Кто такие походно полевые жены. О ппж и боевых подругах. Что такое жизнь

Экипаж катерного тральщика Волжской флотилии (слева направо): краснофлотцы А. Щебалина, В. Чапова, старшина 2-й статьи Т. Куприянова, краснофлотцы В. Ухова, А. Тарасова. 1943 год. Фото предоставлено автором

О роли женщин в Великой Отечественной войне у нас публиковали чаще всего хвалебные, а с 1990 года и очернительные материалы. Во всяком случае, мне лично не попадалось ни одного грамотного и объективного исследования. Хотя в большинстве своем наши женщины-военнослужащие честно выполняли свой воинский долг. А вот усиленно компрометировали их мужчины от великих полководцев до журналистов и партфункционеров. А ведь и самого лучшего солдата или командира очень легко скомпрометировать, приписав незаслуженные успехи.

ЖЕНЩИНА НА КОРАБЛЕ НЕ ВСЕГДА К НЕСЧАСТЬЮ

Меня с малых лет коробит, когда на юбилейных фотографиях моряков-черноморцев первый ряд занимают почтенные дамы. Увы, женщин в командах кораблей Черноморского флота отродясь не бывало. А вот на Каспии и Волге все было по-другому. В состав команд «Каспфлота» в 1941 году приняли 67 женщин, в 1942 году - 44, а в 1943 году – 129. Это были преимущественно жены моряков и выходцы из семей моряков. Для них трудности морской жизни не были новостью, и они смело шли работать матросами, кочегарами и машинистами. В «Каспфлоте» в годы войны дослужились до поста помощника капитана Словохотова и Рапопорт, стали штурманами комсомолки Савицкая, Колодай, Измайлова и Козлова.

Больше всего женщин служило в «Рейдтанкере». За 1942–1943 годы пароходство приняло на свои суда 260 женщин на должности рядового состава и 85 женщин на должности командного состава.

Но фото тыловых черноморских дам публиковались сотни, а морячек с Каспия я не видел. В Волжской военной флотилии были катера-тральщики, в командах которых состояли одни женщины. Многие сотни женщин служили на транспортных судах речных флотилий Севера от Печоры до Колымы и Индигирки. Но о них почему-то практически никто не пишет.

Согласно приказу Наркомата обороны № 0099 от 8 октября 1941 года, было сформировано три женских авиаполка: 586-й истребительный на Як-1, 587-й бомбардировочный на Пе-2 (с 1943 года – 125-й гвардейский) и 588-й ночной легкобомбардировочный на У-2 (8 февраля 1943 года преобразован в 46-й гвардейский Таманский полк).

Надо ли говорить, что плохо воюющие части никогда не становились гвардейскими.

Тем не менее в 2005 году появилась книга, в которой некая «сладкая парочка» утверждала, что-де ордена в 46-м гвардейском полку «давались через постель».

Лучшим ответом может служить число боевых вылетов летчиц 46-го полка, получивших звание Героя Советского Союза: старший лейтенант Р.Е. Аронова – 960; старший лейтенант Е.А. Жигуленко – 968; старший лейтенант Н.Ф. Меклина – 980; старший лейтенант Е.В. Рябова – 890; старший лейтенант Н.Ф. Себрова – 1004 вылета. Для сравнения: трижды герои Кожедуб и Покрышкин совершили по 330 и 650 вылетов соответственно. Разумеется, у летчиков-истребителей своя специфика. Но, на мой взгляд, летчицы, совершившие по 800–1000 боевых вылетов, достойны еще больших наград.

Но о ком же в тылу и на фронте пели многочисленные скабрезные частушки? Ответ прост – о так называемых ППЖ, то есть походно-полевых женах.

ПОТЕРЯВШИЕ КОМАНДНОЕ ЛИЦО

ППЖ в 1941–1945 годах стали нормой в Красной армии. Предвижу возмущение «квасных патриотов» – это, мол, клевета! Ну так вспомним сентябрь 1941 года. Враг рвется к Москве и Ленинграду, а командующий Ленинградским фронтом Георгий Константинович Жуков весьма озабочен распространением ППЖ.

«Совершенно секретно.

Приказ войскам Ленинградского фронта № 0055

В штабах и на командных пунктах командиров дивизий, полков имеется много женщин под видом обслуживающих, прикомандированных и т.п. Ряд командиров, потеряв лицо коммунистов, просто сожительствуют…

Приказываю:

Под ответственность Военных советов армий, командиров и комиссаров отдельных частей к 23.09.41 г. удалить из штабов и командных пунктов всех женщин. Ограниченное количество машинисток оставить только по согласованию с Особым отделом».

Любопытно, что и сам товарищ Жуков осенью 1941 года имел ППЖ – Лидию Владимировну Захарову (воинское звание – старший лейтенант, должность – личная медсестра Жукова). Всю войну она неотступно следовала за ним. Жуков присвоил ей звание старшего лейтенанта, хотя офицерского звания медсестре не полагалось. Была награждена 10 боевыми орденами, в том числе орденом Красного Знамени и орденом Красной Звезды.

Впрочем, действия Жукова не подпадали под его приказ. Там точно было оговорено, кому положено иметь ППЖ, а кому нет. В приказе говорилось о командных пунктах командиров дивизии и ниже. Следовательно, командирам корпусов, армий и фронтов иметь ППЖ приказом не возбранялось.

Но появились ли ППЖ в 1941 году в Красной армии? Ответ – нет.

ИСТОРИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ

Практически все известные полководцы Средних веков и Нового времени имели одну или несколько ППЖ. У того же Петра Великого их было несколько десятков.

Наиболее известной ППЖ начала XIX века стала Мария Валевская, жена 70-летнего камергера Анестазия Валевского.

Большинство историков уверены, что 17 января 1807 года польские магнаты буквально подсунули императору Наполеону 21-летнюю Марию. Роман с большими перерывами длился до 28 июня 1815 года.

Наполеон не скрывал своей ППЖ, и в армии ее открыто называли «польской супругой императора». Тем не менее надежды панов не оправдались, Марыся не оказала влияния ни на политику, ни на военные планы Наполеона.

Ну а пока Наполеон тешился с камергершей Марысей, его будущий противник Кутузов забавлялся в Бухаресте с 14-летней боярыней Александрой (Луксандрой) Гулиано. Разумеется, Михайло Илларионович не знал, что в 2003 году мудрые думцы увеличат «возраст согласия» с 14 до 16 лет. Замечу, что отец красавицы Александры, валашский боярин Константин Филипеско, был явно не промах. С 1806 года шла война России и Турции, и боярин подсунул 11-летнюю дочь командиру корпуса генералу Михаилу Милорадовичу. Бравый хохол увлекся Александрой и даже пообещал жениться.

По сему поводу генерал Багратион 29 декабря 1809 года накатал кляузу военному министру Аракчееву: «…Он кричал и писал – я дам пример всем служить и повиноваться и т.п., на поверку вышло, что не хочет расстаться с мамзель Филипеско, в которую по уши влюблен. Любовь его – Бог с ним, пусть бы веселился, но отец ее наш первый враг, и он играет первую роль во всей Валахии... Наш приятель влюблен до сумасшествия, и способа нет с ним ладить».

Видимо, письмо возымело нужное действие, и в апреле 1810 года Милорадовича турнули из действующей армии и отправили губернаторствовать в Киев. Ну а 13-летнюю Луксандру срочно выдали замуж за боярина Николае Гулиано.

1 апреля 1811 года Кутузов прибыл в Бухарест и вступил в командование Дунайской армией. Господа бояре воспользовались случаем и познакомили Михайлу Илларионовича с Луксандрой. Николае Гулиано, разумеется, не возражал.

Как писал очевидец, француз на русской службе Ланжерон: «Она очень понравилась Кутузову, и он, хорошо зная валахские нравы, приказал ее мужу доставить ее к нему, что тот и исполнил. На следующий день Кутузов представил нам свою возлюбленную и ввел ее в общество».

Луксандра завела что-то вроде владетельного двора при главнокомандующем, устраивала балы, званые вечера. А ее муж занялся снабжением русской армии фуражом. Ну а русские войска благодаря грамотному командованию Кутузова громили турок, как говорится, «на чужой территории и малой кровью». 25 октября 1811 года на берегу Дуная под Рущуком сдались умирающие от голода 12 тыс. турок, в турецком лагере нашли 2 тыс. людских и 8 тыс. конных трупов.

Дипломаты Наполеона всеми силами старались заставить султана продолжить войну. Но голод и, не будем лукавить, огромные взятки, даваемые Кутузовым турецким пашам, сыграли свою роль. 16 мая 1812 года Турция ратифицировала Бухарестский договор. По этому договору в состав России включалось междуречье Прута и Днестра, то есть Бессарабия с крепостями Хотин, Бендеры, Аккерман, Килия и Измаил.

Таким образом, первое поражение Наполеону Кутузов нанес за пять недель до форсирования Березины Великой армией, лежа на диване с 14-летней Луксандрой.

ГЕРОИНИ ГРАЖДАНСКОЙ

Лариса Рейснер. Фото 1920 года

ППЖ были у всех героев Гражданской войны, в том числе у Михаила Тухачевского, Василия Чапаева и т.д. Наиболее известны нам три ППЖ, которые вошли в десятки книг, кинофильмов и спектаклей.

Так, в вышедшем на экраны в 1969 году сериале «Адъютант его превосходительства» подругой советского разведчика Кольцова (его играет Юрий Соломин) выведена Таня Щукина (Татьяна Иваницкая). Причем их отношения были чисто платоническими.

На самом деле командующий Добровольческой армией генерал-лейтенант Май-Маевский и его бравый адъютант Павел Макаров имели в качестве ППЖ сестер Жмудских из семьи богатого харьковского коммерсанта. Проведя время с сестричками, вдупель пьяные генерал и адъютант нередко на автомобиле выезжали на передовую и подымали солдат в психическую атаку. Всегда удачно и всегда без единой царапины.

Позже сестры Жмудские укатили в Бельгию, а оттуда в США. Врангель выгнал из армии Май-Маевского, а Макарова отправил за решетку. Бравый адъютант бежал. До середины ноября 1920 года в Крымских горах партизанил в армии А. Мокроусова. Ну а 20 лет спустя он занимался там же и тем же под командованием того же Мокроусова, но уже не против барона Врангеля, а против генерал-полковника Манштейна.

В 1930–1960-е годах в СССР вышло два десятка фильмов и спектаклей, где главной героиней была женщина-комиссар в кожанке и с маузером. Увы, ее прототип Лариса Рейснер предпочитала самые дорогие шубы, платья и бриллиантовые украшения, а маузеру – изящный браунинг.

В 1916 году 21-летняя Лариса завела бурный роман с поэтом Гумилевым. Ну а в августе 1918 года в Свияжске она стала метрессой самого Троцкого. Лев Давыдович публично называл ее «Валькирией революции с внешностью античной богини». Лариса и Лев состояли в переписке как минимум до 1922 года.

Уезжая из Свияжска, Троцкий передал Ларису Федору Раскольникову, которого сделал командующим Волжской флотилией. Лариса пошла служить в политуправление флотилии и заняла каюту императрицы Александры Федоровны на царской речной яхте «Межень».

На «Межени» Рейснер вместе с флотилией провояжировала до Астрахани, ну а далее Рейснер, согласно плану, должна была идти по Каспийскому морю в Петровск на транспорте «Курск» вместе с подведомственным ей политсоветом Волжско-Каспийской флотилии. Но Ляля любила экзотику и решила идти на эсминце «Деятельный». В особняк Рейснер был вызван командир эсминца Исаков, которому Ляля капризно заявила: «Вот что, кэптен! Я решила идти в Петровск с вами на миноносце!»

Однако мичман решительно отказал по весьма веской причине: «В гальюне офицерского отсека – одно очко». Так и пришлось Ляле идти в Петровск на «Курске».

В июне 1920 года Троцкий назначил Раскольникова командующим Балтийским флотом. Из Астрахани до Петрограда двое суток поездом. Но Федя и Ляля целый месяц вояжировали до Ярославля на яхте «Межень».

В Кронштадте Ляля заняла сразу несколько должностей в политотделе Балтийского флота. Туалеты Рейснер были не просто красивы, а вызывающе роскошны. Когда в 1919 году в Петрограде царил голод, один из знакомых Ларисы встретил ее «двадцатидвухлетнюю, надушенную и разряженную, кокетливо называвшую себя «коморси» – командующей морскими силами. Шубка голубая, платье сиреневое, лайковая перчатка благоухает герленовским «Фоль арома».

На новогоднем балу в Доме искусств в 1921 году Рейснер появилась в сверхоригинальном бальном платье. Оказалось, что наряд был сшит по рисункам Леона Бакста для балета «Карнавал» на музыку Шумана. По указанию Ларисы Михайловны платье было конфисковано из костюмерных Мариинского театра.

Поэт Всеволод Рождественский вспоминал, что когда он пришел к Ларисе Рейснер в квартиру бывшего морского министра Григоровича, которую она занимала, то был поражен обилием предметов и утвари – ковров, картин, экзотических тканей, бронзовых будд, майоликовых блюд, английских книг, флакончиков с французскими духами.

Политотдел Балтийского флота распорядился создать театр имени Раскольникова. Раскольников забросил все служебные дела и занялся пропагандой во флоте идей Троцкого, всячески дискредитировал партийных лидеров – оппонентов Льва Давыдовича. В этом ему активно помогали Лариса и ее отец профессор Михаил Рейснер.

В итоге Реввоенсовету пришлось убрать Федю и Лялю из Кронштадта. И вовремя. Через несколько дней начался Кронштадтский мятеж, в возникновение которого Раскольников и Рейснер внесли немалый вклад.

Ну а третьей ППЖ, вошедшей в литературу и кинематограф, стала Нина Нечволодова. В конце 1919 года 20-летний «юнкер Нечволодов» стал ординарцем белого генерала Якова Слащева. В марте 1920 года красные через Перекоп пытались ворваться в Крым. 22 марта генерал-лейтенант Слащев повел на Чонгарский мост в психическую атаку 300 юнкеров Константиновского училища. Рядом с генералом был «юнкер Нечволодов». Юнкера шли в атаку в плотном строю, в ногу и с оркестром. Нечволодов был ранен, но не покинул строй. Красные бежали.

Завидуя успехам Слащева, Врангель выгнал его из армии. В конце ноября 1921 года Слащев и Нина вернулись в СССР. Генерал был назначен командовать курсами «Выстрел», а Нина руководила созданным при курсах театром. Через театр Нечволодова познакомилась с Михаилом Булгаковым и его женой.

В 1925 году объединение «Красное кино» сняло фильм «Врангель». В нем Слащев был консультантом, а вместе с Ниной они играли в фильме самих себя. 11 января 1929 года Слащев был убит у себя в квартире троцкистом Лазарем Колленбергом.

Как сложилась дальнейшая судьба Нины, неизвестно. Во всяком случае, я выяснил, что в 1937 году на экраны вышел художественный фильм «Юность», повествовавший о событиях 1920 года в Крыму. Автором сценария фильма была Нина Нечволодова.

Ну а в 1970 году вышел фильм «Бег», созданный по мотивам произведения Михаила Булгакова. Булгаков не сумел воплотить черты Слащева в одном образе и представил его в двух генералах – выпускника академии Генштаба Хлудова и отчаянного рубаки и пьяницы генерала Черноты. Ну а Нина Нечволодова стала прототипом Люськи, походной жены генерала Черноты.

НАКАЗАНИЯ НЕ ПОСЛЕДОВАЛО

С июня 1941 года ППЖ стали нормой для большинства комсостава Красной армии. После войны примерно половина генералов и маршалов вернулась от ППЖ к законным супругам, как, например, маршал Малиновский от Раисы Гальпериной, маршал Рокоссовский от Галины Талановой, маршал Жуков от Лидии Захаровой и т.д. Ну а другая половина полководцев вступила в законный брак с ППЖ. Так, маршал Катуков женился на Екатерине Лебедевой, генерал Батов – на Нине, которую он называл Васильком (по непонятным причинам ее девичья фамилия не фигурирует в многочисленных материалах, посвященных ей и генералу).

Однако даже брошенные ППЖ не остались внакладе. У многих внебрачные дети получили фамилии прославленных полководцев. Грудь всех без исключения ППЖ украшал иконостас из орденов и медалей. Почему-то отцы-командиры чаще всего давали своим метрессам ордена Красной Звезды. Может, из-за того что название ордена хорошо рифмовалось в частушках с иным словом?

Любой секретарь провинциального обкома партии после звонка из Москвы маршала или даже его адъютанта спешил выделить квартиру бывшей ППЖ. Все внебрачные дети генералов и маршалов сделали блестящую карьеру.

За связь с одной или даже несколькими ППЖ никто из высших военачальников наказан не был. Вспомним еще раз приказ Жукова, в котором наказывать следовало до командира дивизии включительно. Широко известна история с жалобами на маршала Рокоссовского, злоупотреблявшего связями с дамами, не только с «воробушком» Галиной Талановой, но и со многими другими, включая артистку Валентину Серову. На вопрос, что делать с маршалом, Сталин ответил: «Будем завидовать товарищу Рокоссовскому».

Насколько мне известно, из всех ППЖ не повезло лишь двум метрессам генерал-лейтенанта Андрея Власова. Первая ППЖ – военврач Агнесса Подмазенко – забеременела и в январе 1942 года была отправлена в тыл. Там она родила сына Андрея, но вскоре схлопотала 5 лет «за связь с изменником Родины». Любопытно, что законная супруга Анна Михайловна Власова получила «по рогам» 8 лет!

Вторая ППЖ – повариха Мария Воронова – попала в плен вместе с Власовым. Немцы отправили ее в концлагерь. Мария бежала оттуда и пыталась связаться с Власовым, но у него уже был флирт с Агенхельд Бинденберг – сестрой адъютанта Гиммлера.

Как видим, ППЖ имеют многовековую историю, и, естественно, возникает вопрос, надо ли с ними бороться? Почему на гражданке инженер или бизнесмен может десятилетиями жить гражданским браком и бить рожу всякому, кто полезет в его личную жизнь? А вот офицер не может жить на служебной квартире с гражданской женой в военном городке, и любой начальник, имеющий хоть дюжину любовниц, имеет право потребовать от офицера «узаконить свои отношения».

Всегда ли законный брак – благо для офицера и для боеспособности части? Типичный пример: в середине ноября 1990 года 57-й гвардейский истребительный авиаполк был передислоцирован в Норильск с аэродрома Бесовец под Петрозаводском. Этот перелет «вызвал акции протеста и обращение к властям и СМИ со стороны жен военнослужащих». Да и в 2014 году нежелание летчиков передислоцироваться на приполярные аэродромы в первую очередь было связано с мнением их жен.

Истребительный авиаполк – это всего 30 пилотов. Государство не обеднеет, если в Тикси и в Белушьей Губе летчики будут получать двойное жалованье и выслугу год за два. В военном городке рядом с аэродромом стоит разместить полсотни молодых женщин-военнослужащих (операторов РЛС, инженеров-электриков, связистов, персонала столовых и т.д.). Риторический вопрос: сможет ли квалифицированный летчик прослужить три года на этом аэродроме без Большого театра и «кудахчущих наседок»?

Ну а что касается фаворитизма и коррупции в армии, то тут законные жены всегда дают фору ППЖ. Так что, на мой взгляд, обе категории жен офицеров должны иметь равные права, а их статус должен определять сам офицер и никто более. Причем деятельность и тех и других не должна снижать боеспособность воинской части. Никому не позволено устраивать ночной скандал из-за брошенных на полу носков или беседы с буфетчицей офицеру-ракетчику, заступающему на боевое дежурство, или летчику-перехватчику накануне вылета.

Ну а все награждения законных жен и ППЖ или назначения их на хозяйственные должности, связанные с распределением материальных ценностей, должны по сравнению с обычными женщинами трижды проверяться всеми инстанциями.

Журналист и писатель Василий Сарычев уже пятнадцать лет записывает воспоминания старожилов, фиксируя историю западного края Беларуси через их судьбы. Его новый рассказ, написанный специально для TUT.BY, посвящен советским женщинам, которых в 1941 году советская власть оставила на произвол судьбы. Во время оккупации они были вынуждены выживать, в том числе и с помощью немцев.

Василий Сарычев работает над циклом книг «В поисках утраченного времени». Как отмечает автор, это «история Европы в зеркале западнобелорусского города, которую рассказали старики, пережившие шесть властей» (Российская империя, немецкая оккупация времен Первой мировой войны, период, когда Западная Беларусь находилась в составе Польши, советская власть, немецкая оккупация времен Второй мировой войны и снова советская власть).

Сбор средств на издание новой книги Сарычева из цикла «В поисках утраченного времени» заканчивается на краудфандинговой платформе «Улей». На странице этого проекта можно ознакомиться с содержанием, изучить список подарков и поучаствовать в издании книги. Участники получат книгу в подарок уже на новогодние праздники.

TUT.BY уже публиковал Василия о невероятной судьбе простого человека, попавшего в жернова большой политики, «вежливых людях» из 1939 года и о побеге нагишом из тюрьмы. Новая история посвящена женам советских командиров.

Когда Западная Беларусь была присоединена к СССР, они приехали в нашу страну в качестве победителей. Но потом, когда их мужья отступили на восток с действующей армией, оказались никому не нужны. Как они выживали при новой власти?

Я на тебе, как на войне. Брошенные

«Пусть Сталин твой тебя кормит!»

Много лет назад, в шестидесятые, на проходной брестской фабрики был случай. Предприятие больше женское, после смены работницы лавиной спешили домой, и в давке случались конфликты. На лица не смотрели: передовица ли, депутатка — прикладывали с пролетарской прямотой.

На турникете, как в бане, все равны, и жена командира из Брестской крепости, возглавлявшая фабричный профсоюз — еще не старая, двадцати лет с войны не прошло, пережившая оккупацию — толкалась на общих основаниях. Может, задела кого — локтем или при распределении — и молодая ткачиха, слыхавшая от подруг такое, о чем не пишут в газетах, хлестнула наотмашь: «Проститутка немецкая!» — а та схватила за грудки и прохрипела: «Будь у тебя дети малые…»

Вот так в одной фразе — вся правда о войне, с множеством оттенков, от которых нас заботливо уводили.

В беседах с людьми, пережившими оккупацию, я поначалу не мог понять, когда делали ремарку «это уже после войны» — и принимались рассказывать про немцев. Для брестского обывателя военные действия мелькнули в одно утро, а дальше — другая власть, три с половиной года глубокого немецкого тыла. У разных категорий граждан — местных, восточников, поляков, евреев, украинцев, партсовработников, выбравшихся из-за проволоки пленных, командирских жен, солтысов, полицаев — у каждого была своя война. Одни пережили беду дома, где соседи, родня, где стены помогают. Совсем худо было тем, кого лихолетье застало в чужом краю.

Они приехали перед войной в «освобожденный» западный край барыньками — вчерашние девчата из русской глубинки, вытащившие счастливый билет (речь идет о событиях 1939 года, когда Западная Беларусь была присоединена к СССР. — TUT.BY). Выйти замуж за лейтенанта из дислоцированного полка означало рвануть в статусе. А тут — «освободительный поход» и вообще другой мир, где люди при встрече приподнимают край шляпы и обращаются «пане», где в магазине без записи велосипеды с чудно выгнутыми рулями, и частники коптят десяток сортов колбас, и за копейки можно взять хоть пять отрезов на платье… И все эти люди глядят на них с мужем с опаской — правильно глядят…

Нина Васильевна Петручик — к слову, двоюродная племянница Федора Маслиевича, о судьбе которого уже в главе «Вежливые люди 1939 года», вспоминала ту осень в местечке Волчин: «Жены командиров были в сапогах, ситцевых платьях в цветочек, черных жакетках под бархат и огромных белых платках. На базаре они стали покупать вышитые ночные рубахи и по неведению надевали вместо платьев…»

Может, погода была такая — я про сапоги, но по одежке встречают. Так их увидела одиннадцатилетняя девочка: очень бедный народ приехал. Люди, посмеиваясь, сбывали ночнушки, но смех смехом, а прибывшие стали хозяевами жизни в полтора предвоенных года.

Но жизнь высчитывает за случайное счастье. Именно эти женщины, с неприязнью воспринимаемые, с детьми на руках, с началом войны остались одни в чуждом мире. Из привилегированной касты вдруг превратились в парий, выбрасываемых из очередей со словами: «Пусть Сталин твой тебя кормит!».

Так было не со всеми, но было, и не нам теперь судить способы выживания, которые молодые женщины выбирали. Самым простым было найти опекуна, что согреет и детей подкормит, а где-то и защитит.

«К зданию подъезжали лимузины с немецкими офицерами и увозили молодых женщин, обитательниц этого дома»

Фото носит иллюстративный характер

Мальчишка времен оккупации Василий Прокопук, шнырявший с приятелями по городу, вспоминал, что на бывшей Московской (речь об одной из брестских улиц. — TUT.BY) можно было видеть молодиц с солдатами, прогуливавшихся в направлении крепости. Рассказчик убежден, что «спацировали» под ручку не местные девушки, которым такие ухаживания принять труднее: были родители, соседи, на глазах которых росла, церковь, наконец. Может, польки раскованнее? — «Что вы, у полек гонор! — отвечали мои респонденты. — Был случай, паненку увидели флиртующей с оккупантом — ксендз ввернул в проповедь такое…»

«Война гуляет по России, а мы такие молодые…» — три с половиной года большой срок в коротком бабьем веку. Но не это было главным мотивом — дети, их вечно голодные глаза. Бедовые мальчишки в тонкости не вникали, цедили презрительно о женщинах из бывших домов офицерского состава: «Понаходили себе…»

«В центре двора, — пишет автор, — стоял довольно экзотичный флигель, в котором жил немецкий майор, наш теперешний начальник, вместе с красивой молодой женщиной и ее маленьким ребенком. Вскоре мы узнали, что это бывшая жена советского офицера, оставленная на произвол судьбы в трагические для Красной армии дни июня 41-го года. В углу казарменного двора стояло трехэтажное кирпичное здание, заселенное брошенными семьями советских офицеров. По вечерам к зданию подъезжали лимузины с немецкими офицерами и увозили молодых женщин, обитательниц этого дома».

Ситуация допускала варианты. К примеру, не свезли ли командирских жен насильно? По словам Ивана Петровича, «это была маленькая казарма, переделанная в жилой дом, по нескольку квартир на этаже. Здесь жили молодые женщины, в большинстве с малыми детьми. Не исключено, что и до войны это был дом комсостава, где семьи застала война: я не видел охраны или каких-то примет принудительного содержания.

Не раз и не два я оказывался свидетелем, как вечером сюда подъезжали немцы: наш лагерь был через плац от этого дома. Иногда заглядывали к коменданту, другой раз прямиком. Это не был поход в бордель — они ехали к дамам. Те о визите знали, улыбались, как добрым знакомым. Обычно немцы приезжали под вечер, поднимались наверх или женщины сами выходили приодетыми, и кавалеры увозили их, можно предположить, в театр или ресторан. Застать возвращения мне не приходилось, с кем были дети, знать не могу. Но о том, что это жены командиров, в лагере знали все. Понимали, что для женщин это было средством выживания».

Вот ведь как вышло. В последние дни перед войной командиров и партсовработников, желавших вывезти семьи из города, обвиняли в паникерстве и исключали из партии — а теперь оставили женщин в пользование офицерам вермахта.

Сына звали Альбертом, пришли немцы — стал Адольфом

Фото носит иллюстративный характер

Неправильно будет утверждать, что оставленные женщины поголовно искали такой опоры, это был лишь один из способов выживания. Непопулярный, с перешагиванием черты, за которой — сплетни и колющие взгляды.

Женщины, приехавшие в Западную Беларусь с востока, чаще жили по две, по три, так легче выживать. Ходили по дальним (в ближних уже не давали) деревням, но одной милостыней не проживешь, устраивались мыть вагоны, казармы, солдатские общежития. Жене политработника из артполка немец раз подарил большую открытку, и она, чтоб украсить комнату, повесила на стену. Много лет после войны минуло, а бабоньки картинку припоминали — зорко в войну друг за дружкой поглядывали.

Жена комбата стрелкового полка, стоявшего до войны в крепости, в начале оккупации переписала маленького сына из Альберта в Адольфа, такой придумала ход, а после освобождения вновь сделала Альбертом. Другие вдовы от нее отодвинулись, отвернулись, но для матери главным было не это.

Кому-то будет ближе ее правда, кому-то — героической Веры Хоружей, настоявшей отправиться в оккупированный Витебск во главе подпольной группы, оставив в Москве младенца и маленькую дочь.

Жизнь многогранна, и пережившие оккупацию разное вспоминали. И романтически настроенную особу, выходившую из страшного здания СД явно не после пыток, и любовь немца к еврейской девушке, которую прятал до последнего и пошел за нее в штрафную роту, и работницу городских плантаций, наскоро ублажавшую солдат вермахта рядом в парке, пока ее не застрелил клиент, подхвативший нехорошую болезнь. В каждом случае было свое: где прокорм, где физиология, а где-то — чувство, любовь.

За пределами службы немцы становились галантными обеспеченными самцами. Яркая в молодости красотка Н. рассказывала: хоть за порог не выходи - клеились как клещи.

Статистика не ответит, сколько рыжих малышей появилось на свет в войну и после изгнания немцев с временно оккупированной территории, как, впрочем, и со славянской внешностью в Германии в начале 46-го… Деликатная это тема, чтобы брать глубоко, и ушли мы куда-то в сторону…

Может, зря вообще про командирских жен — хватало неприкаянных женщин всех статусов и категорий, и вели себя все по-разному. Кто-то старался скрыть свою красоту, а кто-то, напротив, обращал на пользу. Жена командира разведбатальона Анастасия Кудинова, возрастом постарше, делила кров с молоденькими напарницами, тоже потерявшими мужей в крепости. Все трое с детьми — такой сад-ясли. Стоило показаться немцам, вымазывала подруг сажей и держала подальше от окна. За себя не боялась, подруги шутили, старая наша дева… Тянули материнскую свою лямку и выживали без вражьего плеча, потом включились в борьбу.

Не они одни, многие остались верны, ждали мужей всю войну и позже. Впрочем, противопоставления — приехавшие, здешние — не вполне верны. Везде есть люди культурные и не очень, с принципами и стелющиеся, чистые и порочные. И есть в любом человеке глубины, куда лучше не заглядывать, намешала природа всяко-разного, а что проявится с большей силой — во многом зависит от обстоятельств. Так вышло, что с 22 июня 1941 года самыми обездоленными, оглушенными этими обстоятельствами оказались «восточницы».

Другого бы не упустить — причину. Как произошло, что до Смоленска и дальше пришлось бежать, оставляя оружие, склады, всю кадровую армию, а в приграничных районах — еще и жен на радость офицерам вермахта?

Потом была ярость благородная, наука ненависти в публицистическом исполнении и реальная, удесятерявшая силы в бою. Ненависть эта помогала выполнять боевые задачи, но удивительным образом не перекладывалась на прямых виновников многих страданий.

Во многих советских / российских кинофильмах о войне есть забавные сцены, когда некий «Ромео окопный» в промежутке между боями пытается ночью посетить землянку медсестры или кухарки, и та непременно треснет его чем-то, отгоняя от себя, после чего раздается хохот остальных солдат. На самом деле за такими эпизодами скрывается глубокий трагизм военной судьбы советских женщин.

Ведь, как вспоминают фронтовички, такое явление тогда было распространенным, и некоторые из них, чтобы оградить себя от него, вынуждены были сожительствовать с кем-то одним. Желательно с офицером, который мог защитить от назойливых поклонников. Эта категория женщин среди солдат получила название «походно-полевая жена» или сокращенно ППД.

Иными словами, ППД — это любовницы офицерского состава Красной армии, которые в обмен на опеку со стороны мужчин должны были заменять им жен — прежде всего удовлетворять сексуально. Распространенным такое явление было в тылу армии, а не на передовой. После войны любовники практически всегда расставались, и мужчины возвращались к своему довоенному образу семейной жизни. Хотя были и исключения из правил.

Ветеран Исаак Кобылянский в воспоминаниях пишет, что среди военных командиров действовал неписаный порядок: о всех прибывших в полк женщинах строевая часть сначала докладывала командиру, его заместителям и начальнику штаба. По итогам доклада, «смотрин», а порой и короткого собеседования определялось, куда (это часто означало, кому в постель) направят новую однополчанку.

Обычно зачисление в штат происходило на должности, которым женщины не соответствовали по навыкам, что в определенной степени затрудняло работу в штабах, но кадровики должны были мириться с таким положением вещей. Фронтовой переводчик Ирина Дунаевская писала в дневнике, что в декабре 1943 года после ранения ее отправили в расположение нового полка, но достаточно быстро отправили обратно, потому что возвращалась из больницы предыдущая переводчица. Попытки кадровика оставить ее в штабе за счет заимствованной в одном из полков штатной должности переводчика не дали результатов. «Выяснилось, что хоть переводчиков действительно нет, должностей тоже нет — на них числятся командные ППД, разные там секретарши, машинистки».

Ветеран войны Н.Посылаев, вспоминая это явление, говорил: «Пусть простят меня фронтовички, но говорить буду о том, что видел сам. Как правило, женщины попав на фронт, быстро становились любовницами офицеров. А как иначе, если женщина сама по себе, домогательствам не будет конца. Другое дело, когда при ком-нибудь… «походно-полевые жены» были практически у всех офицеров … ».

Военные одной из частей Калининского фронта во время отдыха, 1941-1942.

Конечно, в высказываниях мужчин-ветеранов есть определенный процент преувеличения (например, трудно поверить, чтобы у каждого офицера на фронте была ППД), но факт наличия такого института в красной армии опровергнуть сложно.

Эта тема специфическая и раздражительная для постсоветского общества. Представляется, что в этом вопросе мы стали заложниками советской традиции писания о войне в идеалистическом ключе, избегая фронтовой реальности и выкристаллизовывая некий благородный образ солдата. Скажем, англичанина или американца фактами о сексе между военными во Второй мировой войне не удивишь. Они понимают, что это нормальное природное явление.

Для наших людей среднего возраста половая жизнь на фронте — сенсация. Ведь война в привычных для них советских фильмах и книгах — это только героизм и доблесть тогдашних солдат. О том, что солдат мог на фронте спать с женщиной, даже не представляли. Хотя половое влечение к противоположному полу — нормальное явление для здорового человека, даже на войне. Другое дело — соответствует ли оно принципам нравственности, все ли происходит по обоюдному согласию без принуждения и шантажа.

Отрицательным моментом была невозможность для красноармейца легально снять сексуальное напряжение. В других армиях распространенным было использование борделей, но в советской армии их не было. Правда, по словам генерала Николая Антипенко летом 1944 года для советских офицеров были открыты с согласия верховного командования два борделя. Назывались они «дома отдыха». Эксперимент быстро провалился. Первая группа офицеров после 3-недельного отдыха вернулись на фронт, прихватив с собой своих новых подружек.

Не было в советском армии и практики отпусков — в отличие от вермахта, когда солдаты могли несколько недель отдохнуть от боевых действий, побыть с женами или невестами.

В красной армии даже ходили слухи, что женщин направляют на военную службу специально, с целью удовлетворять сексуальные потребности мужчин.

Собственно это является одной из причин появления ППД среди советских военных. Другая причина — ощущение постоянной угрозы жизни, что часто приводило к деморализации. Известная российская оперная певица Галина Вишневская (на фронте служила в штабе ПВО) в своих воспоминаниях «История жизни» довольно точно описала состояние женщин и солдат в то время: «В те страшные годы, когда на плечи женщин легла такая непомерная нагрузка, много было разрушено жизней. Женщины пили наравне с мужчинами, курили махорку… Потеря мужей и женихов приводила к моральному падению многих».

Однако, по мнению автора, главной причиной существования института ППД в красной армии была проблема морального разложения ее командного состава и руководства СССР. И оно произошло не в ходе Второй мировой войны, а еще в 1920-1930-х годах. Германо-советская война лишь усугубила и обнажила эту проблему.

В те времена большинство партийных руководителей имели любовниц и не стеснялись этого. Обычно любовные приключения коммунистическим бонзам вспоминали, когда они попадали в опалу.

Аморальности в жизни партийных вождей хватало. Иосиф Сталин еще в начале политической деятельности жил с 14-летней девочкой Лидой Перепригиной, отбывая ссылку в Туруханском крае. Несовершеннолетняя даже родила от него двоих детей, но будущий «вождь народов» не признал их своими. Такие факты из жизни Сталина описаны в секретном письме руководителя КГБ Ивана Серова Никите Хрущеву от 18 июля 1956 года. Со второй половины 1930-х годов любовницами вождя были актрисы, певицы и балерины Большого театра: Наталья Шпиллер, Валерия Барсова, Вера Давыдова, Марина Симонова, Ольга Лепешинская.

О сексуальных «подвигах» Лаврентия Берии в ЦК ходили легенды. В своих притязаниях он не останавливался ли не перед чем. Так, одна из его любовниц Нина Алексеева уверена, что по приказу Берии расстреляли ее жениха.

Не лучше была ситуация в среде высшего военно-командного состава Красной армии. «Походно-полевых жен» имели большинство военных от маршалов до офицеров. Среди маршалов это были Георгий Жуков, Андрей Еременко, Иван Конев, Родион Малиновский, Константин Рокоссовский. Двое последних после войны свои отношения оформили брачными узами.

Маршал Родион Малиновский с женой Р.Курченко, а также деятели УССР Л.Г.Мельников и Д.С.Коротченко (в центре) на вокзале в Киеве, 27 октября 1948 года.

Малиновский во время войны был вдовцом. Со второй женой познакомился на фронте летом 1943 года, при вручении орденов солдатам и сержантам (Раиса была среди награжденных). Она настолько понравилась генералу, что он выяснил, где девушка служит и приказал перевести ее к себе в штаб. Женщина была моложе его на 17 лет. Сначала она была его ППД. Однако в июне 1945 они вместе прибыли на «победный» прием в Кремль. Ни один из присутствующих маршалов и генералов не был замечен там со своей ППД. В 1946 пара поженилась, в браке прожили 25 лет, имели двоих детей.

В общем, в ходе войны, проблема ППД разрослась до огромных размеров, о чем свидетельствуют даже архивные документы. В начале руководство пыталось бороться с этим явлением. Пары разводили, разводя по разным дивизиях и фронтам. Но так было где-то до конца 1942 года, затем на них «махнули рукой». Лев Копелев пишет в мемуарах, что тогда по войскам прошел слух, будто Сталин сказал: «Не понимаю, почему наказывают боевых командиров за то, что они спят с женщинами. Ведь это естественно, когда человек спит с женщиной. Вот если человек спит с мужчиной, то это неестественно, и тогда нужно наказывать. А так зачем? »

Обычно рядовые бойцы к ППД относились с презрением, слагали о них пошлые анекдоты и непристойные стишки. Вина за это частично лежала на самых «держателях» ППД. Ведь эти мужчины, имея большую власть, создавали любовницам очень комфортные по фронтовыми меркам условия. «Жены», находясь на воинских должностях, часто жили при штабе в тылу и о войне имели смутное представление. Получали военные награды без надлежащих оснований — чаще всего медаль «За боевые заслуги», известную в солдатском фольклоре как медаль «За половые услуги».

Военные одной из частей Юго-Западного фронта во время отдыха, 1941-1942

В первые послевоенные годы женщин, вернувшихся с фронта, советское общество встречало с прохладцей. Их делили на «правильных» и «неправильных», ППД или не ППД, а практически всех называли «фронтовичка» или «фронтовая». Тогда эти слова, в отличие от сегодняшнего времени, вызывали не уважение, а скорее осуждение, так как содержали обвинения в доступности, безнравственности. Тем более, что многие из них вернулись с фронта беременными. Понятно, что большинство «тыловых» женщин предполагали, что «фронтовичка» могла в теории спать с ее мужем, а это вызвало ревность, злость и презрение.

«Нам даже говорили: «Чем заслужили свои награды, туда их и вешайте». Поэтому сначала не хотели носить ни ордена, ни медали. Вот как нас сначала встретили», — вспоминала Юдифь Голубкова. Ветеранка Нина Афанасьева отмечает, что в первые послевоенные годы отношение к ним было плохим: «От посторонних можно было услышать: «фронтовая», «фронтовичка». Лет пять после войны это продолжалось. Многие не говорили, что воевали, стеснялись».

И что с того, что в среде, где некоторое время находится много молодых людей противоположного пола, трудно избежать сексуальных отношений, романов и притязаний?

Фотографии — с ЦГКФФА Украины им. Г.С.Пшеничного.