Калугин севастопольские рассказы. Цикл «Севастопольские рассказы. Август в Севастополе

Размышления по поводу некоторых тем и проблем произведения

Немного о содержании романа, размышления по характеристикам некоторых героев.

Сергей Крылов , учёный. Не всё гладко в его жизни: и из института он ушёл из-за интриг, и с любимой женщиной Наташей не всё складывается, как хотелось бы.

Талантливый учёный, Крылов как-то всегда остаётся в стороне. Вот и в институте на место, которое должно было бы принадлежать ему,- завлабораторией, назначили другого.

Олег Тулин - институтский приятель Крылова. Всё у него как-то гладко получается. Приехал в Москву просить разрешение на исследование с самолёта — и быстро получил его. Ещё в студенческие годы отличник Тулин был приставлен к отстающему Крылову, чтобы помогать тому в учёбе.

Крылов в своё время не закончил институт, был исключён за ссору с преподавателем, несмотря на защиту Тулина, который был комсомольским вожаком. И снова Тулин помог Крылову — его сестра устроила Крылова на своё завод контролёром ОТК.

Именно на заводе проявились способности Крылова, он стал заниматься важными физическими проблемами, даже главный конструктор взял его к себе в бюро.

Кажется, что взлёт карьеры наконец-то для Крылова начался: о нём узнают, его статьи печатают в технических журналах, даже ему дали возможность выступить с докладом в институте физики. Крылов, почувствовав в институте свою среду- среду учёных, перед которыми он преклонялся, уходит с завода и начинает работать в институте.Занятия любимым делом приносили огромную радость Крылову: ему дали тему, возможность самостоятельно ею заниматься- о чём ещё мог мечтать молодой учёный.

Работая под руководством Дана , талантливого учёного, до конца преданного своему делу, Крылов понял, что тот подходит к исследованиям очень основательно, что его не интересует быстрый успех (как хотел Крылов), что он всё тщательно перепроверяет и исследует. После возвращения из экспедиции, куда Крылов был направлен, он узнал, что Дан умер, но все его предположения оказались верны. Крылов продолжает его дело¸ его снова приглашают выступать, и снова забрезжил луч карьеры. Замдиректра института Данкевич везде представлял Крылова в качестве ученика и продолжателя дела Дана.

И вот новое приглашение: в Москву по просьбе Дана (ещё при его жизни) физик Голицын берёт Крылова к себе в лабораторию для продолжения написания диссертации. Но снова неудача: после предложения Голицына Крылову стать начлабом, вмешался Агатов , который ещё в самом начале карьеры вставлял палки в колёса Крылову- и снова тот же результат, Крылов ушёл из института.

Тулин , надёжный приятель Крылова, оять оказался рядом — пригласил Крылова к себе заняться довольно опасными испытаниями- подчинением грозы, управлением ею. Много было сложностей с экспериментом: и неудачное вхождение в грозу, и гибель одного из сотрудников Ричарда. Однако работы, несмотря на сложность, продолжались.

Эксперимент оказался неудачным. Его даже пытались закрыть. Тулин как-то спокойно отнёсся к этому, его перевели на работу со спутниками. Но и Крылову он снова хочет помочь выбраться из этой истории.

Крылов продолжал заниматься начатым делом, проводя закрытый эксперимент. В конце романе читатель узнаёт, что снов дано разрешение на официальное продолжение эксперимента.

Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна

Значит, Дан помнил о нем, помнил все время, несмотря ни на что, Дан был выше обид, он думал прежде всего про дело, нет, он думал про тебя, он был прежде всего человек, настоящий человек. И Гатенян настоящий человек. Они все настоящие люди. Ты понимаешь теперь, что значит быть настоящим человеком, прежде всего человеком…

В комнате теоретиков давно не собирались. Еще держался застарелый запах курева. Блестели рыжие грифельные доски. Он уселся верхом на стул, лицом к маленькой кафедре и председательскому столику, за которым обычно, запустив руки в свою шевелюру, сидел Дан.
При виде этой кафедры Крылов всегда вспоминал свой первый провал.
А что, если у Голицына ты ничего не сумеешь? - спросил он себя. Способен ли ты поднять такую тему? Господи, наконец-то ты можешь заняться ею! И нечего больше рассуждать, ты слишком много рассуждаешь. А как же быть с диссертацией? Такая легкая, удобненькая диссертация. А как быть с твоей карьерой, и с обещанным тебе комитетом, и с этими бесподобными заседаниями? Порассуждай, тебе полезно, вспомни, как ты просился к Дану хотя бы лаборантом, каким ты был шибко храбрым. Какого черта ты боишься, разве ты все знаешь о себе? Разве ты дошел до предела? Да и есть ли предел, человек сам себе ставит предел, предел в самом человеке, предел - это мужество. К чертовой матери Лагунова, и его расположение к тебе, и твои страхи! Что такое центр грозы - вот что важно. И что такое гроза, и как это все происходит.
Лагунов и Савушкин решили, что он спятил. Зачем к Голицыну? Там же полная неизвестность. Там придется начинать с нуля. «Лагунов тебе этого не простит», - предупреждал Савушкин. Но Крылов блаженно улыбался: «А что представляет собой центр грозы?»
Жаль, что вот так и не пришлось выступить с этой кафедры. Он встал и ласково похлопал ее фанерную стенку.
Молодость кончилась. Только и осталось от нее давнее, немного поостывшее желание выступить с этой кафедры. Когда-то ему уже казалось, что молодость кончилась, но теперь-то он знал наверняка, что прощается с ней.

Окна самолета были залеплены густым серым месивом. Мелкие капли косо ползли по стеклу. Иногда серое тоньшало, процеженное тусклым светом, и тотчас снова подступало сгущенной мглой. Тени клубились, проносились стремительно, тревожно, моторы начинали реветь, и Женя всем телом ощущала напряженную дрожь самолета.
Она вспомнила, как на аэродроме синоптик, крючконосый, зловещего вида старик, сказал ей:
- Не советую, Женечка. Помяните меня, нечего вам там… Оставайтесь.
Синоптик питал к ней нежные чувства. Она хотела расспросить подробнее, но к синоптику подошел Агатов, и они зашептались. И это показалось ей неприятным.
Самолет тряхнуло. Женя оглянулась на Агатова. Он сидел сзади, сбоку. За полторы недели он, единственный, нисколько не загорел, сохранял московскую белизну, которая здесь казалась неестественной. Агатов исподлобья следил за Тулиным.
Розоватые отсветы обегали кабину. Женя прильнула к стеклу. Клубы светлели, наливались бегучей прозрачностью. Тонкие клочья неслись все быстрее, легкими дымными хлопьями. И вдруг в какой-то неуловимый миг истоньшавшая пелена порвалась, и вся кабина самолета озарилась солнцем.
Женя вскрикнула от восторга. Перед ней открылась слепяще-белая долина, с фантастическими замками, башнями, зубчатыми стенами, головами диковинных животных. Тень самолета бежала по холмам и уступам, сделанным из того же белоснежного, чуть подвижного материала. Хотелось выпрыгнуть из кабины и зашагать по блистающей, упругой поверхности этой волнистой страны.
На земле дождила пасмурная хмарь, и не верилось, что где-то может быть солнце. А тут оно сияло неизвестно для кого, в тишине этой снежной равнины, и было непонятно, как может быть на земле пасмурно и дождливо.
На колени упала скомканная бумажка. Женя обернулась. Катя, сидящая через проход, показывала на мигающую сигнальную лампочку. Женя схватила карандаш, записала показания. Приближалась зона повышенной напряженности.
Замечает ли кто-нибудь, что творится за окнами? Нет, все работали, уткнувшись в свои пульты. Катя рассеянно улыбнулась ей и снова наклонилась к счетчику, прыгающему на резиновых оттяжках.
Сквозь открытую дверь в летную кабину было видно, как Тулин что-то показывал пилоту. Солнце высветило резкий профиль Тулина, угол глаза с длинными ресницами.
На второй день после приезда Женя столкнулась с ним. Он не допускал ее и Катю к полетам. В разгар перепалки Тулин вдруг улыбнулся и сказал:
- А ведь мы с вами знакомы. Помните: Москва, парк, гроза, беседка.
- Что ж из этого? - произнесла она ледяным тоном.
Здорово она осадила его, и он не нашелся что ответить. С тех пор он изо всех сил выказывал ей свое безразличие.
Светлые волосы упали Тулину на лоб, и солнце вызолотило их. Вдруг он обернулся, сразу поймал взгляд Жени и сердито захлопнул дверь. Женя довольно усмехнулась. Она с силой уставилась на взъерошенный затылок Крылова. Прошла по меньшей мере минута, пока Крылов забеспокоился, начал оглядываться. Они встретились глазами, Крылов недоуменно пожал плечами и снова обратился к приборам.
Щеголеватый штурман Поздышев, раскачиваясь, шел по проходу. Латунные застежки его франтоватого комбинезона сияли от солнца. Он посмотрел на Женю и подмигнул ей, она тотчас приняла строгий вид. Забавно, что мужчины чувствуют ее присутствие. Последнее время это случалось все чаще - в метро, на лекциях, в автобусах она замечала устремленные на нее взгляды, и даже если на нее не смотрели, она считала, что это нарочно.
Пристально, повелительно посмотрела она на Ричарда. Он оторвался от прибора, завертелся, поймал ее взгляд и покраснел. Ей нравилось, когда Ричард краснел. У него разом жарко вспыхивали шея, лицо, и Жене в такую минуту хотелось погладить его по горячим щекам.
Единственный, кто сейчас не поддавался ее гипнозу, был Агатов, - сколько она ни смотрела на Него, он не реагировал. Его белое лицо, склоненное над приборами, оставалось недоступно деловитым. Он водил головой от приборов к тетради, от тетради к приборам, как мерно работающая машина.
Жене стало скучно. Выключив счетчик, она подошла к Ричарду.
- Я загадал, подойдешь ты или нет, - сказал он.
Ее охватила внезапная досада.
- Подумаешь, гипнотизер! Дай мне бланк.
Он послушно протянул бланк, задержал ее руку и принялся рассказывать про какие-то заряды.
- Голову даю на отсечение, что Тулин абсолютно прав…
- Мне надоел твой Тулин, - сказала она. - По-моему, он самоуверенный пижон. Тулин, Тулин… Неужели тебе больше не о чем со мной…
Он смущенно стиснул ее руку.
- Есть вещи совершенно ненужные и невозможные для роботов, например юмор. Им юмор ни к чему. И стихи, и сны, и любовь. Они возьмут от человека такие вещи, как память, точность, логику. А всякие штучки, придуманные людьми ради украшения их тусклой жизни, для роботов - хлам! Здорово? Могу о птицах…
- Болтун!
- Я, когда смотрю на тебя, несу всякую чушь. А на самом деле…
- Что на самом деле?
- Ты же знаешь!
- Ничего я не знаю!
Она протянула руку.
- Пусти!
- Подожди!
- Пусти! - сердито повторила она, и он опечаленно сник. Его послушность, которая всегда нравилась ей, сейчас злила.
- Хочешь, я тебя поцелую при всех? - пробуя улыбнуться, сказал он тихо, и в глазах у него стояла такая обожающая робость, что ей самой захотелось поцеловать его. Она расхохоталась.
- Об этом не спрашивают. Герой!
Фыркнув, она отправилась в хвост, на свободное кресло.
Однажды она не удержалась, погладила его по щеке, он чуть не задохнулся и расцеловал ее. Это было еще зимой. С тех пор, когда она разрешала ему поцеловать себя, он шалел от счастья. Собственная власть удивляла ее, стоило нахмуриться - и он уже ходил встревоженный, а когда у нее было плохое настроение, то он вообще становился несчастным.
Весной они пошли на выставку польской живописи. Возле картин абстракционистов шумели спорщики. Разумеется, Ричард немедленно вмешался, доказывая, что реализм устарел, передвижники устарели. Конечно, «правоверные» накинулись на него, потребовали объяснить, что изображают эти круги и кляксы, и он, конечно, отвечал, что ничего не означают, надо дорасти до понимания современного искусства, невозможно передать словами музыку, попробуйте объясните слепому, что такое цвет. Эта живопись отражает новую физику - для атома нет разницы между стулом и табуреткой, мир стал богаче, сложнее. Ему кричали: «А Репин?» И он кричал: «Ваш Репин - это примус!»
Когда вышли из музея, Женя робко призналась, что она ничего не поняла в абстрактной сумятице кругов и размытых линий.
- Я тоже, - сказал Ричард. - Бред!
- Чего ж ты защищал их?
- Бунт! А зачем их зажимают? Дайте мне самому разобраться.
Она с облегчением расхохоталась и сказала:
- Ты мне нравишься.
Лучше бы она этого не говорила: он взбежал на лестницу библиотеки Ленина, обнял колонну и стал тихо смеяться, как псих. Больше от него слова нельзя было добиться, он ничего не слышал, он лишь смотрел на Женю, и идиотски улыбался, и держал ее руку, как будто она была хрустальная.
В глубине души Женя испугалась и обрадовалась - все сразу. До сих пор такое проходило легко и весело. Она влюблялась в учителей, в артистов, на первом курсе влюбилась в молодого профессора и уговорила Катю тоже влюбиться в него, потому что одной было скучно. Целовалась со старшекурсниками, на целине чуть не выскочила замуж за комбайнера, но сама знала, что все это несерьезно. С удовольствием рассуждала с подругами; «Настоящей любви нет, мы дети атомного века, мы свободны от иллюзий». Однако подруги одна за другой влюблялись на всю катушку, плакали, страдали, несмотря на атомный век, и она втайне им завидовала. И вот Ричард. Она почувствовала, что у него это очень серьезно. Обрадовалась - наконец-то по-настоящему, может, даже интереснее, чем у других. Он был трогательно нежный, страшно умный, он был аспирант; Голицын считал его талантливым. Он держался дерзко, вечно спорил и только перед ней терялся. Такая покорность льстила и в то же время немножко пугала. Иногда хотелось, чтобы он не был таким послушным и не обращал внимания на ее рассуждения о том, что она терпеть не может нахалов.
В самолете по-прежнему работали. Агатов и Лисицкий совали в трубу промокашку, меряли заряды капель по своей программе; Крылов что-то обдумывал; все были заняты, у всех были какие-то цели, задачи, планы. Все знали, чего хотят. Ричард жаждет стать великим ученым, Катя - скорее столкнуть диплом и выйти замуж. Поздышев - покорять девиц. Одна она не знает, чего ей добиваться. Она тоже защитит диплом и станет чьей-нибудь женой, может, того же Ричарда, будет работать, растить детей, и будет считаться, что у нее порядок. Быть не хуже других - это мама называет счастьем. Может, сама она тоже покажется себе счастливой. Но когда-нибудь она тоже вспомнит этот день, солнце в самолете, зачарованную страну из облаков, куда она хотела сойти, зашагать, взбираясь на белые горы.
Прижав нос к стеклу, она увидела вдали ярко-белую, точно раскаленную, вершину с утолщением, похожим на гриб. «Типичное Кабе», - подумала она, вспоминая лекции Голицына: «Облака, очевидно типа Кабе, в старину уподобляли мозгу. О, фантазия древнего человека, необыкновенно смелая и образная! Теперь никто не разглядывает облака, теперь слушают сводку погоды…»
Быстро потемнело. Самолет нырнул в облако. В проходе, гремя, покатилась жестяная коробка. Пол накренился. Женя схватилась за ручки кресла. Из кабины летчиков вышел Тулин. Держась за раму дверей, он обежал глазами работающих. Женя поднялась, торопясь вернуться на свое место. В это время самолет швырнуло вниз, потом вбок, Женя упала, и тотчас же ее потащило между креслами, бросило вверх почти до плафонов, она снова упала и вцепилась обеими руками в лежащие на полу шланги. Громыхающая кассета подкатилась к голове и полетела обратно. Раздался испуганный вскрик Кати.
«А что, если смерть? - подумала Женя. - Что скажут обо мне? Двадцать лет. Ничего не успела. Только бы не больно. Никогда не думала, как я умру. Если кричать, будет легче!»
Она закусила губу, чтобы не закричать. Самолет снова бросило вниз, моторы взвыли. Женя лежала, судорожно схватившись за шланги. Ноги ее болтались где-то в воздухе.
Кто-то обхватил ее за пояс, оторвал от пола, кинул в кресло. Она увидела над собой Тулина. Одной рукой он держался за подлокотник, другой шарил по ее груди. «Затягивайте ремень!» - крикнул он. Но в эту минуту она заметила, что юбка ее задралась, и, вместо того чтобы схватить ремень, принялась одергивать юбку. Ладонь Тулина легла на ее оголенную ногу, прижимая к креслу. Женя возмущенно посмотрела на него, вдруг ощутила его пальцы и увидела: он тоже ощутил ее голую ногу, и в глазах его засмешилось что-то дерзко-любопытное. Женя ударила его по руке. Он что-то сказал. Слов не было слышно, только движение губ снисходительно-обидное. Ловко затянув ремень, он быстро наклонился и, нагло следя за ее глазами, чмокнул в щеку и тотчас отошел, цепко хватаясь на ходу за кресла, балансируя, потому что самолет по-прежнему швыряло из стороны в сторону.
Первым ее движением было оглядеться - все оставались на своих местах, никто ничего не заметил, один Ричард смотрел на нее. Она натянула юбку, он пристыженно отвернулся, и она мысленно изругала его.
Рядом охала Катя. Глаза ее были закрыты, голова моталась.
Женя стиснула ладонями щеки. «Дуреха, - вдруг сообразила она, - дура - вот что сказал Тулин, дуреха!»
Сразу пропала тошнота, исчез страх, она забыла про ушибленные колени и ссадины, рванулась, готовая бежать к Тулину и сказать ему такое… такое… и еще больше возмущалась от того, что продолжала вспоминать прикосновение его руки, словно отпечатанное на бедре.
Четвертое облако было как раз то, что нужно. Оно начинало бурно развиваться, из «цветной капусты» вырастала массивная наковальня. Оно было начинено молниями, ливнями, громами. Не так-то просто было разыскать такое облако. Чтобы оно было молодым и перспективным, и активным, и изолированным, и мощным. Притом его еще надо застигнуть вовремя, поскольку оно живет минут тридцать-сорок, не больше, и затем превращается в совершенно бесполезное, ненужное, безнадежное облако, которыми полным-полно небо и которые только мешают работать. Особенно противны слоистые облака, мертвые, неподвижные, от них ничего интересного не дождешься.
Синоптик был прав: над Морозовской был отличный выбор грозовых облаков. Но если бы не Хоботнев, то все же этого четвертого облака Тулин бы не нашел. Хоботнев высмотрел его справа от курса, показал Тулину, они перемигнулись, и Хоботнев пошел на разворот. Затем они вышли на прямую и стали приближаться к облаку номер четыре.
Да, это был великолепный экземпляр. Ярко-серебряная вершина его, вся в клубах, опиралась на темнеющий книзу могучий массив. Издали, как всегда, это выглядело легкой, красивой постройкой, - что-то вроде взбитых сливок. Но по мере приближения облако росло, и нависало, и угрожающе чернело, и самолет становился все меньше, крохотный мотылек, несущийся на скалу. Руки Хоботнева, сжимавшие штурвал, напряглись. Тулин стал за его спиной, дал команду: «Приготовься. Режим», - расставил ноги, ухватился за стойку, зажал локтем журнал, подался вперед, напрягся, и весь самолет напрягся, готовясь к встрече. К этому нельзя было привыкнуть. Всякий раз возникало безотчетное чувство напряженного ожидания, как будто самолет ударится об эту мрачно-сизую твердь.
Хоботнев вел машину так, чтобы срезать самую верхушку, войти чуть-чуть под кромку. По правилам это строго запрещалось. Они могли проходить над облаком, сбоку, но ни в коем случае не лезть в него. Никто не знал, скольких трудов стоило Тулину уговорить Хоботнева. И так и этак он обхаживал Хоботнева, поил коньяком, помогал изучать английский, все было напрасно, пока однажды, после разбора полета, Хоботнев не спросил его:
- Значит, ни-ни, Олег Николаевич, выходит, никаких результатов не получаете, зря летаем?
И Тулин почувствовал, что вот это ощущение малых результатов работы больше всего задевало Хоботнева. Назавтра Хоботнев, подлетев к облаку, не скользнул над ним, не свернул, а пошел прямо на край. Тулин видел, как радист и второй пилот посмотрели на Хоботнева, но ничего не сказали, и Хоботнев тоже молчал, как будто произошла случайность. Но затем он развернул самолет, и они снова прошили край облака в другом направлении; так они обследовали его края со всех сторон, пока оно не распалось, и потом перешли к другому облаку, и все это время второй пилот молчал и хмурился. Тулин понимал, что он не желает участвовать в этих нарушениях и нести ответственность, потому что за такие штучки могли снять с работы. Они ворчали на Хоботнева и спрашивали, на кой ляд ему соваться куда не следует, им за это не платят лишнего, и машину мучают, и вообще, чем черт не шутит, гроза есть гроза. Но хорошо хоть, что они пока никому не жаловались: они любили Хоботнева и не хотели подводить его.
Сегодня обследовали уже три облака, малость потрясло, но то были просто мощные кучевые, а это четвертое обещало быть самым интересным, и Хоботнев вошел в него чуть глубже, всего на несколько метров поглубже, и это сразу почувствовалось, как будто по самолету застучало огромным молотом. Тулин взглянул на секундомер: «13 ч. 49 м. 05 сек». Начали! Режим! Найти зоны наибольшей заряженности. Все подготовились? Как там Лисицкий, ему лишь бы налетать часы. Дурацкая система оплаты. «Кузьменко Женя! - это в ларингофон. - Переключите чувствительность!» Невозможно даже обернуться. Ага, молния! Чудно! Километрах в двух. Как струится по стеклам вода! Откуда на такой высоте вода, если за бортом минус тридцать? Температурные зависимости… Черт подери, сколько тут путаницы! При такой вибрации скажется микрофонный эффект. Только бы предусилители не забарахлили. Он всегда был готов к тому, что где-то что-то забарахлит. Было чудом, когда эти десятки приборов работали. В каждом из них были сотни деталей, каждая могла в любую минуту отказать, тысячи паек, которые могли отойти, контакты, которые могли окислиться, изоляция, которая могла пробиться, - и когда вся эта махина все же действовала вопреки всем законам вероятностей, Тулин испытывал тайное, детское изумление. Он не уставал восхищаться этим чудом. Капли касались колец, установленных над фюзеляжем, и заряды проходили через предусилители и усилители, через лампы, пока наконец не всплескивались пиком на пленке осциллограммы. И это тоже было чудом. Самолет прыгал, как будто катился по пикам этой наибольшей напряженности. Ох, не забыть на обратном заходе выяснить, как изменяется картина во времени. Посадка будет в Ростове. Поздышев обещал достать в универмаге чешские сандалеты. За неделю обработаем замеры, и сразу писать статью. Надо скорее публиковать, застолбить…

Хорошо, что Тулин предупредил, сам бы Крылов не подготовился и проворонил молнию. Доля секунды, лиловый вспых, разряд - и хаос разрозненных капель обретает единство. Не обращая внимания на приборы, он задумался, каким образом молния успевает собрать с миллиардов капель накопленные заряды. Молния пронизывает облако, как мысль, думал Крылов, она как озарение, итог, казалось бы, нелепейших страстей, оправдание, и все выстраивается в ее слепящем свете, обретает смысл прошлое и будущее, но если бы понять, как это все происходит… Мысль, мысль, а вот когда мысль еще не выражена словами, когда она формируется, в самом истоке, где клубятся смутные ощущения…
Самолет выскочил в синеву. «13 ч. 49 м. 45 сек.» Тулин помахал затекшей рукой. Как много можно успеть, обдумать, сделать за сорок секунд! Жить бы всегда так полно, всеми чувствами сразу, как эти сорок секунд, до чего огромной стала бы жизнь! Он крикнул в ларингофон: «Конец режима!» - и засмеялся. Хоботнев откинулся на спинку и тоже скупо улыбнулся. Тулин кивнул ему, благодарно показал глазами, что это было здорово и что Хоботнев великолепно провел машину, строго по горизонту, теперь надо было разворачиваться и заходить снова в это облако, с другой стороны, пока оно не развалилось.
Скинув наушники, Тулин вошел в салон, навстречу ему от щитов, от стендов поднимались разгоряченные лица с той же неостывшей улыбкой азарта, какую он чувствовал на своем лице. Мигали цветные лампочки, стрелки неохотно опадали, возвращаясь к нулям, жужжали моторчики.
- Ну как, здорово? Хороша кучевочка? - счастливо спрашивал Тулин, как будто он сам сделал это облако и преподнес им.
Разумеется, что-то сорвалось. Заело бумагу на самописце, куда-то пропал ноль, Алеша поносил флюксметр на чем свет стоит и не понимал, почему Тулин так спокоен. Тулину было обидно: те, кто не нянчился с этими приборами, не видели никакого чуда, они считали само собой разумеющимся нормальную работу приборов, никто не знал, чего это стоило и как это все делалось.
Он помог Вере Матвеевне заправить катушку и заодно подтянул фиксатор, иначе бы Вера Матвеевна возилась еще полчаса. Удивительно, как люди не замечают самых простых вещей! Сказал Кате, чтобы она пользовалась карандашом, а не ручкой, которая, разумеется, потекла и замазала журнал, и посмотрел записи Крылова - эх ты, мечтатель, прозевал, это ж было чудесное облако, приборы отметили три молнии, ну ничего, увидим, что получится на втором заходе.
Машину несколько раз крепко тряхнуло, очевидно Хоботнев разворачивался вблизи облака. Тулин заспешил в кабину, но, как назло, пришлось помочь Жене Кузьменко привязаться, наверное, эта дуреха вообразила, что он не без умысла прижал ее. Улыбаясь, он вошел в штурманскую кабину и тут, встретив Агатова, сам не зная почему, смутился.
Крепко держась обеими руками за скобу, Агатов всматривался в трубу локатора, потом отстранился, вытер бледный лоб, закрыл глаза.
Облако заметно разбухло, заслоняя солнце, оно быстро нависало сизыми закраинами над самолетом. Тулин взял ларингофоны, в это время Агатов тронул его за плечо, бескровные губы зашевелились; не разбирая слов, Тулин тем не менее сразу понял: Агатов запрещал входить в облако.
- Что с вами, Яков Иванович? - крикнул Тулин. - Никак вас укачало? - Он постарался изобразить заботливость и сочувствие. - Примите таблетки. Ничего опасного нет, уверяю вас.
Он почувствовал, что Хоботнев обернулся к ним обеспокоенно-выжидающе. Заслонив Агатова спиной, Тулин теснил его назад в штурманскую.
Надо было выиграть всего одну-две минуты, чтобы Агатов ничего не заметил. Если бы Хоботнев догадался швырнуть машину так, чтобы Агатова отбросило или чтобы он начал травить. Он и так еле стоял - бледный, потный.
- Яков Иванович, если мы сейчас не замерим, то прошлые замеры пропадут.
Агатов с трудом повел головой.
- Нельзя. Запрещено.
Тулин почувствовал тяжесть своих кулаков.
- Яков Иванович, прошу вас, я отвечаю за все…
- Нет, не могу, - сказал Агатов. Крупные капли выступили на его висках. - В ваших же интересах!
О, эта иезуитская формула - «в ваших интересах»! Кто лучше его знает «наши интересы». Он полон заботы и внимания. Он настучит на Хоботнева, он закроет полеты, но, поверьте, Олег Николаевич, все лишь ради вас, в ваших интересах…
Где-то за плечами Агатова нетерпеливо ожидающие глаза Хоботнева. Ничего не стоило отодвинуть Агатова, крикнуть, дать команду. Но вместо этого Тулин, униженно улыбаясь, начал снова просить Агатова.
- Нельзя, - обессиленно, еле слышно повторил Агатов.
Потный, страдающий от болтанки, он поднял глаза на Тулина, и в них слабо колыхнулось торжество. Придется выполнять, потому что он ответственный, власть у него, а вы, сильные, рослые, такие свеженькие, лихие, не замечающие болтанки, такие талантливые, с вашей выдающейся программой измерений, вы должны подчиниться.
Перед самым облаком самолет круто пошел вверх.
Тулин вышел в салон, щуря глаза в упругой улыбке.
- В чем дело? Почему уходим? - К нему обращались нетерпеливо, обеспокоенно, разочарованно, а он вынужден делать вид, что ничего не случилось и что он по-прежнему руководитель группы, тот, кто все знает и все может.
После посадки он задержался в машине. Из окна было видно, как по полю ровно шагает Агатов. Рядом с ним шли Катя, Алеша Микулин и Вера Матвеевна, и все они мирно разговаривали. Агатов любезно взял у Веры Матвеевны ее чемоданчик.
Внизу у самолета Тулин столкнулся с Женей.
- Что ж вы испугались подойти к грозе? - мстительно сказала она.
Он посмотрел на нее устало, словно не слыша.

2

Бесконечное разнообразие жизни восхищало Ричарда и приводило в отчаяние.
Повсюду возникали проблемы одна заманчивее другой.
Винер утверждал, что будущее принадлежит кибернетике. Иоффе утверждал, что будущее принадлежит полупроводникам; затем выяснилось, что будущее принадлежит биотокам, термоядерной энергетике, теории наследственности.

Спокойное течение рабочего утра в лаборатории № 2 нарушил внезапный приход шефа члена-корреспондента А. Н. Голицына. Он сделал разносы сотрудникам, а затем ворчливым голосом велел, чтоб Сергей Крылов подал заявление на должность начлаба. Воцарилась тишина. Считалось, что вакансию предстоит занять Агатову. У него была репутация посредственного учёного, но неплохого организатора. К Крылову же в это утро зашёл институтский приятель - блистательный Олег Тулин, весёлый, общительный красавец и талантливый учёный. Он приехал в Москву добиваться разрешения на исследование с самолёта, очень рискованное. Генерал Южин разрешил с большим скрипом, но все равно у Тулина было ощущение, что иначе случиться все-таки не могло - удача всегда сопутствовала ему. А вот Крылову - не сопутствовала. Пока Тулин был у генерала, честолюбивый Агатов провёл небольшую интригу, и в результате Крылов ушёл из института. Это крушение у Сергея было далеко не первым. Оформив расчёт, он поехал туда, где проводил зимой исследовательские работы. Вместе с ним на озере работала Наташа. Тогда Сергею хотелось, чтобы все, случившееся между ними, осталось просто приятным случаем. Теперь он знал, что без Наташи не может. Но на месте узнал, что Наташа Романова, забрав сына, ушла от мужа, довольно известного художника. Адреса её не имел никто. У Крылова, в противоположность Тулину, всегда все шло через пень-колоду. На первом курсе он еле тянул по всем предметам, и к нему прикрепили отличника Тулина. Сергей преклонялся перед способностями Олега, Олег же с радостью опекал нового друга. У Сергея проснулся интерес к науке. К концу третьего курса Крылова исключили (он повздорил с одним доцентом), несмотря на защиту Тулина, который был тогда комсомольским вожаком. Старшая сестра того же Тулина устроила Крылова к себе на завод контролёром ОТК, Здесь голова его была свободна, и он обдумывал несколько глобальных физических проблем. Товарищи по работе и общежитию считали его чудиком. Но перестали, когда главный конструктор завода Гатенян взял его в своё бюро. Крылов стал печататься в техническом журнале, о нем стали поговаривать на заводе, пророчили быструю и блестящую карьеру. Гатенян организовал Крылову доклад на семинаре в институте физики. После этого парень подал заявление об уходе. Там, в институте, он впервые понял, что такое настоящие учёные. Они казались ему сонмом богов. Сидя верхом на обычных стульях, куря заурядные сигареты, они перекидывались фразами, смысл которых он мог бы понять лишь спустя часы напряжённых раздумий. Юпитером среди этих богов был Данкевич. Со временем Крылов стал у Данкевича старшим лаборантом, потом научным сотрудником, и ему дали самостоятельную тему. Он сидел, окружённый приборами, включал, выключал, настраивал - беспрерывно работал. Для счастья ему больше ничего нужно не было.

Но постепенно Крылову стало казаться, что его шеф замахивается на большее, чем-то, что в состоянии достичь, что работа зашла в тупик и они никогда не добьются результатов. Попробовал объясниться. Сообщил, что хотел бы заняться атмосферным электричеством. «Не знал, что вас интересует быстрый успех», - сказал Дан и подписал Крылову характеристику для годовой кругосветной экспедиции на геофизическом корабле. Когда Сергей вернулся, то узнал, что его девушка Лена выходит замуж и что Данкевич умер, а гипотезы Дана блестяще оправдались, открывая огромные возможности. В этой новой ситуации замдиректора института Лагунов стал возить Крылова с одного важного совещания на другое. Представлять солидным людям в качестве ученика Данкевича... Впереди вновь забрезжила возможность сделать карьеру... Но когда приехавший из Москвы Голицын, корифей в области атмосферного электричества, сообщил ему, что незадолго перед кончиной Дан просил его взять на работу Крылова, сказав, что тот оставил утверждённую и начатую диссертацию. Они славно работали с Голицыным - до того момента, когда старик предложил ему должность начлаба и последовал ход от Агатова. Расставание с Голицыным - и Крылов снова оказался не у дел. Опять помог Тулин: позвал работать к себе, в новоутвержденном эксперименте по управлению грозой. Крылов колебался: многое в работе Олега казалось ему сырым и бездоказательным. Но рискнуть все же стоило. И они полетели на юг с группой сотрудников.

Грозовое облако сравнивают с электрической машиной, обычным генератором. Но у облака нет проводов, и непонятно, как оно «включается» и почему останавливается. Работать мешал курировавший работы Агатов - он категорически запрещал входить в грозовое облако. Формально он был прав, но вне облака получить решающие результаты представлялось сложным. В какой-то момент Тулину понадобилось уехать на деловое свидание. Руководить полётом должен был Крылов. Уехал Тулин с Женей, и влюблённый в девушку член их группы Ричард сидел безучастный, с остановившимися глазами. Потом Крылов отчётливо вспомнил, что, вопреки инструкции, парашют у парня валялся на кресле.

Сводка была совершенно благополучная. В полёте Агатов заметил, что у приборов, с которыми он работал, сели батареи, и переключил их на питание от батарей грозоуказателя. Указатель понадобиться не мог. Ведь они не имели права заходить в грозу. Гроза внезапно налетела с запада и замкнулась. Указатель не работал, пилот не мог сориентироваться. Люди стали выбрасываться с парашютами. Ричард кинулся вытаскивать кассеты с записями приборов и заметил отвинченный разъём питания указателя... В салоне остались лишь он да Агатов. Агатов ударил аспиранта ногой и почувствовал, как рука Ричарда, державшаяся за лямки его парашюта, разжалась. Тогда он подтянулся к люку и перевалил через край. На следующий день после похорон Ричарда прилетела комиссия по расследованию. Крылов, по мнению многих, держался глупо - доказывал, что указатель должен был сработать, добивался продолжения работ. Тулин же от темы отказался. Всеобщее сочувствие было на его стороне - такой талантливый, переживает, а этот Крылов... Тулину стали сочувствовать ещё сильнее, когда стало известно, что Крылов пошёл против него. Кстати, многие считали, что и аварии бы никакой не было, полети в тот день Тулин, счастливчик и везунчик.

Лагунов требовал отдать Крылова под суд. Южину было обидно, что Тулин, в которого он так поверил, раскис. Это Тулин должен был держаться стойко, а не этот простак Крылов. Тему закрыли. Счастливчика Тулина взяли на работы по спутникам. А Крылов, как ни странно, продолжал работать над закрытой темой. На прощание его везучий друг попытался ему втолковать: начальство не разрешит продолжать эксперимент. Ах, Крылова интересует только наука? Но в самом лучшем случае все придётся начинать с самого нуля. Ладно, он, Тулин, попозже вытащит его из очередной лужи. Крылов же теперь ясно понимал, что его бывший друг пошёл на компромисс, потому что ему нужен успех, признание, слава, - как будто для учёного недостаточно научного результата. Каждый день Крылов садился работать. Временами было безнадёжно, но вскоре многое прояснилось. Тогда он показал результаты Голицыну. Вскоре стало известно, что академик Лихов, Голицын и кое-кто ещё требуют восстановления эксперимента. А потом было дано, подписано, утверждено и заверено разрешение. Крылов узнал, что в экспедиции встретится с Наташей. А потом случайно встретил Голицына. Тот поинтересовался: как ваши дела? «Чудно, - сказал Крылов, - отличная группа подбирается». - Кто же? " - спросил Голицын. «Я, один я. Зато крепкий, спаянный коллектив». «И ещё Ричард», - подумал он.

В грозу на самолёте.

Почему нам стало так страшно? За окном творилось что-то ужасное.

Вспышки молнии били прямо в стекло. На мгновение внутренность самолёта осветилась с пронзительной яркостью.

Приборы блестели. Лица были бледны. Радиосвязь нарушилась. Радиокомпас отказал. Снова обрушилась тьма. Дорога потеряна! Они заблудились среди этой взбешённой мути в небе.

Но вскоре всё наладилось. Пассажиры постепенно успокоились.

(По Д. Гранину)

Д. з.: 1) пересказ текста на с. 179; 2) на выбор: упр. или 485; 3) индив. зад. -- упр. 484.

Дополнительный материал

Задание. Запишите стихотворение Вадима Левина, расставляя недостающие точки.

Урок 82. Знаки препинания внутри простого предложения.

Цели урока: 1) обобщить сведения о знаках препинания внутри простого предложения; 2) отрабатывать умение правильно оформлять на письме простые осложнённые предложения.

I . Знаки препинания внутри простого предложения (упр. 486 – устное высказывание).

Пунктуация" href="/text/category/punktuatciya/" rel="bookmark">пунктуационных правил. Ученики выполняют эту работу в тетради, затем сверяют построенные схемы с таблицей упр. 486.

В слабом классе рассматриваем таблицу в упр. 486 совместно с учениками и проводим распределительный диктант.

Задание. Распределительный диктант. Заполните данными примерами таблицу упр. 486.

1. Пожелай нам, ветер, доброго пути (Г. Сапгир и Г. Циферов). 2. Пляшут искорки рассвета на деревьях и кустах (М. Пляцковский). 3. Чтение - вот лучшее учение. 4. Мерцают, как живые, росинки при луне (М. Пляцковский) 5. Мы, конечно, верим в чудеса.

II . Предложения с обобщающим словом при однородных членах (упр. 490).

Учебная игра. В сильном классе предложим учащимся выбрать два слова (словосочетания), самостоятельно составить предложения и схемы, а затем поучаствовать в конкурсе на самое интересное в художественном отношении и в отношении содержания высказывание.

В слабом классе попросим ребят составить предложения устно и покажем, как их можно сделать более интересными в отношении структуры, семантики и художественной выразительности. Затем учащиеся записывают два-три предложения и составляют схемы.

III . Предложения с обращениями и вводными словами (упр. 492, 494).

Конкурс художественного чтения . После работы с заданиями упр. 492 предложим ребятам определить, какие чувства необходимо передать при прочтении поэтических строк (дружеское участие, злую насмешку, глубокую нежность, суровую печаль), и нацелим пятиклассников на их выразительное прочтение. Предоставим ученикам возможность самим определить, кому удалось наиболее точно передать при прочтении эмоциональное содержание стихотворных отрывков.

В слабом классе поможем учащимся в определении значения вводных слов.

Д. з.: на выбор: упр. 429, или 489, или 491.

Резерв – упр. 487.

Цели работы с упр. закрепить умение правильно оформлять на письме предложения с тире между главными членами, а также повторить лингвистические термины.

Это упражнение целесообразно предложить учащимся выполнить самостоятельно, воспользовавшись в случае затруднения материалами учебника.

При проверке обращаем внимание на точность формулировки определений. Можно также предложить отдельным учащимся после выполнения письменного задания воспроизвести определения терминов, закрыв тетради. Об устной форме проверки сообщаем заранее, нацеливая их, таким образом, на внимательное отношение к содержанию составленных предложений.

Минутки шутки

Задание. Послушайте стихотворение Валентина Берестова «Лучший нос». Запишите под диктовку последнее предложение и объясните постановку знаков препинания.

Лучший нос

II вариант

Перепуганные утята убегали от неё и прятались в траве. Каждое утро хозяйка выносила утятам тарелку рубленых яиц. Она страшно стрекотала. Как только утята подбегали к тарелке, прилетала большая стрекоза.

(По Б. Житкову)

Д. з.: упр. 488 (на повторение).

§ 34. Типы речи.

Урок 88. Повествование ().

Цели урока : 1) повторить и углубить сведения о типах речи; 2) формировать умение опознавать и создавать текст-повествование.

I . Типы речи (вдумчивое чтение текста на с. 193-194, {ф} частичный типологический анализ текста).

Постараемся, чтобы в ходе внимательного чтения текста § 34 учащиеся усвоили способ определения типа речи текста -- постановка вопроса. Можно предложить пятиклассникам задание передать основное содержание текста в виде схемы:

Типы речи

Чтобы закрепить представление о том, что в текстах чаще всего совмещаются разные типы речи, предложим пятиклассникам следующее задание.

Задание. Определите, какие типы речи используются в записанном на доске тексте. Объясните, почему автор их использовал.

У меня дома живёт попугайчик Кеша. Перья у Кеши пёстрые и блестящие, хвост длинный, клювик загнутый. Мой попугайчик очень общительный.

Однажды к нам в гости пришла соседка с котёнком Мурзиком. Кеша долго присматривался к Мурзику. Потом попугай подлетел к столу, взял в клювик дольку мандарина и принёс её котёнку.

Характер домашних животных и птиц зависит от воспитания. Я забочусь о моём попугайчике и всегда ласково с ним разговариваю, поэтому он добрый и весёлый. Любите своих домашних питомцев!

После проведённой работы попросим ребят ответить, каким типом речи они пользовались, когда давали объяснения.

II . Повествование (упр. 520, 521 (устное высказывание), 523).

Приступая к работе с упр. 520, пятиклассники вспомнят, что для определения темы текста нужно задать вопрос, о ком или о чём говорит автор. Ответы учащихся будут примерно следующими: «В первом тексте рассказывается, как Аркаша ухаживал за чувствующими цветами. Заголовок – «Аркаша и цветы». Во втором тексте повествуется о том, как волчица определяла путь к посёлку. Заголовок – «Волчица идёт в посёлок». Третий текст о том, как кукушка снесла яйцо и подложила его в гнездо мухоловки. Озаглавим его «Кукушка и яйцо»».

Выполнив работу, ребята сделают вывод о том, что последовательность действий передаётся с помощью глаголов-сказуемых.

Ô С целью тренировки орфографических умений предложим ребятам обозначить в выписанных глагольных формах изученные орфограммы.

Прежде чем учащиеся приступят к составлению устного высказывания по картинкам упр. 521, можно организовать совместную работу по выбору глаголов, которые наиболее точно и выразительно обозначат действия в их последовательности.

Постараемся, чтобы пятиклассники в ходе чтения задания к упр. 523 усвоили, что для создания текста-повествования нам часто нужны наречия со значением времени, местоимения с предлогами, выражающими такое же значение. Объясним ученикам, что эти языковые средства необходимы для того, чтобы передавать последовательность каких-либо событий, действий.

Д. з .: 1) пересказ текста на с. 193-194; 2) на выбор: упр. 519, или 524, или 525, или 570.

Резерв – упр. 522.

Урок 89. Типы речи. Описание (§ 34).

Цели урока : 1) восстановить в памяти учащихся сведения о типе речи описание; 2) формировать умение дифференцировать тексты-описания (описание природы, интерьера, характера человека, его внешности и т. д.).

I . Типы речи (повторение) (проверка домашнего задания, частичный типологический анализ текста).

После того как ученики расскажут об особенностях разных типов речи, предоставим возможность желающим прочитать свои сочинения-миниатюры.

После этого потренируем пятиклассников в различении типов речи, предложив им следующее задание.

Примечание . Прежде чем прозвучат тексты, попросим ребят определить, каким типом речи они воспользуются, чтобы дать по теме задания.

Задание . Определите тип речи, использованный в данных текстах.

Ребята работали. А Петя сел на ступеньку. И так сидел. Очень нужно работать!

Но сидеть надоело. Он кошку увидел. Поймал её.

Показал кошке шиш, посвистел кошке в ухо, подул на неё, скорчил ей несколько рож, спел три песни, язык показал.

Она цап его по языку!

Петя сразу петь перестал. Заорал, кошку выпустил и помчался к ребятам.

Лучше поздно, чем никогда!

(По В. Голявкину)

Малыш – это красивая болонка. Шерсть у неё снежно-белая, завивается и висит на боках и на мордочке, как у барашка. Длинные уши и коротенький хвостик совсем теряются в шерсти.

Мордочка у болонки смешная: приплюснутый носик и выразительные тёмные глаза. Чтобы длинная шерсть между ушек малыша не мешала ему видеть, её закалывают брошкой.

Ножки у Малыша коротенькие, маленькие. Когда собачка бежит, она забавно ими семенит.

(По П. Ивченкову)

II . Тип речи описание (упр. 526 (1, 2)).

После того как учащиеся перечислят детали, которые авторы используют для описания предмета или внешности человека (упр. , подведём их к выводу, что предметом описания может быть природа, отдельный предмет, внешность человека и т. д.

Обратим внимание ребят на то, что для обозначения деталей описываемого предмета, явления часто используются существительные определённых тематических групп (например, черты лица, одежда), для выражения признаков этих предметов и явлений -- прилагательные, наречия, яркая глагольная лексика.

III . Описание внешности (упр. 527, 509).

Ориентируем учащихся в работе с упр. 527 на использование тех синонимов, которые действительно выражают идею картины: милое, приятное, привлекательное (лицо); задорная, кокетливая, игривая, шаловливая (улыбка); весёлые (глаза); бодрое, светлое, оптимистическое, мажорное (настроение); отрадно (смотреть); лёгкий, невесомый (материал); утончённый, тонкий (вкус); (ощущение) праздника.

В сильном классе предложим понаблюдать, слова каких частей речи используются для описания характера, отражённого в деталях внешности человека, а также для описания его состояния.

Объясним ученикам, что при описании внешности изображённых на картинках мальчиков (упр. 528) необходимо обратить внимание не только на форму и размер различных деталей внешности, но и на общее выражение лица, на то, как отражается на нём настроение, характер человека. Немаловажно также отметить, какое впечатление может производить этот человек на окружающих.

Д. з.: 1) упр. 327, 333 (на повторение); 2) индив. зад. – упр. 529; 3) по желанию – упр.

Дополнительный материал

У каждого учителя уже накопился большой дидактический материал по созданию текстов-описаний, и домашнее задание предлагается в соответствии с подготовкой отдельных учащихся или класса. Вот один из вариантов домашнего задания.

Задание. Создайте в своём воображении существо, которое никто никогда не видел, назовите его и напишите сочинение-описание «Удивительное существо», чтобы одноклассники смогли представить его внешность и характер. Работу можно оформить на сложенном пополам альбомном листе, сопроводив её изображением удивительного существа.

Прочитаем пятиклассникам примеры таких работ.

Шуршавчик

Однажды зимним утром я гуляла по лесу, любуясь пейзажем. Холодный блеск солнца лился с лазурного неба, и снег искрился на ветвях могучих елей. На сугробах под деревьями лежали нежно-голубые тени. В лесу было очень тихо.

Вдруг из дупла на развесистой ели раздался глухой скрежет и лёгкое шуршание. Затем шуршание усилилось, и появился пушистый зверёк размером с котёнка. «Ах, это ты такой Шуршавчик!» -- вырвалось у меня.

У Шуршавчика была полосатая шёрстка, на которой чередовались рыжие и коричневые полоски, и пышная грива, как у настоящего льва. Кисточка его коротенького хвостика и круглые ушки сначала всё время вздрагивали, а острые коготки на коротких пушистых лапках всё сильнее вцеплялись в ветку дерева. Острые верхние зубки закусывали тонкую губку, чёрный носик-кнопочка постоянно двигался, а голубые глазки, часто моргая, недоверчиво смотрели на меня. Удивительный зверёк как будто спрашивал взглядом, зачем я пришла, но убегать не торопился.

Я решила успокоить Шуршавчика. Я широко улыбнулась и подала ему на ладони упавший из его лапок орешек. Зверёк немного помедлил, потом встал на задние лапки, а передними взял орешек. Голубые глазки уже приветливо и дружелюбно посмотрели на меня, Шуршавчик махнул хвостиком, повернулся и исчез в дупле.

(Наташа Белкина)

Уфо появился у меня в Новогоднюю ночь, а нашёл я его под ёлкой.

Это маленький зелёный человечек, туловище которого напоминает подушку. По бокам туловища -- две хваталки с тремя пружинящими щупальцами, передвигается Уфо на двух ходилках.

На большой овальной голове Уфо расположены два плоских буртинга, а на макушке торчат гимундии и один золотистый бумбастер. Две круглые, чуть прикрытые крычагами зыркалки переливаются всеми цветами радуги. На красном хрюнделе – две фырки, чуть ниже – небольшая улыбающаяся рычалка.

Я очень люблю Уфо за доброту и весёлый нрав. Это удивительное существо сумело стать для меня настоящим другом.

(Максим Мищенко)

Урок 90. Подготовка к сочинению по картине «Московский дворик» (§34).

Цель урока: формировать умение описывать произведение живописи, имеющее предметом изображения местность.

I . Описание картины «Московский дворик».

1. История создания картины. Основные законы создания описания местности (слово учителя).

Готовя пятиклассников к описанию изображённого на картине Поленова уголка старой Москвы, подчёркиваем, что важно передать общее настроение картины, уловить и отметить в сочинении то, что в этом художественном полотне производит такое сильное впечатление на самых разных людей уже в течение многих десятилетий. Поэтому, как и при описании любой другой местности, мы обращаем внимание только на те детали, которые это особое настроение создают.

Расскажем ребятам, что натурой для создания пейзажа -- типичного уголка старой Москвы в ясный, солнечный день -- послужил дворик в Трубниковском переулке у Арбата, который открывался из окон московской квартиры художника. «Это тургеневский уголок», -- говорил Поленов, имея в виду, что действие одного из романов Тургенева – «Дым» -- начиналось именно здесь, недалеко от Арбата и Девичьего поля. Художник подарил Тургеневу один из этюдов картины, и этот пейзаж стал для писателя, жившего во Франции, дорогим воспоминанием о родине, об устремлённых в небо золотых куполах церквей, о простоте русского быта.