Красный барон летчик. Михаэль Шумахер «Красный барон. Не прощай, а до свидания

Тот факт, что у летчика Манфреда фон Рихтгофена, как и у многих экстремалов, которые в современном мире становятся гонщиками, сноубордистами и прочими парашютистами, был атрофирован инстинкт самосохранения, сомнению не подлежит. Рихтгофену повезло (или не повезло – это уж ты сам решишь после прочтения) появиться на свет в тот момент, когда его бесстрашный спортивный характер мог послужить на благо родине. Итак, родился Манфред 2 мая 1892 года в семейном имении дворянского рода Рихтгофен в Силезии, близ Бреслау. Новорожденному сразу пожаловали титул фрайхерра, то есть барона. История рода Рихтгофен не была украшена военными подвигами, а состояла преимущественно из сельскохозяйственных будней, разбавленных охотой. Отец Манфреда Альбрехт был первым, у кого возникла мысль посвятить себя военному делу. Правда, удача отвернулась от Рихтгофена-старшего, даже не удосужившись к нему повернуться: в самом начале службы он застудил ухо, самоотверженно вытащив из холодной воды не умевшего плавать солдата. Частичная глухота была расценена командованием как профнепригодность. Тогда Альбрехт Рихтгофен увлекся воспитанием детей. Он регулярно брал Манфреда поохотиться или объездить новую кобылу, и в итоге мальчик довольно быстро стал прекрасным наездником и метким стрелком. А поскольку заняться в семейном поместье было особенно нечем, все детство и отрочество Манфред не слезал с лошади. Пока отец наконец не снял его сам – чтобы отправить в кадетский корпус.

В корпусе Манфред вел себя совсем не так, как подобает молодому представителю знатного дворянского рода. Юный Рихтгофен регулярно пропускал уроки и в грош не ставил учителей. Зато в том, что касалось физической подготовки, футбола, гимнастики и, естественно, конного спорта, он давал фору всем однокашникам. Внешность молодого барона тоже оставляла желать лучшего и была скорее бандитской, чем аристократической. Коренастый, с носом-уточкой, вечно исцарапанным лицом и частенько с переломанными конечностями, Рихтгофен производил сильное впечатление. И под «сильным» мы не подразумеваем «положительное».

По окончании корпуса Манфред незамедлительно был зачислен в престижный 1-й Западнопрусский батальон Уланского полка имени императора Александра III. Служба не тяготила барона, и даже сообщение о начале войны не заставило его почувствовать дискомфорт. Накануне этого известия Манфред с приятелями по полку «ел устриц, попивал шампанское и играл по маленькой». И если ты думаешь, что после того, как телеграмма о начале военных действий была вскрыта, юный барон забегал по комнате, расшвыривая устриц с криками «Какой ужас!», ты ошибаешься. Рихтгофен, как никто другой, ждал войны, где его буйный нрав не только не был бы осужден, но и послужил бы на благо родине.

Первое время Рихтгофен успешно воевал на бельгийском и французском фронтах. Но его ждало разочарование. Оказалось, что вой­на – это не один решающий, кровопролитный, пахнущий порохом, геройством и смертью поединок, а унылые, прозаические будни, когда тебя перекидывают с места на место, не удосуживаясь объяснить куда и зачем.

Именно в этот период бесконечных бессмысленных передислокаций Рихтгофен часто стал вскидывать голову в небо и с интересом наблюдать за парившими в облаках самолетами. Манфред несколько раз отправлял запросы о переводе его в авиацию, но ответ все не приходил, что было вдвойне неприятно, ведь именно в этот период его второй раз в жизни сняли с лошади и посадили дежурить на телефоне*. Барон был возмущен до глубины души. Такое неподходящее занятие для его темперамента! (Видимо, тогда еще не придумали звонить кому-нибудь и молчать в трубку.) Кроме того, у Рихтгофена появились унизительные для молодого бойца обязанности по хозяйству.

В мае 1915 года обязанности эти настолько подкосили Манфреда, что он послал командованию телеграмму: «Я отправился на войну вовсе не для того, чтобы реквизировать сыр и яйца, а совершенно для иных целей!» Кто-то наверху оценил чувство юмора молодого бойца и горячее желание служить родине. В считанные дни Рихтгофен был зачислен в ВВС Германии. Тогда ему было 23 года.

«К 1915 году германское командование упразднило отряды кавалеристов-пограничников, в одном из которых и состоял Рихтгофен. Еще бы! Такой пограничник виден за сотню метров и скачет туда-сюда как живая мишень!»

По случаю своей первой подтвержденной победы Манфред заказал берлинскому ювелиру серебряный кубок, на котором были выгравированы дата боя и тип сбитого им самолета

Впечатления от первого полета в качестве наблюдателя у Манфреда остались весьма противоречивые. «Мой шлем сполз, шарф размотался, жилет оказался расстегнут. В общем, я чувствовал себя очень некомфортно». Тем не менее по прибытии на землю Рихтгофен отказался вылезать из аэроплана и прямо в нем ждал повторного вылета. Несколько месяцев барон летал в качестве наблюдателя на «больших» двухместных самолетах. Первый экзамен по управлению самолетом Манфред завалил, сдал лишь со второго раза (зато, как говорится, без взятки).

Несколько недель барон провел на Восточном фронте, сбрасывая бомбы на русских. Тот короткий период он охарактеризовал фразой, которая почему-то не является слоганом ни одной российской авиакомпании: «Русские ненавидят летчиков и убивают любого попавшего им в руки. Это единственная опасность для летчиков в России, так как авиации там почти нет».

Через год после начала своей авиационной карь­еры Манфред был принят в эскадрилью самого известного на тот момент германского летчика Освальда Белке, на чьем счету было 18 сбитых самолетов – рекордная цифра для 1916 года. В сентябре 1916-го Рихтгофен одержал первую подтвержденную победу и тут же заказал ювелиру в Берлине серебряный кубок, на котором были выгравированы дата боя и тип самолета, который он сбил. Уже к концу 1916 года у барона было 15 серебряных кубков, то есть за ним числилось 15 побед. За шестнадцатую победу Рихтгофен был удостоен ордена «За заслуги перед Отече­ством». Днем ранее пришел приказ о назначении барона Манфреда фон Рихтгофена командующим 11-й эскадрильей истребителей. Радость, по его воспоминаниям, была «безграничной». «Это был прямо-таки бальзам на мои раны» – довольно красочное замечание, особенно если учесть, что Рихтгофен к тому моменту не имел ни одного ранения.

Получив в свое распоряжение целую эскадрилью, Рихтгофен немедленно приступил к делу. Делом в его понимании была немедленная покраска «Фоккера» в ярко-красный цвет. Поначалу план показался окружающим эксцентричным. Инженеры намекали барону, что его самолет будет заметен издалека и, следовательно, более уязвим. Но бесстрашного Рихтгофена это не смущало. Более того, он рассчитывал на то, что его будут узнавать. Узнавать и бояться.

План сработал: среди вражеских летчиков стали ходить легенды о красном самолете, который появляется ниоткуда и несет смерть. Кто-то говорил, что пилотирует самолет дьявол, другие – что за штурвалом, о ужас, женщина! Подобные мифы веселили Рихтгофена, и он с удовольствием общался с подбитыми англичанами с целью выудить о себе новые сведения. Однажды барон сбил английскую двухместную машину, но, поскольку ему «по-человечески было жалко противника», не дал ей камнем рухнуть на землю, а предоставил летчику возможность сесть в поле. Приземлившись недалеко от англичан, Рихтгофен вступил с ними в светскую беседу – поинтересовался, не видели ли они его самолет раньше. Англичане с готовностью ответили, что не только видели, но и прозвали его «Красным малышом», чтоб не страшно было.

Такой кодекс чести был свойствен летчикам Первой мировой. Многие из них, особенно в начале войны, не считали себя убийцами: сбив вражеский самолет, они давали сопернику возможность приземлиться и, следовательно, выжить. Ведь боевая машина уничтожена, можно не спеша снять номера поверженного самолета (трофей, которым Рихтгофен никогда не пренебрегал) и препроводить английского пилота в плен или госпиталь – в зависимости от его состояния. Незазорным считалось посетить похороны сбитого вражеского летчика, если он отличился во время воздушного боя, положить на его могилу венок или хотя бы камень. Красный Барон чтил этот неписаный летный кодекс и не уставал напоминать бойцам своей эскадрильи: «Мы спортсмены, а не мясники».

Свою эскадрилью Рихтгофен действительно натаскивал как заправский тренер. Он разработал систему знаков, которыми обменивался со своими пилотами в воздухе, благодаря чему действия 11-й эскадрильи отличались невероятной слаженностью, за которую она и была прозвана «Летающий цирк Рихтгофена». Да и сама тактика боя, разработанная бароном, предполагала работу в команде. Чаще всего летчики эскад­рильи отвлекали вражеские самолеты, пока сам Рихтгофен, обычно подлетев со стороны слепящего солнца, наносил решающий удар.

Незазорным считалось посетить похороны сбитого вражеского летчика и положить на его могилу камень. Если, конечно, он проявил себя в бою достойным противником

Славу цирка 11-й эскадрилье принесли не только слаженность действий в воздухе, но и яркая раскраска самолетов. В авиационном парке «Летающего цирка» были и самолет с желтым носом, зелеными крыль­ями и синим корпусом, и машина, черная сверху и бледно-голубая снизу. Некоторые летчики эскадрильи разрисовывали фюзеляжи в горошек или полоску. В раскраске каждого самолета обязательно присутствовал красный цвет, но только самолет командира эскадрильи по-прежнему был целиком красным. Подобная яркость эскад­рильи демонстрировала не только чувство юмора ее командира, но и служила вполне конкретным целям: благодаря ярким цветам в суматохе воздушного боя летчикам эскадрильи было легче узнать самолеты друг друга и не сбить ненароком товарища.

Красный Барон запретил своим летчикам патрульные полеты. «Они расслабляют», – отвечал он на телеграммы удивленного командования. Вместо этого члены эскад­рильи, полностью одетые и укутанные для полета над облаками, сидели с биноклями на складных стульях рядом со своими машинами, готовыми к вылету. Стоило на горизонте замаячить самолету противника, как летчики поднимались в воздух. Иногда поодиночке, иногда по двое, по трое или целой командой. Причем зачастую подобные «посиделки» происходили в пределах досягаемости артиллерии врага. Но Рихтгофена это не пугало. Казалось, его невозможно было напугать.

В воспоминаниях летчика Эрнста Удета, впоследствии названного вторым по числу побед после своего командира, Красный Барон предстает человеком требовательным, но справедливым. Рихтгофен мог всячески поддерживать того, кто оправдывал его надежды, а того, кто не в состоянии был этого сделать, «отчислял, не моргнув глазом». Возможно, поэтому в эскадрилье Рихтгофена каждый летчик был национальным героем. Кроме того, Манфред не терпел равнодушия. Для него полеты были необходимой составляющей жизни, и он требовал такого же отношения от своих подчиненных. А тот, кто не проявил энтузиазма в небе, «должен был покинуть группу в тот же день».

Рихтгофен ввел изменения и в быт своей команды. Обычно летные подразделения раскидывали лагерь в 30–40 километрах от линии фронта и выстраивали себе почти полноценные дома и амбары. Поэтому, когда им приказывали сняться с места и переехать, на это уходил день-другой. А «Летающий цирк» мог собраться за пару часов, так как Манфред придумал для своей эскадрильи специальные мобильные палатки из гофрированного железа. Собственно, поэтому другое прозвище 11-й эскадрильи звучало как «Бродячий цирк Рихтгофена». Кроме того, он никогда не останавливался дальше двадцати километ­ров от фронтовой линии и летал в любую погоду. Летчики барона и он сам поднимались в воздух по пять раз в день, в то время как летчиков других подразделений хватало максимум на три раза.

От внимания Манфреда не ускользала ни одна область жизни его эскадрильи, в том числе и такая немаловажная, как пропитание. По воспоминаниям того же Удета, командир использовал собственную славу на благо своей команды. Например, посылал адъютанта в тыл пополнить запасы, а предварительно снабжал его собственными фотокарточками с подписью «На память моему уважаемому боевому товарищу…» (дальше добавлялось нужное имя). Эти фотографии чрезвычайно ценились у снабженцев, благодаря чему «в группе Рихтгофена никогда не кончались запасы сосисок и ветчины»*.

«Военному быту летчиков Первой мировой позавидовал бы пассажир первого класса современных «Катарских авиалиний». В перечень минимальных нужд летчиков входили крахмальная белая скатерть для трапез, хрустальные фужеры для сока и вина и изысканный фарфор».

Ас из асов

У редкого немецкого солдата не было хотя бы одной открытки с Красным Бароном. Особой популярностью пользовалась та, где барон изображен с крестом за храбрость, которым его наградил лично кайзер Вильгельм II. Казалось, Рихтгофен был единственным героем этой затянувшейся позиционной войны, вся бессмысленность которой стала неприлично очевидна в 1917 году.

А вот что касается отношений с женщинами, то об этой сфере жизни барона известно немного. Хотя, казалось бы, такому величайшему летчику сам Gott велел пользоваться своей славой и слыть бабником. Но, видимо, Рихтгофен слишком мало времени проводил на земле, так как за всю свою недолгую жизнь лишь раз был замечен в отношениях с женщиной**, сложившихся при плачевных для летчика обстоятельствах.

«Зато был уличен в отношениях с собаками! У Красного Барона была гончая по кличке Мориц, которой он посвятил целую главу своих воспоминаний и которую называл «самым замечательным существом из всех божьих созданий». Слепец!»

Рихтгофен обменивал собственные фотографии на провиант, благодаря чему запасы сосисок и ветчины в его эскадрилье никогда не кончались

В июле 1917 года Красный Барон был тяжело ранен во время боя с двухместным английским самолетом. Одна из пуль задела голову, но, несмотря на серьезную рану, ему удалось посадить свой триплан на нейт­ральной территории. Манфреда, уже потерявшего сознание, достали из разбитого самолета подоспевшие немецкие санитары. Понадобилось несколько операций, чтобы извлечь все костные осколки из головы летчика. Первое время врачи боялись, что Рихтгофен, частично лишившийся зрения, никогда его не восстановит. Среди ухаживавших за героем санитаров оказалась наполовину немецкая, наполовину бельгийская медсестра Кейт Отерс­дорф. Очень скоро она и барон стали практически неразлучны. Сохранилась единственная фотография, на которой Рихтгофен и Отерс­дорф вместе, но известно, что медсестра регулярно приезжала к барону «для перевязки» вплоть до последнего его вылета.

Во время вынужденного простоя на земле Рихтгофен надиктовал свои воспоминания, которые мы не устаем цитировать. Мысль о написании мемуаров пришла в голову не самому барону, а в головы тех, кто заседал в отделе прессы и информации (то есть пропаганды) ВВС Германии. Предполагалось, что героические воспоминания живой легенды германской авиации поднимут боевой дух солдат, уставших от затянувшихся военных действий. Поэтому в оригинальный текст, надиктованный бароном, были втиснуты абзацы патриотической муры, пестревшие предложениями вроде «Наступательный дух очень силен в нас, в немцах» или «Человек, защищающий свою страну, никогда не должен произносить слов «Я боюсь» или «Я просто солдат, выполняющий свой долг». Когда Манфреду вручили первый исправленный вариант его воспоминаний, он отозвался о нем не в лестной форме, сказав, что текст «пышет неуместной самонадеянностью».

Но, в отличие от тех, кто пишет статьи в журнал MAXIM, Красному Барону некогда было разбираться с редактором. Он жаждал снова подняться в воздух и даже отказался от увольнительной и спокойной наземной службы. Вскоре Манфред возобновил полеты.

Некоторые исследователи считают причиной роковой ошибки Рихтгофена «военный невроз», при котором маневры продумываются до мельчайших деталей, а простые правила забываются

Вечером 20 апреля в «Летающем цирке» веселились и поднимали бокалы с шампанским, выменянным на очередную партию открыток с фотографией командира эскадрильи барона Манфреда фон Рихтгофена, который одержал в этот день свою восьмидесятую победу. По воспоминаниям Эрнста Удета, Рихтгофен тем вечером рассуждал вслух о том, что завяжет с полетами, но только после сотой победы – для ровного счета. Празднование продолжалось недолго: эскадрилье необходимо было отдохнуть перед вылетами. Особенно нуждался в отдыхе сам Красный Барон, которого со времени ранения беспокоили частые головные боли.

На следующее утро, 21 апреля 1918 года, самолеты 11-й эскадрильи, мирно стоявшие у лагеря, были окутаны плотным слоем тумана. К 10.30 утра туман начал рассеиваться, и тут же был получен сигнал: над линией фронта появились английские самолеты с целью аэрофотосъемки и корректировки артиллерийского огня. Рихтгофен приказал своим пилотам рассаживаться по машинам. Поднявшись в воздух, самолеты полетели в сторону линии фронта, где уже кружили английские противники.

Практически сразу Рихтгофен начал преследовать биплан, которым управлял молодой канадский пилот Уилфрид Мэй. Это был один из первых вылетов канадца, и, возможно, он даже не понял, от кого имеет честь удирать. Зато понял капитан Рой Браун, тоже канадец, а в прошлом еще и школьный друг Мэя. Браун ринулся на защиту неопытного приятеля, которому еще до подъема в воздух рекомендовал в случае чего не вступать в бой, а полетать в сторонке, и начал преследовать красный триплан «Фоккер».

И тут Рихтгофен совершил грубейшую ошибку, от которой сам старался уберечь начинающих летчиков: снизился так, что попал в зону досягаемости огня с земли. До сих пор неизвестно, как опытнейший летчик, ас из асов, мог так проколоться. Некоторые военные исследователи считают, что виной тому ранение Рихтгофена, последствия которого сказались на его концентрации. Другие видят причину в «военном неврозе», проявляющемся в том, что сложнейшие маневры продумываются до мельчайших деталей, а элементарные правила забываются.

Чтобы убить Манфреда фон Рихтгофена, хватило одной пули, которая повредила легкие и задела сердце. Споры о том, кто именно нанес смертельную рану, продолжаются до сегодняшнего дня. Последняя версия такова: Красный Барон был застрелен из зенитного пулемета с земли австралийским сержантом Седриком Попкином из 24-й пулеметной роты.

Красный Барон умер не сразу – ему удалось посадить самолет. К нему тотчас ринулись солдаты, наблюдавшие за битвой. Один из них утверждал, что барон был еще жив и даже успел сказать последнее слово: «Kaputt». Легендарный красный триплан был распилен на сувениры австралийскими солдатами в течение двух часов.

Похороны Манфреда фон Рихтгофена – Красного Барона – состоялись на следующий же день, 22 апреля, на кладбище французской деревушки Бертанле. Они отличались всей возможной пышностью, которая только может быть, когда хоронишь одного из самых заклятых своих врагов. Гроб несли шесть летчиков-союзников, все в чине капитана, а остальные присутствовавшие на похоронах подразделения отдали честь мертвому герою. Во время службы из соседних гарнизонов поступали венки, перетянутые лентой с надписью «Нашему великому врагу». Красный Барон не дожил десять дней до своего 26-летия.

Стоило немецким пехотинцам увидеть его красный самолет над своими позициями, их моральный дух возрождался. Для врагов этот красный самолет был вестником скорой смерти. Ведь все знали, что летчик-ас, летчик-легенда, Манфред фон Рихтгофен - бог. Бог, красящий крылья своего самолета в цвет крови...

Манфред фон Рихтгофен родился 2 мая 1892 года в городе Бреслау (ныне Вроцлав, Польша) в семье прусского аристократа, а это значило, что карьера военного была ему предопределена. По окончанию военного училища в Вальдштадте, он поступил в военную академию и стал отличным стрелком и наездником. В 1912 году в чине лейтенанта он начал службу в конном полку. В августе 1914 года мирный ритм армейской службы был прерван войной. Манфреда назначили командиром подразделения, участвовавшего в наступлении на Россию. Вскоре его роту перебросили на западный фронт. Однако война во Франции была не для кавалерии: человек на лошади среди траншей и колючей проволоки был бы просто беспомощной мишенью для вражеских пулемётов. Как и союзники, Германия держала кавалерию в арьергарде, тщетно ожидая прорыва. Рихтгофену приходилось исполнять обязанности интенданта. Возня с бумажками, нудные хозяйственные дела превратили мечты о боевых подвигах в нечто несбыточное. У молодого офицера было достаточно много времени, чтобы наблюдать, как над головой зарождалась новая форма военных действий. Это давало возможность избавиться от скуки и окопной грязи. Рихтгофен начал учиться профессии наблюдателя и вскоре был переправлен на восточный фронт, где регулярно участвовал в разведывательных полётах. Наступило время моторов, и бывший кавалерист пересел с коня на самолёт. Он понял, что полёты - это его стихия. Манфред писал матери: "Я ежедневно летаю над войсками врагов и докладываю об их передвижении. Три дня назад доложил об отступлении русских. Ты не представляешь, как я был счастлив."

В августе 1915 года, Рихтгофен был перенаправлен на западный фронт в сверхсекретное соединение под кодовым названием "Бригада голубей", предназначенное для бомбардировочных операций. Закончив к Рождеству того же года тренировочный курс и получив долгожданные крылышки, новоиспечённый пилот смог наконец полностью удовлетворить свои амбиции. Готовясь к боевым вылетам, Рихтгофен привинтил к верхнему крылу своего самолёта-разведчика пулемёт.
Теперь воздушные бои выглядели иначе, чем в начале, когда пилоты использовали карабины и револьверы. Скачок был совершён в феврале 1915 года, когда француз Ролан Гаросс установил стационарный пулемёт, стрелявший сквозь вращающийся пропеллер. Немецкий авиаконструктор Фоккер, изучив захваченный французский самолёт, придумал прерыватель, благодаря которому пулемёт выпускал пули лишь в тот момент, когда на их пути не было винта. Прерыватель Фоккера был поставлен на моноплан Айндеккер, который и стал первым настоящим истребителем. Пулемет на Айндеккерах стал адским бичом для практически беззащитных самолётов-разведчиков союзных сил. За десять месяцев террора, начавшегося в августе 1915 года, Айндеккеры практически расчистили небо от машин противника. В январе 1916 года штаб британских королевских ВВС отдал приказ сопровождать каждый самолёт-разведчик тремя истребителями в сомкнутом строю.

1 сентября 1916 года Рихтгофен переводится на Западный фронт. Он начинает свою карьеру в эскадрилье Jagdstaffel-2 на биплане "Альбатрос D. II". И хотя для всех Рихтгофен остался в памяти со своим трипланом "Фоккер Dr. I", подавляющее большинство своих полетов он совершил на бипланах "Альбатрос D. II" и "Альбатрос D. III".

17 сентября 1916 года Рихтгофен официально открывает счет своим воздушным победам -- сбитый самолет наконец упал там, где надо - на территории Германии. Два самолета, отправленных Рихтгофеном за первый год его летной карьеры на землю Франции, засчитаны не были.

4 января 1917 года Рихтгофен доводит свой счет до 16 воздушных побед, что делает его лучшим немецким асом из ныне живущих. 12 января он удостаивается ордена Pour le Merite. Ему поручают командование эскадрильей Jasta 11. Рихтгофен решает окрасить некоторые части своей машины в красный цвет, отчасти для того, чтобы свои наземные войска легко опознавали его в воздухе и не стреляли по нему. Также полагают, что он выбрал красный цвет из-за того, что он был цветом его подразделения уланской кавалерии. Поступок Рихтгофена породил целый ряд традиций: каждый аэроплан его эскадрильи тоже был покрашен в красный цвет (но в раскраске обязательно присутствовали и другие цвета - только командир эскадрильи, "красный барон" фон Рихтгофен летал на красной машине без других добавочных цветов), а позже английские летчики стали красить нос своих машин в красный цвет, выражая тем самым свое намерение подбить "красного барона".

Англичане также создали специальную эскадрилью для того, чтобы сбить "красного барона" -- так называемая "антирихтгофенская эскадрилья", или "антирихтгофенский клуб". Неудачно.

В апреле 1917 года Рихтгофен превзошел самого Бельке, своего учителя, сбив 40 сомолетов. Он стал орудием немецкой пропаганды. У союзников тоже были свои герои - имена таких асов как англичанин Болл и француз Гинемер стали легендой. Эти яркие личности, "рыцари воздуха", как их называли, прославились на весь мир. Из американских асов одним из лучших был Рауль Лафберри (16 побед), служивший раньше во французской эскадрильи Лафайетт. Но все эти герои погибли. Сначала Лафберри и Гинемер, а затем и Болл. Последний в жестокой схватке с Воздушным цирком сбил брата Рихтгофена Лотара, но тот остался жив, а Болл в этом же бою погиб. Только Красный Барон казался непобедимым. Он превратил воздушный бой в точную науку. Кроме того Рихтгофен стал отличным воздушным акробатом. Он расстреливал жертву с очень близкого расстояния, открывая огонь лишь в тот момент, когда был уверен, что сможет нанести смертельный удар по машине или самому пилоту. Манфред фон Рихтгофен не относился к разряду шутников, но однажды он сказал:"Я предпочитаю видеть лицо своего клиента". В июле 1917 года произошло невероятное - в жесточайшей схватке сразу с шестью ФЕ-2 Красный Барон был тяжело ранен в голову. Чудом избежав смерти, почти ослепший, в полубессознательном состоянии, он все-таки посадил свой Альбатрос. Через три недели он сбежал из госпиталя и с перевязанной головой повел своих пилотов в бой.

Многие верили, что красным аэропланом на самом деле управляет женщина, некая немецкая Жанна д’Арк. Однажды эскадрилья фон Рихтгофена захватила в плен английского летчика, который, конечно же, стал допытываться, кто же летает на красном аэроплане. Сам он был твердо убежден, что им управляет девушка. Как описывает этот случай сам Манфред фон Рихтгофен: "Он был крайне удивлен, когда я уверил его, что эта гипотетическая девушка сейчас стоит прямо перед ним. Он не был настроен шутить. Он в действительности был убежден, что только девушка может сидеть в машине такой экстравагантной раскраски".

Враги называли Рихтгофена не только "красным бароном", но и "красным дьяволом" и "красным рыцарем". Когда красный аэроплан появлялся над вражескими позициями, все уже знали, что, пока он остается здесь, небо будет принадлежать немцам. Ибо все свято верили, что "красный барон" непобедим. Боевой дух в войсках сразу же резко падал.

Превосходство в воздухе часто зависит от чуть большей скорости, чуть более крутого виража, чуть большей скорострельности пулемёта и, конечно, от умения пилота выжать всё из этих преимуществ. Было немало пилотов не хуже чем Манфред фон Рихтгофен, но он умел бороться до конца. 16 Ноября 1917 года его наградили орденом "За личную храбрость". Тогда же он был назначен командиром Jasta-2. В отличие от британских ВВС, немцы собирали своих лучших пилотов в элитные подразделения. Под командованием Рихтгофена служил и его брат - Лотар, закончивший войну с 40 победами. Их разноцветные самолёты дали подразделению прозвище "Воздушный цирк". При дальнейшей реорганизации немецких ВВС в июне 1917 года, Манфред фон Рихтгофен командовал уже четырьмя группами Jasta, собранными в боевое крыло Jagdgeschwader-1.

Слава Рихтгофена объяснялась и тем, что с сентября 1917 года и до дня своей гибели в апреле 1918 года, на красном Фоккере он продемонстрировал свое уникальное мастерство. Летая на этом триплане, Рихтгофен одержал 17 последних побед. Между тем сопротивление англичан в воздухе день ото дня усиливалось. Благодаря всё возрастающему числу самолётов нового поколения, баланс сил в воздушном пространстве покачнулся в сторону союзников. Среди их новых самолетов особенно выделялся СЕ5А, противостоявший трипланам Красного Барона, а также Сопвич Кэмел, чьё прозвище произошло от двугорбой формы кожуха, закрывавшего его спаренные пулемёты. К концу войны Верблюды сбили более 1300 немецких самолётов. Но число побед самого Рихтгофена все росло. Сопвич Пап, который он сбил летая на Фоккере, был 61 его победой. Английский пилот сбитого самолета Берд, взятый в плен Красным Бароном, был счастлив что хоть уцелел. Но один человек не в силах изменить ход событий, к тому же в апреле 1917 года Соединенные Штаты объявили Германии войну. Пять месяцев спустя боевая эскадрилья ВВС США вступила в битву на стороне англичан и французов. Американцы летали на английских и французских самолётах, так как собственных боевых машин у США пока не было. Однако само участие американцев в военных действиях резко подняло моральный дух союзников. Время работало против Германии.

К этому моменту Рихтгофен стал чем-то вроде национальной иконы. Но Красный Барон стал уставать от своей популярности и с большим удовольствием проводил свободное время с любимой собакой Морицем, чем с людьми. Казалось, что не только окружающие, но и сам Манфред фон Рихтгофен уверовал в свою исключительность и бессмертность. Он вел себя надменно, вызывая в людях уважение, но не поклонение.

Финальная глава Красного Барона началась 21 марта 1918 года, когда отборные части Германии ринулись в последнее наступление на Западном фронте. Пока наступала пехота, звено Яг-1 находилось на земле, но на рассвете 3 апреля трипланы поднялись в воздух. К 20 апреля на счету Красного Барона было уже 80 побед. Последней его жертвой стал Сопвитч Кэмел, расстрелянный почти в упор. И вот настал роковой для Рихтгофена день. 21 апреля его звено напало на два самолета - разведчика. Жестокая схватка над английской линией обороны вызвала зенитный огонь. На помощь своим разведчикам в воздух поднялась эскадрилья капитана Брауна. Рихтгофен сразу же выбрал себе лейтенанта Мэя, который в пылу боя расстрелял все свои патроны, и стал прижимать его к земле. Теперь они находились над районом австралийских войск. Пролетая совсем низко над вражескими траншеями, Рихтгофен нарушил одно из основных своих правил - никогда не подвергаться ненужному риску. Австралийские пулемётчики открыли огонь по пролетавщему над ними триплану. Во время преследования тщетно старавшегося увернуться Мэя, Рихтгофен подставил себя под находившийся под ним пулемёт. Преследователь стал преследуемым. На хвост Рихтгофена, поглощённого желанием добить противника, сел капитан Браун, пытавшийся достать пулемётной очередью красный Фоккер. Что случилось дальше, неясно. Известно только то, что по триплану стреляли и с земли, и с воздуха. Через минуту он рухнул в поле.

Тело Рихтгофена было в самолёте, и руки его все ещё сжимали штурвал. Скоро от оборудования Фоккера ничего не осталось - есть ли лучший сувенир, чем деталь самолёта знаменитого аса? Никто не смотрел под каким углом были сделаны пробоины в сбитом самолете и сколько их. На следующий день Рихтгофен был похоронен на кладбище у деревушки Бертангу. Вскрытия его тела не производилось. После поверхностного медицинского осмотра был сделан вывод, что Красного Барона убила пуля, выпущенная капитаном Брауном. Через десять дней Манфреду фон Рихтгофену исполнилось бы 26 лет. В ноябре 1925 года останки Красного Барона были перевезены в Германию и захоронены на Берлинском кладбище инвалидов.

Рихтгофен ушел из жизни, но вопрос о том, кто же выпустил убившую его пулю, остался открытым. После гибели Красного Барона генерал Роуленсон лично поздравил двух австралийских пулеметчиков Иванса и Буйе с победой над грозным асом. Однако пилоты подразделения британских королевских ВВС, которым командовал капитан Браун, твердо стояли на своем. Они утверждали, что честь победы принадлежит их командиру. Доказать что-либо было практически невозможно - самолёт Рихтгофена растащили на сувениры, очевидцы события показали, что Рихтгофен был ранен в ноги и живот, и на полу его кабины было море крови. В целом показания очевидцев свидетельствуют, что он был убит очередью с земли, а не пулей Брауна. Но правды мы не узнаем никогда.

За руль в три года

Михаэль Шумахер родился 3 января 1969 года в Хюрт-Хермольхайме (Германия). Его отец Рольф работал на местной трассе картинга, где в три года маленький Шуми впервые сел за руль автомобиля. В возрасте пяти лет, когда многие дети еще не умеют читать и писать, Михаэль уже участвовал в соревнованиях.

В раннем детстве, помимо автогонок, маленький Шуми увлекался дзюдо, но в итоге сделал выбор в пользу автоспорта, и как оказалось, не ошибся. Достигнув четырнадцатилетнего возраста, юный спортсмен получил первую лицензию гонщика и начал выступать в официальных соревнованиях.

С 1984 по 1991 Михаэль с легкостью побеждал в автогонках различного уровня. В 1991 году, во время выступлений в Формуле–3000 Шумахера пригласили принять участие в Гран-При Бельгии Формулы–1 за команду «Jordan», у которой временно не было гонщика.

Первый блин комом

Первая в карьере гонка Михаэля Шумахера в «Формуле-1» хоть и не закончилась финишем из-за поломки сцепления, но его феноменальный старт поразил всех, кто смотрел это выступление. После такого дебюта Шумахер получил предложение от команды «Benneton». Вторую гонку в «Формуле-1» он провел уже в составе Benetton-Ford, где финишировал пятым.

В 1992 году Шумахер выиграл свою первую гонку в Формуле-1. А сезон для него оказался бронзовым. В 1993 году из-за ненадежного болида Шумахер лишь девять раз приходил к финишу, одержав в одном из них золотые награды. При этом, по итогам сезона немецкий гонщик оказался четвертым, пропусти вперед лишь легендарных Алена Проста, Айртона Сенну, Деймона Хилла.

Дебютное чемпионство

Первое чемпионство лучший гонщик планеты в истории автоспорта завоевал в 1994 году. И это несмотря на дисквалификацию на этапе в Англии, лишения одной победы из-за технического несоответствия автомобиля, скандальной аварии на Гран-при Австралии с Деймоном Хиллом.

В 1995 году Шумахер защитил титул чемпиона мира , а его команда «Benneton» выиграла единственный в своей истории Кубок конструкторов. В следующем году Шумахер подписал, наверное, главный контракт в своей жизни с командой Ferrari . В первом сезоне за «красную конюшню» Шумахер занял третье место в чемпионате (при том, что до него на протяжении 17 лет Ferrari удавалось выигрывать одну гонку за сезон).

В 1997 году Михаэль уверенно шел к третьему чемпионскому титулу в своей карьере, но на последнем этапе стал виновным в столкновении с главным претендентом на победу – Жаком Вильневом. За это Шумахер не только лишился наград, но и был дисквалифицирован. В 1998 Михаэль уступает первое место Мике Хаккинену и его McLaren.

1999 год стал годом триумфа для команды Ferrari, которая благодаря Шумахеру завоевала первый Кубок конструкторов с 1983 года. И это при том, что из-за перелома ноги Михаэль пропустил шесть этапов.

Пять побед подряд

С 2000 по 2004 годы Шумахер показывает феноменальный результат, завоевав 5 титулов чемпиона «Формулы-1» подряд. При этом в некоторых сезонах он становился победителем досрочно. В 2002 году пилот «Феррари» поднимался на подиум 17 раз из 17 возможных. В эти годы немецкий гонщик становится одним из самых успешных спортсменов в мире. Его суммарные годовые доходы достигали порядка 50 млн долларов. В автоспорте Шуми был недосягаем для соперников. Красный барон навсегда вошел в анналы истории как гонщик, который завоевал семь чемпионских титулов «Формулы-1».

Не прощай, а до свидания

10 сентября 2006 Михаэль Шумахер заявил об уходе из большого спорта по окончании сезона. Однако он продолжил работу в Ferrari в качестве эксперта. В 2010 году Михаэль находит в себе силы и мотивацию вернутся в «Формулу-1». Он выступает в составе команды Mercedes-Benz, однако высоких результатов не достиг.

В октябре 2012 года великий спортсмен объявил о том, что по окончании сезона уйдет из Формулы-1 навсегда: «В конце сезона-2006 я говорил, что мои батарейки сели, и сейчас они вновь в «красной зоне». Я благодарен команде, своей семье и друзьям за поддержку».

Вот и все

Заключительная гонка «Формулы-1» 2012 года, состоявшаяся 25 ноября на Гран-при в Бразилии, стала последней в невероятной карьере легендарного гонщика. Немецкая пресса удостоила Михаэля Шумахера титула «Легенда спорта», которому он безусловно соответствует.

«Я рад, что возвращаюсь к прежней жизни, и я с большим оптимизмом смотрю в будущее. Я считаю, что отлично провёл время в «Формуле 1″ – за этот период я пережил множество как хороших, так и плохих моментов, пережил огромное количество эмоций и был участником разного рода событий. Пришло время для начала новой главы моей жизни» — Михаэль Шумахер.

Судьба-злодейка

К огромному сожалению, Михаэль Шумахер не смог долго насладиться спокойной жизнью. Судьба приготовила ему другую участь. 29 декабря 2013 года Шумахер с сыном и его друзьями выехал на горнолыжную трассу курорта Мерибель во французских Альпах. Катаясь на лыжах на одной из многочисленных альпийских трасс, Шумахер выехал за пределы трассы и около 20 м проехал по неподготовленному склону. Споткнувшись о невидимый под снегом камень, он упал и ударился головой о камень. От удара шлем, в котором был Шумахер, раскололся. Михаэль был доставлен вертолетом в госпиталь в местечке Мутье, после чего был перевезен в клинику в Гренобле. Врачи ввели спортсмена в состоянии комы, из которого не могли его вывести более полугода. Лишь в июне 2014 года мир облетело известие о том, что Шумахер наконец вышел из состояния комы, после чего врачи оперативно начали проводить реабилитационные процедуры.

3 января исполняется 49 лет одному из величайших автогонщиков в истории, семикратному чемпиону мира в классе "Формула-1" . Имя легендарного спортсмена стало нарицательным, его слышали даже те, кто ни капельки не понимает в автоспорте. А водителей, любящих быструю езду, и сейчас порой называют "шумахерами".

К сожалению, Красный Барон не сможет в этот день сесть за праздничный стол с семьей или принять поздравления от миллионов поклонников со всего света. Вот уже четыре с небольшим года он ведет главную гонку в своей жизни. И как ни печально, похоже, Михаэль проигрывает этот заезд, в котором его соперником является смерть.

ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ

Похоже - потому что о состоянии Шумахера в последние пару лет сложно сказать что-то определенное. Сразу после трагического инцидента в 2013-м его семья во главе с женой Коринной приняла решение подробно не информировать публику о ходе лечения и восстановления спортсмена. И соблюдает этот обет до сих пор, несмотря на критику.

Здоровье Михаэля - не публичное дело, - еще раз подтвердила недавно менеджер немца Сабина Кем. - И мы продолжим политику не комментировать его состояние. Нужно защищать его личную жизнь. У семьи есть на это полное право, в том числе и с юридической точки зрения.

Как бы то ни было, но информация о здоровье Шумахера в последние четыре года и вправду крайне отрывочна и далеко не полна. А порой и вовсе носит откровенно сомнительный характер.

В ОЖИДАНИИ ЧУДА

Что же известно достоверно? В конце 2013 года Шумахер на рождественских каникулах отдыхал в компании семьи и друзей на курорте Мерибель во Французских Альпах. 29 декабря спортсмен вместе с сыном катался на горных лыжах. Спускаясь по небезопасному склону между двух оборудованных трасс, Михаэль упал, пролетел под гору около 30 метров и ударился о камни с такой силой, что раскололся горнолыжный шлем. Но врачи сходятся во мнении, что именно шлем и спас жизнь гонщика.

Впрочем, Шумахер все равно получил тяжелую травму головы и прямо с горы был отправлен вертолетом в больницу Гренобля, где перенес две нейрохирургических операции. После них он из-за повреждения головного мозга был погружен в искусственную кому. Жан-Франсуа Пайен, бывший врачом Шумахера на протяжении первых девяти месяцев после инцидента, предсказывал, что его пациент полностью восстановится примерно за три года. Но и эти прогнозы оказались чересчур оптимистичными. Хотя в первые месяцы доктора и родные не раз говорили, что "чувствуют прогресс" в состоянии спортсмена.

В июне 2014-го Михаэля вывели из комы и перевели из реанимации на реабилитацию. Ее он начал проходить в Швейцарии - Шумахера перевели в больницу при университете Лозанны. А в сентябре того же года семья перевезла гонщика домой - в поместье на берегах Женевского озера.

Учитывая полученные повреждения, ему удалось добиться определенных успехов, - говорилось в официальном заявлении. - Но впереди еще долгий и трудный путь.

И вот после этого информация о состоянии Шумахера почти перестала поступать. По крайней мере, достоверная. СМИ в 2014-м сообщали, что гонщик "парализован, передвигается в инвалидной коляске и у него проблемы с памятью", в 2016-м - что он "может сделать несколько шагов", но эти сведения были опровергнуты через суд, в 2017-м - что его "планируют перевезти на лечение в американскую клинику в Техасе". По данным прессы, Михаэль последние месяцы находится в коме, из-за чего его вес уменьшился до 45 кг, а рост сократился на 12 см, и спасти легендарного гонщика может только чудо, хотя на медицинские расходы семья Шумахера за четыре года потратила более 20 миллионов евро.

ПЛЮС 200 МИЛЛИОНОВ

При этом Красный Барон продолжает оставаться одной из самых популярных личностей в мире автоспорта. Его официальные страницы в социальных сетях регулярно обновляются и имеют огромное количество подписчиков - на Фейсбуке их полтора миллиона, до сих пор хорошо продаются различные товары с символикой Шумахера, а его чемпионский автомобиль 2001 года был продан на известном аукционе за 7,5 миллиона долларов. Семья Михаэля основала движение KeepFighting, которое к настоящему моменту превратилось в полноценный благотворительный фонд. И если в 2010-м личное состояние Шумахера составляло около 600 миллионов евро, то согласно последним данным журнала Forbes, сейчас оно увеличилось почти до 800 миллионов.

Неплохо идут дела и у его детей. Сын Шумахера Мик, который в тот злополучный день в 2013-м был вместе с отцом на горнолыжном склоне, уже отпраздновал 18-летие и мечтает повторить карьеру Шумахера-старшего в автогонках. Он еще в детстве начал заниматься картингом, а сейчас является вполне перспективным пилотом европейской "Формулы-3". Не исключено, что через пару лет мы увидим его в Королевских гонках.

20-летняя дочь Шуми Джина-Мария тоже не может жить без лошадиных сил, хотя и выбрала другой путь - она занимается верховой ездой в так называемом западном стиле. Сказалось то, что семья Шумахеров владеет крупным ранчо в Техасе. Девушка добилась заметных успехов в стремительно набирающей популярность дисциплине "рейнинг" - на ее счету две золотых медали прошедшего в августе юниорского чемпионата мира, в личном и командном зачетах.

В избранное

Профессия : Спортсмен

Возраст :

Доход :

Михаэль родился 3 января 1969 года в городе в Германии. С юных лет стало ясно, что мальчик испытывает непреодолимую тягу к соревнованиям и машинам. Уже в четыре года удалой Шуми носился по двору на карте, сделанном его отцом из обычной газонокосилки. Через год, видя азарт сына, он сконструировал для Михаэля настоящий карт с двигателем от мотоцикла. На нем Шумахер и завоевал свой первый кубок. Он стал самым маленьким участником состязания среди юниоров, но даже тогда мало кто мог подумать, что из мальчугана вырастет серьезный гонщик – будущий Железный принц.

Свое пристрастие к гонкам Михаэль списывал на энтузиазм отца, который всячески подбадривал и помогал ему в состязаниях. В остальном будни мальчика ничем не отличалась от ритма жизни его приятелей и одноклассников. Он увлекался дзюдо, любил играть с друзьями в футбол, а после школы собирался идти учиться на механика, казалось, его дальнейший путь уже расписан и в нем нет место неожиданным поворотам. Но в 11 лет перед невероятно успешным юным чемпионом встал выбор – отправляться на соревнования по дзюдо или на картинговые гонки. Михаэль выбрал дзюдо и оказался лишь третьим. Тогда-то он понял, что выбрал неверную дорогу.

Семья Михаэля была очень небогатой, поэтому денег на оплату столь дорогого занятия у родителей действительно не хватало, но мир не без добрых людей. Помог молодому Шумахеру Юрген Дилк – друг их семьи. Именно он и купил для парня новенький блестящий карт. Этот человек и дальше активно помогал Михаэлю.

И как часто это бывает, жизнь дала талантливому гонщику шанс: по воле случая Шумахер попал в Формулу -1. Так начался легендарный рост карьеры знаменитого на весь мир гонщика. В самом начале его даже поставили вторым пилотом с известнейшим трехкратным чемпионом мира Нельсоном Пике. Но это никак не повлияло на Михаэля, потому что авторитетов и кумиров для него не было, зато было непреодолимое желание стать лучшим и побеждать независимо ни от чего. Он был уверен в себе и своих силах, а это значит очень многое. Плюс стремление быть первым – и вот Шумахер пятый, а легендарный Пике далеко позади.

В 1996 году после подписания контракта с Ferrari он становится ведущим пилотом этой команды. Кроме того, агрессивный и педантичный гонщик оказал на нее хорошее влияние, в результате члены команды стали более аккуратными и более внимательными к деталям.

1999 год был для Шумахера очень сложным – он попал в ужасную аварию, буквально влетев на огромной скорости в стену из покрышек. В результате болид сильно разбился, а сам гонщик значительно пострадал. Но уже через две операции Михаэль, не привыкший сдаваться так просто, вернулся в большой спорт и тренировки были продолжены. Шумахер стал чемпионом мира целых семь раз, завоевал огромное количество титулов и медалей, стал кумиром и мечтой многих мальчишек.

Читай больше историй в книге

100 Историй
Успешных детей