Монахиня из военной разведки. Монахиня из разведки. Фронтовой дневник матушки Адрианы

Память святого апостола Филиппа совершается в Православной Церкви 27 ноября по новому стилю. Кроме того, он поминается 13 июля в день Собора двенадцати апостолов. Поскольку день памяти святого попадает на м.

Апостол Филипп в Священном Писании и Предании
Филипп входил в число двенадцати апостолов, которые постоянно сопровождали Христа во время Его земной жизни. Имя Филиппа упоминается во всех четырех Евангелиях, однако больше всего о нем мы узнаем от евангелиста Иоанна.
Апостол Филипп происходил, как и апостолы Андрей и Петр, из города Вифсаиды, находящемся возле Галилейского озера. О роде его занятий до призвания ничего не известно, однако можно предположить, что он, подобно многим апостолам, был рыбаком. Филипп был призван третьим и сразу после этого привел ко Христу Нафанаила, также ставшего апостолом из числа двенадцати. Дальнейшее упоминание о Филиппе встречается в рассказе о насыщении пяти тысяч человек, когда он говорит Христу о невозможности накормить такого количества людей небольшими запасами хлеба и рыбы. Позже апостол приводит ко Христу эллинизированых иудеев, а во время Тайной вечери просит Его показать ученикам Отца.
Из книги «Деяний» известно, что после Вознесения Христа апостол Филипп проповедовал в Самарии и Кесарии. Кроме того, апостол Лука, повествуя о первых годах христианства и о служении апостолов, достаточно подробно рассказывает о крещении Филиппом эфиопского евнуха. Сведения о дальнейшей жизни апостола являются достаточно запутанными и противоречивыми. Предание говорит о его проповеднической деятельности в Скифии и Фригии, причем нередко он совершал чудеса исцеления и даже воскрешал умерших. Часто его сопровождал апостол Варфоломей, а также близкие ученики.
Позже апостол Филипп принял мученическую кончину в городе Иераполисе на территории современной Турции. Жители этого города с большой ревностью служили языческим божествам, и там находилось святилище, в котором жила ехидна, обожествляемая людьми. Когда апостол пришел в Иераполис с проповедью учения Христа, то начал молиться о просвещении людей, и от его молитвы змея умерла на глазах у жителей, что привело их в ярость. Апостол Филипп был схвачен и заключен в темницу, но жрецы настаивали на его смертной казни, и тогда правитель повелел распять святого, причем он был повешен вниз головой и народ бросал в мученика камни. Вскоре в городе началось сильное землетрясение, от которого погибло большое количество людей. Испуганные жители хотели снять с креста апостола Филиппа, увидев в землетрясении гнев Божий, однако святой, помолившись о своих мучителях, скончался.
На месте погребения апостола был построен храм, но когда в XI веке город был захвачен и разрушен турками, то частицы мощей святого были перенесены в Рим и во Флоренцию, а на Кипре в настоящее время хранится глава апостола.

Иконописные изображения апостола Филиппа
Самое древнее иконописное изображение святого апостола Филиппа, датируемое X веком, находится в монастыре святой Екатерины на Синае. На этой иконе изображена мученическая кончина апостола, когда он был распят вниз головой. Этот иконописный сюжет послужил основой для последующих византийских и древнерусских фресок.
На иконах апостол Филипп изображается в красном одеянии, поскольку этот цвет в иконописи символизирует мученический подвиг. В руках у него пишется свиток или Евангелие, который является обязательным атрибутом иконы апостола, указывающим на то, что святой свою жизнь посвятил проповеди слова Божия.

Тропарь, глас 3:
Благоукрашается вселенная,/ Ефиопия ликовствует,/ яко венцем красуема,/ тобою просветившися,/ светло торжествует память твою,/ богоглаголиве Филиппе,/ вся бо веровати Христу научил еси/ и течение совершил достойно Евангелия./ Тем дерзновенно варит Ефиопская рука к Богу,// Егоже моли даровати нам велию милость.

Кондак, глас 8:
Ученик и друг Твой и подражатель страсти Твоея,/ вселенней Бога Тя проповеда богоглаголивый Филипп;/ того молитвами от врагов пребеззаконных/ Церковь Твою и всяк град Твой// Богородицею соблюди, Многомилостиве.

Величание:
Величаем тя, / апостоле Христов Филиппе / и чтим болезни и труды твоя, / имиже трудился еси / во благовестии Христове.

Молитва:
О святый апостоле Христов Филлипе! Молим тя: сохрани и соблюди нас молитвами твоими от искушений диавольских и падений греховных и испроси нам, рабам Божиим (имена), свыше помощь во время уныния, да не преткнемся о камень соблазна, но неуклонно шествуем спасительным путем заповедей Христовых, дондеже достигнем оных блаженных обителей райских. Ей, апостоле Спасов! Не посрами нас, но буди нам помощник и покровитель во всем житии нашем и помози нам благочестно и богоугодно житие сие временное скончати, христианскую кончину получити и добраго ответа сподобитися на Страшнем Суде Христове; да прославим великолепое имя Отца и Сына и Святаго Духа во веки веков. Аминь.

Сегодня мы публикуем 2 захватывающие главы из книги «Монахиня из разведки» - об одном из боевых заданий майора Натальи Малышевой и об ощущениях от пострига монахини Адрианы – одного и того же человека с по-настоящему удивительной судьбой.

Язык

В апреле 1942 года мы получили задание взять «языка». До тех пор попытки провести эту операцию проваливались. Уже известный наш разведчик Иван Тютюнов был назначен старшим группы захвата. Операцию тщательно подготовили, а затем, досконально изучив распорядок дня во вражеских окопах, начали действовать. Включили в эту группу и меня, чтобы в случае ранения пленного я успела его допросить.

А я отвечаю: Мне Николай Михайлович – это тот командир, который взял меня в разведку, – сказал, что пленный – не враг.

Ночью двое из наших подползли к немецкому окопу, бросили гранату, прыгнули туда и вытащили ошалевшего от неожиданности немца. Мне было поручено обеспечивать отход группы. Словом, получили мы «языка».

Наталья Малышева во время Великой Отечественной войны

И вот он стоит перед нами, потрясенный происшедшим, потерявший свою пилотку и пытающийся что-то сказать. Я разобрала только:

– Меня убьют?

При этом он так дрожал, что мне стало его жаль, хотя проявлять такие чувства к врагу не полагалось. Кто-то, заметив мое состояние, подошел и шепнул мне:

– Ты что, его жалеешь?

А я отвечаю:

– А мне Николай Михайлович – это тот командир, который взял меня в разведку, – сказал, что пленный – не враг.

У меня всю войну так было. Пока немец стреляет в нас, убивает наших солдат – он мой противник, с которым нужно бороться. А если он беспомощный, в наших руках – это для меня живая душа. Дала я ему тогда воды, стала объяснять, что, если хочет жить, должен правдиво ответить на все вопросы. Он с готовностью согласился и сказал, что вовсе не фашист, а простой рабочий. После первого допроса мы отправили его в штаб.

При захвате он потерял пилотку, и я отдала ему свой запасной подшлемник из шерсти. На следующий день в газете подробно описывали, как брали языка, и в конце было сказано: «Видели бы вы этого завоевателя вселенной! Стоит, дрожит, в замызганном одеянии, а на голове накручена какая-то грязная тряпка». Я так возмутилась: «Какое безобразие – это же мой чистенький, новенький подшлемник!» – что даже забыла, что речь в статье идет о нашем подвиге и особо подчеркивается, что на допросе немец выдал важные сведения…

Руководивший той операцией Иван Тютюнов погиб в июле 1942 года при выполнении боевого задания в деревне Врагово Новгородской области.

Наши клюнули на немецкую провокацию. Подосланный агент назвался перебежчиком и сказал, что впереди деревня будет свободной целый день. Решили ее взять и напоролись на засаду. Тютюнова убили на месте. В тот день он впервые выпил полстакана водки и сказал:

– Либо грудь в крестах, либо голова в кустах.

А до этого никогда, идя в разведку, не пил.

Он упал замертво там, откуда никто не мог его вытащить. Нескольких ранило, когда они пытались достать тело – немцы уже пристреляли это место. Все лето труп Тютюнова лежал на солнце, пока совсем не высох…

Адриана

13 апреля 2000 года я была пострижена в мантию с новым именем – Адриана. Так начался новый этап моей жизни.

Никогда не забуду дней трепетного ожидания пострижения и особенно сам этот день. Наше новое одеяние было накануне положено в алтаре. В дальнем углу правого придела будущие монахини облачились в длинные белые холщовые рубахи и чулки. С распущенными волосами, покрытые мантиями своих духовных наставниц, мы медленно продвигались между двумя рядами поющих сестер к Царским вратам. Горели только свечи. Во время шествия мы трижды крестообразно распинались на полу. Я не чувствовала усталости. Странное, отчетливое ощущение возврата в детство овладело мной. Ушли прожитые годы, все немощи – я была тем ребенком, который ранним утром, еще до рассвета, убегал из дома, чтобы «подкараулить» первые солнечные лучи, рождающиеся на краю земли, за горизонтом, и моя душа ликовала. Почти то же самое я испытывала и тогда, когда мы встали перед алтарем и владыкой Алексием, держащим крест и Евангелие. Сердце готово было выскочить из груди.

Никогда не забуду минут ожидания своего нового имени, а когда из уст владыки прозвучало: «Сестра наша Адриана» – мне трудно было сдержать свою радость. Теперь я навсегда останусь со своей святой мученицей Наталией, так как она и Адриан – это одно целое душой и телом.

Мне потом говорили о каком-то необычном выражении моего лица при совершении пострига. Наверное, так оно и было.

Затем последовали три чудесные, незабываемые бессонные молитвенные ночи в храме, введение нас в алтарь, ежедневное причастие Святых Тайн.

Я поселилась в монашеской келье и старалась войти в новую для меня жизнь. Тяготила только моя физическая неспособность трудиться наравне со всеми. Хотя меня деликатно успокаивали, говоря, что в монастырях всегда жили старые монахини, которые только молились и помогали сестрам добрым советом и любовью. В этом большое мое утешение: я действительно искренне люблю милых моих деток, и, кажется, они чувствуют это.

У нас необыкновенно красивый храм, как и вся наша небольшая территория, что поражает всех приходящих особой благодатью, как маленький уголок Царствия Небесного в центре российской столицы.

Келья моя небольшая, но очень уютная. Главное ее достояние – с любовью устроенный иконостас, где гармонично заняли свое место образы всех любимых моих святых и постоянно горит лампадка. Из окна кельи виден храм и большая часть двора, который превращается летом в дивный цветущий садик.

Прощение можно вымолить только искренней верой и добрыми делами, но как мало удалось совершить на этом поприще!

В храме всегда хорошо: и во время богослужения, и в свободное от службы время, когда он остается открытым для людей, желающих поставить свечи или подать записочки. Тишина и покой, мерцающие свечи, лики святых одаривают благодатью сразу же, при входе. Так хорошо сесть в уголок и предаться внутренней молитве! Здесь приходят долгожданные слезы сердечного раскаяния за все скверное, что было в жизни.

В этом храме отпевали моего дорогого племянника Севочку, буквально сгоревшего от страшной болезни, внезапно обрушившейся на него. Я стала, по существу, его второй матерью. Всегда в самые трудные дни своей жизни он приходил ко мне за помощью, он во всем мне доверял, и мы были очень близки с ним во взглядах. С ним ушло все, что еще связывало меня с миром. Верю, что Господь простил его прегрешения и принял душу его во Царствие Свое…

Быстро прошли одиннадцать лет моей монашеской жизни. Сколько еще дней осталось мне для исправления моих деяний? Прощение можно вымолить только искренней верой и добрыми делами, но как мало удалось совершить на этом поприще!

Весна постелила на землю ковёр пестротканый,
И ночь напролёт соловьи заливаются трелью…
Простая монахиня, добрая мать Адриана,
Девятое Мая встречает в монашеской келье.
Из старого шкафа достала свою гимнастёрку,
Опять отложив ненадолго духовное чтенье…
Война… Это время не может быть в памяти стёрто
Крутым поворотом судьбы, обретённым смиреньем…
Без страха и слёз на майорские смотрит погоны,
Руками иссохшими бережно гладит награды…
А годы бегут, как когда-то бежали вагоны
По всем направлениям-веткам военного ада.
Оттуда, из прошлого, кто-то рукой вдруг помашет,
Какая-то смелая на удивленье девчонка,
Задорная, шустрая, с именем русским Наташа,
И вновь замелькает тревожных времён киноплёнка…
Иконы… под ними разложены старые снимки:
На том, пожелтевшем – она после службы у храма,
На этом – Наталия с первой любовью в обнимку,
«В начале войны он погиб...» - написала ей мама.
На фронт – как на праздник! Печалилась девушка редко,
И голос её нарочито был грубым, отцовским…
С хорошим «немецким» она оказалась в разведке,
Задания лично Наташе давал Рокоссовский.
Неся информацию в памяти, словно в конверте,
Бежала на лыжах, ползла по-пластунски до штаба,
Не раз превращаясь в объект преждевременной смерти…
Но разве могла быть девчонка-разведчица слабой?
А если фашист обнаружит, тогда ей пришлось бы…*
Как страшно ходить днём и ночью по лезвию бритвы!
«Спаси меня, Господи! Только не плен!» – эта просьба
Была для неё фронтовой ежедневной молитвой.
Прошла всю войну, до Берлина дошла, до Победы,
Ракетостроению мирную жизнь посвящала,
Вела со священником долгие в храме беседы,
Как будто бы душу от тяжести освобождала…
Не стала бесчувственной – страсти любовь заменила,
Хотя иногда по-мирски всё еще горячится,
Войну Адриана-Наташа, увы, не забыла –
От прошлых годин, как от памяти, не отрешиться!

* В разведке, согласно приказу, разведчик, наткнувшийся на немецкого солдата, должен был застрелить себя.

На фото: Картина А.М.Шилова "За Веру и Отечество. Разведчица Великой Отечественной войны Н.В.Малышева, ныне монахиня Адриана, насельница Пюхтицкого подворья" (2008)

Наталья Владимировна Малышева родилась в декабре 1921 года в Крыму. С детства занималась плаванием, гимнастикой, конным спортом, стреляла, бегала на лыжах и ходила в храм. Удивительным образом в девочке уживались воинственность и религиозность. Окончила курсы медсестёр, сдала нормы ГТО. В 1941 году добровольцем ушла на фронт. Служила в дивизионной, а после окончания разведшколы - в армейской разведке 16-ой армии под командованием К.К.Рокоссовского. После войны служила на территории Польши и Германии. Дослужилась до майора. Окончив Московский авиационный институт, 35 лет своей жизни посвятила ракетостроению, работая инженером-конструктором ракетных двигателей в г. Королёве. В начале 90-х Малышевой предложили баллотироваться в Верховный Совет, но она выбрала келью с видом на церковь. Помогая обустраивать подворье Свято-Успенского Пюхтицкого женского монастыря в Москве, осталась здесь служить простой монахиней, приняв постриг под именем Адриана. Каждый год, особенно накануне Дня Победы, матушка ходила по школам и свидетельствовала о войне. Отошла к Богу матушка Адриана (в миру Наталья Малышева) в феврале 2012 года в возрасте 90 лет.
Её награды: орден св. Андрея первозванного, орден Отечественной войны, орден Красной Звезды, медаль "За боевые заслуги", медаль "За оборону Москвы", медаль "За оборону Сталинграда". Н.В.Малышева - лауреат Международной премии Андрея Первозванного "За Веру и Верность".
Через несколько месяцев после кончины матушки Адрианы была издана книга воспоминаний "Монахиня из разведки".

Рецензии

Алечка, удивительный рассказ, чудесные стихи.
Очень проникновенно. Но у меня тоже возник вопрос, как воинственность уживается с религиозностью...
Нельзя любить двух господ одновременно.
Обнимаю тебя, дорогая моя

Сашуль, я тоже думала над этим противоречием в характере этой удивительной женщины. Думаю, служение Богу было в ней заложено изначально, а вот на воинственный патриотизм влияла советская эпоха, вот и боролись (или уживались) в человеке две разные ипостаси. Это не я сочинила, так сама о себе рассказывала монахиня. Богу всё подвластно, может, и это Его высший эксперимент...)))
Обнимаю тебя,

Монахиня из разведки
Дата: 05/11/2012
Тема: Православное воинство

Тема: Православное воинство

Сегодня в Вооруженных Силах Российской Федерации отмечается День военного разведчика. Этот праздник установлен Указом Президента Российской Федерации № 549 от 31 мая 2006 г.

«Православное Старообрядчество» сердечно поздравляет командиров и бойцов разведывательных подразделений и частей (как действующих, так и находящихся на заслуженном отдыхе) с их профессиональным праздником и предлагает вниманию своих читателей историю жизни удивительного человека, матушки Адрианы (Малышевой).

"В жизни у меня было две любви: любовь к православной вере и... к армии".

"Я вас слушаю", - неожиданно молодой голос в телефонной трубке сбил с толку. Подумала даже, что ошиблась номером. "Матушка Адриана?" - уточнила на всякий случай. "Да-да, я вас слушаю". Впрочем, чему удивляться? Насельница Пюхтицкого подворья, 88-летняя Адриана Малышева, и впрямь не совсем обычная монахиня - бывшая военная разведчица, ведущий конструктор королёвского НИИ-88. Вся грудь в орденах. А теперь и еще один прибавился - матушка получила международную премию "За веру и верность". Поговорить о вере, верности и воинском долге я отправилась на монастырское подворье.

Д вести шагов в сторону от многолюдного Кузнецкого Моста, поворот в кованую калитку - и будто в другую жизнь попала. Суета остается за порогом. Монашки размеренно подметают двор, в длинных коридорах, застеленных ковровыми дорожками, пахнет домашней выпечкой. За белой дверью - обитель матушки Адрианы.

К елья не келья, комнатушка с видом на колокольню. Над нишей с иконостасом растянут Андреевский флаг, на стене - репродукция картины Шилова. На полотне - матушка Адриана в монашеском клобуке любовно поглаживает разложенную на коленях гимнастерку. Именно такой ее увидел известный художник. "В жизни у меня было две любви: любовь к православной вере и... к армии", - объясняет матушка. Расшифровка этого краткого тезиса длинна, как жизнь...

Н аташенька, боец Малышева, Наталья Владимировна, матушка Адриана - ипостаси и эпохи сменяют друг друга. На улице сгущается сумрак, беседа перевалила за третий час… Но ведь в двух словах не объяснишь, как сплетено все в этой жизни, как накладываются друг на друга исторические события, судьбы, долг и Божий промысел...

Н ачало двадцатых годов... Отец Наташи Малышевой, врач, по приглашению своего друга, младшего брата Владимира Ленина - Дмитрия Ульянова, перебирается в Москву. Дмитрий Ильич тогда возглавлял медсанчасть коммунистического университета им. Свердлова. Там же стал работать и отец Натальи. Наташа помнит, как по выходным ходили в Кремль, к Ульяновым в гости. Длинный проем-пещера Спасских ворот. Пост на входе, пост на выходе... А в кремлевской квартире тепло и уютно. Долгими московскими вечерами в комнате Ульяновых пили чай, вели застольные беседы. Ульянов-младший любил играть в шахматы и рассказывать политические анекдоты... "Дмитрий Ильич совсем не был похож на своего брата Владимира. Внешне, конечно, было небольшое сходство. Но по характеру он был совсем другим. Он был абсолютно невластолюбивым. И это понятно, он ведь был врачом", - вспоминает матушка Адриана.

Д ругое яркое воспоминание детства - Страстной монастырь. Он находился практически напротив дома, где жила семья Малышевых. И мама Наташи, не оставившая веру даже в разгар строительства светлого коммунистического будущего, часто ходила туда вместе с маленькой дочерью. Наташе в монастыре нравилось. "Там было так спокойно, царила атмосфера уюта, ласки. Монашки часто меня чем-нибудь угощали, и мне казалось все таким вкусным", - рассказывает матушка Адриана. Но более всего поразило ее удивительное распятие.

- Оно было вырезано из цельного дерева. А деревянная скульптура Спасителя была просто необыкновенной - он был будто живой. Когда я подходила к кресту, то ноги Иисуса были как раз на уровне моих глаз. И так это было все тщательно вырезано, можно было разглядеть каждый ноготочек. Я в свои пять лет действительно поверила, что это - живой человек. Мне все хотелось его оттуда снять. Я старалась гвозди вытащить и его освободить. Это распятие просто вошло мне в душу...

П отом Страстной монастырь закрыли, в 35-м году и вовсе взорвали. А распятие… Спустя много лет, когда перед Натальей Владимировной уже стоял вопрос, что предпочесть: политическую карьеру в миру или служение Богу, оно опять встретилось ей на пути. Но до этого еще была целая жизнь...

По стопам Надежды Дуровой

Комсомолка, спортсменка, отличница - в тридцатые годы именно такой должна была быть идеальная советская девушка. И Наташа полностью соответствовала этому идеалу. Более того, она вынашивала планы после школы поступить в военную академию. "В детстве моей любимой книжкой были "Избранные сочинения кавалерист-девицы" Надежды Дуровой. Мне эта книга очень нравилась, и даже печальный финал ее - "и вот умерла она, одинокая, никому не нужная" - меня не остановил. Я решила: хочу быть кавалерист-девицей", - улыбается матушка, вспоминая свои мечты.

Н о в военную академию девушку брать отказались: "женщины-военачальники нам пока не нужны". Поэтому выбор Наташи пал на другой институт - МАИ. Туда и поступила.

- П очему выбрали такой неженский вуз?

Самый трудный потому что. Тогда самыми престижными считались энергетический институт, МВТУ им. Баумана и МАИ, - поясняет матушка.

Н о со строительством самолетов пришлось обождать. Вмешалась война... Вот тут и настала пора реализовать свою юношескую мечту о подвигах "кавалерист-девицы". Родина была в опасности. Осенью 41-го года Наташа ушла на фронт. Немец рвался к Москве. И 20-летнюю студентку, хорошо знающую немецкий язык, определили в разведку. Сколько раз ходила за линию фронта, Наташа и не подсчитывала. Война оказалась намного страшнее, чем рисовалось в книгах и показывалось в патриотических фильмах. И попадая в разные передряги - иногда оставалось только глаза закрыть, - Наташа в мыслях невольно обращалась вовсе не к вождям мирового пролетариата, а к тому, чей образ запал ей в душу в далеком детстве в Страстном монастыре. И не раз замечала: ее как будто кто-то охраняет.

- М ного раз я чувствовала эту защиту. Заметила это в первый раз в 41-м году, когда товарища из-под обстрела вытаскивала. Наша группа разведчиков возвращалась с задания. Одного - Юру Смирнова - подстрелили. Второй разведчик тоже был ранен, он оттащил Юру в кусты, а сам приполз на наши позиции. Пока все думали, как товарища вытаскивать, я решила, что мне всегда везет, и сама поползла по следам разведчика. Нашла Юру в лесочке. У него была перебита артерия на ноге, скорее надо было на позиции доставить. Я его ремень через свой пропустила, чтобы удобнее тащить было. Но как ползти, если впереди несколько десятков метров по абсолютно открытому, простреливаемому пространству? Я про себя и говорю: "Ой, Господи, помоги". И вдруг повалил такой снег... Я такого не видела никогда - снежинки величиной с ладошку, видимость - нулевая. И мы под прикрытием снега этот участок преодолели. Немцы, конечно, стреляли, но в нас не попали...

Н аташино везение не раз восхищало ее боевых товарищей. И даже генерал Рокоссовский, под началом которого служила Малышева, ее приметил. Как-то по его личному распоряжению Наташа отправилась за линию фронта искать потерявшегося связного. Он ушел с заданием в занятую немцами деревеньку Игнатьево. В крайнем доме поселка жила семья, куда партизаны передавали важные для нашей армии сведения. С задания связник не вернулся. Надо было узнать, в чем дело, и забрать документы, оставленные партизанами. Наташе сообщили пароль: если во дворе грабли стоят прислоненными зубьями к стенке - все в порядке, если зубья наружу - опасность.

П ереодевшись в деревенскую одежду, взяв корзинку, Наташа пошла к деревне. За нужным домом решила понаблюдать из укрытия. Грабли стояли как положено - зубьями к стене. Значит, опасности нет. Но что-то говорило: "подожди, не ходи туда". Послушала Наталья голос и решила осмотреться. И немного погодя увидела, как из дома выходит девушка и ставит грабли в "опасное положение" - зубьями наружу. Пошла разведчица назад, думала, ругать будут, что задание не выполнила. А ей обрадовались, уж и не ждали возвращения... Когда Наташа ушла, поступила информация от партизан, что хозяин дома сдал явку немцам, и те устроили в доме засаду: ждали связных. А невестка хозяина тайком сбежала грабли переставить, чтобы предупредить гостей. Не послушала бы Наташа свой внутренний голос, попала бы к немцам в плен, как и первый связной. "Да ты умница - избежала ловушки", - сказал расстроенной разведчице генерал Рокоссовский. И в качестве награды выдал целый выходной день.

А один случай был и вовсе фантастический. Дело было под Курском. Ждали решающего сражения, но время наступления немцев никто не знал. Группе разведчиков, в числе которых была и Наташа, поручили перейти за линию фронта и подключиться к телефонным линиям, чтобы прослушивать разговоры. И вот за три дня до сражения сидела Наташа, как обычно, в наушниках над кабелем. Вдруг видит прямо рядом с собой здоровенного молодого немца. Схватилась разведчица за пистолет, но куда ей со здоровяком тягаться. Отнял он ее оружие и в кусты выбросил. Оставалось только зажмуриться и ждать выстрела. И опять в голове: "Господи, помоги". А дальше произошло невероятное. Немец вдруг толкнул Наташу со словами: "Уходи, я с девчонками не воюю!" И еще пистолет ее вдогонку кинул: "Забери, а то свои расстреляют". Об этом случае Наташа тогда никому не рассказала. Потому что такого тогда просто не могло быть.

- Н емцы не всегда всех налево-направо убивали. В зависимости от того, из каких войск они были. Если это были каратели, то тогда да - эти были страшные. А простые военные, они же не всегда фанатиками были. Потом, после войны, когда я осталась в Германии еще на четыре года - помогала создавать комендатуры на местах, - я с немцами поближе познакомилась. И поняла, что далеко не все там были так преданы Гитлеру. И многие их тех, кто был на фронте, уже в середине войны понимали, что зря начали эту войну. А еще я думаю, может быть, мне так повезло, потому что я сама на войне не убила ни одного человека...

Д а, как-то так вышло, что в этой кровавой каше, в разгар самых горячих баталий - под Волоколамском, в боях за Сталинград, на Курской дуге - Наташе не пришлось никого убивать. В Сталинграде она и вовсе исполняла роль парламентера: ходила по домам, где засели недобитые замерзающие немцы, и уговаривала сдаться.

- Н еужели ненависти к ним не было? Ведь такая страшная бойня была. Города почти не осталось...

- А я уже не видела в них врагов. Потому что они были обречены. Они-то этого еще, может, не знали. Ждали, что их Гитлер спасет, что за ними пришлют эскадрилью самолетов. И выглядели они так жалко: на улице морозы, а одеты они были по-летнему. Они так мерзли. Кутались в женские платки, из соломы обувь себе делали. Они были несчастные, ободранные... Поэтому я считала, что они уже свое получили. И потом они уже фактически были пленные...

Н емцы, правда, не всегда давали повод для жалости. Были фанатики, которые стреляли в парламентеров. Но ни одна пуля в Наташу не попала. Без единой царапины она дошла до Берлина...

Путь к звездам

С войны Наташа пришла только в 49-м году. 4 года после Победы она проработала в Германии. А когда возвратилась в Москву - встал вопрос: что делать дальше? Хотела восстановиться в брошенном из-за войны институте. Но куда ж? Семь лет прошло с того момента, как Наташа в последний раз вышла из аудитории. Тогда в институт отправился Наташин брат, взял ее зачетную книжку, а она у нее была очень хорошей, и пришел в деканат. "Конечно, мы ее возьмем", - сказали в институте, увидев документы орденоносной фронтовички. И восстановили Наташу сразу на третий курс. Только два экзамена пришлось досдать. Так у разведчицы Малышевой снова началась студенческая жизнь.

- В учебу я ушла с головой. Это в юные годы отвлекаешься на всякие мелочи и развлечения, а в зрелом возрасте учишься уже осознанно и серьезно.

З а серьезную учебу и распределение получила значительное: по окончании института направили Наталью в только что созданное НИИ-88 под руководством Королёва.

- В Подлипках была творческая атмосфера. Генеральный конструктор и конструкторы подразделений тесно работали с коллективом. Мы видели, что они намного умнее и опытнее, авторитет их был непререкаем, и им не нужно было доказывать свою значимость, но они всегда советовались. Когда была какая-то новая тема, наш главный конструктор Исаев вызывал ведущих конструкторов, и начиналось обсуждение по кругу. Каждый рассказывал, как он видит решение проблемы. А главный слушал. Вот все говорят, говорят, говорят, а потом главный хлопает ладонью по столу: "Так, все ясно. Будем делать вот так". И все чувствовали себя соучастниками процесса.

И опять Наталья Владимировна оказалась на передовой. Сначала, в разгар "холодной войны", ее отдел конструировал баллистические ракеты, а затем началась "дорога к звездам".

- Я работала в отделе двигателей. Наш отдел отвечал за самый тонкий и изящный двигатель, который помогал ракете снижаться и уходить с орбиты. От этого двигателя зависело, собственно, возвращение космонавтов: иначе бы они вечно кувыркались вокруг Земли.

П осле трагического ухода Королёва и Исаева институт в Подлипках осиротел, и Наталья Владимировна перебралась в другой НИИ, поближе к дому. Работа по-прежнему была увлекательной, но атмосфера уже была иная - наступала "эпоха застоя". Именно в это время у Натальи Владимировны начинается другой "путь к Небу"...

У шел в монахи сын фронтового друга-разведчика. И вроде все было в жизни у человека: хорошая работа в НИИ, квартира в Ленинграде, любящие родители. А он вдруг взял и уехал в глухомань, в монастырь. Как-то летом с супругой фронтового товарища Наталья Владимировна поехала проведать их ушедшего от мира отпрыска. Добраться до его нового места обитания было нелегко. Глухая сельская местность, несколько километров от трассы надо было идти пешком. Наконец пришли. Изба, колодец, удобства на улице...

- У видела я все это и думаю: "Как же так?". А потом вошел он - батюшки! Такой красавец. С бородой окладистой, но главное - глаза, проникновенные такие. Я ему говорю: "Сережа!". А он в ответ: "Отец Сильвестр". Я и думаю: "Какую же надо иметь идею, чтобы быть таким уверенным, спокойным, уравновешенным и поменять то, что у него было, вот на эту кошмарную лачугу". Остались мы у него на несколько дней. На службы в его храм ходили. И вдруг на меня нахлынуло все, что за жизнь копилось: и детство вспомнила, и войну... Пошла я к нему в храм и купила за три рубля крестик на веревочке. Вот у меня до сих пор висит.

В этой точке и сошлись две дорожки Натальи Владимировны - любовь к Богу и любовь к армии - и еще долгое время шли параллельно. По будням ведущий конструктор Наталья Малышева трудилась над разработкой ракетных двигателей, ездила на испытания, а в выходные путешествовала по монастырям и ходила в церковь. По совету отца Сильвестра Наталья Владимировна нашла себе духовника в Москве, который начал потихонечку ее наставлять. "Книжки он давал мне очень умные. Знал, что я тот человек, кто может это понять", - вспоминает матушка Адриана. А вскоре произошла и еще одна чудесная встреча - в храме Знамения Богородицы Наталья Владимировна обнаружила крест из Страстного монастыря.

- П осле того как монастырь взорвали, крест исчез. И никто не знал, где он. И вот как-то раз в храме возле метро "Рижская" я пришла на службу. После службы подошла крест поцеловать и чувствую... запах. Незабываемый запах из детства. Поднимаю глаза - а это мой крест. Я прямо закричала: "Откуда он у вас?" Священник спрашивает: "А что такое?". - "Да это же крест из Страстного монастыря". - "Вы уверены?" - "Да я ручаюсь, что это именно он". Эти ноготочки на ногах, которые я изучила досконально, я узнаю из всех. Вот так интересно все в жизни закручено...

Н о судьба продолжала испытывать Наталью Владимировну. Активной женщине предложили баллотироваться в Верховный Совет - "ельцинский", как его называли. И в это же время в Москве Пюхтицкий монастырь решил организовать свое подворье. Наталью Владимировну попросили помочь в его создании.

- У меня очень часто бывали как бы "испытания". Я тогда еще не собиралась уходить в монастырь, но в храм ходила. И вот какой-нибудь церковный праздник, нужно обязательно быть в храме, а в это же время нужно идти на встречу с избирателями. И очень часто вместо церкви по старой привычке я ходила на все эти мероприятия. А потом подумала как следует и решила, что, наверное, надо выбрать церковь.

С вою кандидатуру в депутаты Наталья Владимировна сняла, а Пюхтицкое подворье вскоре стало ее вторым, а затем и первым домом.

"За веру и верность"

За окном ударил колокол. Звонили к вечерней службе. Матушка Адриана на время оторвалась от рассказа. А я изучала пожелтевшие фотографии в рамках, что толпились на груде книг. Внимание привлек симпатичный, улыбчивый молодой человек. "Это Миша Бабушкин - сын известного полярного летчика Бабушкина". Первая и единственная любовь Наташи Малышевой. Они познакомились на первом курсе института. Все было как в добрых советских фильмах: сначала подружились, вместе ходили в кино, вместе занимались. Потом поняли, что это не просто дружба, а нечто большее… "У нас были очень возвышенные, очень красивые отношения. Это такое непередаваемое чувство, когда ждешь, чтобы скорее прошла ночь и снова утром нам увидеться", - глаза матушки Адрианы светлеют, улыбка становится застенчивой. Она будто снова там - в своей юности, рядом с Мишей.

С вою девушку Михаил познакомил с семьей. "Так мне у них нравилось. У Бабушкиных царила семейная дружба, народу в доме было много - у Миши еще брат и сестра были, у них же жила сестра матери. Чуть ли не каждый выходной день в их доме устраивали какое-нибудь семейное празднество". А потом в дом пришло горе: Герой Советского Союза летчик Бабушкин разбился. Миша бросил институт и ушел в летное училище. Не успел он его закончить, как началась война. В 41-м году в боях за Москву летчик Миша Бабушкин погиб… О его гибели Наташа узнала лишь в 42-м году, сама уже год будучи на фронте. Никто другой так и не смог заменить Мишу в Наташином сердце...

С читается, что, уходя в монастырь, человек должен отречься от мира, дистанцироваться от своего прошлого. Но матушка Адриана своими воспоминаниями дорожит. И всем, что происходит вокруг, интересуется живо. Ей в монастыре и дело подобрали под стать ее общительному характеру: к ней приходят мирские прихожане за советом, а еще она наставляет ребятишек. "Хоть я в монастыре, но я все равно болею за все, что вокруг происходит. Я все-таки живу жизнью своей страны. Я, может, и в монастырь ушла, чтобы, уже будучи в таком вот возрасте, чем-то быть полезной", - говорит она.

З а свои идеалы матушка Адриана до сих пор готова сражаться с кем угодно.

- К ак-то участвовала я в передаче на радио. Вместе со мной туда был приглашен ученый-историк. И вот он говорит: "Почему у нас с такой помпой каждый раз отмечают День Победы? В войне погибло столько людей, а мы торжествуем по этому поводу. И в то же время Россия не отмечает 12 апреля, когда наш юноша Юрий Гагарин первым полетел в космос и тем прославил нашу страну". Но с каких это пор у нас эти два события противопоставляются? Сам Юрий Гагарин всегда говорил: "Спасибо ветеранам, если бы не они, мы бы никогда не полетели в космос". Что же, получается, Гагарин прославил нашу страну, а мы - ветераны - ее опозорили? Да, жертв было много, но если страна хочет быть свободной, она ни о чем не думает. Кто меня потащил на фронт? Никто никого не тащил. Когда немцы были под Москвой, за одну неделю 11 тысяч человек ушли в Московскую добровольческую дивизию. И все эти 11 тысяч не подлежали призыву. Вот поэтому праздник Победы должен всегда праздноваться. Молодежь должна о нем знать. Потому что это был духовный подъем народа, потому что люди не могли себе представить, что по Москве будут маршировать немцы. Ради этого они забывали о себе. И несмотря на эти семьдесят лет, когда из людей все духовное вышибали, ничего не выбили - этот нравственный дух все равно остался", - совсем не по-монашески горячится матушка.

И вдруг становится ясно, что путь от разведчицы до насельницы - это не резкий разворот судьбы, а логическое ее продолжение. Боец Малышева, матушка Адриана...

Выпустило книгу «Монахиня из разведки. История жизни ветерана Великой Отечественной войны монахини Адрианы (Малышевой)» автором-составителем которой стала главный редактор «Правмира» Анна Данилова.

Я знала, что Анна когда-то дала себе обещание сделать все, чтобы о матушке Адриане узнало как можно больше людей. Кажется, сегодня это случилось - об этом и о книге мы - к сожалению - могли поговорить только с Анной; 4 февраля матушка Адриана отошла ко Господу.

- Почему ты решила не подписывать сборник как автор-составитель?

Книга подписана, просто на обложке нет моей фамилии. Дело в том, что, конечно, автор книги - : книга собрана из ее записей, рукописей, многочисленных рассказов. Я их только «сшивала» в единое целое, редактировала, читала матушке вслух.

Одно время мы с матушкой думали о том, чтобы переписать ее рассказ от первого лица в большое художественное повествование, расширить, добавить деталей - не пошло. Такому рассказу не веришь. Поэтому в книге читатель «слышит» рассказчика, напрямую, без посредника, я остаюсь автором-составителем. Кстати, вся история жизни матушки Адрианы записана на видео, так что и вживую всю книгу тоже можно услышать!

Война как фотография

Конечно, матушка, - человек удивительный, необыкновенный. Ты не раз о ней писала, делала с ней интервью. Но в нашей жизни все еще немало людей достойных - о каждом будешь делать книгу?

Я, кстати, не собиралась делать книгу, просто однажды приехала на интервью. И оттягивала несколько лет - думала, ну, человек пожилой, 87-88 лет, уже и слышит, наверное, неважно, и говорить трудно. А потом решила, что надо. И оказалось, что монахиня Адриана - человек с яснейшим умом, прекрасной речью, цитирует Лермонтова, слушает новости о политике, все знает и помнит. И тогда, во время интервью, стало ясно - надо говорить про все. И записать все, что успеем записать!

Было бы замечательно - делать такую книгу о каждом выдающемся человеке. Это моя мечта. Удивительные люди уходят, так мало остается от них, со многими так никто и не поговорил толком, не сохранил о них память...

Мне кажется, что самое лучшее и достойное, что есть в журналистике - работа летописца: стремиться побольше записать (причем и на видео тоже) наших современников, чтобы передать опыт общения с ними дальше. Как ценны для нас записи митрополита Антония Сурожского , например, как мы благодарны тем, кто все записывал и сохранял... Как дорога для нас книга Л. Лунгиной «Подстрочник»...

Но, увы, норма жизни - это не большой посмертный архив, а недоуменное: «Так и не поговорили, так и не записали!»

Читаешь книгу и поражаешься простоте, будто обыкновенности ее. Да, конечно, судьба человека - но все же, чем тебя настолько зацепила ее личность, биография?

Матушка Адриана (Малышева), хоть и рассказывала о своей жизни очень просто, - совершенно удивительный человек. Нелюбимая матерью дочь (мама мечтала о мальчике и долго попрекала дочь тем, что она родилась девочкой), она с детства была одна. С третьего курса МАИ она ушла на фронт, ее определили в разведку.

Капитан Наталия Малышева

Битва под Москвой, Курская дуга, Сталинград, Германия. Она 17 раз переходила линию фронта, один раз вынесла раненого из-под обстрела, второй раз чудом не попала в засаду. Как-то ее поймал немецкий солдат и... отпустил: «С девчонками не воюю!». Жених ее - Миша Бабушкин - погиб в первые месяцы войны, другого такого человека она не встретила.

После войны, закончив МАИ, она работала в КБ у Королева, проектировала двигатели ракет.

Она была уже немолода, когда узнала, как сын ее однополчанина принял монашеский постриг - Сережа стал отцом Сильвестром. И так ее поразила произошедшая с ним перемена, что и сама она стала читать Евангелие. Вышла - очень поздно - на пенсию, и стала восстановлять Пюхтицкое подворье в Москве.

Знаете, когда ей дали послушание продавать книги на улице, она сначала очень стеснялась и все надвигала на брови платок, чтобы знакомые не увидели - майор, известный инженер - и на улице книгами торгует. Закончила она жизнь в ангельском чине - стала монахиней Адрианой. В общем, меня в ее пути поражает все, каждый шаг, каждый эпизод...

Я помню, еще некоторое время назад ты говорила, что постараешься сделать все, чтобы «прославить» (условно скажем) матушку. Ты считаешь свое обещание выполненным?

Не прославить, а собрать максимально, что собрать можно! Думаю, что намерение выполнено, но не до конца. Очень буду ждать воспоминаний тех, кто много лет с матушкой был знаком. Ведь я с ней встретилась только в последний год жизни. Надеюсь, что будет много воспоминаний, рассказов, и второе издание книги выйдет существенно расширенным.

Вот уже некоторое время мы говорим об обнулении исторической памяти. И с этой точки зрения книга «Матушка Адриана», безусловно, важна. С другой стороны, мне кажется, что у подобной литературы довольно узкая потребительская аудитория - православных тетушек. Или я ошибаюсь?

Сама матушка Адриана, надо сказать, больше любила умное мужское общение. Но мне кажется, что это совсем не женская, не «тетушкинская» история, хотя есть в книге и история любви. Это такая зарисовка эпохи - там и война, и КБ Королева, и замечательный портрет маршала Рокоссовского, и драма семейных отношений, одиночество ребенка, и возрождение веры в России - все - на таком небольшом, в общем-то, отрезке текста...

Как началась книга

- Насколько сегодня востребован этот жанр - мемуаров? Может быть, есть смысл превратить в серию эту историю?

Ты вспомнила об обнулении исторической памяти. Мы катастрофически мало знаем даже о том, что было пару лет назад... А история и вообще существует для нас в датах, цифрах, сменах строев и формаций - что и удивляться, как мы плохо знаем историю... История, время, эпоха через человека, через его жизнь, его восприятие мира - вот, по-моему, главное противостояние обнулению и беспамятству.

Серию, конечно, сделать вряд ли удастся, но сохранить все то, что сохранить можно, должны стараться все мы - и не только писатели и журналисты.