Время было неясное и неспокойное

В январе 2017 года в российском интернете появился новый мем, набравший огромную популярность: Ждун. Основой мема стала скульптура Homunculus loxodontus, созданная голландским скульптором Маргрит ван Брифорт весной 2016 года. По словам художницы, она вдохновлялась людьми, сидящими в залах ожидания и очередях к врачам. Однако при взгляде на Ждуна становится ясно, что вдохновлялась она не только людьми. Лицом Ждун больше всего похож на животное, имеющее не менее странную внешность, чем он сам: на морского слона.

Свое название морской слон получил благодаря толстому хоботу, который есть у взрослых самцов. У самок хобота нет, а у молодых самцов он поначалу напоминает просто толстый нос. С возрастом, однако, этот нос постепенно вырастает настолько, что сваливается в рот, когда самец запрокидывает голову. Этим хоботом самцы издают оглушительный рев, особенно в сезон размножения. Также он служит чем-то вроде ребризера, использующегося в противогазах и водолазном снаряжении. Поскольку в сезон размножения самцы несколько месяцев проводят на суше, не спускаясь в воду и не охотясь, им важно сохранять влагу. Хобот, пронизанный полостями, повторно всасывает воду, которая выделяется при дыхании.

Морские слоны огромны: самцы самого крупного из двух видов, южного морского слона, достигают 6 метров в длину и весят до 4 тонн. Самцы второго вида, северного морского слона, чуть мельче, но все равно гигантские: до 4–5 метров в длину. Морские слоны - не только самые крупные тюлени, но и самые крупные животные из отряда хищных: они весят в несколько раз больше, чем крупнейшие наземные хищные: белый медведь и кадьяк.

Самки морских слонов при этом в несколько раз меньше самцов: они весят всего от 400 до 900 килограмм. Такая огромная разница в размерах ведет к ужасающему гендерному неравенству. В период размножения альфа-самцы собирают себе гаремы, которые могут состоять из нескольких десятков (до ста!) самок. Размножение происходит на суше, на огромных лежбищах, образованных сотнями животных. Это очень трудное и неспокойное время и для самцов, и для самок. Самцы тратят все свое время и энергию на образование гаремов и защиту их от конкурентов. Это занятие поглощает их настолько, что на еду времени не остается, и все три месяца, пока длится период размножения, самцы голодают. Часто у них не хватает времени даже на то, чтобы без спешки спариться с самкой из своего гарема: приходится постоянно вскакивать и отгонять конкурентов. Между самцами непрерывно вспыхивают драки, напоминающие борьбу сумоистов. Самцы пытаются задавить друг друга своим огромным весом, издают оглушительный рев хоботами, а также пускают в ход внушительные клыки. Хотя смертельными драки бывают довольно редко, самцы часто получают серьезные травмы, и взрослых самцов, успевших поучаствовать во многих драках, легко отличить по розовому, изрезанному шрамами «нагруднику», образованному рубцовой тканью.

Если у альфа-самцов - обладателей гаремов - жизнь неспокойная, то у молодых самцов она еще и довольно несчастная. Хотя самцы могут и хотят спариваться примерно с пяти-шестилетнего возраста, альфа-статус им удается завоевать в возрасте не раньше восьми лет (и то не всем). До этого им приходится оставаться на периферии колоний, где можно тайком спариться с зазевавшимися самками. Впрочем, и это им удается далеко не всегда: альфа-самцы ревниво отгоняют низкоранговых конкурентов от всех самок, и большей части самцов в колонии не достается вообще ни одной самки.

Нелегко приходится и самкам. Прибыв на лежбище, они рожают детенышей, зачатых в предыдущий год (беременность длится около 11 месяцев), потом кормят их в течение месяца, по истечении которого вновь приступают к спариванию. Ни о какой свободе выбора у них речи, разумеется, не идет: самцы просто придавливают их своим весом, не давая вырваться, и в лучшем случае самки могут отогнать только молодых, еще не очень огромных самцов. Кроме того, в течение всего времени выкармливания и размножения самки, как и самцы, голодают и часто худеют почти вдвое. Пережить это время им помогают большие запасы подкожного жира.

Плохо приходится даже детенышам: самцы очень часто давят их насмерть во время драк и погони за самками - или когда просто останавливаются полежать, не заметив попавших под них детей. Матери же, закончив кормить, бросают потомство и уплывают в море. Покинутые детеныши собираются в группы и остаются на берегу еще на несколько месяцев, пока не сменят свою черную детскую шкурку, не приспособленную для жизни в воде, на взрослый мех и не научатся плавать и охотиться.

Нормальная спокойная жизнь начинается у морских слонов только в море. Зато там они проводят большую часть года: не считая сезона размножения, они выходят на лежбища, только чтобы полинять. В море самцы и самки живут отдельно и даже охотятся по-разному. Самцы в основном охотятся на бентосных (придонных) животных вблизи побережий, а самки уплывают дальше в открытое море и охотятся на животных в толще воды. Больше всего морские слоны любят есть кальмаров, осьминогов, скатов и больших рыб.

В поисках добычи морские слоны ныряют очень глубоко (рекорд - больше двух километров) и надолго, часто оставаясь под водой несколько часов. На поверхность они всплывают совсем ненадолго, и поэтому увидеть их в море довольно трудно. Позволить себе такую жизнь морские слоны могут за счет очень большого объема крови (и, соответственно, большого объема кислорода), которая дополнительно «запасается» в расширениях вен в брюшной области. В крови их очень высокое содержание эритроцитов (переносящих кислород клеток), а в мышцах - повышенная концентрация кислородсвязывающего белка миоглобина. Кроме того, в селезенке морских слонов хранятся насыщенные кислородом эритроциты, которые через специальный сфинктер небольшими порциями выделяются в кровь вскоре после начала нырка.

Поскольку морские слоны живут в холодных водах (южные - в Антарктике и Субантарктике, а северные - в восточной Пацифике), они также отлично приспособлены к холоду. У них очень толстый слой подкожного жира и плотный мех, а все поверхностные артерии, особенно в ластах, оплетены слоем тонких вен, предотвращающих теплоотдачу.

Именно из-за этого жира (а точнее, ворвани, которую из него вытапливали) морские слоны недавно чуть было не вымерли. В XIX веке на них охотились настолько безрассудно, убивая на лежбищах сотнями и тысячами, что всего через полвека после начала масштабной коммерческой охоты от нескольких миллионов северных морских слонов осталось всего несколько десятков (южному морскому слону повезло чуть больше, но он тоже чуть не исчез). В 1884 году северного морского слона признали вымершим, и никто не видел ни одного слона до 1892 года, когда научная экспедиция американского Смитсоновского института нашла 8 животных на острове у мексиканского побережья. Участники экспедиции немедленно убили 7 из 8 найденных животных для пополнения музейных коллекций.

Однако морские слоны все же ухитрились выжить благодаря тому, что большую часть жизни они проводят в открытом море и не все возвращаются на лежбища в одно и то же время. С начала XX века морские слоны постепенно обретали все более охраняемый статус, и уже к 2010 году их численность возросла до 210–240 тысяч. Сегодня популяция продолжает расти, и на лежбища северных морских слонов можно посмотреть сразу на

а). Множество звуков вливается в ночной птичий хор.
б). Я уже начинал беспокоиться.
в). Я готов был согласиться.
г). Он рад был бы уйти.
а). Он встал и сразу же сел.
б). И стали три пальмы на Бога роптать.
в). Вскоре пошел сильнейший дождь.
г). Лиза решилась на это.
а). Слово – серебро, молчание – золото.
б). Петр решил помочь брату.
в). Андрей готов был распоряжаться даже Киевом.
г). Он остановился и немного задумался.
а). Лицо у него было кислое (составное именное).
б). Молчание – золото (составное именное).
в). Мы хотели бы участвовать в соревнованиях (составное глагольное)
г). Он сел и записал рассказ старушки (составное глагольное/
а). Подходы к заграждениям и окопам заминированы. (А.Ананьев)
б). Крутиков разгоряченно принялся объяснять происшедшее. (Н.Горбачев)
в). Предположения Ливеровского оказались правильными. (А.Н.Толстой)
г). В воздухе густо пахло смолой. (В.Быков)
а). Перед снегопадом дерево начинало ронять листья. (Е.Носов)
б). Много забот будет летом у белок. (И.Соколов-Микитов)
в). Машина должна была пройти на полметра позади Сережи. (В.Токарева)
г). С пригорка была видна вся деревня. (А.Куприн)
а). Город вытянут длинной полосой вдоль железной дороги по одну её сторону. (Б.Ветохин)
б). После вчерашнего небольшого шторма вода сегодня была особенно мутной.(Г.Голубев)
в). Замолчав, Пинчук решил заштопать дырку в гимнастерке. (М.Алексеев)
г). Приземление на той площадке грозило опасностью изуродоваться. (Д.Медве
а). Пусть противник как можно позже обнаружил место переправы! (Е.Воробьёв)
б). Отсюда была хорошо видна лодочная станция. (А.Рыбаков)
в). После ужина Анфиса молча принялась убирать со стола. (А.Иванов)
г). На краю мохового болота я приказал всем остановиться. (И.Соколов-Микитов)
а). Всякий талант неизъясним.
б). С тех пор перестал я вмешиваться в его хозяйственные распоряжения.
в). Померкни, солнце Аустерлица! Пылай, великая Москва!
г). Чувство выздоровления – одно из самых сладостных.
а). Чичиков должен был на минуту зажмурить глаза.
б). Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые.
в). Я боюсь, что слишком поздно стало сниться счастье мне.
г). Я не буду больше молодым.

в\ Я готов был согласиться.
Г/ Он рад был бы уйти.

2.Укажите предложение с составным глагольным сказуемым.
а/Он встал и сразу же сел.

г/ Лиза решилась на это.

3.Укажите предложение с составным именным сказуемым.
б/ Петр решил помочь брату.
г/ Он остановился и немного задумался
.
4.Укажите пример с ошибкой в определении типа сказуемого.

5. Укажите предложение с простым глагольным сказуемым:

6. Укажите предложение с составным именным сказуемым:

7. Укажите предложение с простым глагольным сказуемым:

8. Укажите предложение с составным именным сказуемым:

9. Укажите предложения с простым глагольным сказуемым.
а) Всякий талант неизъясним.

10. Укажите предложение с составным глагольным сказуемым.

г/ Я не буду больше молодым.

1.Укажите предложение с простым глагольным сказуемым. Т а\Множество звуков вливается в ночной птичий хор.

б/ Я уже начинал беспокоиться.
в\ Я готов был согласиться.
Г/ Он рад был бы уйти.
2.Укажите предложение с составным глагольным сказуемым.
а/Он встал и сразу же сел.
б/ И стали три пальмы на Бога роптать.
В / Вскоре пошел сильнейший дождь.
г/ Лиза решилась на это.
3.Укажите предложение с составным именным сказуемым.
а/ Слово – серебро, молчание – золото.
б/ Петр решил помочь брату.
в/ Андрей готов был распоряжаться даже Киевом.
г/ Он остановился и немного задумался.
4.Укажите пример с ошибкой в определении типа сказуемого.
а/ Лицо у него было кислое (составное именное).
б/ Молчание – золото (составное именное).
в/ Мы хотели бы участвовать в соревнованиях (составное глагольное)
г/ Он сел и записал рассказ старушки (составное глагольное/
5. Укажите предложение с простым глагольным сказуемым:
а) Подходы к заграждениям и окопам заминированы. (А.Ананьев)
б) Крутиков разгоряченно принялся объяснять происшедшее. (Н.Горбачев)
в) Предположения Ливеровского оказались правильными. (А.Н.Толстой)
г) В воздухе густо пахло смолой. (В.Быков)
6. Укажите предложение с составным именным сказуемым:
а) Перед снегопадом дерево начинало ронять листья. (Е.Носов)
б) Много забот будет летом у белок. (И.Соколов-Микитов)
в) Машина должна была пройти на полметра позади Сережи. (В.Токарева)
г) С пригорка была видна вся деревня. (А.Куприн)
7. Укажите предложение с простым глагольным сказуемым:
а) Город вытянут длинной полосой вдоль железной дороги по одну её сторону. (Б.Ветохин)
б) После вчерашнего небольшого шторма вода сегодня была особенно мутной.(Г.Голубев)
в) Замолчав, Пинчук решил заштопать дырку в гимнастерке. (М.Алексеев)
г) Приземление на той площадке грозило опасностью изуродоваться. (Д.Медве
8. Укажите предложение с составным именным сказуемым:
а) Пусть противник как можно позже обнаружил место переправы! (Е.Воробьёв)
б) Отсюда была хорошо видна лодочная станция. (А.Рыбаков)
в) После ужина Анфиса молча принялась убирать со стола. (А.Иванов)
г) На краю мохового болота я приказал всем остановиться. (И.Соколов-Микитов)
9. Укажите предложения с простым глагольным сказуемым.
а) Всякий талант неизъясним.
б) С тех пор перестал я вмешиваться в его хозяйственные распоряжения.
в) Померкни, солнце Аустерлица! Пылай, великая Москва!
г) Чувство выздоровления – одно из самых сладостных.
10. Укажите предложение с составным глагольным сказуемым.
а/ Чичиков должен был на минуту зажмурить глаза.
б/ Сделались наши генералы веселые, рыхлые, сытые, белые.
в/ Я боюсь, что слишком поздно стало сниться счастье мне.
г/ Я не буду больше молодым.

1.отметь предложение с простым глагольным сказуемым. а) В начале мая начинается комплектование групп. б) Дети рады первому снегу. в) Эта кошка была

всеобщей любимицей. г) Нам необходимо переделать основную часть доклада. 2. отметь предложение с составным глагольным сказуемым. а) Каждая капелька дождя отражает в себе холодное небо. б) Сын стал взрослым. в) Человек должен отвечать за свои поступки. г) Я буду участвовать в соревнованиях. 3. Укажи предложения,в которых на месе попуска необходимо поста тире. а) Калиныч_ добрый мужик,усердный и услужливый муж. б) Пушкин_ есть явление чрезвычайное и, может быть,единственное явление русского духа. в)Лишнее говорить_ только делу вредить. г) Цветы на полянке_ словно маленькие искрящиеся звездочки. д)я_ начинающий спортсмен,поэтому мне необходимы ежедневные тренировки.

Укажите предложения: с простым глагольным сказуемым а)Ребята продолжали спорить о матче. б)У каждого человека есть

в) Я буду играть в футбол.

г) помните о нашем предостережерии.

д) Простота есть необходимое условие прекрасного.

с составным глагольным сказуемым

а)Она оказалать интересным человеком.

б)Ночь темна.
в) Мы должны были пересечь луговой остров.

г) Время было неясное и неспокойное.

д)Мы не могли представить подобной развязки событий.

с составным именнм сказуемым

а)Заниматься визкультурой полезно.

б)Воздух прозрачен, свеж и тёпл.

в)Обобщить - значит выделить самое существенное.

г)Мы будем рады встрече с вами.

д Ученье - свет, неученье - тьма.

Соединение всех народов под властью Рима было в то время особенным знамением со стороны Промысла Божьего. Если правители этих народов не все могли, подобно Киру, исповедовать, что царства земные дал им Господь Небесный, и ещё меньше понимать, что это удивительное соединение народов в одно царство было приготовлением и переходом к образованию «единого стада» в духовном царстве мира и любви, «еже во веки не рассыплется», то всё же они ясно видели, что события ведут мир к какому-то единству и что величие Рима устрояется по определению неисповедимых судеб Божиих. Единоначалие Августа – по замечанию Святой Церкви – тем сильнее способствовало к упразднению многобожия идолов и к утверждению единого владычества Божества.

Напрасно человеко-угодливые мудрецы и льстецы старались применять предания и пророчества о явлении Искупителя к разным царям и вельможам Римским; взоры всех обращены были на Иудею, откуда ожидали Царя, имеющего овладеть вселенной. В самом Риме, некто Мараф, незадолго до Рождества Христова, говорил, что «природа порождает царя, которому должен покориться народ Римский». Римский сенат, устрашённый этим объявлением, запретил воспитывать всех детей, рождённых в том году.

Год Рождества Христова определить вполне точным образом нельзя было уже и в древности, вследствие различных перемен в счёте времени. В настоящее время считают 1904 год от Рождества Христова. Это летоисчисление, принятое всеми христианскими народами, обязано своим происхождением римскому монаху VI века Дионисию Малому. Он вычислил, что Рождество Христово совершилось в 754г. от основания Рима. Но в позднейшее время, по наиболее тщательному исследованию германского астронома Иделера († 1846), полагают, что Рождество Христово совершилось в 747 году от построения Рима. Таким образом, для исправления счёта Дионисиева, надо бы прибавить семь лет к текущему году и считать теперь не 1904 год от Р.Х., а 1911.

Месяц и число Рождества Господа Иисуса Христа определяются следующими соображениями. Евангелист Лука говорит, что когда Спаситель крестился, Ему было около 30 лет. Древнее предание говорит, что крещение Его совершилось 6 Января [во II веке праздновалось крещение Господне 6 Января]. Итак, если имел 30 лет в Январе, при крещении, то и день рождения Его не мог быть далеко от этого числа. Ещё ближе можно определить этот день из другого указания Евангелиста Луки, и которого видно, что Иисус Христос был по человечеству моложе 6 месяцами, чем Иоанн Креститель; а время рождения Иоанна стоит в связи со временем явления Архангела Гавриила Захарии во храме. Точные вычисления показывают, что чреда Захарии во храме была между 2 и 9 Октября 746 года от построения Рима; 10 Октября святой Захария уже мог возвратиться в свой дом. Если с этого времени считать непраздность Елисаветы: то время зачатия Пресвятой Девой Марией Господа, совершившееся в шестой месяц после этого события, надобно полагать после 10 Марта, а именно, на основании древнейшего предания, 25 Марта 747г. от построения Рима. Если продолжить то этого дня исчисление вперёд, то 25 Декабря 747г. От построения Рима является днём Рождества Христова. И по Иудейскому преданию, Мессия должен родиться в месяце кислеве, девятом в году по еврейскому счислению, а по нашему – в Декабре.

Вифлееме, готовися на сретение Девы Марии и Богоматере: се бо грядет к Тебе, младенца насящи Христа, собезначального Отцу и Духу присну: егоже в вертеп родит и по рождестве Дева паки явится. (Служба Декабря 21 седален по второй кафисме)

В Евангельском повествовании святого Луки говорится, что пред Рождеством Христовым вышло императорское повеление о всенародной переписи и что эта перепись была первой при Августе, во время управления Квириния Сирией. Без сомнения, повелитель Рима руководствовался в этом случае побуждениями, основанными на политических расчётах, финансовых потребностях и прочем; но нельзя не удивиться, как эти побуждения содействовали к тому, чтобы древнее пророчество о рождении Спасителя в Вифлееме исполнилось во всей своей силе, без малейшего нарушения человеческой свободы. Благоговея пред неисповедимостью путей Промысла Божьего, нельзя, вместе с тем, не признать великого самоуничижения воплотившегося Искупителя, которому Он должен был подвергнуться вследствие этой переписи. Имя Иисуса, сладчайшее и достопоклоняемое имя, пред величием Которого, по словам Апостола, преклоняется всякое колено небесных, земных и преисподних, от самого рождения должно было быть вписано в число подданных языческого властителя, наряду с именами последних из сынов Израилевых.

Гордый Кесарь, непроизвольно содействовавший исполнению Боговдохновенного пророчества и не знавший того, что вписавшийся в число подданных его имеет вписать всех верующих в книгу вечной жизни, быть может, не удостоил и взглянуть на списки имён, присланных из Иудеи; но те, которым поручено было дело переписи, конечно не раз читали среди имён потомков Давидовых преславное имя Иисуса. Вот первый титул «слуги и раба», который богоугодно было принять на Себя, по рождению, Сыну Божьему для того, чтобы нас, рабов греха, сделать свободными!

Так как у Евреев был обычай вести народные переписи по коленам, племенам и родам, и всякое колено, племя и род имели свои определённые города и праотеческие места: то повеление Кесаря привело в движение всю Иудею: "идяху" – говорит Евангелист – «вси написатися, кождо во свой град» . Вифлеем, находившийся в колене Иудовом, а потому называемый (в отличие от Завулонова) Иудовым, был местом рождения Давида, и почитался фамильным городом потомков его: сюда и должен был отправиться для переписи Иосиф, как потомок Давида. Мария же, как женщина, не подлежавшая народной переписи, могла, по-видимому, остаться дома, чего требовало даже и положение Её. Но Она, по свидетельству предания, была единственной в роде и не имела ни братьев, ни сестёр, а такие женщины, как наследницы имени и всего родового имущества, подлежали переписи наравне с мужчинами. И потому благодатная Дева, как происходившая также от рода Давидова, несмотря на последние дни чревоношения, должна была оставить мирный домашний кров и идти в Свой родовой Вифлеем, чтобы внести и Своё имя в список подданных Кесаря. «Взыде Иосиф от Галилеи из града Назарета во Иудею, в град Давидов, иже нарицается Вифлеем, зане быти ему от дому и отечества Давидова, написатися с Мариею, обрученной ему женой, сущею непраздной» .

Этими последними словами Евангелист как бы говорит, что Пресвятая Мария хотя и была «непраздной» (почему Ей лучше было бы оставаться дома, тем более, что путешествие в Вифлеем, в течение нескольких суток, могло быть сопряжено для Неё с крайним неудобством и трудностями), но Она пошла, повинуясь указу Римского властителя, ибо «несть власть, аще не от Бога». Святой обручник, вероятно, утешал себя мыслью, что пребывание их в Вифлееме не продолжится, и что он, воздав «кесарево Кесарю», успеет ещё возвратиться в дом для воздаяния «Богови Божьего». Но скоро ли могла дойти очередь до бедного древодела Назаретского, который хотя вместе с наречённой женой своей и происходил по прямой линии от царя Давида, но теперь не имел других отличий, кроме старческих, убелённых сединами, волос и внутренней чистоты души, ведомой единому лишь Богу?

Более трёх суток требуется и для обыкновенного пути из Назарета в Вифлеем; а при указанных обстоятельствах святой четы, она могла гораздо медленнее совершить этот путь. И потому неудивительно, что при окончании столь продолжительного путешествия по гористой местности, и в том положении, в котором находилась Святая Дева, Она утомилась и, приближаясь к Вифлеему, почувствовала потребность в отдохновении. Предание говорит, что невдалеке от Вифлеема утомлённая доро́гой Преблагословенная сошла с осляти, на которого садилась лишь в крайней усталости, и, увидев в стороне от дороги большой камень, возлегла на него и опочила, а по отдохновении снова шествовала до Вифлеема [Путешественники замечают, что этот камень доселе сохраняется в первобытном виде, хотя и лежит при распутье; а это служит одним из доказательств того уважения, какое имеют жители Палестины к предметам, с которыми хотя несколько соединены священные предания].

«Бысть, егда быша тамо, исполнишася дние родити Ей» . Едва святая чета достигла города, как наступило для Марии время родить; Иосиф тщательно искал в городе удобного помещения и не мог найти никакого убежища. Город был мал; а множество народа, пришедшего для переписи, до такой степени переполнило все дома, что не было в них свободного уголка для святых путешественников. Все общественные гостиницы, как ни шумно и беспокойно было в них помещение, были также обойдены святым старцем: но ни в одной из них не нашлось пристанища. Да и кто из городских жителей, при подобных обстоятельствах, мог радушно принять под кров свой бедного старца и Деву? «Не бе им места в обители» . Оставалось одно: искать какого-либо приюта в городских окрестностях. Невдалеке от ворот Вифлеемских, к востоку от города, близ источника Давидова, находилась пещера в каменистой горе. В эту пещеру, во время бури, загоняли скот, и пастухи, в часы зноя и непогоды, могли находить в ней себе убежище; к ней примыкали поля; а внутри её, в стене, было иссечено углубление, служившее вместо яслей для животных. Святая Дева и Иосиф принуждены были, по необходимости, воспользоваться этой пещерой и там искать крова и убежища от зимнего холода для себя и ожидаемого Младенца.

Но провидение Отца Небесного видимо было над судьбой возлюбленного Сына Своего, потому что если бы для святой четы, пред временем рождения Иисуса Христа, и нашлось какое-либо свободное место в одной из обителей Вифлеемских; то, взамен этой выгоды, сколько было бы неприятностей от шума народного, от любопытства людей праздных, от молвы и соглядатайства! Между тем как здесь,– в этом вертепе, за городом, Святая Дева и Иосиф были одни, среди полной тишины и свободы, далеко от суетливого сообщества людей и лишь в невидимом присутствии Бога и святых Ангелов.

В этой пещере Благодатная Приснодева 25 Декабря, одна, без посторонней помощи и безболезненно, родила воплощённое Слово – Господа нашего Иисуса Христа. О безболезненном рождении Пресвятою Девой Господа так свидетельствует святой Андрей Критский: «Матерь не познала болезней рождения, свойственных рождающим... Дева, родив бессеменно зачатого, пребыла непорочной Девой и сохранила невредимыми ключи девства». Согласно с этим замечает и святой Иоанн Дамаскин: «Христос рождается в обыкновенное время, по исполнении девяти месяцев, в начале десятого, по обыкновенному закону естественного чревоношения, но безболезненно, превыше закона рождения... и за рождением не проследовали болезни». Прекрасно говорит и наш святитель Димитрий Ростовский о Пречистой Матери: «яже бо зача без мужа и сласти, та и роди без болезни и без повреждения девическия чистотя своея... Родился от Неё Христос, якоже плод от древа, ... пройде от Неё Христос, якоже луча солнечная стекло или кристалл проходит; не сокрушает, ни оскверняет стекла и кристалла проходящая луча, но паче чисто его просвещает: не вредил девства Пречистыя Матери Своея Солнце правды Христос..., но паче усугубил чистоту Её, осветив Ю прошествием Своим» . [Жития святых, Февраля 2]. По рождению Спасителя, равно как и до рождения Его, Пресвятая Богоматерь пребыла Девой, почему Святая исповедует Её Приснодевой

Евангелист говорит, что Пресвятая Дева «роди Сына Своего Первенца, и повить Его, и положи Его в яслех» . Это значит, что Святая Дева Сама приняла в Свои пречистая руки Божественного Младенца. Сама повила Его пеленами и положила в яслях и Сама же, без сомнения, первая поверглась на колени пред Тем, Который удостоил Её быть Своею Матерью. Святой Афанасий Александрийский , рассуждая о вышеприведённых словах Евангелиста, говорит: «Смотри, сколь таинственно рождает Дева: Сама рождает – Сама и пеленает! У обыкновенных жён это делается иначе: они рождают с помощью других и младенцев их пеленают другие; не так у Пресвятой Девы: Она Мать – без труда и без мук; Она и бабка Сама Себе, никем не наученная; Она не допустила никого коснуться нечистыми руками до рождённого Ею Пречистого Младенца, а Сама служит родившемуся от Неё и превысшему Её; Сама пеленает и кладёт Его в ясли».

Церковная песнь, вспоминая событие в вертепе, так выражает чувства Богоматери: «держа на руках воплотившегося и облёкшегося в человеческий образ Господа и лобызая Его, как Мать, Она говорила Ему: Чадо сладчайшее! как Я держу Тебя на руках Моих,– Тебя, содержащего рукой Своей всё творение» ? С трепетом и в благоговейном безмолвии преклонился Иосиф пред Пречистой Матерью и Божественным Сыном Её и, в сладостном изумлении созерцая преестественное чудо, он познавал непреложно, что родившееся – воистину есть от Духа Святого. «Таинство странное вижу и преславное! Небо – вертеп; престол херувимский – Деву; ясли – вместилище, в них же возлежи невместимый Христос Бог» : таковы благоговейные мысли верующей души, при виде Вифлеемского события! «Иосиф ещё несовершенно знал Пресвятую Деву – замечает святой Афанасий – доколе Она не родила Сына Своего Первенца. Когда же Она родила, тогда Иосиф познал, что такое Она была и чем быть сподобилась. Познал, увидев Деву, питающую млеком, и с тем вместе цвет девства Своего сохранившую нетленным: увидел Деву родившую, но обыкновенных болезней рождения не испытавшую. Тогда-то он уразумел, что об этой Деве именно и написал Исаия: «се Дева во чреве приимет» !

"Ангелы – воспевает Святая – окружали ясли, как престол херувимский, и, взирая на лежащего в них Владыку, в вертепе видели небо» . Изъясняя мысль Святой Церкви, святой Григорий Неокесарийский говорит: «Тот, Кто исполнил во всей точности сокровенный Божественный совет, положенный в небе, возлёг в вертепе, в ложеснах матерних и в яслях; сонмы ангелов окружали Его... Он сидел на небе одесную Отца и в то же время почивал в яслях, как-бы превыше херувимов... Но поистине и здесь, в яслях, был тогда престол херувимский, престол царский, Святое святых, престол единый, славный на земле, престол святейший, потому что на нём почивал Христос наш» .

Но что же делала в это время остальная, осиянная славой Божьей, земля? Что делали остальные чада Израиля, Иерусалим и мир языческий? Все они были погружены в глубокий сон – в нравственный и физический. Никто не знал, что совершилось величайшее и радостнейшее событие, никто не спешил поклониться родившемуся Спасителю! Иудеи, со своими книжниками и фарисеями почивавшие на законе, ждали Мессию окружённого славой; а мир языческий утопал в пороках у подножия мнимых богов своих.

В Вифлееме и его окрестностях тоже спали, но спали не все: в долине Вифлеемской, окружённой со всех сторон горами и находившейся в расстоянии получаса ходьбы от пещеры, стоял столп, где, по обыкновению того времени, пастухи останавливались на ночлег со своими стадами. Здесь в это время пастыри держали ночную стражу у стад своих.

«И се Ангел Господень ста в них, и слава Господня осия их» . Явление блистающего лучезарным светом Ангела, среди полуночного мрака, прокрывающего окрестности Вифлеема, должно было представить зрелище самое величественное. При виде такого дивного события, пастыри "убояшася" – говорит Евангелист – «страхом великим» . К земным, шумным явлениям природы и даже к опасностям давно уже привыкли они: но представившееся им теперь явно выходило за пределы всего земного; простая душа их была близка к небесному, но немощная плоть затрепетала,– и поэтому прежде радостной вести нужно было уничтожить их страх. «И рече им Ангел: не убойтеся! Се бо благовествую вам радость велию, яже будет всем людем» . Не бойтесь! я вестник не гнева и скорби, а веселия и радости,– такой радости, которая теперь возвещается только вам одним, а со временем должна исполнить веселием всех и каждого. «Яко родися вам Днесь Спас, иже есть Христос Господь, в граде Давидове»: Тот обетованный Мессия, Которого ожидали все, и одно имя Которого способно успокоить и возвеселить каждого истинного Израильтянина, уже родился в Вифлееме, столь славном воспоминаниями о Давиде. «Но где найти нам рождённого и родившую в городе, наполненном множеством народа»? думали изумлённые и обрадованные пастыри. Ангел предупредил их, сказав: «и се вам знамение: обрящете младенца повита, лежаща в яслех!» Едва только небесный вестник окончил своё благовествование, как «внезапу бысть со Ангелом множество вой небесных, хвалящих Бога и глаголющих: слава в вышних Богу, и на земли мир, во человецех благоволение!»

Поразительное зрелище! Благодатная песнь! Но к чему они пред пастырями? Зачем такое множество небесных воинств, когда достаточно было и одного мирного вестника? Небожители явились здесь, потому что восторга о совершившемся не вмещало и самое небо. Они видели Начальника мира, сошедшего на землю для водворения мира. До Него не было на земле мира ни внутри, ни вне человека, ни на поверхности земли, ни в отношениях её к небу, повсюду была лишь одна вражда, и род человеческий был отчуждён от Бога. Тучи гнева Божия висели над ним,– и что же? Бог, столько оскорблённый людьми, вдруг Сам приходит к ним, принося им мир и изливает на них поток любви и милосердия! Все это видят Ангелы видят, дивятся, радуются – и с благоговением восклицают: «слава в вышних Богу, и на земле мир, во человецех благоволение!»

Таким образом, опять не законоучителям и мудрецам, не вельможам и сильным Израиля открыл Господь спасительную тайну Свою: они спали; а бодрствовали одни простые пастыри. Пастыри делаются первыми благовестниками о Рождестве Спасителя; и не в храме Иерусалимском, не в стенах синагог славится это Рождество, а под открытым небом, в знак того, что не для одних Иудеев, но для всей вселенной воссияла радость спасения.

По отшествию Ангелов пастыри направились к Вифлеему: «приидоша, поспешшеся, и обретоша Мариам же и Иосифа, и Младенца лежаща во яслех» . Как там, при явлении Ангелов, было все величественно: так здесь, напротив, встретила пастырей одна простота и убожество. Но после видения и благовестия ангельского, божественное Отроча, среди убожества, Его окружавшего, казалось им ещё святее и досточтимее.

Поклонившись Спасителю Своему и Его Преблагословенной Матери, пастыри, как бы в вознаграждение того, чего по внешности недоставало новорождённому Царю Израилеву, поспешили рассказать всё виденное и слышанное ими от Ангелов. Эти рассказы были отрадой безневестной Марии и святому старцу, которые в столь важные для них минуты, по-видимому, были всеми оставлены на произвол случая. «Мариам – замечает Евангелист – соблюдаше вся глаголы сия, слагающи в сердце Своем», т. е. соображала слышанное Ею от Ангела при благовещении с совершившимся теперь и, видя, что события подтверждают слова его, духовно радовалась. Но и при этой радости, Она не изменила своего смирения, и при слушании рассказов пастырей, чистейший восторг Её был проникнут прежним глубоким чувством Её преданности воле Божьей.

Наши путешественники сообщают довольно сведений, как о дороге из Иерусалима в Вифлеем, так и о самом священном месте Рождества Христова.

Поднявшись из Иерусалима по дороге к Вифлеему, путешественник видит пред собою равнину Рефаимскую и впереди её – высоты святого Илии. В библейские времена долина Рефаимская была покрыта теревинфовыми деревьями, почему называлась также и теревинфовой; но теперь она в запустении. Кое-где вдоль пути видны древние развалины оград, сторожевых башен, или столбов, принадлежавших к виноградникам; развалины одной из них называются домом Симеона Богоприимца. Неподалёку от дороги показывают отросток теревинфовего дерева, под которым – по преданию – Пресвятая Богородица отдыхала на пути Своём из Вифлеема в Иерусалим.

Недалеко от высот святого Илии виден, у их подошвы, по правой стороне дороги, круглый колодезь древнего построения и при нём водопойня. Он называется колодезем «трёх волхвов»; говорят, что благовестная звезда, приведшая волхвов в Иерусалим, вновь засияла для них у этого места, когда они шли к Вифлеему. Судя по обломкам, которые видны вокруг этого источника, должно полагать, что он был украшен зодчеством, и даже говорят, что здесь была церковь. Арабы всегда останавливаются у этого источника, чтобы напиться священной воды.

С высоты горы, в дальнем расстоянии виднеется уже монастырь святого Илии; а за монастырём открывается вид на Вифлеем, расстилающийся по горному хребту, склоняющемуся в югу в долину. Большое здание, укреплённое контрфорсами (подпорами) и господствующее над окрестной местностью, покрывает собой ту священную точку земного шара, над которой остановилась благовестная звезда нашего искупления. За Вифлеемом рисуется на горизонте гора, имеющая вид усечённого конуса; её называют «горой франков», потому что крестоносцы построили здесь укрепление, служившее им обороной против мусульман. Налево, за глубокой долиной, видны горы Мёртвого моря; направо же Вифлеемская гора сливается с цепью гор Иудейских. При спуске в долину стоит мусульманская молельня, покрывающая гробницу Рахили, и тут же неподалёку показывают остатки развалин дома патриарха Иакова; за оврагом же виднеются развалины древней Рамы, места рождения и погребения Пророка Самуила.

Храм Вифлеемский, воздвигнутый над вертепом Рождества Христова, принадлежит, как полагают, времени Иустиниана. Первые христиане имели небольшой храм на этом месте; первый такой памятник относят даже к трём волхвам, пришедшим поклониться Богомладенцу. Известно, что Римский Император Адриан соорудил здесь капище и запретил Иудеям обитать в Иерусалиме и Вифлееме. Но святая царица Елена ниспровергла идолов и воздвигла церковь над местом Рождества Христова.

Храм, воздвигнутый над вертепом Рождества Христова, посвящён Пресвятой Богородице и построен крестом; фасад имеет узкие двери, переделанные из больших, для более удобной защиты от нападения Арабов и для воспрепятствования ввода неверными в храм животных. Чему, к сожалению, были примеры. При входе в храм открывается обширная паперть, соединённая с длинной галереей, по обеим сторонам которой возвышаются в два ряда мраморные колонны. Эти колонны впоследствии были расписаны наподобие наших древних соборов, и на некоторых ещё доселе видны изображения святых. Потолок составлен из огромных балок кедровых и кипарисных деревьев, с вершин Ливана. Стены сначала были одеты мрамором и мозаиками, остатки которых ещё доселе видны; но мрамор большей частью снят для дворцов калифов в Каире и для Омаровой мечети в Иерусалиме. Мраморный помост местами сохранился, местами же заменён плитняком. Главный алтарь, посвящённый Рождеству Христову и принадлежащий Грекам, образует верхнюю часть креста, с закруглёнными оконечностями, и возвышен на несколько ступеней; по обеим сторонам его, против сходов в вертеп, устроены два престола: Обрезанию Спасителя и трём волхвам. Мозаики на стенах этого алтаря во многих местах ещё хорошо сохранились, хотя существуют уже около 700 лет.

С обеих сторон главного алтаря сходят по 15 мраморным ступеням в подземную церковь, к Вертепу Рождества Христова. Там, в полукруглом углублении, в мраморном помосте, вделана серебряная звезда, освещённая лампадами, которая и означает место рождения Искупителя. Вокруг её находится латинская надпись «Hic de Vergine Maria Christus natus est»,– то есть «здесь родился Христос от Девы Марии». Помост вертепа Рождества, образуя также полукруг, обвешан шестнадцатью богатыми лампадами, над которыми мраморная доска служит престолом, где совершается литургия. В углублении, которое над престолом, ставится Греками образ Рождества Христова.

В нескольких шагах от места Рождества Спасителя на правой стороне его, находится особая пещера «яслей» в которых покоился Предвечный Младенец, и где впервые поклонились Ему пастыри; сюда сходят по двум или трём ступеням. Ясли иссечены в природном камне и, имея вид продолговатого ящика, обложены белым мрамором. Это святое место освящено так же, как и вертеп Рождества, драгоценными лампадами. Против колыбельных яслей Спасителя устроен в том же вертепе престол, на том месте, где Пресвятая Богородица, с Младенцем Иисусом на Её лоне, принимала поклонение мирных пастырей. Все стены вертепа, как здесь, так и у святилищ Рождества, одеты тканями, и множество серебряных и позолоченных лампад висят вдоль натурального свода и по сторонам. Прежде все стены были украшены византийскими мозаиками. Весь вертеп имеет пять сажень в длину и сажени полторы в ширину.

По преданию святых Отцов, Пресвятая Дева с Богомладенцем и Иосифом провела 40 дней в Вифлеемской пещере; здесь, в силу древнего завета, заключённого некогда Богом с Авраамом, над Младенцем, как происходившим по плоти от племени Авраамова, в восьмой день по рождении Его, совершено было обрезание, при чём Он был наречён «Иисусом»,– тем именем, о котором благовествовал Архангел Пресвятой Деве и которое объявил он Иосифу во сне, при разъяснении тревожных сомнений его.

Этот священный обряд состоял из обрезания камнем, или каменным ножом, крайней плоти младенца, что составляло знак вечного завета Божия с потомством Авраама, подобно как в христианской Церкви крещение. По высокому значению своему, обрезание было вменяемо в обязанность всем вступающим в общество народа Божьего, не исключая рабов и домочадцев. Каждый еврей мог совершить его, но преимущественно глава семейства; в случае нужды, даже и женщины. За несоблюдение же его угрожаемо было лишением жизни. Обрезание служило отличительным признаком избранного народа Божьего, отделяя его от всех других народов, и глубоко уважалось евреями, как знак народного превосходства. Вместе с тем этот обряд имел другое, нравственное значение, указывая на внутреннюю потребность духовной чистоты и святости, которые должны отличать от других избранный народ. Получив своё начало в лице Авраама, закон обрезания был подтверждён на Синае; и сам Моисей на себе познал необходимость его, потому что Бог угрожал и ему за необрезание сына его.

Имя, принятое Божественным Младенцем при обрезании, означало, что рождённый есть Спаситель или Искупитель грешного рода человеческого, как изъяснил Ангел. Таким образом – как поёт Святая – «не устыдется всеблагий плотским обрезанием обрезатися, но даде Самого Себя образ и начертание всем ко спасению: ибо закона Творец законная исполняет» и «всех Господь обрезание терпит, и человеческая прегрешения, яко благ, обрезует» .

По наступлении сорокового дня, Пресвятая Дева, в сопровождении Иосифа, отправилась с Божественным Сыном Своим из Вифлеема в Иерусалим, чтобы там в храме исполнить всё, предписанное законом. По закону Моисееву, мать, разрешившаяся от бремени младенцем мужеского пола, считалась в продолжение 7 дней нечистой и, кроме того, 33 дня не могла приходить в храм, участвовать в общественном Богослужении и прикасаться к чему-либо священному; по прошествии же сорокадневного срока очищения, являлась в храм и приносила очистительную жертву: женщина достаточно состоятельная – однолетнего агнца во всесожжение и молодого голубя или горлицу в жертву за грех; а бедная – двух горлиц или двух голубей. Если младенец был новорождённый, то, сверх этого обряда очищения над матерью, совершался ещё над младенцем обряд представления его Богу. Эта заповедь о первенцах была дана народу Иудейскому в память благодеяний Божьих, явленных ему при изведении из Египта, когда Ангел, погубив в одну ночь всех первенцев египетских, не коснулся еврейских.

Посвящённые таким образом, Богу первенцы назначаемы были на служение Ему в храме, становясь как-бы собственностью Его. Но как для служения скинии и храму предназначены были левиты, которых Господь принял от сынов Израильских вместо первенцев, то за последних, приносимых от всех других колен, определён был выкуп, состоявший из пяти священных сиклей серебра.

Для исполнения этих обрядов Матерь Божья пришла в Иерусалимский храм, хотя, как неискусобрачная и Пречистая Дева – по замечанию святого Василия Великого – «не была повинна закону очищения». Как сам Господь говорил, что Он пришёл не разорить закон, но исполнить и возвести к лучшему разумению: так и Пречистая Матерь Его благоволила подчинить Себя обрядовым предписаниям из уважения к закону. Не превозносясь чистотой Своей, Она, по чувству высокого смирения, включила Себя в число обыкновенных жён и, придя к вратам храма, стояла на месте, назначенном для родивших. Она принесла с Собою и жертву, но не такую, какую приносили люди богатые; Её жертва была жертва убогих; и то, чего недоставало для этой смиренной жертвы в ценности, с избытком было вознаграждаемо чувствами чистейшей души Богоматери. Святой Димитрий Ростовский представляет Её, при этом случае, обращающей к Богу Отцу такие слова: «се Сын Твой, Отче Преведный! Се Сын Твой, Которого Ты послал воплотиться от Меня для спасения человеков! Ты родил Его прежде веков без матери; а Я, по Твоему благоволению, родила Его без мужа! Се единственный плод Мой, зачатый во Мне Духом Твоим Святым, и Ты один ведаешь, как Он произошёл от Меня! Он Мой первенец; Он Твой первейший, Тебе единосущный и собезначальный, сошедший от Тебя, но не отшедший от Божества Твоего! Приими же Первенца Твоего, с Которым Ты сотворил века и повелел воссиять свету! Приими воплотившееся от Меня Слово Твоё, Которым Ты утвердил небеса, поставил землю и собрал воды морей! Прими Сына Твоего от Меня, земной Матери Его! Устрой Его и Меня по воле Твоей Святой, и да искуплен будет Его плотью и кровью весь род человеческий» !

В то время, когда Пречистая Дева Матерь предстала в храме для исполнения того, что следовало по закону очищения и искупления первородного, пришёл сюда и убелённый сединами старец Семеон, как-бы представлявший в лице своём , столь пламенно ожидавший пришествия Мессии.

Евангелие не показывает, к какому званию принадлежал Симеон; но, основываясь на том, что он принял в храме младенца Иисуса на свои руки, и при этом восхвалил Бога и благословил Марию и Иосифа, некоторые полагают, что он был одним из священников Иерусалимского храма . В церковных песнопениях он называется «священнодетелем», «священником», и даже «святителем», «приносившим законные жертвы и очищавшим кровными жертвами люди Израилевы». Но Евангелие, умолчав о звании Симеона, изображает нравственные качества его, говоря, что он был человек «праведный и благочестивый», исполнял все обязанности в отношении к Богу и ближнему и имел живую веру в грядущего Избавителя, с нетерпением ожидая дня Его пришествия; почему и сделался избранным сосудом Святого Духа: «Дух бе Свят в нем» . Подобно другим ветхозаветным праведникам, Симеон готовился умереть с верой в непреложное исполнение обетований Божиих; но Дух Святой возвестил ему, что он получит лучший жребий и не умрёт, не увидев Христа Господня. После такого откровения он жил в надежде узреть Спасителя и с радостью созерцал продолжение долгих дней своих.

В день принесения Предвечного Младенца в храм, Дух Святой повелел Симеону идти туда и дал уразуметь ему значение всего совершающегося. Приблизившись к Благодатной, Симеон взял из рук Её Новорождённого и, благословив Бога, в священном восторге воскликнул: «ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко, по глаголу Твоему с миром!» « Долго я ждал Тебя – как-бы так говорил он – желая зреть Твоё пришествие; и вот наступил тот блаженный час, о котором Ты предсказывал мне, Владыка жизни и смерти! Теперь нет уже более причин держать меня на земле; равно как и для меня нет уже отныне более целей жизни, ибо главнейшая мной уже достигнута: я увидел Тебя, и теперь могу успокоиться! Обрадованный, иду я благовествовать радость праотцам и отцам моим, «яко видесте очи мои спасение Твое!» Я видел Того, Кого так пламенно желали видеть патриархи и цари наши, видел – не образ и не сень, а самое спасение Твоё, «еже еси уготовал пред лицем всех людей!» Спасение Твоё не для одних Иудеев, но для всего рода человеческого. О, всеблагой Отец светов! пред грядущим мне мраком смерти я вижу спасительный свет Твой: Он воссиял здесь, но разольётся по всему миру и осияет все народы; это «свет в откровение языков», имеющий разогнать гибельную тьму их: он явит им Тебя, истинного Бога и Спасителя, и, происходя из среды Тобой хранимого народа, послужив «в славу людей Твоих – Израиля!» От востока солнца и до запада, народы всех стран и колен, отныне и до века, ублажат патриархов наших, веровавших в грядущего Искупителя; прославят Пророков, предсказывавших о пришествии Его; прославят и ублажат Пресвятую Матерь Твою; боголепно почтут и Твой, о Отец, Божественную вечную славу! Так, Владыко Господи, я вижу теперь и осязаю жизнь и свет всего мира, славу Израиля и утеху всех верующих. Чувствую, что, приложив это сокровище к моему сердцу, я соединился с Ним духом, и потому нет уже для меня более жизни земной, а открыта жизнь новая, бесконечная! Отпусти же, Владыко, раба Твоего, по глаголу Твоему, с миром»!

После этого Симеон, возвращая Младенца в руки Матери и благословляя Её и Иосифа, провидя, силой того же всё озаряющего Духа Божьего, крестные страдания Богочеловека и слёзы, и скорбь Его Пречистой Матери, предрёк Ей грядущее, близко касающееся Её: «се лежит Сей на падение и на возстание многим во Израили и в знамение пререкаемо [предмет пререкания]; и Тебе же Самой душу пройдёт оружие, яко да открыются от многих сердец помышления» . «Не все воспользуются спасением, принесённым на землю Божественным Сыном Твоим: для тех, которые уверуют в Него и последуют за Ним, Он будет восстанием от падения; а для тех же, которые, по упорству во зле, отвергнут Его, Он послужит поводом к конечному падению и гибели их. Во всю жизнь Он будет предметом противоречий. Одни будут говорить о Нём: «благ есть»; другие же «ни, но льстит народы» ( (); другие возразят: «еда кто от князь верова в Он, или от фарисей»? (). Неверие последних достигнет до того, что они предадут смерти своего Спасителя; Ты будешь скорбящей свидетельницей этого, «и Тебе Самой душу пройдет оружие» . Терние венца Его, гвозди, копьё, Его прободающее, Его раны, Его болезненный вопль и умирающий взор – глубоко пронзят Твоё материнское сердце. Не менее сильно уязвят Тебя бесчисленные и безотрадные мысли, быстро сменяющиеся в душе, удручённой горем». «Симеон пророчествует – говорит святой Василий Великий – о Марии стоящей у креста, видящей и слышащей совершающееся: после слов Гавриила, после уразумения тайны Божественного зачатия, после многих чудес, посетит и Твой душу некоторое сомнение». «Оружием или мечом, проходящим душу – говорит святой Амфилохий, епископ Иконийский – названы здесь бесчисленные и безотрадные помышления, рассекающие и поражающие душу и сердце, и переменившиеся в радость и веселье после Воскресения» .

В это время, когда так беседовал праведный Симеон с Пречистой Девой, подошла к ним святая Анна и также начала, под наитием Духа Святого, провозглашать Младенцу хваления и благодарить за Него Бога от имени всех ожидавших Его пришествия. Евангелист говорит о ней: Анна Пророчица... «в той час приставши, исповедашеся Господеви и глаголаше о Нём всем чающим избавления в Иерусалиме». Анна – по свидетельству Святого Писания – была дочь Фануилова, от колена Асирова, которое отличалось богатством, силой и, вместе с тем, кротостью и миролюбием. По прошествии семи лет супружества лишившись мужа, она всецело посвятила себя на служение Богу в храме Иерусалимском и проводила там все время в посте, молитве и трудах. Среди этих подвигов благочестия, она достигла 84 лет, и Господь даровал ей великое счастье узреть и прославить Своё Божественное воплощение.

Далёкий Китай, как и другие страны, не избег также общего движения умов, возбуждённого ожиданием пришествия Спасителя; рассказывают, что тогдашний Китайский император Минг-Ти нарочно посылал в Индию узнать, не пришёл ли Тот Святой, Который, по древним преданиям должен явиться на Западе.

Рождество Христово совершилось ночью; ночью Господь любил уединяться для молитвенного собеседования с Богом Отцам; ночью также произошло и главное воскресение Его из мёртвых. Всё это не для того, чтобы Он хотел скрывать от нас дела Своей благости; а напротив, чтобы этим самым показать нам ту безграничную любовь, которая и в ночи не знает покоя для любимых чад, бодрствует над ними, как нежная мать над колыбелью своего дитяти.

Некоторые полагают, будто обрезание заимствовано Евреями у Египтян; но это мнение не имеет основания. Обрезание еврейское и египетское не имеют ничего общего, как два обряда различных религий. У Евреев обрезание было обязательно для всех: у Египтян оно предназначалось для жрецов и для воинов; у Евреев оно совершалось в восьмой день после рождения, а у Египтян гораздо позже. На этом основании вернее то предположение, что египетское обрезание происходило от Израильтян, потомков Авраама. о начале обрезания у Евреев говорит, что оно «от отец».

Еврейский священный сикль (так называемый в отличие от гражданского) заключал в себе 20 медных монет или две драхмы и равнялся 35 коп. или даже 50 коп. нашей монеты.

Есть мнение, что Симеон был сыном знаменитого Гиллела и отцом Гамалиила, учителя святого Апостола Павла. Говорят, что он, будучи одним из учёнейших людей своего времени, находился в числе 72 толковников, при переводе святых книг, по желанию Египетского царя Птоломея, с еврейского языка на греческий. Об этом-то времени собственно и повествуется, что Симеон, переводя книгу пророка Исаии, остановился на известном пророчестве «се Дева во чреве приимет» и хотел поправить это место, потому что ему казалось невероятным и невозможным рождение сына от девы; но явившийся Ангел запретил исправлять пророчество и сказал, что он сам увидит исполнение этих пророческих слов и до тех пор не умрёт. По этому преданию, святому Симеону во время Рождества Христова даётся более 300 лет. Имя Симеон означает услышание.

Цель урока-семинара:

• Привести в систему полученные учащимися в течение учебного года теоретические сведения, практические умения и навыки.
• Учить ребят самостоятельно обобщать полученные знания.

Оборудование: "Толковый словарь русского языка" (под редакцией Ожегова), мультимедийный проектор, экран, карточки-таблицы с материалами о постановке знаков препинания в простом предложении, схемы грамматического разбора.

Запись плана проведения семинара:

I. Вступительное слово.

Словарная работа.

II. Семинарское занятие.

1. Тире в простом предложении.

2. Запятая при однородных членах, вводных словах, обращении, при прямой речи.

3. Запятая при обособленных членах предложения.

4. Двоеточие в простом предложении.

III. Заключение по уроку.

5. В кармашках для словарной работы слова "семинар", "семинарский".

Опережающие задания: собрать материал и составить презентацию или карточку-таблицу на компьютере (случаи постановки знака препинания, примеры из художественного произведения) по темам:

• "Тире в простом предложении"
• "Запятая в простом предложении" (кроме случаев постановки запятой при обособленных членах предложения)
• "Двоеточие в простом предложении"
• "Случаи обособления определений"
• "Обособленные приложения"
• "Запятая при обособленных обстоятельствах"
• "Уточняющие члены предложения"

Ход урока-семинара

I. Вступительное слово учителя. Оргмомент.

Ребята, мы с вами закончили изучение синтаксиса простого предложения. Сегодня у нас последний, заключительный урок русского языка в этом учебном году, на котором мы должны будем вспомнить, восстановить в памяти основные правила постановки знаков препинания в простом предложении.

Обратите внимание на слова К.Г.Паустовского, записанные на доске. Кто хотел бы прочитать их?

"Ещё Пушкин говорил о знаках препинания: они существуют, чтобы выделить мысль, привести слова в правильное соотношение и дать фразе легкость и правильное звучание"

"Знаки препинания - это как нотные знаки. Они твердо держат текст и не дают ему рассыпаться"

Как вы понимаете эти слова? Какой главный вывод можно сделать из прочитанного?

(В письменной речи для точной передачи смысла употребляются различные знаки препинания. Они, говоря словами писателя, "твердо держат текст, не дают ему рассыпаться". Поэтому правила постановки знаков препинания надо знать и умело ими пользоваться)

Сегодняшний наш урок пройдет как урок-семинар, урок-практикум.

Что такое семинар? Слово это, ребята, латинского происхождения. Запишите: семинар, семинарский. Откройте толковые словари, найдите толкование слова.

(Один из учеников вслух читает словарную статью)

Задания учащимся:

1) произвести словообразовательный разбор слова "семинарский ",

2) составить разного вида словосочетания

(семинарский < семинар (суффиксальный способ); семинарское занятие(согласование), провести семинар(управление), его семинар (примыкание)

В каком значении употребляем мы сегодня это слово - урок-семинар?

Правильно, в первом.

II. Работа по теме.

1. -Обратите внимание, ребята, на план проведения семинара.

Начнем с повторения всех случаев постановки тире в простом предложении .

А) Ученик знакомит класс с составленной дома таблицей по этой теме. Затем ребята анализируют ответ: полно ли отражен данный вопрос в таблице, удачно ли подобраны примеры.

Б) - Сейчас запишем предложения, объясним, какому пункту в таблице соответствует каждое из них:

Скромность - одна из величайших черт русского народа. (К.Паустовский)

Зори вечерние - утренних я никогда не вижу - обливают золотом весь горизонт . (Гончаров)

Задания к предложениям:

По ходу работы - объяснение правописания подчеркнутых слов.

Совпадает ли количество звуков и букв в слове "вечерние" ? (букв 8, звуков 9)

Назовите мягкие согласные в слове. ([в`, ч`, р`, н`, й`])

2. А сейчас вспомним случаи постановки запятой в простом предложении (кроме запятой при обособленных членах).

А) Ученик рассказывает по таблице.

Б) Запишем предложение для синтаксического разбора:

Люблю песчаный косогор, перед избушкой две рябины, калитку, сломанный забор, на небе серенькие тучи: (А.С.Пушкин)

Задания к предложению:

• синтаксический разбор предложения; разбирается с места методом комментированного чтения одним учеником, остальные в случае необходимости исправляют, дополняют его ответ;
• объяснение правописания слов "песчаный", "сломанный"
• словообразовательный анализ слова "косогор"

В) Двое учащихся работают у доски по карточкам (готовятся к ответам)

Карточка 1.

Карточка 2.

Напиши слова, раскрывая скобки.

Г) Задание остальным учащимся:

Вспомните, какую роль играют обращения в поэтической речи? (Обращения, выраженные неодушевленными существительными, служат одним из приемов олицетворения)

Вспомнить из известных произведений 2 обращения - олицетворения, записать эти предложения. (Например: Ветер, ветер! Ты могуч, ты гоняешь стаи туч:(Пушкин). Не шуми ты, рожь, спелым колосом (А.Кольцов)

Пока класс выполняет это задание, заслушиваются ответы учащихся у доски, потом зачитываются примеры на обращения-олицетворения.

3. Пришла очередь выслушать ваших одноклассников о случаях обособления определений, приложений, обстоятельств, уточняющих членов предложения.

А) Заранее подготовленные ученики выступают со своими сообщениями. Комментируются ответы.

Б) Объяснительный диктант

Был май, славный, веселый май, свежая, ярко-зеленая листва, рожденная им, миновала. Высоко в горы вполз Уж и лег там в сыром ущелье, свернувшись в узел и глядя в море. (М.Горький)

Задания к диктанту:

Объяснение правописания слов "ярко-зеленая", "рожденная"

У доски ученик делает морфологический разбор слова "в ущелье"

Устно определить части речи во 2 предложении.

Подчеркнуть слова с нулевым окончанием во 2 предложении (вполз, Уж, лег, узел).

Заслушивается ответ - морфологический разбор существительного "в ущелье"

В) Работа с мультимедийным проектором (устно).

Задание: найти и исправить ошибки в употреблении деепричастных и причастных оборотов.

Читая повесть А.С.Пушкина "Капитанская дочка", перед нами встает яркий образ предводителя народного восстания Е.Пугачева. Выехав в открытую степь, Гринева и Савельича застал буран. Представители многих стран, съехавшихся в Москву, приняли участие в работе конференции. Посеянное зерно в сухую землю долго не всходило.

4. -А теперь послушаем последнюю группу учащихся, которые расскажут нам о случаях постановки двоеточия в простом предложении.

А) Выслушиваются и комментируются ответы учащихся

Б) Написать сочинение-миниатюру, по возможности используя предложения с двоеточием, на одну из тем:

"Люблю грозу в начале мая"

"Гром грохочет:"

"На небе ни облачка:"

Темы проецируются через компьютер на экране.

Например,

На небе ни облачка:

Майское утро. Ярко светит солнце. Я кричу ему: "Здравствуй, солнце!" На небе ни облачка. Всюду жемчужины-росинки: и на траве, и на цветах, и на листьях деревьев.

Заслушиваются 2-3 работы.

Ребята, а сейчас пришло время проверить свои знания на практике самостоятельно. Будете выполнять тест.

Листочки с заданиями теста раздаются учащимся.

1 вариант.

Выполнив это задание,

А) необходимо обратить внимание на следующее.

Б) приступай к следующему.

В) необходимо быть внимательным.

Г) домашняя работа закончилась.

А) Величайшее богатство народа _ его язык. (М.А.Шолохов)

Б) Сердце _ не камень.

В) Климат в этой местности _ мягок и необычайно полезен для организма человека.

Г) Снег за окном _ точно пуховое одеяло.

Впереди (1) за дорогой (2) блестевшей мелкой муравой (3) густая рожь (4) клонилась в ярком вечернем свете (5) лоснилась против солнца (6) уходив в небо. (И.А.Бунин.)

2 вариант.

1. Укажи грамматически правильное продолжение предложения.

Возвращаясь из отпуска домой,

А) мне взгрустнулось.

Б) мне было грустно.

В) я вспомнил о поездке в горы и загрустил.

Г) на меня нахлынули чудесные воспоминания.

2. Укажи предложение, в котором на месте пропуска необходимо поставить тире.

А) Время сейчас _ неясное и неспокойное.

Б) Деревья за окном _ словно таинственное незнакомцы.

В) Он искусный исполнитель народных песен.

Г) Отец Грина _ участник польского восстания.

3. В каком варианте ответа правильно указаны все цифры, на месте которых в предложении должны стоять запятые?

Ничего нет прекраснее (1) беспредельного широкого моря (2) залитого светом (3) и (4) голубого неба (5) полного тихих сияющих звезд. (В.К.Арсеньев)

Учащиеся несколько минут работают, учитель проходит по рядам, следит за их работой.

Правильные ответы показываются на экране. Взаимопроверка. Учащиеся обмениваются тетрадями, проверяют друг у друга работу и выставляют баллы.

III. Заключение по уроку. Оценки учащимся за подготовку домашнего задания, работу на уроке.

По правде, Варвара Ардалионовна в разговоре с братом несколько преувеличила точность своих известий о сватовстве князя за Аглаю Епанчину. Может быть, как прозорливая женщина, она предугадала то, что должно было случиться в близком будущем; может быть, огорчившись из-за разлетевшейся дымом мечты (в которую и сама, по правде, не верила), она, как человек, не могла отказать себе в удовольствии преувеличением беды подлить еще более яду в сердце брата, впрочем, искренно и сострадательно ею любимого. Но во всяком случае она не могла получить от подруг своих, Епанчиных, таких точных известий; были только намеки, недосказанные слова, умолчания, загадки. А может быть, сестры Аглаи и намеренно в чем-нибудь проболтались, чтоб и самим что-нибудь узнать от Варвары Ардалионовны; могло быть, наконец, и то, что и они не хотели отказать себе в женском удовольствии немного подразнить подругу, хотя бы и детства: не могли же они не усмотреть во столько времени хоть маленького краешка ее намерений. С другой стороны, и князь, хотя и совершенно был прав, уверяя Лебедева, что ничего не может сообщить ему и что с ним ровно ничего не случилось особенного, тоже, может быть, ошибался. Действительно, со всеми произошло как бы нечто очень странное: ничего не случилось и как будто в то же время и очень много случилось. Последнее-то и угадала Варвара Ардалионовна своим верным женским инстинктом. Как вышло, однако же, что у Епанчиных все вдруг разом задались одною и согласною мыслию о том, что с Аглаей произошло нечто капитальное и что решается судьба ее, — это очень трудно изложить в порядке. Но только что блеснула эта мысль, разом у всех, как тотчас же все разом и стали на том, что давно уже всё разглядели и всё это ясно предвидели; что всё ясно было еще с «бедного рыцаря», даже и раньше, только тогда еще не хотели верить в такую нелепость. Так утверждали сестры; конечно, и Лизавета Прокофьевна раньше всех всё предвидела и узнала, и давно уже у ней «болело сердце», но — давно ли, нет ли — теперь мысль о князе вдруг стала ей слишком не по нутру, собственно потому, что сбивала ее с толку. Тут предстоял вопрос, который надо было немедленно разрешить; но не только разрешить его нельзя было, а даже и вопроса-то бедная Лизавета Прокофьевна не могла поставить пред собой в полной ясности, как ни билась. Дело было трудное: «Хорош или не хорош князь? Хорошо всё это или не хорошо? Если не хорошо (что несомненно), то чем же именно не хорошо? А если, может быть, и хорошо (что тоже возможно), то чем же, опять, хорошо?» Сам отец семейства, Иван Федорович, был, разумеется, прежде всего удивлен, но потом вдруг сделал признание, что ведь, «ей-богу, и ему что-то в этом же роде всё это время мерещилось, нет-нет и вдруг как будто и померещится!». Он тотчас же умолк под грозным взглядом своей супруги, но умолк он утром, а вечером, наедине с супругой и принужденный опять говорить, вдруг и как бы с особенною бодростью выразил несколько неожиданных мыслей: «Ведь, в сущности, что ж?..». (Умолчание). «Конечно, всё это очень странно, если только правда, и что он не спорит, но...». (Опять умолчание). «А с другой стороны, если глядеть на вещи прямо, то князь ведь, ей-богу, чудеснейший парень, и... и, и — ну, наконец, имя же, родовое наше имя, всё это будет иметь вид, так сказать, поддержки родового имени, находящегося в унижении, в глазах света, то есть, смотря с этой точки зрения, то есть, потому... конечно, свет; свет есть свет; но всё же и князь не без состояния, хотя бы только даже и некоторого. У него есть... и... и... и...». (Продолжительное умолчание и решительная осечка). Выслушав супруга, Лизавета Прокофьевна вышла из всяких границ. По ее мнению, всё происшедшее было «непростительным и даже преступным вздором, фантастическая картина, глупая и нелепая!». Прежде всего уж то, что «этот князишка — больной идиот, второе — дурак, ни света не знает, ни места в свете не имеет: кому его покажешь, куда приткнешь? Демократ какой-то непозволительный, даже и чинишка-то нет, и... и... что скажет Белоконская? Да и такого ли, такого ли мужа воображали и прочили мы Аглае?». Последний аргумент был, разумеется, самый главный. Сердце матери дрожало от этого помышления, кровью обливалось и слезами, хотя в то же время что-то и шевелилось внутри этого сердца, вдруг говорившее ей: «А чем бы князь не такой, какого вам надо?». Ну, вот эти-то возражения собственного сердца и были всего хлопотливее для Лизаветы Прокофьевны. Сестрам Аглаи почему-то понравилась мысль о князе; даже казалась не очень и странною; одним словом, они вдруг могли очутиться даже совсем на его стороне. Но обе они решились молчать. Раз навсегда замечено было в семействе, что, чем упорнее и настойчивее возрастали иногда, в каком-нибудь общем и спорном семейном пункте, возражения и отпоры Лизаветы Прокофьевны, тем более это могло служить для всех признаком, что она, может быть, уж и соглашается с этим пунктом. Но Александре Ивановне нельзя было, впрочем, совершенно умолкнуть. Давно уже признав ее за свою советницу, мамаша поминутно призывала ее теперь и требовала ее мнений, а главное — воспоминаний, то есть: «Как же это всё случилось? Почему этого никто не видал? Почему тогда не говорили? Что означал тогда этот скверный „бедный рыцарь“? Почему она одна, Лизавета Прокофьевна, осуждена обо всех заботиться, всё замечать и предугадывать, а все прочие — одних ворон считать?» и пр., и пр. Александра Ивановна сначала была осторожна и заметила только, что ей кажется довольно верною идея папаши о том, что, в глазах света, может показаться очень удовлетворительным выбор князя Мышкина в мужья для одной из Епанчиных. Мало-помалу, разгорячившись, она прибавила даже, что князь вовсе не «дурачок» и никогда таким не был, а насчет значения, — то ведь еще бог знает, в чем будет полагаться, через несколько лет, значение порядочного человека у нас в России: в прежних ли обязательных успехах по службе или в чем другом? На всё это мамаша немедленно отчеканила, что Александра «вольнодумка и что всё это их проклятый женский вопрос». Затем чрез полчаса отправилась в город, а оттуда на Каменный остров, чтобы застать Белоконскую, как нарочно в то время случившуюся в Петербурге, но скоро, впрочем, отъезжавшую. Белоконская была крестною матерью Аглаи. «Старуха» Белоконская выслушала все лихорадочные и отчаянные признания Лизаветы Прокофьевны и нисколько не тронулась слезами сбитой с толку матери семейства, даже посмотрела на нее насмешливо. Это была страшная деспотка; в дружбе, даже в самой старинной, не могла терпеть равенства, а на Лизавету Прокофьевну смотрела решительно как на свою protégée, как и тридцать пять лет назад, и никак не могла примириться с резкостью и самостоятельностью ее характера. Она заметила между прочим, что, «кажется, они там все, по своей всегдашней привычке, слишком забежали вперед и из мухи сочинили слона; что сколько она ни вслушивалась, не убедилась, чтоб у них действительно произошло что-нибудь серьезное; что не лучше ли подождать, пока что-нибудь еще выйдет; что князь, по ее мнению, порядочный молодой человек, хотя больной, странный и слишком уж незначительный. Хуже всего, что он любовницу открыто содержит». Лизавета Прокофьевна очень хорошо поняла, что Белоконская немного сердита за неуспех Евгения Павловича, ею отрекомендованного. Воротилась она к себе в Павловск еще в большем раздражении, чем когда поехала, и тотчас же всем досталось, главное, за то, что «с ума сошли», что ни у кого решительно так не ведутся дела, только у них одних; «чего заторопились? Что вышло? Сколько я ни всматриваюсь, никак не могу заключить, что действительно что-нибудь вышло! Подождите, пока еще выйдет! Мало ли что Ивану Федоровичу могло померещиться, не из мухи же делать слона?» и пр., и пр. Выходило, стало быть, что надобно успокоиться, смотреть хладнокровно и ждать. Но увы, спокойствие не продержалось и десяти минут. Первый удар хладнокровию был нанесен известиями о том, что произошло во время отсутствия мамаши на Каменный остров. (Поездка Лизаветы Прокофьевны происходила на другое же утро после того, как князь, накануне, приходил в первом часу вместо десятого). Сестры на нетерпеливые расспросы мамаши отвечали очень подробно, и, во-первых, что «ровно ничего, кажется, без нее не случилось», что князь приходил, что Аглая долго к нему не выходила, с полчаса, потом вышла и, как вышла, тотчас же предложила князю играть в шахматы; что в шахматы князь и ступить не умеет, и Аглая его тотчас же победила; стала очень весела и ужасно стыдила князя за его неуменье, ужасно смеялась над ним, так что на князя жалко стало смотреть. Потом предложила играть в карты, в дураки. Но тут вышло совсем наоборот: князь оказался в дураки такой силы, как... как профессор; играл мастерски; уж Аглая и плутовала, и карты подменяла, и в глазах у него же взятки воровала, а все-таки он каждый раз оставлял ее в дурах; раз пять сряду. Аглая взбесилась ужасно, даже совсем забылась; наговорила князю таких колкостей и дерзостей, что он уже перестал и смеяться, и совсем побледнел, когда она сказала ему наконец, что «нога ее не будет в этой комнате, пока он тут будет сидеть, и что даже бессовестно с его стороны к ним ходить, да еще по ночам, в первом часу, после всего, что случилось» . Затем хлопнула дверью и вышла. Князь ушел как с похорон, несмотря на все их утешения. Вдруг, четверть часа спустя как ушел князь, Аглая сбежала сверху на террасу, и с такою поспешностью, что даже глаз не вытерла, а глаза у ней были заплаканы; сбежала же потому, что пришел Коля и принес ежа. Все они стали смотреть ежа; на вопросы их Коля объяснил, что еж не его, а что он идет теперь вместе с товарищем, другим гимназистом, Костей Лебедевым, который остался на улице и стыдится войти, потому что несет топор; что и ежа и топор они купили сейчас у встречного мужика. Ежа мужик продавал и взял за него пятьдесят копеек, а топор они уже сами уговорили его продать, потому что кстати, да и очень уж хороший топор. Тут вдруг Аглая начала ужасно приставать к Коле, чтоб он ей сейчас же продал ежа, из себя выходила, даже «милым» назвала Колю. Коля долго не соглашался, но наконец не выдержал и позвал Костю Лебедева, который действительно вошел с топором и очень сконфузился. Но тут вдруг оказалось, что еж вовсе не их, а принадлежит какому-то третьему мальчику, Петрову, который дал им обоим денег, чтобы купили ему у какого-то четвертого мальчика «Историю» Шлоссера, которую тот, нуждаясь в деньгах, выгодно продавал; что они пошли покупать «Историю» Шлоссера, но не утерпели и купили ежа, так что, стало быть, и еж и топор принадлежат тому третьему мальчику, которому они их теперь и несут вместо «Истории» Шлоссера. Но Аглая так приставала, что наконец решились и продали ей ежа. Как только Аглая получила ежа, тотчас же уложила его с помощью Коли в плетеную корзинку, накрыла салфеткой и стала просить Колю, чтоб он сейчас же, и никуда не заходя, отнес ежа к князю, от ее имени, с просьбой принять в «знак глубочайшего ее уважения». Коля с радостию согласился и дал слово, что доставит, но стал немедленно приставать: «Что означает еж и подобный подарок?». Аглая отвечала ему, что не его дело. Он отвечал, что, убежден, тут заключается аллегория. Аглая рассердилась и отрезала ему, что он мальчишка, и больше ничего. Коля тотчас же возразил ей, что если б он не уважал в ней женщину и, сверх того, свои убеждения, то немедленно доказал бы ей, что умеет ответить на подобное оскорбление. Кончилось, впрочем, тем, что Коля все-таки с восторгом пошел относить ежа, а за ним бежал и Костя Лебедев; Аглая не вытерпела и, видя, что Коля слишком махает корзинкой, закричала ему вслед с террасы: «Пожалуйста, Коля, не выроните, голубчик!» — точно с ним и не бранилась сейчас; Коля остановился и тоже, точно и не бранился, закричал с величайшею готовностью: «Нет, не выроню, Аглая Ивановна. Будьте совершенно покойны!» — и побежал опять сломя голову. Аглая после того расхохоталась ужасно, и побежала к себе чрезвычайно довольная, и весь день потом была очень веселая. Такое известие совершенно ошеломило Лизавету Прокофьевну. Кажется, что бы? Но уж такое, видно, пришло настроение. Тревога ее была возбуждена в чрезвычайной степени, и главное — еж; что означает еж? Что тут условлено? Что тут подразумевается? Какой это знак? Что за телеграмма? К тому же бедный Иван Федорович, случившийся тут же при допросе, совершенно испортил всё дело ответом. По его мнению, телеграммы тут не было никакой, а что еж — «просто еж, и только, — разве означает, кроме того, дружество, забвение обид и примирение, одним словом, всё это шалость, но во всяком случае невинная и простительная». В скобках заметим, что он угадал совершенно. Князь, воротившись домой от Аглаи, осмеянный и изгнанный ею, сидел уже с полчаса в самом мрачном отчаянии, когда вдруг явился Коля с ежом. Тотчас же прояснилось небо; князь точно из мертвых воскрес; расспрашивал Колю, висел над каждым словом его, переспрашивал по десяти раз, смеялся как ребенок и поминутно пожимал руки обоим смеющимся и ясно смотревшим на него мальчикам. Выходило, стало быть, что Аглая прощает и князю опять можно идти к ней сегодня же вечером, а для него это было не только главное, а даже и всё. — Какие мы еще дети, Коля! и... и... как это хорошо, что мы дети! — с упоением воскликнул он наконец. — Просто-запросто она в вас влюблена, князь, и больше ничего! — с авторитетом и внушительно ответил Коля. Князь вспыхнул, но на этот раз не сказал ни слова, а Коля только хохотал и хлопал в ладоши; минуту спустя рассмеялся и князь, а потом до самого вечера каждые пять минут смотрел на часы, много ли прошло и много ли до вечера остается. Но настроение взяло верх: Лизавета Прокофьевна наконец не выдержала и поддалась истерической минуте. Несмотря на все возражения супруга и дочерей, она немедленно послала за Аглаей, с тем чтоб уж задать ей последний вопрос и от нее получить самый ясный и последний ответ. «Чтобы всё это разом и покончить, и с плеч долой, так чтоб уж и не поминать!». «Иначе, — объявила она, — я и до вечера не доживу!». И тут только все догадались, до какой бестолковщины довели дело. Кроме притворного удивления, негодования, хохота и насмешек над князем и надо всеми допрашивавшими, — ничего от Аглаи не добились. Лизавета Прокофьевна слегла в постель и вышла только к чаю, к тому времени, когда ожидали князя. Князя она ожидала с трепетом, и, когда он явился, с нею чуть не сделалась истерика. А князь и сам вошел робко, чуть не ощупью, странно улыбаясь, засматривая всем в глаза и всем как бы задавая вопрос, потому что Аглаи опять не было в комнате, чего он тотчас же испугался. В этот вечер никого не было посторонних, одни только члены семейства. Князь Щ. был еще в Петербурге, по поводу дела о дяде Евгения Павловича. «Хоть бы он-то случился и что-нибудь сказал», — горевала о нем Лизавета Прокофьевна. Иван Федорович сидел с чрезвычайно озабоченною миной; сестры были серьезны и, как нарочно, молчали. Лизавета Прокофьевна не знала, с чего начать разговор. Наконец вдруг энергически выбранила железную дорогу и посмотрела на князя с решительным вызовом. Увы! Аглая не выходила, и князь пропадал. Чуть лепеча и потерявшись, он было выразил мнение, что починить дорогу чрезвычайно полезно, но Аделаида вдруг засмеялась, и князь опять уничтожился. В это-то самое мгновение и вошла Аглая спокойно и важно, церемонно отдала князю поклон и торжественно заняла самое видное место у круглого стола. Она вопросительно посмотрела на князя. Все поняли, что настало разрешение всех недоумений. — Получили вы моего ежа? — твердо и почти сердито спросила она. — Получил, — ответил князь краснея и замирая. — Объясните же немедленно, что вы об этом думаете? Это необходимо для спокойствия мамаши и всего нашего семейства. — Послушай, Аглая... — забеспокоился вдруг генерал. — Это, это из всяких границ! — испугалась вдруг чего-то Лизавета Прокофьевна. — Никаких всяких границ тут нету, maman, — строго и тотчас же ответила дочка. — Я сегодня послала князю ежа и желаю знать его мнение. Что же, князь? — То есть какое мнение, Аглая Ивановна? — Об еже. — То есть... я думаю, Аглая Ивановна, что вы хотите узнать, как я принял... ежа... или, лучше сказать, как я взглянул... на эту присылку... ежа, то есть... в таком случае, я полагаю, что... одним словом... Он задохся и умолк. — Ну, не много сказали, — подождала секунд пять Аглая. — Хорошо, я согласна оставить ежа; но я очень рада, что могу наконец покончить все накопившиеся недоумения. Позвольте наконец узнать от вас самого и лично: сватаетесь вы за меня или нет? — Ах, господи! — вырвалось у Лизаветы Прокофьевны. Князь вздрогнул и отшатнулся; Иван Федорович остолбенел; сестры нахмурились. — Не лгите, князь, говорите правду. Из-за вас меня преследуют странными допросами; имеют же эти допросы какое-нибудь основание? Ну! — Я за вас не сватался, Аглая Ивановна, — проговорил князь, вдруг оживляясь, — но... вы знаете сами, как я люблю вас и верю в вас... даже теперь... — Я вас спрашивала: просите вы моей руки или лет? — Прошу, — замирая ответил князь. Последовало общее и сильное движение. — Всё это не так, милый друг, — проговорил Иван Федорович, сильно волнуясь, — это... это почти невозможно, если это так, Глаша... Извините, князь, извините, дорогой мой!.. Лизавета Прокофьевна! — обратился он к супруге за помощью, — надо бы... вникнуть... — Я отказываюсь, я отказываюсь! — замахала руками Лизавета Прокофьевна. — Позвольте же, maman, и мне говорить; ведь я и сама в таком деле что-нибудь значу: решается чрезвычайная минута судьбы моей (Аглая именно так и выразилась), и я хочу узнать сама, и, кроме того, рада, что при всех... Позвольте же спросить вас, князь, если вы «питаете такие намерения», то чем же вы именно полагаете составить мое счастье? — Я не знаю, право, Аглая Ивановна, как вам ответить; тут... тут что же отвечать? Да и... надо ли? — Вы, кажется, сконфузились и задыхаетесь; отдохните немного и соберитесь с новыми силами; выпейте стакан воды; впрочем, вам сейчас чаю дадут. — Я вас люблю, Аглая Ивановна, я вас очень люблю; я одну вас люблю и... не шутите, пожалуйста, я вас очень люблю. — Но, однако же, это дело важное; мы не дети, и надо взглянуть положительно... Потрудитесь теперь объяснить, в чем заключается ваше состояние? — Ну-ну-ну, Аглая. Что ты! Это не так, не так... — испуганно бормотал Иван Федорович. — Позор! — громко прошептала Лизавета Прокофьевна. — С ума сошла! — также громко прошептала Александра. — Состояние... то есть деньги? — удивился князь. — Именно. — У меня... у меня теперь сто тридцать пять тысяч, — пробормотал князь закрасневшись. — Только-то? — громко и откровенно удивилась Аглая, нисколько не краснея. — Впрочем, ничего; особенно если с экономией... Намерены служить? — Я хотел держать экзамен на домашнего учителя... — Очень кстати; конечно, это увеличит наши средства. Полагаете вы быть камер-юнкером? — Камер-юнкером? Я никак этого не воображал, но... Но тут не утерпели обе сестры и прыснули со смеху. Аделаида давно уже заметила в подергивающихся чертах лица Аглаи признаки быстрого и неудержимого смеха, который она сдерживала покамест изо всей силы. Аглая грозно было посмотрела на рассмеявшихся сестер, но и секунды сама не выдержала и залилась самым сумасшедшим, почти истерическим хохотом; наконец вскочила и выбежала из комнаты. — Я так и знала, что один только смех, и больше ничего! — вскричала Аделаида, — с самого начала, с ежа. — Нет, вот этого уж не позволю, не позволю! — вскипела вдруг гневом Лизавета Прокофьевна и быстро устремилась вслед за Аглаей. За нею тотчас же побежали и сестры. В комнате остались только князь и отец семейства. — Это, это... мог ты вообразить что-нибудь подобное, Лев Николаич? — резко вскричал генерал, видимо сам не понимая, что хочет сказать, — нет, серьезно, серьезно говоря? — Я вижу, что Аглая Ивановна надо мной смеялась, — грустно ответил князь. — Подожди, брат; я пойду, а ты подожди... потому... объясни мне хоть ты, Лев Николаич, хоть ты: как всё это случилось и что всё это означает, во всем, так сказать, его целом? Согласись, брат, сам, — я отец; все-таки ведь отец же, потому я ничего не понимаю; так хоть ты-то объясни! — Я люблю Аглаю Ивановну; она это знает и... давно, кажется, знает. Генерал вскинул плечами. — Странно, странно... и очень любишь? — Очень люблю. — Странно, странно это мне всё. То есть такой сюрприз и удар, что... Видишь ли, милый, я не насчет состояния (хоть и ожидал, что у тебя побольше), но... мне счастье дочери... наконец... способен ли ты, так сказать, составить это... счастье-то? И... и... что это: шутка или правда с ее-то стороны? То есть не с твоей, а с ее стороны? Из-за дверей раздался голос Александры Ивановны: звали папашу. — Подожди, брат, подожди! Подожди и обдумай, а я сейчас... — проговорил он второпях и почти испуганно устремился на зов Александры. Он застал супругу и дочку в объятиях одну у другой и обливавших друг друга слезами. Это были слезы счастья, умиления и примирения. Аглая целовала у матери руки, щеки, губы; обе горячо прижимались друг к дружке. — Ну вот, погляди на нее, Иван Федорыч, вот она вся теперь! — сказала Лизавета Прокофьевна. Аглая отвернула свое счастливое и заплаканное личико от мамашиной груди, взглянула на папашу, громко рассмеялась, прыгнула к нему, крепко обняла его и несколько раз поцеловала. Затем опять бросилась к мамаше и совсем уже спряталась лицом на ее груди, чтоб уж никто не видал, и тотчас опять заплакала. Лизавета Прокофьевна прикрыла ее концом своей шали. — Ну, что же, что же ты с нами-то делаешь, жестокая ты девочка после этого, вот что! — проговорила она, но уже радостно, точно ей дышать стало вдруг легче. — Жестокая! да, жестокая! — подхватила вдруг Аглая. — Дрянная! Избалованная! Скажите это папаше. Ах, да ведь он тут. Папа, вы тут? Слышите! — рассмеялась она сквозь слезы. — Милый друг, идол ты мой! — целовал ее руку весь просиявший от счастья генерал. (Аглая не отнимала руки). — Так ты, стало быть, любишь этого... молодого человека?.. — Ни-ни-ни! Терпеть не могу... вашего молодого человека, терпеть не могу! — вдруг вскипела Аглая и подняла голову. — И если вы, папа, еще раз осмелитесь... я вам серьезно говорю; слышите: серьезно говорю! И она действительно говорила серьезно: вся даже покраснела и глаза блистали. Папаша осекся и испугался, но Лизавета Прокофьевна сделала ему знак из-за Аглаи, и он понял в нем: «Не расспрашивай». — Если так, ангел мой, то ведь, как хочешь, воля твоя, он там ждет один; не намекнуть ли ему деликатно, чтоб он уходил? Генерал в свою очередь мигнул Лизавете Прокофьевне. — Нет, нет, это уж лишнее; особенно если «деликатно»; выйдите к нему сами; я выйду потом, сейчас. Я хочу у этого... молодого человека извинения попросить, потому что я его обидела. — И очень обидела, — серьезно подтвердил Иван Федорович. — Ну, так... оставайтесь лучше вы все здесь, а я пойду сначала одна, вы же сейчас за мной, в ту же секунду приходите; так лучше. Она уже дошла до дверей, но вдруг воротилась. — Я рассмеюсь! Я умру со смеху! — печально сообщила она. Но в ту же секунду повернулась и побежала к князю. — Ну, что ж это такое? Как ты думаешь? — наскоро проговорил Иван Федорович. — Боюсь и выговорить, — также наскоро ответила Лизавета Прокофьевна, — а, по-моему, ясно. — И по-моему, ясно. Ясно как день. Любит. — Мало того, что любит, влюблена! — отозвалась Александра Ивановна. — Только в кого бы, кажется? — Благослови ее бог, коли ее такая судьба! — набожно перекрестилась Лизавета Прокофьевна. — Судьба, значит, — подтвердил генерал, — и от судьбы не уйдешь! И все пошли в гостиную, а там опять ждал сюрприз. Аглая не только не расхохоталась, подойдя к князю, как опасалась того, но даже чуть не с робостью сказала ему: — Простите глупую, дурную, избалованную девушку (она взяла его за руку) и будьте уверены, что все мы безмерно вас уважаем. А если я осмелилась обратить в насмешку ваше прекрасное... доброе простодушие, то простите меня как ребенка за шалость; простите, что я настаивала на нелепости, которая, конечно, не может иметь ни малейших последствий... Последние слова Аглая выговорила с особенным ударением. Отец, мать и сестры, все поспели в гостиную, чтобы всё это видеть и выслушать, и всех поразила «нелепость, которая не может иметь ни малейших последствий», а еще более серьезное настроение Аглаи, с каким она высказалась об этой нелепости. Все переглянулись вопросительно; но князь, кажется, не понял этих слов и был на высшей степени счастья. — Зачем вы так говорите, — бормотал он, — зачем вы... просите... прощения... Он хотел даже выговорить, что он недостоин, чтоб у него просили прощения. Кто знает, может, он и заметил значение слов о «нелепости, которая не может иметь ни малейших последствий», но, как странный человек, может быть, даже обрадовался этим словам. Бесспорно, для него составляло уже верх блаженства одно то, что он опять будет беспрепятственно приходить к Аглае, что ему позволят с нею говорить, с нею сидеть, с нею гулять, и, кто знает, может быть, этим одним он остался бы доволен на всю свою жизнь! (Вот этого-то довольства, кажется, и боялась Лизавета Прокофьевна про себя; она угадывала его; многого она боялась про себя, чего и выговорить сама не умела). Трудно представить, до какой степени князь оживился и ободрился в этот вечер. Он был весел так, что уж на него глядя становилось весело, — так выражались потом сестры Аглаи. Он разговорился, а этого с ним еще не повторялось с того самого утра, когда, полгода назад, произошло его первое знакомство с Епанчиными; по возвращении же в Петербург он был заметно и намеренно молчалив и очень недавно, при всех, проговорился князю Щ., что ему надо сдерживать себя и молчать, потому что он не имеет права унижать мысль, сам излагая ее. Почти он один и говорил во весь этот вечер, много рассказывал; ясно, с радостью и подробно отвечал на вопросы. Но ничего, впрочем, похожего на любезный разговор не проглядывало в словах его. Всё это были такие серьезные, такие даже мудреные иногда мысли. Князь изложил далее несколько своих взглядов, своих собственных затаенных наблюдений, так что всё это было бы даже смешно, если бы не было так «хорошо изложено», как согласились потом все слушавшие. Генерал хоть и любил серьезные разговорные темы, но и он и Лизавета Прокофьевна нашли про себя, что уж слишком много учености, так что стали под конец вечера даже грустны. Впрочем, князь до того дошел под конец, что рассказал несколько пресмешных анекдотов, которым сам же первый и смеялся, так что другие смеялись более уже на его радостный смех, чем самим анекдотам. Что же касается Аглаи, то она почти даже и не говорила весь вечер; зато, не отрываясь, слушала Льва Николаевича, и даже не столько слушала его, сколько смотрела на него. — Так и глядит, глаз не сводит; над каждым-то словечком его висит; так и ловит, так и ловит! — говорила потом Лизавета Прокофьевна своему супругу. — А скажи ей, что любит, так и святых вон понеси! — Что делать — судьба! — вскидывал плечами генерал, и долго еще он повторял это полюбившееся ему словечко. Прибавим, что, как деловому человеку, ему тоже многое чрезвычайно не понравилось в настоящем положении всех этих вещей, а главное — неясность дела; но до времени он тоже решился молчать и глядеть... в глаза Лизавете Прокофьевне. Радостное настроение семейства продолжалось недолго. На другой же день Аглая опять поссорилась с князем, и так продолжалось беспрерывно, во все следующие дни. По целым часам она поднимала князя на смех и обращала его чуть не в шута. Правда, они просиживали иногда по часу и по два в их домашнем садике, в беседке, но заметили, что в это время князь почти всегда читает Аглае газеты или какую-нибудь книгу. — Знаете ли, — сказала ему раз Аглая, прерывая газету, — я заметила, что вы ужасно необразованны; вы ничего хорошенько не знаете, если справляться у вас: ни кто именно, ни в котором году, ни по какому трактату? Вы очень жалки. — Я вам сказал, что я небольшой учености, — ответил князь. — Что же в вас после этого? Как же я могу вас уважать после этого? Читайте дальше; а впрочем, не надо, перестаньте читать. И опять в тот же вечер промелькнуло что-то очень для всех загадочное с ее стороны. Воротился князь Щ. Аглая была к нему очень ласкова, много расспрашивала об Евгении Павловиче. (Князь Лев Николаевич еще не приходил) Вдруг князь Щ. как-то позволил себе намекнуть на «близкий и новый переворот в семействе», на несколько слов, проскользнувших у Лизаветы Прокофьевны, что, может быть, придется опять оттянуть свадьбу Аделаиды, чтоб обе свадьбы пришлись вместе. Невозможно было и вообразить, как вспылила Аглая на «все эти глупые предположения», и, между прочим, у ней вырвались слова, что «она еще не намерена замещать собой ничьих любовниц». Эти слова поразили всех, но преимущественно родителей. Лизавета Прокофьевна настаивала в тайном совете с мужем, чтоб объясниться с князем решительно насчет Настасьи Филипповны. Иван Федорович клялся, что всё это одна только «выходка» и произошла от Аглаиной «стыдливости»; что если б князь Щ. не заговорил о свадьбе, то не было бы и выходки, потому что Аглая и сама знает, знает достоверно, что всё это одна клевета недобрых людей и что Настасья Филипповна выходит за Рогожина; что князь тут не состоит ни при чем, не только в связях; и даже никогда и не состоял, если уж говорить всю правду-истину. А князь все-таки ничем не смущался и продолжал блаженствовать. О, конечно, и он замечал иногда что-то как бы мрачное и нетерпеливое во взглядах Аглаи; но он более верил чему-то другому, и мрак исчезал сам собой. Раз уверовав, он уже не мог поколебаться ничем. Может быть, он уже слишком был спокоен; так, по крайней мере, казалось и Ипполиту, однажды случайно встретившемуся с ним в парке. — Ну, не правду ли я вам сказал тогда, что вы влюблены, — начал он, сам подойдя к князю и остановив его. Тот протянул ему руку и поздравил его с «хорошим видом». Больной казался и сам ободренным, что так свойственно чахоточным. Он с тем и подошел к князю, чтобы сказать ему что-нибудь язвительное насчет его счастливого вида, но тотчас же сбился и заговорил о себе. Он стал жаловаться, жаловался много и долго и довольно бессвязно. — Вы не поверите, — заключил он, — до какой степени они все там раздражительны, мелочны, эгоистичны, тщеславны, ординарны; верите ли, что они взяли меня не иначе как с тем условием, чтоб я как можно скорее помер, и вот все в бешенстве, что я не помираю и что мне, напротив, легче. Комедия! Бьюсь об заклад, что вы мне не верите? Князю не хотелось возражать. — Я даже иногда думаю опять к вам переселиться, — небрежно прибавил Ипполит. — Так вы, однако, не считаете их способными принять человека с тем, чтоб он непременно и как можно скорее помер? — Я думал, они пригласили вас в каких-нибудь других видах. — Эге! Да вы таки совсем не так просты, как вас рекомендуют! Теперь не время, а то бы я вам кое-что открыл про этого Ганечку и про надежды его. Под вас подкапываются, князь, безжалостно подкапываются, и... даже жалко, что вы так спокойны. Но увы, — вы не можете иначе! — Вот о чем пожалели! — засмеялся князь. — Что ж, по-вашему, я был бы счастливее, если б был беспокойнее? — Лучше быть несчастным, но знать , чем счастливым и жить... в дураках. Вы, кажется, нисколько не верите, что с вами соперничают и... с той стороны? — Ваши слова о соперничестве несколько циничны, Ипполит; мне жаль, что я не имею права отвечать вам. Что же касается Гаврилы Ардалионовича, то, согласитесь сами, может ли он оставаться спокойным после всего, что он потерял, если вы только знаете его дела хоть отчасти? Мне кажется, что с этой точки зрения лучше взглянуть. Он еще успеет перемениться; ему много жить, а жизнь богата... а впрочем... впрочем, — потерялся вдруг князь, — насчет подкопов... я даже и не понимаю, про что вы говорите; оставим лучше этот разговор, Ипполит. — Оставим до времени; к тому же ведь нельзя и без благородства с вашей-то стороны. Да, князь, вам нужно самому пальцем пощупать, чтоб опять не поверить, ха-ха! А очень вы меня презираете теперь, как вы думаете? — За что? За то, что вы больше нас страдали и страдаете? — Нет, а за то, что недостоин своего страдания. — Кто мог страдать больше, стало быть, и достоин страдать больше. Аглая Ивановна, когда прочла вашу исповедь, хотела вас видеть, но... — Откладывает... ей нельзя, понимаю, понимаю... — перебил Ипполит, как бы стараясь поскорее отклонить разговор. — Кстати, говорят, вы сами читали ей всю эту галиматью вслух; подлинно в бреду написано и... сделано. И не понимаю, до какой степени надо быть, — не скажу жестоким (это для меня унизительно), но детски тщеславным и мстительным, чтоб укорять меня этою исповедью и употреблять ее против меня же как оружие! Не беспокойтесь, я не на ваш счет говорю... — Но мне жаль, что вы отказываетесь от этой тетрадки, Ипполит, она искренна, и, знаете что, даже самые смешные стороны ее, а их много (Ипполит сильно поморщился), искуплены страданием, потому что признаваться в них было тоже страдание и... может быть, большое мужество. Мысль, вас подвигшая, имела непременно благородное основание, что бы там ни казалось. Чем далее, тем яснее я это вижу, клянусь вам. Я вас не сужу, я говорю, чтобы высказаться, и мне жаль, что я тогда молчал... Ипполит вспыхнул. У него было мелькнула мысль, что князь притворяется и ловит его; но, вглядевшись в лицо его, он не мог не поверить его искренности; лицо его прояснилось. — А вот все-таки умирать! — проговорил он, чуть не прибавив: — такому человеку, как я! — И вообразите, как меня допекает ваш Ганечка; он выдумал, в виде возражения, что, может быть, из тех, кто тогда слушал мою тетрадку, трое-четверо умрут, пожалуй, раньше меня! Каково! Он думает, что это утешение, ха-ха! Во-первых, еще не умерли; да если бы даже эти люди и перемерли, то какое же в этом утешение, согласитесь сами! Он по себе судит; впрочем, он еще дальше пошел, он теперь просто ругается, говорит, что порядочный человек умирает в таком случае молча и что во всем этом с моей стороны был один только эгоизм! Каково! Нет, каков эгоизм с его-то стороны! Какова утонченность или, лучше сказать, какова в то же время воловья грубость их эгоизма, которого они все-таки никак не могут заметить в себе!.. Читали вы, князь, про одну смерть, одного Степана Глебова, в восемнадцатом столетии? Я случайно вчера прочел... — Какого Степана Глебова? — Был посажен на кол при Петре. — Ах, боже мой, знаю! Просидел пятнадцать часов на коле, в мороз, в шубе, и умер с чрезвычайным великодушием; как же, читал... а что? — Дает же бог такие смерти людям, а нам таки нет! Вы, может быть, думаете, что я не способен умереть так, как Глебов? — О, совсем нет, — сконфузился князь, — я хотел только сказать, что вы... то есть не то, что вы не походили бы на Глебова, но... что вы... что вы скорее были бы тогда... — Угадываю: Остерманом, а не Глебовым, — вы это хотите сказать? — Каким Остерманом? — удивился князь. — Остерманом, дипломатом Остерманом, петровским Остерманом, — пробормотал Ипполит, вдруг несколько сбившись. Последовало некоторое недоумение. — О, н-н-нет! Я не то хотел сказать, — протянул вдруг князь после некоторого молчания, — вы, мне кажется... никогда бы не были Остерманом... Ипполит нахмурился. — Впрочем, я ведь почему это так утверждаю, — вдруг подхватил князь, видимо желая поправиться, — потому что тогдашние люди (клянусь вам, меня это всегда поражало) совсем точно и не те люди были, как мы теперь, не то племя было, какое теперь, в наш век, право, точно порода другая... Тогда люди были как-то об одной идее, а теперь нервнее, развитее, сенситивнее, как-то о двух, о трех идеях зараз... теперешний человек шире, — и, клянусь, это-то и мешает ему быть таким односоставным человеком, как в тех веках... Я... я это единственно к тому сказал, а не... — Понимаю; за наивность, с которою вы не согласились со мной, вы теперь лезете утешать меня, ха-ха! Вы совершенное дитя, князь. Однако ж я замечаю, что вы всё третируете меня как... как фарфоровую чашку... Ничего, ничего, я не сержусь. Во всяком случае, у нас очень смешной разговор вышел; вы совершенное иногда дитя, князь. Знайте, впрочем, что я, может быть, и получше желал быть чем-нибудь, чем Остерманом; для Остермана не стоило бы воскресать из мертвых... А впрочем, я вижу, что мне надо как можно скорее умирать, не то я сам... Оставьте меня. До свидания! Ну, хорошо, ну, скажите мне сами, ну, как, по-вашему: как мне всего лучше умереть?.. Чтобы вышло как можно... добродетельнее то есть? Ну, говорите! — Пройдите мимо нас и простите нам наше счастье! — проговорил князь тихим голосом. — Ха-ха-ха! Так я и думал! Непременно чего-нибудь ждал в этом роде! Однако же вы... однако же вы... Ну, ну! Красноречивые люди! До свиданья, до свиданья!