Определенная форма глагола в русском языке. Какие есть формы глагола в русском языке? Спряжение и личные окончания глагола

Повесть о Дракуле появилась в русской письменности в последней четверти ХV века. Старейший список древнейшей редакции, переписан в 1490 г. иеромонахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином.

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ ВОЕВОДЕ

Б ысть в Мунтьянскои земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, якоже по имени его, тако и житие его. Приидоша к нему некогда от турьскаго , и егда внидоша к нему и поклонишася по своему обычаю, а своих з глав не сняша. Он же вопроси их: "что ради тако учинисте ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?" Они же отвещаша: "таков обычай наш, государь, и земля наша имеет". Он же глагола им: "и аз хощу вашего закона потвердити, да крепко стоите", и повеле им гвоздем малым железным ко главам прибити капы и отпусти их, рек им: "шедше скажите государю вашему, он навык от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государем, кои не хотят его имети, но у себе его да держит". Царь же велми разсердися о том и поиде воинством на него и прииде на него со многими силами. Он же, собрав елико имеаше у себе войска, и удари на турков нощию, и множство изби их, и не возможе противу великого воиска малыми людми, и возратися. И кои с ним з бою того приидоша, и начат их сам смотрити: кои ранен спреди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, а кои сзади, того на кол повеле всажати , глаголя: "ты еси не муж, но жена". А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему воиску своему: "кто хощет смерть помышляти, тои не ходи со мною, остани зде". Царь же, слышав то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби воиска, не сме на него поити. Царь же поклисаря посла к нему, да ему даст дань. Дракула же велми почести поклисаря оного и показа ему все свое имение и рече ему: "аз не токмо хощу дань давати царю, но со всем своим воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелит, тако ему служу. И ты возвести царю, как поиду к нему, да не велить царь по своеи земли никоего зла учинити мне и моим людем, а яз скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу и сам к нему прииду". Царь же услышав, то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула поидет, никоегоже зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, собрався с всем воиньством, и приставове царстии с ним, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни и внезапу вернуся и начат пленити градове и села и множество много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множество много користи взем, возвратися, приставов тех почтив, отпусти, рек: "шедше повесте царю вашему, якоже видесте, сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила". Царь же ничтоже ему не може учинити, но срамом побежден бысть.

И толико ненавидя во своеи земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбои или кую лжу или неправду, тои никако не будет жив. Аще ли велики болярин, или священник, или инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитися от смерти, и толико грозен бысть. Источник его и кладязь на едином месте. И к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых стран, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладязя на пустом месте постави чару велию и дивну злату; и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиет, на том месте да поставит, и, елико оно время пребысть, никтоже смеаше ту чару взяти.

Же пусти по всеи земли своеи веление, да кто стар и немощен, или чим вреден или нищ, вси да приидут к нему. И собрашася бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повеле собрати всех во едину храмину велику, на то устроену, и повеле дати им ясти и пити доволно; они же ядше и возвеселишася. Он же сам приде к ним и глагола им: "что еще требуете?" Они же вси отвещаша: "Ведает, государю, бог и твое величество, как тя бог вразумит". Он же глагола к ним: "хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свете, и ничим же нужни будете?" Они же, чающе от него велико нечто, и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгореша. И глаголаше к боляром своим: "да весте, что учиних тако: первое да не стужают людем, и никтоже да не будеть нищь в моеи земли, но вси богатии, второе свободих их, да не стражут никтоже от них на сем свете от нищеты или от недуга".

Единою же приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и призва к себе единого от них, и показа ему округ двора множество бесчисленое людеи на колех и на колесех, и вопроси его, добро ли тако сотворих, и како ти суть, иже на колии. Он же глагола: "Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши, подобает государю милостиву быти, а ти же на кольи мученици суть". Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: "ты, государь, от бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своим делом восприали". Он же, призвав перваго, и глагола к нему: "да по что ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государем, не зная ничтоже, а ныне сам еси глаголал, яко ти мученици суть. Аз и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученик". И повеле его на кол посадити проходом, а другому повеле дати 50 дукат злата, глагола: "Ты еси разумен муж". И повеле его на возе с почестием отвести и до Угорскыя земли.

Некогда же прииде купец гость некы от Угорскыя земли в его град. И по его заповеди остави воз свои на улици града пред полатою и товар свои на возе, а сам спаше в полате пришед. И пришед некто, украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде к Дракуле, поведа ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: "поиди, в сию нощь обрящеши злато". И повеле по всему граду искати татя, глаголя: "аще не обрящется тать, то весь град погублю". И повеле свое злато нести и положити на возе в нощи и приложи един златои. Купец же востав и обрете злато, и , обреташеся един лишнии златои, и шед к Дракуле, глагола: "государю, обретох злато. И се есть един златои не мои, лишнии". Тогда же приведоша и татя оного и с златом и глагола купцю: "иди с миром, аще бы ми еси не поведал злато, готов бых и тебе с сим татем на кол посадити". Аще жена кая от мужа прелюбы сотворит, он же веляше срам еи вырезати и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпе среди града и торга повесити, и девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрезаху; овым же кожу содравше со срама ея, и, железен разжегши, вонзаху в срам еи, , и тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости еи распадутся или птицам в снедь будет.

Единою же яздящу ему путем и узре на некоем срачицю издрану худу, и вопроси его: "имаши ли жену?" Он же отвеща: "имам, государю". Он же глагола: "веди мя в дом твои, да вижю". И узре жену его младу сущу и здраву и глагола мужу ея: "Неси ли лен сеял?" Он же отвеща: "господи, много имам лну". И показа ему много лну. И глагола жене его: "да по что ты леность имееши к мужу своему? Он должен есть сеяти и орати и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом; ты еси повинна, а не муж твой: аще ли бы муж не сеял лну, то бы муж твой повинен был". И повеле еи руце отсещи и труп ея на кол всадити. Некогда же обедоваше под трупием мертвых человек, иже на колие саженых, множество бо округ стола его; он же среди их ядяше и тем услажашеся. Слуга же его, иже пред ним ясти ставляше, смраду оного не могии терпети и заткну нос и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: "что ради тако чинишь?" Он же отвеща государю: "не могу смрада сего терпети". Дракула же ту и повеле его на кол всадити, глаголя: "тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе доити".

Же прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до него, человек не мал болярин, , и повеле ему сести с собою на обеде среди трупия того. И пред ним лежаше един кол велми дебел и высок, весь позлащен, и вопроси апоклисаря Дракула: "что ради учиних сеи кол? Тако повеж ми". Посол же тои велми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: некии великии человек пред тобою согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных". Дракула же глагола: "право рекл еси; ты еси велика государя посол кралевьскыи, тебе учиних сеи кол". Он же отвеаща: "Государю, аще достоиное смерти соделал буду, твори еже хощеши, праведныи бо еси судия, не ты повинен моеи смерти, но аз сам". Дракула же расмияси и рече: "Аще бы ми еси не тако отвещал, воистину бы был еси на сем коле". И почти его велми и, одарив, отпусти, глаголя: ты в правду ходи на от великых государеи к великым государем, научен бо еси с государьми великыми говорити, прочии же да не дерзнуть, но первое учими будуть, как им с государьми великыми беседовати". Таков обычеи имеаше Дракула. Отколе к нему прихождаше посол: от царя или от короля и не умеаше против кознем кто отвещати, то на кол его всажаше, глаголя: "не аз повинен твоеи смерти, или государь твои или ты сам, на мене ничто же рци зла: аще государь твои, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к великоумну государю, то государь твои убил тя есть; аще ли сам дерзнул еси, не научився, то сам убил еси себя". Тако поклисарю учиняше кол высок и позлащен весь и на него всаждаше.и государю его те речи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и ненаучена мужа в посольство.

Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же, насыпа их злата, в реку положи, а мастеров тех посещи повеле, да никтоже соделаннаго им окаанства, токмо ему диавол. Некогдаже поиде на него воинством король угорскы Маттеашь, он же поиде против ему, и сретеся с ним, и удариша ся обои, и ухватиша Дракулу жива от своих по крамоле. И приведен бысть Дракула ко кралю, и повеле его метнути в темницю. И седе в Вышеграде на Дунаи выше Будина 12 лет, а на Мунтьянскои земли посади иного воеводу. Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианскои земли, якоже и первие, то да латиньскую веру прииметь, аще ли же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свет, и приа тму, увы не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и приат латыньскую прелесть. Краль же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянскои земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену. От нея же роди два сына, пожив же мало яко 10 лет и тако скончася в тои прельсти. Глаголют же о нем, яко, и в темници седя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше их, ову на кол посажаше, а инои главу отсекаше, а со иныя перие ощипав пускаше. И научися шити и тем в темници кормляшеся. Егда же краль изведе его ис темници и приведе его на Будин, и дасть ему дом в пещи противу Будина, и еще у краля не был, случися некоему злодею уити на его двор и сохранися. Гонящии же приидоша и начаша искати и наидоша его, Дракула же востав взем мечь свои и скочи с полаты и отсече главу приставу оному, держащему злодея, а злодея отпусти, прочии же бежаша и придоша к , и поведаша ему бывшее; бирев же с всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Корол же посла к нему, вопрашая: "Что ради таково зло учини?" Он же тако отвеща: "зло никое же учиних, но он сам себе убил. Находя разбойническы на великого государя дом, всяк так погибнеть. Аще ли то ко мне явил бы, и аз во своем дому нашел бы того злодея, или бы выдал, или простил его от смерти". Кралю же поведаша. Корол же нача смеятися и дивитися его сердцю. Конец же его сице: живяше на Мунтианскои земли, и приидоша на землю его турци, начаша пленити; он же удари на них, и побегоша турци. Дракулино же войско без милости начаша их сещи и гнаша их, Дракула же от радости возгнав на гору, да видить, како секуть турков. И отторгося от войска ближнии его, мнящися яко турчин, и удари его един копием, он же, видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убииць мечем своим, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиен был. Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, в Угорскую землю на Будин. Един при кралеве сыне живет, а другии был у варданского бископа и при нас умре, а третяго сына стареишаго Михаила тут же на Будину видехом, от царя турскаго прибег ко кралю, еще не женився, прижил его Дракула с единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянскои земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо тои Влад от младенства инок, по том и свещенник и игумен в монастыри, по том ростригся и сел на воеводство женился, понял воеводскую жену, иже после Дракулы мало побыл и убил его Стефан волосьскый, того жену понял, и ныне воевода на Мунтьянскои земли Влад, иже бывы чернец и игумен. В лето 6994 февраля 13 преже писал, та же в лето 6998 генваря 28 в другое преписах аз грешны Ефросин.

«Сказание ο Дракуле» представляет собой древнейший известный нам памятник оригинальной беллетристики (художественной прозы), известный на Руси.

Начиная с типично сказочного «зачина» («Бысть в Мунтьянской земли греческия веры христианин воевода Дракула...»), повесть не рассказывала, как Дракула стал «воеводой», и сразу переходила к одному из эпизодов его жизни (расправа над турецкими послами). Вся она состояла из таких эпизодов-анекдотов ο Дракуле.

Рассказы ο Дракуле стали известны русскому автору во время его пребывания в Юго-Восточной Европе. Судя по сообщенным им сведениям, автор повести был в Венгрии и соседних землях в 80-х гг. XV в. (после смерти Влада Цепеша). Эти указания позволяют прийти к выводу, что автором повести был русский посол в Венгрии и Молдавии – скорее всего дьяк Ивана III Федор Курицын, возглавлявший в 1482-1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матвею Корвину и молдавскому господарю Стефану Великому.

Смысл русской «Повести ο Дракуле» был своеобразен. Автор рассказывал ο многочисленных жестокостях Дракулы, сравнивал его с дьяволом, но одновременно сообщал и ο справедливости Дракулы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил.

Автор «Повести ο Дракуле» создал не публицистический трактат, а «неполезную повесть» – художественное произведение. Рассказав ο жестокости и справедливости Дракулы, он не сделал никаких выводов и предоставил самим читателям вынести приговор герою.

Повесть о Дракуле, начиная с конца XV в. вплоть до XVIII в., распространилась в значительном количестве списков, что свиде­тельствует о немалой её популярности. Враждебно настроенные к Ивану Грозному слои русского общества, главным образом, вероятно, бояре, ассоциировали образ Дракулы с личностью Гроз­ного, круто расправлявшегося со своими политическими против­никами, которых поддерживали и иностранцы.

Перевод О.В. Творогова

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ-ВОЕВОДЕ

Был в Мунтьянской земле воевода, христианин греческой веры, имя его по-валашски Дракула, а по-нашему – дьявол. Так жесток и мудр был, что каково имя, такова была и жизнь его.

И так ненавидел Дракула зло в своей земле, что, если кто совершит какое-либо преступление, украдет, или ограбит, или обманет, или обидит, не избегнуть тому смерти. Будь он знатным вельможей, или священником, или монахом, или простым человеком, пусть бы он владел несметными богатствами, все равно не мог откупиться он от смерти, так грозен был Дракула.

Однажды объявил Дракула по всей земле своей: пусть придут к нему все, кто стар, или немощен, или болен чем, или беден. И собралось к нему бесчисленное множество нищих и бродяг, ожидая от него щедрой милостыни. Он же велел собрать их всех в построенном для того хороме и велел принести им вдоволь еды и вина. Дракула же сам к ним пришел и спросил: «Чего еще хотите?» Они же все отвечали: «Это ведомо Богу, государь, и тебе: на что тебя Бог наставит». Он же спросил их: «Хотите ли, чтобы сделал я вас счастливыми на этом свете, и ни в чем не будете нуждаться?» Они же, ожидая от него великих благодеяний, закричали разом: «Хотим, государь!» А Дракула приказал запереть хором и зажечь его, и сгорели все те люди.

Купец же наутро, встав, обнаружил золото, и пересчитал его и раз, и другой, и увидел, что один дукат лишний, и, придя к Дракуле, сказал: «Государь, нашел золото, но вот один дукат не мой – лишний». В это время привели и вора с похищенным золотом. И сказал Дракула купцу: «Иди с миром! Если бы не сказал мне о лишнем дукате, то посадил бы и тебя на кол вместе с этим вором».

Был такой обычай у Дракулы: когда приходил к нему неопытный посол от царя или от короля и не мог ответить на его коварные вопросы, то сажал он посла на кол, говоря: «Не я виноват в твоей смерти, а либо государь твой, либо ты сам. На меня же не возлагай вины. Если государь твой, зная, что неумен ты и неопытен, послал тебя ко мне, многомудрому государю, то твой государь и убил тебя; если же ты сам решился идти, неученый, то сам себя и убил».

Однажды пошел на него войной венгерский король Матьяш; Дракула выступил ему навстречу, сошлись, и сразились, и выдали Дракулу изменники живым в руки противника. Привели Дракулу к королю, и приказал тот бросить его в темницу. И провел он там, в Вышеграде на Дунае, в четырех верстах выше Буды, двенадцать лет. А в Мунтьянской земле король посадил другого воеводу.

Когда же тот воевода умер, послал король к Дракуле в темницу сказать, что если хочет он, как и прежде, быть в Мунтьянской земле воеводой, то пусть примет католическую веру, а если не согласен он, то так и умрет в темнице. И предпочел Дракула радости суетного мира вечному и бесконечному, и изменил православию, и отступил от истины, и оставил свет, и вверг себя во тьму.

Конец же Дракулы был таков: когда был он уже в Мунтьянской земле, напали на землю его турки и начали ее разорять. Ударил Дракула на турок, и обратились они в бегство. Воины же Дракулы, преследуя их, рубили их беспощадно. Дракула же в радости поскакал на гору, чтобы видеть, как рубят турок, и отъехал от своего войска; приближенные же приняли его за турка, и один из них ударил его копьем. Тот же, видя, что убивают его свои, сразил мечом пятерых своих убийц, но и его пронзили несколькими копьями, и так был он убит.

В год 6994 (1486) февраля в 13 день писал я это впервые, а в году 6998 (1490) января в 28 день еще раз переписал я, грешный Ефросин.

В последней четверти XV в. появляется у нас «Сказание о Дра-куле воеводе». Дракула, воевода «Мутьянской», т. е. Валашской, земли, «греческыя веры христианин», рисуется в повести как необы­чайно жестокий и коварный человек. Самое имя его-Дракула, по словам автора, по-русски означало «дьявол». В повести один за другим перечисляются примеры такой извращённой жестокости Дракулы, которая подчас не оправдывается никакими практиче­скими соображениями.

Когда однажды к Дракуле явились турецкие послы и, покло­нившись, по своему обычаю не сняли с головы фесок, он велел прибить им гвоздями фески к голове, чтобы подкрепить таким обра­зом их обычай. Разгневавшись, турецкий султан с большим войском идёт на Дракулу; Дракула же собирает сколько было у него вои­нов, нападает на турок ночью и наносит им большой урон, но, не будучи в состоянии сопротивляться превосходящим вражеским силам, возвращается назад. Вернувшихся вместе с ним своих вои­нов он сам осматривает и у кого находит раны спереди, тех щедро награждает, у кого же раны оказываются сзади, тех он, как бегле­цов с поля битвы, велит сажать на кол, говоря: «Ты еси не муж, но жена». Турецкий султан, узнав про такую расправу Дракулы со своими воинами, убоялся его и не стал преследовать, но послал к нему посла с требованием дани. Дракула принял посла с большой честью, показал ему все свои владения и сказал, что он не только согласен платить султану дань, но готов со всем своим войском и со всею казной пойти на службу к султану, который не должен чинить в своей земле никакого зла ни ему, ни его войску. Султан с радостью принимает предложение Дракулы, окружает его всякими почестями и приставляет к нему своих приставов. Дракула же, пройдя по Турецкой земле, через пять дней внезапно возвращается назад, берёт в плен города, сёла и множество людей, которых он частью рассек пополам, частью сжёг и посадил на кол и так всех истре­бил, не исключая и грудных младенцев, землю же их всю опусто­шил, а христиан переселил в свою землю. После этого он с честью отпустил турецких приставов со словами: «Идите и расскажите царю вашему о том, что вы видели: как мог, так послужил ему. И будет угодна моя служба, я охотно ещё так же послужу ему, насколько смогу». Посрамлённый султан ничем не мог отплатить Дракуле.

Дракула так ненавидел зло в своей земле, что казнил всякого, кто повинен был в каком-либо преступлении - в воровстве, в разбое или в какой-либо неправде,- будь то знатный вельможа, или священник, или инок, богач или убогий. Был в его владениях колодец, в котором вода была студёная и сладкая, и вели к нему многие пути от разных стран, и многие проходящие пили воду из того колодца. Около него Дракула на пустом месте велел по­ставить большую золотую чашу, чтобы пили из неё, ставя её потом на положенное место. И никто за всё время не посмел украсть эту чашу.

Однажды Дракула велел созвать со всей своей земли стариков, больных и нищих. Когда они явились к нему в бесчисленном мно­жестве, ожидая от него великой милости, он велел собрать их в нарочито построенное большое помещение, обильно их накормил и напоил и затем спросил, не хотят ли они, чтобы он сделал их беспечальными на этом свете и ни в чём не нуждающимися. Полу­чив утвердительный ответ, Дракула велел запереть всех собрав­шихся, сжечь их и тем навеки освободить от нищеты и всяких недугов.

В другой раз пришли к Дракуле из Угорской земли за мило­стыней два католических монаха. Он велел развести их в разные стороны и, призвав одного из них, показал ему вокруг своего двора огромное количество людей, посаженных на колья и на колёса, и спросил его, хорошо ли поступлено с ними и кто они такие. Монах ответил, что Дракула поступил плохо, казнив людей без милости: государю подобает быть милостивым, а те, которые на кольях,- мученики. Другой же монах, которому был задан тот же вопрос, сказал, что Дракула, как государь, от бога поставлен пре­ступников казнить, а добродетельных людей жаловать; преступ­ники получили по заслугам. Первого монаха Дракула велел поса­дить на кол, чтобы и он стал мучеником вместе с теми, кого он сам так называет, а другому дал пятьдесят золотых дукатов и отпу­стил его с честью.

Как-то пришёл к Дракуле некий купец из Угорской земли и по приказанию воеводы оставил свой воз с товаром на городской ули­це, перед домом, а сам отправился в дом спать. Во время сна у него с воза украли 160 золотых дукатов. Купец с жалобой пошёл к Дра­куле, который пообещал ему, что этой же ночью золото будет найдено, и велел по всему городу искать вора, пригрозив погубить весь город, если вор не будет обнаружен. В то же время он при­казал положить купцу на воз своё золото, прибавив к нему лишний дукат. На утро купец нашёл на возу свои деньги и, дважды пере­считав их, убедился, что к ним добавлен ещё один лишний дукат, о чём он и сообщил Дракуле. Тогда же привели и вора, укравшего золото, а Дракула, обратившись к купцу, сказал: «Иди с миром. Если бы ты не сказал мне о лишнем дукате, я посадил бы тебя на кол вместе с этим вором».

Необыкновенную жестокость проявлял Дракула также и по отношению к женщинам, нарушавшим целомудрие и нерадивым в своём хозяйстве. Однажды, встретив бедняка в изодранной ру­башке, он спросил, есть ли у него жена, и, получив утвердитель­ный ответ, велел бедняку вести его в свой дом. Жена оказалась молодой и здоровой. Дракула спросил мужа, сеял ли он лён. Муж ответил, что сеял, и показал много льна. Укорив жену за леность и нерадивость, Дракула распорядился отсечь ей руки и посадить на кол.

Когда слуга во время обеда Дракулы среди разлагавших­ся на кольях трупов, не стерпев смрада, заткнул нос и повернул голову в сторону, Дракула велел посадить его на кол, сказав при этом: «Там высоко тебе будет жить, смрад не дойдёт до тебя».

Некогда пришёл к Дракуле от угорского короля Матвея знат­ный посол, родом поляк, и посадил его Дракула обедать с собой среди трупов. Рядом лежал большой и высокий позолоченный кол. На вопрос Дракулы, для чего сделан этот кол, посол ответил: «Ка­жется мне, государь, что некий знатный человек провинился перед тобой, и ты хочешь учинить ему особенно почётную смерть». Дра­кула сказал: «Ты прав; ты посол великого государя, и я для тебя сделал этот кол». «Государь, если я совершил поступок, достойный смерти,- произнёс посол,- делай, как хочешь; ты пра­ведный судья: не ты виновник в моей смерти, но я сам». Дракула рассмеялся и успокоил его: «Если бы ты мне не так ответил, взаправду был бы на этом колу»,- сказал он. И, почтив и одарив посла, он отпустил его со словами: «Ты и впредь ходи послом от великих государей к великим государям, потому что ты умеешь с ними говорить, прочие же пусть научатся прежде разговаривать с великими государями». Таков был обычай у Дракулы: если при­ходил к нему посол от царя или от короля «неизящен» и не умею­щий защитить себя, он сажал его на кол, говоря при этом: «Не я повинен в твоей смерти, но государь твой или ты сам, и против меня не имей злого чувства: если государь твой, зная твоё мало­умие и неучёность, всё же послал тебя ко мне, великому государю, то он убил тебя; если же ты сам дерзнул идти необученный, то сам ты и убил себя».

Сделали мастера Дракуле железные бочки. Он насыпал в них золота и спустил их в реку, мастеров же велел убить, чтобы ни­кто не узнал про его «окаянство», кроме «тезоименитого ему дья­вола».

Наконец, в битве с угорским королём Матвеем Дракула терпит поражение, попадает в плен и водворяется в темницу в Вышеграде на Дунае, выше Будина, а в Мутьянскую землю королём назначен был другой воевода. В темнице Дракула просидел двенадцать лет, причём и там проявлял обычную свою жестокость: ловя мышей и покупая птиц, он казнил их: иных сажал на кол, иным отрезал голову, у птиц же ощипывал перья и так отпускал их. Он научился шить и этим в темнице кормился.

Когда новый мутьянский воевода умер, король предложил Дра-куле вернуться на воеводство в Мутьянскую землю, но с условием, чтобы он принял латинскую веру. С явным огорчением автор сообщает, что Дракула согласился на предложение короля и ценой измены православию получил не только воеводство, но и в жёны себе сестру короля, от которой у него родилось двое сыновей.

В повести вслед за тем передаётся эпизод, характеризующий гордость, крайнее самолюбие и сознание своей власти и своего достоинства, не покидающие Дракулу и после длительного тем­ничного заключения. Когда он временно, до отъезда в Мутьянскую землю, поселился после выхода из темницы в Будине, в его двор вбежал некий злодей и спрятался там. Преследовавшие преступ­ника, найдя его, поймали; Дракула же выскочил в это время с ме­чом и отсек голову приставу, державшему пойманного, а самого преступника отпустил. Королю, потребовавшему у него объяснения его поступка, он велел передать: «Всякий, кто разбойнически втор­гается в дом великого государя (т. е. в данном случае Дракулы), так погибнет. Если бы ты ко мне сам явился и я нашёл бы в своём доме этого злодея, я выдал бы его или простил». Король, услышав это, рассмеялся, дивясь горячности Дракулы.

Прожил после этого Дракула десять лет, скончавшись в «ла­тинской прелести». Конец же его был таков. Напали на Мутьян­скую земли турки; Дракула одолел их, и войско его без милости гнало и секло их. Обрадованный, он взошёл на гору, чтобы лучше видеть, как секут врагов. Но в это время отделившийся от войска его приближённый, думая, что на горе стоит турок, убил его копьём. Заканчивается повесть сообщением о судьбе семьи Дракулы и о назначении нового воеводы в Мутьянскую землю.

Как видим, повесть по своей композиции очень несложна: она представляет собой соединение нанизанных один на другой анек­дотических случаев из жизни Дракулы. В его лице соединяются различные, порой противоречивые качества: он прежде всего непо­мерно жесток и коварен и притом безгранично своеволен, до само­дурства. Но вместе с тем Дракула - страстный, хотя и очень суровый и прямолинейный сберегатель правды и ненавистник зла. Он очень находчив и умеет ценить находчивость и ум и у других, щедро одаряя их, вместо того чтобы казнить.

У автора, при всём его стремлении объективно рассказывать о поступках Дракулы, прорывается осудительная его оценка, когда он поясняет, что русское значение его имени - «дьявол», или когда говорит о «тезоименитом ему дьяволе», который только и мог знать о его «окаянстве» по отношению к убитым им мастерам.

Однако строгий суд над Дракулой автор произносит не столько в связи с его жестокостью, сколько в связи с отступлением от православия в католическую веру: «Дракула же,- сетует он,- возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и беско-нечнаго, и отпаде православия, и отступи от истины, и остави свет прия тму. Увы, не возможе темничныя временный тяготы понести и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и прият латыньскую прелесть». И случайную смерть Дра-кулы от руки своего же воина приходится, по смыслу повести, толковать как наказание за измену православной вере.

Историческим прототипом Дракулы был Влад Цепеш, валаш­ский воевода в годы 1456-1462 и 1476. Вопрос о том, является ли повесть о Дракуле произведением оригинальным или она заим­ствована, спорен. Ещё в начале 40-х годов Востоков, основываясь на заключительной части повести, где сказано о сыновьях Драку­лы: «Един при кралеве сыне живет, а другий был у варданскаго бископа и при нас умре, а третяго сына старейшаго Михаила тут же на Будину видехом», заключает, что автор был в Венгрии при короле Матвее. А так как в 1482 г. Иван IIIпосылал к этому королю дьяка Фёдора Курицына для утверждения мирного дого­вора, то Востоков считал вероятным написание повести или самим Курицыным, или кем-либо из его свиты - на основании рассказов очевидцев или людей, в памяти которых ещё свежо было воспоми­нание о Цепеше-Дракуле ". Но очевидно, что сыновей Дракулы в Будине мог видеть кто угодно и не непременно русский автор, и то, что поездка Фёдора Курицына в Венгрию совпала со време­нем пребывания этих сыновей в Будине, слишком мало ещё говорит в пользу авторства Курицына или члена его посольства. В даль­нейшем ряд исследователей приписывали повести то русское, то иностранное происхождение (сохранились позднейшие старонемец­кие тексты, в которых фигурирует Дракула). В частности, А. И. Со­болевский полагал, что наша повесть восходит к одному из летучих листков XV в., но что редактором или переводчиком её мог быть Фёдор Курицын 2 . А. Д. Седельников 3 отвергает авторство Фёдора Курицына, вернувшегося в Москву лишь в 1486 г., на том основании, что старейший список повести, датированный 1490 г., как указано в тексте, восходит к списку, датируемому 13 февраля 1486 г. Хронологическое затруднение здесь оказывается тем более очевидным, что самый оригинал списка 1486 г., естественно, должен иметь ещё более раннюю датировку. Не исключена, однако, по мнению А. Д. Седельникова, возможность других, неофициальных сношений Москвы с Венгрией и посольств в Венгрию. Быть может, автор повести и был в Венгрии одновременно с посольством Кури­цына, но вернулся в Москву раньше и другим путём. В самой форме повести исследователь видит один из старейших образцов «сказок-отписок», исходивших из посольской среды и позже.

Повесть о Дракуле, начиная с конца XV в. вплоть до XVIII в., распространилась в значительном количестве списков, что свиде­тельствует о немалой её популярности. Враждебно настроенные к Ивану Грозному слои русского общества, главным образом, вероятно, бояре, ассоциировали образ Дракулы с личностью Гроз­ного, круто расправлявшегося со своими политическими против­никами, которых поддерживали и иностранцы. Показательно с этой стороны то, что к Грозному они позже приурочили первый эпизод, рассказанный в повести о Дракуле. Так, англичанин Коллинз, врач царя Алексея Михайловича, в своей книге о России сообщает, что Иван Грозный, принимая французского посла, велел пригвоз­дить к его голове шляпу за то, что он не снял её перед царём. В одном из списков (Холмогорском) Двинской летописи, относя­щемся к концу XVII-началу XVIII в., вставлена голландская гравюра с такой припиской: «Объявление посольства к царю Иоан­ну Васильевичу, како приказал оному послу железным гвоздем ко главе приколотить за его непокорность и гордость, что не чинно посольствовал».

)

Буслаев Ф. И.

ПОВЕСТЬ О ДРАКУЛЕ

Это сказание, или повесть, есть не что иное, как собрание анекдотов о Волошском или Молдавском воеводе начала XV в., по имени Дракуле (или Дьяволе), соединявшем в своем характере непомерную жестокость и хитрость с отвагою и правдивостью. Качества эти, выражаемые Дракулою в причудливых поступках, дают содержание приводимым в повести анекдотам. Она была составлена в местностях, ознаменованных подвигами Дракулы, еще в XV в., при жизни сыновей этого тирана, а в XVI в.. в сокращении, вошла в Немецкую Космографию Себастьяна Мюнстера (Базель, 1550 г.), книга 4-я. глава 82-я. Здесь рассказывается, между прочим, как Дракула велел пригвоздить шляпы к головам Турецких послов, как пировал между трупами посаженных на колья, как сжег нищих и как охранил золото прибывшего в его страну купца. Сказание о Дракуле явилось у нас в переводе (с речениями западного происхождения, каковы: дукат, миля, см. 7, 10 и 13), еще в конце XV в., как свидетельствует и древнейший список сказания, и явилось оно, вероятно, вследствие сношений Ивана III, как с Стефаном, господарем Молдавским, на дочери которого, Елене, он женил своего старшего сына, так и с Венгерским королем Матвеем Корвином, от которого Московский князь испрашивал для себя литейщиков, инженеров и других художников и мастеров. - Православное направление повести имело для наших предков интерес национальный. Мутьянский воевода издевается над латинским монахом (см. 9) и завершает свои зверские деяния отступничеством от православия (см. 15). Со времен Ивана Грозного Дракула приобрел на Руси новую занимательность по сближению, которое делали между жестокостями обоих этих правителей (см. 1).

Принятый здесь текст ХV в. кое-где восполнен по рук. ХVII в. Правописание древнейшей рукописи соединяет в себе болгарские и древние формы с позднейшими русскими, разговорными и областными. Напр. с одной стороны встречаются такие формы, как: тръпети, прьвие, придуть, а с другой, не только сотворю (вм. сътворю), но и чинишь (вм. чиниши), некой, великой (вм. некый, великый), даже ещо, пришодъ, пришолъ, спероду (вм. еще, пришедъ, пришелъ, спереду). Вместо учинити постоянно вчинити.

Был в Мутьянской земле воевода, греческой веры христьянин, именем Дракула латынским языком, а нашим - Дьявол - русским; толико зломудр, яко житье его по имени его. От Турского царя приидоша некогда к нему поклисарие. Егда внидоша и поклонишася ему, по своему обычаю, с своих глав не снимая шапок. Он же вопросив их: "Что ради таково учинисте?" к великому государю придосте и такову срамоту учинисте". Они же отвещаша: "Таков обычай земли нашея государи держат".

Он же глагола им: "Хощу и аз вашего закона подтвердити, да крепле стоите". И повеле своим гвоздье железное взяти и колпаки их к главам их прибивати. И отпусти их рек: "Шедше скажите государю вашему: он навык от вас ту срамоту терпети, а мы не навыкохом; да не посылает к нам своего обычая и ко иным землям и ко их государем; но иные не хотят его обычая имети".

О послех тых разъярився царь о том и поиде с войском на Дракулу, со многими силами. Он же собрав вся, елико имеяше у себя войска, и ударися на них нощью и множество изби Турков, и не взможе против многих людей малыми людьми битися и возвратися. Кои с ним с бою того приидоша и нача их пересматривати сам, каковы у кого раны. У кого рана спереду, то тем честь и жалование подаваше и витязем его учиняше; а кой созади ранен, того на кол повеле сажати, глаголя: "То беглец, смерд". Да коли поиде на Турки, глагола войску своему: "Кто хощет смерть помыслити, то не ходи со мною, остани зде". Царь же слышав то, и поиде прочь со многим срамом и не возможе на него поити.

Царь Турский посла к нему поклисаря, да ему дань даст. Дракула же почти вельми поклисаря и показа ему все свое имение, и рече ему: "Аз не токмо хощу дань дати царю, но и со всем своим войском и со всею казною хощу к нему на службу ити; и ты возвести царю: как пойду к нему, чтобы по своей земле не велел мне и людям моим никоегоже зла учинити своим людям; и аз хощу скоро по тебе поити; дань принесу и сам к нему приедучи". Царь же, слышав то слово от посла своего, что Дракула хощет к нему поити служити, рад бысть тому; бе бо ратуяся тогда с восточными царьми и странами. И посла скоро по градом и по всей земле своей, да куда Дракула пойдет, и никто ж бы ему зла не учинил, но еще и честь бы ему воздавали. Дракула же, собрався со всем своим войском, и поиде, и приставы царские с ним, и везде ему велию честь воздаваша. Он же поиде яко 5 дней по земле Турской и внезапу вернуся, и нача пленити грады и села, и много множество плени и изсече, овы на колье посажа, а иных на полы пересекая и сожигаше, и до младенцов, сосущих млеко, не остави, и всю ту землю пусту учини, и много христьян во свою землю плененых возврати, и много корысти добы. Приставов тех почтив, рек отпусти: "Повестуйте царю, якоже видесте: сколько могу, столько ему послужил; будет ему служба моя угодна, и еще ему тако послужу". Царь же ничтоже ему зла учини, срамом побежен.

Толико грозен бысть Дракула во своей земле, ненавидя зла кому учинити, разбоя, татьбы, или кую лжу и неправду; то никако же будет жив, аще священник, или боярин, или простой человек, аще и много богатства имел кто, не может искупитися от смерти.

Не на коем месте бяше кладязь хладен и сладок, и мнози к тому источнику пути пришли от многих стран. И прихожаху людие мнози и пьяху от источника того. Дракула же учини чару велику, дивну и злату, и постави на источнице том. И аше кто пьяше чарою тою златою, и паки поставляше на том же месте, и никто же смеяше взять ю от страха, елико он пребысть...

От Угорского короля приде к нему, Матияша, поклисарь, Лях родом, немал человек. И повеле ему сести с собою на обеде среде трупия, и пред ними лежаше кол злат, велик, добел и высок. И вопроси поклисаря: "Повеждь ми, что ради учених аз сий кол тако?" Поклисарь же вельми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: некой великой человек пред тобою согреши, и хощеши почестную ему смерть учинити, паче иных". Дракула же рече: "Право рекл еси: ты еси великого государя кралевский поклисарь: тобе учинен сий кол". Он же отвещав рече: "Аще, государю, достойно смерти деял буду, твори, еже хощеши: праведен еси судия: не ты ми учини смерть, но аз сам". Дракула же розсмеяся и рече: "Аще бы ми ты не тако отвещал, во истину был бы еси на сем коле". И почтив его вельми и одарив, отпусти, глаголя: "Ты во правду ходи на поклисарство, и прочий да не дерзнет, но первее умен будет, как с великими государи говорити".

Никогда же обедоваше Дракула под трупьем мертвых человек, иже на колье всаженные, множество около трапезы его. И послы отколе прихожаху к нему, и тут же ядяху х.леб и пословаху, он же среде их седяше. Слуга же его пред ним стояше, и, смрада оного не могый терпети, затиснув нос, ста и голову на сторону склони. Дракула же вопроси его: "Что ради тако чинишй?" - "Осподарю, смрада сего не могу терпети". Дракула же ту повелел его на кол посадити и рече: "Там ти есть высоко: ино смрад тебя не дойдет".

Единою же пусти веление по своей земле, глаголя: "Да кто стар, или чим недужен, или вреден, слеп или хром, всяким недугом одержим, да вси ти придут ко мне, и да сотворю вас всех без печали". И собрашася к нему вси недужнии, без числа нищих, чающих от него великой милости. Он же учини велику храмину, и собра их ту, и повеле им дати ясти и пити довольно. Они же ядоша и возвеселишася. Дракула же, пришед к ним, глаголя: "Что еще вы требуете от мене?" Отвещаша же и рекоша вси: "Ведает, государю, Бог да твое величество, как тя Бог вразумит". Он же глагола им: "Хощете ли: аз вас сотворю без печали на сем свете, и ничимже нужени будете?" Они же чаяша от него велико нечто и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле храм заперети и сожже их огнем, и глагола бояром своим: "Да весте, что сотворих: первое, да не стужают людям, и никто же будет нищ в моей земле, но вси богати; второе, свободих их, да никтоже от них постражет на сем свете от нищеты или от недуга".

Единою же придоша к нему от Угорской земли два латынина мниха милостыни ради. Он же повеле их развести розно. И призва единого к себе и показа ему вокруг двора много множество безчисленное на колье людей и на колесех, и вопроси его Дракула:"Добро ли аз тако творю?" Мних же глагола ему: "Ни, государю! зло чинишь, без милости казнишь. Подобает государю милостиву быти, а те, иже на колех, мученицы суть". И призва же и другого мниха и вопроси его такоже. Он же отвещав рече: "Ты государю, от Бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати: а си лихо творили, они по своим делом восприяли". Он же, призвав первого мниха, и глагола ему: "Да почто ты из монастыря и из своей кельи ходишь по великим государем, не зная ничтоже; а ныне сам еси глаголал яко те мученицы суть, и аз хощу и тебе мученика сотворити, да ты с ними мучен будеши". И повелел его на кол посадити, а другому повелел дати 50 дукат злата: "Ты еси разумен человек"; - и повелел его с почестью отпустити на возех до Угорской земли.

Некогда приде к нему купец от Угорской земли в его град, и по его заповеди оставив воз на улице пред полатою и товар свой на возе, а сам спаше в полате. И пришедши некто украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде к Дракуле и поведа ему погубление злата. Дракула же глагола к нему: "Пойди, в сию нощь обрящешь злато". И повеле по всему граду искати татя, глаголя: "Аще не обрящете татя, то весь град погублю". И повеле свое злато положити на воз нощью, и приложи един златый. Купец же возстав, обрете злато, и изочте, и дважды, и трижды, и обреташе один лишний златник. И шед ко Дракуле: ,Государю! обретох злато, и бысть един лишний златой". Тогда приведоша татя того, и со златом. Глагола Дракула купцу: "Иди с миром! Аще бы ми еси не исповедал злата лишнего, то бых велел и тебе с сим татем на кол посадити".

Единою же идущу ему путем, и узре не на коем сиромахе срачицу худу, издрану, и вопроси его Дракула: "Имаши ли жену?" Он же отвещав рече: "Государю, имам". Глагола ему Дракула: "Веди мя в дом твой". И пришед, и виде жену его младу сущу и здраву, и глагола мужеви: "Не сеял ли еси льну?" Он же глагола: "Государю, много имам", - и показа ему лен. И глагола Дракула жене: "Да почто ты имаши леность к мужеви своему? Муж твой должен орати и сеяти, а тебе хранити; ты бо должна еси мужу своему одежу светлу и лепу учинити, а ты и срачицы не хощеши нарядити, а здрава сущи телом. Ты еси повинна, а не муж твой: аще бы муж не насеял льну, то бы муж твой повинен был". И повеле ей руце отсещи, а труп на кол посадити.

Учиниша мастери ему бочки железные; и всыпа в них злато и положи их в реку, а мастеров тых посече, да никтоже увесть соделанного им окаянства, токмо тезоименитый ему диавол.

Некогда же поиде краль Угорский на Дракулу войском. Он же поиде против ему. И сретошася и ударишася обои; и ухватиша Дракулу жива: от своих сдан по крамоле; и приведен бысть ко кралю, и повелел его вметнути в темницу. И сиде в Вышегороде на Дунаю, выше Будина 4 мили, 12 лет. А на Мутьянской земле посадили иного воеводу. Яко седяше в темнице, и не оста своего злого обычая, но мыши ловя и птицы покупая на торгу, и тако казняше их: овех на кол сажаше, а иным главы отсекаше, а с иной перье ощипав, пущаще. И научися в темнице шити, и тем кормяшеся.

Егда же краль Матияш изведе его из темницы, и приведе его на Будино и даст ему дом в Пещи против Будина... И случися некоему злодею прибечи на его двор и сохранится ту; гонящии же его наидоша. Дракула же взем меч свой, и искочи из полаты, и отсече главу приставу, держащему злодея, и злодея испусти. Прочии же бежаша, и пришедше к кралю, и поведаша ему бывшее. Краль же посла к нему и вопроси: "Что ради тако сотворил еси?" Он же отвеща: "зло никое же учиних, но он сам себя убил, находя разбойнически на дом великого государя... Аще аз бы во своем дому нашел бы того злодея, и его выдал или простил его от смерти". Краль же нача дивитися со всеми сердцу его.

Умершу же тому воеводе на Мутьянской земле, и краль посла к нему в темницу, да аще восхощет быти на Мутьянской земле воеводою, якоже и первее, да тогда латынскую веру примет; аще же не восхощет, то в темнице умрет. Дракула же паче возлюби временная безконечного, отпаде православия и отступи истины, оставив света и прия тьму. Увы, не возможе темничные тягости понести, и уготовися на безконечное мучение, и остави православную веру христьянскую, греческую, прия латынскую прелесть. Краль же даст ему не точию воеводство на Мутьянской земле, но и сестру свою родную даст за него в жену. И от нея же роди 2 сына, пожив яко 10 лет, и тако скончася в прельсти.

Конец же его сице: живущу в Мутьянской земле и придоша на землю ту Туркове, и начаша пленити. Он же ударися на них; и побегоша Турци. Дракулино же войско без милости сечаху. Дракула же возгна на гору от радости, да видит, како секут Турков. Отторгшеся от войска его мняще, яко Турки, и удари его един копьем. Он же видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убйц 5 человек. Его же мнози копьями избодоша, и тако убьен бысть.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Мутьянскою (в малорус. Мультянскою) землею у нас в старину называли Молдавию (в Истор. об Азов. сиден. Мутьяня, см. 3). Название это заимствано от Волохов, которые именуют Молдаван Мунтянами. - греческой веры, которую действительно исповедовали тогда в Молдавии. - латынским языком, вар. влашским, т.-е. волошским. - Дракула (в первой половине XV в.) был побочный сын воеводы Волошского Мильцы; служил императору Греческому; разбил наследника и внука Мильцына, Дана; отсек ему голову и сделался господарем Волошским. Он был современником султану Амурату и Венгерскому королю Матфею Корвину (в Пов. Матиаш, по польск. произношению, т.-е. Matthais), и отличаясь коварством и хитростию, удачно поддерживал независимость своей страны, поставленной в невыгодное положение между Венграми и Турками. - Турский Турецкий (как и в Ист. об Азовск. сиден.). - поклисарь: при этом в рук. перевод в глоссе: посол, т.-е. ?????????????. По Космографии Мюнстера, Дракула велит шляпы послов прибивать к головам тремя гвоздями. - Английский путешественник Коллинс, приводя разные анекдоты об Иване Грозном, между прочим рассказывает, будто этот царь велел одному французскому посланнику пригвоздить шляпу к голове, и когда вскоре после того приехал в Москву в качестве английского посланника Иероним Баус, и явился пред царем в шляпе, будто бы этот последний с гневом спросил у него: знает ли он, как наказан был посланник французский?

2. Царь, Турецкий султан. - Турков, по народному вм. Турок. - витязем рыцарем. - то беглец и пр., вар. ты еси не муж, но жена.

3. бе - ратуяся, вар. воевася. - повестуйте (вар. повеждьте) от повестовати, повестую.

4. толико грозен и пр., вар. толико ненавидев в своей эемле зла, яко же кто учинит кое зло, татьбу и пр.

5. не на коем, вм. на некоем, 90. - он пребысть, все время, пока был Дракула воеводою.

6. угорский - венгерский. 12. - Матиаша, т.-е он короля Матиаша. - добел дебел (о вм. е), 11. - трупие собир. имя, от труп. - первее умен в рук. прьвие умни.

7. обедоваше от обедовити, обедую, вм. обедать, обедаю. - осподарь господарь, без придыхат. г, 16. - дойдет требует род. пад. без предлога, 187.

8. пустити, по древнейшему употреблению, в смысле послать.- веление: вар. клич велий. - вреден поврежден, искалечен. - нужен или нужден, находящийся в нужде.

9. латинские монахи, т.-е. католические, над которыми Дракула как православный, издевается. - казнишь, в рук. кажнишь. - мученика сотворити; при этом в рук. глосса: сиречь учинити. - дукат, как и далее, западная монета, чуждая нашей старинной письменности.

10. По Космографии Мюнстера, купец из Флоренции. - по его заповеди по повелению Дракулы. - златник, откуда нынешнее золотник, собственно - золотая монета. - не исповедал, не поведал.

11. сиромахе, (в рук. иромахе), вар. скоморосе. - нарядити, сделать, исправить.

13. войском твор. пад. орудия или образа действ., 176. - сдан предан, выдан. - Вышеград или Вышегород, собственно крепость, кремль. - Будино (Будин или Буда). - Офен, а далее Пещь - Пешт (см. 14). - миля - западная мера, чуждая нашей старинной письменности.

15. к нему, к Дракуле. - отступити с род. пад. без предлога, 187. - во прельсти, вм. в прелести, т.-е. в латинстве.

16. сечаху согласовано с собир. именем войско, 151, т.-е. войско Дракулино побивало Турок. - мняще яко Турки: отторгшиеся от Дракулина войска, увидев Дракулу, подумали, что это Турки.