Главная » Дизайн квартир » Деревенские или городские. Городской и деревенский — в чём разница? "Городская и деревенская библиотека" в книгах

Деревенские или городские. Городской и деревенский — в чём разница? "Городская и деревенская библиотека" в книгах

Имя Ивана Васильевича Киреевского (родился 1806 г. † 1851 г.) будет памятно в летописях нашей церковно-общественной жизни, как одного из первых основателей славянофильства, - такого направления нашей общественной мысли, которое, отличаясь сыновнею преданностию православной церкви, особенно выдвигало значение православия для развития самых разнообразных сторон государственной, общественной и духовной жизни русского народа.

С внешней стороны жизнь Ивана Васильевича Киреевского представляется жизнию неудачника. Шести лет от роду он теряет отца. Оставшись на попечении матери, И. В. Киреевский получает блестящее образование. В течение двух лет (по 1815 г.) он находился под непосредственным влиянием В. А. Жуковского, близкого родственника его матери, жившего в эти годы в их родовом имении Долбино (Белевского уезда, Тульской губернии). С этого времени связи Жуковского и И. В. Киреевского не прерываются в плоть до дня смерти первого. Мать И. В. К. в 1817 г. вышла замуж за Елагина. Последний был человеком философски образованным и сумел привить самый серьезный интерес к философии в юноше. С 1822 г. И. В. К. учится в Москве у лучших профессоров, которые приходят к нему на дом для чтения лекций. В 1824 г. И. В. К. поступает на службу в московский Архив иностранной коллегии, где попадает в общество, выдающихся по образованию и талантливости молодых людей. Служба в Архиве, конечно, не могла удовлетворить запросов души молодого И. В. Κ., и он уже в её первые годы убежденно говорит о том, что его настоящее призвание - литературное поприще. Свои задачи на этом поприще он намечает в таких словах: „Мы возвратим права истинной религии, изящное согласим с нравственностию, возбудим любовь к правде, глупый либерализм заменим уважением законов и чистоту жизни возвысим над чистотою слога“.

В 1830 г. Иван Васильевич Киреевский едет в заграничное путешествие по совету врачей. Причиной расстройства его здоровья была неудачная любовь. Заграницею И. В. Κ., не смотря на данные обстоятельства, живо интересуется всем, и в особенности науками, из коих философия, богословие и история, предпочительно пред другими, привлекают его внимание. Он слушает по этим предметам лекции в Берлине и Мюнхене; знакомится также с профессорами и в числе их с знаменитым Гегелем и Шиллингом. Пребывание И. В. К. заграницею продолжалось около года. Возвратившись в Россию, он берется за издание журнала под названием „Европеец“. Издание это, однако, на втором номере останавливается, так как правительство заподозрило его в намерении вести политическую пропаганду. Жуковский едва спас И. В. К. от административной высылки. После этого события И. В. К. в течение 12 лет не обнаруживает никакой общественной и литературной деятельности. В 1834 г. он женится на давно любимой девушке и проводит мирную жизнь в своем родовом поместье Долбино. В сороковых годах И. В. К. делает новую попытку выступить на арену общественной деятельности, но опять неудачно. Он ищет кафедры философии при московском Университете и получает отказ. Желание высказать вполне созревшие и глубоко продуманные в деревенской тиши философские убеждения в И. В. Κ., однако, было настолько настойчиво, что он решается взяться за редактирование журнала „Москвитянин“, издаваемого Погодиным. Цензура, боязнь и тяжелый характер издателя, впрочем, заставляют И. В. К. отказаться и от этого дела после первых трех книжек журнала; только в 1852 г. он впервые высказывает свои религиозно-философские убеждения в статье „О характере просвещения Европы по его отношению к просвещению России“. Статья была помещена в „Московском Сборнике“, издаваемом славянофильским кружком; она навлекла цензурное запрещение на „Сборник“ и И. В. К. опять замолчал. Между тем в содержании статьи не было и тени чего-либо антиправительственного.

Сущность статьи заключается в следующем. Европейское просвещение, - по мнению И. В. Κ., - выросло из рационалистического начала и представляет собою его последовательное и законченное развитие. Рационализм, как начало культуры, Запад воспринял от древнего Рима, в государственных и правовых формах которого так заметно преобладание юридических норм над нравственною сущностью. Католичество и схоластика, протестантство и новая философия суть последовательные фазисы развития одного принципа - рационализма. В противоположность Западу, Восток всегда симпатизировал не рационализму, а „цельному мышлению“ при котором рассудок (ratio) не является единственным провозвестником истины и законодателем жизни. Отсюда постоянные симпатии на Востоке к Платону, в противоположность симпатиям западных христиан - Аристотелю. Православие - в противоположность католичеству и протестантству - чуждается рационализма и заключает в себе иные начала жизни и философского знания.

После запрещения „Сборника" Иван Васильевич Киреевский опять уезжает к себе в деревню, где и живет почти по самый день смерти. Пользуясь близостию Долбина к Оптиной пустыни, И. В. К. в течение своего пребывания в деревне деятельно поддерживал связи с иноками этой обители. Он помогал им в издании святоотеческих творений. Известный оптинский старец Макарий был духовником И. В. К. Насколько этому обстоятельству И. В. К. придавал важное значение, - видно из следующих строк его письма к Кошелеву. „Существеннее всяких книг и всякого мышления, - писал он, - найти святого православного старца, который бы мог быть твоим руководителем, которому ты бы мог сообщить каждую мысль свою и услышать о ней не его мнение более или менее умное, но суждения св. отцов“.

Третью и последнюю попытку выступить на литературное поприще Иван Васильевич Киреевский делает в 1851 г., когда славянофильский кружок задумал издавать журнал „Русскую Беседу“. В этом журнале он помещает статью „о возможности и необходимости новых начал для философии“. Эта статья наряду с той, содержание которой мы передавали, представляется наиболее важною для характеристики философских воззрений И. В. К. Как и в предыдущей статье, - здесь И. В. К. убеждает отказаться от пагубного рационализма и собрать все свои отдельные силы, находящиеся в „обыкновенном положении“ человека „в состоянии разрозненности и противоречия в одну неделимую цельность“. Применительно к принципу познания, это должно выражаться в том, чтобы „человек не признавал своей отвлеченной логической способности за единственный орган разумения истины, чтобы голос восторженного чувства, несоглашенного с другими силами духа, он не почитал безошибочным указанием правды, чтобы внушения отдельного эстетического смысла, независимо от развития других понятий, он не считал верным руководителем для разумения высшего мироустройства; - даже, чтобы господствующую любовь своего сердца, отдельно от других требований духа, он не почитал за непогрешительную руководительницу к постижению высшего блага; но чтобы постоянно искал в глубине души того внутреннего корня разумения, где все отдельные силы сливаются в одно живое и цельное зрение ума“. Но и одного цельного мышления, однако, - по мнению И. В. Κ., - недостаточно для обладания истины; - нужно еще божественное откровение, которое при посредстве цельного мышления „выразумевается“ человеком и служит для него „руководительной звездой“ на пути разума к истине. Отсюда задача философии заключается в том, чтобы, собрав все богооткровенные и святоотеческие истины, проникнуться их смыслом и продумать в отношении к ним „все запросы современной образованности, все логические истины, добытые наукой, все плоды тысячелетних опытов разума среди его разносторонних деятельностей и, наконец, из всех этих соображений вывести общие следствия, соответственные настоящим требованиям просвещения; вот что должно делать современным философам“.

Чрез несколько месяцев после напечатания данной статьи Иван Васильевич Киреевский умер, приехав по делам в Петербург. Его философские взгляды, выраженные в указанных немногих статьях, похожих скорее на черновые наброски, были встречены полным недоумением большинства общества. О нём говорят лишь редкие исследователи его сочинений и те, впрочем, не усматривают в них ничего больше, кроме сколка с воззрений Шиллинга. Между тем философия Шеллинга имеет не более отношения к И. В. Κ., чем философия языческих философов к воззрениям отцов церкви. К философии Шиллинга, как и ко всей западной философии, И. В. К. относился отрицательно, и трудно думать, что это с его стороны одно лишь недоразумение. Если Шеллинг и И. В. К. проповедуют интуицию в противовес рациональному познанию, то тем не менее их представления, об интуиции существенно различны. Учение об интуиции И. В. Κ., как можно с несомненностию полагать, представляет собою перевод на философский язык учения св. отцов церкви о вере, как способе познания истины. Недаром И. В. К. называет веру „актом высшей разумности, а также рекомендуемое им „цельное мышление“ - „первоестественным“ и „первоизданным“, объясняя обыкновенную в человеке рознь отдельных духовных сил грехопадением. „Гармония душевных сил, - как говорит И. В. К. (в своих отрывках, изданных после его смерти вместе с другими сочинениями Кошелевым), - приобретается по мере внутреннего стремления к нравственной высоте и цельности и исчезает вместе с этим стремлением, оставляя в уме одну наружность своей формы“. Стоит сопоставить это учение с учением св. отцов церкви об опытном богопознании, как, напр., св. Исаака сирианина, творения которого были излюбленным чтением И. В. Κ., чтобы убедиться в основательности нашего взгляда.

Литература. Проф. К. Н. Бестужев-Рюмин в „Отеч. Зап.“ (1862. №№ 1-3); Д. И. Писарев, „Русский Дон-Кихот“ (Сочинения II, Спб. 1894 г); проф. Ф. А. Терновский, Два пути духовного развития („Труды Киевск. Дух. Акад.“ 1864 г.); проф. Π. Т. Виноградов, Иван Васильевич Киреевский и начало московского славянофильства („Вопр. фил. и психол.“"1891 г.); П. М. Ласкеев, Два проекта православно-христианской философии („Христианское чтение 1898 г.) [См. также в „Русском Архиве“ за 1905 и 1907 гг].

* Ласкеев Павел Михайлович,
кандидат богословия,
старший ревизор Смоленской Контрольной палаты.

Источник текста: Православная богословская энциклопедия. Том 10, стлб. 474. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу "Странник" за 1909 г. Орфография современная.

Происхождение И.В. Киреевского, его молодые годы

Род Киреевских принадлежал к числу самых старинных и значительных родов белевских и козельских дворян. В Белевском уезде им принадлежало село Долбино, в котором и прошли детские годы И.В. Киреевского. Село было знаменито своей старинной церковью и чудотворной иконой Успения Пресвятой Богородицы.

Василий Иванович Киреевский был человеком просвещенным. Знал пять языков, имел большую библиотеку, в молодости сам переводил и издавал романы, особо увлекался естественными науками, физикой, химией и медициной. Он служил в гвардии и вышел в отставку секунд-майором. В 1805 году женился на Авдотье Петровне Юшковой. В 1812 году перевез свою семью на Орловщину. Здесь, в своей деревне Киреевской Слободе, он дал приют многим семьям, бежавшим от французов из Минска, Смоленска, Вязьмы и Дорогобужа. Взял на себя лечение и содержание девяноста раненых русских, с христианским самоотвержением ухаживал за ними. Заразившись тифом, скончался в Орле 1 ноября 1812 года. У него остались трое детей - Иван (родился в Москве 22 марта 1806 года), Петр (родился в Долбине 11 февраля 1808 года) и Мария (родилась 8 августа 1811 года).

Овдовевшая на двадцать третьем году жизни Авдотья Петровна переехала с детьми в Долбино. В начале 1813 года туда приехал Василий Андреевич Жуковский - ее близкий родственник, с которым она воспитывалась в детстве. Жуковский прожил здесь почти два года, а в конце 1815 года отправился в Петербург для издания своих стихов, надеясь скоро возвратиться и посвятить себя воспитанию детей Киреевских. Вернуться ему было не суждено, он остался в Петербурге, где поступил на службу. Но годы, проведенные рядом с ним, оставили след в душе молодого Киреевского. Иван был способным ребенком и очень быстро развивался. Имеются свидетельства, что он очень хорошо играл в шахматы, и пленный французский генерал Бонами не решался с ним играть из-за боязни проигрыша, но по нескольку часов мог наблюдать, как ребенок обыгрывал французских офицеров. В десять лет Киреевский был знаком с лучшими произведениями русской словесности и классической французской литературы. В двенадцать хорошо знал немецкий язык, а впоследствии изучил и французский.

В 1817 году А.П. Киреевская вышла замуж за своего дальнего родственника А.А. Елагина. Он нежно любил Киреевских и до 1822 года был их единственным учителем. До пятнадцати лет Иван оставался в Долбине и вместе с братом и сестрой воспитывался и обучался под руководством матери и отчима. Еще в деревне он познакомился с трудами Гельвеция и Локка. Елагин, вначале усердно почитавший Канта, впоследствии стал почитателем и поклонником Шеллинга, переводил его письма. Во время длинных деревенских вечеров в доме велись философские беседы. Когда для дальнейшего воспитания детей Елагины в 1822 году переехали в Москву, молодой Киреевский вошел в круг новых знакомых со знанием основ немецкой философии.

В Москве он начал учить латынь и греческий в объеме, достаточном для экзамена. В сороковых годах снова обратился к этим языкам и настолько углубил свои знания, что мог в подлиннике читать творения святых отцов. Продолжая учиться, он брал уроки у профессоров Московского университета, слушал публичные лекции ученика Шеллинга профессора Павлова, изучил английский язык. Выдержал так называемый комитетский экзамен и в 1824 году поступил на службу в Московский Главный архив Иностранной коллегии. В то время в архиве под просвещенным начальством А.Ф. Малиновского служил цвет московской молодежи. Пушкин называл их «архивными юношами». В 1828 году братья Киреевские впервые опубликовали свои литературные опыты.

В 1829 году Киреевский полюбил Наталию Петровну Арбеневу и искал ее руки. Но предложение принято не было. Это настолько потрясло Ивана Васильевича, что здоровье его расстроилось и медики посоветовали ему поездку за границу.

Западничество И.В. Киреевского

В 1830 году Киреевский посетил Берлин, Дрезден и Мюнхен. В Берлине он встречался с Гегелем и его учениками Гансом и Мишенетом. В Мюнхене слушал лекции и встречался с Шеллингом и Океном.

В 1831 году И.В. Киреевский написал несколько водевилей и комедий. Осенью приступил к изданию журнала «Европеец». Название журнала указывало на образ мыслей издателя. «Европейцу» было гарантировано блестящее будущее, так как в нем объединились лучшие таланты того времени: Языков, Баратынский, Хомяков, Жуковский, Вяземский, Тургенев и Одоевский. Обещал прислать законченные работы Пушкин. Но вышло всего две книжки. Из-за статьи Киреевского «Девятнадцатый век» журнал закрыли. В запретительной бумаге было сказано: «...хотя сочинитель и говорит, что он говорит не о политике, а о литературе, но разумеет совсем иное: под словом «просвещение» он разумеет свободу, деятельность разума означает у него революцию, а искусно отысканная середина не что иное, как конституция» 1 . Киреевскому грозило удаление из столицы, и только благодаря заступничеству Жуковского он этого избежал. На протяжении почти одиннадцати лет он практически ничего не писал. Но когда в 1845 году стал снова печататься, его мысли сильно отличались от того направления, которому служил «Европеец».

И в этом можно усмотреть влияние на Ивана Васильевича его брата Петра. Одаренный от природы, Петр смолоду полюбил и изучал российскую старину. Он был глубоко убежден в безусловном вреде насилия петровского переворота, отступничества дворянства от коренных начал русской жизни. Петр Васильевич долго оставался одиноким в своих убеждениях, они казались чудачеством, непоследовательностью в человеке, который был искренне предан свободе и просвещению. Иван не сразу согласился с идеями брата. Их разномыслие выражалось в спорах, в результате которых постепенно взгляды старшего брата стали изменяться.

В 1824 году Иван Васильевич познакомился с Алексеем Степановичем Хомяковым. Знакомство перешло в дружбу. Хомяков был ревностным исполнителем обрядов Православной Церкви, несмотря на то, что в высшем обществе, воспитанном на французский лад, неверие считалось признаком либеральности, а православие воспринималось синонимом невежества. Для мало его знавших строгое постничество Хомякова представлялось желанием идти наперекор обычаям света, поводом для спора, в котором можно было бы потешить свои диалектические способности. Но Киреевский знал, что в Хомякове все было искренне, все основывалось на твердой и сознательной вере. Духовную высоту, нравственную чистоту его характера Киреевский ценил выше, чем его поэзию и гениальность ума. Хомяков с ранней молодости был славянофилом и в этом отношении сошелся с Петром и оценил его.

История обращения Ивана Васильевича

После смерти Ивана Васильевича среди бумаг обнаружили записку, написанную его другом А.И. Кошелевым со слов супруги Киреевского. Приводим полный текст этой записки, которая называется «История обращения Ивана Васильевича».

«И.В. Киреевский женился в 1834 году на девице Нат. Петр. Арбеневой, воспитанной в правилах строго христианского благочестия. В первые времена после свадьбы исполнение ею наших церковных обрядов и обычаев неприятно его поражало, но по свойственной ему терпимости и деликатности он ей в том нимало не препятствовал. Она, со своей стороны, была еще скорбнее поражена отсутствием в нем веры и полным пренебрежением всех обычаев Православной Церкви. Были между ними разговоры, которые оканчивались тем, что положено было ему не мешать ей в исполнении ее обязанностей, а ему быть свободным в своих действиях, но он обещал при ней не кощунствовать и даже всячески прекращать неприятные для нее разговоры его друзей. На второй год после женитьбы он попросил жену прочесть Кузена. Она охотно это исполнила, но когда он стал спрашивать ее мнение об этой книге, то она сказала, что много в ней хорошего, но что нового там не нашла ничего, ибо в творениях св. отцов все это изложено гораздо глубже и удовлетворительнее. Он усмехнулся и замолчал. Он стал просить жену почитать с ним Вольтера. Она объявила ему, что готова читать всякую серьезную книгу, которую он ей предложит, но насмешки и всякое кощунство ей противны и она их не может ни слышать, ни читать. Тогда они после некоторого времени начали вместе читать Шеллинга, и когда великие, светлые мысли их останавливали и И.В. Киреевский требовал удивления от жены своей, то она ему отвечала, что эти мысли ей известны из творений святых отцов. Неоднократно она ему их показывала в книгах св. отцов, что заставило И.В. иногда прочитывать целые страницы. Неприятно было ему осознавать, что действительно в св. отцах есть многое, чем он восхищался в Шеллинге. Он не любил в этом сознаваться, но тайком брал у жены книги и читал их с увлечением. Знакомство с Новоспасским иноком Филаретом, беседы со святым старцем, чтение разных творений св. отцов услаждали его и увлекали на сторону благочестия. Он ездил к о. Филарету, но всякий раз как бы по принуждению. Видно было, что ему хочется к нему ехать, но всегда нужно было какое-то принуждение. Наконец в 1842 году кончина старца Филарета окончательно утвердила его на пути благочестия. И.В. Киреевский никогда прежде не носил на себе креста. Жена его не раз его об этом просила, но И.В. отмалчивался. Наконец однажды он сказал ей, что наденет крест, если он будет ему прислан от о. Филарета, которого ум и благочестие он уже давно уважал. Нат. Петр. поехала к о. Филарету и сообщила ему это. Старец, перекрестившись, снял с себя крест и, давая, сказал Нат. Петр.: да будет он И. В. во спасение. Когда Нат. Петр. приехала домой, то И.В., встречая ее, спросил: ну что сказал о. Филарет? Она вынимает крест и отдает его И.В. И.В. спрашивает ее: какой это крест? Нат. Петр. говорит ему, что о. Филарет снял его с себя и сказал, что да будет он ему во спасение. И.В. пал на колени и говорит: ну теперь чаю спасение для души моей, ибо я в уме своем положил: если отец Филарет снимет с себя крест и мне его пришлет, то явно будет, что Бог призывает меня ко спасению. С этой минуты заметен был решительный поворот в мыслях и чувствах И.В. После кончины отца Филарета И.В., живя поблизости Оптиной Пустыни, в частых беседах с отцами Леонидом, Макарием и другими старцами, все более и более укреплялся в благочестии. Он читал очень много отеческих книг, беседовал часто со старцами и все более креп для будущей своей деятельности» 2 .

Последние годы жизни И.В. Киреевского

С 1839 года Киреевский был почетным смотрителем Белевского уездного училища. Он следил за ходом преподавания, принимал живое участие в успехах учеников. В 1840 году им была написана записка «О направлении и методах первоначального образования народа», в 1854 году - «О преподавании славянского языка вместе с русским». Вследствие этой записки в Белевском училище было введено преподавание славянского языка. В 1845 году он принял участие в издании «Москвитянина» и выпустил три книги, в которых поместил свою статью «Обозрение современного состояния литературы». Многие из прежних сотрудников «Европейца» вошли в редакцию «Москвитянина». Но в их статьях видно уже иное направление мысли, чем в «Европейце». Из-за плохого состояния здоровья Иван Васильевич переехал в Долбино, где жил до осени 1846 года. В этот год он похоронил свою маленькую дочку и лишился многих близких друзей. В пятидесятых годах часто посещал Оптину Пустынь и неделями жил там. В монастыре в это время переводили творения святых отцов, и Иван Васильевич принимал участие в их издании, просматривал рукописи, переводы и корректуры.

В 1856 году в Москве был основан новый журнал - «Русская беседа» под редакцией А.И. Кошелева и с участием друзей и единомышленников И.В. Киреевского. Возможность высказаться и не бояться, что слова будут перетолкованы, побудила Киреевского приступить к работе. В феврале он прислал в Москву свою статью «О возможности и необходимости новых начал для философии». Статья задумывалась как начало большого труда, но это была последняя прижизненная публикация Ивана Васильевича.

В конце Великого поста 1856 года Киреевский поехал в Петербург на экзамен сына, кончавшего курс в лицее. Он пробыл в Москве несколько дней, остановился в доме матери, повидался с братом и старыми друзьями. 10 июня заболел холерой и на следующий день скончался. Тело было перевезено в Оптину Пустынь и положено близ соборной церкви.

Архимандрит Георгий (Шестун), доктор педагогических наук, профессор, академик РАЕН, заведующий межвузовской кафедрой православной педагогики и психологии Самарской Православной Духовной семинарии, настоятель Заволжского монастыря в честь Честного и Животворящего Креста Господня, настоятель Троице-Сергиева подворья г. Самары

Литература

1. Киреевский И.В. Полное собрание сочинений в 2-х томах. Т. 1. - М., 1911. - С. 60.

Иван Васильевич Киреевский (22 марта 1806, Москва — 11 июня 1856, Санкт-Петербург) — русский религиозный философ, литературный критик и публицист, один из главных теоретиков славянофильства.

Иван Васильевич Киреевский родился в Москве в семье Василия Ивановича Киреевского и Авдотьи Петровны, которая после смерти мужа в 1817 году вышла повторно замуж за А. А. Елагина.

В 1823 г. Киреевский поступил на службу в Архив иностранной коллегии и становится одним из «архивных юношей», организовавших Общество любомудрия, которое самораспустилось в 1825 году после восстания декабристов.

В 1830 году Киреевский вместе с братом Петром едет в Германию. В Берлине он слушает лекции Гегеля, в Мюнхене — Шеллинга; рассматривал Гегеля как рационалиста и последователя Аристотеля, как последнюю и высочайшую из возможных вершин западной мысли, которой должно быть противопоставлено русское мировоззрение, построенное на чувстве и чистой православной вере.

Вернувшись в Россию, Иван Васильевич в 1832 году начинает издание журнала «Европеец», который был запрещен Николаем I за статью Киреевского «Девятнадцатый век», где усматривались требования конституции для России.

В 1834 году Киреевский женился на Наталии Петровне Арбеневой.

После многолетнего молчания в 1840-х гг. Киреевский попытался получить философскую кафедру в Московском университете, но его все ещё считали неблагонадежным.

Вместе со старцами Оптиной пустыни он работает над изданием сочинений Отцов Церкви.

В 1852 году славянофилы начинают издание «Московского сборника». Киреевский опубликовал в нём свою статью «О характере просвещения Европы и о его отношении к просвещению России», которая не понравилась властям и выпуск журнала были прекращен.

В последние годы жизни Киреевский работает над курсом философии.

В 1856 году Киреевский умер от холеры. Был похоронен в Оптиной пустыни. В этом же году посмертно была опубликована его статья «О возможности и необходимости новых начал для философии» в журнале «Русская беседа».

В 1856 году были изданы труды Киреевского в 2 томах.

Книги (7)

Европеец. Журнал И.В. Киреевского

Журнал И.В. Киреевского (1806-1856), запрещенный и закрытый Николаем I после двух первых номеров 1832 гогу.

В основном разделе книги публикуется часть не вышедшего 3-го номера «Европейца». В разделе «Дополнения» помещены произведения русских писателей и поэтов, предназначавшиеся для очередных номеров журнала.

Критика и эстетика

Книга «Критика и эстетика» представляет собой первое осуществляемое в советское время Собрание сочинений русского философа, эстетика и критика первой половины XIX века И. Киреевского.

Киреевский оставил заметный след в формировании эстетических идей реализма, содействовал осмыслению многих важнейших явлений русской литературы и искусства. Наряду с литературно-критическими и философскими статьями в сборник вошли письма Киреевского и фрагменты из незавершенных работ.

Разум на пути к Истине

В настоящий сборник включены все философские и публицистические работы И.В. Киреевского, отразившие становление и развитие его православного христианского миросозерцания.

«Записка об отношении русского народа к царской власти» и «Каких перемен желал бы я в теперешнее время в России?», а также основной корпус переписки И.В. Киреевского и его духовного отца, преподобного Макария (Иванова), старца Оптиной пустыни, издаются впервые. Впервые в России приходит к читателю и «Дневник» И.В. Киреевского, ранее публиковавшийся только на Западе.

Пришёл к глубокому мистическому учению, которое идеализировало православие и русскую самобытность, обличая вместе с тем рассудочную, «гнилую», пораженную «французской болезнью» образованность Запада. Философия Ивана Киреевского мало-помалу обрела вид цельной доктрины, которой он, однако, из-за ранней смерти от холеры не успел придать формы законченной, стройной системы. Учение Киреевского изложено в многочисленных статьях, важнейшие из которых – «Девятнадцатый век» (1832), «В ответ А. С. Хомякову» (1838), «Обозрение современного состояния литературы» (1845), «О характере просвещения Европы и его отношении к просвещению России» (1852) и «О необходимости и возможности новых начал для философии» (1856).

Славянофил Иван Васильевич Киреевский

В основе мистической философии Киреевского лежит представление о «внутренней цельности» человеческого духа или о «верующем разуме». Только «живое разумение духа», в котором гармонически слиты все внутренние силы человека (мысль, чувства и вера), по мнению И. В. Киреевского, и может сделать доступной людям тайну их бытия. Чтобы достигнуть этого «высшего духовного зрения», источника истинного «живознания», необходимо 1) «понять мысль чувством» и 2) «мышление возвысить до сочувственного согласия с верой», ибо вера – в конечном счете – и является «живым общим средоточием всех отдельных сил разума». «Человек, – говорит Киреевский, – это его вера». С этой точки зрения, «сама философия», есть «не что иное, как переходное движение разума человеческого из области веры в область многообразного приложения мысли бытовой». Подобное «высшее мышление», т. е. мистическое восприятие мира «всем своим существом», Иван Киреевский и называет «разумом» или «разумностью»: «для цельной истины нужна цельность разума», говорит он. Но от этой разумности, от этого «богословско-философского способа мышления», он резко отличает так называемую «рассудочность», рационалистическое мышление XVIII века , в котором «логическое, опытное познание» подчинило себе «внутреннее сознание». Согласно философии Киреевского, такое «рациональное мышление», пригодное в сфере научных изысканий, способно, однако, создать лишь ограниченное, одностороннее и притом чисто внешнее представление о мире. Оно не дает нам познания «сущности» вещей. Эта «логически-техническая образованность» становится уже прямо опасной и вредной, коль скоро она претендует быть единственным нашим знанием, единственным мерилом вещей. Рассудочное знание бессильно осветить нравственный мир человека, оно способно только исказить все наши моральные понятия.

Противополагая столь резко друг другу «разумность» и «самомышление» рассудка, Иван Киреевский вместе с тем сводил свою философскую антитезу к противопоставлению «двух образованностей» или исторических культур, якобы воплотивших в себе эти полярные типы мышления – культуру «западную» и «восточную», мир романо-германский и славяно-русский, католико-протестантский и православный. Европейский Запад и славянский Восток, по словам Киреевского, и являлись носителями этих двух цивилизаций, построенных одна на началах рассудочности, другая – разумности: «раздвоение и цельность, рассудочность и разумность, – говорит Киреевский, – будут последним выражением западноевропейской и древнерусской образованности».

Понятно, что при таких предпосылках философия И. В. Киреевского кладёт в основу своего культурно-исторического деления человечества «не племенные особенности», а различие веры, как последнего основания всякой культуры. По его мнению, вся беда Запада заключалась в том, что христианство там пало на богатую почву языческого Рима с его классической образованностью и должно было приспособляться к новой государственности, возникшей на почве «насилий завоевания» германских варваров . Отсюда, согласно взглядам Киреевского, произошло искажение истинного духа христианства в римской церкви, а вместе с тем и ложное направление всей культуры Запада: в церкви – вечная смута, раскол (реформация , протестантизм); в государстве – перевороты, революции, «договорные» ассоциации, искусственные правовые гарантии; в нравственной сфере – ложь, обман, разврат, господство необузданной личности с её эгоистическими стремлениями, торжество «промышленных» интересов. В результате – «гниение» западной культуры, её одичание и тщетные поиски «спасающего догмата» (социализм , философия рационализма , пиетизм ), стремление «выдумать» новую религию, Основные этапы этой последовательной эволюции внутреннего разложения «западного» мира Киреевский резюмирует в характерной формуле: «сперва схоластическая философия внутри веры, потом реформация в вере и наконец, философия вне веры».

Совершенно иначе представляются в философии И. В. Киреевского судьбы славяно-русского Востока. Последнему, правда, не были известны сокровища античного классического мира, но зато он не знал и «неправды» этого мира, но знал ни «завоеваний», ни схоластической философии , ни папизма . Христианство было воспринято Русью из чистого источника восточной вселенской церкви и пало на девственную почву кроткого и мирного народа. «Русский православный дух» и был «духом истинной христианской веры», благодаря же указанной «особенности» православного Востока, он мог сохранить в своей истории, наряду с цельностью веры, цельность своего быта, а, следовательно, и «цельность разума», никогда не зная «раздвоенности» Запада.

При таких условиях, считал Киреевский, тайна вселенской истины была открыта только «святой Руси», которой на долю и выпала мировая миссия – поведать народам вечную правду и стать во главе будущего человечества. Запад поэтому получал теперь единственную возможность спастись ценою «подчинения» своей образованности «господствующему духу православно-христианского любомудрия», т. е. путем восприятия русского православного «начала», которое одновременно являлось палладиумом и русской народности и общечеловеческой истины. Исключительность начала, лежащего в основе русского «просвещения», обусловила, согласно философии Киреевского, и совершенное своеобразие судеб русского народа, не знавшего ни завоевания, ни эгоизма личности, ни переворотов, ни замков , ни рыцарства , ни сословий , ни политической и нравственной борьбы, ни формальностей общественных отношений. Вся русская история, «все классы и виды населения» русской земли – по словам Киреевского – всегда были «проникнуты одними духом», вся страна представляла искони «семью маленьких общин», живущую внутреннею «жизнью духа».

И «этот русский быт, созданный по понятиям прежней образованности и проникнутый ими, еще уцелел, – говорит Киреевский, – почти неизменно в низших классах народа» до последних дней. Русская «народность» сохранилась, таким образом, во всей своей святости в «народном» быту. Говоря так, Киреевский имел в виду ту часть образованного русского общества, которая, по его мнению, слепо поклоняясь Западу, оторвалась еще со времен Петра I от быта и верований «простого народа». Подчеркивая зло и опасность подобного «разрыва» интеллигенции с народом, Киреевский однако выражал надежду, что, вырвавшись из-под гнета рассудочных систем европейской философии, русский образованный человек вновь «обратится к чистым источникам древней православной веры своего народа» и в конце концов сольется с ним умом и сердцем, восприняв еще раз живую мудрость «цельного умозрения святых отцов церкви».

Таким образом, в последнем итоге своей философии Киреевский нашел решение мировой проблемы в решении национального русского вопроса. Отождествив «православие» с истинным христианством и объявив, что «наша образованность есть наша церковь», Киреевский, естественно, пришел к тому выводу, что на долю русского народа выпала великая миссия создания общечеловеческой христианской культуры. Но с торжеством «русского начала» должно будет победить и начало «разумности», т. е. отдельные науки должны будут «примкнуть к своему общему центру – философии», а «философия» в свою очередь должна будет «слиться с верою в одно умозрительное единство». Так сочетал Киреевский свою мистическую философию со славянофильскими построениями русского национализма первой половины XIX в.