Повесть о дракуле краткое содержание. Электронные публикации. Сказание о дракуле-воеводе

Cтраница 1

Связь языка с базой данных интересна нам в двух аспектах. Во-первых, в базе данных могут храниться значения аргументов и результатов задач. Во-вторых, язык содержит достаточно богатые средства описания данных, и эти средства могут быть использованы при построении базы данных.  

Именно язык выступает одним из ярких примеров единства индивидуализированного и объективированного духовного. Связь языка и сознания, языка и мысли несомненна. Язык - это форма, через которую выходят вовне, объективируются отдельные результаты, процессы работы сознания. Вместе с тем буквы (звуки), слова, предложения, тексты, структуры, правила, богатые варианты развитого языка выступают и как реальность, также обособленная от сознания отдельных индивидов, поколений людей. Им эта реальность дана как особый мир, запечатленный в памяти человеческой культуры, в памяти человечества. Только благодаря тому и другому обогащается, изменяется, хранится, а значит, живет, существует язык как целое.  

Культура речи, содержательность речи, ее выразительность и понятность - все это относится при обучении к речи, а не к языку. Изучение связи языка и мышления показывает, что мыслительная деятельность человека регулируется внутренней речью. Она определяет восприятие предметов и явлений, формирует процесс словесного выражения мыслей.  

Культура речи, ее содержательность, выразительность и понятность относятся именно к речи, а не к языку. Изучение связи языка и мышления показывает, что мыслительная деятельность человека регулируется внутренней речью. Она определяет восприятие предметов и явлений, формирует процесс словесного выражения мыслей.  

Основная часть включает в себя разделы по старофранцузскому (1X - XIII вв. Внешний раскрывает связь языка с жизнью общества, внутренний есть история системно-структурной организации языка. Большое внимание уделено проблематике диахронических исследований и показано современное состояние науки о языке.  

Исторически ложные друзья переводчика являются результатом взаимовлияний языков, в ограниченном числе случаев могут возникать в результате случайных совпадений, а в родственных, особенно близкородственных, языках основываются на родственных словах восходящих к общим прототипам в языке-основе. Их общее количество и роль каждого из возможных источников в их образовании оказываются различными для каждой конкретной пары языков, определяясь генетическими и историческими связями языков.  

Дидактический вербализм представляет собой постоянную угрозу для обучения. Обучение, связанное в такой открытой форме с коммуникативным средством язык, всегда подвергается опасности воспринимать владение языковой формой как владение предметом и поддаться той иллюзии, что связь языка с мышлением могла бы повлечь за собой ео ipso (как само собой разумеющееся) единство языка и мышления в той форме, которая нужна педагогу Предостережение Песталоцци от той опасности, чтобы брать глоткой, и предостережение Дистер-вега, чтобы педагог не довольствовался простым звучанием слов, являются дидактическими стимулами непреходящей актуальности.  

При проектировании необходимо определить способ доступа к вычислительным ресурсам. В настоящей главе основное внимание уделяется взаимоотношению процессов программирования и подготовки программ к непосредственному выполнению на вычислительной машине. В частности, здесь рассматривается связь языка управления, предназначенного для описания процесса выполнения, и языка Программирования, предназначенного для записи алгоритмов решения задач, причем этот вопрос обсуждается с точек зрения системного программиста и пользователя.  

Модель, разработанная Джоном Гриндером и Ричардом Бэндлером, которая определяет те категории лингвистических шаблонов, которые могут быть проблематичными или неоднозначными. Мета-модель основана на трансформационной грамматике и определяет часто встречающиеся искажения, пропуски и обобщения, которые делают неясной глубинную структуру, первоначальный смысл. В мета-модели есть проясняющие вопросы, которые восстанавливают первоначальный смысл сообщения. Мета-модель восстанавливает связь языка с опытом, и ее можно использовать для сбора информации, прояснения значения, определения ограничений, и расширения свободы выбора.  

Мы считаем, что ПЛ / 1, АПЛ и Паскаль в большей степени, чем Фортран, подходят на роль базового языка для системы графического программирования. В этой главе представлена модельная система программирования для интерактивной машинной графики, ориентированная на генерацию изображений, и рассмотрены возможности использования некоторых наиболее распространенных общецелевых языков программирования высокого уровня для реализации такой системы. В ходе обсуждения необходимо учитывать тот факт, что в реальных приложениях машинной графики не менее важную роль играет наличие средств для создания базы данных и управления ею. Однако мы будем уделять основное внимание проблеме генерации изображений, поскольку связь языков программирования с базами данных в настоящее время хорошо изучена.  

Татищев, как Локк и Гоббс, считал, что из естественного закона жизни общества вытекает договор между государством и подданными. В своих социальных воззрениях он исходил из того, что все деяния от ума или глупости происходят, а не от Бога. Как и Локк, Татищев был деистом. Татищев занимался изучением связи языка и мышления, а также ролью языка во взаимодействии и общении между людьми. Следовательно, почти одновременно с Локком Татищев развивал основы социолингвистического анализа в российской науке.  

Страницы:      1

Повесть о Дракуле появилась в русской письменности в последней четверти ХV века. Старейший список древнейшей редакции, переписан в 1490 г. иеромонахом Кирилло-Белозерского монастыря Ефросином.

СКАЗАНИЕ О ДРАКУЛЕ ВОЕВОДЕ

Б ысть в Мунтьянскои земли греческыя веры христианин воевода именем Дракула влашеским языком, а нашим диавол. Толико зломудр, якоже по имени его, тако и житие его. Приидоша к нему некогда от турьскаго , и егда внидоша к нему и поклонишася по своему обычаю, а своих з глав не сняша. Он же вопроси их: "что ради тако учинисте ко государю велику приидосте и такову срамоту ми учинисте?" Они же отвещаша: "таков обычай наш, государь, и земля наша имеет". Он же глагола им: "и аз хощу вашего закона потвердити, да крепко стоите", и повеле им гвоздем малым железным ко главам прибити капы и отпусти их, рек им: "шедше скажите государю вашему, он навык от вас ту срамоту терпети, мы же не навыкохом, да не посылает своего обычая ко иным государем, кои не хотят его имети, но у себе его да держит". Царь же велми разсердися о том и поиде воинством на него и прииде на него со многими силами. Он же, собрав елико имеаше у себе войска, и удари на турков нощию, и множство изби их, и не возможе противу великого воиска малыми людми, и возратися. И кои с ним з бою того приидоша, и начат их сам смотрити: кои ранен спреди, тому честь велию подаваше и витязем его учиняше, а кои сзади, того на кол повеле всажати , глаголя: "ты еси не муж, но жена". А тогда, коли поиде на туркы, тако глагола всему воиску своему: "кто хощет смерть помышляти, тои не ходи со мною, остани зде". Царь же, слышав то, поиде прочь с великою срамотою, безчислено изгуби воиска, не сме на него поити. Царь же поклисаря посла к нему, да ему даст дань. Дракула же велми почести поклисаря оного и показа ему все свое имение и рече ему: "аз не токмо хощу дань давати царю, но со всем своим воинством и со всею казною хощу к нему ити на службу, да како ми повелит, тако ему служу. И ты возвести царю, как поиду к нему, да не велить царь по своеи земли никоего зла учинити мне и моим людем, а яз скоро хощу по тебе ко царю ити, и дань принесу и сам к нему прииду". Царь же услышав, то от посла своего, что Дракула хощет приити к нему на службу, и посла его почести и одари много. И велми рад бысть, бе бо тогда ратуяся со восточными. И посла скоро по всем градом и по земли, да когда Дракула поидет, никоегоже зла никто дабы Дракуле не учинил, но еще и честь ему воздавали. Дракула же поиде, собрався с всем воиньством, и приставове царстии с ним, и велию честь ему воздаваху. Он же преиде по земли его яко 5 дни и внезапу вернуся и начат пленити градове и села и множество много поплени и изсече, овых на колие сажаху турков, а иных на полы пресекая и жжигая, и до ссущих младенець. Ничтоже остави, всю землю ту пусту учини, прочих же, иже суть християне, на свою землю прегна и насели. И множество много користи взем, возвратися, приставов тех почтив, отпусти, рек: "шедше повесте царю вашему, якоже видесте, сколко могох, толико есмь ему послужил. И будет ему угодна моя служба, и аз еще хощу ему тако служити, какова ми есть сила". Царь же ничтоже ему не може учинити, но срамом побежден бысть.

И толико ненавидя во своеи земли зла, яко хто учинит кое зло, татбу или разбои или кую лжу или неправду, тои никако не будет жив. Аще ли велики болярин, или священник, или инок, или просты, аще и велико богатьство имел бы кто, не может искупитися от смерти, и толико грозен бысть. Источник его и кладязь на едином месте. И к тому кладязу и источнику пришли путие мнози от многых стран, и прихождаху людие мнози и пияху от кладязя и источника воду, студена бо бе и сладка. Он же у того кладязя на пустом месте постави чару велию и дивну злату; и хто хотяще воду пити, да тою чарою пиет, на том месте да поставит, и, елико оно время пребысть, никтоже смеаше ту чару взяти.

Же пусти по всеи земли своеи веление, да кто стар и немощен, или чим вреден или нищ, вси да приидут к нему. И собрашася бесчисленое множество нищих и странных к нему, чающе от него великиа милости. Он же повеле собрати всех во едину храмину велику, на то устроену, и повеле дати им ясти и пити доволно; они же ядше и возвеселишася. Он же сам приде к ним и глагола им: "что еще требуете?" Они же вси отвещаша: "Ведает, государю, бог и твое величество, как тя бог вразумит". Он же глагола к ним: "хощете ли, да сотворю вас беспечалны на сем свете, и ничим же нужни будете?" Они же, чающе от него велико нечто, и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле заперети храм и зажещи огнем, и вси ту изгореша. И глаголаше к боляром своим: "да весте, что учиних тако: первое да не стужают людем, и никтоже да не будеть нищь в моеи земли, но вси богатии, второе свободих их, да не стражут никтоже от них на сем свете от нищеты или от недуга".

Единою же приидоша к нему от Угорскыя земли два латинска мниха милостыни ради. Он же повеле их развести разно, и призва к себе единого от них, и показа ему округ двора множество бесчисленое людеи на колех и на колесех, и вопроси его, добро ли тако сотворих, и како ти суть, иже на колии. Он же глагола: "Ни, государю, зло чиниши, без милости казниши, подобает государю милостиву быти, а ти же на кольи мученици суть". Призвав же и другаго и вопроси его тако же. Он же отвеща: "ты, государь, от бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати. А ти лихо творили, по своим делом восприали". Он же, призвав перваго, и глагола к нему: "да по что ты из монастыря и ис келии своея ходиши по великым государем, не зная ничтоже, а ныне сам еси глаголал, яко ти мученици суть. Аз и тебе хощу мученика учинити, да и ты с ними будеши мученик". И повеле его на кол посадити проходом, а другому повеле дати 50 дукат злата, глагола: "Ты еси разумен муж". И повеле его на возе с почестием отвести и до Угорскыя земли.

Некогда же прииде купец гость некы от Угорскыя земли в его град. И по его заповеди остави воз свои на улици града пред полатою и товар свои на возе, а сам спаше в полате пришед. И пришед некто, украде с воза 160 дукат злата. Купец же иде к Дракуле, поведа ему изгубление злата. Дракула же глагола ему: "поиди, в сию нощь обрящеши злато". И повеле по всему граду искати татя, глаголя: "аще не обрящется тать, то весь град погублю". И повеле свое злато нести и положити на возе в нощи и приложи един златои. Купец же востав и обрете злато, и , обреташеся един лишнии златои, и шед к Дракуле, глагола: "государю, обретох злато. И се есть един златои не мои, лишнии". Тогда же приведоша и татя оного и с златом и глагола купцю: "иди с миром, аще бы ми еси не поведал злато, готов бых и тебе с сим татем на кол посадити". Аще жена кая от мужа прелюбы сотворит, он же веляше срам еи вырезати и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпе среди града и торга повесити, и девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрезаху; овым же кожу содравше со срама ея, и, железен разжегши, вонзаху в срам еи, , и тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости еи распадутся или птицам в снедь будет.

Единою же яздящу ему путем и узре на некоем срачицю издрану худу, и вопроси его: "имаши ли жену?" Он же отвеща: "имам, государю". Он же глагола: "веди мя в дом твои, да вижю". И узре жену его младу сущу и здраву и глагола мужу ея: "Неси ли лен сеял?" Он же отвеща: "господи, много имам лну". И показа ему много лну. И глагола жене его: "да по что ты леность имееши к мужу своему? Он должен есть сеяти и орати и тебе хранити, а ты должна еси на мужа своего одежю светлу и лепу чинити, а ты и срачици не хощеши ему учинити, а здрава сущи телом; ты еси повинна, а не муж твой: аще ли бы муж не сеял лну, то бы муж твой повинен был". И повеле еи руце отсещи и труп ея на кол всадити. Некогда же обедоваше под трупием мертвых человек, иже на колие саженых, множество бо округ стола его; он же среди их ядяше и тем услажашеся. Слуга же его, иже пред ним ясти ставляше, смраду оного не могии терпети и заткну нос и на страну главу свою склони. Он же вопроси его: "что ради тако чинишь?" Он же отвеща государю: "не могу смрада сего терпети". Дракула же ту и повеле его на кол всадити, глаголя: "тамо ти есть высоко жити, смрад не можеть тебе доити".

Же прииде от угорскаго короля Маттеашя апоклисарь до него, человек не мал болярин, , и повеле ему сести с собою на обеде среди трупия того. И пред ним лежаше един кол велми дебел и высок, весь позлащен, и вопроси апоклисаря Дракула: "что ради учиних сеи кол? Тако повеж ми". Посол же тои велми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: некии великии человек пред тобою согреши, и хощеши ему почтену смерть учинити паче иных". Дракула же глагола: "право рекл еси; ты еси велика государя посол кралевьскыи, тебе учиних сеи кол". Он же отвеаща: "Государю, аще достоиное смерти соделал буду, твори еже хощеши, праведныи бо еси судия, не ты повинен моеи смерти, но аз сам". Дракула же расмияси и рече: "Аще бы ми еси не тако отвещал, воистину бы был еси на сем коле". И почти его велми и, одарив, отпусти, глаголя: ты в правду ходи на от великых государеи к великым государем, научен бо еси с государьми великыми говорити, прочии же да не дерзнуть, но первое учими будуть, как им с государьми великыми беседовати". Таков обычеи имеаше Дракула. Отколе к нему прихождаше посол: от царя или от короля и не умеаше против кознем кто отвещати, то на кол его всажаше, глаголя: "не аз повинен твоеи смерти, или государь твои или ты сам, на мене ничто же рци зла: аще государь твои, ведая тебе малоумна и не научена, послал тя есть ко мне, к великоумну государю, то государь твои убил тя есть; аще ли сам дерзнул еси, не научився, то сам убил еси себя". Тако поклисарю учиняше кол высок и позлащен весь и на него всаждаше.и государю его те речи отписоваше с прочими, да не шлет к великоумну государю малоумна и ненаучена мужа в посольство.

Учиниша же ему мастери бочкы железны; он же, насыпа их злата, в реку положи, а мастеров тех посещи повеле, да никтоже соделаннаго им окаанства, токмо ему диавол. Некогдаже поиде на него воинством король угорскы Маттеашь, он же поиде против ему, и сретеся с ним, и удариша ся обои, и ухватиша Дракулу жива от своих по крамоле. И приведен бысть Дракула ко кралю, и повеле его метнути в темницю. И седе в Вышеграде на Дунаи выше Будина 12 лет, а на Мунтьянскои земли посади иного воеводу. Умершу же тому воеводе, и краль пусти к нему в темницю, да аще восхощет быти воевода на Мунтианскои земли, якоже и первие, то да латиньскую веру прииметь, аще ли же ни, то умрети в темници хощеть. Дракула же возлюби паче временнаго света сладость, нежели вечнаго и бесконечнаго, и отпаде православия, и отступи от истинны, и остави свет, и приа тму, увы не возможе темничныя временныя тяготы понести, и уготовася на бесконечное мучение, и остави православную нашу веру, и приат латыньскую прелесть. Краль же не токмо дасть ему воеводство на Мунтьянскои земли, но и сестру свою родную дасть ему в жену. От нея же роди два сына, пожив же мало яко 10 лет и тако скончася в тои прельсти. Глаголют же о нем, яко, и в темници седя, не остася своего злаго обычая, но мыши ловя и птици на торгу покупая, и тако казняше их, ову на кол посажаше, а инои главу отсекаше, а со иныя перие ощипав пускаше. И научися шити и тем в темници кормляшеся. Егда же краль изведе его ис темници и приведе его на Будин, и дасть ему дом в пещи противу Будина, и еще у краля не был, случися некоему злодею уити на его двор и сохранися. Гонящии же приидоша и начаша искати и наидоша его, Дракула же востав взем мечь свои и скочи с полаты и отсече главу приставу оному, держащему злодея, а злодея отпусти, прочии же бежаша и придоша к , и поведаша ему бывшее; бирев же с всеми посадникы иде ко кралю, жалуяся на Дракулу. Корол же посла к нему, вопрашая: "Что ради таково зло учини?" Он же тако отвеща: "зло никое же учиних, но он сам себе убил. Находя разбойническы на великого государя дом, всяк так погибнеть. Аще ли то ко мне явил бы, и аз во своем дому нашел бы того злодея, или бы выдал, или простил его от смерти". Кралю же поведаша. Корол же нача смеятися и дивитися его сердцю. Конец же его сице: живяше на Мунтианскои земли, и приидоша на землю его турци, начаша пленити; он же удари на них, и побегоша турци. Дракулино же войско без милости начаша их сещи и гнаша их, Дракула же от радости возгнав на гору, да видить, како секуть турков. И отторгося от войска ближнии его, мнящися яко турчин, и удари его един копием, он же, видев, яко от своих убиваем, и ту уби своих убииць мечем своим, его же мнозими копии сбодоша, и тако убиен был. Корол же сестру свою взят, и со двема сынми, в Угорскую землю на Будин. Един при кралеве сыне живет, а другии был у варданского бископа и при нас умре, а третяго сына стареишаго Михаила тут же на Будину видехом, от царя турскаго прибег ко кралю, еще не женився, прижил его Дракула с единою девкою. Стефан же молдовскый з кралевы воли посади на Мунтьянскои земли некоего воеводскаго сына, Влада именем. Бысть бо тои Влад от младенства инок, по том и свещенник и игумен в монастыри, по том ростригся и сел на воеводство женился, понял воеводскую жену, иже после Дракулы мало побыл и убил его Стефан волосьскый, того жену понял, и ныне воевода на Мунтьянскои земли Влад, иже бывы чернец и игумен. В лето 6994 февраля 13 преже писал, та же в лето 6998 генваря 28 в другое преписах аз грешны Ефросин.

Буслаев Ф И

Повесть о Дракуле

Буслаев Ф. И.

ПОВЕСТЬ О ДРАКУЛЕ

Это сказание, или повесть, есть не что иное, как собрание анекдотов о Волошском или Молдавском воеводе начала XV в., по имени Дракуле (или Дьяволе), соединявшем в своем характере непомерную жестокость и хитрость с отвагою и правдивостью. Качества эти, выражаемые Дракулою в причудливых поступках, дают содержание приводимым в повести анекдотам. Она была составлена в местностях, ознаменованных подвигами Дракулы, еще в XV в., при жизни сыновей этого тирана, а в XVI в.. в сокращении, вошла в Немецкую Космографию Себастьяна Мюнстера (Базель, 1550 г.), книга 4-я. глава 82-я. Здесь рассказывается, между прочим, как Дракула велел пригвоздить шляпы к головам Турецких послов, как пировал между трупами посаженных на колья, как сжег нищих и как охранил золото прибывшего в его страну купца. Сказание о Дракуле явилось у нас в переводе (с речениями западного происхождения, каковы: дукат, миля, см. 7, 10 и 13), еще в конце XV в., как свидетельствует и древнейший список сказания, и явилось оно, вероятно, вследствие сношений Ивана III, как с Стефаном, господарем Молдавским, на дочери которого, Елене, он женил своего старшего сына, так и с Венгерским королем Матвеем Корвином, от которого Московский князь испрашивал для себя литейщиков, инженеров и других художников и мастеров. - Православное направление повести имело для наших предков интерес национальный. Мутьянский воевода издевается над латинским монахом (см. 9) и завершает свои зверские деяния отступничеством от православия (см. 15). Со времен Ивана Грозного Дракула приобрел на Руси новую занимательность по сближению, которое делали между жестокостями обоих этих правителей (см. 1).

Принятый здесь текст ХV в. кое-где восполнен по рук. ХVII в. Правописание древнейшей рукописи соединяет в себе болгарские и древние формы с позднейшими русскими, разговорными и областными. Напр. с одной стороны встречаются такие формы, как: тръпети, прьвие, придуть, а с другой, не только сотворю (вм. сътворю), но и чинишь (вм. чиниши), некой, великой (вм. некый, великый), даже ещо, пришодъ, пришолъ, спероду (вм. еще, пришедъ, пришелъ, спереду). Вместо учинити постоянно вчинити.

Был в Мутьянской земле воевода, греческой веры христьянин, именем Дракула латынским языком, а нашим - Дьявол - русским; толико зломудр, яко житье его по имени его. От Турского царя приидоша некогда к нему поклисарие. Егда внидоша и поклонишася ему, по своему обычаю, с своих глав не снимая шапок. Он же вопросив их: "Что ради таково учинисте?" к великому государю придосте и такову срамоту учинисте". Они же отвещаша: "Таков обычай земли нашея государи держат".

Он же глагола им: "Хощу и аз вашего закона подтвердити, да крепле стоите". И повеле своим гвоздье железное взяти и колпаки их к главам их прибивати. И отпусти их рек: "Шедше скажите государю вашему: он навык от вас ту срамоту терпети, а мы не навыкохом; да не посылает к нам своего обычая и ко иным землям и ко их государем; но иные не хотят его обычая имети".

О послех тых разъярився царь о том и поиде с войском на Дракулу, со многими силами. Он же собрав вся, елико имеяше у себя войска, и ударися на них нощью и множество изби Турков, и не взможе против многих людей малыми людьми битися и возвратися. Кои с ним с бою того приидоша и нача их пересматривати сам, каковы у кого раны. У кого рана спереду, то тем честь и жалование подаваше и витязем его учиняше; а кой созади ранен, того на кол повеле сажати, глаголя: "То беглец, смерд". Да коли поиде на Турки, глагола войску своему: "Кто хощет смерть помыслити, то не ходи со мною, остани зде". Царь же слышав то, и поиде прочь со многим срамом и не возможе на него поити.

Царь Турский посла к нему поклисаря, да ему дань даст. Дракула же почти вельми поклисаря и показа ему все свое имение, и рече ему: "Аз не токмо хощу дань дати царю, но и со всем своим войском и со всею казною хощу к нему на службу ити; и ты возвести царю: как пойду к нему, чтобы по своей земле не велел мне и людям моим никоегоже зла учинити своим людям; и аз хощу скоро по тебе поити; дань принесу и сам к нему приедучи". Царь же, слышав то слово от посла своего, что Дракула хощет к нему поити служити, рад бысть тому; бе бо ратуяся тогда с восточными царьми и странами. И посла скоро по градом и по всей земле своей, да куда Дракула пойдет, и никто ж бы ему зла не учинил, но еще и честь бы ему воздавали. Дракула же, собрався со всем своим войском, и поиде, и приставы царские с ним, и везде ему велию честь воздаваша. Он же поиде яко 5 дней по земле Турской и внезапу вернуся, и нача пленити грады и села, и много множество плени и изсече, овы на колье посажа, а иных на полы пересекая и сожигаше, и до младенцов, сосущих млеко, не остави, и всю ту землю пусту учини, и много христьян во свою землю плененых возврати, и много корысти добы. Приставов тех почтив, рек отпусти: "Повестуйте царю, якоже видесте: сколько могу, столько ему послужил; будет ему служба моя угодна, и еще ему тако послужу". Царь же ничтоже ему зла учини, срамом побежен.

Толико грозен бысть Дракула во своей земле, ненавидя зла кому учинити, разбоя, татьбы, или кую лжу и неправду; то никако же будет жив, аще священник, или боярин, или простой человек, аще и много богатства имел кто, не может искупитися от смерти.

Не на коем месте бяше кладязь хладен и сладок, и мнози к тому источнику пути пришли от многих стран. И прихожаху людие мнози и пьяху от источника того. Дракула же учини чару велику, дивну и злату, и постави на источнице том. И аше кто пьяше чарою тою златою, и паки поставляше на том же месте, и никто же смеяше взять ю от страха, елико он пребысть...

От Угорского короля приде к нему, Матияша, поклисарь, Лях родом, немал человек. И повеле ему сести с собою на обеде среде трупия, и пред ними лежаше кол злат, велик, добел и высок. И вопроси поклисаря: "Повеждь ми, что ради учених аз сий кол тако?" Поклисарь же вельми убояся и глагола: "Государю, мнит ми ся тако: некой великой человек пред тобою согреши, и хощеши почестную ему смерть учинити, паче иных". Дракула же рече: "Право рекл еси: ты еси великого государя кралевский поклисарь: тобе учинен сий кол". Он же отвещав рече: "Аще, государю, достойно смерти деял буду, твори, еже хощеши: праведен еси судия: не ты ми учини смерть, но аз сам". Дракула же розсмеяся и рече: "Аще бы ми ты не тако отвещал, во истину был бы еси на сем коле". И почтив его вельми и одарив, отпусти, глаголя: "Ты во правду ходи на поклисарство, и прочий да не дерзнет, но первее умен будет, как с великими государи говорити".

Никогда же обедоваше Дракула под трупьем мертвых человек, иже на колье всаженные, множество около трапезы его. И послы отколе прихожаху к нему, и тут же ядяху х.леб и пословаху, он же среде их седяше. Слуга же его пред ним стояше, и, смрада оного не могый терпети, затиснув нос, ста и голову на сторону склони. Дракула же вопроси его: "Что ради тако чинишй?" - "Осподарю, смрада сего не могу терпети". Дракула же ту повелел его на кол посадити и рече: "Там ти есть высоко: ино смрад тебя не дойдет".

Единою же пусти веление по своей земле, глаголя: "Да кто стар, или чим недужен, или вреден, слеп или хром, всяким недугом одержим, да вси ти придут ко мне, и да сотворю вас всех без печали". И собрашася к нему вси недужнии, без числа нищих, чающих от него великой милости. Он же учини велику храмину, и собра их ту, и повеле им дати ясти и пити довольно. Они же ядоша и возвеселишася. Дракула же, пришед к ним, глаголя: "Что еще вы требуете от мене?" Отвещаша же и рекоша вси: "Ведает, государю, Бог да твое величество, как тя Бог вразумит". Он же глагола им: "Хощете ли: аз вас сотворю без печали на сем свете, и ничимже нужени будете?" Они же чаяша от него велико нечто и глаголаша вси: "Хощем, государю". Он же повеле храм заперети и сожже их огнем, и глагола бояром своим: "Да весте, что сотворих: первое, да не стужают людям, и никто же будет нищ в моей земле, но вси богати; второе, свободих их, да никтоже от них постражет на сем свете от нищеты или от недуга".

Единою же придоша к нему от Угорской земли два латынина мниха милостыни ради. Он же повеле их развести розно. И призва единого к себе и показа ему вокруг двора много множество безчисленное на колье людей и на колесех, и вопроси его Дракула:"Добро ли аз тако творю?" Мних же глагола ему: "Ни, государю! зло чинишь, без милости казнишь. Подобает государю милостиву быти, а те, иже на колех, мученицы суть". И призва же и другого мниха и вопроси его такоже. Он же отвещав рече: "Ты государю, от Бога поставлен еси лихо творящих казнити, а добро творящих жаловати: а си лихо творили, они по своим делом восприяли". Он же, призвав первого мниха, и глагола ему: "Да почто ты из монастыря и из своей кельи ходишь по великим государем, не зная ничтоже; а ныне сам еси глаголал яко те мученицы суть, и аз хощу и тебе мученика сотворити, да ты с ними мучен будеши". И повелел его на кол посадити, а другому повелел дати 50 дукат злата: "Ты еси разумен человек"; - и повелел его с почестью отпустити на возех до Угорской земли.

На алтарной преграде 15 века Христос стоит перед Понтием Пилатом – но своим обликом прокуратор напоминает вовсе не римлянина, а валашского господаря Влада III Дракулу. Вокруг этого более чем известного персонажа за несколько веков появилось столько легенд и малопривлекательных мифов, что увидеть за ними реального человека почти невозможно. И немногие знают, что и название древнейшего известного нам памятника русской художественной прозы связано с его именем.

Конечно, еще в Киевской Руси появлялись сочинения близкого жанра («Повесть об Акире Премудром», «Девгениево деяние»). Но они были посвящены либо святым (жития), либо известным историческим лицам, жившим в определенное, точно указанное время – то есть являлись не «романами», а биографиями (как правило, подобные произведения входили под соответствующими годами в более широкие исторические своды - летописи или хронографы).

В «Сказании ο Дракуле» речь шла ο реально существовавшем лице - православном «мунтьянском» (румынском) князе Владе, известном под прозвищем Цепеша и Дракулы. Прозвище Дракул (Дракон) Влад унаследовал от отца, состоявшего в элитном рыцарском ордене Дракона, созданном для борьбы с османской угрозой. Второе же прозвище «Цепеш» («Колосажатель», от рум. ţeapă [ця́пэ] - «кол») получил за жестокость в расправе с врагами и подданными, которых сажал на кол. Валашский господарь действительно был жестоким правителем – как и турецкие султаны, заложником при дворе которых он был в детстве, и другие европейские монархи этого времени.

Влад III стремился к централизации государственной власти, присвоенной знатными боярами, чтобы вести неравную борьбу с наступавшими османами. В 1461 году он отказался платить дань турецкому султану, а в следующем году благодаря отчаянной ночной атаке заставил отступить вторгнувшуюся в княжество 30-тысячную турецкую армию во главе с султаном Мехмедом II. В том же году из-за предательства венгерского короля Матьяша Корвина Влад был вынужден бежать в Венгрию, где был заключен под стражу по ложному обвинению в сотрудничестве с турками и просидел в тюрьме 12 лет. Чтобы выйти из каменного мешка, Владу пришлось принять католичество: возможно, поэтому позже его стали считать «вампиром», поскольку по представлениям православных валахов вероотступники превращались в упырей. Влад снова стал господарем в 1476, однако примерно через два месяца погиб в бою с турками недалеко от Бухареста.

Основой всех будущих легенд о небывалой кровожадности правителя стал текст, составленный неизвестным автором (предположительно, по приказу венгерского короля) и опубликованный в 1463 году в Германии. Именно там впервые встречаются описания казней и пыток, а также все истории злодеяний Дракулы. Однако многие историки сомневаются в подлинности этого текста, поскольку его главной целью было оправдание беззаконного ареста господаря Дракулы венгерским королем Матьяшем Хуньяди. По этой причине на немецких картинах 15 века Влад Дракула изображался в роли языческих царей-мучителей христиан - это был своего рода "черный пиар".

Русскому читателю ничего не было известно ο Владе Цепеше, и повесть не сообщала ему ни ο его подлинном имени, ни ο времени правления, ни ο точном местонахождением «Мунтьянской земли». Начиная с типично сказочного «зачина» («Бысть в Мунтьянской земли греческия веры христианин воевода Дракула...»), повесть не рассказывала, как Дракула стал «воеводой», и сразу переходила к одному из эпизодов его жизни (расправа над турецкими послами). Она целиком состояла из исторических «анекдотов» (в первоначальном смысле этого слова – интересная история) ο Дракуле.

Скорее всего, автором повести был русский посол в Венгрии и Молдавии -дьяк великого князя Ивана III Федор Курицын, возглавлявший в 1482-1484 гг. русское посольство к венгерскому королю Матвею Корвину и молдавскому господарю Стефану Великому. Истории, которые он положил в основу своей повести, записывали в те годы и другие иностранцы, побывавшие в придунайских землях: авторы анонимных немецких брошюр «О великом изверге Дракола Вайда», поэт-мейстерзингер Михаэль Бехайм и итальянский гуманист Антонио Бонфини, создавший «Венгерскую хронику».

Автор русского «Сказания ο Дракуле» живописал многочисленные жестокости Дракулы, но одновременно сообщал и ο справедливости воеводы, беспощадно каравшего всякое преступление, кто бы его ни совершил. Этим русская повесть отличалась от немецких рассказов ο Дракуле, где описывались только жестокости «великого изверга», и сходилась с «Хроникой» Бонфини, автор которой считал соединение жестокости и справедливости обязательным свойством государя. Так же считали и Никколо Макиавелли, автор знаменитого трактата «Государь» и младший современник Бонфини, и русский публицист 16 века Иван Пересветов.

Русское «Сказание о Дракуле» было не трактатом, а художественным произведением – читателю не предлагалось никакой морали в заключении. Он сам мог решить, осуждать ли жестокость Дракулы, считать ли (как Пересветов), что «без таковой грозы нельзя установить правду в царстве», или задуматься о том, оправдывает ли цель – царство справедливости – столь безжалостные средства.

Федор Панфилов

Иллюстрации:

1. Турецкие послы перед Владом Цепешем. Картина румынского художника Теодора Амана.

2. Христос перед Пилатом. Часть алтарного диптиха, сер. 15 века. Национальная галерея Словении, Любляна.

3, 5. Портреты Влада II Дракулы.

4. Влад Цепеш изображен как римский проконсул в Патрах, распинающий святого Андрея. Ок. 1470–1480, Вена.

6. Бран, замок Влада Дракулы в Трансильвании.

7. Изображение Дракулы на немецкой гравюре 1462 года.

Источники изображений: historicromance.files.wordpress.com, wikimedia.org