Герой даниэля дефо робинзон крузо записывал. Даниэль Дефо - Робинзон Крузо. Дальнейшие приключения Робинзона Крузо. Даниэль Дефо и его герой Робинзон Крузо

После того как я окончательно обосновался в своем новом жилище, самым неотложным для меня делом было устроить какой-нибудь очаг, в котором можно было бы разводить огонь, а также запастись дровами. О том, как я справился с этой задачей, а равно о том, как я пополнил запасы в своем погребе и как постепенно окружил себя некоторыми удобствами, я подробно расскажу в другой раз, теперь же мне хотелось бы поговорить о себе, рассказать, какие мысли в то время меня посещали. А их, само собой разумеется, было немало.

Мое положение представлялось мне в самом мрачном свете. Меня забросило бурей на необитаемый остров, который лежал далеко от места назначения нашего корабля и за много сотен миль от обычных торговых морских путей, и я имел все основания прийти к заключению, что так было предопределено небом, чтобы здесь, в этом печальном месте, в безысходной тоске одиночества я и окончил свои дни. Глаза мои наполнялись слезами, когда я думал об этом, и не раз недоумевал я, почему Провидение губит им же созданные существа, бросает их на произвол судьбы, оставляет без всякой поддержки и делает столь безнадежно несчастными, повергает в такое отчаяние, что едва ли можно быть признательным за подобную жизнь.

Но всякий раз что-то быстро останавливало во мне мысли и укоряло за них. Особенно запомнился мне один такой день, когда я в глубокой задумчивости бродил с ружьем по берегу моря и думал о своей горькой доле. И вдруг во мне заговорил голос разума. "Да, – сказал этот голос, – положение твое незавидно: ты одинок – это правда. Но вспомни: где ты, что было с тобой? Ведь в лодку сели одиннадцать человек, где же остальные десять? Почему они не спаслись, а ты не погиб? За что тебе такое предпочтение? И как ты думаешь, где лучше – здесь или там?" И я взглянул на море. Стало быть, во всяком зле можно найти добро, стоит только подумать, что могло быть и хуже.

Тут мне снова ясно представилось, как хорошо я обеспечил себя всем необходимым и что было бы со мной, если бы – а так и должно было случиться в девяноста девяти случаях из ста – наш корабль не сдвинуло с того места, где он сначала сел на мель, и не пригнало близко к берегу, и я не успел бы захватить все нужные мне вещи. Что было бы со мной, если б мне пришлось жить на этом острове так, как я провел на нем первую ночь, – без крова, без пищи и без всяких средств добыть то и другое?

Теперь же всего этого было у меня вдоволь, и я даже не боялся смотреть в глаза будущему: я знал, что к тому времени, когда выйдут мои запасы зарядов и пороха, у меня будет в руках другое средство добывать себе пищу. Я спокойно проживу без ружья до самой смерти, ибо с первых же дней моего житья на острове я задумал обеспечить себя всем необходимым на то время, когда у меня не только истощится весь мой запас пороха и зарядов, но и начнут мне изменять здоровье и силы.

Сознаюсь: я совершенно упустил из виду, что мои огнестрельные запасы могут быть уничтожены одним ударом, что молния может поджечь и взорвать мой порох. Вот почему я был так поражен, когда у меня мелькнула эта мысль во время грозы.

И теперь, приступая к печальному повествованию об отшельнической жизни, быть может, самой удивительной из когда-либо описанных, я начну с самого начала и буду рассказывать по порядку.

Было, по моему счету, 30 сентября, когда нога моя впервые ступила на ужасный остров. Произошло это, стало быть, во время осеннего равноденствия; а в тех широтах (то есть, по моим вычислениям, на 9°22′ к северу от экватора) солнце в этом месяце стоит почти прямо над головой.

Прошло дней десять-двенадцать моего житья на острове, и я вдруг сообразил, что потеряю счет времени из-за отсутствия книг, перьев и чернил и что в конце концов я даже перестану отличать будни от воскресных дней. Чтобы избежать этого, я водрузил большой деревянный столб на том месте берега, куда меня выбросило море, и вырезал на доске ножом крупными буквами надпись: "Здесь я ступил на берег 30 сентября 1659 года", которую прибил накрест к столбу. По сторонам этого столба я каждый день делал ножом зарубку, а через каждые шесть зарубок делал одну подлиннее: это означало воскресенье; зарубки же, обозначавшие первое число каждого месяца, я делал еще длиннее. Таким образом я вел мой календарь, отмечая дни, недели, месяцы и годы.

Перечисляя предметы, привезенные мною с корабля, как было сказано выше, в несколько приемов, я не упомянул о многих мелких вещах, хотя и не особенно ценных, но сослуживших мне тем не менее хорошую службу. Так, например, в каютах капитана, его помощника, артиллериста и плотника я нашел чернила, перья и бумагу, три или четыре компаса, некоторые астрономические приборы, хронометры, подзорные трубы, географические карты и книги по навигации. Все это я сложил в один из сундуков на всякий случай, не зная даже, понадобится ли мне что-нибудь из этих вещей. Кроме того, в моем собственном багаже оказались три Библии в хороших изданиях (я получил их из Англии вместе с выписанными мною товарами и, отправляясь в плавание, уложил вместе со своими вещами). Затем мне попалось несколько книг на португальском языке, в том числе три католических молитвенника, и еще какие-то книги. Их я тоже забрал. Я должен еще упомянуть, что у нас на корабле были собака и две кошки (я расскажу в свое время любопытную историю жизни этихживотных на острове). Кошекя перевез на берег на плоту, собака же еще в первую мою экспедицию на корабль сама спрыгнула в воду и поплыла следом за мной. Много лет она была мне верным товарищем и слугой. Она делала для меня все, что могла, и почти заменяла мне человеческое общество. Мне хотелось бы только, чтобы она могла говорить, но это ей не было дано. Как уже сказано, я взял с корабля перья, чернила и бумагу. Я экономил их до последней возможности и, пока у меня были чернила, аккуратно записывал все, что случалось со мной; но когда они вышли, мне пришлось прекратить мои записи, так как я не умел делать чернила и не мог придумать, чем их заменить.

Это напомнило мне, что, несмотря на огромный склад всевозможных вещей, мне, кроме чернил, недоставало еще очень многого: у меня не было ни лопаты, ни заступа, ни кирки, и мне нечем было копать или взрыхлять землю, не было ни иголок, ни булавок, ни ниток. Не было у меня и белья, но я скоро научился обходиться без него, не испытывая больших лишений.

Из-за недостатка инструментов всякая работа шла у меня медленно и трудно. Чуть не целый год понадобился мне, чтоб довести до конца ограду, которой я вздумал обнести свое жилье. Нарубить в лесу толстых жердей, вытесать из них колья, перетащить эти колья к моей палатке – на все это нужно было много времени. Колья были так тяжелы, что я не мог поднять более одной штуки сразу, а иногда у меня уходило два дня только на то, чтобы обтесать кол и принести его домой, а третий день – на то, чтобы вбить его в землю. Для этой последней работы я пользовался сначала тяжелой деревянной дубиной, а потом вспомнил о железных ломах, привезенных мною с корабля, и заменил дубину ломом, но тем не менее вбивание кольев осталось для меня одной из самых утомительных и кропотливых работ.

Но что из того, если мне все равно некуда было девать время? А по окончании постройки я не предвидел для себя другого дела, кроме как скитаться по острову в поисках пищи, чем я и без того занимался почти каждый день.

Настало время, когда я принялся серьезно и обстоятельно обдумывать свое положение и вынужденные обстоятельства моей жизни и начал записывать свои мысли – не для того, чтобы увековечить их в назидание людям, которым придется претерпевать то же, что и мне (ибо едва ли нашлось бы много таких людей), а просто чтобы высказать словами все, что меня терзало и мучило, и тем хоть сколько-нибудь облегчить свою душу. Но как ни тягостны были мои размышления, рассудок мой начинал мало-помалу брать верх над отчаянием. По мере сил я старался утешить себя тем, что могло бы случиться и нечто худшее, и противопоставлял злу добро. С полным беспристрастием я, словно должник и кредитор, записывал все претерпеваемые мной горести, а рядом – все, что случилось со мной отрадного.

Но остров, куда я попал, безлюден, и я не видел на нем ни одного хищного зверя, как на берегах Африки. Что было бы со мной, если б меня выбросило туда?

В литературе 18 века нет более всеобъемлющего характера, чем Робинзон Крузо.

TillardE. M. W

Цели:

• обобщение знаний учащихся о романе Д. Дефо «Робинзон Крузо», о характере главного героя;
• привитие интереса к культуре страны изучаемого языка через знакомство с художественной литературой.

План урока:

1. Вступительное слово.
2. Литературная игра «Робинзон».
2.1. Аукцион.
2.2. Дневник Робинзона.
2.3. Профессии Робинзона.
2.4. Робинзон – кулинар.
2.5. Знаете ли Вы…?
2.6. Сундучок.
2.7. Календарь.
2.8. Переводчик.
3. Подведение итогов.

Оснащение урока:

• Портрет Д. Дефо.
• Буквы слова «робинзон» трех цветов.
• «Ромашка».
• Бумага, фломастеры.
• Каша (просеянная перловая, ячменная, овсяная).
• Выставка книг.

Сценарий занятия

1. Вступительное слово

Обратите внимание на книжную выставку. Подумайте и скажите, что, по вашему мнению, объединяет эти книги? (В. Ананян «Пленники Барсова ущелья», Ж. Верн «Таинственный остров», У. Голдинг «Повелитель мух», Д. Дефо «Робинзон Крузо», Я.Мартель «Жизнь Пи», В. Г. Уэллс «Остаться в живых»). Как бы вы предложили назвать эту выставку?
(Эти книги объединяет тема путешествий и приключений. Книги рассказывают о том, как человек выживает в экстремальных обстоятельствах. Выставку можно назвать «Робинзонада»).
Откуда к нам пришло это слово «робинзонада», и что оно обозначает?
(Слово «робинзонада» вошло в русский язык еще в XVIII веке, когда во многих европейских странах стали появляться одна за другой десятки книг, написанных под влиянием «Робинзона Крузо»).
Робинзонада (от имени главного героя Д. Дефо «Робинзон Крузо») – художественное произведение, сюжетом которого служит история благоустройства героя или группы героев, оторванных от цивилизации.
(Словарь иностранных слов. – 15-е изд., испр. – М.: Рус. Яз.,– 1988.–608с.).

2. Литературная игра «Робинзон».

Условия игры:

• Класс делиться на 2 команды (например, «Робинзончики» и «Робинзонята»);
• Ответы оцениваются с помощью букв разного цвета (красный – отлично, зеленый – хорошо, желтый – удовлетворительно);
• Каждому заданию соответствует одна буква слова «Робинзон».

Задание №1 (Буква «Р»). Аукцион

Перед чтением романа дома каждый из вас получил закладку – рифмовку с вопросами «Где? Когда? Куда? Откуда? Почему? Зачем? Как?». По ходу чтения романа вы записывали вопросы. А теперь мы проведем аукцион. На лепестках ромашки записаны вопросы. Нужно оторвать лепесток и предложить цену (сколько придумано вопросов). Побеждает тот, кто больше придумал вопросов.

Где? Где Робинзон Крузо разрабатывал плантации сахарного тросника? (Бразилия)
Когда? Когда Робинзон отправился в роковое путешествие?
Куда? Куда направился Робинзон, когда увидел на песке след голой человеческой ноги?
Откуда? Откуда на острове появился Пятница?
Почему? Почему Робинзон назвал своего дикаря Пятница?
Зачем? Зачем Робинзон делал ограду на своем поле?
Как? Как Робинзону удалось избавиться от прожорливых похитителей его урожая?

Задание №2 (Буква «О»). Дневник Робинзона

На протяжение всего своего вынужденного одиночества Робинзон Крузо вел дневник. Но случилось так, что дневник попал в воду, и часть записей была испорчена. Восстановите утраченные записи.

Дневник Робинзона

Дневник Робинзона

Задание №3 (Буква «Б»). Профессии Робинзона

Чтобы выжить, Робинзону пришлось многому научиться. Какими профессиями овладел герой романа Д. Дефо? Заполните его «трудовую» книжку.

Сведения о работе

(Профессия Робинзона Крузо: столяр, землекоп, охотник, строитель, гончар, фермер, пекарь, точильщик, рыбак, корзинщик, дрессировщик, животновод, кораблестроитель, портной, угольщик, свечник, оружейник, учитель, повар, проповедник и т.д.).

Задание №4 (Буква «И»). Робинзон – кулинар

Человек может долгое время обходиться без каких – то вещей, но он не может жить без пищи. За годы, проведенные на острове, Робинзон стал неплохим поваром. Попробуйте и определите, какую кашу любил и чаще всего готовил Робинзон Крузо. (Участники с завязанными глазами должны попробовать разные каши и назвать любимую кашу Робинзона).
(Любимая каша Робинзона – просяная).

Задание № 5 (Буква «Н»). Знаете ли Вы…?

Блиц-турнир. Какая команда быстрее ответит на вопросы. Каждый правильный ответ – одно очко.

1. Настоящая фамилия Робинзона Крузо. (Крейцнер) .
2. Какое образование получил Робинзон Крузо? (Домашнее воспитание, бесплатная городская школа) .
3. С каким государством торговал Робинзон Крузо? (Гвинея) .
4. Сколько лет провел в плену Робинзон Крузо? (2 года) .
5. Как Робинзон Крузо назвал остров, на котором очутился после кораблекрушения? (Остров Отчаяния) .
6. Какие вещи, предметы Робинзон Крузо не мог сам делать в первое время нахождения на острове? (Пиво, бочки, свечи, корзины) .
7. Что стало причиной обращения Робинзона Крузо к Библии? (Болезнь, сон) .
8. Перечислите три основных занятия Робинзона Крузо на острове. (Работа, чтение Библии, охота) .
9. Через сколько лет жизни на острове Робинзон обнаружил человеческие следы? (15 лет) .
10. Роковая дата для Робинзона Крузо. (1 сентября 1651, 1653 годы) .
11. О какой профессии для сына мечтали родители Робинзона Круза? (Юрист) .
12. Как провел свой первый день на острове Робинзон Крузо? (В слезах и жалобах на свою злосчастную судьбу) .
13. Лекарство Робинзона Крузо от лихорадки. (Ромовая настойка с табаком) .
14. Как провел Робинзон Крузо день первой годовщины пребывания на острове? (Строгий пост и молитва) .
15. Первая лодка, построенная Робинзоном, была оставлена как памятник … (глупости) .
16. Почему Робинзон отказался от охоты на дикарей? (Не имел права взять на себя роль судьи и палача; не мог подвергать себя риску) .

Задание № 6 (Буква «З»). Сундучок.

Робинзону после кораблекрушения удалось спасти некоторые вещи с разбитого судна. Из предложенных Вам вещей отберите только те, которые Робинзон взял с собой на остров.
(Количество предметов не ограничено. От каждой команды один участник).
(Робинзон взял с собой: пилу, сухари, рис, пистолет, гвозди, отвертку, чернильницу, географические карты, бумагу).

Задание № 7 (Буква «О»). Календарь.

Герой романа Д.Дефо вел точный счет времени своего пребывания на острове Отчаяния. Как он это дела? Нарисуйте календарь, которым пользовался Робинзон Крузо? (От каждой команды 1 участник).
(«С тех пор я каждый день делал на своем столбе зарубку в виде короткой черточки. Через шесть черточек я делал одну длиннее – это означало воскресенье; зарубки же, обозначающие первое число месяца, я делал ещё длиннее. Таким образом я вел мой календарь, отмечая дни, недели, месяцы и годы.»).

Задание №8 (Буква «Н»). Переводчик.

Роман Д.Дефо написан на английском языке, мы знакомимся с ним в переводе К. Чуковского. Переведите на русский язык полное название романа.
«In life and wonderful adventures of Robinson Cruso, the sailor from York written by himself, the story about Robinson’s life during 28 years on the uninhabited island, situated near the American shore and near the estuary of Orinoco, where he had been trown out after the shipwreck and death of all crew, and about his unexeptable release by pirates is told”.
(«Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове у берегов Америки, близ устья великой реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого погиб весь экипаж, исключая его одного, с изложением его неожиданного освобождения пиратами, написанные им самим»).

Обобщение.

Ответьте на вопросы.
Какие черты характера Робинзона Крузо помогли ему выжить на острове и остаться человеком?
(Мужество, стойкость, воля, целеустремленность, оптимизм, способность преодолевать трудности и добиваться всего своим трудом, трудолюбие, ум, смекалка, здравый смысл, вера в бога, вера в себя, предприимчивость, энергия, изобретательность, практичность, любовь к жизни).
Как изменился Робинзон за время пребывания на острове Отчаяния? Что помогало ему?

3. Подведение итогов игры

Побеждает команда, у которой в слове РОБИНЗОН больше букв красного цвета.

Награждение победителей.

Варианты дополнительных заданий:

1) Составьте меню Робинзона Крузо. (Козлятина, рыба, черепашье мясо и яйца, рисовые лепешки, пудинг, фрукты, изюм, хлеб, пиво)
2) Разгадайте кроссворд «Робинзон».

По горизонтали:

1. Естественное углубление в скале, около которого находился загон для стада Робинзона. (Грот)
3. Животное, которое составляло стадо Робинзона. (Коза)
4. Племя дикарей, пытавшееся съесть Пятницу. (Канибалы)
5. Кем, по религиозным убеждениям, был пленник, спасенный Робинзоном и Пятницей от дикарей? (Христианин)
6. Национальность человека, спасенного Робинзоном и Пятницей от дикарей. (Испанец)
7. Как называл Робинзон свое жилище в последние годы пребывания на острове? (Замок)
8. Кем провозгласил себя Робинзон, когда число жителей острова Отчаяния увеличилось до четырех человек? (Король)
9. Одна из зерновых культур, успешно выращиваемых Робинзоном на острове. (Ячмень)

По вертикали:

2. «…моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве…» (Робинзон).

«Робинзон Крузо» — один из тех классических английских романов, которым со всем основанием можно дать наименование «истории современника». Повествование ведется от первого лица, в форме разговорной речи, простым и ясным слогом. Описания реалистичны и достоверны. Дефо был мастером правдоподобной выдумки. Его писательским принципом было «выдумывать достовернее правды». Вымысла в это время не признавали в принципе. Поэтому роман пришлось выдать за подлинные записки моряка из Йорка. И пусть у Робинзона был реальный прототип – матрос Александр Селькирк, но об этом мало кто знал. Сразу несколько поколений читателей восприняли книгу как подлинный рассказ о пережитом Робинзоном Крузо на необитаемом острове.

В эпоху Нового времени и последовавшую за ней эпоху происходит становление культа «естественного человека». В качестве такого человека рассматривается первобытный дикарь. Сама же первобытность идеализируется и воспринимается как «золотой век человечества». Известный французский просветитель Ж.Ж.Руссо воспринял роман Дефо с восторгом, посчитав, что автор нарочно «закинул» своего героя на необитаемый остров, чтобы тот опростился, стал ближе к природе и порвал с городами и цивилизацией. Так понял замысел книги Руссо. Но не так понимал его сам автор, Д.Дефо.

Робинзон попадает на остров уже сложившимся человеком, сыном своего времени. Он принадлежит к породе нарождающихся буржуа. И отчаяние недолго владеет им. По ироничному замечанию одного из литературных критиков, Робинзон пришел в себя, осмотрелся и стал жарить бифштексы. Это не буквально так, но сама мысль глубокая и верная – Робинзон не всё начинает с нуля. Он восстанавливает условия, которые необходимы для того, чтобы продолжить полноценную прежнюю жизнь. С разбитого и затопленного корабля Робинзон достает необходимые инструменты, оружие, одежду, порох, бумагу, чернила. В этих предметах воплощены труд и разум многих поколений людей. А именно культ Разума был характерной чертой того времени.

И пусть Робинзон надолго отрывается от родных мест, он остается человеком, и в этом ему помогает созидательный труд. Робинзон неутомим и смекалист. Он изготавливает предметы домашнего обихода, сооружает себе жилище, выращивает урожай, выдалбливает лодку, приручает диких животных. В условиях многолетнего одиночества труд помогает не скатиться в бездну безумия. Природа для него, как и для Евгения Базарова, «не храм, а мастерская, и человек в ней работник». Если что и поэтизируется в романе Дефо, так это не природные красоты, а труд, упорство, предприимчивость и деловитость.

Так постепенно Остров Отчаяния превращается в Остров Надежды. Удивительным образом в Робинзоне совмещаются набожность и практическая рассудочность. Буквально во всем он руководствуется интересами выгоды. Например, с затонувшего корабля Робинзон поднимает три экземпляра Библии. Зачем? Так, на всякий случай, скорей всего. А вдруг пригодится! Только время от времени Робинзон не прочь поразмыслить о Божественном промысле, поблагодарить Господа за дар жизни. Но так продолжается недолго. Каждый свой шаг Робинзон заносит в дневник, уже на первых страницах которого взвешивает плюсы и минусы своего теперешнего положения.

К концу пребывания на острове Робинзон воспринимает его в качестве своей собственности. И когда появляется дикарь Пятница, первое слово, которому его учит Робинзон, это слово «господин». Дружба дружбой, а субординация должна быть.

Таким образом, имя Робинзона хоть и стало нарицательным, но, скорее, по ошибке, из-за непонимания авторского замысла. Робинзон усовершенствует природу, охотно пользуется плодами человеческой цивилизации. Он не пытается опроститься и не дает себе одичать. Не природа благотворно воздействует на него, а он активно воздействует на природу и прагматично приспосабливает ее к собственным нуждам.

Павел Николаевич Малофеев

Мои слова сильно разгневали мою матушку. Она сказала, что бесполезно и заговаривать с отцом на эту тему, так как он слишком хорошо понимает, в чем моя польза, и не согласится на мою просьбу. Она удивлялась, как я еще могу думать о подобных вещах после моего разговора с отцом, который убеждал меня так мягко и с такой добротой. Конечно, если я хочу себя погубить, этой беде не пособить, но я могу быть уверен, что ни она, ни отец никогда не дадут своего согласия на мою затею; сама же она нисколько не желает содействовать моей гибели, и я никогда не вправе буду сказать, что моя мать потакала мне, когда отец был против.

Впоследствии я узнал, что хотя матушка и отказалась ходатайствовать за меня перед отцом, однако передала ему наш разговор от слова до слова. Очень озабоченный таким оборотом дела, отец сказал ей со вздохом: «Мальчик мог бы быть счастлив, оставшись на родине, но, если он пустится в чужие края, он будет самым жалким, самым несчастным существом, какое когда либо рождалось на земле. Нет, я не могу на это согласиться».

Только без малого через год после описанного я вырвался на волю. В течение всего этого времени я упорно оставался глух ко всем предложениям пристроиться к какому нибудь делу и часто укорял отца и мать за их решительное предубеждение против того рода жизни, к которому меня влекли мои природные наклонности. Но как то раз, во время пребывания моего в Гулле, куда я заехал случайно, на этот раз без всякой мысли о побеге, один мой приятель, отправлявшийся в Лондон на корабле своего отца, стал уговаривать меня уехать с ним, пуская в ход обычную у моряков приманку, а именно, что мне ничего не будет стоить проезд. И вот, не спросившись ни у отца, ни у матери, даже не уведомив их ни одним словом, а предоставив им узнать об этом как придется, – не испросив ни родительского, ни Божьего благословения, не приняв в расчет ни обстоятельств данной минуты, ни последствий, в недобрый – видит Бог! – час, 1-го сентября 1651 года, я сел на корабль моего приятеля, отправлявшийся в Лондон. Никогда, я думаю, злоключения молодых искателей приключений не начинались так рано и не продолжались так долго, как мои. Не успел наш корабль выйти из устья Гумбера, как подул ветер, и началось страшное волнение. До тех пор я никогда не бывал в море и не могу выразить, до чего мне стало плохо и как была потрясена моя душа. Только теперь я серьезно задумался над тем, что я натворил и как справедливо постигла меня небесная кара за то, что я так бессовестно покинул отчий дом и нарушил сыновний долг. Все добрые советы моих родителей, слезы отца, мольбы матери воскресли в моей памяти, и совесть, которая в то время еще не успела у меня окончательно очерстветь, сурово упрекала меня за пренебрежение к родительским увещеваниям и за нарушение моих обязанностей к Богу и отцу.

Между тем ветер крепчал, и по морю ходили высокие волны, хотя эта буря не имела и подобия того, что я много раз видел потом, ни даже того, что мне пришлось увидеть спустя несколько дней. Но и этого было довольно, чтобы ошеломить такого новичка в морском деле, ничего в нем не смыслившего, каким я был тогда. С каждой новой накатывавшейся на нас волной я ожидал, что она нас поглотит, и всякий раз, когда корабль падал вниз, как мне казалось, в пучину или хлябь морскую, я был уверен, что он уже не поднимется кверху. И в этой муке душевной я твердо решался и неоднократно клялся, что, если Господу будет угодно пощадить на этот раз мою жизнь, если нога моя снова ступит на твердую землю, я сейчас же ворочусь домой к отцу и никогда, покуда жив, не сяду больше на корабль; я клялся послушаться отцовского совета и никогда более не подвергать себя таким невзгодам, какие тогда переживал. Теперь только я понял всю верность рассуждений отца насчет золотой середины; для меня ясно стало, как мирно и приятно прожил он свою жизнь, никогда не подвергаясь бурям на море и не страдая от передряг на берегу, и я решил вернуться в родительский дом с покаянием, как истинный блудный сын.

Этих трезвых и благоразумных мыслей хватило у меня на все время, покуда продолжалась буря, и даже еще на некоторое время; но на другое утро ветер стал стихать, волнение поулеглось, и я начал понемногу осваиваться с морем. Как бы то ни было, весь этот день я был настроен очень серьезно (впрочем, я еще не совсем оправился от морской болезни); но к концу дня погода прояснилась, ветер прекратился, и наступил тихий, очаровательный вечер; солнце зашло без туч и такое же ясное встало на другой день, и гладь морская при полном или почти полном безветрии, вся облитая сиянием солнца, представляла восхитительную картину, какой я никогда еще не видывал.

Ночью я отлично выспался, и от моей морской болезни не осталось и следа. Я был очень весел и с удивлением смотрел на море, которое еще вчера бушевало и грохотало и могло в такое короткое время затихнуть и принять столь привлекательный вид. И тут то, словно для того, чтобы разрушить мои благие намерения, ко мне подошел мой приятель, сманивший меня ехать с ним, и, хлопнув меня по плечу, сказал: «Ну что, Боб, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Пари держу, что ты испугался, – признайся: ведь испугался вчера, когда задул ветерок?» – «Ветерок? Хорош ветерок! Я и представить себе не мог такой ужасной бури!» – «Бури! Ах ты чудак! Так, по твоему, это буря? Что ты! Пустяки! Дай нам хорошее судно да побольше простору, так мы такого шквалика и не заметим. Ну, да ты еще неопытный моряк, Боб. Пойдем ка лучше сварим себе пуншу и забудем обо всем. Взгляни, какой чудесный нынче день!» Чтоб сократить эту грустную часть моей повести, скажу прямо, что дальше пошло как обыкновенно у моряков: сварили пунш, я напился пьян и потопил в грязи этой ночи все мое раскаяние, все похвальные размышления о прошлом моем поведении и все мои благие решения относительно будущего. Словом, как только поверхность моря разгладилась, как только после бури восстановилась тишина, а вместе с бурей улеглись мои взбудораженные чувства, и страх быть поглощенным волнами прошел, так мысли мои потекли по старому руслу, и все мои клятвы, все обещания, которые я давал себе в минуты бедствия, были позабыты. Правда, на меня находило порой просветление, серьезные мысли еще пытались, так сказать, воротиться, но я гнал их прочь, боролся с ними, словно с приступами болезни, и при помощи пьянства и веселой компании скоро восторжествовал над этими припадками, как я их называл; в какие нибудь пять-шесть дней я одержал такую полную победу над своей совестью, какой только может пожелать себе юнец, решившийся не обращать на нее внимания. Но мне предстояло еще одно испытание: Провидение, как всегда в таких случаях, хотело отнять у меня последнее оправдание; в самом деле, если на этот раз я не понял, что был спасен им, то следующее испытание было такого рода, что тут уж и самый последний, самый отпетый негодяй из нашего экипажа не мог бы не признать как опасности, так и чудесного избавления от нее.

На шестой день по выходе в море мы пришли на ярмутский рейд. Ветер после шторма был все время противный и слабый, так что мы подвигались тихо. В Ярмуте мы были вынуждены бросить якорь и простояли при противном, а именно юго-западном, ветре семь или восемь дней. В течение этого времени на рейд пришло из Ньюкасла очень много судов. Ярмутский рейд служит обычным местом стоянки для судов, которые дожидаются здесь попутного ветра, чтобы войти в Темзу.

Мы, впрочем, не простояли бы так долго и вошли бы в реку с приливом, если бы ветер не был так свеж, а дней через пять не задул еще сильнее. Однако, ярмутский рейд считается такой же хорошей стоянкой, как и гавань, а якоря и якорные канаты были у нас крепкие; поэтому наши люди нисколько не тревожились, не ожидая опасности, и делили свой досуг между отдыхом и развлечениями, по обычаю моряков. Но на восьмой день утром ветер еще посвежел, и понадобились все рабочие руки, чтоб убрать стеньги и плотно закрепить все, что нужно, чтобы судно могло безопасно держаться на рейде. К полудню развело большое волнение; корабль стало сильно раскачивать; он несколько раз черпнул бортом, и раза два нам показалось, что нас сорвало с якоря. Тогда капитан скомандовал отдать шварт. Таким образом мы держались на двух якорях против ветра, вытравив канаты до конца.

Приветствую вас, дорогие читатели! Очень давно я не писал интересных постов. Всему виной проблемы со Стрельцом-Мониторингом, подробнее я писал об этом и . Вроде бы обслуживающая организация что-то сделала, позже расскажу, что именно. А сегодня предлагаю вам поговорить про прототип Робинзона Крузо.

Наверняка вы все помните этот умопомрачительный роман Даниэля Дефо, который многие из нас читали. А те, кто не читали наверняка видели экранизации этого произведения. Так вот, мне вдруг стало интересно, а с чего вдруг Дефо написал свой роман, были ли реальные примеры такой автономии на необитаемом острове.

Читатели знаменитого романа Даниэля Дефо о приключениях Робинзона Крузо, уверены, что автор писал эту занимательную историю, узнав о путешествии шотландца Александра Селькирка, который более четырех с половиной лет, находился на необитаемом острове. Однако он был не единственным, невыдуманным Робинзоном.

Наверно, пережить тяжелые испытания, выпавшие на долю Селькирка, было дано не каждому. Он появился на свет в 1679 г. в обыкновенной многодетной семье сапожника. Своевольный и необузданный, он рано убежал из дома, а в 1703 г. стал моряком на фрегате «Лое Синко Пуэртос», принадлежащем морскому разбойнику Уильяму Дампиру.

В поисках добычи флотилия обогнула южную оконечность Африки, пересекла Индийский океан, побывала у острова Ява и, перейдя Тихий океан, подошла к Южной Америке.

С 1704 г. Селькирк был назначен на должность боцмана на паруснике «Пять портов», которым командовал Страдлинг. Корабль был у побережья Чили, когда матросы обнаружили течь. Боцман считал пробоину довольно большой и предлагал пристать для необходимого ремонта к ближайшему острову. Капитан имел совсем другое мнение — нужен док и необходимо направиться в порт. Слова Селькирка, что корабль может не дотянуть до него, имея такую пробоину, вызвали у капитана лишь саркастический смех. Он назвал своего оппонента трусом и перестраховщиком.

Произошла громкая перепалка. Боцман в ответ назвал Страдлинга «чертовым капитаном» и потребовал высадить его на ближайшем берегу. Капитан охотно выполнил это требование, желая освободиться от строптивого моряка. Более того, приказал снабдить бунтаря некоторыми полезными вещами. В небольшом матросском сундучке лежала одежда, еда на первое время, фунт табака, нож, чайник, огниво и топор. Кроме того, Селькирк имел кремневое ружье, порох и пули. На календаре было 27 октября 1704 года.

Как Селькирк жил на необитаемом острове

Только сойдя на берег, Селькирк понял трагичность своего положения. Он рассчитывал, что высадится на материке, неподалеку от населенных мест, откуда ему легко будет возвратиться в родную Шотландию. Увы, земля оказалась небольшим островком, лежащим в шестистах километрах от побережья Чили.

Селькирк кричал, умоляя вернуться. Но его не слышали. Лодка ушла, а потом исчезло из вида и парусное судно. Недобро усмехаясь, капитан написал в судовой журнал, что Александр Селькирк пропал без вести...

Вот только Селькирк напрасно переживал о скандале, корабль буквально через несколько часов при страшном урагане затонул. По некоторым сведениям, пираты погибли. Некоторые утверждали, что весь экипаж в полном составе подобрало испанское судно, находившееся неподалеку в тех местах. Впоследствии пиратов за морской разбой. Можно сказать, что боцман одержал победу, но пришлось немало дней провести в одиночестве, высматривая парус какого-нибудь судна. Он хорошо знал, что этот островок находится в стороне от оживленного морского пути, и надо устраивать свою жизнь.

Селькирк был мужественным молодым человеком и смог преодолеть отчаяние. Он тщательно обследовал свои владения и вскоре нашел пресную воду. С большим волнением отшельник заметил, что вблизи родника кучки камней, которые разложили человеческие руки. Но при осмотре всей небольшой территории он не увидел, ни одного жилища. Как позже говорил Селькирк, одиночество его не угнетало, он мог сохранить рассудок при отсутствии общения. О скуке тоже говорить не приходится. При желании найдутся дела и помогут отогнать тоску и ненужные мысли.

Хищные звери здесь не водились, островитянину только досаждали крысы, которые принялись пожирать его скудные припасы, а иногда пробегали по телу, когда он спал. Но какое-то судно вы¬садило на берег несколько кошек и они расплодились. Отшельник изловил котят и через некоторое время они защищали его от длиннохвостых тварей. Еще здесь бродили козы, было много черепах и птиц. Около берега можно было без особого труда поймать кра¬ба, а еще собрать моллюсков. Кроме того, произрастали деревья со съедобными плодами, поэтому голодать умудрился бы лишь лентяй.

Он построил себе жилье, стал охотиться на коз, а шкуры их употребил для изготовления одежды. Раньше чем закончились порох и пули, островитянин начал приручать диких коз и устроил для них загон, развел стадо. Хотя любил охотиться.

С дубинкой он бегал за козами, регулярная нагрузка поддерживала физическую форму. Один раз, охотясь, он упал в глубокую расщелину. Ранее туда же упала гонимая им коза. Отшельник упал на нее, получил серьезные травмы и около трех суток находился без сознания. Затем, испытывая на сильную боль, выбрался из ямы и дополз до своего жилища. Помогли «домашние» козы, больше недели он пролежал почти без движения, а козы сами подходили к нему. Лишь спустя месяц к нему потихоньку начали возвращаться силы.

Чудесное спасение Александра Селькирка

Вероятно, Селькирк так и дожил бы свой век, но 1 февраля 1709 г. у берега бросил якорь пиратский фрегат «Герцогиня» под командованием англичанина Вудса Роджерса. Судно направлялось к побережью Южной Америки. Команде предоставили отдых и матросы, бродя по берегу, вдруг заметили необычное обросшее волосами человекообразное существо. Несколько авторов сообщают, что моряки поймали его и связанным доставили на судно. Однако это вызывает большое сомнение, Селькирк был молод, здоров и отлично знал остров, поэтому без труда мог скрыться.

Капитан Роджерс, вспоминая происшествие того дня, писал: «Через короткое время возвратился баркас с лангустами и с человеком, одетым в козьи шкуры, который выглядел более диким, чем эти животные. Его звали Александр Селькирк. По воле провидения и благодаря силе молодости (когда мы взяли его на борт, ему было всего лишь около тридцати лет) он преодолел все трудности своего печального положения и сумел прожить в уединении благополучно и в свое удовольствие».

Но в удовольствие ли? Селькирк пробыл на необитаемом островке 4 года и 5 месяцев. Он практически забыл английский язык, и капитану Роджерсу пришлось снова учить его родной речи. Более двух лет плавал Селькирк на «Герцогине», став пиратом, как и его спасители. Лишь в 1711 г. он возвратился в Англию, но, странное дело, до конца своей жизни тосковал по своему острову.

В 1712 г. в Великобритании была издана книга В. Роджерса «Путешествие вокруг света», где описана встреча автора с Селькирком. Эта история приобрела большую известность. Интервью героя книги, которое он дал журналисту Ричарду Стилу опубликовало издание «Англичанин». Как отмечал журналист, в беседе неоднократно проскальзывала ностальгическая нотка.

Его мечтам вновь посетить остров не суждено было сбыться. Он скончался в возрасте сорока двух лет от тропической лихорадки на корабле. В 1719 г. был опубликован роман Даниэля Дефо.

Остров Робинзона Крузо

Как уже сказано, считалось, что своего героя Дефо «списал» с Селькирка. Роман стал одной из самых любимых книг молодежи. Через 165 лет после его кончины ему был установлен памятник. В 1960 г. о. Мас-а-Тьерра стал островом Крузо, другое название и у о. Мас-а-Фуэра, теперь он носит имя А. Селькирка. На о. Крузо в маленьком поселке чуть более шестисот жителей, занимающиеся обслуживанием прибывающих на остров и добывают морепродукты. Построен отель «Альдеа де Даниэль Дефо» и кафе «Пятница», есть мост «Крузо» и пещера Селькирка. Можно подняться на площадку, откуда он долгие часы смотрел вдаль, чтобы увидеть на горизонте парусное судно.

Здесь прекрасная девственная природа, есть хижины, где нет благ цивилизации. Правда, добрать¬ся сюда нелегко, нет регулярных рейсов на «большую землю». Но, возможно, это и есть своя прелесть, нет туристических групп и суеты, сюда приезжают лишь романтики.

Педро Серрано — еще один бедолага на необитаемом острове

Однако позже литературоведы заронили некоторые сомнения в справедливости предположения, что писатель использовал историю Селькирка. Автору знаменитой книги могла быть известна и другая история, случившаяся намного раньше, примерно в 1540 г. с моряком из Испании Педро Серрано.

Эта история произошла у побережья Чили. В результате кораблекрушения Педро выбросила огромная волна на совершенно пустынный, безлюдный островок. Он представлял собой песчаную косу около 8 км без единой травинки! Пресной воды тоже не было – только желтый песок, сухие водоросли да деревянные обломки, выброшенные морскими волнами. Серрано имел лишь ту одежду, которая была на нем, да привязанный к поясу нож. Разжечь костер было нечем.

Первые дни несчастный питался сырыми креветками и ракушками, выкопанными из песка. Будущее ничего не обещало, кроме гибели. Серрано даже подумывал о самоубийстве. Но вдруг он заметил больших черепах, медленно выползавших из моря. Он бросился к ним, остановил одну и повернул ее, затем перерезал пленнице горло и напился крови. Мясо черепах, высушенное на жарком солнце было вкусно и очень питательно. В панцири этих рептилий он собирал дождевую воду.

Все же Серрано постоянно думал об огне. Он позволил бы готовить не только нормальную горячую пищу, но и дал бы хоть малейшую надежду: дым от костра мог стать сигналом для судна, проходившего мимо острова.

Ныряя в поисках съедобных подводных обитателей, островитянин пристально просматривал морское дно. Однажды на большой глубине он заметил то, что искал: камни! Рискуя утонуть, он нырнул и с трудом схватил несколько камней. Один он смог использовать в качестве кремня. Вскоре на острове заполыхал первый костер!

Прошло ровно три года, когда злая судьба забросила испанца на этот островок. За это время он несколько раз замечал парус, проходивших вдали кораблей. Но ни один не подошел – возможно, не заметил сигнала, подаваемого Серрано.

У Серрано был товарищ по несчастью

Надежда все чаще стала сменяться отчаянием. Но вот в одно прекрасно утро случилось такое, чего Серрано уже никак не мог ожидать: он увидел на своем пустынном острове… человека! Человек был нормально одет и шел по острову, не замечая Серрано. Моряк от удивления остолбенел. В этот момент и пришелец увидел Серрано – обросшего волосами, полуголого, оборванного. С диким криком незнакомец побежал прочь. Бросился бежать и Серрано, громко взывая: «Иисус, избавь меня от дьявольского наваждения!». Он решил, что на острове появился сам дьявол в человеческом обличье!

Человек услышав заклинание Серрано, вдруг остановился и крикнул: «Брат, не убегай! Я такой же христианин, как и ты!». Тогда Серрано пришел в чувство. Они приблизились и обнялись. Оказалось, что человек (его имя, к сожалению, осталось неизвестным) тоже пережил кораблекрушение и, уцепившись за доску, добрался до острова.

Серрано поделился с ним всем, что имел. Всю работу они теперь делали сообща. Однако пришло время, когда дружба вдруг дала трещину, а затем и вообще сменилась ненавистью. Начались взаимные упреки и даже драки. Чтобы предотвратить убийство, они решили жить отдельно. Оба страдали неимоверно. Можно представить каким радостным для них был день примирения.

Уже 7 лет прожил Педро на острове. Наконец, его дымовой сигнал заметили на корабле, зашедшем в эти места. Но когда посланная с парусника шлюпка подошла к острову и сидящие в ней моряки увидели две косматые фигуры, похожие на горилл, они со страхом повернули обратно. Напрасно островитяне кричали: «Вернитесь! Мы – люди! Спасите нас». Тщетно! И тогда Серрано вместе со своим товарищем по несчастью громко запели молитву. Лодка замедлила ход, а затем развернулась.

Полчаса спустя отшельники были на судне. Товарищ Серрано, не выдержав испытаний, скончался. А Серрано вернулся в Испанию.

Можно долго спорить о том, а с кого же все-таки Даниэль Дефо писал свой образ Робинзона Крузо, но разве однозначный ответ что-то изменит? А вот если подписаться на обновления моего блога, то очень скоро вы будете в числе первых узнавать о выходе новых интересных статей. Кстати, расскажите друзьям о настоящих отшельниках, поделившись ссылкой на эту статью в социальных сетях. До новых встреч, пока-пока.