Когда человек не знает к какой пристани он держит путь для него ни один ветер. Когда человек не знает, к какой пристани он держит путь, для него ни один ветер не будет попутным. Тренинг по развитию целеполагания у подростков
Описание первого способа защиты от молний появилось у Бенджамина Франклина в его ежегоднике. Великий изобретатель, используя нехитрые инструменты вроде металлического стержня и медной проволоки, научился «управлять» электрической энергией. С течением времени наука позволила не только различными способами генерировать электричество, но и аккумулировать его. Последнее оказалось очень востребованным в эру рассвета электрокаров и гибридов. Сегодня, уподобляясь отцу-основателю США, мы поговорим с читателями о тенденциях в развитии аккумуляторных батарей различных типов, рассмотрим нюансы диагностики электрических систем и прогуляемся по рынку автомобилей будущего. В связи с этим в «Теме номера» мы запускаем новую подрубрику «Прямая линия», в которой эксперты рынка АКБ ответят на острые вопросы редакции.
Все чаще в России встречается мнение, что выставки уходят в прошлое. Эта позиция имеет право на существование с учетом всеобщей стагнации российской экономики. Однако если смотреть на выставки как на мировое явление, то мы наблюдаем далеко не их отмирание, а, наоборот, всесторонний рост. Поэтому российские организаторы выставок не отчаиваются, а стараются привлекать экспонентов выгодными пакетными предложениями и бизнес-повесткой дополнительных кулуарных мероприятий.
Так, журнал «КУЗОВ» в рамках выставки «Интеравто 2018» запустил на собственном стенде медиа-проект. Эксперты и авторы журнала представили публике 3 основополагающих тематических раздела: инструмент, детейлинг и автодиагностика. Гостей стенда ждали презентации оборудования, инструментов и технологий, а главное - живые дебаты на самые острые профессиональные темы.
Отмечу, что 19 сентября в 12:00 по московскому времени стартовал первый этап голосования в рамках премии «Золотой ключ. Выбор СТО». 25 номинаций, разделенных на 5 категорий, включили в себя десятки узнаваемых международных брендов-участников рынка автозапчастей и автосервисного оборудования. Первый этап голосования продлится до 9 ноября, после чего его результаты будут переданы экспертному жюри Премии.
Для Премии двухэтапный формат голосования является новинкой, призванной сделать голосование более прозрачным и открытым. Главным призом за победу с 2018 года становится обновленная статуэтка – символ коммерческого успеха в автосервисной отрасли.
Церемония награждения состоится в четверг 22 ноября 2018 года. Агентство профессиональных коммуникаций «Автомобильное время» приглашает к участию в борьбе за призы всех заинтересованных лиц и желает успеха! Подключайтесь к дискуссии на нашем сайте
сайт или в соцсетях facebook.com/kuzov.media.
На протяжении четверти века (1732 - 1757) Б. Франклин издавал пользовавшийся огромной популярностью «Альманах Бедного Ричарда». Известность альманаху принесли не заметки о сельском хозяйстве и ремеслах, не другие традиционные для подобных изданий сведения, а многочисленные изречения в стихах и прозе, «вложенные» автором в уста фермера Ричарда Сондерса. Позднее они были опубликованы Франклином отдельным изданием - как памфлет «Наука Бедного Ричарда». (В России перевод книги под названием «Учение добродушного Рихарда», вышел в 1784 г.) Самому Франклину принадлежала лишь часть изречений, другие были заимствованы из европейского фольклора, из сочинений Ларошфуко, Рабле, Свифта и других писателей. Отобранные и обработанные с позиций Просвещения, изречения стали своего рода сводом жизненных правил человека нового времени. Важнейшим элементом этого нравственного кодекса был отказ от религиозности. Известная фраза «На Бога надейся, но сам не плошай» не только провозглашала новое отношение к Богу и религии, но и подчеркивала самостоятельность, активность человека. Наивысшей добродетелью, по мнению Франклина, является трудолюбие: «Усердие - мать удачи, и без труда нет добра». Об этом же и самое, пожалуй, знаменитое изречение Бедного Ричарда: «Помни, что время - это деньги». «Наука бедного Ричарда» была, безусловно, сводом практических правил жизни буржуа, высказанных с небывалой доселе открытостью. Недаром уже в XIX в. высказывания Сондерса трактовались лишь как проповедь буржуазного преуспеяния. Но в XVIII в. буржуазный пафос высказываний Франклина имел революционный характер.
БЕНДЖАМИН ФРАНКЛИН. ЖУРНАЛИСТ И ИЗДАТЕЛЬ
Бенджамин Франклин родился 17 января 1706 года в Бостоне. Его отец Джозайя Франклин был ремесленником, занимался производством свечей и мыла. За свою жизнь Франклин смог стать журналистом, издателем, политическим деятелем, первым иностранным членом Российской Академии Наук, ученым, дипломатом. Его портрет нанесен на стодолларовой купюре национальной резервной системы США с 1928 года. Франклин был пятнадцатым ребенком в семье, самостоятельно получал образование. Отец Франклина хотел, чтобы он пошел в школу, но его скромных сбережений хватило только на два года обучения. Свои обширные знания Бенджамину Франклину приходилось самостоятельно получать из книг. В 1727 году Бенджамин Франклин основывает собственную библиотеку в Филадельфии. Там с 1729 года по 1748 год он издает «Пенсильванскую газету». Там же с 1732 года по 1758 издается его ежегодник «Альманах бедного Ричарда». В 1731 году Бенджамин Франклин основал первую Публичную библиотеку в Америке. В 1751 году заложил начала Филадельфийской Академии, которая в последствии, стала основой Пенсильванского Университета. В 1787 году Франклин становится одним из авторов американской Конституции. Судьба Бенджамина Франклина как журналиста тесно связана с его Братом Джеймсом Франклином. В 1721 году на бостонской арене печати за право на существование боролись три газеты «The Boston News-Letter», «The American Weekly Mercury» и «The New England Courant». Издавал ее Джеймс Франклин. Практически «семейная» газета Франклинов стояла на позиции свободы слова. В одном из эссе, которое написал Бенджамин Франклин для «Новоанглийских курантов» он четко выразил свое мнение: «Без свободы мысли не может быть такой вещи, как мудрость; и нет общественной свободы без свободы слова; право каждого человека не должно нарушать или подавлять право другого человека». (1. «История мировой журналистики» Беспалова, Корнилов, Короченский, Лучинский, Станько стр.64). В 1722 году Джеймс Франклин попадает в тюрьму по обвинению в подстрекательской в клевете, все случилось из-за публичных выпадов Франклина в адрес губернатора. На месяц руководителем «Новоанглийских курантов» становится Бенджамин Франклин. В своей «Автобиоргафии» Бенджамин писал так:
«Пока брат находился в заключении, что очень меня возмущало, несмотря на наши личные нелады, я возглавлял газету и осмелился два раза высмеять в ней наших правителей. Брат мой отнесся к этому снисходительно, но кое-кто стал поглядывать на меня косо, усмотрев во мне юного умника, не гнушающегося пасквилем и сатирой. Брата выпустили на свободу, но ассамблея тут же издала очень странное постановление о том, что отныне «Джеймсу Франклину запрещается издавать газету «The New England Courant». Чтобы решить, как ему быть дальше, у нас в типографии собрались на совещание друзья. Кто-то из них предложил обойти это постановление, изменив название газеты, но брат усмотрел в этом неудобства, и был найден лучший выход: Сделать издателем газеты Бенджамина Франклина». (2. «История мировой журналистики» Беспалова, Корнилов, Короченский, Лучинский, Станько стр. 65). На тот момент Бенджамину Франклину не было и двадцати лет. Казалось бы, пост издателя открывал ему еще большие перспективы в «Новоанглийских курантах», но задержаться в основанной братом газете ему не пришлось. Сложные семейные отношения сказались на работе. Тем не менее, в этой газете Бенджамин Франклин представил на суд читателей восемь своих нравоучительных эссе. Все они издавались под пародийной маской «вдова Сайленс Дугуд». Дело в том, что, начиная писать эти письма, еще в 16 лет Бенджамин не ждал одобрения ни брата, ни отца. Автору пришлось надеть эту маску. Отец сразу же дал понять тогда еще совсем юному Бенджамину, все поэты и писатели рано или поздно становятся нищими или бродягами. Всего Бенджамин Франклина написал 16 таких писем. Они отличались едкой иронией, безжалостной сатирой на общество и его нравы и вызывали небывалый восторг у читателей. «Серия эссе под названием «бумаги вдовы Дугуд», несмотря на стилистические заимствования и определенный момент ученичества у Джона Аддисона и Ричарда Стиля, стала важным этапом формирования национальной традиции в американской эссеистике», - пишут в учебнике «История мировой журналистики». Узнав об авторстве брата, Джеймс пришел в ярость. Он выгнал Бенджамина из своей типографии. Бенджамин на корабле отправился в Нью-Йорк. Оттуда двинулся в Филадельфию. Зарекомендовав себя в лицах горожан, Бенджамин Франклин добивается спонсорства губернатора. Так и не получив финансовую поддержку и рекомендательные письма, он все же отправляется в Англию. Там он собирался закупить печатное оборудование. В его планах было открыть собственную типографию и «получать заказы от правительства английской и местной ассамблей». (3. «Бенефицианство великого Бенджамина» М. Обельченко). Несмотря на это, в Лондоне Франклин быстро находит друзей и работу. Там он активно изучает новинки типографского дела и становится настоящим поклонником английской журналистики. Вскоре в одном из пабов попутчик Франклина с корабля, переместившего его из Филадельфии в Лондон, мистер Дэнхэм, предлагает Франклину стать управляющим его бизнесом в Филадельфии. Но смерть Дэнхэма от пневмонии, которой заболел и Бенджамин, но удачно выздоровел, подкосила его планы. В Филадельфии ему опять пришлось вернуться на работу в помощники к своему бывшему хозяину, который владел типографской мастерской. В Филадельфии обычные посиделки с друзьям и Франклин преобразовал в собрание клуба, который он назвал «В Филадельфии обычные посиделки с друзьям и Франклин преобразовал в собрание клуба, который он назвал «Junto». На одном из таких собраний и родилась идея создания «Пенсильванской газеты». На паевой основе с Хью Мередитом в 1728 году Бенджамин Франклин открывает свою типографию. В этом же 1728 году типограф Сэмюэл Кеймер приступает к изданию еженедельной газеты «The Universal Instructor in All Arts And Scienes: and Penselvanya Gazette». Франклин и Мэредит выкупили разбитую в пух и прах самим Франклином под его очередной маской газету. Вскоре Франклин выкупил долю у Мередита и стал единственным владельцем газеты. Он сократил название и теперь издание именовалось «Pensylvania Gazette», 2 октября 1729 года вышел ее первый номер. Бенджамин Франклин упразднил редакционную политику Кеймера и убрал со страниц теперь уже своего издания распечатки из энциклопедий. Он поставил на их место свои эссе, отдельные ессее Аддисона и Стиля, произведения местных авторов. Особый интерес пенсильванцев вызвал новостной блок в газете Франклина, в котором публиковались материалы о местных событиях. «Франклину удалось совместить информационность и развлекательность, что соответствовало просветительской программе воспитания нравственной личности. В третьем номере «The Pensylvanya Gazette» Франклин обратился к читателям с объяснением своего понимания роли редактора и издателя: «Издавать хорошую газету совсем не так легко, как многие себе воображают. Автор, выступающий на страницах газеты (с точки зрения людей просвещенных), должен быть изрядно искушен в языках, обладать даром письменного слова и описывать вещи ясно, понятно и в нескольких словах, он должен быть сведущ в географии, в истории, посвящен в интересы коронованных особ и государств, в секреты двора, знать обычаи и традиции всех народов. Люди, обладающие подобным дарованиями, чрезвычайно редки в этой отдаленной части света». (4.«История мировой журналистики» Беспалова, Корнилов, Короченский, Лучинский, Станько стр.67) Редакторская деятельность Франклина была разумной и дальновидной. Он не только помещал в своей газете новость местные и зарубежные, но и связывал их с интересами пенсильванцев. Он сам себе писал «письма редактору», сам себе отвечал. «Пенсильванская газета» имела небывалый экономический эффект, авторы книги «История мировой журналистики» приводят такие сведения: расходные книги печатной компании Франклина за 1748 - 1765 года показывают, что свыше 60% доходов поступало от издания «Пенсельванской газеты». На рубеже 17 и 18 века население Пенсильванской колонии было многонациональным. Практически каждая народность стремилась обзавестись собственным изданием. Бенджамин Франклин, восторженный идеей, был готов выпускать в свет двуязычную газету на английском и немецком языках. На пост редактора Франклин пригласил Льюиса и Тимоти и начал издавать «Philadelphische Zeitung» - первую газету на иностранном языке в колониях. Газета просуществовала недолго, так как опередила свое время.
«Большой корпус», - говорится в «Истории мировой журналистики», - журнально-литературной продукции к началу 8 века составляли альманахи. К своему имени издатели альманахов прибавляли титул «филомат» и подчеркивали, что помещают астрологические предсказания только «для развлечения простолюдинов», прекрасно понимая, что выпуск альманахов было в первую очередь коммерчески выгодным предприятием». Со временем тематическая наполненность альманахов обогатилась, там стали появляться загадки, эссе, пословицы, стихотворные и юмористические тексты. У Бенджамина Франклина родилась новая идея - создать «Альманах Бедного Ричарда». Франклин пытался сделать этот альманах просветительским, старался внести в него занимательность и полезность. Идея Франклина удалась, спрос на альманах был огромен, «бедный Ричард» приносил ему колоссальный доход так как расходился тиражом в 10000 экземпляров. Первое издание «Альманаха Бедного Ричарда» вышло в 1733 году, хотя и было проанонсировано Франклином еще в 1732 году. Успешное издание альманаха продолжалось вплоть до 1757 года. Бенджамин Франклин создал для Ричарда вымышленную биографию. Это был совсем небогатый человек, филомант поневоле с богатым жизненным опытом. Франклин всячески поддерживал существование этого липового человека и через год опубликовал в альманахе письмо от лица Ричарда, который получил гонорар от редакции и, наконец, смог порадовать свою жену шубой. «Большой тираж альманаха обеспечивал Франклину надежный доход, что, в свою очередь, свидетельствовало о правильности выбранного пути для просветительской журналистики. Постоянный читатель франклиновского альманаха на долгие годы принял образ-маску Бедного Ричарда, от имени которого в текст альманаха аккуратно вкрапливались небольшие стихотворения, эссе, пословицы». (5. «История мировой журналистики» Беспалова, Корнилов, Короченский, Лучинский, Станько стр.71).
В 1741 году Эндрю Брэдфорд приступил к выпуску нового типа периодического издания - журнала. Его детище называлось «Америкен мэгэзин». Ровно через три дня, уловив веяния нового, к изданию своего журнала под названием «Дженерал мэгэзин» приступил и Бенджамин Франклин. Историки американской журналистики высоко оценивают новое издание Франклина. Джеймс Вуд пишет об этом так: «В еженедельной газете "Пенсилваниа газетт"... последний объявил в ноябре 1740 года о своих планах издания "Общего журнала и исторической хроники для всех английских колоний в Америке". К несчастью, Франклин предложил редакторство журнала Джону Уэббу, филадельфийскому адвокату, сыну первого в Пенсильвании типографа. И буквально вслед за этим Брэдфорд объявил о создании собственного журнала с тем же Уэббом во главе его и выпустил первый номер этого издания 13 февраля 1741 года под названием «Америкен мэгэзин, или Ежемесячный взгляд политического государства английских колоний». (Д.Вуд «Журналы в Соединенных Штатах. Их социальное и экономическое влияние»).
Франклин хотел воплотить в своем журнале идею целого склада новостей, всевозможных сведений из памфлетов, газет, политических документов. К сожалению, и издание Брэдфорда и издание Франклина не получило долгой жизни, «Америкен мэгэзин» закрылся после выпуска трех номеров, «Дженерал мэгэзин» после шести.
Своими публикациями в «Пенсильванской газете» Бенджамин Франклин не редко влиял на ход политических событий в стране. К примеру, в 1754 году он впервые поместил в своей газете карикатуру с изображением змеи, которая состоит из восьми рассеченных и не связанных между собой частей. Они символизировали восемь американских колоний, каждая часть было помечена инициалами колоний. Подпись под карикатурой была следующего содержания: «Американцы! Свобода или смерть! Объединимся или умрем!». Карикатура получила невероятный успех, практически сразу ее перепечатало множество американских газет. Считается, что именно эта публикация стала своеобразным толчком к созыву летом 1754 года общего конгресса представителей всех колоний в Северной Америке.
О Бенджамине Франклине не редко в современном обществ говорят, как о гении пиара. Со страниц своей газеты «The Pensylvania Gazzete» Франклин обращал внимание читателей к волнующим его проблемам. После отклика аудитории, начинающей искать решение этих проблем, сам Франклин начинал реализовывать свои идеи. Также Бенджамина Франклина можно по-праву называть настоящим «мастером афоризмов». В своих, казалось бы, незамысловатых изречениях он проявлял, что называется высший пилотаж. Впитывая в себя всю соль современности и одновременно отражая реальное состояние дел общества, мысли, искусства, науки и так далее его афоризмы были универсальны, легко запоминались и применялись практически ко всем сферам жизни. К примеру «Время - деньги», «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня», «Мастер находить оправдания редко бывает мастером в чем-нибудь еще», «Лень, как ржавчина разъедает быстрее, чем труд изнашивает», «Брак без любви череват любовью без брака» и так далее.
В журнале «Вокруг света» вышла статья «Бенефицианство великого Бенджамина». Автор статьи Мария Обельченко начинает рассказ о жизни одного из величайших представителей человечества с его детства. Нежаловавший мыловаренье Бенджамин был отдан в подмастерья вернувшемуся из Англии брату - печатнику Джеймсу. Так Бенджамин впервые познакомился с «кухней» типографской и журналистской деятельности. Хоть двум представителям семьи и не полагалось заниматься одним делом, Бенджамин с удовольствием помогал старшему брату, в это же время он увлекся и написанием баллад. И нашел отклик аудитории - баллады Бенджамина прекрасно раскупались и Джеймс не успевал заказывать новые произведения младшему брату. Так началась его деятельность в сфере, которую сегодня мы именуем «масс медиа». Мария Обельченко утверждает, что именно издательская деятельность Бенджамина Франклина и началась его карьера как политика и общественного деятеля. «Подписчиками его изданий стали все государственные чиновники, начиная с губернаторов и заканчивая клерками местной Ассамблеи в Филадельфии. Типография Франклина получала все заказы на изготовление бланков, бумаг и других бумажных денег». («Бенефицианство великого Бенджамина» М. Обельченко). Денежные купюры в типографии Франклина стали печататься после того, как вышла в свет статья Бенджамина о необходимости и пользе для экономики и колонистов увеличения денежной массы. Пост почтмейстера позволил Бенджамину Франклину извлечь выгоду для своих изданий, он наладил свою систему распространения и теперь его издания и типографические заказы доставлялись до получателя намного быстрее. В 42 года, нажив неплохой капитал, Бенджамин Франклин прощается с политической деятельностью и уходит в отставку. Журналистская деятельность Франклина в этот период реализуется в проекте «Poor Richard"s Almanac». Он отлично издавался и продавался, рассказывал читателям о ценности здоровья, физической подготовки, правильном питании и успехе. Жизненный опыт Бенджамина Франклина можно можно оценить в «Уроках «Школы жизни» Бенджамина Франклина». Девять уроков и заключительная фраза сегодня расцениваются чуть ли не как десять заповедей успешности. Франклин сказал: «Нет достижений без боли», «Тот врач самый лучший, что знает, что большинство лекарств - бесполезны», «Ранний отход ко сну и ранний подъем делают человека здоровым, богатым и мудрым», «Не может быть хорошей жизни там, где нет хорошего питья», «Не говорите плохое, но говорите только хорошее о каждом, кого вы знаете» и « Любой дурак может критиковать, осуждать и жаловаться, и большинство дураков именно так и поступают», «Пусть ваши глаза будут широко открытыми перед вступлением в брак, наполовину закрытыми потом», «Начинайте совещание с вином, но заканчивайте с водой», «Полный желудок делает мозг глупым», «Время - деньги», «Если Вы не хотите быть забытыми сразу после смерти, - или пишите, что-нибудь, достойное прочтения, или делайте то, что достойно записи». Главный вопрос «уроков» - Почему он прав? В работе приведена аргументация каждого из изречений Франклина, основанием аргументации являются факты раскрытые уже много лет спустя его смерти. Это еще раз доказывает, что Бенджамин Франклин на самом деле достоин звания одного из величайших представителей человечества, человек, умеющий тонко ловить суть и отражать ее в своих мыслях и работах, которые остаются в цене даже после его смерти.
Бенджамин Франклин умер в возрасте 84 лет в 1790 году. В день его похорон были приспущены флаги, моряки на кораблях по приказу капитанов звонко ударили в колокола. В свою очередь члены конгресса месяц носили на рукавах траурные повязки. На могильной плите, выполненной из мрамора, согласно воле самого Бенджамина Франклина, были выгравированы только его фамилия и дата смерти. Проститься с великим человеком пришло порядка двадцати тысяч человек.
СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
франклин журналист издатель
1. «История мировой журналистики» Беспалова, Корнилов, Короченский, Лучинский, Станько
2. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия
3. Свободная электронная энциклопедия Википедия
5. «10 Уроков «Школы жизни» Бенджамина Франклина»
6. Джэймс Вуд «Журналы в Соединенных Штатах. Их социальные и экономические влияния».
^ ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯТрое могут хранить секрет, если двое из них мертвы.
Бен Франклин. Альманах бедного Ричарда
Миновали три холодных дня. Даже в полдень термометр не поднимался до нулевой отметки. Тень не переставал спрашивать себя, как выживали здесь люди без электричества, без грелок для лица и утепленного нижнего белья, до автомобилей.
Он сидел в магазинчике Хинцельмана, в котором торговали видеокассетами, приманками и рыболовной снастью, составами для выделки шкур, и рассматривал коллекцию самодельных блесен для ловли форели. Коллекция оказалась много интереснее, чем он ожидал: разноцветные мухи, рукотворные подобия жизни из перьев и ниток, а внутри каждой спрятан крючок.
Он спросил Хинцельмана.
– Взаправду? – переспросил старик.
– Взаправду, – подтвердил Тень.
– Ну, иногда они не переживали зиму, они умирали. Дырявые камины, печки и газовые плиты с плохой вентиляцией сгубили не меньше народу, чем холод. Но это были тяжелые времена, зиму и осень тогда проводили, заготавливая провизию и дрова на зиму. А хуже всего было безумие. Я по радио слышал, дескать, все это связано с солнечными светом, как зимой его всем не хватает. Мой папа говаривал, что люди просто теряли рассудок от сидения в четырех стенах – это называли зимним помешательством. Приозерью всегда доставалось меньше других, но многим городкам в округе и впрямь приходилось несладко. Когда я был маленьким, еще ходила пословица, мол, если к февралю служанка не пыталась убить тебя, значит, она совсем уж бесхребетная.
Книги сказок были на вес золота; когда не было еще библиотеки, где книги выдают на дом, ценили все, что можно читать. Когда моему дедуле брат прислал из Баварии книгу рассказов, все немцы в городе сходились в ратушу его послушать, а финны, ирландцы и все остальные заставляли все им пересказывать.
В двадцати милях отсюда к югу, в Джибуэе нашли женщину, которая бродила зимой в чем мать родила, прижимая к груди мертвого младенца, она так и не отдала его. – Раздумчиво качнув головой, Хинцельман с щелчком закрыл дверь шкафа. – Страшное дело. Хотите карточку на абонемент в видеопрокате? Рано или поздно здесь откроют «Блокбастерс», и тогда мы останемся не у дел. Но пока у нас неплохой выбор.
Тень напомнил Хинцельману, что у него нет ни телевизора, ни видеомагнитофона. Он радовался обществу старика – его воспоминаниям, байкам, усмешке, которая делала Хинцельмана похожим на гоблина. Их отношения только осложнились бы, признай Тень, что ему неуютно возле телевизора с тех самых пор, как он заговорил с ним.
Порывшись в ящике, Хинцельман извлек из него жестяную коробку – похоже, она когда то была рождественской, в таких продавали печенье или шоколадные конфеты: с крышки широко улыбался пестрый щербатый Санта Клаус с подносом бутылок кока колы в руках. Хинцельман осторожно снял крышку с коробки; внутри лежали блокнот и книжка отрывных билетов, корешки пока были пусты.
– На сколько мне вас записать?
– На сколько чего?
– Билетов на «рухлядь». Сегодня она отправится на лед, поэтому мы начали продавать билеты. Каждый билет – пять долларов, десять – за сорок, двадцать – за семьдесят пять. За один билет вы получите пять минут. Разумеется, мы не можем обещать, что она за пять минут потонет, но у того, кто лучше всего угадает время, есть шанс выиграть пятьсот долларов, а если она потонет в ваши пять минут – то и всю тысячу. Чем раньше покупаете билет, тем больше времени еще не выкуплено. Хотите посмотреть информационный листок?
– Конечно.
Хинцельман подал Тени ксерокопированную страницу. «Рухлядью» оказался старый автомобиль со снятыми мотором и бензобаком, который на зиму выкатывали на лед. По весне лед на озере начинал таять, а когда он истончался настолько, что уже не выдерживал веса машины, та падала в воду. Самой ранней датой, когда «рухлядь» затонула в озере, было двадцать седьмое февраля («Кажется, это было в девяносто восьмом. Такую зиму и зимой то назвать нельзя»), а самой поздней – первое мая («Это было в пятидесятом. Тогда казалось, что единственный способ покончить с той зимой, это вогнать ей кол в сердце»). Начало апреля – было обычным временем затопления машины, как правило, около полудня.
Все полуденные часы в апреле были уже разобраны и помечены в линованном блокноте Хинцельмана. Тень купил полчаса двадцать третьего марта с девяти до девяти тридцати утра.
– Побольше бы нам таких, как вы покупателей, – посетовал Хинцельман.
– Это в благодарность за то, что вы меня подвезли, когда я приехал в город.
– Нет, Майк, – отозвался Хинцельман, – это ради детей. – На мгновение с морщинистого лица старика исчезло привычное лукавство, он посерьезнел. – Приходите во второй половине дня, поможете спихнуть «рухлядь» на лед.
Он протянул Тени пять синих карточек, на каждой из которых старомодным стариковским почерком были записаны дата и время, потом занес те же цифры в свой блокнот.
– Хинцельман, – спросил вдруг Тень. – Вы когда нибудь слышали об орлиных камнях?
– На севере Райнландера? Нет, там Соколиная река. Нет, пожалуй, не слышал.
– А как насчет гром птиц?
– Ну, на Пятой улице была выставка макетов зениток «гром птица», но она давно закрылась. Не много от меня помощи, а?
– Не много.
– Вот что я вам скажу, почему бы вам не заглянуть в библиотеку? Там хорошие люди, хотя сейчас они, наверное, заняты распродажей книг, какую проводят на этой неделе. Я ведь вам показывал, где библиотека, так?
Тень кивнул и попрощался, стыдясь, что мысль о библиотеке не пришла в голову ему самому. Сев в пурпурную «тойоту», он поехал на юг по Главной вокруг озера до самой южной окраины городка, пока не добрался до похожего на замок здания, приютившего городскую библиотеку. В вестибюле стрелка с надписью «РАСПРОДАЖА КНИГ» указывала в подвал. Сама библиотека располагалась на первом этаже, и, потопав ногами, чтобы стряхнуть с сапог снег, он вошел внутрь.
Грозная дама с поджатыми ярко алыми губами язвительно осведомилась, что ему тут нужно.
– Наверное, читательский билет, – улыбнулся Тень. – И я хочу знать все о гром птицах.
Традиции и верования индейцев Америки уместились на одной полке в замковой башне. Выбрав несколько книг, Тень устроился за столом у окна. В четверть часа он узнал, что гром птицы были мифическими гигантскими пернатыми, которые жили на вершинах гор, приносили молнии и били крылами, чтобы вызвать гром. Существовали племена, прочел он, которые верили, что гром птицы создали весь этот мир. Полчаса перелистывания страниц не дали ничего нового, и в предметных указателях не было ни единого упоминания об орлиных камнях.
Тень как раз ставил на полку последнюю книгу, когда понял, что за ним кто то внимательно наблюдает. Кто то маленький и серьезный выглядывал из за массивного стеллажа. Когда он обернулся посмотреть, личико исчезло. Он повернулся спиной к мальчику, потом снова глянул через плечо посмотреть, не вернулся ли наблюдатель.
В кармане у него лежал серебряный доллар со Свободой. Вынув монету из кармана, он повыше поднял ее в правой руке, так чтобы мальчик хорошо ее видел. Потом спрятал ее пальцами в ладонь левой и показал обе пустые руки, поднял левую руку ко рту и кашлянул раз, давая монете выпасть из левой руки в правую.
Мальчонка удивленно поглядел на него и убежал, чтобы снова появиться несколько минут спустя, таща за собой неулыбчивую Маргерит Ольсен, которая, поглядев на Тень, подозрительно произнесла:
– Здравствуйте, мистер Айнсель. Леон сказал, что волшебством балуетесь.
– Просто небольшая престидижитация, мэм. Я ведь так вас и не поблагодарил за совет, как обогреть квартиру. Теперь у меня тепло как в печке.
– Очень хорошо. – Ледяное выражение у нее на лице и не думало оттаивать.
– Чудесная здесь библиотека, – сказал Тень.
– Здание очень красивое, но городу нужно что нибудь более целесообразное и не столь вычурное. Вы идете на распродажу внизу?
– Не собирался.
– А следовало бы. Это ради благой цели.
– Я обязательно спущусь.
– Вам нужно выйти в вестибюль и спуститься по лестнице. Рада была вас повидать, мистер Айнсель.
– Зовите меня Майк, – сказал он.
Но она промолчала, только взяла Леона за руку и увела мальчика в отдел детских книг.
– Ну, мам, – услышал Тень голосок Леона. – Это была не престижная игитация. Честное слово. Я видел, как она исчезла, а потом выпала у него из носа. Я правда видел.
Со стены сурово глядел портрет Авраама Линкольна маслом. Тень спустился по мраморной с дубовыми перилами лестнице в подвал библиотеки и, толкнув тяжелую дверь, попал в просторную комнату со столами, заложенными книгами. Не сортированные по теме или авторам книги лежали в полном беспорядке: покетбуки и книги в твердом переплете, художественная литература рядом с научно популярной, периодические издания и, энциклопедии – все бок о бок на столах, вверх или вниз корешками.
Тень неспешно побрел в глубь комнаты, где стоял стол со старинного вида томами, переплетенными в кожу, на каждом корешке стоял белой краской номер по каталогу.
– Вы первый, кто за весь день забрел в этот уголок, – сказал мужчина, сидевший возле штабеля пустых коробок, наваленных грудой мешков и небольшого открытого металлического ящика. – Народ по большей части разбирает триллеры и детские книги или дамские романы. Дженни Кертон, Даниэла Стил и все такое. – Мужчина читал «Убийство Роджера Экройда» Агаты Кристи. – Каждая книга на этом столе по пятьдесят центов, или можете взять три за доллар.
Поблагодарив его, Тень принялся рассматривать книги. Нашел «Историю» Геродота, переплетенную в облупившуюся коричневую кожу. Книга навела его на мысль о том покетбуке, который он оставил в тюрьме. Была здесь книжица под названием «Удивительные иллюзии в гостиной», в которой, похоже, могли быть фокусы с монетами. Обе книги он отнес к мужчине с ящиком для денег.
– Возьмите еще одну, все равно доллар платить, – посоветовал тот. – А заберете третью книгу, только услугу нам окажете. У нас не хватает места на полках.
Тень вернулся к переплетенным в кожу томам и, решив освободить ту, какую с наименьшей вероятностью купит кто то другой, обнаружил, что не в силах выбрать между «Распространенные заболевания мочеиспускательного тракта с рисунками доктора медицины» или «Протоколы заседаний городского совета Приозерья. 1872 1884». Он пролистал иллюстрации в медицинском трактате и решил, что в городе, вероятно, найдется мальчишка, которому эта книга может понадобиться, чтобы шокировать друзей. Поэтому он отнес «Протоколы» человеку у денежного ящика, а тот, взяв с него доллар, сложил все книги в коричневый бумажный пакет с эмблемой «Деликатесы Дейва».
Тень вышел из библиотеки. С ее ступеней открывался отличный вид на озеро, до самого дальнего берега. Он даже различил свой дом за мостом, отсюда дом выглядел совсем кукольным. У моста на льду толклись люди: четверо или пятеро мужчин выталкивали на середину белого озера темно зеленую машину.
– Двадцать третье марта, – вполголоса сказал озеру Тень. – С девяти до половины десятого утра.
Он еще задумался, услышат ли его озеро и развалюха и даже если услышат, то прислушаются ли. В этом он сомневался.
Ветер ожег лицо холодом.
Вернувшись домой, Тень обнаружил, что у здания его ждет офицер Чад Муллиган. При виде полицейской машины у Тени гулко забилось сердце, но тут он заметил, что полицейский, сидя в машине, заполняет какие то бланки.
С мешком книг под мышкой он подошел к седану.
– Распродажа в библиотеке? – спросил, опустив стекло, Муллиган.
– Да.
– Два, может, три года назад я купил у них ящик книг Роберта Ландлэма. Все собираюсь их прочесть. Моя кузина от него без ума. В последнее время я уже начал думать, что, если когда нибудь соберусь на необитаемый остров, возьму с собой ящик Роберта Ландлэма, чтобы нагнать упущенное.
– Я чем нибудь могу помочь, шеф?
– Решительно ничем, приятель. Думал, дай остановлюсь посмотрю, как ты обустраиваешься. Помнишь китайскую поговорку? Если спас человеку жизнь, ты за него в ответе. Ну, я не утверждаю, что на прошлой неделе спас тебе жизнь. Но все же решил, что надо заглянуть. Как поживает пурпурный гунтермобиль?
– Отлично, – сказал Тень. – И впрямь неплохо. Работает прекрасно.
– Рад слышать.
– Я в библиотеке видел мою соседку, – сказал Тень. – Миз Ольсен. Я не понимаю…
– Что забралось ей в зад и там сдохло?
– Если хочешь, можно сказать и так.
– Долгая история. Если прокатишься со мной, расскажу.
Тень ненадолго задумался.
– Идет, – сказал он, обошел машину, открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье.
Муллиган поехал на север, потом вдруг погасил фары и съехал на обочину.
– Даррен Ольсен познакомился с Мардж в Стивен Пойнте они оба учились в Висконсинском университете – и привез ее домой в Приозерье. Мардж окончила факультет журналистики. Он изучал – черт, управление гостиницами, что то вроде этого. Когда они приехали, у городка просто челюсть отвисла. Это было сколько?.. Лет тринадцать четырнадцать назад. Она была такой красивой… длинные черные волосы… – Муллиган помедлил. – Даррен заправлял «Мотелем Америка» в Кэмдене, это в двадцати милях к западу отсюда. Вот только никто, похоже, не хотел останавливаться в Кэмдене, и мотель наконец закрыли. У них было двое сыновей. Сэнди в то время было одиннадцать. Младший – Леон его зовут, да? – был тогда грудным младенцем.
Дж. Т. Бреннан
Источник
Посвящается Якубу и Мии
Бенджамин Франклин.
«Альманах бедного Ричарда»
Часть первая
Линн Эдвардс распахнула дверь и шагнула в ледяной ад.
Где ты видел его в последний раз?! - Она старалась перекричать завывающий ветер.
Там, на хребте! - закричал в ответ перепуганный, растерянный Стивен Лаверти, тыча пальцем в сторону заваленного глыбами льда пространства.
За спиной Стивена, метрах в четырехстах, высился хребет. Недалеко - правда, в нормальном мире, а не на леднике Пайн-Айленд в Антарктиде. Здешние метры пурга превращает в километры. Интересно, какого рожна он туда полез?
Будто прочитав ее мысли, Лаверти закричал:
Место выбирал для скважины. Навес обвалился, и он вместе с ним.
Сейчас не время для нотаций, но поступок совершенно дурацкий. Линн была научным руководителем посланной НАСА экспедиции, которая изучала быстро тающий ледник, а свалившийся Томми Девэйн отвечал за бурение во льду - главное исследовательское средство группы. Места бурения определили после долгих дотошных поисков, но Томми все никак не мог угомониться, выбирал лучшие. Линн уже прочно усвоила: в Антарктике такая глупая самодеятельность гибельна.
Сквозь завывания ветра ей послышался шум - четверо членов команды вышли им на помощь. Линн указала на белый ледяной хаос, где бесновалась пурга.
Там, за хребтом.
Какого дьявола он туда поперся? - осведомилась Сэлли Джонсон.
Остальные закивали: и в самом деле - зачем?
После обсудим зачем и отчего! - крикнула Линн. - Сейчас его надо вытащить! - Повернулась лицом к свирепому ветру. - Идем!
Пайн-Айленд - один из крупнейших ледников, стекающих с Западно-Антарктического ледового щита мимо гор Хадсон в море Амундсена. Снимки со спутника показали: в последние годы таяние резко ускорилось и он сбрасывает в море больше льда, чем любой другой ледник планеты.
Экспедиция Линн Эдвардс исследовала взаимодействие ледника и океана. Должна была провести ряд сложных измерений и на основе полученных данных сделать математическую модель, описывающую ледник.
Пайн-Айленд - труднодоступное место закованного в лед континента. До ближайшей станции восемьсот миль. Законсервированная станция «Матрикс» превратилась в базу для команды Линн всего неделю назад, когда исследователи прибыли на маленьком самолете «твин оттер» с крупной американской станции Мак-Мердо.
Старую базу снова приспособили для жилья. Все восемь членов экспедиции были профессионалами высочайшего класса, отличными учеными, и работа спорилась.
Горный хребет вздымался на сотню метров, перекрывая горизонт, и шел всего лишь в каких-то четырехстах метрах от базы. Вот только из-за сильной пурги заметили это лишь на второй день. По другую сторону отрог обрывался почти отвесной трехсотметровой стеной, - видимо, огромный пласт льда когда-то откололся и ушел вниз. С нее Девэйн и свалился.
Если бы не эти горы, ориентироваться было бы крайне затруднительно - белая пустыня выглядела совершенно одинаково, куда ни глянь. Все надеялись, что Стивен Лаверти сумеет вспомнить место, где в последний раз видел Девэйна.
Если не сумеет, через час Томми превратится в окоченевший труп.
Томми пошевелил руками и ногами. Повертел головой. Слава богу, вроде бы ничего не сломал. С облегчением вздохнул и посмотрел вверх - отсюда гора казалась непреодолимой преградой. К счастью, толстый термокостюм смягчил падение. Томми вслух обругал себя за идиотизм. Профессионал, называется. И о чем только думал?
Все, успокоились! И клясть себя, и жалеть - бесполезно. Пусть до базы всего четыреста метров, на пути - стена. Не сумеешь забраться на нее - сдохнешь. Причем скоро. Томми посмотрел на круто уходящий в небо склон. Шансы выбраться без посторонней помощи равны нулю.
Конечно, Лаверти отправится на поиски. Но ведь может и не найти.
Томми поежился, представив невеселую перспективу, поднялся на ноги и, чтобы отвлечься и не поддаться страху, принялся исследовать расселину. Ничего, кроме гладкого льда, - уцепиться не за что. Но если пройти чуть дальше, разведать, - может, и отыщется удобный для подъема путь? Здравый смысл подсказывал: лучше оставаться на месте. Если Лаверти приведет группу туда, где Томми сорвался, и его внизу не окажется - дело обернется скверно.
Надо ждать. Ну что же, подождем.
А это что за черт?!
Девэйн обомлел, заметив чуть в стороне неясный силуэт.
Потряс головой, стараясь прогнать наваждение. Нет, это не галлюцинация - и в самом деле тело, закованное в лед.
Может, это и не самый умный поступок, но удержаться невозможно - нужно пойти и рассмотреть хорошенько.
Обязательно.
Линн с группой наконец взобрались на вершину.
Осторожно подошли к кромке, стараясь не ступить на трещину и не отправиться вслед за Девэйном.
Здесь ты его видел в последний раз? - спросила Линн.
Ветер чуть стих и позволил редкое удовольствие - поговорить, не надрывая связки.
Здесь, точно. - Лаверти указал на экран своего GPS-навигатора. - Если прибор не врет, конечно.
Линн кивнула и обернулась к остальным:
Маленький и жилистый, Отис Барнс был ответственным за океанографические исследования, а заодно и лучшим альпинистом в группе. Да и весил он всего сто сорок фунтов. Лучшей кандидатуры для спуска на веревке не было.
Малышка, давай-ка сюда веревку.
Отис усмехнулся и подмигнул Линн.
Стоп! - приказала Линн троим, занятым переброшенной через камень страховочной веревкой. Глянула за край, силясь рассмотреть что-нибудь в белом однообразии. - Травите медленно!.. Эй, Отис, заметил что-нибудь?
Барнс уже спустился на сотню футов.
Хорошо, спускаем ниже. Травите!
Стойте! - скомандовал Барнс. - На западе! Я его вижу, точно… Внизу, у самого подножия, и движется!
Державшие веревку ощутили рывок - Барнс развернулся и оттолкнулся от склона.
Эй, я здесь, наверху! - закричал Барнс.
Линн, волнуясь, ожидала ответа. Однако он оказался странным.
С Томми все в порядке! - сообщил Барнс и добавил после паузы: - Он хочет, чтобы мы спустились к нему!
Линн нахмурилась. Что за глупости?
Двумя часами позже половина группы была внизу с Томми Девэйном. Его переодели в новый термокостюм и накормили аварийным пайком - хотя Томми, удивленный и взволнованный, от еды поначалу отказывался. А когда Линн увидела, что именно он отыскал у подножия ледника, сама изумилась до крайности.
Лед сковывал тело лишь до половины. Оно было в идеальном состоянии, холод превратил труп в мумию, прекрасно сохранил черты человека, выглядевшего вполне современно: чисто выбритый блондин с короткой стрижкой.
Сотни вопросов теснились в голове Линн. Кто он? Что здесь делал? Как давно умер и отчего?
Труп может быть очень старым. В 1991 году в Итальянских Альпах нашли замороженное мумифицированное тело, которому, по данным радиоуглеродного анализа, было пять тысяч лет. Но человек в антарктическом леднике не выглядел дикарем. К тому же носил одежду из непонятного материала - Линн такого прежде не видела.
Что на нем? - спросила у Девэйна, дольше всех изучавшего находку.
Похоже, одежда тканая, но из нитей разной толщины и с невероятно сложным плетением. Никогда такого не встречал.
Это может быть секретной военной разработкой? - спросила Линн у Джеффа Хорсена, аналитика группы.
Джефф прежде сотрудничал с Агентством национальной безопасности США. Там встречались такие штуки, которые рядовому гражданину и во сне не привидятся.
Хорсен внимательно рассмотрел материал. Лед его прекрасно сохранил.
Все может быть. Насколько я знаю, военные работают над новыми теплоизолирующими тканями. Но ничего подобного я не встречал.
Линн перевела взгляд на Томми. По выражению его лица было ясно, что ткань - не самое удивительное.
Что еще?
Уж не знаю, насколько она секретная, но точно невероятно древняя!
Он с явным удовольствием смотрел на озадаченные лица коллег, хорошо зная, в чем главная странность. Как специалист по ледовому бурению, он много раз брал образцы из толщи ледника, вплоть до километра глубиной, исследовал древние слои, которые нарастали, словно кольца у дерева. Во льду, например, прекрасно сохраняются пузырьки воздуха. Анализируя их, можно узнать о климате, который был десятки, даже сотни тысяч лет назад. Потому, ничего не поясняя, Томми просто указал на крутую стену хребта.
Линн в замешательстве бросила туда взгляд. Понимание пришло не сразу.
Да, - торжественно подтвердил Девэйн.
На сколе, оставленном обломившейся ледяной глыбой, была заметна та же слоистость, что и на керне глубинного бурения, - и полосы отчетливо прослеживались в обе стороны, тянулись далеко, должно быть на мили.
По моим оценкам, он попал в лед не позднее чем сорок тысяч лет назад.
Мы нашли кое-что важное! - информировала по коротковолновой рации Линн коллег на станции.
Что? - донеслось сквозь треск статики.
Замороженное тело. Мумифицированное. Возможно, древнее. И с очень странными артефактами.
Артефактами? Какими? - В искаженном помехами голосе слышалось удивление.
Лучше не обсуждать по открытой линии. Мы скоро вернемся на базу.
Это сообщение в ультракоротковолновом диапазоне поймал спутник Агентства национальной безопасности США и транслировал прямиком на суперкомпьютер штаб-квартиры агентства в Форт-Миде, в пятнадцати милях к юго-западу от Балтимора. За четверть часа полученные данные были проанализированы, но работа оказалась не завершена, процесс был остановлен. Все сведения остались погребенными в массивах недоработанной информации.
Стивен Джейкобс стиснул в ярости кулаки. Ведь уже так близко подошли к завершению. Почти вплотную! Он не позволит никому встать на пути организации, на пути готовой воплотиться мечты. Найденное в Антарктике мумифицированное тело со «странными артефактами»? Возможно, все это чепуха. Но Джейкобс знал, чем может оказаться находка. Если догадка верна, слишком много вопросов возникнет в самое неподходящее время.
Он вздохнул. Придется сообщить кому следует. Мечта должна осуществиться.
Черт побери, да что это такое? - спросил сейсмолог Сэм Маундерс, когда вся экспедиция собралась на базе.
Насколько можно судить, - начала Линн, пока Девэйн доставал из холодильника и раздавал банки с пивом, - тело человека, современного по виду, попавшего в лед около сорока тысяч лет назад.
Она взяла поданную Девэйном банку, улыбнулась с благодарностью. Не каждый же день такие открытия случаются - можно и расслабиться. Линн с удовольствием глотнула пива и продолжила:
Мы нашли тело человека, на котором вполне современная одежда.
То есть? - спросил Маундерс недоуменно. - Какая одежда?
Линн усмехнулась. Ну да, это не сдвиги в ледовых пластах. Малость поинтереснее.
Теплоизолирующая. Притом очень легкая и прочная. Технологически весьма продвинутая.
И что бы это значило? - спросил Джой Гласс, специалист по компьютерам, ответственный за численный анализ данных.
Пока не знаем. - Линн покачала головой.
Обсуждение находки получилось бурным, радостным и слегка сумасшедшим. Версий выдвигали множество, иногда откровенно дикие. Про свои дела забыли - что они по сравнению с сорокатысячелетней мумией во льду? Нудный сбор сейсмических данных, моделирование океанской динамики… Находка может оказаться сенсацией мирового масштаба, перевернуть представления об эволюции!
Но Линн не спешила радоваться. Научная деятельность приучает сомневаться. Тело требуется исследовать хорошенько, разобраться, что к чему. Работать надлежит осторожно и аккуратно. Когда пара туристов обнаружила в Альпах вмерзшую в лед мумию «ледяного человека Эци» и сообщила властям, те сочли находку погибшим альпинистом. Потому извлекавшие тело не слишком заботились о его сохранности, старались лишь высвободить изо льда поскорее. В результате изодрали одежду, лук использовали как рычаг, чтобы выдернуть покойного, и даже сделали дыру в бедре.
Нельзя допустить подобных глупостей с этой находкой, тело следует извлекать аккуратно, тщательно документируя каждый шаг. Несмотря на рожденный открытием энтузиазм и стремление немедленно взяться за дело, Линн по-прежнему холодно и взвешенно анализировала ситуацию, не упуская ни единой мелочи. Умение замечать малейшие детали и учитывать их сделало Линн одним из сильнейших в своей сфере специалистов.
Эвелин Эдвардс - Линн ее называли друзья - была очень талантлива. Гарвард окончила лучшей по успеваемости в своем выпуске, а потом стала одной из первых в области, которой занимались главным образом мужчины.
В детстве и подростком она была невзрачной, непримечательной, может, потому и выбрала научную карьеру. А после расцвела, превратилась в красавицу с экзотической внешностью: гладкая, оливкового оттенка кожа, густые темные волосы, яркие глаза удивительного зеленого цвета. Тело стройное, атлетически сложенное, закаленное годами утренних пробежек, упражнений в тренажерном зале и кикбоксинга. Ее внешности многие завидовали, но в научном сообществе коллеги зачастую не воспринимали ее серьезно, считая по умолчанию, что девушка, настолько красивая, умной быть не может. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы преодолеть подобное лицемерие и предубеждения, чтобы заставить считаться с собой и стать одним из ведущих исследователей НАСА.
Но именно то, что привело к успешной карьере, разрушило личную жизнь. Замужество не продлилось и двух лет. Она понимала: бо́льшая часть вины за это лежит на ней. Мэтт не виноват. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, быстро поженились. Слишком быстро. Мэттью Адамс был индейцем и следопытом. Крепкий, выносливый человек, любивший дикую природу, он хотел жить в согласии с ее «великим духом». Линн покорила его дикая взбалмошность, беззаботность, умение веселиться и со страстью браться за что угодно. Он мог по-настоящему радоваться жизни.
Теперь было тяжело вспоминать о нем. А на антарктической базе, угнездившейся на леднике Пайн-Айленд, чье название так напоминало Пайн-Ридж в Южной Дакоте, о Мэтте вспоминалось часто. Интересно, он по-прежнему там живет? Что бы он подумал об открытии? Наверное, обрадовался бы. Ведь нередко рассказывал ей, что в мифах американских индейцев есть указание на то, как Америку заселили десятки тысяч лет назад люди очень развитой цивилизации.
Подумала о нем и улыбнулась. Но тут же усилием воли прогнала воспоминание, заставила себя размышлять о насущных делах. Ценное умение, правда? Благословение и проклятие одновременно.
Линн взялась за радиотелефон и по защищенной от прослушивания линии позвонила в штаб-квартиру НАСА. Такое нужно сообщать на самый верх.
Оператор принял вызов, и доктор Эдвардс, не теряя понапрасну времени, потребовала соединить с начальством.
Главой НАСА был Сэмюел Бартоломью Аткинсон. «Начальник космоса» - так в шутку звали его подчиненные.
Полюбил он космос чуть ли не с пеленок - с трехлетнего возраста, по заверениям матери. И с тех пор гнался за звездами с отчаянным упорством. Добился работы, о которой всегда мечтал, и наслаждался каждой минутой. Конечно, проблем хватало, но жизнь без них скучна. Сейчас он знал о космосе столько, что лишь малая доля этих знаний могла бы насмерть перепугать мечтательного мальчишку, каким Сэмюел был когда-то. Однако для Сэмюела-взрослого знания стали бесценным сокровищем.
Свежие новости от Эвелин Эдвардс показались весьма тревожными и странными, и Сэмюел решил сразу передать их наверх. Пообещал Линн связаться с ней в течение часа и набрал номер на телефоне безопасной связи. Первому позвонил Стивену Джейкобсу, собираясь его кратко проинформировать, но тот договорить не дал.
Я уже знаю и даже обсудил с нашими друзьями.
Аткинсон замолчал, обескураженный. Да уж, Джейкобсу никогда не перестаешь удивляться.
И что они сказали?
Что это сулит неприятности, - ответил Джейкобс, прокашлявшись. - Связь может быть, хотя точно не скажешь до исследования. Во избежание неприятностей надо предотвратить всякую утечку информации.
Внимательно слушать - вот чем тебе следует заняться.
Звонок телефона в крохотной металлической комнатушке кажется очень резким. Линн немедля схватила трубку.
Привет, Линн! - дружески приветствовал Аткинсон. - Как вы там?
Брызжем энтузиазмом. Но готовы приступить к работе со всей осторожностью и тщательностью. С чего рекомендуете начать?
Пока оставайтесь на базе, - посоветовал Аткинсон. - Мы не хотим ненужной огласки и суеты. Команда специалистов уже на пути к вам. Вы должны будете оказывать им любую помощь, о какой они попросят. Ясно?
Да, сэр. Когда они прибудут?
Расчетное время - семь часов завтрашнего утра. Сперва прилетят в Мак-Мердо, потом к вам. Устройте им достойную встречу. Да, и еще: ваша находка получила классификацию «ультра». Никто посторонний не должен о ней знать. Утечки допустить нельзя. Отныне всякое сообщение с внешним миром должно происходить исключительно через меня.
За десять тысяч миль от Антарктиды, в федеральном округе Вашингтон, шеф НАСА Аткинсон положил трубку и потер глаза. Ночь предстояла нелегкая.
