Карательные отряды ссср. Заградительные отряды: история создания и применения. Заградительные отряды в годы Гражданской войны

«Шпион, пришедший с холода» — так работавший в Бонне под прикрытием агент МИ6 Дэвид Корнуэлл окрестил роман, который он опубликовал в 1963 г. под псевдонимом «Джон Ле Карре». Своего героя Ле Карре-Корнуэлл писал с тогдашнего противника — шефа внешней разведки ГДР Маркуса Вольфа. Так с легкой руки автора бестселлеров Маркус Вольф стал чуть ли не олицетворением эффективности современной разведки.
Впрочем, по общему мнению профессионалов, он этого вполне заслуживал — созданное им практически с нуля Управление «А» Министерства госбезопасности (МГБ или «Штази») по праву входило в пятерку лучших разведок мира.
Лишь немногие руководители спецслужб становятся легендами, в отличие от подопечных им «суперагентов». Француз Жозеф Фуше, американец Ален Даллес, наш Ян Берзин — вот, пожалуй, и все имена, что на слуху. Но имя Маркуса Вольфа уникально даже в этом ряду, прежде всего тем, что легендой он стал еще при жизни и даже в расцвете карьеры. А еще тем, что в общественном сознании герой романа на долгие десятилетия заместил прототип, поскольку тот, как и положено «бойцу невидимого фронта» не очень-то себя афишировал. Если начальников агента 007 никто не знал по имени, то Маркуса Вольфа прозвали «Человек без лица». Западные «коллеги» долгие годы не могли раздобыть, несмотря на все старания, ни одной его фотографии.
Результатом столь необычной для руководителя его ранга конспирации было то, что шеф разведки ГДР свободно разъезжал по миру с диппаспортом на чужое имя, совмещая полезное с приятным: личные встречи с особо ценными агентами-нелегалами и… знакомство с западным образом жизни. Долгие годы западные контрразведчики спали и видели, как они захватывают генерала Вольфа, сунувшегося на их территорию. Но все оставалось пустыми мечтами до тех пор, пока тот оставался «Человеком без лица».
В конце концов, его все же идентифицировали: перебежчик, обер-лейтенант МГБ Вернер Шиллер, случайно опознал своего генерала в безвестном гэдээровском чиновнике, посетившем с молодой женой Стокгольм в июле 1978 г. и привлекшем мимолетное внимание шведской контрразведки. Но Вольф тут же стал «невыездным», поскольку чуть ли не первый узнал об этом от своих агентов, внедренных практически во все властные структуры ФРГ.
Вряд ли тогда Маркус Вольф предвидел крах социализма, хотя всегда имел особое мнение на счет путей его развития. После объединения двух Германий он предстал перед судом по обвинению в том, что не просто руководил операциями на территории суверенных государств, но и лично в них участвовал. Но был оправдан приговора. Парадоксально (а, может, закономерно?), что ныне восьмидесятилетний Маркус Вольф, один из высших чинов «Штази», которое пытаются сравнивать с гестапо, — единственный из руководителей ГДР, ставший весьма популярной личностью в объединенной Германии. И это несмотря на то, что он, не изменив никому и ничему, по сей день ратует за восстановление в Москве памятника Ф. Э. Дзержинскому…

«Дитя Арбата»
Так Маркус Вольф любит называть себя, хотя родился в 1923 г. в Швабии в небогатой еврейской семье. Его отец — Фридрих Вольф, поначалу мечтал о карьере раввина, потом стал врачом, но в конце концов избрал иной путь служения людям. Желание и «глаголом жечь сердца людей» привело к писательству. Будучи человеком левых взглядов, Фридрих Вольф писал агитки для рабочих театров и принимал активное участие в антифашистском движении. Еще пацаном Маркус стал свидетелем столкновений коммунистов с рвущимися к власти нацистами и участником помощи рабочим (собирал пожертвования).
После победы Гитлера на выборах 1933 г. Фридрих Вольф попал сначала в тюрьму, а затем вынужден был подобно пастору Шлагу на лыжах бежать через Австрию в Швейцарию. Удалось вырваться и его семье. Не прижившись ни в Швейцарии, ни во Франции, Вольфы при содействии автора «Оптимистической трагедии» Вс. Вишневского перебрались в СССР. С этого-то момента Маркус превратился в Мишу с Арбата.
Для него началась жизнь сына прогрессивного писателя со всеми ее атрибутами — дачей в Переделкино, регулярными посещениями Дома литераторов в «особняке Наташе Ростовой» и соответствующим кругом общения.
Поначалу, правда, Миша учился в школе им. Карла Либкнехта для детей политэмигрантов, но после ее закрытия оказался в русской школе №110 им. Фритьофа Нансена. Там одной из его соучениц была дочь Бухарина, а организацией культурного досуга ведала мать других одноклассников — Елена Булгакова. Миша Вольф вписал, можно сказать, свое имя в историю школы тем, что при поступлении сделал три десятка ошибок в диктанте по русскому, а на выпуске — завалил экзамен… по немецкому. Сейчас Маркус Фридрихович говорит по-русски практически без акцента, а правила родного языка помнит лучше большинства немцев.
О московском периоде его жизни написал не только он сам, но и его одноклассник, а затем и сокурсник по разведшколе Коминтерна Вольфганг Леонхард. Их пути шли параллельно до 1949 г., а потом Леонхард выбрал, как тогда говорили, «Свободу» и стал одним из ведущих западных советологов.
Если сравнить книги Вольфа и Леонхарда, то невозможно поверить не только в то, что эти люди учились вместе, но просто в то, что речь идет об одной и той же стране. Тем, кто читал роман А. Рыбакова «Дети Арбата» позиция профессора Леонхарда в общем-то понятна: мощный идеологический гнет, идиотские лозунги, запуганные учителя и травля детей «врагов народа». Маркус же Вольф роман А. Рыбакова не приемлет, поскольку в его в школе дочь Бухарина — была просто девочка, и проходил он там Голсуорси и Хемингуэя, Канта, Фихте и Гегеля, а не зубрил научный коммунизм.
Разумеется, Маркусу Вольфу трудно поверить, поскольку жил он вовсе не в безвоздушном пространстве. Мать его сводной сестры Лены была репрессирована и Фридрих Вольф взял в свою семью дочь, которая росла вместе с Мишей и его младшим братом Кони — будущим ВГИКовцем и одним из основоположников кинематографии ГДР Конрадом Вольфом. Репрессиям подверглась и первая юношеская любовь Миши Вольфа, а сам он в последствие достаточно размышлял о преступлениях сталинизма, за что был прозван «диссидентствующим генералом». Так что…
Окончив школу в 1940 г., Вольф студентом Московского авиационного института. Сам он говорит об этом так: «Я был единственным из них 1923 г. рождения, то есть допризывником, и я без экзаменов, как окончивший с отличием, поступил в Московский авиационный институт — предел мечтаний многих. После октября 1941 года институт эвакуировали в Алма-Ату, и я тоже уехал туда. Но в июле 1942 года исполнительный комитет Коминтерна отозвал меня в Уфу и направил в свою школу».
Разведшколу Миша не закончил из-за ее расформирования. Вернуться в МАИ, откуда его мобилизовал Коминтерн, так же не удалось — русскоговорящего немца задействовали на радио. В Ростокино тогда располагались радиостанции, с которых руководители европейских компартий вещали на территорию своих стран… якобы из подполья. Заодно передавались руководящие указания настоящим подпольщикам. За время работы на немецком «Голосе движения за мир» Вольф близко познакомился с вождями немецких коммунистов Вальтером Ульбрихтом, Вильгельмом Пиком и другими.
После разгрома фашизма Маркус Вольф вернулся на Родину, где продолжил карьеру журналиста. Несмотря на просьбы отпустить его доучиваться на авиаконструктора, партия доверила Вольфу освещать Нюрнбергский процесс в качестве корреспондента Берлинского радио и газеты "Берлинер цайтунг". В 1949 г. Маркус все же вернулся в Москву, но уже как дипломат новой страны — ГДР.

Король шпионов
Так уж случилось, что непосредственным начальником Вольфа на радио был кандидат в члены Политбюро ЦК СЕПГ Антон Аккерман. Когда Аккермана поставили во главе создаваемой службы внешней разведки, то он отозвал Маркуса из СССР и сделал своим замом. Проверенных людей в послевоенной Германии катастрофически не хватало: к уцелевшим в концлагерях антифашистам отношение было настороженное, и опирались при построении социализма главным образом на недавних эмигрантов.
Довольно скоро Аккерман вступил в конфликт с Ульбрихтом, и в декабре 1952 г. 29-летний Маркус Вольф сменил старшего друга на посту главы разведслужбы, действовавшей тогда под вывеской «Институт экономических исследований». «Научных сотрудников» первоначально было всего четверо, не считая московских советников, которые, по словам Вольфа, учили больше делопроизводству — искусству составлять отчеты. До всего ему пришлось доходить своим умом.
Нет худа без добра. Отсутствие реальной помощи со стороны советских спецслужб, предпочитавших вести в ГДР свою игру, привело к тому, что в короткий срок Вольф создал службу, практически независимую от «старшего брата» — могущественного КГБ. Вскоре он уже на равных общался с московскими коллегами, с которыми работал, естественно, в тесном контакте.
Но, как говорится: «Дружба дружбой, а табачок врозь!». «Я никогда не чувствовал себя советским сателлитом», — любит повторять Маркус Фридрихович. Вольф делился с Москвой полученной информацией, но не ее источниками. То есть его агентов там не знали. Порой это приводило к курьезам. Забавный случай вышел с Карлом Винандом — депутатом западногерманского бундестага, секретарем парламентской фракции СДПГ, правой рукой ее председателя Герберта Венера. Когда советская разведка развила бурную активность по вербовке этого политика, Маркус Вольф вежливо сообщил коллегам, что они опоздали — все уже случилось.
В основном служба внешней разведки ГДР сложилась в 50-е гг. Тогда она существовала в статусе Главного управления разведки XV (затем «А») в составе МГБ ГДР, а Маркус Вольф как ее шеф получил пост замминистра госбезопасности и прямой выход на Москву. Последнее было для Вольфа весьма существенно, поскольку его отношения с министром МГБ Эрихом Мильке складывались далеко не просто.
От Москвы зависело многое. Так Маркус Вольф, всегда чувствовавший ответственность за доверившихся ему людей, трижды обращался к советским коллегам с просьбой обменять своего самого известного агента Гюнтера Гийома на диссидента Анатолия Щаранского. Андропов отказывал, хотя в таком обмене были крайне заинтересованы американцы, способные надавить на боннские власти.
Гюнтер Гийом, работавший до 24 апреля 1974 г. личным помощником канцлера ФРГ Вилли Брандта, стал в глазах большинства — крупнейшей удачей Вольфа, а в его собственных — обиднейшим провалом. Ведь к работе Гийома готовили аж с 1955 г., а вот разоблачили — по глупости. Перерыв свои архивы за два десятилетия западногерманская контрразведка зацепилась за совпадение цифр в шифровках с датой рождения сына Гийома. О раскрытии старого шифра в Восточном Берлине знали, но почему-то положились в этом случае на русский «авось» и, недооценив немецкую педантичность западных коллег, не отозвали агента.
Вольфу все же удалось вытащить Гийома своими силами, но дорогой ценой — за одного «супершпиона» западные коллеги-соперники выторговали чуть ли не три десятка своих провалившихся агентов.
Особенностью разделения Германий было то, что Вольф мог использовать три типа сотрудников. По данным генеральной прокуратуры ФРГ его штат состоял на 35% из кадровых агентов, вроде Гийома. Восточных немцев, сотрудничавших со «Штази» было 25%. Остальное — сами западногерманцы, шпионившие в пользу ГДР. Причины, приводившие их к этому, стары как мир: деньги, любовь, страх и убеждения.
Ныне в своих воспоминаниях Маркус Вольф напирает, естественно, на сознательную помощь делу мира и социализма таких людей, как Вильям Борм — зампредседателя западногерманской Партии свободных демократов. Как старейший депутат бундестага, он открывал его заседания речью, основные положения которой были оговорены с Вольфом.
Оппоненты же инкриминируют «Штази» подкуп и даже похищение людей с переправкой их через границу. Но главным козырем Вольфа стало использование им особенностей Бонна, как города секретарш, своего рода «германского Иваново». Среди его агентов было множество хорошо обеспеченных женщин с неустроенной личной жизнью. С мужчинами — избавителями от одиночества, они охотно делились всеми своими секретами, в том числе и служебными.
Сам Маркус Вольф отнюдь не отпирается от ставки на «Ромео», как называли агентов-соблазнителей. Но уточняет, что бывали разные ситуации. «Действительно, — пишет он, — в отдельных случаях наш вербовщик, иногда и нелегал, привлекал к работе женщину на базе личных взаимоотношений. Под разными легендами, не раскрывая себя, он склонял ее к тому, чтобы она давала информацию, доступные ей документы. Но, поймите, тут не было трафаретов. Во многих случаях люди женились. Я и сейчас поддерживаю с ними контакты. Знакомились необычно, а потом — счастливые браки, дети. Признаю: бывало и по-иному — расходились. Или еще более трагично - агентов раскрывали, и мужчину приходилось отзывать назад. Иногда вывезти супругу не удавалось, и тогда арест, суд, изредка, очень изредка даже тюремный приговор…»
Подобным образом была завербована и Габриэле Гаст — возможно, лучший агент Маркуса Вольфа, блестящий аналитик Федеральной разведывательной службы ФРГ. Ее трагедия не только в том, что «Карличек», которого она долгие годы считала чуть ли не мужем, оказался совсем другим человеком. Уже после краха социализма ее выдал спасавший свою шкуру сотрудник «Штази». И ни высоко ее ценивший Маркус Вольф, ни кто другой не мог помочь агенту уже не существовавшей ГДР…

Непобежденный генерал
Восточногерманская разведка начиналась с четырех сотрудников. К середине 80-х в аппарате Вольфа работало 4 126 сотрудников, примерно на треть меньше, чем в федеральной разведывательной службе ФРГ (БНД). В различных странах, прежде всего, разумеется, в Западной Германии, у «Штази» насчитывалось 4,5 тыс. агентов.
На удивление многим, преуспевающий шеф успешной сцецслужбы Маркус Вольф попросился в отставку, едва справив 60-летний юбилей. Уникальный случай для людей его ранга! Ходили слухи, что его начальник-недорожелатель Эрих Мильке так стремился убрать своего слишком независимого зама, что уцепился за «моральный облик» Вольфа. И действительно, как раз тогда за Вольф в очередной раз женился, его новой избранницей стала совсем молоденькая красавица Андреа.
Но главная причина отставки Вольфа была куда более весомой. Сам он решение об уходе связывает с глобальными расхождениями во взглядах с тогдашним руководством страны. Маркус Вольф был едва ли не самым информированным в ГДР человеком, и, конечно, не мог не замечать стагнации социалистической Германии и разложения ее правящей верхушки с ее мышиной возней в борьбе за власть. Вольф нередко сталкивался с тем, что его нелегалы по истечении долгих лет безупречной службы… отказывались возвращаться. Многие из них достигали параллельно с работой на «Штази» такого благополучия на Западе, что уже не соблазнялись хорошими, по социалистическим меркам, квартирой и пенсией. А большего Вольф предложить им не мог.
Все чаще генерала раздражало и то, как бездарно используются добываемые им сведения. На его предупреждения партийные бонзы не обращали внимания, а технологические секреты Запада, доставшиеся дорогой ценой и способные вывести экономику ГДР на новый уровень, редко находили применение. Короче говоря, Маркус Вольф ушел, как сказали б у нас, во «внутреннюю оппозицию» режиму, сохраняя при этом верность идеалам социализма.
Дело с отставкой столь значительной фигуры затянулось, и только в 1986 г. Вольф наконец «оказался на свободе». На пенсии он вплотную занялся творческим наследием своего рано умершего младшего брата Конрада Вольфа — крупнейшего немецкого кинорежиссера, президента Академии искусств ГДР. Почувствовал склонность к писательству. Его Книга "Тройка" была издана в начале 1989 г. в один и тот же день в ГДР и Западной Германии.
В это время в СССР уже вовсю шла перестройка. Как свидетельствует сам Маркус Вольф, «в тот период руководство ГДР во главе с Эрихом Хонеккером почти открыто критически относилось к тому, что при Горбачеве происходило в СССР, то есть к гласности, а в моей книге речь шла именно о гласности, потому что я рассказывал о репрессиях в СССР 30-х годов, а в содержании книги, особенно в эпилоге, звучал мой призыв к терпимости в обращении с инакомыслием. И, поскольку тогда еще никто не предполагал, что может произойти с ГДР в этом году, эта книга воспринималась как сенсация. И общественностью, и СМИ».
И все-таки в отставке Вольфа было нечто странное, какие-то явные несуразицы. За ним не только сохранили все социалистические блага вроде шикарной квартиры, виллы, и служебной машины, но и… рабочий кабинет с секретариатом. В платежных же ведомостях «Штази» на втором месте после министра вместо пенсионера Вольфа возникла фамилия какого-то 20-летнего лейтенанта…
Тем временем с «диссидентствующим генералом» стали происходить совсем уж странные вещи… Из Москвы в Берлин примчался будущий ГКЧПист Крючков первым делом почему-то отправился к дрезденскому партийному лидеру Хансу Модрову, считавшимся главным оппонентом Хонеккера, этаким немецким Ельциным. Крючкова сопровождал тихий пенсионер Маркус Вольф.
Согласно версии Гюнтера Шабовского, бывшего члена Политбюро, первого секретаря Берлинского горкома СЕПГ, и организатора заговора против Хонеккера, отставка Маркуса Вольфа была фарсом. Шабовский считает, что застрельщик советской перестройки — КГБ — готовил из Вольфа немецкого Горбачева, лидера обновленной ГДР «с человеческим лицом». А для этого он должен был оказаться вне скомпрометировавшей себя в глазах прогрессивной общественности «Штази».
Как бы там ни было, но Маркус Вольф действительно стал ярым сторонником «политики Горбачева. Всегда избегавший публичности, он развил бурную общественную деятельность, вплоть до выступления перед полумиллионной аудиторией на Александерплац 4 ноября 1989 г. А в декабре оказался в Президиуме Чрезвычайного съезда СЕПГ после отставки ее ЦК.
Однако, войти в новое правительство Вольф отказался — спасти ГДР уже не представлялось возможным. А после того, как в январе 1990 г. активисты правозащитного движения ГДР во главе с сотрудниками ЦРУ и спецслужбами ФРГ разгромили штаб-квартиру «Штази» Маркус Вольф на несколько месяцев уехал в Москву. Туда за ним бросилась немецкая делегация во главе с Модровым. Вольф отказался сотрудничать с ними. «Встреча с этой разношерстной делегацией, состоявшей главным образом из защитников гражданских прав, стала для меня по существу прощанием с ГДР», — напишет он потом…
По возвращении в Берлин Маркус Вольф стал объектом ожесточенной травли. В прессе его обвиняли во всех мыслимых грехах и грозили позорным судом. Сам же он главным позором всегда считал предательство, а потому упорно отбивался от заокеанских визитеров, гарантирующих ему не просто неприкосновенность, но виллу в Калифорнии и кругленький счет банке. «Моему начальнику американского отдела предложили миллион долларов. Я же стоил несколько больше», — усмехался потом генерал Вольф.
Прекрасно информированный существовании ордера на его арест, 2 октября 1990 г. — в ночь объединения Германии — Маркус Вольф вместе с женой пересек границу с Австрией. Вольф не собирался там оставаться, хотя австрийцы и не собирались его выдавать своим немецким друзьям. Он рассматривал иные варианты: болгарский, отпавший по причине того, что тамошние коллеги сомневались, смогут ли они противостоять давлению ФРГ о его выдаче, и… израильский.
Да-да. Человек, которого обвиняли в поддержке терроризма и подготовке палестинских боевиков, собирался искать убежища в Израиле. Кстати сказать, там побывал. Но, постояв у стены Плача, по его словам, не почувствовал «голоса крови», хотя и был принят по первому разряду не только коллегами из «Моссада», но и на правительственном уровне.
В конце концов Маркус Вольф опять оказался в московской ссылке. Но второй раз терять родину он не хотел. В августе 1991 г. он защищал вместе с москвичами Белый дом, а потом вернулся в Берлин, где в сентябре 1991 г. его, естественно, арестовали.
В одиночке Вольф провел 11 дней, затем был выпущен под залог. Власти понимали, что добровольно решивший пройти судилище Маркус Вольф никуда не денется, но вот полумиллионная сумма, чуть ли не мгновенно внесенная друзьями пенсионера вызвала кривотолки. Дело в том, что в Германии, как и у нас до сих пор ищут «золото партии». Вернее, безуспешно пытаются его вернуть, поскольку известно, что большая часть средств СЕПГ осела в Венгрии, со спецслужбами которой у Вольфа особо прочные связи. А остальная — в Австрии, первоначально принявшей беглого генерала.
Затянувшийся суд над отставным генералом потрепал нервы не только ему, но и генпрокурору. Дело в том, что ГДР ведь не была побежденной страной — объединение было добровольным и прежние законы никто не отменял. А по ним выходило, что Маркус Вольф виновен не более, чем директор ЦРУ, чья деятельность так же далеко не всегда соответствует «общечеловеческим ценностям». На попытке ввести «двойные стандарты» для спецслужб и сыграли адвокаты Вольфа. Генерала удалось осудить лишь на шесть лет условно. А спустя два года его и вовсе оправдали: Конституционный суд признал недопустимым судить офицеров «Штази» за несение службы.
Таким образом, пойдя на суд, генерал-полковник Вольф исполнил свой последний долг перед бывшими коллегами — фактически добился полной амнистии для них всех. Сделал то, что, по его мнению, должен был сделать Горбачев, «сдавший» ГДР без всяких условий.
«Охота на ведьм», развязанная было в Германии, перешла вскоре в иную стадию — западные немцы стали вычислять «кротов» в собственных рядах. Захваченные архивы «Штази» шокировали: люди Вольфа были, оказывается, вездесущи. Прослушивалось около 100 тыс. телефонных линий. Практически все правительственные, военные и правоохранительные структуры ФРГ, включая разведку и контрразведку, были под контролем «генерала Миши». Выявить же «предателей» оказалось практически невозможно, поскольку списки агентов оказались либо уничтожены, либо так зашифрованы, что специалисты до сих пор над ними бьются. Дело осложнилось еще и тем, что чуть не самые важные документы из под носа у немцев увело ЦРУ.
В конце концов, противники решили-таки добить Вольфа — он раздражал их еще и тем, что стал в новой Германии очень популярной и влиятельной личностью, чуть ли национальным героем. На втором суде ему предъявили обвинения уже в почти уголовных деяниях: похищении людей, шантаже с применением насилия, и главное, — в поддержке терроризма. Однако никто из названных в деле жертв не дал на Вольфа свидетельских показаний. Один же из главных свидетелей обвинения, бывший подполковник МГБ ГДР Райнер Виганд при загадочных обстоятельствах погиб в автокатастрофе.
Суд опять кончился ничем, причем Маркус Вольф умудрился еще раз поставить вопрос о «двойных стандартах». Признав связь «Штази» с террористом №1 «Карлосом» и вскользь отметив, что учился тот все же в московском университете им. П. Лумумбы, Вольф не преминул упомянуть американцев, пестовавших афганских боевиков. Как показало время Бен Ладен не менее опасен и неуправляем, чем осужденный в 1994 г. «Карлос»…

Ныне Маркус Вольф, имеющий четырех детей, одиннадцать внуков и двух правнуков мирно живет с Андреа на своей вилле под Берлином. Помогает им по дому одна из бывших нелегалок. Нередко Маркус Фридрихович навещает сестру Елену, живущую в Москве, в «Доме на набережной». Отдыхать же предпочитает в Венгрии, где у него много старых друзей-коллег. Иногда встречается с бывшими коллегами, как противниками, так и соратниками. Но и на этих встречах замдиректоров ЦРУ, КГБ, французских спецслужб Вольф неизменно поднимает вопрос о полной амнистии солдат «невидимого фронта». Ведь некоторые из них до сих пор томятся в тюрьмах, тогда как их руководители уже запросто встречаются за круглым столом.

Размер так называемой «штрафной» пенсии, положенной бывшим сотрудникам «Штази», противоречит даже законодательству самой Германии. Но Маркус Вольф неплохо зарабатывает книгами, переведенными на все основные языки мира, публичными лекциями и участием в документальных фильмах. «Плейбой» считает за честь взять у него интервью.
Ему действительно есть, что вспомнить. В то же время, Маркус Вольф в совершенстве овладел специфическим искусством рассказчика-разведчика, которое заключается отнюдь не в том, чтобы молчать, как партизан на допросе в гестапо. А в том, чтоб быть открытым и говорить по возможности правду, но так, что в результате остается больше вопросов, чем ответов.
Несмотря на шесть его в общем-то автобиографических книг и десятки, написанных о нем, документальный фильм и бесчисленные интервью генерал Вольф, как и положено настоящему разведчику, продолжает оставаться загадкой.

Илья ПЕТРОВ

Из нашего досье
Вольф Маркус
Родился 19 января 1923 г. в городке Хехинген в Германии. После прихода национал-социалистов к власти эмигрировал вместе с родителями-антифашистами в СССР.
С 1940 по лето 1942 г. — студент Московского авиационного института. В 1942-1943 гг. проходил обучение в политической школе Коминтерна. После ее окончания работал диктором и корреспондентом антифашистских радиостанций. В 1945-1946 гг. —корреспондент Берлинского радио и газеты "Берлинер цайтунг".
В 1949 г. был командирован в дипломатическую миссию Германской Демократической Республики в СССР.
С 1952 г. участвовал в создании восточногерманской внешней разведки, а в конце того же года возглавил эту спецслужбу. В 1958 г. стал первым заместителем министра госбезопасности и начальником Главного управления "А" — внешней разведки МГБ ГДР. На этом посту пробыл до 1986 г.
В сентябре 1991 г. — арестован и отправлен в тюрьму Карлсруе, однако вскоре выпущен под крупный залог. Осужден на шесть лет, однако спустя два года решением Конституционного суда все обвинения сняты.
В 1997 г. — новый суд, теперь по обвинению в личной причастности к уголовно-наказуемым операциям. Обвинение рассыпалось.
Воинское звание в системе МГБ ГДР — генерал-полковник. Свободно владеет русским, английским языками. Женат. Имеет четырех детей, одиннадцать внуков и двух правнуков.

«Возможно, благодаря работе во внешней разведке он образован и открыт …»
Генерал-полковник Маркус Вольф о В.В. Путине

Я родился на юге Германии в вюртембергском городишке Хехинген в очень бедной еврейской семье Эльзы и Фридриха Вольф. Это произошло 19 января 1923 г. Отец мой должен был стать раввином, но предпочел профессию врача. Когда мне было около пяти лет, мы переехали в столицу Вюртемберга Штутгарт, прожив там до самого прихода к власти нацистов в 1933 г.
После поджога рейхстага отца предупредили, что ему грозит большая опасность. И действительно, как коммунист, еврей да к тому же автор революционных пьес, он бы долго на свободе не остался. Тогда он на лыжах перешел в Австрию, оттуда в Швейцарию, и несколько месяцев спустя мы с матерью и моим младшим братом Конрадом последовали за ним. Потом переехали во Францию, где отец написал пьесу "Профессор Мамлок", которая стала, пожалуй, его самым известным произведением.

Из воспоминаний Маркуса Вольфа
В разведку в 1952 г. меня направила наша партия, тогда Компартия Германии. Аккерман, который после образования ГДР в 1949 г. стал госсекретарем министерства иностранных дел, в 1952 г. выполнял параллельно функции первого руководителя внешнеполитической разведки ГДР и остался в Политбюро до конфликта с Ульбрихтом. На всех этих постах он был и оставался моим куратором и учителем, и именно он предложил в 1952 г. назначить меня своим наследником во главе разведслужбы.
Больших учителей не было, но вместе со мной в разведку пришли коммунисты старшего поколения, которые ранее работали в Коминтерне. А Коминтерн и советские разведслужбы были не так далеки друг от друга: каждый коммунист считал своим долгом делать все, что необходимо для защиты отечества трудящихся. Я, например, принял ключи начальника разведки от старого коммуниста Рихарда Штальмана, который с 1918 г. сотрудничал с советской разведкой и носил прозвище "Рихард Партизан". Но впоследствии я узнал, что "Штальман" — это его псевдоним.
Другим моим куратором, правда, только один год, был Роберт Корб, но и за этот год я у него многому научился. Были у нас на первых порах и советники из СССР, но они в основном учили бюрократии: как подшивать дела, как писать планы. На первых порах они, конечно, знали все, что мы делали, но с годами мы о своей агентуре им перестали говорить.
Я, как и большинство наших молодых работников, на первых шагах понимал свою работу, как политическую задачу, и не считал разведку каким-то особенным занятием, поскольку конспиративная работа довольно долго была свойственна немецкому рабочему движению, и учиться нам приходилось у партийных конспираторов. Ну, а весь остальной опыт накапливался уже со временем. По этой причине у нас не было ни одного бывшего слушателя советской школы разведки. Управление контрразведки посылало своих офицеров учиться в СССР, мы же не посылали.

Из воспоминаний Маркуса Вольфа
Я сам уехал из Москвы. Это были как раз дни августовского путча 1991 года... А до этого и сам председатель КГБ Крючков, и другие люди от его имени меня все время отговаривали от возвращения в Германию, предупреждая, что там не избежать ареста. Нам даже обещали предоставить квартиру в Москве. Но желания остаться у меня не было.
Во время путча Шебаршин был один день председателем КГБ, я его навестил в кабинете главы этой инстанции и сообщил, что решил ехать. На что он сказал тогда примерно следующее: видишь, что у нас происходит, мы для тебя ничего сделать не можем, езжай с богом.

«Я живу за счет гонораров за публичные выступления перед общественностью, а также за публикации моих книг. Кроме того, получаю так называемую "штрафную" пенсию, которую объединенное немецкое государство назначило всем бывшим работникам МГБ ГДР. Эта пенсия так издевательски мала, что противоречит самому трудовому законодательству ФРГ».

«В Вашингтоне меня до сих пор считают ответственным за терроризм и не дали визы даже тогда, когда я ее просил на три дня, чтобы попрощаться со своим умиравшим другом-американцем».

В 2004 году Маркуса Вольфа спросили, какими самыми яркими событиями, по его мнению, будет вспоминаться будущими поколениями 20 век. Он ответил - "Можно назвать два момента. Первый — это, конечно, фашизм, Вторая мировая война, свержение фашизма. Второй, на мой взгляд, это проигранный шанс — Октябрьская революция. Многие видели в ней шанс для человечества, мои родители в том числе. А этот шанс мы проиграли... Победило мещанское царство, накрытое теплым одеялом неопозитивизма: истинно, хорошо, нравственно то, что полезно. Вот и поймешь тут ницшеанскую тоску по великому, яркому, героическому. Гибель богов в отдельно взятой душе."

Маркус Иоганн Вольф — руководитель внешней разведки ГДР в 1958—1986, генерал-полковник государственной безопасности.

Маркус Вольф родился в городе Хехингене (Вюртемберг, Германия) в семье еврейского врача, писателя и коммуниста Фридриха Вольфа. В 1934 после прихода к власти национал-социалистов вместе с родителями и младшим братом Конрадом, ставшим впоследствии знаменитым кинорежиссёром, эмигрировал в Швейцарию, а затем — в СССР. Учился в Москве.

За яростные антифашистские книги, в первую очередь за прогремевшую со сцен Европы и Америки драму «Профессор Мамлок», Гитлер занес писателя, врача и ко всему прочему еврея Фридриха Вольфа, отца Миши, в список лиц, подлежащих уничтожению. И чем скорее, тем лучше для Германии чистых арийцев. Не дожидаясь светлого акта национального очищения, семья Вольфов сменила свой добротный особняк в Штургарте на двухкомнатную квартирку на Нижнем Кисловском. Для этого пришлось сутками, без сна и отдыха, идти на лыжах через швейцарскую границу.

С началом Великой Отечественной войны семью Вольфов эвакуировали в Казахстан, откуда Маркус Вольф был направлен в школу Коминтерна в Башкирии, в которой готовили агентуру для заброски в тыл противника. Из-за ряда провалов агентов было решено основные кадры из числа молодых немецких эмигрантов сохранить для работы в послевоенной Германии.

Маркус Вольф поступил учиться в Московский авиационный институт. Окончить институт Маркусу не удалось - в 1945 он был направлен на работу в Германию вместе с «группой Ульбрихта», которая должна была готовить приход к власти коммунистов. Первоначально его прикрытием была работа корреспондентом радиостанции «Berliner Rundfunk», где он освещал Нюрнбергский процесс.

В 1949 Маркус Вольф был назначен помощником посла ГДР (Германская Демократическая Республика) в СССР. В 1951 он был отозван в Германию для работы в «Институте научно-экономических исследований». Этот институт был на самом деле прикрытием зарождающейся внешней разведки ГДР - Штази. В декабре 1952 Маркус Вольф был назначен руководителем внешней разведки. Численность сотрудников и агентов разведки была невелика.

За считанные годы генерал Вольф создал самую мощную, чертовски изобретательную и, как считается, самую эффективную спецслужбу в мире. Говорят, ему удалось внедрить в мягкие местечки Запада более 4 тысяч агентов. Говорят, эта агентурная сеть кормила Кремль 80 процентами всей секретной информации, добытой в странах НАТО.

По словам Вольфа, в конце 1953 за рубежом работало 12 внедрённых агентов и ещё 30—40 человек готовилось к внедрению. В годы его руководства разведка ГДР стала самой эффективной разведывательной службой в странах Варшавского блока. К числу ее наиболее значительных достижений относят внедрение в аппарат НАТО экономиста Райнера Рупа, привлечение к сотрудничеству советника Вилли Брандта Гюнтера Гийома, помощника Гельмута Коля Адольфа Кантера и, наконец, главного аналитика западногерманской разведки по СССР и странам Варшавского договора Габриелы Гаст. К 1986 на внешнюю разведку ГДР работало уже около 1500 внедрённых агентов, не считая легальную агентуру при посольствах и вспомогательных агентов.

В 1986 Маркус Вольф ушёл в отставку. На переговорах Гельмута Коля и Горбачева об условиях объединения Германии отдельно рассматривался вопрос о судьбе руководства Штази. Коль был готов дать гарантии неприкосновенности, в том числе и Маркусу Вольфу, но Горбачев заявил, что его это не интересует, и Германия может делать с Вольфом, что захочет.

С падением Берлинской стены эмигрировал в СССР, после августовского путча запрашивал политическое убежище в Австрии, в сентябре 1991 принял решение вернуться в Германию, где был арестован. В 1994 был приговорён к 6 годам лишения свободы за государственную измену и коррупцию (!!!). В мае 1995 решением Верховного суда приговор был отменён, и Маркус Вольф был полностью оправдан.Вольф назвал это «политическим процессом». Быть может, это и был момент, в котором пришла к логическому завершению жизнь Маркуса Вольфа - так как он остался верен своему мировоззрению. Это было мировоззрение человека, который всем обязан коммунизму, не только своей собственной исторической ролью, но и своей жизнью.

На допросах он не выдал ни одного из известных ему бывших агентов внешней разведки ГДР.

Отпевая сегодня Вольфа, западная пресса не таскает мертвого волка за хвост. Профессиональный дар бывшего врага слишком велик, чтобы его не уважать. Генерал-полковник Маркус «Миша» Вольф весь свой век тайно сражался в расколотой Германии не против одной ее половины, а за защиту всей страны от ренессанса того кошмара, который пришлось пережить его семье, его двум родинам - Германии и России.

Шеф восточногерманской внешней разведки по иронии судьбы ушел из жизни именно в тот день, когда в Германии отмечается падение Берлинской стены. В течение 30 лет он возглавлял "Штази", которое в капиталистической Европе боялись даже больше КГБ или ГРУ. Он был, пожалуй, самым "секретным" человеком мира. До конца 70-х гг. западные разведслужбы не имели даже его фотографии, за что Вольф получил прозвище "Человек без лица", а в СССР же коллеги ласково и с уважением называли его Мишей Волком.

Маркус Вольф родился 19 января 1923 г. в Хехингене (Германия) в семье врача и драматурга Фридриха Вольфа. После прихода к власти Гитлера известному своими антифашистскими выступлениями Фридриху Вольфу оставаться в Германии было небезопасно. Прожив некоторое время в Швейцарии и Франции, Вольфы переехали в Москву, где им предоставили советское гражданство.

После начала Великой Отечественной войны Вольфы были эвакуированы в Алма-Ату, а затем в Башкирию, где Маркус поступил в спецшколу, в которой готовили специалистов по разведывательно-диверсионной работе в тылу врага. После окончания войны Маркус Вольф был отправлен в Берлин. Летом 1945 г. Вольф работал уже на берлинском радио и в газете "Берлинер Цайтунг" комментатором по внешнеполитическим вопросам. Год спустя он вместе с другими журналистами передавал новости с Нюрнбергского процесса.

К 27 годам Маркус имел опыт дипломатической и журналистской работы, профессиональные навыки нелегала, бывал в европейских странах. 8 февраля 1950 г., через полгода после создания ГДР, было образовано Министерство государственной безопасности ("Штази"), куда вошла служба разведки, маскировавшаяся на первых порах под вывеской Института экономических исследований. С самого начала существования этого института в состав его руководства входил Маркус Вольф.

С 1958 по 1987 г. он возглавлял главное разведывательное управление и был заместителем министра государственной безопасности ГДР. В годы его руководства разведка ГДР считалась самой эффективной разведывательной службой в странах Варшавского блока. К числу ее наиболее значительных достижений относят внедрение в аппарат НАТО экономиста Райнера Рупа, привлечение к сотрудничеству советника Вилли Брандта Гюнтера Гийома, помощника Гельмута Коля Адольфа Кантера и, наконец, главного аналитика западногерманской разведки по СССР и странам Варшавского договора Габриелы Гаст.

В 1983 г. Маркус Вольф подал в отставку, но его прошение удовлетворили только через три года. После объединения Германии Вольф просил политического убежища у Москвы и Вены, однако в этом ему было отказано. Вольфу пришлось пережить открытие архивов разведслужбы, преследования его коллег и, наконец, три процесса над ним самим по обвинению в государственной измене. В 1993 г. Вольф был приговорен Верховным земельным судом Дюссельдорфа к шести годам лишения свободы. Приговор впоследствии был отменен судом высшей инстанции, но в 1997 г. Вольфа все же приговорили к двум годам условно за незаконные задержания людей.

За многие десятилетия своей успешной карьеры Вольф отправил 4 тыс. агентов на Запад. Восточногерманская разведка поставила на поток подготовку "Ромео" - соблазнителей, которые должны были знакомиться с иностранными женщинами и выведывать у них государственные секреты. Западные СМИ утверждают, что Вольф смог украсть такое количество натовских секретов и передать их советскому блоку, что в случае войны между Востоком и Западом в Европе эти сведения могли бы сыграть решающую роль.

Впрочем, сам Вольф считал, что если он и войдет в историю разведки, то как человек, который усовершенствовал идею использования секса в шпионаже, о чем сам написал в своих мемуарах. Первого "Ромео", по кличке Феликс, заслали на запад еще в 1952 г., и он действовал под прикрытием коммивояжера, торгующего шампунями. Именно в этом качестве он умудрился познакомиться с секретаршей канцлера ФРГ Адэнауэра, которая на несколько лет стала важнейшим источником информации для ГДР.

Маркус Вольф написал несколько книг. "Тройка", например, рассказывает о жизни эмигрантов в Москве. Свою последнюю книгу "Друзья не умирают" он представлял в России. Парадоксально, но, даже написав несколько книг воспоминаний, он так и не раскрыл имен своих агентов. В своей последней книге он называет и тех, кого заставлял вербовать, и тех, кого вербовали, только вымышленными именами. Да и информацию о многих спецоперациях "Штази" Вольф забрал с собой в могилу.

Маркус Вольф
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Псевдонимы:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Гражданство:	Германия 22x20px Германия
Образование:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Учёная степень:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Учёное звание:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Вероисповедание:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Партия:
Основные идеи:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:
Отец:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мать:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруг:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Супруга:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дети:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды:
Автограф	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

В Москве Маркус учился сначала в немецкой школе имени К. Либкнехта , потом в русской школе имени Фритьофа Нансена . С началом Великой Отечественной войны семью Вольфов эвакуировали в Казахстан , откуда Маркус Вольф был направлен в школу Коминтерна в Кушнаренкове под Уфой , где велась подготовка агентуры для заброски в тыл противника. Из-за ряда провалов агентов было решено основные кадры из числа молодых немецких эмигрантов сохранить для работы в послевоенной Германии . В 1943 году Маркус Вольф поступил учиться в . В 1944 году Маркус Вольф женился на Эмми Штенцер, дочери немецкого коммуниста Франца Штенцера , погибшего в концентрационном лагере Дахау в 1933 году. Окончить МАИ Маркусу не удалось: в конце мая 1945 года он был направлен на работу в Германию вместе с группой Ульбрихта , которая должна была готовить приход к власти коммунистов. По прибытии в Берлин Ульбрихт направил Вольфа на Берлинское радио, которое находилось в Шарлоттенбурге, в британском секторе Берлина и было своего рода форпостом начинавшейся холодной войны. На антифашистском радио, создававшемся на месте имперского радио времён Геббельса, Маркус Вольф писал внешнеполитические комментарии под псевдонимом Михаэль Шторм, работал репортёром и руководил различными политическими редакциями. С сентября 1945 года Вольф был командирован корреспондентом Берлинского радио в Нюрнберг для освещения хода Нюрнбергского процесса .

Маркус Вольф скончался 9 ноября 2006 года в Берлине . Похоронен на Центральном кладбище Фридрихсфельде рядом с братом .

Напишите отзыв о статье "Вольф, Маркус"

Примечания

Библиография

• Маркус Вольф. По собственному заданию. - Международные отношения , 1992. - 286 с. - 30 000 экз. - ISBN 5-7133-0527-9.
• Маркус Вольф. «Исповедь разведчика»
• Маркус Вольф. Игра на чужом поле. Тридцать лет во главе разведки = Spionagechef im Geheimen Krieg. - М .: Международные отношения, 1998. - 392 с. - (Секретные миссии). - ISBN 5-7133-0958-4.
• Маркус Вольф. = Freunde sterben nicht. - М .: Международные отношения, 2004. - 336 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-7133-1345-6.
• Маркус Вольф. «Трое из 30-х»
• Маркус Вольф Секреты русской кухни. Geheimnisse Der Russischen Kuche. М.: Вымпел, 1997. Перевод Голякова .

Ссылки

Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Отрывок, характеризующий Вольф, Маркус

В его взгляде горела какая-то дикая, неисполнимая надежда, которая, видимо, должна была исходить от меня... Но по мере того, как я отвечала, он увидел, что ошибался. И «железный» Караффа, к величайшему моему удивлению, поник!!! На мгновение мне даже показалось, что внутри у него что-то оборвалось, будто он только что обрёл и тут же потерял что-то для него очень жизненно важное, и возможно, в какой-то степени даже дорогое...
– Видите ли, жизнь не всегда так проста, как нам кажется... или как нам хотелось бы её видеть, Ваше святейшество. И самое простое нам иногда кажется самым правильным и самым реальным. Но это далеко не всегда, к сожалению, является правдой. Да, я давным-давно могла уйти. Но что от этого изменилось бы?.. Вы нашли бы других «одарённых», наверняка не столь сильных, как я, из которых бы также попытались бы «выбить» интересующие Вас знания. А у этих бедняг не было бы даже малейшей надежды на сопротивление вам.
– И Вы считаете, что она есть у Вас?.. – с каким-то болезненным напряжением спросил Караффа.
– Без надежды человек мёртв, Ваше святейшество, ну, а я, как видите, ещё живая. И пока я буду жить – надежда, до последней минуты, будет теплиться во мне... Такой уж мы – ведьмы – странный народ, видите ли.
– Что ж, думаю, на сегодня разговоров достаточно! – неожиданно зло воскликнул Караффа. И не дав мне даже испугаться, добавил: – Вас отведут в ваши комнаты. До скорой встречи, мадонна!
– А как же мой отец, Ваше святейшество? Я хочу присутствовать при том, что будет происходить с ним. Каким бы ужасным это не являлось...
– Не беспокойтесь, дорогая Изидора, без Вас это даже не было бы таким «забавным»! Обещаю, Вы увидите всё, и я очень рад, что Вы изъявили такое желание.
И довольно улыбнувшись, уже повернулся к двери, но вдруг что-то вспомнив, остановился:
– Скажите, Изидора, когда Вы «исчезаете» – имеет ли для Вас значение, откуда Вы это делаете?..
– Нет, Ваше святейшество, не имеет. Я ведь не прохожу сквозь стены. Я просто «таю» в одном месте, чтобы тут же появиться в другом, если такое объяснение даст Вам хоть какую-то картинку, – и, чтобы его добить, нарочно добавила, – Всё очень просто, когда знаешь как это делать... святейшество.
Караффа ещё мгновение пожирал меня своими чёрными глазами, а потом повернулся на каблуках и быстро вышел из комнаты, будто боясь, что я вдруг для чего-то его остановлю.
Я прекрасно понимала, почему он задал последний вопрос... С той же самой минуты, как он увидел, что я могу вдруг взять и так просто исчезнуть, он ломал свою гордую голову, как бы покрепче меня куда-то «привязать», или, для надёжности, посадить в какой-нибудь каменный мешок, из которого уж точно у меня не осталось бы надежды никуда «улететь»... Но, своим ответом, я лишила его покоя, и моя душа искренне радовалась этой маленькой победе, так как я знала наверняка, что с этого момента Караффа потеряет сон, стараясь придумать, куда бы понадёжнее меня упрятать.
Это, конечно же, были только лишь забавные, отвлекающие от страшной реальности моменты, но они помогали мне хотя бы уж при нём, при Караффе на мгновение забыться и не показывать, как больно и глубоко ранило меня происходящее. Я дико хотела найти выход из нашего безнадёжного положения, желая этого всеми силами своей измученной души! Но только лишь моего желания победить Караффу было недостаточно. Я должна была понять, что делало его таким сильным, и что же это был за «подарок», который он получил в Мэтэоре, и который я никак не могла увидеть, так как он был для нас совершенно чужим. Для этого мне нужен был отец. А он не отзывался. И я решила попробовать, не отзовётся ли Север...
Но как я не пыталась – он тоже почему-то не хотел выходить со мной на контакт. И я решила попробовать то, что только что показала Караффе – пойти «дуновением» в Мэтэору... Только на этот раз я понятия не имела, где находился желанный монастырь... Это был риск, так как, не зная своей «точки проявления», я могла не «собрать» себя нигде вообще. И это была бы смерть. Но пробовать стоило, если я надеялась получить в Мэтэоре хоть какой-то ответ. Поэтому, стараясь долго не думать о последствиях, я пошла...
Настроившись на Севера, я мысленно приказала себе проявиться там, где в данное мгновение мог находиться он. Я никогда не шла вслепую, и большой уверенности моей попытке это, естественно, не прибавляло... Но терять всё равно было нечего, кроме победы над Караффой. А из-за этого стоило рискнуть...
Я появилась на краю очень крутого каменного обрыва, который «парил» над землёй, будто огромный сказочный корабль... Вокруг были только горы, большие и малые, зеленеющие и просто каменные, где-то в дали переходящие в цветуще луга. Гора, на которой стояла я, была самой высокой и единственной, на верхушке которой местами держался снег... Она гордо высилась над остальными, как сверкающий белый айсберг, основание которого прятало в себе невидимую остальными загадочную тайну...
От свежести чистого, хрустящего воздуха захватывало дыхание! Искрясь и сверкая в лучах жгучего горного солнца, он лопался вспыхивающими снежинками, проникая в самые «глубинки» лёгких... Дышалось легко и свободно, будто в тело вливался не воздух, а удивительная животворная сила. И хотелось вдыхать её бесконечно!..
Мир казался прекрасным и солнечным! Будто не было нигде зла и смерти, нигде не страдали люди, и будто не жил на земле страшный человек, по имени Караффа...
Я чувствовала себя птицей, готовой расправить свои лёгкие крылья и вознестись высоко-высоко в небо, где уже никакое Зло не смогло бы меня достать!..
Но жизнь безжалостно возвращала на землю, жестокой реальностью напоминая причину, по которой я сюда пришла. Я огляделась вокруг – прямо за моей спиной высилась слизанная ветрами, сверкающая на солнце пушистым инеем, серая каменная скала. А на ней... белой звёздной россыпью качались роскошные, крупные, невиданные цветы!.. Гордо выставив под солнечные лучи свои белые, словно восковые, остроконечные лепестки, они были похожи на чистые, холодные звёзды, по ошибке упавшие с небес на эту серую, одинокую скалу... Не в состоянии оторвать глаза от их холодной, дивной красоты, я опустилась на ближайший камень, восторженно любуясь завораживающей игрой светотеней на слепяще-белых, безупречных цветках... Моя душа блаженно отдыхала, жадно впитывая чудесный покой этого светлого, чарующего мгновения... Кругом витала волшебная, глубокая и ласковая тишина...
И вдруг я встрепенулась... Я вспомнила! Следы Богов!!! Вот, как назывались эти великолепные цветы! По старой-престарой легенде, которую давным-давно рассказывала мне моя любимая бабушка, Боги, приходя на Землю, жили высоко в горах, вдали от мирской суеты и людских пороков. Долгими часами размышляя о высоком и вечном, они закрывались от Человека завесой «мудрости» и отчуждения... Люди не знали, как их найти. И только нескольким посчастливилось узреть ИХ, но зато, позже этих «удачливых» никто никогда больше не видывал, и не у кого было спросить путь к гордым Богам... Но вот однажды умирающий воин забрался высоко в горы, не желая живым сдаваться врагу, победившему его.
Жизнь оставляла грустного воина, вытекая последними каплями остывающей крови... И никого не было рядом, чтобы проститься, чтобы омыть слезами его последний путь... Но вот, уже ускользая, его взгляд зацепился за дивную, невиданную, божественную красоту!.. Непорочные, снежно-белые, удивительнейшие цветы окружали его... Их чудесная белизна омывала душу, возвращая ушедшую силу. Призывала к жизни... Будучи не в силах шевельнуться, он внимал их холодный свет, открывая ласке одинокое сердце. И тут же, у него на глазах, закрывались его глубокие раны. Жизнь возвращалась к нему, ещё сильнее и яростнее, чем при рождении. Снова почувствовав себя героем, он поднялся... прямо перед его взором стоял высокий Старец...
– Ты вернул меня, Боже? – восторженно спросил воин.
– Кем ты есть, человече? И почему рекёшь меня Господом? – удивился старец.
– Кто же другой мог совершить подобное? – прошептал человек. – И живёшь ты почти, что в небе... Значит ты Бог.
– Я не Бог, Я потомок его... Благо – истинный... Заходи, коль пришёл, в нашу обитель. С чистым сердцем и чистым помыслом ты пришёл жизнь пращать... Вот и возвратили тебя. Радуйся.
– Кто возвратил меня, Старче?
– Они, радимые, «стопы господние»... – указав на дивные цветы, качнул головой Старец.

По ту сторону волков

Когда в 2004 году Маркуса Вольфа, бесспорно, лучшего руководителя разведки всех времен и народов, спросили, какими самыми яркими событиями, по его мнению, будет вспоминаться будущими поколениями ХХ век, он ответил: «Можно назвать два момента. Первый - это, конечно, фашизм, Вторая мировая война, свержение фашизма. Второй, на мой взгляд, это проигранный шанс - Октябрьская революция. Многие видели в ней шанс для человечества, мои родители в том числе. А этот шанс мы проиграли… Победило мещанское царство, накрытое теплым одеялом неопозитивизма: истинно, хорошо, нравственно то, что полезно. Вот и поймешь тут ницшеанскую тоску по великому, яркому, героическому. Гибель богов в отдельно взятой душе». Лучше, пожалуй, и не скажешь.
Находясь более 30 лет во главе разведки ГДР, то есть на переднем крае борьбы с капитализмом, он лучше других понимал сущность пресловутого западного общества потребления, его сильные и слабые стороны. «Власть денег прибегает к насилию не меньше, чем власть государства, - писал он. - Она действует не так явно, но не менее жестоко. Если злоупотребление властью при «реальном социализме» начинается с манипуляции идеалом, то капитализм злоупотребляет идеалом индивидуальной свободы в интересах власти денег и в ущерб большинству общества. Неясный страх перед будущим чувствуется повсюду и происходит оттого, что наша современная общественная система не только не в состоянии решить большие проблемы, перед которыми стоит человечество, но порождает новые и еще большие проблемы».
«Человек без лица», «Волк в тени» - так звучно величали западные конкуренты шефа восточногерманской разведки, начальника Главного управления разведки (Управления «А») Министерства государственной безопасности ГДР в 1958 - 1986 годах, генерал-полковника государственной безопасности Маркуса Вольфа. На протяжении двадцати шести лет западные спецслужбы не могли ни сфотографировать, ни достать фотографию руководителя внешней разведки «Штази» и не знали, как выглядит их главный противник. Все это время генерал продолжал лично участвовать в операциях на вражеской территории и встречаться с агентами, считая это необходимым для хорошего руководителя. Реальным прототипам киношного Джеймса Бонда талант Маркуса Вольфа стоил немало нервных клеток и седых волос. Он умер в ночь на 9 ноября 2006 года в своей берлинской квартире, в очередную годовщину падения берлинской стены. Маркус Вольф считается легендой ХХ века, потому что в годы его руководства внешней разведкой ГДР были достигнуты выдающиеся результаты в приобретении ценных источников в ряде стран НАТО, прежде всего в ФРГ. Даже после аннксии ГДР Маркус Вольф отказался от предложений ЦРУ сдать агентурную сеть «Штази» в обмен на баснословный гонорар, предоставление политического убежища и комфортную жизнь в США, заплатив за свою принципиальность свободой.
Маркус Вольф родился 19 января 1923 года в Германии. В 30-е годы семья Вольфов (он был сыном коммунистов) была вынуждена эмигрировать в СССР. В Москве Маркус и его младший брат Конрад (их все звали Миша и Коля) получили советское гражданство и учились сначала в немецкой школе имени Карла Либкнехта, а затем - в русской имени Фритьофа Нансена на Арбате. Летом 1942 года в период драматических событий на советско-германском фронте Маркус был направлен в секретную спецшколу Коминтерна для подготовки к заброске в Германию. Слушателей школы, находившейся в Уфе, обучали обращению с огнестрельным и холодным оружием, подрывному делу, технике конспирации и ряду других разведывательных дисциплин. Будущие подпольщики с нетерпением ожидали возможности начать борьбу с гитлеровцами. Однако в мае 1943 года в связи с роспуском Коминтерна школа была закрыта. В конце мая 1945 года Маркус Вольф вернулся в Германию и начал работать на Берлинском радио, в том числе в качестве спецкора на Нюрнбергском процессе над нацистскими преступниками.
Весной 1949 года три западные оккупационные зоны были объединены в Федеративную Республику Германии, а четвертая (советская) в октябре того же года провозгласила себя Германской Демократической Республикой. К этому времени в Западной Германии уже несколько лет существовала западная разведка - «Организация Гелена», преобразованная 1 апреля 1956 года в БНД (Bundesnachrichtendienst) как составная часть ведомства федерального канцлера со штаб-квартирой в Пуллахе, что под Мюнхеном. В ответ на это в августе 1951 года политбюро ЦК СЕПГ принимает решение о создании политической разведслужбы ГДР под кодовым названием Институт экономических исследований (создан 1 сентября 1951 года). Его задачи были сформулированы предельно четко: ведение политической, экономической и научно-технической разведки в ФРГ, Западном Берлине и странах НАТО, а также проникновение в западные спецслужбы. Последняя задача была поручена отделу, которым вскоре стал руководить Маркус Вольф. Представитель КГБ СССР при МГБ ГДР легендарный советский разведчик генерал-майор Александр Михайлович Коротков, который хорошо знал Маркуса Вольфа по работе, подчеркивал: «У него было поразительное умение располагать к себе людей. Причем это был не просто профессионализм. Ему люди были по-настоящему интересны. Уже будучи в высоких чинах, Вольф продолжал заниматься оперативной работой, встречался, как это называется на нашем языке, с “источниками”. У него была внутренняя потребность общаться с людьми. Он постоянно искал новые формы работы, непрерывно изучал деятельность других спецслужб, исследовал их слабые и сильные места, стремился накладывать их положительный и отрицательный опыт на немецкую специфику. Это была творческая личность».
В декабре 1952 года Маркуса Вольфа неожиданно вызвал глава СЕПГ и фактический руководитель государства Вальтер Ульбрихт. Он объявил Маркусу Вольфу, которому не исполнилось и 30 лет, о его назначении руководителем всей внешней разведки ГДР, которая отныне была включена в систему МГБ («Штази»). Новое назначение Маркус Вольф получил незадолго до смерти Сталина, событий 17 июня 1953 года в Берлине и ареста Лаврентия Павловича Берии в Москве. Кроме того, сложность создания новой разведки заключалась в том, что ГДР не была признана большинством капиталистических государств и не имела в них посольств, под прикрытием которых традиционно работают «рыцари плаща и кинжала».
Первоначально внешняя разведка «Штази» насчитывала всего несколько человек. К моменту отставки Маркуса Вольфа в 1986 году Главное управление «А» располагало разветвленной агентурной сетью по всему миру, включающей несколько тысяч агентов. Основной целью разведки ГДР была Западная Германия. «Штази» работала также в странах Ближнего Востока, Африки, Латинской Америки – везде, где сталкивались интересы двух социальных систем, и участвовала в разрешении крупных политических кризисов в Чехословакии 1968 года и других странах Восточной Европы. Среди информаторов Маркуса Вольфа были сотрудники западногерманского правительства в Бонне и центрального аппарата НАТО в Брюсселе, видные депутаты Бундестага и высокопоставленные члены масонских лож. Вездесущность восточногерманской агентурной сети была кошмаром западных контрразведок. До сих пор германские буржуазные политики обвиняют друг друга в работе на «Штази».
Но вернёмся в 1953 год. После событий 17 июня начался массовый отток населения из ГДР. До 1957 года её покинуло почти полмиллиона человек. В это число удалось «запустить» специально отобранных мужчин и женщин, агентов разведки, прошедших несложный курс обучения. Некоторым из них пришлось начинать жизнь на Западе с нуля, заниматься физическим трудом и собственными усилиями делать карьеру. Для студентов и научных работников окольными путями подыскивали места в важных научных центрах. Кое-кто оказался на должностях, связанных с обеспечением секретности, некоторые достигли крупных постов в экономической иерархии.
Первым агентом, добившимся успеха, стал «Феликс». По легенде представитель фирмы по поставке оборудования для парикмахерских, он часто бывал в Бонне, где находилось ведомство федерального канцлера. Разведчики и не мечтали проникнуть туда. «Феликс» решился. В толпе на автобусной остановке он познакомился с женщиной, ставшей затем первым источником в ведомстве. Со временем они стали любовниками, и «Норма» (такое кодовое имя было ей присвоено) родила от него сына. Она не была агентом, но то, что она рассказывала, позволяло разведке действовать более активно и целенаправленно.
Позднее «Феликсом» заинтересовалась контрразведка ФРГ (нем. Bundesamt für Verfassungsschutz – основной орган политического сыска Германии, преемник гестапо). «Феликса» пришлось отозвать, а «Норма» осталась на Западе, так как, по словам «Феликса», не могла представить себе жизнь в ГДР. Так завершилось первое «дело Ромео». Потом было много подобных дел. Всю эту эпопею стали называть «шпионаж по любви».
Однако Маркус Вольф в своих мемуарах «Игра на чужом поле» отмечает, что любовь, личная привязанность к сотруднику разведки являлась лишь одной из мотиваций для тех, кто действовал в пользу его службы. Немалую роль при этом играли также политические убеждениями, идеализм, финансовые причины и неудовлетворённое честолюбие. Он пишет: «Распространённое в средствах массовой информации утверждение, что моё Главное управление разведки выпустило на невинных гражданок Западной Германии настоящих „шпионов-Ромео“, быстро зажило собственной жизнью. С этим ничего нельзя было поделать, и с тех пор к моей службе прицепились сомнительные слова „взломщиков сердец“, которые таким способом выведывают тайны боннского правительства…» Писали, что существует специальное отделение по подготовке «Ромео». «…Такое отделение, - говорит далее Вольф, - относится к той же категории фантастики, как и мнимое подразделение в британской МИ-5, где изобретаются и испытываются новейшие вспомогательные средства для агента 007». Генерал Вольф далее отмечает, что возникновение «стереотипа Ромео» стало возможно потому, что большинство направляемых на Запад разведчиков были мужчины-холостяки - для них было легче создать легенды и условия для адаптации. Приведем несколько примеров «шпионажа по любви».
Упомянутый выше «Феликс», вернувшись в ГДР, сообщил о некой Гудрун, одинокой секретарше в аппарате статс-секретаря Глобке, на которую мог бы повлиять правильно подобранный мужчина. Для этой цели был выбран Герберт С. (оперативный псевдоним «Астор»), спортсмен-лётчик, бывший нацист, член НСДАП. Последнее обстоятельство явилось хорошим поводом для его «бегства» из ГДР. Он отправился в Бонн, где завёл хорошие знакомства, в том числе и с Гудрун. Она, даже не будучи завербованной, стала давать информацию о людях и событиях в ближайшем окружении канцлера Аденауэра, контактах шефа разведки Гелена с канцлером и с Глобке. «Астор» завербовал Гудрун, выдав себя за… офицера советской разведки. Ей импонировало внимание к её особе представителя великой державы, и она стала еще более усердно шпионить. К сожалению, болезнь «Астора» заставила отозвать его, и связь прекратилась.
Директор известного театра из Саксонии Роланд Г. уехал в Бонн, чтобы познакомиться с женщиной по имени Маргарита, ревностной благовоспитанной католичкой, работавшей переводчицей в штаб-квартире НАТО. Он изображал из себя датского журналиста Кая Петерсена, говорил с лёгким датским акцентом. Сблизившись с Маргаритой, «признался», что является офицером датской военной разведки. «Дания маленькая страна, и её в НАТО обижают, не делясь с ней информацией. Ты должна помочь нам». Она согласилась, но призналась, что мучают угрызения совести, усугубляемые греховностью их связи. Чтобы успокоить её, провели целую комбинацию. Один из сотрудников разведки быстро выучил датский язык (в необходимом объёме) и отправился в Данию. Нашёл подходящую церковь, узнал режим её работы. Туда же приехали Роланд Г. с Маргаритой. В один прекрасный день, когда церковь была пуста, «священник» принял у Маргариты исповедь, успокоил её душу и благословил на дальнейшую помощь её другу и «нашей маленькой стране». В дальнейшем, когда Роланда Г. из опасения провала пришлось отозвать, Маргарита согласилась снабжать информацией другого «датчанина», но вскоре её интерес пропал: она работала только ради одного мужчины.
В начале 1960-х годов офицер разведки Герберт З., работавший под псевдонимом «Кранц», познакомился в Париже с девятнадцатилетней Гердой О. Она служила в отделе МИДа «Телько», где расшифровывались и передавались дальше телеграммы всех западногерманских посольств. «Кранц» открылся Герде, они вступили в брак, и она под псевдонимом «Рита» стала работать на супруга. Будучи смелой и рисковой, она спокойно набивала свою огромную сумку многометровыми телеграфными лентами и приносила их «Кранцу». Три месяца она работала шифровальщицей в Вашингтоне, и благодаря ей разведка ГДР была в курсе американо-германских отношений.
В начале 1970-х годов «Риту» перевели на работу в посольство в Варшаве. «Кранц» по своей легенде должен был остаться в ФРГ. «Рита» влюбилась в западногерманского журналиста, агента БНД, и во всём призналась ему, но у неё хватило порядочности предупредить по телефону «Кранца». Тот успел бежать в ГДР. По просьбе Маркуса Вольфа офицеры польской разведки в аэропорту перед отправкой «Риты» в Бонн предложили ей предоставить политическое убежище в Польше. Она какое-то мгновение колебалась, но вошла в самолёт. В Бонне охотно дала информацию о своей работе на разведку ГДР и о «Кранце». Но разведчик оказался «непотопляемым». Он нашёл другую женщину, получившую псевдоним «Инга». Она всё знала о нём, тем более что в иллюстрированном журнале натолкнулась на статью о процессе против «Риты» и фотографию «Кранца». Несмотря на это, она стала активно работать, довольно быстро нашла место в Бонне в ведомстве федерального канцлера, и на протяжении ряда лет снабжала разведку ГДР первоклассной информацией. «Инга» мечтала официально выйти замуж за «Кранца», но в ФРГ это было невозможно. Решили сделать это в ГДР. «Инге» выдали документы на её девичью фамилию и в одном из загсов оформили отношения супругов. Правда, страница с записью о регистрации их брака была изъята и уничтожена, о чём супруги в то время так и не узнали.
В 1979 году западногерманская контрразведка нанесла тяжёлые удары по разведке ГДР. Было арестовано шестнадцать агентов. Многим, в том числе «супружеским парам», пришлось бежать в ГДР. Некоторые из них сохранили свои брачные союзы и зажили нормальной семейной жизнью. Однако работа разведки успешно продолжалась как с использованием классических методов (обычная мужская агентура), так и «шпионажа по любви».
Одним из удачливых разведчиков оказался Адольф Кантер (псевдоним «Фихтель»). Он был внедрён в окружение молодого политика, будущего канцлера ФРГ Гельмута Коля. Правда, его восхождению в рядах сторонников Коля был положен конец из-за нелепого обвинения в нецелевом использовании пожертвований, по которому он был оправдан. Однако с окружением Коля он сохранил добрые отношения. В 1974 году стал заместителем руководителя боннского бюро концерна Флика и не только передавал сведения о связи крупного бизнеса с политикой, но и сам влиял на распределение довольно крупных «пожертвований». Когда в 1981 году в Бонне возник крупный скандал по поводу этих «пожертвований», разведка ГДР, укрывая своего источника, преодолела искушение передать материалы западногерманским средствам массовой информации, хотя знала очень много. После скандала боннское бюро было ликвидировано, но Кантер сохранил все свои связи в партийно-правительственном аппарате и продолжал информировать разведку. Он был арестован только в 1994 году и приговорён к двум годам тюрьмы условно. Видимо, сработало то, что в ходе процесса он умолчал о многом из того, что знал о жизни боннского политического сообщества.
Одним из важнейших источников информации разведки ГДР стал Гюнтер Гийом, имя которого вошло в историю и требует отдельного рассказа. Офицеру разведки ГДР Гюнтеру Гийому удалось внедриться в администрацию канцлера ФРГ. Вскоре он стал личным референтом Вилли Брандта. С этого времени все документы, ложившиеся на стол главы западногерманского правительства, регулярно попадали в руки Маркуса Вольфа. После разоблачения Гюнтера Гийома канцлеру ФРГ Вилли Брандту пришлось уйти в отставку.
Еще одной выдающейся разведчицей была Габриела Гаст - единственная женщина в западногерманской разведке, достигшая руководящего поста в качестве главного аналитика по Советскому Союзу и Восточной Европе. Именно она составляла для канцлера сводные доклады на основе всей полученной информации. Вторые экземпляры этих докладов оказывались на столе у Маркуса Вольфа. В 1987 году она была назначена заместителем руководителя отдела восточного блока в западногерманской разведке. В 1990 году её арестовали, в 1994 году выпустили на свободу.
Зачастую миссия Маркуса Вольфа была шире, чем простое ведение разведки. Он участвовал в тайных переговорах с некоторыми официальными и высокопоставленными деятелями ФРГ. Например, с министром юстиции Фрицем Шеффером, излагавшим свои идеи воссоединения двух Германий. Или (через посредников) с министром по общегерманским вопросам в кабинете Аденауэра Эрнстом Леммером. Доверительные политические контакты поддерживались с премьер-министром земли Северный Рейн - Вестфалия Хайнцем Кюном и с председателем фракции СДПГ в боннском парламенте Фрицем Эрлером. Его анализ процессов, происходивших внутри НАТО, а также сообщения о планах вашингтонских «ястребов» были неоценимы.
Для приобретения друзей в высших сферах Бонна Маркус Вольф использовал самые разные способы. Например, для установления контакта с видным деятелем бундестага, который затем проходил под псевдонимом «Юлиус», Маркус Вольф организовал его поездку по Волге, а затем посещение рыбацкого домика под Волгоградом, где в самой непринуждённой обстановке, под русский баян, пельмени, водку, икру и рассказы рыбака, потерявшего на фронте двух сыновей, нашёл с ним общий язык.
Многие годы продолжалось единоборство Маркуса Вольфа с руководителем БНД «серым генералом» Рейнхардом Геленом. Борьба шла с переменным успехом. Гелен засылал, точнее, вербовал свою агентуру внутри многих жизненно важных объектов ГДР, включая партийно-правительственные учреждения. Агентура Маркуса Вольфа проникала в святая святых БНД и НАТО. Оба страдали от перебежчиков и изменников. Оба считали, что служат интересам германского народа. Рейнхард Гелен был уволен со своего поста в 1968 году и ушёл из жизни в 1979. Маркус Вольф же добровольно подал в отставку в 1983 году в возрасте шестидесяти лет. Однако передача дел новому начальнику разведки Вернеру Гроссману продлилась еще около трёх лет. Последним рабочим днём Маркуса Вольфа стало 30 мая 1986 года. Трудно не заметить, что отставка «Волка» совпала с началом горбачевской перестройки в СССР. Маркус Вольф, имевший еще со времен школы Коминтерна прямую связь с Москвой, считался одним из наиболее информированных людей в ГДР. Не исключено, что он одним из первых угадал предательство в Кремле, и, будучи не в силах что-либо изменить, не захотел более защищать проданную руководством идею.
После падения Берлинской стены Маркус Вольф вместе с женой выехал в Австрию. Оттуда 22 октября 1990 года он написал письмо Горбачёву. В нём, в частности, говорилось:
«Дорогой Михаил Сергеевич…
…Разведчики ГДР много сделали для безопасности СССР и его разведки, и агентура, которая сейчас подвергается преследованию и публичной травле, обеспечила постоянный поток надёжной и ценной информации. Меня называют „символом“ или „синонимом“ успешной разведывательной работы. Видимо, за успехи наши бывшие противники и хотят меня наказать, распять на кресте, как уже писали…»
Далее в своём письме Вольф просил Горбачёва во время его предстоящего визита в Германию поставить вопрос о судьбе друзей-разведчиков, их помощников, с которыми обращаются хуже, чем с военнопленными. Письмо заканчивалось словами: «Вы, Михаил Сергеевич, поймете, что я ратую не только за себя, но за многих, за которых болит сердце, за которых я и поныне чувствую ответственность…»
Но «дорогой Михаил Сергеевич» не только не принял никаких мер, но и не ответил на письмо…
Из Австрии Маркус Вольф и его жена переехали в Москву. Но там он почувствовал, что в Кремле существуют различные мнения относительно его пребывания в СССР. С одной стороны, его прошлое обязывало предоставить убежище, с другой - там не хотели портить отношений с новой могущественной Германией. Поэтому после провала «опереточного» августовского путча 1991 года Вольф решил вернуться в Германию и разделить груз ответственности, возложенный на его преемника и товарищей по службе.
24 сентября 1991 года он пересёк австро-германскую границу, где его уже ожидал генеральный прокурор. В тот же день он оказался в одиночной камере с двойной решёткой в тюрьме города Карлсруэ. Через одиннадцать дней его отпустили под огромный залог, собранный его друзьями.
Началась длинная и изнурительная процедура следствия. Даже бывшие противники Вольфа выражали недоумение. Бывший руководитель БНД Х. Хелленбройт заявил: «Процесс против Вольфа я считаю противоречащим конституции. Вольф занимался разведкой по поручению тогдашнего государства…» Министр юстиции Кинкель: «В немецком воссоединении нет ни победителей, ни побеждённых». Берлинская судебная палата убедительно обосновала свои сомнения в соответствии международному праву обвинений против сотрудников разведки. И тем ни менее суд состоялся. В ходе судебного разбирательства Маркус Вольф выразил возмущение самим фактом предания суду людей, действовавших в интересах своего, законно существовавшего, государства, члена ООН. Маркуса Вольфа обвинили в вербовке агентов при помощи шантажа, подкупа и других нечистоплотных методов. Но на судебном процессе эти обвинения доказать не удалось. Сам Маркус Вольф утверждал, что граждане западных государств шли на сотрудничество по идейным соображениям – по его словам, не все они были коммунистами, но все понимали несправедливость царящего в капиталистических странах порядка. На содержание большой сети платных агентов у маленькой ГДР просто не было денег. Агентов берегли, и в случае угрозы разоблачения их немедленно отзывали. Предельно осторожный Маркус Вольф предпочитал отказаться от получения важных сведений, нежели подвергать риску информатора. Возможно, именно поэтому случаи провала разведчиков «Волка» за всю историю «Штази» были единичными. Как и другие спецслужбы стран Варшавского договора, и, прежде всего, СССР, «Штази» активно использовала «идеологический ресурс». В беседе с корреспондентами уже после крушения социалистического блока Маркус Вольф вспоминал, что на восточногерманскую разведку работало множество состоятельных граждан ФРГ и других стран Запада, сотрудничавших с коммунистами исключительно на добровольной основе. Многие из них не отказались от своих убеждений и после исчезновения ГДР. Среди известных сейчас добровольных сотрудников «Штази» были видные политические деятели ФРГ Адольф Кантор и Вильгельм Борм, миллионер Хайнц Порст и другие. Следует особо подчеркнуть, что в ходе следствия и суда Маркус Вольф не признал себя виновным. Он не сдал ни одного из известных ему агентов, не раскрыл ни одной из тех секретных операций, которые проводила его служба. Следует отметить, что и целому ряду агентов «Штази», содержащимся в «демократических» тюрьмах, была обещана амнистия в случае показаний против бывшего шефа. Ни один из них не согласился.
Из протокола процесса (в суд была доставлена женщина из заключения):
Прокурор: — Вы встречались с обвиняемым в 197.. году?
Свидетельница: — Да.
Прокурор: — О чем вы с ним говорили?
Свидетельница: — Много о чем. О музыке. О кулинарии. Всего уже не помню…
Другой разведчик, содержащийся с несколькими соратниками в заключении в США, в интервью сказал: «Передайте Вольфу, чтобы за нас не волновался. Мы ни о чем не жалеем».
Сегодня несколько десятков восточногерманских разведчиков остаются в заключении «демократических» режимов. Сколько законспирированных агентов осталось в западных странах, не знает никто.
Вольфу предлагали убежище и гражданство в Израиле, дом в Калифорнии и миллион долларов США в обмен на одно – заговорить (процесс своего обхаживания американцами он подробно описывает в своих мемуарах). Он отказался.
6 декабря 1993 года Маркус Вольф был приговорён к шести годам лишения свободы, но отпущен под залог. Летом 1995 года Федеральный конституционный суд вынес решение по делу преемника Маркуса Вольфа генерала Вернера Гроссмана, согласно которому устанавливалось, что офицеры разведки ГДР не подлежат в ФРГ преследованию за измену родине и шпионаж. На этом основании Федеральная судебная палата отменила приговор Дюссельдорфского суда, вынесенный Маркусу Вольфу.
Остаток своей жизни Маркус Вольф провел в своей квартире в центре Берлина, занимаясь литературной деятельностью. Книги генерала, одно имя которого вызывало ужас «добропорядочных» бюргеров, оказались неожиданно сентиментальными и человечными. Так, сборник «Друзья не умирают» он посвятил рассказам о немецких, советских и американских товарищах, с которыми его сводила жизнь. Эта книга, как и ряд других, переведена на русский язык. Легко заметить, что разведчик охотно пишет только о тех коллегах, которых уже нет в живых – но даже в этом случае для внимательного читателя очевиден ряд деликатно-профессиональных умолчаний.
Маркус Вольф умер тихо, во сне в своей квартире в центре Берлина 9 ноября 2006 года, когда наступала очередная годовщина падения Берлинской стены. В последний путь его провожали бывшие руководители ГДР и лидеры левых партий Германии, что вызвало волчий вой в буржуазной прессе, обвинившей политиков в «чествовании сталиниста». Тем ни менее, похороны человека, старавшегося всю жизнь держаться в тени, собрали несколько тысяч человек.