Красивые девушки на фоне ковра. Почему нас смешат фотографии на фоне ковра. С праздником! Всех прав

Суд в Испании постановил эксгумировать останки Сальвадора Дали. Это необходимо для продолжения слушаний по иску женщины, которая утверждает, что является единственной дочерью всемирно известного сюрреалиста. Если это действительно так, то она получит право на часть огромного богатства и наследия одного из самых знаменитых и плодовитых художников 20-го века.

Суд в Мадриде заявил, что эксгумация Дали необходима «для получения образцов останков, чтобы определить, является ли он биологическим отцом женщины из Жироны (на северо-востоке Испании), которая подала иск о признании её дочерью художника».

«Исследование ДНК тела художника необходимо из-за отсутствия других биологических или личных останков, с помощью которых можно провести сравнительный анализ», - сказано в заключении.

Фонд Дали, который управляет наследием художника, заявил, что «в ближайшие дни» подаст апелляцию, но при этом не уточнил подробности.

Пилар Абель (слева) вместе со своей 86-летней матерью Антонией Мартинес де Харо в 2015 году. Фото: The New York Times

61-летняя ясновидящая Пилар Абель (Pilar Abel) утверждает, что у её матери был роман с Дали, когда та работала няней в семье, которая отдыхала в Порт-Лигате - это крошечная рыбацкая деревушка на побережье близ Кадакеса. Там живописец годами жил и работал со своей музой Галой.

Пилар Абель Мартинес родилась 1 февраля 1956 года в каталонском городе Фигерас, она утверждает, что у ее матери была тайная связь с художником в Порт-Лигат. В 1955 году мать переехала в Кастельон-де-Ампуриас, вышла замуж и через некоторое время у нее родилась дочь.

По словам Пилар, впервые она услышала о том, что является незаконнорожденной дочерью Дали от бабушки, матери официального отца.

«Бабушка говорила мне: - Я знаю, что ты не дочь моего сына, я знаю, что твой отец - великий художник. И она сказала, что его имя Дали», - рассказала Абель в интервью каталонскому телеканалу TV3 в 2015 году. Она добавила, что её мать позже признала правдивость этих слов.

В 2015 году Пилар Абель подала первый иск на установление отцовства, но на ее сторону суд встал только в июне 2017 года. Если экспертиза действительно докажет, что великий сюрреалист ее биологический отец, Пилар сможет претендовать на его фамилию и авторские права.

Слева - Мария Пилар Абель Мартинес, справа - Сальвадор Дали.

Гадалка любит подражать жестам и манерам своего предполагаемого отца и всё время повторяет: «Единственное, чего мне не хватает - это усов». В 2007-м и 2008 годах она провела несколько тестов ДНК при помощи волос и кожи, оставшихся на посмертной маске Дали, но результаты оказались неубедительными.

Адвокат Пилар - Энрике Бланкес (Enrique Blanquez) сообщил агентству AFP, что о романе «было известно в деревне, и некоторые люди дали свидетельские показания в присутствии нотариуса». Юрист добавил, что есть некая женщина, «работавшая на Дали, которой тот заплатил, чтобы выяснить судьбу матери истицы».

Сальвадор Дали родился 11 мая 1904 года в Фигерасе, в буржуазной семье. С раннего возраста проявлял интерес к живописи, а в 1922 году поступил в Академию изобразительных искусств в Мадриде.

Дважды был отчислен оттуда, но при этом развивал свои первые художественные идеи вместе с поэтом Федерико Гарсиа Лоркой и режиссёром Луисом Бунюэлем.

Вскоре Дали уехал в Париж, где присоединился к сюрреалистическому движению, дав ему новое дыхание и значение своими работами. Вернувшись в Каталонию 12 лет спустя, Дали пригласил в Кадакес французского поэта Поля Элюара и его русскую жену Елену Ивановну Дьяконову. Эта встреча стала решающей в судьбе художника...

Елена то и стала возлюбленной, музой и спутницей жизни художника, получив от него прозвище Гала. У пары никогда не было детей.

Существуют свидетельства, что художник стеснялся своей сексуальности и был скорее вуайеристом, чем участником сексуальных игр. В общем, тема эта темная...

Сальвадор Дали и Гала

После смерти Галы в 1982 году Дали был сломлен и как человек, и как художник. Он скончался семь лет спустя 23 января 1989 года на 85 году жизни от сердечной недостаточности, и был похоронен в Театре-музее Дали в Фигерасе, как и завещал.

Он желал, чтобы вся его жизнь и ее проявления были доступны народу, хотел быть похороненным под безымянной плитой, по которой могли бы ходить люди. Сейчас каждый желающий может прийти в склеп великого сюрреалиста.

Руководство музея пыталось отсрочить эксгумацию. Мэр города Марта Фелип заявила, что, «при всем желании исполнить судебное решение, сделать это 20 июля практически невозможно», и что это «не такая простая вещь.

Она напомнила, что художник покоится в склепе под каменной плитой, которая весит тонну. Кроме того, здание относится к наследию, представляющему Национальный культурный интерес. Таким образом, необходимо запрашивать разрешение на проведение работ.

Изначально предполагалось, что процесс эксгумации начнется в 9 утра (10.00 по московскому времени) четверга, однако суд согласился перенести начало работ на вечер, после того, как музей будет закрыт для посещения. То есть работы начнутся в 20.00 вечера по местному времени (21.00 по московскому времени) и должны завершиться к утру пятницы. В процессе будет участвовать группа судебно-медицинской экспертизы и представители суда.

Посмотрите видео ren.tv, в котором объявившая себя дочерью Сальвадора Дали рассказала, почему добивалась эксгумации

Согласна с диктором репортажа, что в знаменитом музее Сальвадора Дали в Каталонии состоится самый скандальный перформанс... Эксперты и искусствоведы уверены, что Мартинес бьется на за правду, а пытается завоевать наследство Дали.

Музыка: Виктор Зинчук «Одинокий в ночи»

Новый поворот в биографии и без того окутанного тайной Сальвадора Дали. Жительница Жироны, она же скандально известная «ясновидящая», добилась разрешения на эксгумацию тела художника. На протяжении более 10 лет женщина пытается доказать: она – дочь сюрреалиста, а для этого требует провести повторную генетическую экспертизу. Чем руководствуется при этом – чувствами или сухим расчетом? Ведь на кону большая доля наследства Дали!

Великую битву за доступ к костям гениального Дали Пилар Абель ведет почти два десятка лет – треть жизни. При этом дочерью самого яркого представителя сюрреализма испанка считает себя всю сознательную жизнь. Сообщение, которое появилось на странице небольшого независимого издания «Эфе», для Пилар первая большая победа: суд наконец признал, что во всем культурном наследии нарушителя живописных канонов не осталось ничего, чтобы достоверно установить его генетический вклад в человечество:

«Без биологических исследований останков Сальвадора Дали установить родство невозможно. Эксгумация необходима в силу того, что отсутствуют личные вещи, с помощью которых на практике осуществляет тестирование Национальный Институт токсикологии».

В самом начале этой войны за признание шестидесятилетняя Пилар была еще жгучей брюнеткой, полной уверенности в своей правоте. В 2007 году она инициировала первый громкий тест ДНК. Материалом послужили волосы и клетки кожи с посмертной маски Дали. Тогда результаты экспертизы были признаны неубедительными. Да и сама Пилар не могла похвастать близким знакомством.

«Первый раз, когда я увидела Сальвадора Дали, я была маленькой. Шла с бабушкой, и она мне его показала. Во второй раз я его встретила на бульваре, мы прошли мимо друг друга – он спускался, я – поднималась. Слишком много совпадений», - говорит Пилар Абель.

Рук Пилар не опустила и обратилась за помощью к близкому другу Дали и его официальному биографу Роберу Дешарну. Решили делать повторный ДНК-анализ в Париже, используя вещи, принадлежавшие Дали. Опять провал. Сын биографа опроверг все претензии Пилар Абель, заявив, что врач, проводивший исследование, устно сообщил женщине об отрицательных результатах. Абель же настаивает, что результатов второй экспертизы ей никто не предоставил.

Важную роль в этой тяжбе играет мать Пилар Абель - муза художника. Гала, она же Елена Дьяконова. Это она убедила Дали писать работы, более понятные нам, массовому зрителю. Та, что делила с ним и роскошь, и нужду. Сильная женщина из Казани, сумевшая обуздать творческий хаос слабохарактерного гения. По официальной версии, у них не было детей. А вот Пилар Абель утверждает, что Гала с самого детства все время называла ее дочерью великого Дали. В нечастых интервью Пилар уже давно называет Дали папой.

«Когда говорят, как уродлив был мой отец, я говорю: в этом было его очарование и его шик», - рассказывала Пилар Абель.

Дата экспертизы не установлена. Также пока не обсуждаются вопросы наследования в случае положительного теста. Ответчиком, по мнению Абель, должны выступать министерство финансов, государственная администрация и фонд «Гала - Сальвадор Дали». Они управляют художественным наследием живописца. К слову, только картины художника, унаследованные Испанией, оцениваются в 325 миллионов евро.

Фотография: Thinkstock

«Я и моя кошка на фоне ковра» — распространенный и нежно любимый народом жанр фотографии. Но далеко не каждый ковроснимок удостаивается чести стать мемом. Одного ковра (не путать с одним котом!), даже очень богатого — мало.
Казалось бы, при чем тут книги? А вот, писательница Евгения Лифантьева на примере «ковросрача» пытается объяснить, что же происходит с «массовой литературой». А заодно выясняет, какие условия нужно соблюдать, чтобы ваш снимок обязательно одобрили ковролюбители.

skadi_omsk пишет

Несколько мыслей по поводу изразцового ковросрача.
На фотофорумах есть свои мемы. Один из них — «ковер». Или — «сраный ковер».
Дело в том, что по мере распространения фототехники любительских снимков публикуется все больше и больше. Любители, чистые души, снимают своих героев в их естественной среде обитания. В домашней обстановке, часто — во время каких-то семейных событий. Это нормально. Это — не фотоискусство, это — лишь стремление зафиксировать картину, остановить момент быстро пролетающей жизни, оставить для будущего «якорек», «привязку» к тем или иным событиям или состояниям.
Семейный фотоальбом...
— Вот Мишеньке полгода... Он был такой пухленький, весь в перевязочках, посмотри, Светочка! Ваш младший Боренька на него похож — один в один, ведь правда? Нам как раз тогда дали новую квартиру, мы только-только переехали, Вася сам сделал кроватку... а мне в профкоме подарили ковер... мы стелили его на тахту, поверх — одеяльце и пеленку, и Мишенька ползал... потом отдавали в химчистку — сами понимаете, почему... а здесь Мишеньке уже три, он ходит в садик, мы пригласили на его день рождения всех его друзей...
Лысоватый Михаил Васильевич смотрит на лупоглазого пупса на фото, на скучающее выражение на лице своей жены, и обрывает рассказчицу:
— Мать, ты уже сто раз показывала! Я еще в колодец упал, дядя Коля достал, я знаю, только не помню...
А старуха уже смотрит не на фотографии в альбоме, а куда-то в угол комнаты, и видит, наверное, и покойника Васю, и покойника Кольку, и Степана Ильича из профкома, и множество других покойников и еще живых, но о которых давно — ни слуху, ни духу, кто поразъехался, кто болеет и из дома не выходит...

Часто фон на таких снимках — ковер. Что поделаешь — традиция в нашем народе такая. Татарская кровь, родовая, из глубины веков, память о стенах байской юрты. Не зря в России почти не было ковров не с «азиатским» рисунком. Точнее, были, но ощущались как дешевка. Ценились туркменские и «как бы туркменские». Ковер — это богато. Долгие годы ковер был показателем зажиточности дома. Чтобы скопить на ковер да еще купить его, нужно было постараться. В принципе, и функциональная вещь — дополнительная теплоизоляция стен в железобетонных зданиях.
Но вот для фотографа-профессионала ковер — проклятие. Яркий, многоцветный и одновременно дробный фон подавляет любую модель. Человек на фоне ковра кажется плоским. Органично на нем смотрится разве что яркая брюнетка «цыганского» или «азиатского» типа. Ну — или старики. Яркий фон для седых волос, наоборот, хорошо. Старики на фоне ковра — это покойная старость.
Но говнофотографов хватает... и выкладывают в сеть не просто снимки класса «остановись мгновение», но и что-то с претензией на художественность. Даже на эротику...
Да и обычные «домашние» фото никуда не делись.
Человек в естественной среде обитания. «Я и моя сраная кошка на фоне сраного ковра».

Сюжет, за которым — доставшаяся в наследство от бабушки квартира и вполне разумное нежелание делать капитальный ремонт. Герой — может быть, тот самый «младший Боренька», который был в перевязочках, а сейчас соответствует физическому стандарту бойцов ОМОН, то есть рост от 185 и вес от 90... И кот такой же наглый и мордатый.
Окна и сантехнику поменяли, а в зале на стене — по-прежнему висит бабкин ковер, по которому батя голышом ползал. Висит — никому не мешает. Тетка, которая в текстильном училась, говорит — настоящий туркменский, такие в антикварках за жуткие тыщи идут, только продавать неохота, пусть висит, денег на жизнь хватает.
Подобрали на помойке котенка — вырос кот-красавец. Посмотрите какой!
Обычная жизнь без особых претензий у креативных фотографов вызывает подсознательную классовую ненависть потому, что в этих снимках — та инерционная, слабо поддающаяся воздействию извне эстетика естественности и функциональности. Ведь квартира — угловая, и за спинкой дивана — по-прежнему промерзающий бетон...
Однако парадокс в том, что «ковровая» эстетика не терпит именно претензий на креатив. Как только он появляется — становится не просто пошло, а отвратно.

Именно такие «креативно-ковровые» фото часто подвергаются осмеянию на фотофорумах.
Никто не будет смеяться над фото обычного мужика, у которого буквально на лбу написано «работяга», на фоне ковра. Они естественно дополняют друг друга.
А вот претензия чревата...
Причем самое смешное в том, что чревата не только «ковровая» претензия, но и любая другая.
Недавно в сети случилась забавная история.
Есть тут в ЖЖ группа , в которой выкладывают «фото на фоне ковра» — именно те, что с претензиями.
Одна из, по сети таких групп — десятки, похихикать над чужой дуростью у нас народ любит.
И вот в это группу выкладывается фото дамы, но не на фоне ковра, а на фоне изразцового «экрана», имитирующего ковер .
Был такой прикол в 19 веке, возродился снова, как только зажиточный люд получил возможность строить коттеджи с печами и каминами. Задняя стенка печи, выходящая в жилую комнату, покрывается изразцами — это позволяет выглядеть комнате богато.
Вроде бы для группы фото совершенно инородное. Если внимательно присмотреться, то видно: обстановка не домашняя, а дизайнерская, имитация того самого 19 века, «просвещенной» купеческой роскоши, которую так любят сегодня нувориши. Да и сама дама — видно, что из богемной среды, которая сейчас как раз и популяризирует попсу 19 века как нечто «блаХАродное», высокоэстетичное. Очень похожа на продавщицу в салоне, где торгуют новоделами под антиквариат. Есть такой тип «культурных» дам, всяких «консультантов» и «дизайнеров среды», которые научились обменивать на твердую валюту свои знания по истории искусства, а так же умение надувать щеки и закатывать глаза, произнося слова «искусство» и «творчество».
В общем, не сравнить, скажем, с этим вот фото (Тут скорее — продавщица из продовольственного магазина шаговой доступности).
Или, скажем, с этим .
А вот если не присматриваться к деталям, то вдруг — совершенно неожиданно — действительно возникает образ «я и моя сраная кошка на фоне сраного ковра».
Чисто зрительно картинка совершенно одинаковая.
«Дробный» фон, полностью забивающий блеклую модель, и модель, которая демонстрирует себя в окружении того, что считает «боХатым» и «блаХАродным», и чья жестикуляция отражает ее ощущение «высокой эстетики». Правда, эстетствование начинается с чуть более высокого уровня, но разницы — никакой. Та же самая точка — только на более высоком витке спирали развития.
В советскую эпоху у зажиточных обывателей денег хватало на туркменские и «как бы туркменские» ковры. Сегодня те же обыватели, чуть приподнявшись, ставят в своих коттеджах камины с изразцовыми «экранами». Та же эстетика, так же совмещенная с фунционалом. Ничего нового. Главное — чтобы побольше узорчиков.

И, что самое главное, изразцовый фон — это не собственная квартира данной дамы. Это — не ее камин. Это — то, что она считает «блаХАродным», но что ей самой не по деньгам. Это — не типаж богатого человека. Органично на фоне такого изразцового «экрана» смотрелся бы мужик с внешностью Прохорова или, на худой конец, Коломайского или женщина с внешностью жены Дмитрия Медведева. Или хотя бы вот такая дама .
Здесь же — типаж продавщицы (правда, продавщицы дорогого, штучного, товара), типаж обслуги. (Как-нибудь соберусь и напишу об этом новом слое «элитной обслуги», которую сейчас зовут «креаклами» и о том, чем они отличаются от творцов).

Естественно, те, кто знает о СИшных и прочих сетевых разборках, прекрасно понимают, почему я обратила внимание именно на эту даму. Да-да. Именно потому, что этот «ковросрач» добавил мне понимания того, что творится сегодня в литературе.
Есть огромная масса ЖЮФ или «женской фэнтези», которые по своим качествам мало отличаются от стандартного фото «я и моя сраная кошка на фоне сраного ковра». Часть таких текстов вполне органичны — как органична фотография пожилой женщины без всяких претензий, сидящей на диване на фоне ковра. За таким фото — честная жизнь. Жила, работала, получила квартиру, покупала то, что нужно для жизни, воспитывала детей, вырастила их, ушла на пенсию, пришли дети в гости, привели внуков... сын щелкнул на телефон. Все.

О том, что фото на фоне ковра стало мемом, ни сама женщина, ни ее сын и представления не имеют, не до того им.

И есть некоторая часть текстов, символом которых можно считать фразу «я не такая, я жду трамвая». То есть из вау-факторов, которые пытаются использовать авторы, — та же женская эмоциональность, зашкаливающая в экзальтацию, та же фиксация на личностных отношениях с полным игнорированием внешних условий. Так же используются расхожие мифологические и гейм-фентезийные образы. Но при этом — попытки как можно сильнее дистанцироваться от тех авторов, которые существуют в этих рамках естественно, не имея представления о том, что «ЖЮФ» стало таким же мемом, как «фото на фоне ковра». И искренне не понимая, чего же тут плохого.
Ведь именно с этой стороны авторы класса «я не такая, я жду трамвая» подсознательно чувствуют конкуренцию и боятся ее. Не со стороны настоящей литературы — для настоящей литературы «ждущие трамвая» — не конкуренты. А именно со стороны литературы массовой, но одновременно — простодушно-искренней, со стороны авторов, которым не требуется экзальтация, чтобы выжать из себя нужную читателю эмоцию.

Информационный социум, постмодерн, технологическая эра, общество потребления, эпоха психологических войн, день виртуальной реальности — как только не называют сейчас наше время. Каждое определение, при этом, может иметь коннотации как самые позитивные, так и самые отвратительные. Собственно, как однажды про нас сказал Фрейд — амбивалентность — это наше все!

Фотография 10x15 см., пластик, рамка из латуни, кристалл, лак с блестками. 2009

Мы любим и ненавидим время, в которое живем. Ценим его и тратим абсолютно бездарно… Много-много всего еще можно сказать о дне сегодняшнем. Но есть один момент, который признают все — мы действительно живем в мире виртуальной реальности и реальной виртуальности. Сегодня чуть ли ни каждый первый проживает каждый день с мыслью о том, какую бы аватарку поставить в facebook или чтобы интересное запостить в twitter. Вся жизнь, проходящая как некое приложение к нашему виртуальному миру, куда реальней, чем действительность. А уж, что говорить о вечном желании первым написать о каком-то происшествии… Скоро, наверное, нашим девизом станет: «Когда я умру, я хочу первым написать о своей смерти в twitter». Нелепо задавать вопрос плохо это или хорошо… Это просто так есть. Конечно, можно найти положительные и отрицательные стороны всего. Например, сейчас много достоверной и оперативной информации, её легко передать, её не сложно найти. Но в тоже время её настолько много, что иногда хочется засунуть голову куда-нибудь, чтобы она не лопнула от множества непонятных слов, лиц и событий…

В любом случае наша «земная» жизнь сейчас не мыслима без жизни «сетевой». Мы конкретно обосновались в том мире и когда-нибудь, может, окончательно туда переселимся. А пока что этого не случилось, давайте использовать реальность правильно!

Раз уж вы пришли сюда, то обязательно расскажите об этом в сети и сделайте крутую аватарку на фоне ковра!

"ФОТО НА ФОНЕ КОВРА", перформанс на выставке 55/3, Artplay, Москва, 2011.

документация перформанса

Фото на фоне ковра на выставке «Работа никогда не завершается» , 4 Уральская индустриальная биеналле современного искусства, Тюмень

Серия фотографий, цветная широкоформатная печать, 2007-2013.

Фотографии на фоне ковров вполне можно считать отдельным направлением народного фольклора. Вспомните любую социальную сеть четыре-пять лет назад. Ковровой самобытностью тогда не пестрел разве что Facebook - пользователи на тот момент просто еще не поняли, что можно выкладывать снимок и проводить опрос на тему «А у вас какой?».

Вообще, ковер занимает отдельное место в истории России. В худшие времена он делал дом теплее, уютнее; добротное ворсовое покрытие считалось признаком достатка. В СССР ковер стал обязательной частью интерьера, причем во всех плоскостях. Ковры с изображением тоскливой осени или пестрых, рвущих взгляд узоров встречались и на полу, и на стенах. Не вешали разве что на потолок - и то потому, что там обычно царила хрустальная люстра.

Затем пестрые ковры стали инструментом регионального творчества, а еще позже и вовсе сменились чинными однотонными собратьями, которых по необъяснимой причине стали класть только на пол.

В Тюмени решили немного шире взглянуть на «ковровое искусство» и показать лучшую его сторону. В рамках 4-й Уральской индустриальной биеннале прошла выставка «Работа никогда не закончится». В названии и в самой экспозиции заложено гораздо больше смыслов, чем мы смогли наковырять в начале этой статьи.

Общая тема биеннале - «Новая грамотность» - обращает внимание на проблему труда и отдыха в современном технологизированном мире. И «ковровая тема» отлично вписывается в эту канву: ручное ковроткачество - это долгий и невероятно трудоемкий процесс. Безусловно, и его можно «поставить на поток», но тогда ценности лишается труд целых поколений.

Ткачи, которые веками замеряли время сотканными коврами, сегодня все больше похожи на современных ударников креативного труда, которые замеряют время проектами. Границы личного и публичного стираются, и кажется, что работа действительно не закончится никогда.

Выставка не ограничивается только проблемами так называемого креативного класса. Через экспонаты авторы затрагивают тему родства, преемственности, памяти и личной судьбы.

Мы с тобой одной крови, 2017

С детства Алиса Горшенина наблюдала, как вяжут и шьют ее мама, бабушка и сестры. Когда Алиса пыталась повторить, у нее ничего не выходило - нитки путались, швы получались грубыми. Спустя годы ей удалось найти эстетику в своих грубых работах. Ее «шкуры», сделанные из текстильных работ мамы и бабушки, - символ одной «стаи».

С праздником! Всех прав!

Творческое объединение «Наденька» напоминает о первоначальном значении праздника 8 Марта - это манифест солидарности женщин в борьбе за эмансипацию.

Фото на фоне ковра

Фотограф Роман Мокров обращается к одной из традиций советского времени - фото с родными или гостями на фоне ковра. Позже появляется традиция делиться собственными фотографиями на фоне ковра в социальных сетях. Соединяя новое и старое, художник призывает использовать реальность правильно - наслаждаться моментом здесь и сейчас.

Работа женщины никогда не завершается, 2012

Полотном для художницы Элизы Беннетт (Великобритания) стали собственные руки. На фотографиях - ее ладонь, расшитая нитками. Узоры, получившиеся на руках, напоминают мозоли. Так Элиза обращает внимание зрителя на устоявшийся стереотип о том, что женский труд легкий. На деле же та деятельность, которую привыкли считать чисто женской, - трудная и кропотливая, оставляет после себя исколотые пальцы и уставшие, измозоленные руки.

Выставка «Работа никогда не заканчивается» в рамках 4-й Уральской индустриальной биеннале открывала новый Музейный комплекс им. И.Я. Словцова, который одновременно планируется сделать и музеем с постоянными экспозициями, и выставочным пространством для подобных передвижных выставок и проектов.