Демократия олигархия аристократия. Полития аристотеля. Цикл тирания — олигархия — демократия — снова тирания (по В.Р. Дольнику)

Давайте поговорим о государственном строительстве, точнее, о государственном строе... В принципе, ещё Платон выделял три основных строя: деморатия/анархия, аристократия/олигархия, монархия/тирания, сменяющие друг друга.

1) Демократия/анархия - все равны, у всех одинаковый уровень возможностей, и одинаковое количество условных ресурсов. Понятно, что каждый желает для себя (и своих детей) более лучшей жизни, и, соответственно - пытается отыграть у у остальных игроков те или иные ресурсы. Даже если они (условные игроки) будут играть в "орлянку" (исход каждого условного противостояния случаен), то, в целом по популяции - богатые будут становится богаче, а бедные - беднее. Идёт переход ко второй стадии
2) Аристократия/олигархия - власть немногих. Немногие, получив в результете каких-либо преимуществ (или простых случайностей) власть (финансовую/экономическую/военную/полити ческую/религиозную - без разницы) используют её для для дальнейшего усиления своих позиций как по отношению к нижним слоям населения, так и для борьбы между собой. В результате побеждает только один, и идёт переход к третьей стадии:
3) Монархия/тирания - власть одного. Захватив власть монарх/тиран должен её удержать и укрепить. Достигается это разными методами - чисто военными, созданием бюрократической системы, религиозными нормами, поддержкой слабых в их противостоянии сильным (добрый царь vs злые бояре) и т.д., но результат один - укрепление единоличной власти правителя, усиление зависимости общества от его личности, зачастую - установление того или иного порядка престолонаследия. Однако, рано или поздно к власти приходит некомпетентный монарх, который разваливает страну и государство (в предельном случае) возвращается к пункту "один", т.е. демократии/анархии.
Важно знать, что "фарш невозможно провернуть назад" - олигархия/аристократия не может стать демократией/анархией сама по себе, ибо каждый олигарх/аристократ, действуя в своих интересах, вынужден грабить "простых людей" и бороться с другими олигархами/аристократами. Только после того, как один из олигархов победит и укрепит свою власть - возможен переход к монархии/тирании, и только после того, как очередной монарх оченно серьёзно затупит, государство разрушится и перейдёт к фазе "1".
Но это - чисто "сферическое государство в вакууме". Реально процесс зависит от множества других факторов. Первый из них - уровень материального производства.
Ясен пень, что чем общество беднее, тем меньшую надстройку оно может содержать. Грубо говоря, охотники-собиратели в джунглях Амазонии (очень богатых в видовом отношении, но очень бедных в плане добываемой еды и минеральных ресурсов) - в принципе не могут создать мал-мала развитую "надстройку" и проиграют (при прямом военном столкновении) обществу где "семеро с сошкой" могут содержать "одного с ложкой", а оно в свою очередь, проиграет тому, где "один с сошкой" содержит "десятерых с ложкой" (при прочих равных условиях). Здесь важный момент состоит в том, что продуктивность этого "одного с сошкой" зависит в том числе и от работы "десятерых с ложкой", которые могут придумывать и производить новые "сошки", могут заниматься наукой, войной, ремеслом или торговлей. Грубо говоря, "свергнув царя" "бедный крестьянин" сталкивается с тем, что "белые придут - грябят, красные придут - грабят", хорошего плуга не купишь, а из среды совсем недавно одинаково бедных крестьян начинают выделяться кулаки, закабаляющие соседа экономически, и бандиты/активисты - грабящие его силовыми методами.
Следующий момент: государственная власть, прежде всего обусловлена возможностью применения организованного насилия, и, соответственно, власть принадлежит (по факту) тому классу, который собственно воюет, который защищает государство и способен подавлять внутренние волнения. В первую очередь речь идёт об основной "ударной силе" данного общества на конкретном этапе развития, в контексте демократии/аристократии важно соотношение ролей между дорогими малочисленными войсками и дешёвыми массовыми (по принципу - умный в артиллерии, богатый в кавалерии, пьяница на флоте, а дурак - в пехоте).
Пример: в энеолите основной ударной силой была пехота (других родов войск просто не было), соответственно, общество было вынуждено быть эгалитарным. Богатей, слишком уж сильно ограбивший своих односельчан, в принципе не мог противостоять их вооружённому нападению, после которого либо переставал быть богатеем или просто переставал быть. С появлением боевых колесниц ситуация резко изменилась - колесница стоит денег (и немалых), но при этом, в принципе, способна противостоять почти неограниченному количеству до-гоплитской пехоты (смотри битву при Кадеше, где Рамзес II в течении некоторого времени, чуть ли не в одиночку противостоял всей пехоте противника). Настала эпоха царей и героев. Ситуацию изменила чья-то гениальная идея о том, что можно сделать щиту две рукояти - одна с краю, в которую рука просовывается по локоть, другая в середине, её держат кистью. Подобное нововведение позволило увеличить размеры щита, которым можно было манипулировать одной шуйцей, оставляя десницу свободной для оружия, и, достаточно быстро привело к появлению протогоплитов, а позже и гоплитов. Пехота, организованная в фаланги, напрочь вынесла с поля боя колесницы и лёгкую конницу, и заняла место основной ударной силы, и как следствие, привела к росту демократии. Однако ещё через десять-пятнадцать столетий, было сделано изобретение стремян, позволившее коннице стать основной ударной силой, а аристократии - господствующим классом. В дальнейшем изобретение арбалета, пороха, огнестрельного, а ещё позже - автоматического огнестрельного оружия резко снизило значение конницы на поле боя, и, соответственно - роли аристократии в управлении государством. Современные наследники конницы - танки и авиация, играют, безусловно важную роль на поле боя, но вот определяющую ли? Интересный вопрос, и ответ на него даётся в ходе каждодневных боевых столкновений на территории Сирии, Ирака, Украины...
Соответственно, слова о "развитии демократии" для меня звучат так же дико, как для проф. Преображенского слова "долой разруху". На самом деле, конечно же, все эти крикуны под "демократией" понимают отнюдь не "власть народа", а "строгое и неукоснительное выполнение приказов, распоряжений и просто намёков, полученных из Оплота Демократии (тм)".

Великий древнегреческий мыслитель Платон, а вслед за ним и Аристотель, считали монархию самой лучшей формой правления потому, что в ней, как ни в какой иной из возможных форм превалирует нравственный принцип. Если этот принцип нарушается, то монархия может перерасти в тиранию, так же, как аристократия в олигархию, а демократия в охлократию. Испокон веков в России боролись две формы правления — монархия и олигархия. Они определяли вектор истории, то ввергая страну в смуту, то выводя ее из нее. А что же происходит сегодня, какая из форм правления ныне становится доминирующей, подтверждает ли новейшая история России наличие этих двух антагонизмов?

Князь и дружина, великий князь и бояре, император и его фавориты, генеральный секретарь и его политбюро, президент и его ближайшее окружение - отношения этих центров силы и власти определяли непростые пути развития российской истории.

Не мною замечено, что укрепление власти монарха приводило к укреплению державы и, напротив, усиление боярской вольницы - ослабляло государство . Вот такими они были «ритмы русской истории».

Впервые попытка возвеличить князя над боярством на Руси была предпринята еще в XII веке при Андрее Юрьевиче Боголюбском. Возникшее при нем Владимиро-Суздальское княжество было самым могущественным государственным образованием на северо-востоке Руси. Именно оно, впоследствии стало ядром современного Российского государства.

Андрей Юрьевич был тем славен, что стремился боярскую вольницу подчинить своему влиянию. Благодаря укреплению княжеской власти Владимиро-Суздальское княжество достигло небывалого расцвета. Однако бояре недолго терпели своеволие князя и вскоре против Андрея Боголюбского возник заговор, в результате которого он был убит.

Вскоре после убийства князя Андрея началась борьба за его наследство. Борьба была длительной и в конечном итоге привела Русь к состоянию феодальной раздробленности. В таком ослабленном состоянии она стала легкой добычей татаро-монгольских завоевателей.

Татаро-монголы, по всей вероятности, хорошо знали особенность русских традиций и охотно манипулировали наиболее знатными князьями и боярами. Например, тверской князь Михаил был в одно время самым сильным властителем на Руси при монголах, а Тверь во много раз превосходила по богатству и развитию соседнюю Москву. Но в Орде Михаилу ярлык на правление не дали, а самого князя уморили. Ярлык же достался менее сильному и менее достойному московскому князю Ивану. Он жестоко подавил восстание в Твери, после чего этот город уже не мог состязаться с Москвой.

В какой-то мере татаро-монгольская администрация использовала систему сдержек и противовесов, когда с одной стороны она не позволяла усиливаться отдельному князю, но, с другой, не допускала и укрепления боярской власти.

По-настоящему власть великого князя начала укрепляться только после освобождения Руси от татаро-монгольской зависимости.

Активней всего самодержавную власть стал укреплять Иван III. При нем не только продолжился процесс «собирания земель вокруг Москвы», но и усилилась борьба с сепаратизмом удельных князей. Именно при Иване III произошло значительное укрепление монархических принципов правления, а боярской вольнице, прежде всего в лице удельных князей, был нанесен чувствительный удар.

И хотя к началу правления Ивана IV Грозного Российское государство уже было централизованным, боярская вольница была еще очень сильна. Бояре воспользовались слабостью юного Ивана Васильевича и попытались укрепить свою власть. Началась длительная и жестокая борьба между боярской олигархией и монархом. Борьба была настолько сложной, что Ивану Грозному пришлось даже разделить Русское государство на части, назвав одну часть земщиной , а другую опричниной .

Те, кто сильно не любит Россию часто рассказывают об Иване IV, как о кровавом тиране. Но стоит только сравнить «дела и дни» европейских монархов, как становится понятным, кто, на самом деле, «жаждал крови». Так, например, современница Ивана IV Елизавета I отрубила голову не только Марии Стюарт, она казнила еще 89 тысяч своих подданных. Правда, в отличие от Ивана Васильевича Елизавета Генриховна не каялась в содеянном ни прилюдно, ни келейно. Убиенных в «Синодики» не записывала, денег на помин души в монастыри не посылала. Европейские монархи таких привычек вообще сроду не имели.

В целом же, если сравнивать с Европой того времени, то опричнина унесла за 6 лет около 5 тысяч жизней, одна Варфоломеевская ночь - 30 тысяч; В Священной Римской империи - Карл V казнил десятки тысяч; в Англии: Генрих VIII - тоже вел счет казненных десятками тысяч. Испанская инквизиция приговорила к смертной казни всех жителей Нидерландов, в ходе подавления восстаний в Нидерландах Филиппом II (1556-1598) за два года было казнено более ста тысяч человек.

За счет «вывода» крупных землевладельцев с их «вотчин» произошло дробление их владений и передача земли в условное пользование мелкого служилого люда. Этим Иван уничтожал старую знать и укреплял новый социальный слой -- «детей боярских», ставших в последствии служилым классом или - дворянством.

Именно Иван IV стал родоначальником той самодержавной, монархической традиции, которая и станет главенствующей на Руси после его смерти. Но истинного родоначальника русской государственности - Ивана Грозного у нас не принято вывешивать в кабинетах. Там предпочитают фигуру Петра I, который не укрепил, а подорвал основы Русского государства.

Но и по смерти Ивана Грозного противостояние монарх и олигархии не прекратилось. Напротив, оно сильно обострилось, что нашло свое выражение в эпохе, получившей название «Смутного времени».

В этот период Россия была готова пойти путем Польши, в которой победу одержал олигархический принцип, при котором не монарх руководит государством, а шляхта (олигархия). В результате этот принцип привел к утрате Польшей своей государственности на целые века.

Из эпохи «Смутного времени» XVII века Россия вышла исключительно благодаря укреплению монархического принципа правления. Дальнейшее укрепление государства - империи продолжалось вплоть до эпохи «Дворцовых переворотов», когда дворянство, получив вольности, вплоть до освобождения от обязательной государственной службы, попыталось возвыситься над монархом. Мало, кто знает, что завершающим актом эпохи «Дворцовых переворотов» было восстание декабристов, а не гибель императора Павла Петровича.

При Николае I, подавившем последний дворцовый переворот, Российская империя достигает пика своего могущества. Именно в этом периоде закладываются основы будущего развития страны.

Еще раз подчеркну, что противостояние олигархического и монархического принципов происходит не потому, что монарх, в свое время, не «додавил гадину», т.е. не перебил всех знатных бояр (князей и графов), а потому, что столкновение этих принципов и есть своеобразная форма движения и развития русской власти. При Иване IV противниками были бояре, а при императрицах - гвардия. При Сталине -- «ленинская гвардия» (или «ленинская олигархия»), при Горбачеве -- «номенклатурная олигархия» и т.д.

Сегодня многие уже забыли историю о том, кто свергал Николая II. А ведь его свергали не большевики, не эсеры, не анархисты и даже не революционные матросы. Его свергала олигархия в лице представителей царской семьи, армейских генералов, крупнейших капиталистов, высших чиновников и политиканов. Свержение императора в феврале-марте 1917 года ввергло Россию в новую смуту, которая, как и смута XVII века продолжалась не менее 10 лет.

Не мною замечено, что всякий раз, когда олигархия стремится к власти, ослабляя, пусть и не формальную, но монархию, в стране наступает смута. Только появление сильного лидера, который, опять таки, исповедует монархический принцип, происходит восстановление страны.

Так было, например, при Сталине. Сталина часто сравнивают с Иваном Грозным. Действительно, между ними есть немало общего, но не столько в характерах, сколько в тех вызовах, с которыми они столкнулись. Иван Грозный сумел положить конец боярскому сепаратизму и распаду страны на удельные княжества, а Сталин совершил крутой поворот от идеи мировой революции, толкавшей Россию на край гибели, к собиранию русских земель и к созданию «красной империи».

При Хрущеве «имперский принцип» еще продолжался по инерции, но через 10 лет правления Никиты Сергеевича «новые олигархи» в лице ленинского политбюро окончательно захватили власть и «медленным шагом, тихим зигзагом» повели Россию/СССР к упадку.

Новая смута наступила тогда, когда монархический принцип пришел в упадок и к власти окончательно пришла олигархия. Та самая олигархия, которая готовилась к захвату власти и собственности еще в тот период, когда она имела, отчасти ограниченную монархическим принципом власть, но не имела собственности. Ведь ни для кого уже не является секретом, что в результате смуты конца 80-х начала 90-х годов к власти в стране пришли вчерашние партийные бонзы и их присные.

Попытка ограничить безмерные аппетиты олигархии, готовой ради своего безумного упоения властью разорить целую страну, были предприняты при Борисе Ельцине. Правда, попытка кратковременной роялистской реставрации закончилась печально. Победившая в стране олигархи «уморили Бориса» и выдвинули на трон «местоблюстителя монархии».

В этом месте хочу особо отметить, что говоря о современной российской олигархии, я не имею в виду, т.н., «дежурных олигархов» типа Абрамовича, Дерипаски, Мордашова, Потанина или Прохорова. Настоящей олигархией является та часть российской элиты, которая меньше светится, да больше имеет . Эта та часть истеблишмента, которая не участвовала, но управляла, например, залоговыми аукционами. Эта та часть, которая не ограничилась захватом собственности, но захватила контроль над властью. К чему, собственно говоря, стремилась олигархия в России во все времена. Мы можем заменить термин «олигархия» термином «новое боярство» -- он лучше характеризует тот слой, который сегодня реально управляет страной.

Летописцы рассказывают легенду о том, как в 1613 году на Земском соборе был избран на царство Михаил Романов. Незадолго до созыва собора собрались виднейшие бояре и «приговорили», что царем будет именно Михаил. Мише в ту пору шел 17-й год. Он был смышленым и способным, но не имел никакого опыта управления. От его имени правили его мать - Марфа и дяди. Боярство при этом полагало, что при неопытном Мише оно сможет вершить свои дела. Но вскоре из плена вернулся патриарх Филарет, который взял бразды правления на себя, а вскоре и Михаил стал понимать, что может править страной самостоятельно.

Как бы там ни было, а «местоблюститель» часто бывает начинает выходить за рамки дозволенного. Чтобы укрепить свою власть и установить монархический принцип правления, как главенствующий «избранному монарху» необходимо расправиться с олигархией. Не надо думать, что такая расправа должна быть обязательно кровавой и жестокой, как это было, например, при Иване Грозном или при Иосифе Сталине. Например, Никита Хрущев (борьба с антипартийной группировкой во главе с Молотовым, Маленковым, Кагановичем, Булганиным и примкнувшим к ним Шепиловым) и брежневско-ленинское политбюро (расправа над самим Хрущевым и его сторонниками) наглядно показали, что для устранения неугодных не обязательно заниматься кровопусканием. Но без изоляции олигархов невозможно укрепление монархического принципа, т.е. такого принципа, при котором, как это показывает наш исторический опыт и происходит укрепление и развитие Российского государства . А теперь обратимся к анализу современной нам ситуации.

Начнем с того, что олигархия («новое боярство») после периода смуты конца 80-х начала 90-х годов прошлого века, пережив «царя Бориса», никуда не делась. Напротив, за последние 20-30 лет она существенно укрепилась. Ни репрессий, ни существенных опал новое боярство не испытало. Если не считать второстепенных «детей боярских», то основной костяк глубокой российской олигархии сохранил все свои позиции.

В 2000 году новое боярство выдвигает из своих рядов «местоблюстителя» неформальной монархии. Будучи наученная опытом это боярство предпочитает пребывание в тени и, неформально принимая решения, формально их не принимает.

Лицо, исполняющее обязанности монарха, находится под контролем «боярства». Ярким доказательством этого может служить отсутствие настоящего развития страны, ибо никогда при олигархии Россия не развивалась, но, напротив, хирела, утрачивая свои позиции.

За верность олигархическому клану, «местоблюститель» получил право быть переизбранным на второй срок, оставаясь подконтрольным «новому боярству». Последующие взаиморотации (замена президента на премьера и обратно) имели исключительно формальный (в рамках легитимнойпроцедуры) характер.

Однако, в 2012 году, когда состоялись очередные выборы главы государства, вновь избранный президент посчитал, что период пребывания его в формальной роли «местоблюстителя» закончился. Вероятно, он счел, что на третьем сроке своего правления, он уже может опираться не на выдвинувших его когда-то олигархов, а на волю избравшего его народа.

Примером этого может служить возникновение, т.н., Общероссийского народного фронта (ОНФ), который должен был выполнить роль этакого связующего звена между неформальным монархом и народом. Но усилиями олигархов роль этой организации довольно быстро была низведена до роли, которую во времена СССР играл такой орган, как Народный Контроль.

Тем не менее, национальный лидер продолжал попытки укрепления монархического принципа вопреки олигархическому. Как мы уже отмечали выше, это невозможно без ограничения (и очень существенного) влияния и власти «нового боярства». По целому ряду направлений началось наступление на олигархию. Это было жизненно необходимо для укрепления страны, которая при олигархическом правлении продолжала медленно деградировать.

Примером такой борьбы и стал, т.н., «экономический кризис». Этот «кризис» стал следствием столкновения двух принципов - монархического и олигархического. Никаких других, более или менее серьезных причин, для его возникновения не было. Иными словами, сторонники монархии попытались отодвинуть от власти и ресурсов «новое боярство», даже посредством использования кризиса на Украине, через присоединение Крыма и оживления ситуации на Донбассе. На эти усилия боярство ответило организацией кризиса.

О том, что он был искусственно спровоцирован, свидетельствует то замораживание кризисных процессов, которые мы можем наблюдать сегодня. В этой связи логично предположить, что наши «западные партнеры» явно стоят на стороне «нового боярства», поскольку объектом их атаки является не политика, а национальный лидер, которого они всеми силами стремятся причислить к изгоям.

Приблизительно в начале марта 2015 года в стране произошел тихий переворот, положивший конец попыткам реставрации монархического принципа правления. «Новое боярство» одержало очередную победу.

В экономике и в политике наступила заморозка. Дело в том, что ситуация сложилась таким образом, что сегодня всякое развитие будет наглядно показывать: в какую сторону начнет движение страна в сторону монархического или в сторону олигархического принципа. В последнее время можно было наблюдать, тенденции разворота в сторону интересов «нового боярства». К чему это приводит мы уже знаем.

В истории западной цивилизации громадную роль сыграл исторический пример древнегреческих городов-государств, особенно - древних Афин, где реформаторы Солон (избран архонтом в 594 году до нашей эры) и Клисфен (509-507 годы до нашей эры) ввели в обиход и законодательство новое понятие: гражданин полиса — свободный человек, которого нельзя обратить в рабство за неуплату долгов. Все граждане равны перед законом и наделены равными гражданскими правами, а также обязанностями, за неисполнение которых полагается кара. Часть магистратов (государственных должностей) избираются народным собранием (голосование было открытым). Прочие назначаются жеребьёвкой, дабы большинство не во всём диктовало свою волю меньшинству.
Землю отдавали в собственность желающим её обрабатывать, но наделами, не превышающими возможности одной большой семьи. Их не разрешали дробить. Периодически на народном собрании устраивали «суд черепков» («остраконов»). В большие сосуды граждане бросали черепки с именем человека, подозреваемого во властолюбии (потенциального тирана). Древние греки прекрасно знали: тирана куда легче посадить себе на шею, чем оттуда скинуть. Поэтому ярких и настырных политических деятелей попросту изгоняли из Афин на несколько лет — подвергали остракизму, порой незаслуженно.

Я тут только с одним не согласен. С тем, будто демократия - это "изобретение Солона". На самом деле греческая демократия "вышла" из храма Артемиды Эфесской.

Первые поселения возникли в районе будущего Эфеса ещё в 1500-1400 гг. до н. э. Здесь обосновались карийцы и ликийцы. Геродот говорит, что эти карийцы и ликийцы были выходцами с острова Крит. Крит же был центром матриархальной минойской цивилизации. Греки-ионицы, прибыв в эти места в XI веке до Р. Х., обнаружили здесь культ древней Богини, которую местные жители назвали «Великая Мать». Ионийцы назвали её по-гречески Артемидой, а через некоторое время возвели в её честь каменный храм, который и стал одним из чудес света.

Мы знаем, что все древние законы произошли от матерей. Закон - защита слабой женщины. Мужчине закон не нужен; он привык брать своё по праву сильного. И вот карийцы с ликийцами, поклонники Великой Матери, слелали Эфес городом с образцовым социально-политическим строем. Известно, что знаменитыймудрец Солон, один из "семи греческих мудрецов", приезжал сюда изучать местное законодательство, чтобы потом написать известные законы для афинского государства. Теперь открываем Википедию и читаем "
Авторы - Юлий Александрович Лабас и Игорь Владимирович Седлецкий - совершенно справедливо подчёркивают, что демократия - единственная форма человеческих отношений, которой нет аналогов в животном мире. Демократия есть порождение человеческого интеллекта, и, следовательно, демократия не появляется "естественно", как бы сама собой. Вполне естественно появляются всякого рода тирании с бандюками (царями-анпираторами) во главе группировки самцов-доминантов. А вот демократия - явление в некотором смысле сверхъестественное . Чтобы слабые диктовали свою волю сильным и изгоняли их из общества, - такого нет в природе. Но и матриархат - власть слабых женщин - также является сверхъестественным явлением. Поэтому вполне "естественно", что греческая демократия "вышла" из матриархата.

Почти самостоятельной частью политологии Аристотеля стало его учение о формах государственной организации и их влиянии на общество. Здесь он не только сделал синтетические обобщения политических размышлений предыдущего периода греческой мысли, но и сформулировал критерии, которые предопределили обсуждение проблемы в политической мысли до XVIII в.

Размышления Аристотеля по этой проблеме (имевшей, помимо прочего, для античного мышления непосредственную практическую ценность: предполагалось, что, выяснив «правильную» форму государственного строя, немного потребуется, дабы ее утвердить в обществе) не были, однако, идентичны идеям его политических трактатов. И поскольку время создания их неизвестно, невозможно говорить о какой-то эволюции взглядов Аристотеля, хотя общие критерии классификации государственных устройств оставались едиными.

Разработанная Аристотелем типология политических форм или режимов выглядит следующим образом. (см. схему).

аристотель философия политический государственный

Ученый полагал, что всякая форма правления, любой сколько-нибудь устойчивый режим может существовать в двух различных состояниях. Во-первых, режим (невзирая на свои структурные характеристики) может быть адекватен ситуации и быть способен в целом действовать в интересах широких слоев общества. Во-вторых, режим, правящая элита, даже в условиях демократии, может отстаивать и стремиться провести в жизнь свои собственные, узкокорыстные интересы. Эллинский мыслитель выделил три основных формы правления: монархию, аристократию и политию . Их он рассматривал как «правильные», т.е. в основном отвечающие интересам общества. Однако, наряду с этими формами существуют также и «неправильные», возникновение которых связано с вырождением правильных. Таким образом, писал Аристотель, монархия вырождается в тиранию, аристократия - в олигархию, а полития - в демократию (или охлократию, как уточнял позднее Полибий).

Для Аристотеля различные государственные устройства - результат политики, нарушения единственно истинной цели государственности, к которой должно стремиться и которой можно достичь. Поэтому никакой консерватизм (включая политический) не свойствен политологии Аристотеля.

В размышлении о содержании формы государственной организации синтезировались все содержательные новации государственно-политической философии Аристотеля, которые далее станут посылками для полагания некоторых вполне конкретных условий организации единственно правильного государства:

различение государственного союза как такового и формы управления или организации власти;

признание различий интересов управляющих и управляемых, вплоть до того, что они могут представлять собой совершенно разные классы;

наконец, признание обязательного для государственной политики следования интересам большинства. Чанышев А. Н. Аристотель / Чанышев А. Н. - М., 1981. - С. 87.

В «Риторике» проблема классификации интересует Аристотеля в связи с тем, насколько те или иные формы отходят от единственно правильной и тем способствуют ее гибели и снижению возможностей достижения блага для общества.

«Я говорю о гибели известной формы правления от свойств, в ней заключающихся, потому что, за исключением лучшей формы правления, все остальные погибают как от излишнего ослабления, так и от чрезмерного напряжения - так, например, демократия гибнет не только при чрезмерном ослаблении, когда она под конец переходит в олигархию, но и при чрезмерном напряжении» (Риторика. I.4). Здесь в зависимости от степени участия населения, т.е. всех, большинства или меньшинства, в отправлении власти в государстве определены четыре формы правления: демократия, олигархия, аристократия и монархия.

«Демократия есть такая форма правления, где должности занимаются по жребию, олигархия - где это делается сообразно имуществу граждан, аристократия - где это делается сообразно образованию граждан. Под образованием я разумею здесь образование, установленное законом, потому что люди, не выходящие из пределов законного, в аристократии пользуются властью - они кажутся лучшими из граждан, откуда получила название и самая форма правления. Монархия, как показывает само название ее, есть такая форма правления, в которой один властвует над всеми. Из монархий одни - подчиненные известного рода порядку, собственно, и составляют монархию, а другие - извращенные, представляя собой тиранию». (Риторика. I.8).

Критерий, однако, не единственный, и, в сущности, здесь выделено пять форм государственного устройства: в одном отношении различающиеся по количеству участвующих во власти - демократия, правление немногих и правление одного, в другом отношении - по содержанию правления и подразумеваемой степени соответствия некоему политическому эталону: и правление немногих, и правление одного могут быть в рамках законного порядка и вне его. Прямое народоправство изначально обозначено Аристотелем только как безупречное во втором отношении правление. Таким образом, здесь обрисовано, пусть не прямым тезисом, наличие ценности, вышестоящей по отношению к количественной организации власти. С этим тесно взаимосвязана оценка политической цели каждой из названных форм: для демократии это свобода, для олигархии - богатство, для аристократии - воспитание и законность, для тирании - защита (ср.: Риторика. 1.8).

В «Этике», а затем и в «Политике» классификация форм государственного устройства более определенна, построена на одновременно логическом и политологическом критериях. Равным образом она почти традиционна для греческой политической традиции, идущей от Сократа и Платона: различие по числу властвующих образует три категории правления, а различие по сущности правления подразделяет каждый на «правильный» и «извращенный» - всего шесть. В «Этике» различение дополнено соотнесением с этическими добродетелями, в частности, с дружбой как связующим началом для общества, семьи и т.д. В «Политике» классификация руководствуется разнесением по видам в зависимости от соблюдения блага как цели вообще государственного союза.

«Существуют три вида государственного устройства и равное число извращений, представляющих собою как бы растление первых. Эти виды государственного устройства - царская власть, аристократия и третий, основанный на разрядах, именно этому виду, кажется, подходит название «тимократия», однако большинство привыкло называть его государственное устройство (politeia). Лучшее из них царская власть, худшее - тимократия. Извращение царской власти - тирания; будучи обе монархиями, они весьма различны, так как тирания имеет в виду собственную пользу, а царь - пользу подданных…

Царская власть переходит в тиранию, ибо тирания - это дурное качество единоначалия и плохой царь становится тираном. Аристократия - в олигархию из-за порочности старейшин, которые делят в государстве вопреки достоинству, причем все или большую часть благ присваивают, а посты старейшин - одним и тем же людям, ставя превыше всего богатство… Тимократия же - в демократию, ибо эти виды государственного устройства имеют общую грань: тимократия тоже желает быть для большого числа людей и при ней все относящиеся к одному разряду равны. Демократия - наименее плоха, ибо она незначительно извращает идею государственного устройства… В основном так происходят перемены в государственных устройствах, потому что такие переходы кратчайшие и самые простые» [подобные переходы случаются, завершает Аристотель, и в семьях. - 0.0] (Этика. VIII. 12.). Итак, различение не осталось лишь историко-социологическим наблюдением либо основанием просто для сопоставлений государственных устройств. Содержательно оно связалось с проблемой прочности и неизменности государственного устройства вообще и с конструкцией единственно полезного для общества типа правления. Полностью оставлен важный ранее для Платона классификационный критерий в соотнесении с уровнем моральности общества и «духа» человеческих душ. Основополагающим, таким образом, стало деление отмечаемых типов на правильные и неправильные правления - т.е. становится только политическим.

К числу правильных, полезных для блага государства устройств власти отнесены:

единоличное правление, имеющее в виду общую пользу, т.е. монархия;

групповое правление лучших, правящих во имя общего блага, т.е. аристократия;

правление большинства ради общей пользы (носителями этого большинства становится военный класс) - тимократия, она же полития.

Напротив, к извращенным формам государственности, когда царит стремление к выгодам только для правящего слоя, относятся:

единоличное правление в целях только лично правителя - тирания;

групповое правление собственников во имя своих выгод - олигархия;

коллективная власть неимущих, подчиненная идее гибельной уравнительности, - демократия. Цыганков А.П. Современные политические режимы / Цыганков А.П. - М., 1995. - С. 79.

Наиболее исторически и географически распространенными видами государственного устройства, а равно наиболее равновесными и стабильными, Аристотель считал олигархию и демократию и в каждой выделял несколько подвидов. Но главное их свойство в том, что поскольку все виды государственного устройства являются лишь отклонениями от одного правильного, то, верный своей политической методологии поисков равновесия везде и всюду, Аристотель предположил, что, следовательно, наибольшим приближением к политической «истине» будет смешанный тип.

Здесь Аристотель возвращается к стабильной ошибке политологии всего античного мышления: будто бы есть лишь единственная правильная государственно-политическая система общества и единственная схема организации отправления власти в обществе, служащие его высшим целям. Не говоря уж о том, что все рассуждение исходят из идеи обязательности этих высших целей - над этим история обществ и политики за последующие века поиронизировала вдоволь. История политических и правовых учений / под редакцией В.С. Нерсесянца. - М., 2006. - С. 78.

Во всех формах государственного правления народная масса должна ощущать себя носительницей верховной власти. Там же, где этого нет на самом деле, мудрые правители должны позаботиться о том, чтобы у «народной массы» налицо была полная иллюзия обладания «верховной властью». Таково, по Аристотелю, непременное условие стабильности любой формы правления. Но из этого следует: чем меньшей властью обладает демос на деле, тем больше нужно заботиться о том, чтобы сохранялась видимость этой власти. И, стало быть, тем больше приходится манипулировать общественным сознанием, создавая и поддерживая подобную видимость. Давыдов Ю. Н. Архетип социальной теории или социология политики // Полис. 1993. № 4. - С. 103.

Аристотелево учение о парах противоположностей («правильный» и «неправильный» режимы) привело к сопоставлению тирании не с демократией, как у Платона, а с монархией. «Тирания - монархическая власть, преследующая интересы только того, кто ее осуществляет» [Аристотель 1984; Aristotelis Politica 1973: 1279b 1-7], иначе говоря, извращение монархической власти. По Аристотелю, если монархия - наилучшее политическое устройство, то тирания - наихудшее, и «как наихудший из видов государственного устройства находится дальше всего от самой его сущности» [Аристотель 1984; Aristotelis Politica 1973: 1289b 2-5].

Смешение этих двух лучших из возможных видов образует и наиболее желательный и хвалимый Аристотелем государственный строй - политию. Так снова в политическом размышлении явно обрисовалась концепция идеального государственного устройства.

Итак, политическая философия Аристотеля расширяет первоначальное представление о тирании, рассматривая последнюю в качестве «извращения» того политического строя, который в наибольшей мере соответствует природе власти (монархии). Большинство мыслителей той эпохи подчеркивали, что в тирании политическое как таковое перестает существовать, а государство прекращает быть государством (поэтому «общим местом» стало положение о том, что она может быть названа формой государства лишь условно). Превращение наилучшего политического режима в наихудший (оказавшееся возможным в силу того, что по формальному критерию - «власть одного» - тирания и монархия совпадают), т.е. максимума, где выявляется полнота потенции политического, в минимум, где политическое исчезает, выступает в качестве некоего прообраза всех прочих трансформаций, обеспечивающих круговорот политических порядков.

Аристотелю принадлежат также интересные и, по-видимому, менее всего оцененные по достоинству замечания о переходных формах правления, самом этапе политической трансформации. Будучи сторонником относительно равномерного распределения политической власти, он усматривает начало перехода, «источник возмущения» в «отсутствии равенства». Причем, равенство, по убеждению мыслителя, может быть двух видов - «по количеству» и «по достоинству». Соблюдение первого вида равенства соответствует демократии, соответствие второго - олигархии или царской власти. Во втором случае достойных, знатных людей может быть хоть и немного в количественном отношении, но достаточно для поддержания политической стабильности. Как только равенство нарушается, возникает ситуация перехода, создающая предпосылки для совершения государственных переворотов или смены форм правления. Соответственно, опасности для демократии заключены во всевластии демагогов, пренебрегающих интересами знати, а для олигархии они исходят либо из чрезмерного притеснения народных масс, либо из концентрации власти «в руках еще меньшего количества лиц». Весьма подробно Аристотель анализирует и причины падения, угрозы, существующие для функционирования монархической власти.

Наиболее важными для современной теории политических режимов являются его замечания о стабильности политической власти. Во-первых, здесь мыслитель четко выделяет социально-имущественные основания политической стабильности. Популярная в наши дни идея «среднего класса» была впервые высказана именно в «Политике» и в связи с размышлениями об умеренности и стабильности. Во-вторых, Аристотель без колебаний связывает свои симпатии со смешанными формами правления (полития и аристократия), где в той или иной форме реализуются права различных социальных страт и количественного большинства граждан. «Устойчивым государственным строем бывает единственно такой, при котором осуществляется равенство в соответствии с достоинством и при котором каждый пользуется тем, что ему принадлежит». Многие его наблюдения заставляют вспомнить о последующей аргументации сторонников «демократии элит». В-третьих, он фактически предвосхищает идею легитимности, но главное - не связывает стабильность режима (как это нередко делается в современной политологии) лишь исключительно с нею: «Сохранению государственного строя способствует не только то, что он далек от всякого разрушающего начала, но иногда и самая близость последнего, внушая страх, побуждает тверже держаться имеющегося государственного строя». Цыганков А.П. Современные политические режимы / Цыганков А.П. - М., 1995. - С. 76.

Политическая мысль Древнего мира. Платон и Аристотель. Политическая мысль Средних веков. Макиавелли и мыслители эпохи Просвещения. Вклад Т. Гоббса, Дж. Локка, Дж. Мэдисона, К. Маркса и В.И. Ленина в развитие политической мысли. Политическая наука ХХ века. Основные направления современной политической науки.

История политических учений является одной из важнейших, органических частей духовной культуры человечества. В ней содержится огромный опыт многих поколений мыслителей, занимавшихся исследованием проблем политики, власти, государства. Этот опыт принадлежит не только истории, но и современности, продолжая воздействовать на политические процессы и идейные движения, на эволюцию политического теоретического знания.

Политическая мысль Древнего мира

Возникновение политической мысли у древних народов восходит к религи- озно-мифологическим истокам. Земные порядки, согласно мифологическим представлениям, являются частью общемировых, космических. При этом мифы не просто объясняли, но и доказывали правомерность сложившегося общественного и государственного устройства, упорядочивали верования и правила поведения. Мифическая «политическая космология» обосновала идею божественного первоисточника социальных и политических порядков (таковы мифы о божественном происхождении власти фараона в Египте или императора Китая, мифы о богах как о первоначальных правителях и законодателях в Греции и др.). Таким образом, уже в древности укореняется мысль о священной, сверхъестественной природе политики. Эта идея имеет серьезные аргументы и характерна для религиозного мировоззрения и теологических концепций вплоть до сегодняшнего дня. Власть, которая подчиняет людей, принадлежащих к разным социальным группам и этносам, должна быть выше любого земного авторитета (включая предков). Последующее развитие человеческой истории и политической мысли шло в основном под знаком рационализации и секуляризации (отделения государства от религии) за исключением средневекового периода, восточных традиционных обществ и России (до 1917 года).

Определенная рационализация политических представлений в культурных центрах Древнего мира происходит в I тысячелетии до н.э. Особенно это характерно для философских трактовок государства в Древней Греции и Древнем Риме, где государство считалось высочайшим воплощением разума. Процесс становления собственно политической мысли сопровождался активным обсуждением социальных проблем, попыткой их объяснения, а также выработкой понятий и принципов в области политики. Наиболее важным вопросом тогда становится проблема наилучшей формы правления .

Особая роль в осмыслении природы политики с философских позиций принадлежит Платону (427(?) – 347(?) до н.э.), который предложил идеальную модель государства. Проблемы, решаемые им, не утратили актуальности и в наши дни. Платон сравнивает человеческую душу с колесницей, в которую запряжены

белый и черный кони (благородное и низменное начало в человеке), управляемые возничим (разумом). Когда возничему удается смирить низменное начало, душа может подняться и вместе с богами созерцать подлинное бытие. Трем началам души – вожделению, пылу и рассудительности соответствуют добродетели: здравомыслие, мужество и мудрость. Их согласование дает справедливость как в отдельной человеческой душе, так и в государстве, которое должно быть устроено аналогичным образом. В зависимости от преобладающего в нем начала государство может быть правильным (монархия и аристократия) или неправильным (тимократия, олигархия, демократия, тирания).

Главная беда несовершенного политического устройства заключается в том,

что оно утрачивает свою идеальную цель– спасать бессмертную душу человека, а люди занимаются делом, к которому не предназначена их природа.

Очевидно, что править должны лучшие. На первом месте должно быть качество, находящееся в обратном отношении к количеству. Золота (чистых и благоразумных мудрецов), всегда меньше, чем серебра (людей волевых и мужественных, но яростных) и тем более меди – подавляющего большинства (посредственностей), у которых преобладают чувственные начала. Поэтому демократия приводит к тирании большинства (власть толпы), где изгоняется всякое благоразумие, воцаряются алчность, своеволие и бесстыдство, а это, как правило, заканчивается единоличной тиранией. По мысли Платона, наилучшей формой следует считать справедливое правление избранных философов, поскольку только им доступны истинное знание и добродетель. Платон вводит строгую иерархию сословий: высший класс – правители (мудрецы), средний класс – стражи и воины и, наконец, ремесленники и крестьяне, что соответствует их духовной природе. Часть здесь подчиняется целому так, что ни семья, ни частная собственность не существуют – все общее. Злоупотребление благами и правами здесь исключены. Платон дает детально продуманную систему наказаний и полностью отрицает индивидуальную инициативу, не санкционированную законом (рис. 2.2).

ЧЕЛОВЕК КАЧЕСТВО ГОСУДАРСТВО

Рис. 2.2. Идеальное государство Платона

Когда в политическом учении Платона усматриваются истоки тоталитаризма, то необходимо помнить, что нельзя в его концепции отрывать внешне тоталитарные формы организации общества, которые связываются в сознании современника с подавлением свободы личности, от глубокогодуховного содержания , нравственной направленности и гражданственности его идей. В нынешний период демократизации представляется особо актуальной критика Платоном обратного варианта, гдевнешне свободные демократические формы примиряются с бездуховностьюсодержания политики, когда возможно согласие большинства в солидарном осуществлении зла.

Зарождение политической науки как самостоятельной дисциплины во многом связано с именем древнегреческого мыслителя Аристотеля (384-322 до н.э.). Государство, по Аристотелю, возникает естественным путем для достижения блага людей и представляет собой политическую организацию. Каждое государство имеет свою форму, которая определяется по количеству властвующих (один, немногие, большинство) и по качеству цели (общая польза или частный интерес). Отсюда различение правильных и неправильных форм государственного устройства. Три правильных формы (монархия, аристократия и полития) и три неправильных (тирания, олигархия и демократия) представлены на рис. 2.3. В самой правильной форме государства – политии – правит большинство граждан (но не рабов). Важен принцип, лежащий в основе той или иной формы правления. Так, «принципом аристократии служит добродетель, олигархии – богатство, демократии – свобода». Полития же органично объединяет эти элементы. Аристотель высказал ряд глубоких положений о природе справедливости и равенства и впервые указал на зависимость формы государства от состояния его элементов (социальных групп). Если для Платона высшим критерием человека и соответственно государства является стремление к благу, то для Аристотеля человек есть «политическое животное», и в этом взгляды Аристотеля более типичны для Древнего мира. Что касается приоритета государства над личностью (целого над частью), то Аристотель, как и Платон, отдает государству первенство перед интересами семьи и индивида. Правителям важно найти меру, золотую середину между крайностями единоначалия (монархии могущей перейти в тиранию), власти большинства (демократии, переходящей в охлократию) и аристократии (олигархии, становящейся плутократией). Свободу граждан Аристотель понимал лишь как противоположность рабству. Причем граждане занимаются только военными, законосовещательными и судебными делами, а рабы – сельскохозяйственным производством и ремеслом.

Учения древнегреческих мыслителей оказали заметное влияние на политические воззрения древних римлян. Древний Рим придал идее государственности большую строгость и формальное гражданско-правовое значение. В частности, Цицерон, различая три простые формы правления: царскую власть, власть аристократии и власть народа (демократию), полагал, что разумно сочетать преимущества всех трех в смешанной форме. Их элементы легко усмотреть в существовавшей политической системе Древнего Рима, которая развивалась от царского периода через республику к империи, сохраняя в себе в разной степени эти три силы, призванные уравновешивать друг друга (в лице сенаторов (патрициев), народных трибунов (с правом «вето»), консулов и императоров) (рис. 2.4).

Деспотия (безграничная власть произвола)

Тирания (насильственная власть диктатора)

Монархия (наследственное единовластие)

Демократия (власть большинства)

Анархия или охлократия (власть толпы)

Олигархия (власть немногих)

Плутократия (власть богатых)

Рис. 2.3 . «Хорошие» и «плохие» формы государственного правления (по Аристотелю)

Император (или консул)

принцип единоначалия

Рис. 2.4. Идея организации власти в Древнем Риме

Политические представления в Средние века

В средневековых политических теориях господствовала теологическая (от греч. «theos» – Бог и «logos» – слово, учение) форма мышления. В Западной Европе выражением официального учения церкви стало учение Аврелия Августина (353-430) иФомы Аквинского (1226-1274). Они обосновывали теорию божественного происхождения государства и превосходство духовной власти над светской (рис. 2.5). В частности, Блаженный Августин в своем наиболее известном произведении «О Граде Божьем» указывал на то, что «Град земной» и «Град Небесный» – символическое выражение двух видов «любви», борьбы эгоистических («любовь к себе вплоть до пренебрежения Богом») и моральных («любовь к Богу вплоть до забвения себя») мотивов. Конечная цель истории свершится не на земле: земные государства – «разбойничьи шайки», необходимые лишь в условиях человеческой греховности. Сообщество праведных станет тем «Градом, который не от мира сего».

Бог (благо)

Римский папа (святость и мудрость)

(освященное Монарх единовластие)

(подвижничество, СвященРыцар- (аристократизм, служение)ство ство мужество, преданность)

(трудолюбие, послушание)

Рис. 2.5. Организация власти, согласно учению западного христианства (католичества)

Ф. Аквинский разработал своеобразный критерий оценки правомерности политической власти (моральный характер правления) и на основе этого построил классификацию форм государства. Политическую науку он рассматривал как область знания, относящуюся к управлению государством. Главными целями этой науки, в трактовке Аквинского, являются имитация природы и достижение совершенства в человеческих отношениях. Постепенно на Западе сложился принцип «папизма» на основе римского епископата. Римские епископы, называвшие себя «папа», добились от римского императора эдикта о подчинении им других епископов и вплоть до эпохи Реформации держали в руках власть по всей Европе, включая светскую. Это было нарушением принципа «Богу богово, а Кесарю кесарево». И как часто крайности сходятся, так и Запад в конечном счете, отвергнув подобное вмешательство во все земное католической церкви, впал в другую крайность – предоставил дело веры исключительно внутреннему миру совести и свободе личных убеждений (начиная с Реформации), положив начало отделению политики от религии и открытому атеизму.

В восточном христианстве – православии – сформировалось иное представление об идеальной форме взаимоотношений между церковью и государством. Поскольку церковно-государственные взаимоотношения – явление двустороннее, то идеальная форма исторически могла быть выработана лишь в государстве, признающем православную церковь величайшей святыней, то есть в православном государстве. Попытки выработать такую форму были предприняты в Византии, где принципы церковно-государственных отношений нашли свое выражение в государственных законах империи, отразились в святоотеческих писаниях. В своей совокупности эти принципы получили названиесимфонии церкви и государства. Суть ее составляет обоюдное сотрудничество, взаимная поддержка и взаимная ответственность, без вторжения одной стороны в сферу

исключительной компетенции другой. Епископ подчиняется государственной власти как подданный, а не потому, что епископская власть его исходит от представителя государственной власти. Точно так же и представитель государственной власти повинуется епископу как член церкви, ищущий в ней спасения, а не потому, что власть его происходит от власти епископа. Государство при симфонических отношениях с церковью ищет у нее духовной поддержки, молитвы за себя и благословения на деятельность, направленную на достижение целей, служащих благополучию граждан, а церковь получает от государства помощь в создании условий, благоприятных для проповеди и для духовного окормления своих чад, являющихся одновременно гражданами государства. Классическая византийская формула взаимоотношений между государственной и церковной властью заключена в «Эпанагоге» (вторая половина IX века): «Мирская власть и священство относятся между собою, как тело и душа, необходимы для государственного устройства точно так же, как тело и душа в живом человеке. В связи и согласии их состоит благоденствие государства».

В России, духовной наследнице Византии, идея симфонии властей получила свое развитие в формуле «Православие. Самодержавие. Народность», развиваемой в трудах митр. Филарета (Дроздова) и формально провозглашенной со ссылкой на всю предыдущую историю России в 1834 г. министром народного просвещения гр. С.С. Уваровым. В дальнейшем она получила свое развитие и осмысление (философско-историческое и политико-теоретическое) в работах

Хомякова А.С., Тихомирова Л.А., Ильина И.А., Солоневича И.Л., митр. Иоанна (Снычева) и др. (рис. 2.6).

Православная церковь (учит)

Благословляет Благословляет

Рис. 2.6. Организация власти, согласно доктрине восточного христианства

В данной формуле полновластие и единодержавие православного царя не имеет ничего общего с политическим абсолютизмом или папизмом. Монарх, с одной стороны, связан каноническим учением православной церкви, святыми таинствами и помазанием на царство, то есть мистически, и отвечает перед Богом за весь народ, попечительствует о нем и управляет государственными делами. Он пребывает «в симфонии» с церковью, которая учит и молится за всех. В