75 лет сталинградской и курской битве. Юбилей «75 лет Победы советских войск в Сталинградской битве. За каждую улицу, за каждый дом

Ирина Владимировна ЛУКЬЯНОВА родилась 30 июля 1969 года в Новосибирске.
В 1992 году закончила гуманитарный факультет Новосибирского государственного университета. Переводчик с английского. Преподавала в физико-математической школе при НГУ.

С 1986 года писала и публиковала стихи и прозу. В 1996 году переехала в Москву.В 1999 году сотрудничала с проектом «Московская комсомолка». В 2002-2003 годах - заместитель главного редактора журнала «Ломоносов», в 2003-2004 - редактор отдела образования журнала «Карьера», с 2004 года - редактор отдела образования и науки журнала «Город женщин». В последнее время её статьи публикуются в «Новой газете», основные темы - школа и проблемы детей с СДВГ.

«ВЫ САМИ, ВАШИ ПСЫ И ВАШИ ПАСТУХИ»

Время нынче напряженное, кругом творится разное нехорошее, вопрос «кто виноват» волнует умы, а поиски виноватых дают самые удивительные результаты. Виноваты все: и поголовно, скопом, и лично, поодиночке. Путем несложных логических упражнений виноватым можно сделать кого угодно в чем угодно.

Мы сносили церкви?

«Мы» — это звучит гордо. Мы победили Гитлера и создали великую русскую культуру. Можно ничего самому не делать, а гордиться принадлежностью к «мы».

Но принадлежность ко всякому «мы» связана не только с гордостью, но и с ответственностью. Помнится, на заре перестройки в публицистику пришло новое, горькое «мы» на смену гордому советскому: «мы настроили столько хижин и разрушили столько дворцов», «мы сносили церкви»… Соседние народы взялись предъявлять гордому коллективному «мы» свои счеты: вы вторглись в Чехословакию, вы выселяли крымских татар, вы оккупировали Прибалтику, вы устраивали еврейские погромы…

Потом выяснилось заодно, что вся страна вообще делится строго пополам: на тех, кого сажали, и тех, кто сажал, и никаких исключений. Так что если в 1937 году почему-то не посадили никого из твоих родных, то за репрессии ты тоже несешь личную ответственность, а у кого дедушка сидел, у того индульгенция.

Я в ту пору едва вышла из школьного возраста, поучаствовать в депортации татар, сталинских репрессиях и разрушении храмов как-то не успела, но когда виноваты все кругом, о своей личной невиновности можно даже не заикаться:

«- Помилуй, мне еще и от роду нет году!
- Так это был твой брат!
- Нет братьев у меня!

Так это кум, иль сват, иль, словом, кто-нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи - вы все мне зла хотите, и если можете, то мне всегда вредите, но я с тобой за их разведаюсь грехи».

Александрийскую библиотеку не вы сожгли?

Нецерковные люди нынче уверяют церковных, что раз мы все еще в этой церкви и не спешим публично заявлять о выходе из нее, мы тем самым отвечаем за все, что говорится и делается от нашего имени. Ну и заодно — за православных дружинников, посадку известной панк-группы на два года и нехорошее поведение какого-нибудь протодиакона, о котором никто и не слыхивал, пока он не попал в ДТП.

Представители церкви уверяют часть верующих, что раз мы просили, чтобы к той самой панк-группе применили, как положено по закону, административный кодекс, а не уголовный, и пожалели просто, потому что у них дети малые, и отпустили к детям, то мы тем самым поддерживаем всякое кощунство и несем персональную ответственность за двойное убийство в Казани. И что раз мы ведем свои ЖЖ - мы тем самым поддерживаем издевательства над Патриархом, а стало быть, и на нас этот грех. А те, которые неверующие - они вообще отвечают за все мировое зло.

А вы храмы взрывали!

А вы Джордано Бруно сожгли!

А вы царя-батюшку убили!

А вы Гипатию замучили!

И вообще, пока не встанете на колени и слезно не покаетесь за всё-превсё - вообще с вами разговаривать нельзя.

Лично мне очень трудно одновременно нести персональную ответственность перед возмущенной общественностью (как неверующей, так и церковной) за казанское убийство, фотожабы в ЖЖ Артемия Лебедева, поваленные кресты, выступление той самой панк-группы, приговор той самой панк-группе, политику Путина, происки Госдепа, акции хоругвеносцев, ДТП с участием протодиакона, публикации коллег-журналистов и нервные срывы коллег-учителей. Давайте, может, или за приговор, или за выступление? Или уж за Путина, или за Госдеп, а? А то какая-то шизофрения получается. И можно еще за Лебедева не буду, пожаааааалуйста?

А на горизонте маячит коллективная ответственность за пакт Молотова-Риббентропа и чин всенародного покаяния за убийство царской семьи.

Тем самым подрывая устои

Это все — не считая того, что я пользуюсь электричеством и тем самым отвечаю за хищническое истощение недр планеты, покупаю стиральный порошок «Тайд» и тем самым поддерживаю телекомпанию НТВ, на которой рекламирует свою продукцию «Проктер энд Гэмбл»…

Слушайте, совершенно не остается времени отвечать за школьную успеваемость сына и свое соблюдение дедлайнов. Хуже того, если каяться за неведомого протодиакона, Хамсуд, репрессии, царскую семью, сожжение протопопа Аввакума и далее вглубь веков, как-то совершенно уже недосуг будет озаботиться собственным «пиянством, тайноядением, празднословием, унынием, леностию, прекословием, непослушанием, оклеветанием, осуждением, небрежением, самолюбием», далее по списку; куда там, поважнее есть дела.

Каждый мой шаг и вдох наносит непоправимый ущерб экологии, каждая покупка поддерживает производителя, а он, не дай Бог, сектант или опасный либерал, пусть сначала покажет справку о благонадежности, а потом уже куплю его печенье. Каждое печатное слово льет воду на чью-то мельницу и подрывает какие-нибудь устои. Причем обычно даже не напрямую, а при помощи волшебной логической связки «тем самым», которая выводит всякое действие на уровень глобального обобщения. Кража чайника старушкой - подрыв основ государства, неудачный урок - срыв педагогического процесса, наличие ЖЖ - оскорбление Патриарха.

Увы, в ходе нынешней околоцерковной полемики постоянно приходится возвращаться к базовым принципам - и не только принципам этики, и не только к основам христианства, но и вообще к дисциплине мышления, к основам логики. Ее законы попираются самым несносным образом.

В старом словаре Брокгауза и Ефрона есть статья «софизм». А в ней — на диво актуальный пример ложного логического умозаключения, а именно «вывод с утвердительными посылками во второй фигуре: «Все, находящие эту женщину невинной, должны быть против наказания ее; вы — против наказания ее, значит, вы находите ее невинной»». Осталось добавить «значит, несете персональную ответственность за ее деяния и все подобные деяния тоже» — и мы получим основной смысл последних выступлений о. Димитрия Смирнова все о той же коллективной ответственности.

Даже не знаю, стоит ли говорить, что с точки зрения русского языка, простой логики и юриспруденции требовать соблюдения норм закона и просить милосердия по отношению к арестованным - не означает быть их единомышленником и соучастником. Все-таки приравнять просьбу о помиловании к выступлению против Церкви и двойному убийству — даже в метафизическом плане — можно только в качестве фигуры речи.

Высказывания о коллективной ответственности «господ подписантов» за казанское убийство и сваленные кресты - живая иллюстрация к статье о софизмах; вот лишь некоторые навскидку.

Ложная дилемма («черно-белая логика»): предполагается, что возможностей только две, хотя их много. «Либо вы служите Богу, Церкви и народу, либо вы против Бога, Церкви и народа». Но Бог, Церковь и народ не являют собой неразрывное триединство. А, скажем, критиковать служителей Церкви за несоблюдение заповедей Христовых - это за «Бога, Церковь и народ» или против? И что такое «народ», какое из словарных значений: этнос, нация, население, непривилегированная часть населения, толпа? И можно ли считать, что атеисты автоматически «против народа»?

Здесь и обращение к мотиву («они делают это небесплатно»); и теория заговора («эти люди безусловно духовно связаны с теми, кто затеял этот проект»); и ошибка единственной причины (из всего комплекса причин события, будь то акция в храме или убийство в Казани, выбирается одна); и аргументация ad hominem по ассоциации (оппонент или идеологический противник думает так-то, так же думает группа нехороших людей, следовательно, оппонент принадлежит к группе нехороших людей и полностью разделяет их мнение); и ложное обобщение, и, наконец, прямое ассоциирование оппонента с мировым злом (в светских спорах обычно с фашистами, но в церковных, разумеется, сразу с дьяволом)…

А совесть?

Человеку, у которого есть совесть, трудно бывает вынести то, что совершается его родственниками, единоверцами и народом. Совесть заставляет брать на себя ответственность за них, совесть гонит на Красную площадь протестовать против ввода войск в Чехословакию, или покупать лекарства для чужих детей, или печатать и разбрасывать листовки, обращаться в прокуратуру, ходить на митинги, пытаться менять общество, в котором человек живет и с которым себя ассоциирует.

Личное осознание коллективной ответственности заставляет совершать акты отчаяния, когда и мириться не можешь, и повлиять ни на что не можешь: отсюда заявления о выходе из гражданства; так иной раз уходят из церкви. Так, не желая нести семейное бремя вины, берут другую фамилию, узнав, что дед, ветеран НКВД, был жестоким убийцей. Но оборотная сторона медали — акты отречения от старорежимных родителей, каких полно было в советской прессе времен коллективизации; не одним страхом или выгодой они диктовались, но и так своеобразно понятой ответственностью за политическую несознательность домашних.

Все это очень тонкие материи. Каждый из нас принадлежит к какой-то семье и народу, ходит куда-то на работу, во что-то верит или не верит, имеет детей и домашних животных или не имеет, живет в определенном государстве - то есть принадлежит к огромному количеству разных общностей, состоящих из самых разных людей. И когда на одного человека возлагают ответственность за поступки других, принадлежащих к той же общности, - это очень опасная штука: могут и убить за чужие грехи.

Коллективная ответственность порождает кровную месть, многолетние межнациональные конфликты, терроризм, дипломатические скандалы и разрывы дипотношений, экономические эмбарго, войны и убийства (свежий пример - недавняя история с убийством армянского офицера в Венгрии). Коллективная ответственность - это такая взрывоопасная штука, что с ней надо обращаться как можно аккуратнее, а не применять ее в любом споре как последний аргумент.

Христианство, думалось мне всегда, переводит ответственность из сферы коллективной, родовой, этнической в сферу личного выбора и личной веры. Народ может страдать от грешного царя, а ребенок по родительским грехам, но это не столько перенесение ответственности с коллектива на личность и наоборот, сколько естественные последствия чьих-то действий (тиран репрессирует народ, у пьющей во время беременности матери рождается ребенок с фетальным алкогольным синдромом). Перед Богом, скорей всего, мы будем стоять каждый лично, в одиночку, не всей семьей, не в составе великого русского народа, не коллективом подписантов, не колоннами по приходам даже; отвечать будем за свои грехи, а не за выстрел «Авроры». Даже, может быть, не за равнодушие к вымиранию амурского тигра и резолюции ООН по Сирии.

А лучше всего, кажется, сказал про нашу ответственность митрополит Антоний Сурожский в проповеди «Об ответственности христиан за весь мир»:

«Христос, входя в этот мир, сказал: Я пришел спасти мир, а не судить мир… — а нас Он посылает подобно тому, как был послан Отцом: разве не ясно, как нам жить и чем?.. Каждый из нас в меру сил — пусть никто не считает их меньшими, чем они есть, — должен внести в этот мир сколько возможно любви, смирения, понимания путей Божиих, милосердия, сострадания и прощения — каждый! И каждый в силах это сделать, потому что достаточно быть обездоленным, чтобы предаться с верой Божией воле; достаточно обладать чем бы то ни было, чтобы разделить это с тем, у кого даже этого нет. А когда на нас находит предельная старость, когда находит болезнь, когда сил телесных уже нет, тогда все, о чем я только что говорил, остается при нас, и остается еще при нас горячая молитва, чтобы были прощены все неправды, чтобы помилованы были все люди, чтобы спасены были все».

Ирина Владимировна Лукьянова (род. 30 июля , Новосибирск , РСФСР , СССР) - русская писательница и журналистка . С 1996 года - колумнистка «Собеседника » .

Биография

В 2002-2003 годах - заместитель главного редактора журнала «Ломоносов», в 2003-2004 - редактор отдела образования журнала «Карьера» , с 2004 года - редактор отдела образования и науки журнала «Город женщин». В последнее время её статьи публикуются в «Новой газете », основные темы - школа и проблемы детей с СДВГ .

В 2013 году повесть заняла третье место на Всероссийском конкурсе на лучшее литературное произведение для детей и юношества «Книгуру» в номинации «Художественная литература».

Ирина Лукьянова - как автор трёх книг прозы - также входила в лонг-лист «Букера» и «Национального бестселлера»… Лукьянова относится к разряду «правильных» людей. Родилась в Новосибирске, мать двоих детей, скромна, самодостаточна, любит выращивать цветы, гулять по незнакомым городам и спать под летний дождь. Наделена незаурядной проницательностью, которая позволяет ей делать очень точные психологические зарисовки… Ира очень не любит светиться, оттого её нигде и не видно…

Библиография

• Кормление ребёнка (1997), повесть
• Радость моя (СПб, Геликон Плюс, 1998), сборник повестей и рассказов
• В мире животиков. Детская книга для взрослых, взрослая книга для детей (В соавторстве с Дмитрием Быковым .) (2001)
• Давно и неправда (СПб, Геликон Плюс, 2003), роман
• . Романы (СПб, Геликон Плюс, 2004)
• (В соавторстве с Дмитрием Быковым . АСТ , 2008)
• Корней Чуковский («Молодая гвардия », серия «Жизнь замечательных людей », 2007)
• (ИД «Новая газета» , 2009)
• («Эксмо », 2010)
• Рассказы:
  • (ЭРФОЛЬГ-АСТ, 1999)
  • («Октябрь », 2010, № 3)
• («ПРОЗАиК», 2012)

Напишите отзыв о статье "Лукьянова, Ирина Владимировна"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Лукьянова, Ирина Владимировна

– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.

От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.

Ирина Лукьянова ушла из группы, когда попала в больницу с угрозой выкидыша

Ирина Лукьянова ушла из группы, когда попала в больницу с угрозой выкидыша

Создав в 1995 году девичью группу по аналогу британской «Spice Girls», продюсеры Андрей ГРОЗНЫЙ и Андрей ШЛЫКОВ побили все рекорды долголетия. Судьба солисток первого состава сложилась по-разному: с Ольгой ОРЛОВОЙ расстались из-за ее беременности, Жанна ФРИСКЕ ушла в сольное плавание, Ксения НОВИКОВА, родив двоих сыновей, вернулась в группу. Лишь одна участница «золотого» состава - Ирина ЛУКЬЯНОВА загадочно исчезла. Сегодня она впервые рассказывает, почему ушла из группы на пике популярности и как жила за рамками проекта.

Блондинка Ирина Лукьянова покинула «Блестящих» десять лет назад. За это время вышла замуж за бизнесмена Михаила Синицына и родила двух прекрасных дочек - Аню и Сашу.
- Почему ты ушла из группы?
- Это был 2003 год, и нас с Фриске хотели отправить на «пенсию»: журналисты писали, мол, для девчачьей поп-группы мы стары. Планировалось, что Жанна уйдет в сольный проект. А я забеременела. Распечатала фотографию УЗИ, показала ее девочкам, мы сели в гримерной и разревелись.
- Сейчас во всех женских группах строгие правила по поводу беременности. У вас было иначе?
- Никто не может запретить женщине рожать. Другое дело, никто из девочек, в том числе и я, не был готов к такой ответственности. Одно время мы дарили друг другу собак, помню, Жанне я подарила мопса Вику. Так мы за животными не могли уследить, потому что находились в разъездах. А тут маленький человек!

- Гастролировала в группе до последнего?
- Да, решила, что буду выступать, пока могу. Но по приезде из Белоруссии у меня ночью открылось кровотечение. На «скорой» отвезли в больницу. Я думала, что потеряла ребенка. Тогда врач поставила меня перед выбором: «Либо работаешь - и ребенка не будет, либо кладем на сохранение». Я легла в больницу и полтора месяца только смотрела в потолок - запрещены были любые нагрузки. Все время сокрушалась: «Звезда - не звезда, уколы делают в одно место всем!»
- За первой беременностью последовала вторая...
- Будучи беременной второй дочерью Сашей, я дома упала с лестницы. Вроде бы легко съехала, даже не почувствовала боли. Но роды начались преждевременно. Саша родилась меньше 2 килограммов, и ее перевели в другую больницу. Помню ощущение: ты выходишь из роддома без ребенка, а вокруг мамочки с пищащими кульками.

Непристойные предложения

- Как ты попала в группу?
- В 1995 году я окончила колледж искусств. Тяжелое время: карточки, гуманитарная помощь. И тут узнала, что создается проект «Блестящие». Решила ради прикола съездить на кастинг. На сцене увидела Полину Иодис , Варвару Королеву и Ольгу Орлову . Я пришла сначала на подтанцовку, ведь вокалисткой была Орлова.
- А когда запели остальные девочки?
- После того как из-за конфликта с продюсером Андреем Грозным ушла Орлова. Мы видели, что она ждет ребенка. Но Ольга зачем-то это скрывала. В итоге ей позвонило руководство: «Больше в ваших услугах не нуждаемся. Мы заказывали группу красивых девочек, а не беременных мам». Оля была в шоке.
- Вы были дико популярны. Наверное, не могли отбиться от поклонников?
- Первые два года даже артисты не знали нас в лицо. Андрей Макаревич сказал: «Господи, это они поют? Это же дети!» А узнавать на улицах стали после первых клипов. Бывало всякое. Часто нас отвозили вместо ресторана в баню. Мы запирались там и ждали, пока директор разрулит ситуацию.

- Предлагали деньги за ночь?
- В Алма-Ате к нам пришел человек с чемоданом денег: «Мой босс хотел бы с вами поужинать». А мы - ему: «Мало!» Он не растерялся: «На улице еще джип стоит»...
Был поклонник, который каждое утро чистил мою машину. Потом он нашел номер пейджера и стал писать мне сообщения. Однажды на пороге своей квартиры я обнаружила коробочку - там оказалась открытка и хрустальная туфелька. А через какое-то время мне позвонили с почты и сообщили о посылке. Я не стала ее брать - испугалась. И на всякий случай переехала из квартиры родителей.
- В период становления группы приличных вещей на прилавках магазинов не было...
- У Фриске была возможность поехать в США - там она накупила одежды. Все, в чем мы выходили на сцену, - от Жанны. Ботинки на платформе до сих пор стоят у меня в гардеробе, и дочки считают, что это ботинки инопланетян.
- Продюсеры не требовали привнести «секс» на сцену?
- Помню, в клипе «А я все летала» мне укоротили шорты - резали прямо на мне. Когда штанов совсем не стало, сказали: «Какая попа! Зачем такую скрывать?»
- Что удалось купить на заработанные деньги?
- Приобрела маленькое жилье и автомобиль «Ниссан-М». Папа гордился мною, пригнал машину из салона, так как водить я не умела.

Лёгким движением руки брюки превращаются… превращаются брюки… Фото: blest.blest.ru

Муж меня не узнал

- Как ты познакомилась с мужем?
- Задержали рейс в Египте, и Миша подошел к нам с Ксенией Новиковой с предложением выпить вина. Мы спросили, какие поп-группы он знает. Миша говорит: «Да слышал одну - «Блестящие». Там девочки жеребенят». Вскоре Миша вошел в близкий круг группы. Наш продюсер Андрей Грозный всегда фильтровал окружение. Увидел, что мы нравимся друг другу, и на несколько дней дал нам с Мишей отпуск. Я поняла, что они договорились.
- Вы - разные?
- Мы из разных галактик. Первые два года привыкали друг к другу. Помню, Ксюша поехала с нами отдыхать и убегала из-за наших ссор. Мы поженились только после рождения второго ребенка. Это была формальность. На свадьбе не было даже свидетелей. Мама и та была не в курсе. Она до последнего думала, что я не выйду замуж.
- Михаил расстался с первой женой из-за тебя?
- Нет. На момент знакомства они не жили вместе. Его жену я ни разу не видела. Но мальчишки от первого брака все время проводят у нас. Сейчас им 18 и 19. Помню, маленькими Миша привез их мне, а я с животом. Муж улетел, и я повела их в игровой центр. Пацаны разбежались. Я давай их ловить.

- Как случилось, что бизнесмен Сергей Анохин сначала встречался с Новиковой, потом с Фриске, а женился на Анне Дубовицкой?
- Он входил в круг группы. Не могу сказать, что у кого-то из девочек на него есть обида. В прошлом году была у него на дне рождения. Да, у него были романы - он многим нравился.
- Фриске ушла из-за того, что Грозный женился?
- Я не общаюсь с ней, поэтому об их отношениях мало что знаю. Но хотела бы поздравить ее с рождением ребенка. Понимаю, почему Жанна скрывает отца малыша. Мой муж тоже против того, чтобы о нем писали. А у Андрея Грозного все хорошо: двое детей, прекрасная жена, кстати, не из шоу-бизнеса.
- Чем ты занималась после ухода из группы?
- Пробовала стать фотографом - не получилось. Пыталась открыть ателье, но не пошло. Сейчас вернулась к танцам.
- С девочками общаешься?
- В основном с Ксенией Новиковой. Она - крестная мать моей дочери Саши. С Орловой мало общаюсь. Она играет в театре, звала меня как-то на спектакль. Полина Иодис живет на Бали, растит дочь, увлеклась серфингом.
- Не хочешь вернуться в группу?
- Иногда такие мысли посещают.

Имя: Ирина Лукьянова (Irina Lukyanova)

Возраст: 42 года

Деятельность: певица

Семейное положение: замужем

Ирина Лукьянова: биография

Ирина Лукьянова – певица и одна из бывших солисток мегапопулярной группы . Исполнительница была участницей женского коллектива в течение 7 лет.

После ухода из группы она не вела светскую жизнь, редко давала интервью прессе и посвятила себя семье.

Детство и юность

Ирина родилась в Москве 22 июля 1976 года в семье бывшего военного. Ее отец демонстрировал успехи в академической гребле, профессионально занимаясь спортом. В год появления на свет дочери Александр Лукьянов стал олимпийским чемпионом в этом направлении. Речь о спортивных занятиях и поддержании физической формы в семье не стояла. Занятия были обязательными, поэтому Ира привыкла к определенному режиму и активному образу жизни.

Отец мечтал, что из дочери вырастет спортсменка, но особого интереса у девочки к этому не было. Она занималась гимнастикой, но не стремилась сделать ее делом всей жизни. В 13 лет Ира сказала родителям, что больше не будет ходить на тренировки. Гимнастика отлично подготовила девочку к плотному графику и нагрузкам, с которыми она впоследствии столкнулась в творческой деятельности.

Окончив школу, девушка поступила в Московский колледж искусств и училась на хореографа. Танцы привлекали ее, а подготовленное тело легко поддавалось растяжкам, поэтому обучение шло в удовольствие. Вместе с однокурсниками Ирина организовала хореографический коллектив «Эго». Известность ему принесла победа в «Утренней звезде». Ансамбль начал гастролировать, но из-за сложного времени и напряженной обстановки в стране, царящей в 1995-1996 годах, быстро распался.

Ирина Лукьянова в 2018 году (фото из "Инстаграм")

Знакомый предложил Ирине попробовать свои силы на кастинге в новый проект, и, как это частое бывает в молодости, девушка не раздумывая согласилась. Спустя некоторое время после смотра ей позвонил продюсер группы «Блестящие» Андрей Грозный и сообщил о начале совместной работы. С 1996 года Ирина Лукьянова была участницей популярного женского музыкального коллектива, в котором заменила ушедшую Варвару Королёву.

Музыка

«Блестящие» создали как альтернативу британской поп-группе . Продюсерами коллектива были Андрей Грозный и Андрей Шлыков. Проект оказался долгоиграющим и дал огромные возможности для реализации не одной талантливой исполнительнице. «Золотым составом» коллектива считались участницы: , и .

Придя на кастинг в 1995 году, Ирина познакомилась с исполнительницами из первого состава, которые стояли у истоков формирования «Блестящих». Среди новых коллег оказались Ольга Орлова, Полина Иодис и Варвара Королёва. Первая выступала в роли солистки, а остальные девушки были подтанцовкой. На позицию танцовщицы претендовала и Ирина Лукьянова.

Вскоре Ольга Орлова покинула группу. Контракт аннулировали по причине беременности. Коллектив потерял солистку, поэтому таланты девушек стали раскрывать, не останавливая концертов. Первым синглом, в записи которого участвовала Ирина, стала песня «Туман». Юные исполнительницы казались детьми на фоне звезд отечественной эстрады, но это не мешало им идти к успеху.

Группа "Блестящие" - "А я все летала"

В 1997 году к коллективу присоединилась Жанна Фриске, ставшая негласным художественным руководителем, и популярность группы резко стала расти. Вышел альбом «Там, только там», принесший новых поклонников.

Композиции «Блестящих» стали слушать повсеместно, а в 2002 году был презентован громкий хит «А я все летала». Клип на песню, возглавлявшую хит-парады страны, транслировали по музыкальным каналам. Девушки стали знаменитостями.

Ирина Лукьянова в группе "Блестящие"

До 1998 года группа выступала квартетом. Привлекательные исполнительницы собирали большие залы и пользовались интересом публики. В 1998-м коллектив покинула Полина Иодис и на ее место пришла Ксения Новикова. Имидж ансамбля постепенно менялся. Из молодых девчонок, идущих на эксперименты, артистки превращались в сексуальных женщин. Финальным альбомом, в записи которого участвовала Лукьянова, стал выпущенный в 2002 году «За четыре моря».

Группа "Блестящие" - "За четыре моря"

В 2003 году Ирина Лукьянова узнала о беременности. На первых сроках она решила продолжать выступления, но концерт в Беларуси стал последним. Появилась угроза выкидыша, и, переживая за здоровье ребенка, исполнительница ушла из группы. Девушка занялась личной жизнью и благополучием собственной семьи, отведя музыку на дальний план.

Личная жизнь

Сейчас Ирина Лукьянова замужем и счастлива в браке с бизнесменом Михаилом Синицыным. Их знакомство было случайным. Молодые люди встретились в аэропорту, когда девушка ждала вылет в Египет. Михаил не узнал ее. Возлюбленного Ирины на удивление легко принял Андрей Грозный, тщательно проверявший окружение девушек. Михаила допустили в «ближний круг».

Поначалу отношения складывались непросто. Полноценного взаимопонимания Ирина и Михаил достигли не сразу. В союзе влюбленных на свет появились две дочери, Анна и Александра. Свадьба состоялась после рождения второго ребенка, так как штамп в паспорте не считался для семьи самоцелью.

Михаил ранее был женат. У него есть двое сыновей, Миша и Денис, которые много времени проводят со сводными сестрами, Ириной и ее мужем. Многочисленная семья часто путешествует вместе с детьми.

Ирина Лукьянова сейчас

Биография Ирины Лукьяновой связана с творческой деятельностью. Став мамой, она не скоро задумалась о возвращении на сцену, а со временем такая возможность исчезла. Женщина увлеклась фотографией и планировала сделать это своим новым делом жизни, но эта ниша оказалась непростой, и успеха добиться не удалось. Тогда Ирина вернулась к хореографии.

В 2018 году в ее профиле в «Инстаграме» регулярно появляются фото и видео с тренировок, на которых Ирина демонстрирует навыки. Она увлекается всем, что связано с движением под музыку, и приглашает фолловеров на тематические мероприятия, освещая танцевальную жизнь Москвы.

Дискография

• 1997 – «Там, только там»
• 1998 – «Просто мечты»
• 2000 –«О любви»
• 2001 –«Белым снегом»
• 2002 – «За четыре моря»

Как говорят в телевизоре после плохих новостей — «но жизнь продолжается». Кого бы мы ни выбрали 4 марта, зима кончилась, и весна все равно наступает. Следует жить, шить сарафаны и легкие платья из ситца, работать и строить нормальную страну независимо от исхода выборов.

Политика изрядно оживилась, следует ожидать появления новых партий. Если бы у меня было достаточно сил и нервов, я создала бы Партию родителей. Не очередную «Какую-нибудь Россию», а просто родительскую партию. Озабоченную исключительно тем, чтобы сделать свою страну пригодной для проживания. Чтобы здесь можно было рожать детей, учить их, лечить их, радоваться с ними жизни и не испытывать постоянного страха за них. Чтобы дети захотели здесь остаться, работать и утешать нашу старость.

Не в пользу жизни

Родители живут под гнетом дикого страха. Боятся рожать в роддомах. Боятся лечиться в поликлиниках. Боятся прививок. Боятся неэкологичного питания. Боятся лечения. Боятся устроить ребенка не в ту школу, выбрать не ту дорогу, недодать, недовложить. Боятся, что не поступит. Боятся, что армия. Боятся, что всю жизнь просидит на шее.

Как страх микробов заставляет психически больного постоянно мыть руки, так страх за ребенка заставляет родителя компульсивно засыпать ребенка десятками вопросов: уроки сделал? а что задано? а где дневник? а почему не знаешь? а что ты делал все это время? и сколько ты еще планируешь пинать балду? а как ты ГИА сдавать будешь? а ЕГЭ? а что ты потом-то делать собираешься? невесту богатую искать?

Дети уходят от вопросов, отворачиваются, замыкаются, запираются в свои комнаты. Уходят в компьютеры. Уходят из дома. Уходят из жизни. Они не выбирали, где им родиться, но дожив до подросткового возраста, начинают выбирать, где и как им жить, и жить ли вообще. И этот выбор часто оказывается не в пользу той жизни, которую мы для них построили в своей стране, а то и вовсе — не в пользу жизни.

Их можно понять: наша мучительно любимая страна для счастья мало оборудована, да и для жизни тоже. В ней принято экономить ресурсы, в основном эмоциональные. Беречь улыбки, скрывать радость, прибедняться, а свою любовь и заботу выражать бранью и попреками. Оттого так тяжко всякий раз возвращаться на родину из-за границы: здесь эмоционально тяжело. Население скупо на «поглаживания», если пользоваться термином Эрика Бёрна, и щедро на пинки.

Дети, вырастающие из возраста, когда любовь, объятия, улыбки и поглаживания им еще достаются даром, плохо переносят выход в наш безрадостный взрослый мир. Приходят из школы полубольные: «И так еще шесть лет? И ничего нельзя сделать?»; «Зачем они каждый урок нам говорят, что мы дураки и не сдадим ЕГЭ?»; «Почему они все орут?»; «Я больше туда не пойду. Какой смысл?»

Любовь зла. И агрессивна

Они приходят домой, а дома их ждем мы с нашими вопросами: что получил? двойку исправил? с физичкой поговорил? У лисы есть нора, у птицы есть гнездо, а у детей человеческих нет никакой норки, чтобы спрятаться, отдышаться, отлежаться в любви и безопасности, набраться сил. Дома уже мы беремся за пилу и орудуем, пока не иссякнет запал агрессивной заботы. Спрашиваю недавно одну мать: «А зачем вы так кричите на ребенка?» «А я, — отвечает она печально, — пытаюсь до него достучаться».

Мы сейчас с 10-м классом читаем программного Достоевского, так вот там Мармеладов спрашивает: «Знаете ли вы, что такое, когда человеку некуда пойти?» Не все, но знают.

Наши дети выходят в окно или сигают с крыши, когда им некуда пойти. Когда здесь ничто не держит достаточно крепко. Они записки оставляют: «Мама, прости», и еще маме подарок на прощание. Или: «Живите с ним, раз он такой хороший» — это про брата. Или вот еще: «Все спрашивают, а если бы твои друзья пошли прыгать с крыши, ты бы тоже пошел? Да».

Здесь может удержать только любовь и забота, но они еще не понимают нашей злобной любви и заботы, вооруженной двуручной пилой. И они пойдут прыгать с друзьями с крыши, потому что друзья — это единственный островок душевного комфорта среди бескрайних российских просторов неблагополучия и тоски.

Они спрашивают на уроках: почему русская литература такая депрессивная? в ней хоть что-нибудь позитивное было? зачем у Бунина все время про смерть? а у Некрасова есть хоть что-нибудь не тоскливое? а есть вообще герои, которые не на диване лежат, не с ума сходят, не старушек мочат, а делают что-нибудь хорошее? такие, которые любят жить и работать?

И видно уже, что силы на исходе, что зима была тяжелая, и вместо «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека» берешь «Узнаю тебя, жизнь, принимаю и приветствую звоном щита». И еще: «И мир опять предстанет странным, закутанным в цветной туман». Литература — она ведь еще и для этого: она создает в душе золотой запас радости и красоты, которого хватит, чтобы протянуть через долгую темную зиму — хоть свою личную, хоть политическую.

Цветы и кольца

Удивительное дело, но на выходе из нынешней политической зимы все заметнее стала проявляться принципиально новая для российской политической жизни тенденция: мирный веселый протест вместо привычного бунта, бессмысленного и беспощадного. Что смешное — то уже не страшное. Детские синие ведерки на крышах машин превратили чиновничьи мигалки в национальное посмешище; партию, известную как ПЖиВ, затроллили до полного устранения из предвыборной агитации; сочинение митинговых плакатов стало новой народной забавой, а атрибутика протеста — ленточки, цветы, шарики и даже кольца — оказалась праздничной, почти свадебной: гулять — так гулять! «Белое кольцо» сделало большое дело: когда еще на нашей памяти Москва была такой веселой и дружелюбной, причем безалкогольно?

Силу невинной усмешки продемонстрировали еще чехи в свою бархатную революцию: танк, выкрашенный в розовый цвет, перестает быть страшным. Гвоздики в танковых дулах, make love, not war — все это сыграло в свое время свою важную роль в мировой истории. Но не в российской, которая так и продолжает свой одинокий мортал комбат.

На новом историческом повороте нам опять наобещали новых танков и ракет, стальных кулаков и прочего смертоносного свинца. Россия снова обустраивает себя для смерти, а не для жизни. Путин не нашел для своей предвыборной речи ничего привлекательнее, чем призыв вместе умереть под Москвой. Оскомину набило, как российское патриотическое кино последнего десятилетия, где весь смысл состоит в том, чтобы все главные герои как один умерли в борьбе за какое-нибудь это, а то и без этого.

Не то чтобы я хотела дискредитировать понятие «умереть за родину». Скорее — реабилитировать понятие «жить на родине». Видеть ее не стальным чудовищем, не сверхдержавой, а домом, психически нормальной страной. Исторически непривычный образ России как дома понемногу складывается: уже появилась статистически значимая масса людей, которые живо заинтересованы в том, чтобы страна стала безопасным и уютным местом для обитания. И которые готовы для этого не только махать ленточками, но и писать, к примеру, в свое свободное время скучные запросы в прокуратуру или участвовать в семинарах по использованию бензопил, на случай если опять придется (вместо госслужб) тушить лесные пожары.

И поэтому не так уж важен исход выборов 4 марта: так или иначе, а страну, пригодную для жизни, общество уже потихоньку начало обустраивать совершенно независимо от государства. И, глядишь, когда-нибудь появятся литературные герои, которым нравится жить и работать, а дети перестанут выходить в окно.

Так и тянет закончить: «Жаль только, жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе» — но вот из принципа не буду.