Николай алексеевич раевский писатель. Раевский николай алексеевич. Портреты заговорили

А.Н.Островский родился 31 марта (12 апреля) 1823 г. в Москве, в семье выходца из духовного сословия, чиновника, а позднее — стряпчего Московского коммерческого суда. Семья Островских жила в Замоскворечье, купеческом и мещанском районе старой Москвы. По характеру драматург был домоседом: почти всю жизнь прожил Москве, в Яузской части, регулярно выезжая, если не считать нескольких путешествий по России и за границу, только в имение Щелыково Костромской губернии. Здесь он и умер 2 (14) июня 1886 г. в разгар работы над переводом шекспировской пьесы «Антоний и Клеопатра».

В начале 1840-х гг. Островский учился на юридическом факультете Московского университета, но курса не окончил, поступив в 1843 г. на службу в канцелярию Московского совестного суда. Через два года был переведен в Московский коммерческий суд, где прослужил до 1851 г. Юридическая практика дала будущему писателю обширный и разнообразный материал. Почти во всех его первых пьесах о современности разработаны или намечены криминальные сюжеты. Первую повесть Островский написал в 20 лет, первую пьесу — в 24 года. После 1851 г. его жизнь была связана с литературой и театром. Ее основными событиями стали тяжбы с цензурой, похвалы и брань критиков, премьеры, споры актеров из-за ролей в пьесах.

За почти 40 лет творческой деятельности Островский создал богатейший репертуар: около 50 оригинальных пьес, несколько пьес, написанных в соавторстве. Он занимался также переводами и переделками пьес других авторов. Все это составляет «театр Островского» — так определил масштаб созданного драматургом И.А.Гончаров.

Островский страстно любил театр, считая его самым демократичным и действенным видом искусства. Среди классиков русской литературы он был первым и остался единственным писателем, целиком посвятившим себя драматургии. Все пьесы, созданные им, не были «пьесами для чтения» — они писались для театра. Сценичность для Островского — непреложный закон драматургии, поэтому его произведения принадлежат в равной степени двум мирам: миру литературы и миру театра.

Пьесы Островского печатались в журналах почти одновременно с их театральными постановками и воспринимались как яркие явления и литературной, и театральной жизни. В 1860-е гг. они возбуждали такой же живой общественный интерес, как и романы Тургенева, Гончарова и Достоевского. Островский сделал драматургию «настоящей» литературой. До него в репертуаре русских театров было лишь несколько пьес, как бы сошедших на сцену с вершин литературы и оставшихся одинокими («Горе от ума» А.С.Грибоедова, «Ревизор» и «Женитьба» Н.В.Гоголя). Театральный репертуар заполняли либо переводы, либо произведения, не отличавшиеся заметными литературными достоинствами.

В 1850-е -1860-е гг. мечты русских писателей о том, что театр должен стать мощной воспитательной силой, средством формирования общественного мнения, обрели реальную почву. У драматургии появилась более широкая аудитория. Расширился круг грамотных людей — и читателей, и тех, кому серьезное чтение было еще недоступно, но доступен и понятен театр. Формировался новый социальный слой — разночинская интеллигенция, проявлявшая повышенный интерес к театру. Новая публика, демократичная и пестрая в сравнении с публикой первой половины XIX в., давала «социальный заказ» на социально-бытовую драматургию из русской жизни.

Уникальность положения Островского-драматурга в том, что, создавая пьесы на новом материале, он не только удовлетворял ожидания новых зрителей, но и боролся за демократизацию театра: ведь театр — самое массовое из зрелищ — в 1860-е гг. по-прежнему оставался элитарным, дешевого общедоступного театра еще не было. Репертуар театров Москвы и Петербурга зависел от чиновников Дирекции императорских театров. Островский, реформируя русскую драматургию, реформировал и театр. Зрителями своих пьес он хотел видеть не только интеллигенцию и просвещенное купечество, но и «хозяев ремесленных заведений», и «мастеровых». Детищем Островского стал московский Малый театр, воплотивший его мечту о новом театре для демократического зрителя.

В творческом развитии Островского выделяются четыре периода:

1) Первый период (1847-1851) — время первых литературных опытов. Островский начинал вполне в духе времени — с повествовательной прозы. В очерках быта и нравов Замоскворечья дебютант опирался на гоголевские традиции и творческий опыт «натуральной школы» 1840-х гг. В эти годы были созданы и первые драматургические произведения, в том числе комедия «Банкрут» («Свои люди — сочтемся!»), которая стала главным произведением раннего периода.

2) Второй период (1852-1855) называют «москвитянинским», так как в эти годы Островский сблизился с молодыми сотрудниками журнала «Москвитянин»: А.А.Григорьевым, Т.И.Филипповым, Б.Н. Алмазовым и Е.Н.Эдельсоном. Драматург поддерживал идейную программу «молодой редакции», которая стремилась сделать журнал органом нового течения общественной мысли — «почвенничества». В этот период написаны всего три пьесы: «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется».

3) Третий период (1856-1860) ознаменован отказом Островского от поисков положительных начал в жизни патриархального купечества (это было характерно для пьес, написанных в первой половине 1850-х гг.). Драматург, чутко воспринявший изменения в общественной и идейной жизни России, сблизился с деятелями разночинской демократии — сотрудниками журнала «Современник». Творческим итогом этого периода стали пьесы «В чужом пиру похмелье», «Доходное место» и «Гроза», «самое решительное», по определению Н.А.Добролюбова, произведение Островского.

4) Четвертый период (1861-1886) — самый продолжительный период творческой деятельности Островского. Расширился жанровый диапазон, разнообразней стала поэтика его произведений. За двадцать лет были созданы пьесы, которые можно распределить по нескольким жанрово-тематическим группам: 1) комедии из купеческого быта («Не все коту масленица», «Правда хорошо, а счастье лучше», «Сердце не камень»), 2) сатирические комедии («На всякого мудреца довольно простоты», «Горячее сердце», «Бешеные деньги», «Волки и овцы», «Лес»), 3) пьесы, которые сам Островский называл «картинами московской жизни» и «сценами из жизни захолустья»: их объединяет тема «маленьких людей» («Старый друг лучше новых двух», «Тяжелые дни», «Шутники» и трилогия о Бальзаминове), 4) исторические пьесы-хроники («Козьма Захарьич Минин-Сухорук», «Тушино» и др.), и, наконец, 5) психологические драмы («Бесприданница», «Последняя жертва» и др.). Особняком стоит сказочная пьеса «Снегурочка».

Истоки творчества Островского — в «натуральной школе» 1840-х гг., хотя с творческим содружеством молодых петербургских реалистов московский писатель не был связан организационно. Начав с прозы, Островский довольно быстро понял, что его истинное призвание — драматургия. Уже ранние прозаические опыты «сценичны», несмотря на подробнейшие описания быта и нравов, характерные для очерков «натуральной школы». Например, и основе первого очерка «Сказание о том, как квартальный надзиратель пустился в пляс, или от великого до смешного один шаг» (1843), лежит анекдотическая сценка, имеющая вполне законченный сюжет.

Текст этого очерка был использован в первом опубликованном произведении — «Записки замоскворецкого жителя» (печатались в 1847 г. в газете «Московский городской листок»). Именно в «Записках...» Островский, названный современниками «Колумбом Замоскворечья», открыл ранее не известную в литературе «страну», населенную купцами, мещанами и мелкими чиновниками. «До сих пор было известно только положение и имя этой страны, — заметил писатель, — что же касается до обитателей ее, то есть образ жизни их, язык, нравы, обычаи, степень образованности, псе это было покрыто мраком неизвестности». Прекрасное знание жизненного материала помогло Островскому-прозаику создать подробное исследование купеческого быта и ирмпои, предварившее его первые пьесы о купечестве. В «Записках замоскворецкого жителя» наметились две характерные особенности творчества Островского: внимание к бытовой среде, определяющей жизнь и психологию персонажей, «списанных с натуры», и особый, драматургический, характер изображения быта. Писатель сумел увидеть в обыденных житейских сюжетах потенциальный, никем не использованный материал для драматурга. За очерками о жизни Замоскворечья последовали первые пьесы.

Самым памятным днем в своей жизни Островский считал 14 февраля 1847 г.: в этот день на вечере у известного славянофила профессора С.П.Шевырева он прочитал свою первую небольшую пьесу «Семейная картина». Но настоящий дебют молодого драматурга — комедия «Свои люди сочтемся!» (первоначальное название — «Банкрут»), над которой он работал с 1846 по 1849 г. Театральная цензура сразу же запретила пьесу, но, подобно «Горю от ума» А.С.Грибоедова, она сразу же стала крупным литературным событием и с успехом читалась в московских домах зимой 1849/50 гг. самим автором и крупными актерами — П.М.Садовским и М.С.Щепкиным. В 1850 г. комедию опубликовал журнал «Москвитянин», но только в 1861 г. она была поставлена на сцене.

Восторженный прием первой комедии из купеческого быта был вызван не только тем, что Островский, «Колумб Замоскворечья», использовал совершенно новый материал, но и удивительной зрелостью его драматургического мастерства. Унаследовав традиции Гоголя-комедиографа, драматург в то же время четко определил свой взгляд на принципы изображения героев и сюжетно-композиционное воплощение бытового материала. Гоголевская традиция чувствуется в самом характере конфликта: мошенничество купца Большова — порождение купеческого быта, собственнической морали и психологии героев-плутов. Болынов объявляет себя банкротом, но это ложное банкротство, результат его сговора с приказчиком Подхалюзиным. Сделка завершилась неожиданно: хозяин, который надеялся умножить свой капитал, был обманут приказчиком, оказавшимся еще большим мошенником. В результате Подхалюзин получил и руку дочери купца Липочки, и капитал. Гоголевское начало ощутимо в однородности комического мира пьесы: в ней нет положительных героев, как и в комедиях Гоголя, единственным таким «героем» может быть назван смех.

Главное отличие комедии Островского от пьес его великого предшественника — в роли комедийной интриги и отношении к ней действующих лиц. В «Своих людях...» есть персонажи и целые сцены, которые не только не нужны для развития сюжета, а, наоборот, замедляют его. Однако эти сцены не менее важны для понимания произведения, чем интрига, основанная на мнимом банкротстве Большова. Они необходимы для того, чтобы полнее обрисовать быт и нравы купечества, условия, в которых протекает основное действие. Впервые Островский использует прием, повторяющийся практически во всех его пьесах, в том числе в «Грозе», «Лесе» и «Бесприданнице», —развернутую замедленную экспозицию. Некоторые персонажи вводятся вовсе не для того, чтобы усложнить конфликт. Эти «обстановочные лица» (в пьесе «Свои люди — сочтемся!» — сваха и Тишка) интересны сами по себе, как представители бытовой среды, нравов и обычаев. Их художественная функция аналогична функции предметно-бытовых деталей в повествовательных произведениях: они дополняют изображение купеческого мира небольшими, но яркими, колоритными штрихами.

Повседневное, примелькавшееся интересует Островского-драматурга не меньше, чем нечто из ряда вон выходящее, например, афера Большова и Подхалюзина. Он находит эффективный способ драматургического изображения быта, максимально используя возможности слова, звучащего со сцены. Разговоры матери и дочери о нарядах и женихах, перебранка между ними, ворчание старой няньки прекрасно передают обычную атмосферу купеческой семьи, круг интересов и мечты этих людей. Устная речь персонажей стала точным «зеркалом» быта и нравов.

Именно разговоры героев на бытовые темы, как бы «выключенные» из сюжетного действия, во всех пьесах Островского играют исключительную роль: прерывая сюжет, отступая от него, они погружают читателя и зрителя в мир обычных человеческих отношений, где потребность в словесном общении не менее важна, чем потребность в еде, пище и одежде. И в первой комедии, и в последующих пьесах Островский нередко сознательно тормозит развитие событий, считая необходимым показать, о чем думают персонажи, в какую словесную форму облекаются их размышления. Впервые в русской драматургии диалоги действующих лиц стали важным средством нравоописания.

Некоторые критики сочли широкое использование бытовых подробностей нарушением законов сцены. Оправданием, по их мнению, могло служить лишь то, что начинающий драматург был первооткрывателем купеческого быта. Но это «нарушение» стало законом драматургии Островского: уже в первой комедии он соединил остроту интриги с многочисленными бытовыми подробностями и не только не отказывался от этого принципа впоследствии, но и развивал, добиваясь максимального эстетического воздействия обоих слагаемых пьесы — динамичного сюжета и статичных «разговорных» сцен.

«Свои люди — сочтемся!» — обличительная комедия, сатира на нравы. Однако в начале 1850-х гг. драматург пришел к мысли о необходимости отказаться от критики купечества, от «обличительного направления». По его мнению, взгляд на жизнь, выразившийся в первой комедии, был «молодым и слишком жестким». Теперь же он обосновывает иной подход: русский человек должен радоваться, видя себя на сцене, а не тосковать. «Исправители найдутся и без нас, — подчеркнул Островский в одном из писем. — Чтобы иметь право исправлять народ, не обижая его, надо ему показать, что знаешь за ним и хорошее; этим-то я теперь и занимаюсь, соединяя высокое с комическим». «Высокое», в его представлении, — народные идеалы, истины, добытые русским народом в течение многих веков духовного развития.

Новая концепция творчества сблизила Островского с молодыми сотрудниками журнала «Москвитянин» (издавался известным историком М.П.Погодиным). В работах писателя и критика А.А.Григорьева формировалась концепция «почвенничества», влиятельного идейного течения 1850-х — 1860-х гг. Основа «почвенничества» — внимание к духовным традициям русского народа, к традиционным формам быта и культуры. Особый интерес у «молодой редакции» «Москвитянина» вызывало купечество: ведь это сословие всегда было материально независимым, не испытывало тлетворного влияния крепостничества, которое «почвенники » считали трагедией русского народа. Именно в купеческой среде, по мнению «москвитянинцев», и следовало искать подлинные нравственные идеалы, выработанные русским народом, не искаженные рабством, как у крепостного крестьянства, и отрывом от народной «почвы», как у дворянства. В первой половине 1850-х гг. Островский испытал сильное влияние этих идей. Новые друзья, особенно А.А.Григорьев, подталкивали его к тому, чтобы он выразил в своих пьесах о купечестве «коренное русское воззрение».

В пьесах «москвитянинского» периода творчества — «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок» и «Не так живи, как хочется» — критическое отношение Островского к купечеству не исчезло, но сильно смягчилось. Обозначилась новая идейная тенденция: драматург изображал нравы современного купечества как явление исторически изменчивое, пытаясь выяснить, что сохранилось в этой среде из богатейшего духовного опыта, накопленного русским народом в течение столетий, а что деформировалось или исчезло.

Одна из вершин творчества Островского — комедия «Бедность не порок», сюжет которой основан на семейно-бытовом конфликте. Гордей Торцов, властный купец-самодур, предшественник Дикого из « Грозы», мечтает о том, чтобы выдать свою дочь Любу за Африкана Коршунова, купца новой, «европейской» формации. Но ее сердце принадлежит другому — бедному приказчику Мите. Расстроить брак с Коршуновым помогает брат Гордея, Любим Торцов, а самодурный отец в порыве гнева грозит, что отдаст непокорную дочь замуж за первого встречного. Им по счастливой случайности и оказался Митя. Благополучный комедийный сюжет для Островского — только событийная «оболочка», помогающая понять истинный смысл происходящего: столкновение народной культуры с «полукультурой», развившейся в купечестве под влиянием моды « на Европу». Выразителем купеческой лжекультуры в пьесе является Коршунов, защитником патриархального, «почвенного» начала — Любим Торцов, центральный герой пьесы.

Любим Торцов — пьяница, защищающий нравственные ценности, — привлекает зрителя своим шутовством и юродством. От него зависит весь ход событий в пьесе, он помогает всем, в том числе способствует нравственному «выздоровлению» своего брата-самодура. Островский показал его «наирусским» из всех действующих лиц. У него нет претензий на образованность, как у Гордея, он просто здраво мыслит и поступает по совести. С точки зрения автора, этого вполне достаточно, чтобы выделиться из купеческой среды, стать «нашим человеком на сцене».

Сам писатель верил, что благородный порыв способен раскрыть в каждом человеке простые и ясные нравственные качества: совесть и доброту. Аморальности и жестокости современного общества он противопоставил русскую «патриархальную» нравственность, поэтому мир пьес «москвитянинского» периода, несмотря на обычную для Островского точность бытовой «инструментовки», во многом условен и даже утопичен. Главным достижением драматурга стал его вариант положительного народного характера. Образ пьяного провозвестника истины Любима Торцова создан отнюдь не по набившим оскомину трафаретам. Это не иллюстрация к статьям Григорьева, а полнокровный художественный образ, недаром роль Любима Торцова привлекала актеров многих поколений.

Во второй половине 1850-х гг. Островский вновь и вновь обращается к теме купечества, однако его отношение к этому сословию изменилось. От «москвитянинских» идей он сделал шаг назад, вернувшись к острой критике косности купеческой среды. Яркий образ купца-самодура Тита Титыча («Кита Китыча») Брускова, имя которого стало нарицательным, создан в сатирической комедии «В чужом пиру похмелье» (1856). Однако Островский не ограничился «сатирой на лица». Его обобщения стали более широкими: в пьесе изображен уклад жизни, который яростно сопротивляется всему новому. Это, по словам критика Н.А.Добролюбова, «темное царство», живущее по своим жестоким законам. Лицемерно защищая патриархальщину, самодуры отстаивают свое право на ничем не ограниченный произвол.

Тематический диапазон пьес Островского расширился, в поле его зрения оказались представители других сословий и общественных групп. В комедии «Доходное место» (1857) он впервые обратился к одной из излюбленных тем русских комедиографов — сатирическому изображению чиновничества, а в комедии «Воспитанница» (1858) открыл для себя помещичий быт. В обоих произведениях легко просматриваются параллели с «купеческими» пьесами. Так, герой «Доходного места» Жадов, обличитель продажности чиновников, типологически близок к правдоискателю Любиму Торцову, а персонажи «Воспитанницы» — помещица-самодурка Уланбекова и ее жертва, воспитанница Надя, — напоминают персонажей ранних пьес Островского и написанной годом позже трагедии «Гроза»: Кабаниху и Катерину.

Подводя итоги первого десятилетия творчества Островского, А.А.Григорьев, споривший с добролюбовской трактовкой Островского как обличителя самодуров и « темного царства», писал: « Имя для этого писателя, для такого большого, несмотря на его недостатки, писателя — не сатирик, а народный поэт. Слово для разгадки его деятельности не «самодурство», а «народность». Только это слово может быть ключом к пониманию его произведений. Всякое другое — как более или менее узкое, более или менее теоретическое, произвольное — стесняет круг его творчества».

«Гроза» (1859), последовавшая за тремя обличительными комедиями, стала вершиной драматургии Островского предреформенного периода. Вновь обратившись к изображению купечества, писатель создал первую и единственную в своем творчестве социально-бытовую трагедию.

Творчество Островского 1860-х-1880-х гг. исключительно многообразно, хотя в его мировоззрении и эстетических взглядах не было столь же резких колебаний, как до 1861 г. Драматургия Островского поражает шекспировской широтой проблематики и классическим совершенством художественных форм. Можно отметить две основные тенденции, отчетливо проявившиеся в его пьесах: усиление трагического звучания традиционных для писателя комедийных сюжетов и рост психологической содержательности конфликтов и характеров. «Театр Островского», объявленный «устаревшим», «консервативным» драматургами «новой волны» в 1890-х -1900-х гг., на самом деле развивал именно те тенденции, которые стали ведущими в театре начала XX в. Отнюдь не случайной была и насыщенность, начиная с «Грозы», бытовых и нравоописательных пьес Островского философско-психологическими символами. Драматург остро ощутил недостаточность сценического «бытового» реализма. Не нарушая естественных законов сцены, сохраняя дистанцию между актерами и зрителями — основу основ классического театра, в своих лучших пьесах он приблизился к философско-трагедийному звучанию романов, созданных в 1860-е-1870-е гг. его современниками Достоевским и Толстым, к мудрости и органической силе художника, образцом которой для него был Шекспир.

Особенно заметны новаторские устремления Островского в его сатирических комедиях и психологических драмах. Четыре комедии о жизни пореформенного дворянства — « На всякого мудреца довольно простоты», «Волки и овцы», «Бешеные деньги» и «Лес» — связаны общностью проблематики. Предмет сатирического осмеяния в них — неудержимая жажда наживы, охватившая и дворян, лишившихся точки опоры — подневольного труда крепостных и «бешеных денег», и людей новой формации, дельцов, сколачивающих свои капиталы на обломках рухнувшего крепостничества.

В комедиях созданы яркие образы «деловых людей», для которых «деньги не пахнут», а богатство становится единственной жизненной целью. В пьесе «На всякого мудреца довольно простоты» (1868) таким человеком предстал обедневший дворянин Глумов, по традиции мечтающий о получении наследства, богатой невесте и карьере. Его цинизм и деловая хватка не противоречат укладу жизни старой дворянской бюрократии: он сам — уродливое порождение этой среды. Глумов умен в сравнении с теми, перед кем вынужден прогибаться — Мамаевым и Крутицким, не прочь поглумиться над их глупостью и чванством, способен увидеть себя со стороны. «Я умен, зол, завистлив», — откровенничает Глумов. Он не ищет истины, а просто извлекает выгоду из чужой глупости. Островский показывает новое общественное явление, характерное для пореформенной России: не «умеренность и аккуратность» Молчалиных ведут к «бешеным деньгам», а язвительный ум и даровитость Чацких.

В комедии «Бешеные деньги» (1870) Островский продолжил свою «московскую хронику». В ней вновь появился Егор Глумов со своими эпиграммами «на всю Москву», а также калейдоскоп сатирических московских типов: светские хлыщи, прожившие несколько состояний, дамы, готовые пойти в содержанки к «миллионщикам», любители даровой выпивки, пустомели и сладострастники. Драматург создал сатирический портрет уклада жизни, в котором честь и добропорядочность заменены безудержным стремлением к деньгам. Деньги определяют все: поступки и поведение персонажей, их идеалы и психологию. Центральный персонаж пьесы — Лидия Чебоксарова, выставляющая на продажу и свою красоту, и свою любовь. Ей безразлично, кем быть — женой или содержанкой. Главное — выбрать денежный мешок потолще: ведь, по ее убеждению, «без золота жить нельзя». Продажная любовь Лидии в «Бешеных деньгах» — такое же средство для добывания денег, как и ум Глумова в пьесе «На всякого мудреца довольно простоты». Но циничная героиня, выбирающая жертву побогаче, сама оказывается в глупейшем положении: выходит замуж за Василькова, прельстившись сплетней о его золотых приисках, обманывается и с Телятевым, состояние которого — всего лишь миф, не брезгует и ласками «папашки» Кучумова, выбивая из него деньги. Единственным антиподом ловцов «бешеных денег» в пьесе является «благородный» делец Васильков, рассуждающий об «умных» деньгах, добытых честным трудом, сбереженных и с умом потраченных. Этот герой — угаданный Островским новый тип «честного» буржуа.

Комедия «Лес» (1871) посвящена популярной в русской литературе 1870-х гг. теме угасания «дворянских гнезд», в которых доживали «последние могикане» старого русского барства.

Образ «леса» — один из самых емких символических образов Островского. Лес — это не только фон, на котором развертываются события в усадьбе, находящейся в пяти верстах от уездного города. Это объект сделки между престарелой барыней Гурмыжской и купцом Восмибратовым, скупающим у обедневших дворян их родовые земли. Лес — символ духовного захолустья: в лесную усадьбу «Пеньки» почти не доходит оживление столиц, здесь по-прежнему царствует «вековая тишина». Психологическое значение символа выясняется, если соотнести «лес» с «дебрями» грубых чувств и безнравственных поступков обитателей «дворянского леса», сквозь которые не могут пробиться благородство, рыцарство, человечность. «... — И в самом деле, брат Аркадий, как мы попали в этот лес, в этот дремучий сырой бор? — говорит в финале пьесы трагик Несчастливцев, — Зачем мы, братец, спугнули сов и филинов? Что им мешать! Пусть их живут, как им хочется! Тут все в порядке, братец, как в лесу быть следует. Старухи выходят замуж за гимназистов, молодые девушки топятся от горького житья у своих родных: лес, братец» (Д. 5, явл. IX).

«Лес» — сатирическая комедия. Комизм проявляется в самых различных сюжетных ситуациях и поворотах действия. Драматург создал, например, небольшой, но очень злободневный социальный шарж: на популярную в пореформенное время тему о деятельности земств рассуждают почти гоголевские персонажи — мрачный помещик-мизантроп Бодаев, напоминающий Собакевича, и Милонов, столь же прекраснодушный, как Манилов. Однако главный объект сатиры Островского — быт и нравы «дворянского леса». В пьесе использован испытанный сюжетный ход — история бедной воспитанницы Аксюши, которую угнетает и унижает лицемерная «благодетельница» Гурмыжская. Она постоянно твердит о своем вдовстве и непорочности, хотя на самом деле и порочна, и сластолюбива, и тщеславна. Противоречия между притязаниями Гурмыжской и подлинной сутью ее характера — источник неожиданных комических ситуаций.

В первом действии Гурмыжская устраивает своеобразное шоу: чтобы продемонстрировать свою добродетель, приглашает соседей на подписание завещания. По словам Милонова, «Раиса Павловна строгостью своей жизни украшает всю нашу губернию; наша нравственная атмосфера, если можно так сказать, благоухает ее добродетелями». «Все мы здесь перепугались вашей добродетели», — вторит ему Бодаев, вспоминая, как несколько лет назад ожидали ее приезда в усадьбу. В пятом действии соседи узнают о неожиданной метаморфозе, происшедшей с Гурмыжской. Пятидесятилетняя барыня, томно говорившая о дурных предчувствиях и скорой смерти («если я не нынче умру, не завтра, во всяком случае скоро»), объявляет о своем решении выйти замуж за недоучившегося гимназиста Алексиса Буланова. Замужество она считает самопожертвованием, «чтоб устроить имение и чтоб оно не досталось в чужие руки». Впрочем, соседи не замечают комизма в переходе от предсмертного завещания к брачному союзу «непоколебимой добродетели» с «нежной, молодой отраслью благородного питомника». «Это геройский подвиг! Вы героиня!» — патетически восклицает Милонов, восторгаясь лицемерной и развратной матроной.

Еще один узел комедийного сюжета — история тысячи рублей. Деньги прошли по кругу, что позволило добавить важные штрихи к портретам самых разных людей. Тысячу попытался прикарманить купец Восмибратов, рассчитываясь за купленный лес. Несчастливцев, усовестив и «раззадорив» купца («честь бесконечна. И ее-то у тебя нет»), побудил его вернуть деньги. Гурмыжская отдала «шальную» тысячу Буланову на платье, затем трагик, угрожая незадачливому юнцу бутафорским пистолетом, отобрал эти деньги, собираясь прокутить их с Аркадием Счастливцевым. В конце концов тысяча стала приданым Аксюши и... вернулась к Восмибратову.

Вполне традиционная комедийная ситуация «перевертыша» позволила противопоставить зловещему комизму обитателей «леса» высокую трагедию. Жалкий «комедиант» Несчастливцев, племянник Гурмыжской, оказался гордым романтиком, который смотрит на тетушку и ее соседей глазами благородного человека, потрясенного цинизмом и пошлостью «сов и филинов». Те же, кто относится к нему с презрением, считая неудачником и отщепенцем, ведут себя как плохие актеры и площадные шуты. «Комедианты? Нет, мы артисты, благородные артисты, а комедианты — вы, — гневно бросает им в лицо Несчастливцев. — Мы коли любим, так уж любим; коли не любим, так уж ссоримся или деремся; коли помогаем, так уж последним трудовым грошом. А вы? Вы всю жизнь толкуете о благе общества, о любви к человечеству. А что вы сделали? Кого накормили? Кого утешили? Вы тешите только самих себя, самих себя забавляете. Вы комедианты, шуты, а не мы» (Д. 5, явл. IX).

Островский сталкивает грубый фарс, разыгранный Гурмыжским и Булановым, с подлинно трагедийным восприятием мира, которое представляет Несчастливцев. В пятом действии сатирическая комедия преображается: если раньше трагик демонстративно вел себя с «шутами» по-шутовски, подчеркивая свое пренебрежение к ним, зло иронизируя над их поступками и словами, то в финале пьесы сцена, не переставая быть пространством комедийного действа, превращается в трагический театр одного актера, который начинает свой заключительный монолог как «благородный» артист, принятый за шута, а заканчивает как «благородный разбойник» из драмы Ф.Шиллера — знаменитыми словами Карла Моора. В цитате из Шиллера вновь говорится о «лесе», точнее, о всех «кровожадных обитателях лесов». Их герой хотел бы «остервенить против этого адского поколения», с которым столкнулся в дворянской усадьбе. Цитата, не узнанная слушателями Несчастливцева, подчеркивает трагикомический смысл происходящего. Дослушав монолог, Милонов восклицает: «Но позвольте, за эти слова можно вас и к ответу!». «Да просто к становому. Мы все свидетели», — как эхо, откликается «рожденный повелевать» Буланов.

Несчастливцев — герой-романтик, в нем немало от Дон-Кихота, «рыцаря печального образа». Он выражается напыщенно, театрально, словно не веря в успех своего боя с «ветряными мельницами». «Где же тебе со мной разговаривать, — обращается Несчастливцев к Милонову. — Я чувствую и говорю, как Шиллер, а ты — как подьячий». Комически обыгрывая только что произнесенные слова Карла Моора о «кровожадных обитателях лесов», он успокаивает Гурмыжскую, отказавшуюся дать ему руку для прощального поцелуя: «Не укушу, не бойтесь». Ему остается только уйти от людей, которые, по его мнению, хуже волков: «Руку, товарищ! (Подает руку Счастливцеву и уходит)». Последние слова и жест Несчастливцева символичны: он подает руку своему товарищу, «комедианту», и гордо отворачивается от обитателей «дворянского леса», с которыми ему не по пути.

Герой «Леса» — один из первых в русской литературе «выломившихся», «блудных детей» своего сословия. Островский не идеализирует Несчастливцева, указывая на его житейские недостатки: он, как и Любим Торцов, не прочь покутить, склонен к плутовству, держит себя высокомерным барином. Но главное в том, что именно Несчастливцев, один из самых любимых героев «театра Островского», выражает высокие нравственные идеалы, напрочь забытые шутами и фарисеями из лесной усадьбы. Его представления о чести и достоинстве человека близки самому автору. Словно разбив «зеркало» комедии, Островский устами провинциального трагика с грустной фамилией Несчастливцев хотел напомнить людям об опасности лжи и пошлости, которые легко подменяют подлинную жизнь.

Один из шедевров Островского, психологическая драма «Бесприданница» (1878), как и многие его произведения, — «купеческая» пьеса. Ведущее место в ней занимают излюбленные мотивы драматурга (деньги, торговля, купеческий «кураж»), традиционные типажи, встречающиеся практически в каждой его пьесе (купцы, мелкий чиновник, девушка на выданье и ее мать, стремящаяся «продать» дочь подороже, провинциальный актер). Интрига также напоминает ранее использованные сюжетные ходы: за Ларису Огудалову борются несколько соперников, у каждого из которых собственный «интерес» к девушке.

Однако в отличие от других произведений, например комедии «Лес», в которой бедная воспитанница Аксюша была лишь «обстановочным лицом» и не принимала активного участия в событиях, героиня «Бесприданницы» — центральный персонаж пьесы. Лариса Огудалова не только красивая «вещь», бесстыдно выставленная на аукцион ее матерью Харитой Игнатьевной и «покупаемая» богатыми купцами города Бряхимова. Она человек, богато одаренный, мыслящий, глубоко чувствующий, понимающий нелепость своего положения, и в то же время натура противоречивая, пытающаяся гнаться «за двумя зайцами»: ей хочется и высокой любви, и богатой, красивой жизни. В ней уживаются романтический идеализм и мечты о мещанском счастье.

Главное отличие Ларисы от Катерины Кабановой, с которой ее часто сравнивают, — свобода выбора. Она сама должна сделать свой выбор: стать содержанкой богатого купца Кнурова, участницей удалых развлечений «блестящего барина» Паратова или женой самолюбивого ничтожества — чиновника «с амбициями» Карандышева. Город Бряхимов, как и Калинов в «Грозе», — тоже город «на высоком берегу Волги», но это уже не «темное царство» злой, самодурной силы. Времена изменились — просвещенные «новые русские» в Бряхимове замуж бесприданниц не берут, а покупают. Сама героиня может решить, участвовать или не участвовать в торге. Перед ней проходит целый «парад» женихов. В отличие от безответной Катерины, мнением Ларисы не пренебрегают. Словом, «последние времена», которых так страшилась Кабаниха, наступили: прежний «порядок» рухнул. Ларисе не надо упрашивать своего жениха Карандышева, как Катерина упрашивала Бориса («Возьми меня с собой отсюда!»). Карандышев сам готов увезти ее подальше от городских соблазнов — в глухое Заболотье, где хочет стать мировым судьей. Заболотье, которое ее мать представляет себе местом, где, кроме леса, ветра и воющих волков, ничего нет, кажется Ларисе деревенской идиллией, этаким болотистым «раем», «тихим уголком». В драматической судьбе героини переплелись историческое и житейское, трагедия несбывшейся любви и мещанский фарс, тонкая психологическая драма и жалкий водевиль. Ведущий мотив пьесы — не власть среды и обстоятельств, как в «Грозе», а мотив ответственности человека за свою судьбу.

«Бесприданница» — прежде всего драма о любви: именно любовь стала основой сюжетной интриги и источником внутренних противоречий героини. Любовь в «Бесприданнице» — символическое, многозначное понятие. «Я любви искала и не нашла» — такой горький вывод делает Лариса в финале пьесы. Она имеет в виду любовь-сочувствие, любовь-понимание, любовь-жалость. В жизни Ларисы настоящую любовь вытеснила «любовь», выставленная на продажу, любовь-товар. Торг в пьесе идет именно из-за нее. Купить такую «любовь» может только тот, у кого больше денег. Для «европеизированных» купцов Кнурова и Вожеватова любовь Ларисы — предмет роскоши, который покупается для того, чтобы с «европейским» шиком обставить свою жизнь. Мелочность и расчетливость этих «детей » Дикого проявляется не в самозабвенной ругани из-за копейки, а в безобразном любовном торге.

Сергей Сергеевич Паратов, самый экстравагантный и бесшабашный среди купцов, изображенных в пьесе, — фигура пародийная. Это «купеческий Печорин», сердцеед со склонностью к мелодраматическим эффектам. Свои отношения с Ларисой Огудаловой он считает любовным экспериментом. «Мне хочется знать, скоро ли женщина забывает страстно любимого человека: на другой день после разлуки с ним, через неделю или через месяц», — откровенничает Паратов. Любовь, по его мнению, годится только «для домашнего обихода». Собственная паратовская «езда в остров любви» с бесприданницей Ларисой была недолгой. Ее сменили шумные кутежи с цыганами и женитьба на богатой невесте, точнее, на ее приданом — золотых приисках. «У меня, Мокий Парменыч, ничего заветного нет; найду выгоду, так все продам, что угодно» — таков жизненный принцип Паратова, нового «героя нашего времени» с замашками разбитного приказчика из модной лавки.

Жених Ларисы, «чудак» Карандышев, ставший ее убийцей, — личность жалкая, комичная и в то же время зловещая. В нем смешаны в нелепом сочетании «краски» различных сценических образов. Это окарикатуренный Отелло, пародийный «благородный» разбойник (на костюмированном вечере «оделся разбойником, взял топор в руки и бросал на всех зверские взгляды, особенно на Сергея Сергеича») и одновременно «мещанин во дворянстве». Его идеал — « экипаж с музыкой », роскошная квартира и обеды. Это амбициозный чиновник, попавший на разгульный купеческий пир, где ему достался незаслуженный приз — красавица Лариса. Любовь Карандышева, «запасного» жениха, — любовь-тщеславие, любовь-покровительство. Для него Лариса — тоже «вещь», которой он кичится, предъявляя всему городу. Сама героиня пьесы воспринимает его любовь как унижение и оскорбление: «Как вы мне противны, кабы вы знали!... Для меня самое тяжкое оскорбление — это ваше покровительство; ни от кого никаких других оскорблений мне не было».

Главная черта, проступающая в облике и поведении Карандышева, — вполне «чеховская»: это пошлость. Именно эта черта придает фигуре чиновника мрачный, зловещий колорит, несмотря на его заурядность по сравнению с другими участниками любовного торга. Ларису убивает не провинциальный «Отелло», не жалкий комедиант, легко меняющий маски, а воплощенная в нем пошлость, которая — увы! — стала для героини единственной альтернативой любовного рая.

Ни одна психологическая черта в Ларисе Огудаловой не достигла завершенности. Ее душа наполнена темными, смутными, не до конца понятными ей самой порывами и страстями. Она не способна сделать выбор, принять или проклясть тот мир, в котором живет. Думая о самоубийстве, Лариса так и не смогла броситься в Волгу, как Катерина. В отличие от трагической героини «Грозы», она всего лишь участница пошлой драмы. Но парадокс пьесы в том, что именно пошлость, убившая Ларису, сделала ее в последние мгновения жизни тоже героиней трагической, возвысившейся над всеми персонажами. Ее никто не полюбил так, как ей хотелось бы, — она же умирает со словами прощения и любви, посылая поцелуй людям, которые чуть было не заставили ее отречься от самого главного в ее жизни — от любви: « Вам надо жить, а мне надо... умереть. Я ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь... вы все хорошие люди... я вас всех... всех... люблю» (Посылает поцелуй). На этот последний, трагический вздох героини отозвался только «громкий хор цыган», символ всего «цыганского» уклада жизни, в котором она жила.

Дата рождения: 12 апреля 1823 года
Дата смерти: 14 июня 1886 года
Место рождения: город Москва

Александр Николаевич Островский - известный русский драматург, Островский А.Н. - общественный деятель, родился 12 апреля 1823 года. Его отец был обычным судейским служащим в Москве и жил в Замоскворечье. Он был просвещенным человеком, окончил духовную семинарию Москвы и семинарию Костромы, но его карьера священника не пошла в гору и он работал судебным стряпчим, отвечая за коммерческие и имущественные дела.

Мать Александра происходила из бедной семьи, умерла, когда ему было всего 7 лет. В семье кроме Александра было еще трое детей. После смерти его матери его отец вновь женился на баронессе Эмилии Андреевне фон Тессин, которая взяла на себя заботы о воспитании и образовании детей.

В 1835 Александр поступил в Московскую гимназию, а в 1840 году поступил на отделение юриспруденции в университете Москвы. Он тут же проявил огромный интерес не только к отечественной литературе, но и к театру.

Он был завсегдатаем театров Петровский и Малый. Его образование было прервано ссорой с учителем, после которой Александр ушел из университета по собственному желанию. Он устроился работать писцом в московский суд. Его деятельность касалась имущественных тяжб между детьми и родителями.

В 1845 он перешел в коммерческий суд, где продолжил работать в канцелярии. В течение длительного времени он собирал информацию для своей последующей литературной деятельности. Примерно в это же время он написал комедию "Свои люди - сочтемся!", которая была поставлена на сцене и сразу же получила успех.

Этот успех и стал импульсом для Островского посвятить себя драматургии и литературе. Его первой публикацией стали несколько сцен из комедии "Ожидание жениха" ("Несостоятельный должник"), появившиеся на страницах "Московского городского листа" в 1847. Эти сцены и стали основой для комедии "Свои люди - сочтемся!". Многие исследователи полагают, что его первые драматические творения были написаны в период с 43 по 47 годы девятнадцатого века, но черновики не сохранились, а в печать они не попали.

Комедия "Свои люди - сочтемся!" Была несомненным успехом. Общество и независимые критики отнеслись к ней с большой теплотой, но при этом оппозиционный характер и откровенная сатира стали причиной гонений со стороны властей. Эта пьеса была запрещена к постановке на сцене всех театров, а сам драматург был под надзором цензоров и полиции целых пять лет. Эта пьеса была переиздана в 1859, но после существенных переделок, включая совершенно другой финал.

Островский в 1850 вступил в кружок литераторов журнала "Москвитянин" и получил негласный титул "певец нетронутой фальшью цивилизации". В том же году Москвитянин и печатает первую редакцию комедии "Свои люди - сочтемся!" Примечательно, что черновик этого произведения носил имя "Банкрот". С 1853 года его пьесы ставят на самых разных театральных подмостках.

В 1856 году журнал "Современник" включает его в число своих постоянных авторов. Вместе со своими коллегами по журналу в том же году он отправился в этнографическую экспедицию, организованную Морским министерством. Основной задачей этой экспедиции было описание народов России, которые жили на берегах морей и рек европейской части России.

Сам Островский изучал быт верховьев Волги. В это время он написал обширную исследовательскую статью "Путешествие по Волге от истоков до Нижнего Новгорода", в которой были отражены основные этнические черты жителей этих мест, их быт и труд. Драматург собрал огромное количество информации, которая стала потом важной частью его литературного творчества. В 1860 году увидела свет самая известная пьеса мастера "Гроза", о героине которой Добролюбов написал "Луч света в темном царстве". Эта пьеса была закончена еще в октябре 1859 года, но долго проходила цензорский надзор. Действие этой пьесы разворачивается на берегах Волги.

Островский был дважды женат. Первой его женой стала Агафья Ивановна, выходка из простого люда, история не сохранила ее фамилии. Островский прожил с ней в гражданском браке двадцать лет. К сожалению, дети от первого брака умерли, когда были детьми. Он женился второй раз на Марии Васильевне Бахметьевой через два года после смерти своей первой жены. Второй брак был официальным, с Бахметьевой он обвенчался. У него было шестеро детей от второго брака - четверо сыновей и две дочери.

14 июня 1886 Островский умер и был похоронен в селе Николо-Бережки. Несмотря на ранние гонения со стороны властей его влияние на развитие русского театра трудно переоценить. Его драматургический талант был по достоинству оценен еще при жизни. В 1863 году он получил Уваровскую премию, а также стал членом-корреспондентом Академии наук.

В 1865 году под руководством Островского был создан артистический кружок, который выпустил в свет немало талантливых актеров театра. В 1870 году он создал Общество русских драматических писателей, в котором сам же и председательствовал вплоть до своей кончины.

Важные вехи жизни Александра Островского:

Родился 12 апрелся 1823
- Начал обучение в московской гимназии в 1835
- Публикация сцен из комедии "Несостоятельный должник" в 1847
- Начал работать с журналом "Москвитянин" и опубликовал комедию "Свои люди - сочтемся!" в 1850
- Начал сотрудничество с журналом "Современник" и отправился в этнографическую экспедицию в 1856
- Публикация пьесы "Гроза" в 1860
- Европейское путешествие в 1862
- Получение Уваровской премии и членство в Петербургской академии наук в 1863
- Создание Артистического кружка в 1865
- Основание Общества русских драматических писателей в 1874
- Работа в комисии по пересмотру законов об императорских театрах в 1881-1884

Занимательные факты из биографии Александра Островского:

Театральная школа, основанная Островским, развивалась в дальнейшем под руководством Булгакова и Станиславского
- Его концептуальный взгляд на театральную постановку заключался в построении театра на различных условностях, использовании богатства русского языка, правильном использовании родной речи на сцене и глубоком анализе психологии героев
- Островский был глубоко убежден в том, что игра актеров является важнейшей частью театра, ведь пьесу можно и прочитать
- Некоторые актеры и руководители театров были против нововведений Островского, современник Островского актер М.С. Щепкин ушел с генеральной репетиции грозы, которая проходила под руководством драматурга.

КРАТКАЯ БИОГРАФИЯ АЛЕКСАНДРА ОСТРОВСКОГО

Островский Александр Николаевич (1823—1886), драматург

Александр Николаевич Островский родился 12 апреля 1823 г. в Москве в семье судейского чиновника. Получил хорошее домашнее образование. В 12 лет был отдан в 1-ю Московскую гимназию, которую окончил в 1840 г. Затем поступил на юридический факультет Московского университета. В 1843 г. оставил университет: юридические науки перестали его интересовать, и принял решение всерьёз заняться литературой. Однако по настоянию отца поступил на службу в Московский совестный суд, а затем (1845 г.) перешёл в канцелярию Московского коммерческого суда.

Адвокатская практика отца и служба в суде в течение почти восьми лет дали будущему драматургу богатый материал для его пьес. В 1849 г. в журнале «Москвитянин» была опубликована комедия «Свои люди — сочтёмся», а Островский стал сотрудником журнала В 1851 г. он ушёл со службы, чтобы посвятить себя литературному творчеству.

Островский создал около 50 пьес («Доходное место», 1856 г.; «Гроза», 1859 г.; «Бешеные деньги», 1869 г.; «Лес», 1870 г.; «Снегурочка», 1873 г.; «Бесприданница», 1878 г., и многие другие). С именем Островского связана целая эпоха в развитии русского театра. Его перу принадлежат переводы из Сервантеса, Шекспира, Теренция, Гольдони. Его творчество охватывает огромный период развития России в XIX в. — от эпохи крепостничества 40-х гг. до развития капитализма в 80-х.

Драматургия Островского сыграла решающую роль в утверждении на русской сцене самобытного и яркого репертуара, способствовала формированию национальной сценической школы. В 1865 г. Островский основал в Москве артистический кружок и стал одним из его руководителей. В 1870 г. по его инициативе было создано Общество русских драматических писателей, бессменным председателем которого он являлся с 1874 г. и до конца жизни.

В 1881—1884 гг. Островский принимал участие в работе комиссии по пересмотру законоположений об Императорских театрах. С 1 января 1886 г. его назначили заведующим репертуарной частью московских театров. Но здоровье драматурга к этому времени уже сильно пошатнулось, и 14 июня 1886 г. Островский скончался в имении Щелыково в Коссуш тромской губернии.

Именно фамилия А. Н. Островского стоит у истоков развития русского драматического театра. Его драмы и по сей день пользуются огромной популярностью благодаря необыкновенному колориту его таланта как писателя и драматурга, который всегда чувствовал, чего ждет от него светская публика. Поэтому интересно знать, каким был человеком Александр Островский. Книги его вместили в себя огромное творческое наследие. Среди самых знаменитых его произведений: «Без вины виноватые», «Бесприданница», «Гроза», «Волки и овцы», «Снегурочка», «На чужом пиру похмелье», «За чем пойдешь, то и найдешь», «Свои люди - сочтемся», «Бешеные деньги» и т. д.

Александр Николаевич Островский. Краткая биография

Александр Николаевич родился весной 31 марта (12 апреля) 1823 года. Он вырос на Малой Ордынке в Москве. Его отец был сыном священника, а звали его Николай Федорович. Получив семинаристское образование в Костроме, он пошел учиться в Московскую духовную академию. Но священником так и не стал, а начал практиковать стряпчим в судебных учреждениях. Со временем он дослужился до титулярного советника и получил дворянский титул.

Биография Островского (краткая) рассказывает, что мама Островского - Любовь Ивановна - умерла, когда ему было 7 лет. В семье осталось шестеро детей. В дальнейшем заботу о семье взяла на себя их мачеха - Эмилия Андреевна фон Тесин, которая была дочкой шведского дворянина. Семья Островских ни в чем не нуждалась, много внимания уделялось образованию и воспитанию детей.

Детство

Практически все свое детство Островский провел в Замоскворечье. У его отца была большая библиотека, мальчик рано приступил к изучению русской литературы и почувствовал тягу к писательству, но отец хотел, чтобы сын стал юристом.

С 1835 по 1940 год Александр учился в Московской гимназии. Потом он поступил в Московский университет и стал учиться на юриста. Но ссора с преподавателем не дала ему закончить последний курс университета. И тогда отец устроил его на службу в суд. Первое жалованье он получил в размере 4 рублей, но потом оно выросло до 15 рублей.

Творчество

Дальше биография Островского (краткая) указывает, что известность и популярность Александру Островскому как драматургу принесла пьеса «Свои люди - сочтемся!», изданная в 1850 году. Эту пьесу одобрили И. А. Гончаров и Н. В. Гоголь. Но московскому купечеству она пришлась не по нраву, и купцы пожаловались государю. Тогда по личному распоряжению Николая I ее автора уволили со службы и взяли под полицейский надзор, снятый только при Александре II. А в 1861 году пьеса опять увидела театральные подмостки.

В опальный период Островского первая поставленная пьеса в Петербурге называлась «Не в свои сани не садись». Биография Островского (краткая) включает информацию о том, что на протяжении 30 лет его пьесы ставились в Петербургском Александринском и Московском малом театрах. В 1856 году Островский начинает работать в журнале «Современник».

Островский Александр Николаевич. Произведения

В 1859 году Островский при поддержке Г. А. Кушелева-Безбородко выпускает первый сборник сочинений в двух томах. В этот момент русский критик Добролюбов отметит, что Островский - точный изобразитель «темного царства».

В 1860 году, после «Грозы», Добролюбов назовет его «лучом света в темном царстве».

Действительно, умел пленять своим недюжинным талантом Александр Островский. «Гроза» стала одним из самых ярких произведений драматурга, с написанием которой связана и личная его драма. Прототипом главной героини пьесы стала актриса Любовь Павловна Косицкая, с ней его долгое время связывали близкие отношения, хотя они оба были несвободными людьми. Она же первой исполнила эту роль. Островский образ Катерины сделал по-своему трагичным, так он отобразил в нем все страдания и мучения души русской женщины.

Колыбель талантов

В 1863 году Островский был удостоен Уваровской премии и стал избранным членом-корреспондентом Академии наук Петербурга. Позже, в 1865 году, он организовал Артистический кружок, который стал колыбелью многих талантов.

Островский принимал у себя в доме таких именитых гостей, как Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, П. И. Чайковский, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. Тургенев и т. д.

В 1874 году писателем-драматургом было основано Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, председателем которого до самой смерти оставался Островский. Он также работал в комиссии, связанной с пересмотром законоположений театрального управления, приведшим к новым преобразованиям, благодаря которым положение артистов было значительно улучшено.

В 1881 году в Мариинском театре состоялся бенефис оперы «Снегурочка» Н. А. Римского-Корсакова. Биография Островского (краткая) свидетельствует, что в эти минуты Островский был несказанно доволен музыкальным оформлением великого композитора.

Последние годы

В 1885 году драматург стал заведовать репертуарной частью театров Москвы и возглавил театральное училище. Денежные проблемы были у Островского почти всегда, хоть и сборы от пьес он собирал хорошие, и пенсия была, назначенная императором Александром III. У Островского было много планов, он буквально горел на работе, это и повлияло на его здоровье и истощило его жизненные силы.

2 июня 1886 года он скончался в своем имении Щелыково под Костромой. Ему было 63 года. Его тело было похоронено рядом с могилой отца у Храма Святителя Николая Чудотворца в Костромской губернии в деревне Николо-Бережки.

Вдове, актрисе Марии Андреевне Бахметьевой, трем сыновьям и дочери царем Александром III была назначена пенсия.

Его усадьба в Щелыкове ныне представляет собой мемориальный и природный музей Островского.

Заключение

Островский создал свою театральную школу с ее целостной концепцией театральной постановки. Главная составляющая его театра заключалась в том, что в нем не было экстремальных ситуаций, а изображались жизненные ситуации, уходящие в быт и психологию человека того времени, которые очень хорошо знал Александр Николаевич Островский. Краткая биография описывает, что в театре Островского было много идей, но для их претворения в жизнь нужны были новая сценическая эстетика и новые актеры. Все это уже потом доводили до ума К. С. Станиславский и М. А. Булгаков.

Драмы Островского послужили основой для экранизации кинофильмов и телесериалов. В их числе фильм «Женитьба Бальзаминова», снятый в 1964 году по пьесе «За чем пойдешь, то и найдешь» режиссером К. Войновым, фильм «Жестокий романс», снятый в 1984 году по «Бесприданнице» режиссером Эльдаром Рязановым. В 2005 году Евгений Гинзбург снял фильм «Анна» по пьесе «Без вины виноватые».

Островский создал обширный репертуар для сцены русского театра, куда входили 47 весьма оригинальных пьес. Он работал в соавторстве с талантливыми молодыми драматургами, среди которых П. М. Невежин и Н. Я. Соловьев. Драматургия Островского стала национальной благодаря своим истокам и традициям.

Русская литература XIX века

Александр Николаевич Островский

Биография

Островский, Александр Николаевич - знаменитый драматический писатель.

Родился 31 марта 1823 г. в Москве, где его отец служил в гражданской палате, а затем занимался частной адвокатурой. Матери Островский лишился еще в детстве и никакого систематического образования не получил. Все его детство и часть юности прошли в самом центре Замоскворечья, бывшего в ту пору, по условиям своей жизни, совершенно особым миром. Этот мир населил его воображение теми представлениями и типами, которые он впоследствии воспроизвел в своих комедиях. Благодаря большой библиотеке отца Островский рано ознакомился с русской литературой и почувствовал наклонность к писательству; но отец непременно хотел сделать из него юриста. Окончив гимназический курс, Островский поступил на юридический факультет Московского университета. Окончить курс ему не удалось вследствие какого-то столкновения с одним из профессоров. По желанию отца, он поступил на службу писцом, сначала в совестный, потом - в коммерческий суд. Этим и определился характер первых его литературных опытов; в суде он продолжал наблюдения над знакомыми ему с детства своеобразными замоскворецкими типами, напрашивавшимися на литературную обработку. К 1846 г. им было уже написано много сцен из купеческого быта, и задумана комедия: «Несостоятельный должник» (впоследствии - «Свои люди - сочтемся»). Небольшой отрывок из этой комедии был напечатан в Љ 7 «Московского Городского Листка» 1847 г.; под отрывком поставлены буквы: «А. О.» и «Д. Г.», то есть А. Островский и Дмитрий Горев. Последний был провинциальный актер (настоящая фамилия - Тарасенков), автор двух-трех пьес, уже игранных на сцене, случайно познакомившийся с Островским и предложивший ему свое сотрудничество. Оно не пошло дальше одной сцены, а впоследствии послужило для Островского источником большой неприятности, так как дало его недоброжелателям повод обвинять его в присвоении чужого литературного труда. В Љ 60 и 61 той же газеты явилось, без подписи, другое, уже вполне самостоятельное произведение Островского - «Картины московской жизни. Картина семейного счастья». Эти сцены были перепечатаны, в исправленном виде и с именем автора, под заглавием: «Семейная картина», в «Современнике» 1856 г., Љ 4. «Семейную картину» сам Островский считал своим первым печатным произведением и именно с нее вел начало своей литературной деятельности. Самым памятным и дорогим днем своей жизни он признавал 14 февраля 1847 г.: в этот день он посетил С. П. Шевырева и, в присутствии А. С. Хомякова, профессоров, писателей, сотрудников «Московского Городского Листка», прочел эту пьесу, явившуюся в печати месяц спустя. Шевырев и Хомяков, обнимая молодого писателя, приветствовали его драматический талант. «С этого дня, - говорит Островский, - я стал считать себя русским писателем и уже без сомнений и колебаний поверил в свое призвание». Он пробовал силы также и в повествовательном роде, в фельетонных рассказах из замоскворецкого быта. В том же «Московском Городском Листке» (Љ 119 - 121) напечатан один из этих рассказов: «Иван Ерофеич», с общим заглавием: «Записки замоскворецкого жителя»; два другие рассказа той же серии: «Сказание о том, как квартальный надзиратель пускался в пляс, или От великого до смешного один только шаг», и «Две биографии» остались ненапечатанными, а последний даже не был окончен. К концу 1849 г. была уже написана комедия под заглавием: «Банкрут». Островский читал ее своему университетскому товарищу А. Ф. Писемскому; в это же время он познакомился со знаменитым артистом П. М. Садовским, который увидел в его комедии литературное откровение и стал читать ее в разных московских кружках, между прочим - у графини Е. П. Ростопчиной, у которой обычно собирались молодые писатели, только что начинавшие тогда свою литературную деятельность (Б.Н. Алмазов, Н. В. Берг, Л. А. Мей, Т. И. Филиппов, Н. И. Шаповалов, Е.Н. Эдельсон). Все они находились в близких, дружеских отношениях с Островским еще со времен его студенчества, и все приняли предложение Погодина работать в обновленном «Москвитянине», составив так называемую «молодую редакцию» этого журнала. Вскоре выдающееся положение в этом кружке занял Аполлон Григорьев, выступивший провозвестником самобытности в литературе и ставший горячим защитником и хвалителем Островского, как представителя этой самобытности. Комедия Островского, под измененным заглавием: «Свои люди - сочтемся», после долгих хлопот с цензурой, доходивших до обращения к самым высшим инстанциям, была напечатана во 2-й мартовской книге «Москвитянина» 1850 г., но не разрешена к представлению; цензура не позволяла даже и говорить об этой пьесе в печати. На сцене она явилась только в 1861 г., с переделанным против напечатанного окончанием. Вслед за этой первой комедией Островского в «Москвитянине» и других журналах ежегодно стали появляться и другие его пьесы: в 1850 г. - «Утро молодого человека», в 1851 г. - «Неожиданный случай», в 1852 г. - «Бедная невеста», в 1853 г. - «Не в свои сани не садись» (первая из пьес Островского, попавшая на сцену Московского Малого театра, 14 января 1853 г.), в 1854 г. - «Бедность не порок», в 1855 г. - «Не так живи, как хочется», в 1856 г. - «В чужом пиру похмелье». Во всех этих пьесах Островский явился изобразителем таких сторон русской жизни, которые до него почти вовсе не затрагивались литературой и совершенно не воспроизводились на сцене. Глубокое знание быта изображаемой среды, яркая жизненность и правда изображения, своеобразный, живой и красочный язык, отчетливо отражающий в себе ту настоящую русскую речь «московских просвирен», учиться которой Пушкин советовал русским писателям - весь этот художественный реализм со всей простотой и искренностью, до которых не поднимался даже Гоголь, был встречен в нашей критике одними с бурным восторгом, другими - с недоумением, отрицанием и насмешками. В то время как А. Григорьев, провозглашая себя «пророком Островского», неустанно твердил, что в произведениях молодого драматурга нашло выражение «новое слово» нашей литературы, именно - «народность», критики прогрессивного направления укоряли Островского за тяготение к допетровской старине, к «славянофильству» погостинского толка, видели в его комедиях даже идеализацию самодурства, называли его «гостинодворским Коцебу». Чернышевский резко отрицательно отнесся к пьесе «Бедность не порок», усмотрев в ней какую-то сентиментальную слащавость в изображении беспросветного, якобы «патриархального», быта; другие критики негодовали на Островского за то, что он возводит на степень «героев» какие-то чуйки и сапоги бутылками. Свободная от эстетической и политической предвзятости театральная публика бесповоротно решила дело в пользу Островского. Талантливейшие московские актеры и актрисы - Садовский, С. Васильев, Степанов, Никулина-Косицкая, Бороздина и другие, - принужденные до тех пор выступать, за единичными исключениями, или в пошлых водевилях, или в переделанных с французского ходульных мелодрамах, написанных, к тому же, варварским языком, сразу почувствовали в пьесах Островского веяние живой, близкой и родной им русской жизни и отдали все свои силы правдивому ее изображению на сцене. И театральная публика увидела в исполнении этих артистов действительно «новое слово» сценического искусства - простоту и естественность, увидела людей, живущих на сцене без всякого притворства. Своими произведениями Островский создал школу настоящего русского драматического искусства, простого и реального, настолько же чуждого вычурности и аффектации, насколько чужды ей все великие произведения нашей литературы. Эта его заслуга была прежде всего понята и оценена в театральной среде, наиболее свободной от предвзятых теорий. Когда в 1856 г., по мысли великого князя Константина Николаевича, состоялась командировка выдающихся литераторов для изучения и описания различных местностей России в промышленном и бытовом отношениях, Островский взял на себя изучение Волги от верховьев до Нижнего. Короткий отчет об этой поездке появился в «Морском Сборнике» 1859 г., полный - остался в бумагах автора и впоследствии (1890) был обработан С. В. Максимовым, но до сих пор остается ненапечатанным. Несколько месяцев, проведенных в непосредственной близости к местному населению, дали Островскому много живых впечатлений, расширили и углубили знание русского быта в его художественном выражении - в метком слове, песне, сказке, историческом предании, в сохранявшихся еще по захолустьям нравах и обычаях старины. Все это отразилось в позднейших произведениях Островского и еще более упрочило их национальное значение. Не ограничиваясь жизнью замоскворецкого купечества, Островский вводит в круг действующих лиц мир крупного и мелкого чиновничества, а затем и помещиков. В 1857 г. написаны «Доходное место» и «Праздничный сон до обеда» (первая часть «трилогии» о Бальзаминове; две дальнейшие части - «Свои собаки грызутся, чужая не приставай» и «За чем пойдешь, то и найдешь», - появились в 1861 г.), в 1858 г. - «Не сошлись характерами» (первоначально написано в виде повести), в 1859 г. - «Воспитанница». В том же году появились два тома сочинений Островского, в издании графа Г. А. Кушелева-Безбородко. Это издание и послужило поводом для той блестящей оценки, которую дал Островскому Добролюбов и которая закрепила за ним славу изобразителя «темного царства». Вчитываясь теперь, по истечении полувека, в статьи Добролюбова, мы не можем не видеть их публицистического характера. Сам Островский по своей природе был вовсе не сатирик, даже почти не юморист; с истинно эпической объективностью, заботясь только о правде и жизненности изображения, он «спокойно зрел на правых и виновных, не ведая ни жалости, ни гнева» и нимало не скрывая своей любви к простому «русачку», в котором даже среди уродливых проявлений быта всегда умел находить те или иные привлекательные черты. Островский и сам был таким «русачком», и все русское находило в его сердце сочувственный отзвук. По собственным его словам, он заботился прежде всего о том, чтобы показать на сцене русского человека: «пусть видит себя и радуется. Исправители найдутся и без нас. Чтобы иметь право исправлять народ, надо ему показать, что знаешь за ним и хорошее». Добролюбов, впрочем, не думал навязывать Островскому определенных тенденций, а просто пользовался его пьесами, как правдивым изображением русской жизни, для собственных, вполне самостоятельных заключений. В 1860 г. явилась в печати «Гроза», вызвавшая вторую замечательную статью Добролюбова («Луч света в темном царстве»). В этой пьесе отразились впечатления поездки на Волгу и, в частности, посещение автором Торжка. Еще более ярким отражением волжских впечатлений явилась напечатанная в Љ 1 «Современника» 1862 г. драматическая хроника: «Козьма Захарьич Минин-Сухорук». В этой пьесе Островский впервые взялся за обработку исторической темы, подсказанной ему как нижегородскими преданиями, так и внимательным изучением нашей истории XVII века. Чуткому художнику удалось подметить в мертвых памятниках живые черты народного быта и в совершенстве овладеть языком изучаемой эпохи, на котором он и впоследствии, ради шутки, писал целые письма. «Минин», получивший одобрение государя, был, однако, запрещен драматической цензурой и мог появиться на сцене только 4 года спустя. На сцене пьеса не имела успеха вследствие своей растянутости и не всегда удачного лиризма, но критика не могла не заметить высокого достоинства отдельных сцен и фигур. В 1863 г. Островский напечатал драму из народной жизни: «Грех да беда на кого не живет» и затем снова вернулся к картинам Замоскворечья в комедиях: «Тяжелые дни» (1863) и «Шутники» (1864). В то же время он был занят обработкой начатой еще во время поездки на Волгу большой пьесы в стихах, из жизни XVII века. Она появилась в Љ 1 «Современника» 1865 г. под заглавием: «Воевода, или Сон на Волге». Эта превосходная поэтическая фантазия, нечто вроде драматизированной былины, заключает в себе ряд ярких бытовых картин давно минувшего, сквозь дымку которого чувствуется во многих местах близость к быту, и доныне еще не отошедшему всецело в прошедшее. Волжскими же впечатлениями навеяна и комедия «На бойком месте», напечатанная в Љ 9 «Современника» 1865 г. С половины 60-х годов Островский усердно занялся историей Смутного времени и вступил в оживленную переписку с Костомаровым, изучавшим в то время ту же эпоху. Результатом этой работы были две напечатанные в 1867 г. драматические хроники: «Дмитрий Самозванец и Василий Шуйский» и «Тушино». В Љ 1 «Вестнике Европы» 1868 г. появилась еще историческая драма, из времен Ивана Грозного, «Василиса Мелентьева», написанная в сотрудничестве с директором театров Гедеоновым. С этого времени начинается ряд пьес Островского, написанных, по его выражению, в «новой манере». Их предметом служит изображение уже не купеческого и мещанского, а дворянского быта: «На всякого мудреца довольно простоты», 1868; «Бешеные деньги», 1870; «Лес», 1871. Вперемежку с ними идут и бытовые комедии «старой манеры»: «Горячее сердце» (1869), «Не все коту масленица» (1871), «Не было ни гроша, да вдруг алтын» (1872). В 1873 г. написаны две пьесы, занимающие среди произведений Островского особое положение: «Комик XVII столетия» (к 200-летию русского театра) и драматическая сказка в стихах «Снегурочка», одно из замечательнейших созданий русской поэзии. В дальнейших своих произведениях 70-х и 80-х годов Островский обращается к быту различных слоев общества - и дворянского, и чиновничьего, и купеческого, причем в последнем отмечает перемены воззрений и обстановки, вызванные требованиями новой русской жизни. К этому периоду деятельности Островского относятся: «Поздняя любовь» и «Трудовой хлеб» (1874), «Волки и овцы» (1875), «Богатые невесты» (1876), «Правда - хорошо, а счастье лучше» (1877), «Последняя жертва» (1878), «Бесприданница» и «Добрый барин» (1879), «Сердце не камень» (1880), «Невольницы» (1881), «Таланты и поклонники» (1882), «Красавец-мужчина» (1883), «Без вины виноватые» (1884) и, наконец, последняя, слабая по замыслу и исполнению, пьеса: «Не от мира сего» (1885). Кроме того, несколько пьес написано Островским в сотрудничестве с другими лицами: с Н. Я. Соловьевым - «Женитьба Белугина» (1878), «Дикарка» (1880) и «Светит да не греет» (1881); с П. М. Невежиным - «Блажь» (1881). Островскому принадлежит также целый ряд переводов иностранных пьес: «Усмирение своенравной» Шекспира (1865), «Великий банкир» Итало Франки (1871), «Заблудшие овцы» Теобальдо Чикони (1872), «Кофейная» Гольдони (1872), «Семья преступника» Джакометти (1872), переделка с французского «Рабство мужей» и, наконец, перевод 10 интермедий Сервантеса, изданных отдельно в 1886 г. Оригинальных пьес им написано всего 49. Все эти пьесы дают замечательную по своей жизненности и правдивости галерею самых разнообразных русских типов, со всеми особенностями их повадки, языка и характера. В отношении собственно драматической техники и композиции пьесы Островского нередко слабы: художник, глубоко правдивый по своей природе, и сам сознавал свое бессилие в изобретении сюжета, в расположении завязки и развязки; он говорил даже, что «драматург и не должен придумывать, что случилось; его дело - написать, как это случилось или могло случиться; тут вся его работа; при обращении внимания в эту сторону у него явятся живые люди и сами заговорят». Рассуждая о своих пьесах с этой точки зрения, Островский сознавался, что у него самое трудное дело - «выдумка», потому что всякая ложь ему противна; но без этой условной лжи драматическому писателю обойтись невозможно. То «новое слово» Островского, за которое так горячо ратовал Аполлон Григорьев, по существу своему заключается не столько в «народности», сколько в правдивости, в непосредственном отношении художника к окружающей его жизни с целью вполне реального ее воспроизведения на сцене. В этом направлении Островский сделал дальнейший шаг вперед по сравнению с Грибоедовым и Гоголем и надолго утвердил на нашей сцене ту «натуральную школу», которая при начале его деятельности уже господствовала в других отделах нашей литературы. Талантливый драматург, поддержанный не менее талантливыми артистами, вызвал соревнование в своих сверстниках, пошедших тем же путем: драматургами однородного направления явились Писемский, А. Потехин и другие, менее заметные, но в свое время пользовавшиеся заслуженным успехом писатели. Всей душой преданный театру и его интересам, Островский уделял немало времени и труда также и практическим заботам о развитии и усовершенствовании драматического искусства и об улучшении материального положения драматических авторов. Он мечтал о возможности преобразовать художественный вкус артистов и публики и создать театр-школу, одинаково полезную как для эстетического воспитания общества, так и для подготовки достойных деятелей сцены. Среди всевозможных огорчений и разочарований он оставался до конца жизни верен этой заветной своей мечте, осуществлением которой отчасти явился созданный им в 1866 г. в Москве Артистический кружок, давший впоследствии московской сцене многих талантливых деятелей. Вместе с тем Островский заботился об облегчении материального положения русских драматургов: его трудами образовано Общество русских драматических писателей и оперных композиторов (1874), бессменным председателем которого он оставался до самой своей смерти. Вообще, к началу 80-х годов, Островский прочно занял место вождя и учителя русской драмы и сцены. Усиленно работая в учрежденной в 1881 г. при дирекции Императорских театров комиссии «для пересмотра законоположений по всем частям театрального управления», он добился многих преобразований, значительно улучшивших положение артистов и давших возможность более целесообразной постановки театрального образования. В 1885 г. Островский был назначен заведующим репертуарной частью московских театров и начальником театрального училища. Здоровье его, к этому времени уже пошатнувшееся, не отвечало тем широким планам деятельности, какие он себе ставил. Усиленная работа быстро истощила организм; 2 июня 1886 г. Островский скончался в своем костромском имении Щелыкове, не успев осуществить своих преобразовательных предположений.

Сочинения Островского издавались много раз; последнее и более полное издание - товарищества «Просвещение» (СПб., 1896 - 97, в 10 томах, под редакцией М. И. Писарева и с биографическим очерком И. Носова). Отдельно изданы «Драматические переводы» (М., 1872), «Интермедия Сервантеса» (СПб., 1886) и «Драматические сочинения А. Островского и Н. Соловьева» (СПб., 1881). Для биографии Островского важнейшим трудом является книга французского ученого J. Patouillet «O. et son theatre de moeurs russes» (Париж, 1912), где указана и вся литература об Островском. См. воспоминания С. В. Максимова в «Русской Мысли» 1897 г. и Кропачева в «Русском Обозрении» 1897; И. Иванов « А. Н. Островский, его жизнь и литературная деятельность» (СПб., 1900). Лучшие критические статьи об Островском написаны Аполлоном Григорьевым (в «Москвитянине» и «Времени»), Эдельсоном («Библиотека для Чтения», 1864), Добролюбовым («Темное царство» и «Луч света в темном царстве») и Боборыкиным («Слово», 1878). - Ср. также книги А. И. Незеленова «Островский в его произведениях» (СПб., 1888), и Ор. Ф. Миллера «Русские писатели после Гоголя» (СПб., 1887).

Островский Александр Николаевич (1823-1886) - русский драматический писатель, переводчик. Родился 31 марта 1823 года в Москве в семье государственного служащего. Его отец работал в гражданской палате, а через некоторое время стал частным адвокатом. Мать рано умерла, поэтому Островский не получил домашнего образования. Детские годы писателя и юность прошли в Замоскворечье.

Учился в гимназии, а по окончанию получал юридическое образование в Московский университете, но не доучился из-за конфликта с каким-то профессором. Служил писцом в совестном суде, а потом перешел в коммерческий. Комедия «Семейная картина»(1856) в журнале «Современник» стала первой публикацией писателя. Он также пробовал писать повести и фельетоны. Комедию «Свои люди - сочтемся» (1850) печатает в «Москвитянине», но цензура запрещает ее презентацию и написание критики о ней в прессе, а сделать сценическую постановку стало возможным лишь в 1861 году с измененным финалом.

В 1856 году князь Константин Николаевич приказал писателям изучить и описать производство и быт разных русских местностей. Островский изучал Волгу и опубликовал отчет о командировке в «Морском Сборнике» в 1859 году.

Свои впечатления от поездки были выражены в статье «Гроза» (1860) и драматической хронике «Козьма Захарьич Минин-Сухорук» (1862).

Островский также занимался переводами на русский язык пьес зарубежных писателей: «Усмирение своенравной» Шекспира (1865), «Великий банкир» Итало Франки (1871), «Кофейная» Гольдони (1872), «Заблудшие овцы» Теобальдо Чикони (1872) и «Семья преступника» Джакометти (1872). Переделал с французского языка «Рабство мужей». Переведенные 10 интермедий Сервантеса были опубликованы в отдельной книге в 1886 году.

Островский написал 49 пьес, создал в 1866 году в Москве Артистический кружок, а в 1874 году - Общество русских драматических писателей и оперных композиторов, которое возглавлял на протяжении всей оставшейся жизни. Создал в 1881 году комиссию при дирекции Императорских театров, которая рассматривала законопроекты о театральной деятельности. В 1885 году работает заведующим репертуарной частью театров Москвы и возглавляет театральное училище. Активная трудовая деятельность подкосила здоровье писателя.

Гроза Островского