Главная » Советы » Что было раньше на месте ново переделкино. Известные литераторы, жители Писательского городка. Известные жители посёлка Переделкино

Что было раньше на месте ново переделкино. Известные литераторы, жители Писательского городка. Известные жители посёлка Переделкино

Муниципальный округ Название

Ново-Переделкино

Дата образования Руководитель муниципалитета

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Глава муниципального округа

Макаренко Эрнест Мануелович

Код ОКТМО

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Характеристика Площадь Суд

Солнцевский

Почтовые индексы

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Телефоны

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Высота над уровнем моря

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Координаты : Ново-Переделкино на Викискладе

В ходе административной реформы 1991 года на территории бывшего Солнцевского района были образованы муниципальные округа Солнцево, Ново-Переделкино и Внуково, вошедшие в Западный административный округ . В 1995 году все они, в том числе Ново-Переделкино, получили статус районов Москвы . Муниципальное образование Ново-Переделкино было сформировано в 2003 году , однако в местных топонимах до сих пор существует нумерация микрорайонов, оставшаяся от бывшего Солнцевского района. Например, 14-й микрорайон Ново-Переделкино был построен более 15 лет спустя после разделения Солнцево и Ново-Переделкино. Ново-Переделкино получило статус района Москвы в 1995г.

Показатели района

Население

Застройка района

Застройка района в основном состоит из многоэтажных панельных домов типовых серий : КОПЭ, П-3, П-44 , П-44Т, П-46 . Местные достопримечательности:

Церковь Благовещения Пресвятой Богородицы XIX века,
Патриаршье подворье
Дача Левенсона «Теремок», созданная по проекту архитектора Фёдора Шехтеля ,
Храм святого благоверного князя Игоря Черниговского , сооружённый по проекту архитектора А. И. Шипкова .
Старая школа посёлка Ново-Переделкино (Боровское шоссе 37 корп. 1)

Инфраструктура

Социальные объекты

В районе действует искусственный горнолыжный склон, бассейн, ледовый каток, теннисный корт и школа спортивной борьбы ДЮСШ «Борец»; 13 общеобразовательных школ, 14 детских садов, а также 2 взрослых и 2 детских поликлиники . В районе также имеется центр социального обслуживания. С 1997 г. выходит ежемесячная районная газета «Ново-Переделкино».

Православные храмы

В районе действуют следующие православные храмы:

Промышленность

В районе расположен кондитерский цех, заводы Coca-Cola и McDonald"s , а также главный офисный центр компании «Русский стандарт».

Транспорт

Железная дорога

В северной части района между Вокзальной улицей и 1-й Чоботовской аллеей расположена платформа Переделкино Киевского направления МЖД . Время в пути от Киевского вокзала - 20-25 минут. С 1 августа 2013 г. запущено движение электричек до новой железнодорожной платформы Новопеределкино по участку, который ранее служил подъездным путём к Западной водопроводной станции и не использовался для пассажирских перевозок. Новая станция расположена между улицами Производственная и Родниковая, в непосредственной близости от посёлка ЗВС. Для организации движения на участке от станции Солнечная до новой платформы Ново-Переделкино были произведены капитальный ремонт верхнего строения пути, электрификация и установка шумозащитных экранов в местах прилегающей жилой застройки.

Автобусы

Район соединен маршрутами городского автобуса со станциями московского метрополитена «Юго-Западная », «Проспект Вернадского », «Тёплый стан », железнодорожными платформой Сколково (Востряково) , станцией Солнечная и Толстопальцево , а также аэропортом Внуково . В 2003 году в автобусах Ново-Переделкина начали устанавливать турникеты (АСКП). Также в районе действуют многочисленные линии маршрутного такси , часть из которых оснащены автобусами большой вместимости Scania .

Местные маршруты (в пределах районов Ново-Переделкино, Солнцево , Внуково):

№ 5 (Новоорловская улица - платформа Переделкино)
№ 32 (Платформа Сколково (Востряково) - аэропорт Внуково - Толстопальцево)
№ 166 (Новоорловская улица - станция Солнечная)
№ 746 (Улица Федосьино - платформа Переделкино)
№ 729 (Платформа Переделкино - 5-й микрорайон Солнцево)
№ 750 (Станция Солнечная - Внуковский завод)
№ 814 (Улица Федосьино - станция Солнечная)
№ 809 (Платформа Сколково (Востряково) - платформа Переделкино)
№ 809к (Улица Федосьино - платформа Переделкино)
№ 812 (Новоорловская улица - платформа Переделкино)
№ 881 (Станция Солнечная - Град Московский)

Внешние маршруты (пересекают МКАД)

№ 810, 810с (Новоорловская улица - станция метро «Проспект Вернадского »)
№ 830, 830с (Улица Федосьино - станция метро «Проспект Вернадского »)
№ 767 (Улица Федосьино - станция метро «Теплый Стан »)
№ 707 (Чоботы- станция метро «Юго-Западная »)
№ 779 (Улица Федосьино - платформа Рабочий посёлок)
№ 844 (Улица Федосьино - станция метро «Юго-Западная »)
№ 902 экспресс (Улица Федосьино - Киевский вокзал)

Метрополитен

На территории района станций метрополитена нет, ближайшими являются «Румянцево », «Тропарёво », «Юго-Западная » и «Проспект Вернадского »

В разное время существовали проекты проведения в Ново-Переделкино линий троллейбуса и монорельса [[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] .

Напишите отзыв о статье "Ново-Переделкино"

Примечания

. Территориальный орган Федеральной службы государственной статистики по г. Москве. Проверено 24 декабря 2011. .
Указ Президиума ВС РСФСР от 10 мая 1984 Об образовании в городе Москве Солнцевского района
. .
. Проверено 16 августа 2014. .
. Проверено 31 мая 2014. .
. Проверено 16 ноября 2013. .
. Проверено 2 августа 2014. .
. Проверено 6 августа 2015. .
// Православие.Ру .

Ссылки

в LiveJournal .
.

Просмотр этого шаблона

Центральный

Северный

Северо-Восточный

Восточный

Юго-Восточный

Южный

Если честно – я до сих пор не знаю, что тогда произошло. Может быть, у меня просто пошло очень сильное возмущение, что надо мной так незаслуженно смеялись? Или слишком мощно всколыхнулась горькая детская обида? Так или иначе, я вдруг почувствовала, как всё тело будто заледенело (казалось бы, должно было быть наоборот?) и только внутри кистей рук взрывными толчками пульсировал настоящий «огонь»… Я встала лицом к костру и резко выбросила левую руку вперёд... Жуткое ревущее пламя как будто выплеснулось из моей руки прямо в сложенный мальчишками костёр. Все дико закричали... а я очнулась уже дома, с очень сильной режущей болью в руках, спине и голове. Всё тело горело, как будто я лежала на раскалённой жаровне. Не хотелось двигаться и даже открывать глаза. Мама была в ужасе от моей «выходки» и обвинила меня во «всех мирских грехах», а главное – в недержании слова, данного ей, что для меня было хуже любой всепожирающей физической боли. Мне было очень грустно, что на этот раз она не захотела меня понять и в то же время я чувствовала небывалую гордость, что всё-таки «не ударила лицом в грязь» и что у меня каким-то образом получилось сделать то, что от меня ожидали. Конечно, всё это сейчас кажется немножко смешным и по-детски наивным, но тогда для меня было очень важно доказать, что я, возможно, могу быть кому-то в чём-то полезной со всеми своими, как они называли, «штучками». И что это не мои сумасшедшие выдумки, а самая настоящая реальность, с которой им теперь придётся хотя бы немножечко считаться. Если бы только всё могло быть так по-детски просто... Как оказалось, не только моя мама была в ужасе от содеянного мною. Соседние мамы, услышав от своих детей о том, что произошло, начали требовать от них чтобы они держались от меня как можно дальше… И на этот раз я по-настоящему осталась почти совсем одна. Но так как я была человечком весьма и весьма гордым, то я ни за что не собиралась «проситься» к кому-то в друзья. Но одно – показать, а совсем другое – с этим жить..... Я очень любила своих друзей, свою улицу и всех кто на ней жил. И всегда старалась принести каждому хоть какую-то радость и какое-то добро. А сейчас я была одна и в этом была виновата только сама, потому что не сумела устоять перед самой простой, безобидной детской провокацией. Но что ж было делать, если я сама в то время была ещё совсем ребёнком? Правда, ребёнком, который теперь стал уже понемногу понимать, что не каждый в этом мире достоин того, чтобы ему стоило бы что-то доказывать... А даже если и доказать, то это ещё абсолютно не значило, что тот, кому ты это доказываешь, тебя всегда правильно поймёт. Через несколько дней я совсем физически «отошла» и чувствовала себя довольно сносно. Но желания зажечь огонь у меня больше не появлялось уже никогда. А вот расплачиваться за свой «эксперимент» пришлось, к сожалению, довольно долго… Первое время я находилась в полной изоляции от всех моих любимых игр и друзей. Это было очень обидно и казалось очень несправедливым. Когда я говорила об этом маме, моя бедная добрая мама не знала, что сказать. Она очень меня любила и, естественно, хотела уберечь меня от любых бед и обид. Но, с другой стороны, ей уже тоже понемножку становилось страшно оттого, что почти постоянно со мной происходило. Это, к сожалению, было то «тёмное» время, когда ещё было «не принято» говорить открыто о подобных, «странных» и непривычных вещах. Всё очень строго сохранялось в рамках, как «должно» или «не должно» быть. И всё «необъяснимое» или «неординарное» категорически умалчивалось или считалось ненормальным. Честно говоря, я от всего сердца завидую тем одарённым детям, которые родились хотя бы на двадцать лет позже меня, когда все эти «неординарные» способности уже не считались каким-то проклятием, а наоборот – это стало называться ДАРОМ. И на сегодняшний день никто уже не травит и не посылает этих бедных «необычных» детей в сумасшедший дом, а дорожат ими и уважают, как одарённых особым талантом удивительных детей. Мои же «таланты» в то время такого восторга ни у кого из окружающих, к сожалению, не вызывали. Как-то, несколько дней спустя после моего «скандального» приключения с огнём, одна наша соседка «по секрету» сказала маме, что у неё есть «очень хороший врач», который занимается именно такими «проблемами», как у меня и если мама хочет, то она с удовольствием её с ним познакомит. Это был первый раз, когда маме на прямую «посоветовали» упрятать меня в сумасшедший дом. Потом этих «советов» было очень много, но я помню, что именно тогда мама была очень огорчена и долго плакала закрывшись в своей комнате. Она не сказала мне про этот случай никогда, но в этот секрет меня «посвятил» соседский мальчик, мама которого и дала моей маме такой драгоценный совет. Конечно же, ни к какому врачу меня, слава богу, не повели. Но я чувствовала, что своими последними «деяниями» я перешагнула какой-то «рубеж», после которого уже даже моя мама не в состоянии была меня понимать. И не было никого, кто мог бы мне помочь, объяснить или просто по-дружески успокоить. Я уже не говорю – чтобы научить… Так я в одиночестве «барахталась» в своих догадках и ошибках, без чьей-либо поддержки или понимания. Что-то пробовала, что-то не смела. Что-то получалось, что-то – наоборот. И как же часто мне бывало просто-напросто по-человечески страшно! Честно говоря, я точно также всё ещё «барахталась в догадках» и до своих 33 лет, потому, что так и не нашла никого, кто мог бы хотя бы что-либо как-то объяснить. Хотя «желающих» всегда было больше чем нужно. Время шло. Иногда мне казалось, что всё это происходит не со мной или, что это просто придуманная мною странная сказка. Но эта сказка почему-то была слишком уж реальной реальностью... И мне приходилось с этим считаться. И, что самое главное, с этим жить. В школе всё шло, как и прежде, я получала по всем предметам только пятёрки и у моих родителей (хотя бы уж из-за этого!) не было никаких проблем. Скорее наоборот – в четвёртом классе я уже решала очень сложные задачи по алгебре и геометрии и делала это играючи, с большим удовольствием для самой себя. Также я очень любила в то время уроки музыки и рисования. Я рисовала почти всё время и везде: на других уроках, во время перерывов, дома, на улице. На песке, на бумаге, на стёклах… В общем – везде, где это было возможно. И рисовала я поче-му-то только человеческие глаза. Мне тогда казалось, что это поможет мне найти какой-то очень важный ответ. Я всегда любила наблюдать человеческие лица и в особенности – глаза. Ведь очень часто люди не любят говорить то, что они по-настоящему думают, но их глаза говорят всё… Видимо недаром их называют зеркалом нашей души. И вот я рисовала сотни и сотни этих глаз – печальных и счастливых, скорбящих и радостных, добрых и злых. Это было для меня, опять же, время познания чего-то, очередная попытка докопаться до какой-то истины... правда я понятия не имела – до какой. Просто это было очередное время «поиска», которое и после (с разными «ответвлениями») у меня продолжалось почти всю мою сознательную жизнь. Дни сменялись днями, проходили месяцы, а я всё продолжала удивлять (а иногда и ужасать!) своих родных и близких, и очень часто саму себя, множеством моих новых «невероятных» и не всегда совсем безопасных, приключений. Так, например, когда мне исполнилось девять лет я вдруг, по какой-то, мне неизвестной причине, перестала есть, чем очень сильно напугала маму и расстроила бабушку. Моя бабушка была настоящим первоклассным поваром! Когда она собиралась печь свои капустные пироги, на них съезжалась вся наша семья, включая маминого брата, который жил в то время в 150 километрах от нас и, несмотря на это, приезжал специально из-за бабушкиных пирогов. Я до сих пор очень хорошо и с очень большой теплотой помню те «великие и загадочные» приготовления: пахнущее свежими дрожжами тесто, всю ночь поднимавшееся в глиняном горшке у плиты, а утром превратившееся в десятки белых кружочков, разложенных на кухонном столе и ждущее, когда же уже настанет час его чудесного превращения в пышные пахнущие пироги... И бабушка с белыми от муки руками, сосредоточенно орудующая у плиты. И ещё я помню то нетерпеливое, но весьма приятное, ожидание, пока наши «жаждущие» ноздри не улавливали первых, изумительно «вкусных», тончайших запахов пекущихся пирогов… Это всегда был праздник, потому что её пироги любили все. И кто-бы в этот момент не заходил, ему всегда находилось место за большим и гостеприимным бабушкиным столом. Мы всегда засиживались допоздна, продлевая удовольствие за «чаепитным» столом. И даже когда наше «чаепитие» заканчивалось, никому не хотелось уходить, как будто вместе с пирогами бабушка «впекала» туда частичку своей доброй души и каждому хотелось посидеть ещё и «погреться» у её тёплого, уютного домашнего очага. Бабушка по-настоящему любила готовить и что бы она ни делала, это было необыкновенно вкусно всегда. Это могли быть сибирские пельмени, пахнущие так, что у всех наших соседей вдруг появлялась «голодная» слюна. Или мои любимые вишнёво-творожные ватрушки, которые буквально таяли во рту, оставляя надолго изумительный вкус тёплых свежих ягод и молока… И даже её самые простые квашеные грибы, которые она каждый год квасила в дубовой кадушке со смородиновыми листьями, укропом и чесноком, были самыми вкусными которые я когда-либо ела в своей жизни, несмотря на то, что на сегодняшний день я объездила больше половины света и перепробовала всевозможные лакомства, о которых, казалось бы, можно было только мечтать. Но тех незабываемых запахов одурительно вкусного бабушкиного «искусства» никогда не смогло затмить никакое, даже самое изысканно-рафинированое заграничное блюдо. И вот, имея такого домашнего «чародея», я, к всеобщему ужасу моей семьи, в один прекрасный день вдруг по-настоящему перестала есть. Теперь я уже не помню, был ли для этого какой-либо повод или это просто произошло по какой-то мне неизвестной причине, как это обычно происходило всегда. Я просто начисто потеряла желание к любой мне предлагаемой пище, хотя никакой слабости или головокружения при этом не испытывала, а наоборот – чувствовала себя необычайно легко и совершенно великолепно. Я пыталась объяснить всё это моей маме, но, как я поняла, она была сильно напугана моей новой очередной выходкой и ничего не хотела слышать, а только честно пыталась заставить меня что-то «глотать». Мне становилось очень плохо и от каждой новой порции принимаемой пищи рвало. Только лишь чистая вода принималась моим истерзанным желудком с удовольствием и легко. Мама уже была почти что в панике, когда к нам совершенно случайно зашла, наш тогдашний семейный врач, моя двоюродная сестра Дана. Обрадованная её приходом, мама, конечно же, тут же рассказала ей всю нашу «ужасную» историю о моём голодании. И как же я обрадовалась, когда услышала, что «ничего такого уж страшного в этом нет» и что я могу на какое-то время быть оставлена в покое без насильственного запихивания в меня еды! Я видела, что моя заботливая мама в это совсем не поверила, но деваться было некуда, и она решила оставить меня в покое хотя бы на какое-то время. Жизнь сразу стала лёгкой и приятной, так как чувствовала я себя абсолютно прекрасно и больше уже не было того постоянного кошмарного ожидания спазмов желудка, которые обычно сопровождали каждую малейшую попытку принятия какой-либо пищи. Это продолжалось примерно около двух недель. Все мои чувства обострились и восприятия стали намного ярче и сильнее, как бы выхватывалось что-то самое важное, а остальное уходило на второй план. Мои сны изменились или вернее, я стала видеть один и тот же, повторяющийся сон – как-будто я вдруг поднимаюсь над землёй и иду свободно не касаясь пятками пола. Это было настолько реальное и невероятно прекрасное чувство, что каждый раз просыпаясь, мне немедленно хотелось обратно. Этот сон повторялся каждую ночь. Я до сих пор не знаю, что это было и почему. Но это продолжалось и после, спустя много, много лет. И даже теперь, перед тем, как проснуться, я очень часто вижу тот же самый сон.

Своё название получил от посёлка Переделкино, образованного в 1947 г. и расположенного в Московской области. Его история восходит к XVII в., когда здесь располагалась деревня Передельцы, впервые упоминаемая в сохранившихся источниках с 1627 г. В конце XVI в. это была вотчина Андрея Щелкалова, позднее ставшая владением Троице-Сергеева монастыря. В последующее время ею в разное время владели Леонтьевы, Долгоруковы, Самарины. С прокладкой железной дороги здесь, на 18-м километре устраивается платформа, а рядом с ней возникает дачный посёлок, получивший название Переделкино.

Со временем кварталы Москвы подошли совсем близко к нему, и с тем чтобы не возникало путаницы, новый район для отличия от подмосковного посёлка назвали Новопеределкином. Жилые кварталы города поглотили два старинных села: Орлово и Федосьино.

Федосьино

Наиболее ранние описания этих земель сохранились от первой половины XVII в., когда они принадлежали двум московским монастырям. Село Федосьино принадлежало Вознесенскому девичьему монастырю, «что на Москве у Фроловских ворот». Эта обитель находилась в Кремле, у Спасских (Фроловских) ворот, и была основана в 1393 г. вдовой великого князя Дмитрия Донского Евдокией, которая после смерти мужа приняла здесь постриг под именем Евфросиньи и была в ней же похоронена. С этого времени Вознесенский монастырь стал служить местом погребения великих княгинь и княжон, цариц и царевен династии потомков Рюрика и сменивших их в 1613 г. Романовых.

К сожалению, мы не знаем, когда это село стало собственностью обители. Некоторый свет на это могло бы пролить изучение происхождения его названия — вероятно, село досталось монастырю от одной из княжон или княгинь, по имени Федосья. Как бы то ни было, впервые Федосьино упоминается в писцовой книге 1627 г. Описание этого года отмечает здесь деревянную Преображенскую церковь, дворы причта, монастырские дворы, пять крестьянских дворов с пятью жителями и два пустых двора.

Вскоре вместо ветхого храма была построена новая Благовещенская церковь. Со временем село разрасталось. По данным 1646 г., в селе значилось 13 крестьянских дворов, а в 1678 г. уже 20 дворов, где жил 91 человек. К 1704 г. их число увеличилось соответственно до 37 дворов и 131 жителя.

Орлово

Соседнее село Орлово принадлежало московскому Чудову монастырю. Любопытно, что Чудов монастырь соседствовал в Кремле с Вознесенским и даже возник примерно в одно время с ним. По преданию, он был основан митрополитом Алексеем на рубеже 50-60-х годов XIV в. в память о чудесном исцелении ханши Тайдулы — событии, в котором принимал самое активное участие владелец другого села на территории округа — Тропарева — Иван Тропарь. Документы этого монастыря сохранились лучше, и из них мы узнаем, что в XVI в. рядом с Орловом находился старинный погост с Покровской церковью. Собственностью монастыря село стало в 1568 г.

Однако грамота, по которой обители досталось Орлово, дошла до нас не в полном виде — в ней не хватает начала, и мы не знаем, кто был первым владельцем села. Возможно, этот дефект документа не случаен. В конце 1564 г. царь Иван IV провозгласил опричнину — систему мер для борьбы с предполагаемой изменой среди феодалов. Она сопровождалась массовыми репрессиями, казнями и грабежами. Именно от этого времени дошло выражение «опричник», употребляющееся обычно в бранном смысле. Известно, что в эти годы Чудов монастырь был самым тесным образом связан с царскими опричниками, многие из которых, стремясь искупить свои грехи, жертвовали в обитель богатые вклады. Можно предположить, что таким путем монастырю досталось и Орлово. Позже, когда опричнина была отменена, монахи могли специально вырезать из грамоты имя прежнего владельца во избежание излишних вопросов.

Описание 1624 г. отмечает рядом с селом деревянную ветхую Покровскую церковь, стоявшую «без пения», а в самом селении монастырский двор, в котором жил старец, «да служки приезжие с Москвы», 5 дворов крестьянских и один бобыльский, где значилось 7 человек. Спустя полвека, в 1678 г., здесь зафиксированы монастырский двор, 3 двора конюхов, 13 крестьянских дворов и 7 бобыльских, где в общей сложности проживали 73 человека. В 1698 г. вместо Покровской церкви на погост переносится деревянная церковь Казанской иконы Божьей матери (она была перевезена в разобранном виде из села Узкого боярина Тихона Никитича Стрешнева), но ещё долго Орлово иногда именовали по прежнему храму селом Покровским. По описанию 1704 г., в селе Орлове, расположившемся по обе стороны речки Сетуни, значились Казанская церковь, монастырский двор (2 человека), конюшенный двор и двор приказчика (7 человек) и 24 крестьянских двора (92 человека).

Монастыри владели этими сёлами до середины XVIII в., а в 1764 г. они были секуляризированы — превращены в государственную собственность и стали называться «экономическими», так как поступили в ведение Коллегии экономии.

Довольно рано здесь появляются первые промышленные заведения. В 1825 г. в Орлове московский купец И.Е. Епанешников строит ковровую фабрику, на которой работает до 30 рабочих. Позднее она переходит к купцу И.И. Пешкову, при котором в 1850 г. здесь значилось 60 рабочих из помещичьих и «экономических вольнонаемных» крестьян, 20 мальчиков для размотки шерсти, 57 жаккардовых станов. Из тогдашней рекламы узнаем, что фабрика выпускала «бархатные ковры из шпанской и русской шерсти, ковры на булавках из тонкой камвольной пряжи для драпировки, ковры двуличные на манер шетланских из простой русской пряжи, дорожки в роде ковров для постилки на полы и в гостиницах из шпанской и русской шерсти».

Позднее история этих сёл была такой же, как и у других окрестных селений. Единственным отличием было то, что уже в 1930-е годы проектировщики, разрабатывавшие планы развития Москвы, запланировали эту территорию для строительства городов — спутников Москвы. Однако жизнь внесла свои коррективы — только через полвека здесь появляются городские кварталы, но уже непосредственно самой столицы, начинают возникать промышленные предприятия.

Лукино

Ещё одним селением здесь было село Лукино, расположившееся у железнодорожной платформы Переделкино. Первые сведения о нём в сохранившихся источниках относятся к концу XVI в., когда это было поместье Сергея Ададурова. Судя по писцовой книге 1627 г., Лукино значилось поместьем Ивана Федоровича Леонтьева, занимавшего впоследствии придворный чин ловчего. Описание отмечает двор помещика с деловыми людьми, дворы приказчика, людской, двор крестьянский и 2 двора бобыльских, в которых проживало 5 человек.

К 1646 г. Иван Фёдорович построил в своем имении церковь Преображения Господня. Описание этого года отметило в Лукине дворы помещика, попа, 3 крестьянских и 3 бобыльских двора, в которых проживали 12 человек.

Леонтьевым эти земли принадлежали более столетия. После Ивана Фёдоровича Лукином владел в 1661—1686 гг. его сын Фёдор Иванович. При нём, по описанию 1678 г., в селе числились: двор вотчинника, 2 двора «задворных людей» и 9 крестьянских дворов. В 1687 г., после кончины Фёдора Ивановича Леонтьева, имение перешло к его детям Павлу и Василию, а в 1704 г. последний значится его единственным владельцем. В селе тогда значились Преображенская церковь, двор вотчинника и скотный двор, которые обслуживали 9 человек дворни, и 9 крестьянских дворов с 35 душами мужского пола.

Василий Фёдорович Леонтьев скончался в апреле 1725 г., и село перешло к его вдове Ирине Александровне (урожденной Ляпуновой) и его родной сестре Татьяне Фёдоровне, которая была женой князя Василия Васильевича Щербатова. Однако Лукином они владели очень недолго, и в 1729 г. село купил князь Михаил Владимирович Долгоруков. От него оно досталось в 1756 г. его дочери княжне Аграфене Михайловне.

В XIX в. усадьба перешла во владение баронов Боде, представителей французской аристократической фамилии, эмигрировавшей в 1795 г. из революционной Франции и пустившей прочные корни на русской земле. Во второй половине XIX в. владельцем усадьбы в Лукине стал Михаил Львовнч Боде. Его мать, Наталья Фёдоровна Колычева, происходила из древнего боярского рода Колычевых и являлась его последней представительницей. По личному разрешению царя Михаилу Львовичу было разрешено именоваться двойной фамилией — Боде-Колычёвым.

Михаил Львович Боде-Колычёв глубоко интересовался историей материнского рода и сделал из усадьбы в Лукине настоящий музей.

Пользуясь советами и помощью знатока русского искусства художника Ф.Г. Солнцева, он выстроил на основе старого сгоревшего новый усадебный дом в псевдорусском стиле и в центре парадного двора поставил обелиск с именами наиболее известных лиц из рода Колычёвых. Усадьба была окружена подобием кремлёвских крепостных стен с воротами, украшенными изразцами и каменными львами. Рядом с главным домом было выстроено специальное хранилище, где находился «архив боярского дома Колычёвых» и «Колычёвский музей».

По воспоминаниям известного филолога академика Ф.И. Буслаева, учеником которого был Михаил Львович, всё в усадьбе он «строил и украшал по планам, чертежам и рисункам, которые составлял сам, и для точнейшего выполнения своих предприятий неутомимо следил за работами каменщиков, плотников и разных мастеров. Он обладал разборчивым, тонким вкусом и был опытный знаток византийско-русской иконописи и старинной орнаментики».

Своих родителей — Льва Карловича и Наталью Фёдоровну — он похоронил в родовой усадьбе, а над их могилами возвёл церковь во имя св. Филиппа (погибшего в опричнину и впоследствии канонизированного московского митрополита Филиппа Колычёва).

В советское время усадьба была разорена, в ней устроили совхоз, а в 1952 г. отдали главный дом под загородную резиденцию московских патриархов.

По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов».

Расположен рядом с платформами Переделкино и Мичуринец Киевского направления МЖД . Историко-культурный заповедник с 1988 года .

История

История Переделкина восходит к XVII веку , когда здесь располагалась деревня Передельцы , которой в разное время владели Леонтьевы , Долгоруковы , Самарины . Самариным также до Революции 1917 года принадлежала соседняя усадьба Измалково . Сама усадьба сохранилась частично: в ней до 2002 года находился детский санаторий. В настоящее время реконструкция усадьбы законсервирована.

С прокладкой железной дороги в 1899 году здесь на 18-м км устраивается платформа (первоначальное название - 16-я верста), а рядом с ней возникает дачный посёлок, получивший название Переделкино.

Само название Переделкино появилось в XVII веке благодаря судоремонтной верфи на реке Сетунь - там ремонтировались либо переделывались суда. Постепенно Сетунь мелела, ко второй половине XX века она стала настолько мелка, что в каких-то местах её можно было перейти вброд, и трудно было поверить, что ещё пару веков назад здесь плескались волны.

Место Переделкино было известно уникальным микроклиматом, возникшим в окружении сосновых лесов. До революции там был открыт государственный (то есть бесплатный для пациентов, лечение которых обеспечивалось императорской казной) туберкулёзный диспансер, который по наследству перешёл Советской власти, но постепенно разрушался, так как не ремонтировался и не восстанавливался. Зато неподалёку вырос санаторий для старых большевиков, который, впрочем, тоже постепенно разрушался.

Писательский городок

После Великой Отечественной войны посёлок разросся. Здесь поселились Вениамин Каверин , Николай Заболоцкий (своей дачи не имел и жил на съемной). В Переделкине жили Валентин Катаев , Александр Фадеев , Константин Симонов , позднее Виктор Боков , Евгений Евтушенко , Андрей Вознесенский , Булат Окуджава , Белла Ахмадулина , Александр Межиров , Римма Казакова и другие советские классики. Из этого беглого и неполного перечня писательских имен очевидно, что Переделкино связано со всей историей русскоязычной литературы 1930-1990-х годов XX века .

13 мая 1956 года на своей даче в Переделкине застрелился из револьвера Александр Фадеев. 5 мая 1995 года на своей даче в Переделкине повесился, оставив предсмертную записку, поэт Борис Примеров : «Три дороги на Руси: я выбираю смерть. Меня позвала Юлия Владимировна Друнина… Неохота жить с подонками: Лужковым и Ельциным… Опомнись, народ, и свергни клику… такого не было и не будет на белом свете».

Здесь на своём участке Корней Иванович проводил знаменитые костры, на которых бывали тысячи ребятишек из окрестных деревень, санаториев и пионерских лагерей и где выступали А. Райкин, Р. Зелёная, С. Образцов. Сюда, в переделкинский дом, пришло известие об избрании Чуковского доктором литературы Оксфордского университета, одного из старейших в Европе (до него такой чести из русских писателей удостаивались Василий Жуковский и Иван Тургенев). Здесь пережидал лучшей участи Солженицын , официально считавшийся дворником. Сюда летом 1941 г. пришла записка от его младшего сына Бориса о том, что он уходит добровольцем в московское ополчение, а осенью того же года - похоронка на сына.

Музей был разрешён в начале 1970-х, а впоследствии его дочь Лидия Корнеевна была выселена из дома в судебном порядке, так как выражала поддержку лицам, осуждённым за антисоветскую деятельность. Лидия Корнеевна была знакома с Солженицыным, использовала дачу для встреч диссидентов с иностранцами, использовала Музей под собственное жильё. 9 января 1974 г. она была исключена из членов Союза писателей СССР.

Корней Иванович жил на даче не только летом, он поселился там круглогодично. Уже будучи больным, составил список писателей-соседей, кого не допускать на свои похороны. Известно, что список включал многие известные имена номенклатурных советских классиков . Напротив усадьбы Измалково (бывший детский санаторий № 39) стоит необычный памятник Корнею Чуковскому. Он изображён молодым, без усов, сидящим на пне. Таким его запечатлел скульптор И. Замедянский.

Достопримечательности

Достопримечательности писательского посёлка Переделкино:

Дом-музей Пастернака.
Дом-музей Чуковского.
Дом-музей Окуджавы.
Музей-галерея Е. Евтушенко.
Кладбище с могилами Бориса Пастернака , Корнея Чуковского , Роберта Рождественского , Арсения Тарковского и др.
Дом творчества писателей «Переделкино».

Рядом с посёлком Переделкино, в Ново-Переделкино (ЗАО города Москвы), расположены:

Резиденция Патриарха Московского и всея Руси .
Прямо у железнодорожной платформы «Переделкино» находится Храм Спаса Преображения в Переделкино Патриаршее подворье - памятник архитектуры XVII века .
Святой источник с часовней, названный "Святой колодец", в низине неподалёку от платформы Переделкино, описан в повести Валентина Катаева «Святой колодец».

Известные литераторы, жители Писательского городка

Известные жители посёлка Переделкино

В своей резиденции в Переделкине жили и умерли Алексий I , Патриарх Московский (ум. в г.), Алексий II , Патриарх Московский (ум. в г.). Когда-то в Переделкине жил Лев Каменев . Одна из дач принадлежала кинорежиссёру Александру Довженко и его жене актрисе и режиссёру Юлии Солнцевой . Неподалёку от дома Булата Окуджавы находится дача скульптора Зураба Церетели .

Про «Посёлок Переделкино» хоть отдельную рецензию пиши. Потому что прав тут Горчев : остались в Переделкино одни вдовы писателей в роговых очках, какие мог носить только мёртвый Лев Кассиль, да бандиты.

Переделкинское кладбище

Переделкино в литературе

- «Осень» («Я дал разъехаться домашним…»), стихотворение Бориса Пастернака .
- «Святой колодец», повесть Валентина Катаева .
- «Дачный роман», поэма Беллы Ахмадулиной .

Анекдоты

Напишите отзыв о статье "Переделкино"

Литература

Инна Симонова . . // Литературная газета . - 5 июля 2006 года.
Железнова Мария . // Русский Newsweek . - 29 июля 2009 года.

Лобов Л., Васильева К. Переделкино, сказание о писательском городке - М. : Бослен, 2011. - 580 с; 380 ил. ISBN 978-5-91187-139-0

См. также

Примечания

Ссылки

- информация о музеях, жителях, проезде и т. д.
.
+
Газета «На Рублёвке», 26 июля 2013 года

Отрывок, характеризующий Переделкино

– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C"est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n"en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.

В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г"ишка, т"убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport"a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня. Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.

Свое название район получил от поселка Переделкино , образованного в 1947 г., и расположенного в Московской области. Его история восходит к XVII в., когда здесь располагалась деревня Передельцы, которой в разное время владели Леонтьевы, Долгоруковы, Самарины. С прокладкой железной дороги здесь на 18-м километре устраивается платформа, а рядом с ней возникает дачный поселок, получивший название Переделкино.
Со временем кварталы Москвы подошли совсем близко к нему и с тем, чтобы не возникало путаницы, новый район для отличия от подмосковного поселка назвали Новопеределкиным. Жилые кварталы города поглотили два старинных села - Орлово и Федосьино и посёлок Чоботы.
Наиболее ранние описания этих земель сохранились от первой половины XVII в., когда они принадлежали двум московским монастырям. Село Федосьино принадлежало Вознесенскому девичьему монастырю, "что на Москве у Фроловских ворот". Эта обитель находилась в Кремле, у Спасских (Фроловских) ворот, и была основана в 1393 г. вдовой великого князя Дмитрия Донского Евдокией, которая после смерти мужа приняла здесь постриг под именем Евфросии и была здесь же похоронена. С этого времени Вознесенский монастырь стал служить местом погребения великих княгинь и княжон, цариц и царевен династии потомков Рюрика и сменивших их в 1613 г. Романовых.

К сожалению, мы не знаем, когда это село стало собственностью обители. Некоторый свет на это могло бы пролить изучение происхождения его названия - вероятно, село досталось монастырю от одной из княжон или княгинь, по имени Федосья. Как бы то ни было, впервые Федосьино упоминается в писцовой книге 1627 г. Описание этого года отмечает здесь деревянную Преображенскую церковь, дворы причта, монастырские дворы, пять крестьянских дворов с пятью жителями и два пустых двора.

Со временем село разрасталось. По данным 1646 г. в селе значилось 13 крестьянских дворов, а в 1678 г. уже 20 дворов, где жил 91 человек. К 1704 г. их число увеличилось соответственно до 37 дворов и 131 жителя. В 1736 г. вместо ветхого храма была построена новая Благовещенская церковь. Есть сведения, что среди храмов Звенигородского уезда, к которому относилось село в те годы, именно она собрала 1/3 пожертвований. Новое преображение церкви началось в 1849 году, в связи со строительством каменного храма. Время не щадит и камни, судя по каменной кладке, церковь перестраивалась трижды. В настоящее время храм восстанавливается.
Соседнее село Орлово принадлежало московскому Чудову монастырю. Любопытно, что Чудов монастырь соседствовал Кремлю с Вознесенским и даже возник примерно в одно время с ним. По преданию, он был основан митрополитом Алексеем на рубеже 50 - 60-х годов XIV в. в память о чудесном исцелении ханши Тайдулы - событии, в котором принимал самое активное участие владелец другого села на территории округа - Тропарева - Иван Тропарь. Документы этого монастыря сохранились лучше и из них мы узнаем, что в XVI в. рядом с Орловом находился погост с Покровской церковью. Собственностью монастыря село стало в 1568 г.

Однако, грамота, по которой обители досталось Орлово, дошла до нас не в полном виде - в ней не хватает начала, и мы не знаем - кто был первым владельцем села. Возможно, этот дефект документа не случаен. В конце 1564 г. царь Иван Грозный провозгласил опричнину - систему мер, для борьбы с предполагаемой изменой среди феодалов. Она сопровождалась массовыми репрессиями, казнями и грабежами. Именно от этого времени дошло выражение "опричник", употребляющееся обычно в бранном смысле. Известно, что в эти годы Чудов монастырь был самым тесным образом связан с царскими опричниками, многие из которых, стремясь искупить свои грехи, жертвовали в обитель богатые вклады. Можно предположить, что таким путем монастырю досталось и Орлово. Позже, когда опричнина была отменена, монахи могли специально вырезать из грамоты имя прежнего владельца во избежание излишних вопросов.

Описание 1623 г. отмечает рядом с селом деревянную ветхую Покровскую церковь, стоявшую "без пения", а в самом селении монастырский двор, в котором жил старец, "да служки приезжие с Москвы", пять дворов крестьянских и один бобыльский, где значилось 7 человек. Спустя полвека, в 1678 г., здесь зафиксированы монастырский двор, три двора конюхов, 13 крестьянских дворов и 7 бобыльских, где в общей сложности проживали 73 человека. В 1698 г. вместо Покровской церкви на погосте возводится деревянная церковь Казанской иконы Божьей матери, но еще долго Орлово иногда именовали по прежнему храму селом Покровским.

Монастыри владели этими селами до середины XVIII в., а в 1764 г. они были секуляризированы - превращены в государственную собственность и стали называться "экономическими", так как поступили в ведение Коллегии экономии.
Довольно рано здесь появляются первые промышленные заведения. В 1825 г. в Орлове московский купец И.Е. Епанешников строит ковровую фабрику, на которой работает до 30 рабочих. Позднее она переходит к купцу И.И. Пешкову, при котором в 1850 г. здесь значилось 60 рабочих из помещичьих и "экономических вольнонаемных" крестьян, 20 мальчиков для размотки шерсти, 57 жаккардовых станов. Из тогдашней рекламы узнаем, что фабрика выпускала "бархатные ковры из шпанской и русской шерсти, ковры на булавках из тонкой камвольной пряжи для драпировки, ковры двуличные на манер шетланских из простой русской пряжи, дорожки в роде ковров для постилки на полы и в гостиницах из шпанской и русской шерсти".
К началу 20-го века Орлово достаточно крупное село, о его благосостоянии можно судить по наличию в нём двух чайных - Махотина и Антонова.
К 1920-м годам население села уменьшается, в нём проживает теперь около 300 жителей. И только с организацией здесь колхоза оно начинает увеличиваться.
Название посёлка Чоботы идёт от торговых людей, приезжавших в Москву с юго-западных земель России и ходивших в "чоботах". Они останавливались здесь на ночлег перед въездом в Москву.
Осенью 1941 г. посёлок Чоботы часто упоминается в Московских газетах в связи с тем, что здесь открылись двери нового здания школы. Дата - 1 сентября 1941 года. Это, конечно, не знаменитый ноябрьский парад 1941 г. на Красной площади, но это событие той же духовной высоты. В то время, когда в школах размещались госпитали, осенью сорок первого Чоботовская школа была единственной в Москве и области (возможно, и во всей стране), где дети 1 сентября сели за парты.
Сразу после войны школьники из Чобот, развивая свою инициативу "Украсим Родину цветами", высаживают рядом со школой яблоневый сад. В те годы в школе бывали частыми гостями К.Симонов, К.Чуковский, Р.Рождественский, где учились их дети и внуки.
Позднее история этих сел была такой же, как и у других окрестных селений. Единственным отличием было то, что уже в 1930-е годы проектировщики, разрабатывавшие планы развития Москвы, запланировали эту территорию для строительства городов - спутников Москвы. Но жизнь вносит свои коррективы - только через полвека здесь появляются городские кварталы, но уже непосредственно самой столицы, начинают возникать промышленные предприятия.

Материалы из книги "Западный округ Москвы". Страницы истории.-М., 1997г.

Гербовая эмблема

Серебряный меч на золотых дубовых листьях символизирует качества русских воинов, достойно защищавших подступы к Москве в различных войнах, мужество и доблесть (дубовый лист), умелое владение военным оружием (меч). В 1812 году был дан отпор французским войскам, предотвративший их продвижение по Боровскому шоссе к южным, неразоренным дорогам. В 1941 году путь немецко-фашистским войскам перекрыли 30-я и 5-я армии, а также кавалерийская бригада генерала Белова.

О районе

Но́во-Переде́лкино — район в Москве. Расположен в Западном административном округе. Находится в 30 км от центра города за пределами кольцевой автодороги вблизи писательского посёлка Переделкино Ленинского района Московской области.

История

Свое название район получил от посёлка Переделкино, образованного в 1947 году и расположенного в Московской области. Его история восходит к XVII веку, когда здесь располагалась деревня Передельцы, которой в разное время владели Леонтьевы, Долгоруковы, Самарины. С прокладкой железной дороги здесь на 18-м км устраивается платформа, а рядом с ней возникает дачный посёлок, получивший название Переделкино. Со временем многоэтажные дома Москвы подошли совсем близко к нему и с тем, чтобы не возникло путаницы, новый район для отличия от подмосковного посёлка назвали Ново-переделкино.

История района Ново-переделкино — это история нескольких небольших подмосковных сел и деревень: Чоботово, Лукино, Федосьино. Они существовали здесь многие столетия. С конца XIX века на территории района было много дач и рабочих поселков. Жители района трудились на проходящей рядом Брянской (ныне Киевской) железной дороге.

Район в современном его виде вырос в конце 1980-х годов, он слился из семи микрорайонов новой застройки, поселков и деревень бывшего Солнцевского района Подмосковья.

Одной из достопримечательностей Ново-Переделкино считается Дом архитектора Шехтеля "Теремок". "Теремок" представляется лесным чудом, заметным издалека, нарядным, как рябиновый куст. На самом деле "Теремок" сейчас - настоящая крепость за глухим двухметровым забором. Его красоту пока могут созерцать только те, кто закажет экскурсию в Генеральном управлении охраны памятников. В этой солидной организации сообщают, что внутрь дома попасть нельзя: экскурсия ограничивается только видами снаружи.

Архитектурной гордостью нынешнего Ново-Переделкино считаются Храм Спасо-Преображения Патриаршего Подворья в Переделкине, Резиденции Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси, Храм Благовещения Божией Матери в Федосьине, часовня и купальня Св.Филиппа.

Основная транспортная магистраль этого района Москвы — Боровское шоссе. В планах властей города — строительство линии метрополитена, которая свяжет Новопеределкино с западной или юго-западной частью Москвы. Пока же в центр столицы можно добраться доехав до станции метро «Юго-Западная» на автобусе или электричкой от платформы «Солнечная» до Киевского вокзала.

Жителям Ново-Переделкино повезло: они живут в районе с хорошей экологией, где есть редкое для мегаполиса сочетание современной инфраструктуры и красивых ландшафтных пейзажей, великолепная панорама которых открывается с верхних этажей новостроек.

Район Ново-Переделкино образован в августе 1991 года. Территория - 855,2 га. Район расположен полностью за пределами МКАД и удален от центра города на расстояние свыше 17 км. По состоянию на 01.01.2005 в районе зарегистрировано 89,9 тысяч жителей, из которых 19% - это дети в возрасте до 16-ти лет, 68% - трудоспособное население и 13% - пенсионеры. Район имеет слаборазвитый промышленно-производственный потенциал, на его территории расположены, в основном, предприятия, организации и учреждения, обслуживающие население района. Промышленность представлена предприятиями пищевой промышленности: ЗАО ПРК "Москва-Макдоналдс", ЗАО "Кока-Кола Центральная Ботлерс ", Кондитерский цех ЗАО "Сдоми" по производству хлебобулочных изделий. На территории района в 1992 году закончено жилищное строительство, однако, строительство жилых домов осуществлялось в отрыве от строительства объектов социально-бытового, коммунального и культурного назначения.

Ведется строительство Центра православной культуры. В недалеком будущем Правительство Москвы обещает решить транспортную проблему Ново-Переделкино, построив ветку облегченного наземного метро от станции метро "Юго-Западная". Сегодня Ново-Переделкино - это перспективный, один из наиболее экологически чистых районов столицы.

Транспорт

Автобусы:

Со станциями московского метрополитена «Юго-Западная», «Проспект Вернадского» и «Тёплый стан» район связывают линии городского автобуса. В 2003 году в автобусах до Ново-Переделкино впервые начали устанавливать турникеты (АСКП). Также в районе действуют многочисленные линии маршрутного такси, часть из которых оснащены автобусами большой вместимости Scania.

Внутренние рейсы (Ново-Переделкино — Солнцево):

№ 5 (Новоорловская улица — платформа «Переделкино»)
№ 779 (Улица Федосьино — платформа «Рабочий посёлок»)
№ 746 (Улица Федосьино — платформа «Переделкино»)
№ 729 (Платформа «Переделкино» — 5-й микрорайон Солнцево)
№ 814 (Улица Федосьино — платформа «Солнечная»)
№ 809 (Платформа «Востряково» — платформа «Переделкино»)
№ 809к (Улица Федосьино — платформа «Переделкино»)
№ 812 (Новоорловская улица — Платформа «Переделкино»)

Внешние рейсы (Ново-Переделкино — метро):

№ 810 и 810 с (Новоорловская улица — метро «Проспект Вернадского»)
№ 830 и 830 с (Улица Федосьино — метро «Проспект Вернадского»)
№ 767 (Улица Федосьино — метро «Тёплый стан»)
№ 707 (Новоорловская улица — метро «Юго-Западная»)

Железная дорога.

Недалеко от микрорайона расположена станция «Переделкино» Киевского направления МЖД.

Метрополитен.

С 1988 года разрабатываются планы проведения в район линии метрополитена. В 2003 г. был утверждён план строительства Солнцевской линии лёгкого метро, однако из-за нехватки средств проект был отправлен на доработку. В разное время существовали проекты проведения в Ново-Переделкино линий троллейбуса и монорельса.

Улицы района