Гражданство: США

Биография
Пожалуй, один из самых знаменитых фотоснимков времен Второй мировой войны, был сделан, когда эхо войны отгремело и покатилось к Востоку, Япония уже готовилась к капитуляции, и Нью-Йорк, как и весь остальной мир, предвкушал такой долгожданный мир. Тогда-то, 14 августа 1945 года молодой фотограф Альфред Эйзенштедт и создал свой легендарный кадр – молодой американский матрос дарит поцелуй молоденькой изящной медсестре. Этот черно-белый фотоснимок стал настоящим символом окончания этой страшной войны, унесшей и искалечившей жизни миллионов людей.

Альфред Эйзенштедт (Alfred Eisenstaedt) родился в 1898 году в Диршау, Западная Пруссия (Dirschau, West Prussia). В 1906-м семейство его перебралось в Берлин (Berlin). Во время службы в армии в годы Первой мировой Альфред был ранен, а, вернувшись, вновь взялся за свое главное увлечение – фотографию. Он снимал всегда – с тех пор как ему, 14-летнему подростку, подарили первый "Кодак". Однако, когда в конце 20-х годов Эйзенштедт получил свой первый гонорар за фотографию, он был буквально ошеломлен – никогда он не мог себе представить, что его хобби может приносить еще и деньги. Как бы ни было, к началу 30-х годов Альфред был уже известным фотографом – именно он стал автором бессмертных снимков встречи Гитлера и Муссолини 1934 года, и не менее гениального снимка Геббельса 1933-го, на котором тот будто испепеляет взглядом зрителя. Действительно, еврей-фотограф вряд ли мог прийтись по душе известному идеологу нацизма. Кстати, известно, что до того, как Геббельс разглядел в фотографе еврея, он был настроен вполне благодушно.
В 1935-м Эйзенштедт переехал из неспокойной Европы в Штаты, где долгие годы работал с всемирно известным изданием "Life". Он поселился в Нью-Йорке, в Джексон-Хейтс, Квинс (Jackson Heights, Queens, New York), где и прожил долгие годы. Тогда, работая на "Life", он сделал свои известные снимки Софи Лорен (Sophia Loren), Эрнеста Хэмингуэя (Ernest Hemingway) и многих прочих знаменитостей. Издание выходило с его обложками в общей сумме около 90 раз.
В середине августа 1945 года Нью-Йорк, как и вся Америка (впрочем, как и весь мир), был растревожен радостной вестью о капитуляции Японии. Люди на радостях бросились на улицы, поздравляли друг друга, смеялись и ликовали. В этой счастивой толпе был и журналист Альфред Эйзенштедт со своей неизменной "Лейкой" ("Leica" - известная марка фотоаппарата) в руках. Делая снимки ликующей толпы, фотограф обратил внимание на молодого матроса, который бежал по улице и в лихом восторге хватал и поздравлял поцелуями всех попадавшихся ему женщин, не разбирая, были ли они молоды, стройны или наоборот. Фотограф безотчетно побежал за матросом, делая на ходу снимки, но ни одним из них он, как признавался позже, не был доволен. И тут в толпе мелькнуло нечто белое. И в тот момент, когда матрос, схватив в объятия молоденькую медсестру, запечатал на ее губах "поцелуй победы", Альфред Эйзенштедт нажал на кнопку и сделал свой исторический кадр. И не один! Пока длился поцелуй, Альфред успел сделать целых четыре кадра, даже со сменой настроек выдержки и ракурса. Через четыре недели, проявив пленку и отобрав наиболее удачный кадр, он понял, что сумел создать нечто по-настоящему гениальное. Снимок был хорош всем – перспективой, цветовым сочетанием черного и белого, даже веселая атмосфера того несколько безумного дня была полностью передана в этом простом, казалось бы, кадре. Безусловно, Эйзенштедту удалось снять шедевр, ставший со временем классикой фотографии. И был ли секретом успеха контраст между "черным" матросом и "белой" медсестрой – неважно, этот кадр, по мнению многих, с точки зрения искусства фотографии был просто безупречен.
Прошло время, и образ целующихся матроса и медсестры вышел за пределы фотоснимка, став своеобразным символом – попал в виде логотипа на майки, продолжил жизнь на плакатах и постерах, а также почтовых марках и даже стал сюжетом для фигурок из конструктора "Лего". Журнал "Life" повторно выпустил один из номеров 2005 года со ставшим уже классическим фотоснимком. А на площади Таймс-сквер (Times Square) в Нью-Йорке в честь 60-летия окончания Второй мировой войны была выставлена цветная скульптура, почти полностью повторяющая кадр Эйзенштедта.
Не удивительно, что судьба героев фотоснимка вскоре заинтересовала очень многих – действительно, было очень интересно узнать, кем же были эти девушка и матрос, и как сложилась их судьба. В конце 70-х годов, прочитав в газете интервью с Альфредом Эйзенштедтом, откликнулась некая Эдит Шэйн (Edith Shain), признавшая себя в юной грациозной девушке со снимка.
На просьбу откликнуться героя-матроса в редакцию
обратилось 11 мужчин, узнавших в лихом молодом воине себя. Так, если идентификация девушки прошла более или менее гладко (кроме Шэйн на место медсестры претендовало лишь две женщины, не сумевшие доказать свои притязания), то матроса "опознавали" долго и сложно. В результате долгих экспериментов выбор был сделан в пользу Гленна Макдаффи (Glenn McDuffie), однако полной уверенночти так и не возникло.
Альфред Эйзенштедт продолжал работать на журнал "Life" в течение еще долгого времени – он отдал этому изданию почти 60 лет. Его последними работами стали фотографии семьи президента Билла Клинтона (Bill Clinton), его супруги Хиллари (Hillary) и дочери Челси (Chelsea) в августе 1993 года.
Фотограф умер 24 августа 1995 года, в своей постели, в окружении сестры и близкого друга.