А покрышкин. Александр иванович покрышкин. Записные книжки летчика

Война с немецкими захватчиками унесла миллионы жизней советских людей, вырезав колоссальное количество мужчин, женщин, детей и стариков. Ужасы фашистского нападения испытал каждый житель нашей необъятной родины. Неожиданное наступление, новейшее вооружение, опытные солдаты – все это было у Германии. Почему же блистательный план «Барбаросса» провалился?

Неприятель не учёл одну весьма важную деталь: он наступал на Советский Союз, жители которого были готовы умереть за каждый клочок родной земли . Русские, украинцы, белорусы, грузины и другие национальности советского государства вместе сражались за Родину и умирали за свободное будущее своих потомков. Одним из таких отважных и доблестных солдат был Николай Сиротинин.

Молодой житель города Орла трудился на местном промышленном комплексе «Текмаш», и уже в день нападения был ранен при бомбардировке. В результате первого авианалета юноша был отправлен в госпиталь. Ранение не было тяжелым, и молодой организм быстро оправился, причем желание сражаться у Сиротинина осталось. Известно о герое немного, даже точная дата его рождения утрачена. В начале века не принято было торжественно отмечать каждый день рождения и некоторые граждане попросту не знали его, а помнили лишь год.

А родился Николай Владимирович в тяжелое время в 1921 году . Известно также из свидетельств современников и товарищей, что он был скромен, вежлив, невысок ростом и худощав. Документов об этом великом человеке сохранилось очень немного и события на 476 километре Варшавского шоссе стали известны, во многом благодаря дневнику Фридриха Хёнфельда. Именно немецкий обер-лейтенант 4-й танковой дивизии записал в своем блокноте историю героического подвига русского солдата :

«17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение? »

Сразу после госпиталя Сиротинин попал в 55 стрелковый военный полк, который базировался близ небольшого советского городка Кричев. Здесь его определили наводчиком орудия, что, судя по дальнейшим событиям, явно Сиротинину удавалось. На реке с занимательным названием «Добрость» полк оставался около двух недель, но решение отступать, все же, было принято.

Николай Сиротинин запомнился местным жителям очень вежливым и отзывчивым человеком. По словам Вержбицкой, всегда помогал пожилым донести воду или зачерпнуть ее из колодца. Вряд ли кто-то мог увидеть в этом молоденьком старшем сержанте отважного героя, способного остановить танковую дивизию. Однако таковым он все же стал.

Чтобы отвести войска, необходимо было прикрытие, именно потому на позиции и остался Сиротинин. По одной из многочисленных версий солдата поддержал его командир и тоже остался, но в бою он был ранен и отошел к основному составу. Сиротинин должен был создать пробку на мосту и присоединиться к своим, однако этот юноша решил стоять до конца, чтобы дать максимум времени однополчанам на отступление . Цель молодого бойца была проста, он желал унести как можно больше жизней вражеской армии и вывести из строя всю технику.

Расположение единственного 76-мм орудия, из которого велся огонь по наступавшим, было хорошо продумано. Артиллерист был окружен густым полем ржи, и пушку не было заметно. Танки и бронемашины в сопровождении вооруженной пехоты быстро продвигались по территории под руководством талантливого Хайнца Гудериана. Это был еще тот период, когда немцы надеялись на осуществление молниеносного захвата страны и разгрома советских войск.

Их надежды разбились благодаря таким воинам как Николай Владимирович Сиротинин. Впоследствии фашисты не раз сталкивались с отчаянной смелостью советских воинов, причем каждый такой подвиг имел серьезный деморализующий эффект в немецких войсках . Под конец войны о смелости наших солдат даже в неприятельском стане ходили легенды.

Задача Сиротинина заключалась в том, чтобы воспрепятствовать продвижению танковой дивизии на максимальный срок. Планом старшего сержанта было блокирование первого и замыкающего звена колонны и нанесение по возможности больших потерь противнику. Расчет оказался верным. Когда загорелся первый танк, немцы попытались отступить от линии огня. Однако Сиротинин ударил по замыкающей машине, и колонна оказалась обездвиженной мишенью.

Фашисты в панике кидались на землю, не понимая, откуда идет стрельба. Вражеская разведка предоставила данные, что ни одной батареи в этой местности нет, поэтому дивизия продвигалась без особых предосторожностей. Пятьдесят семь снарядов были израсходованы советским солдатом не зря. Танковая дивизия оказалась остановлена и разгромлена одним советским человеком . Бронемашины пытались перебраться через речушку вброд, но накрепко увязли в прибрежном иле.

Немцы во всё время боя даже не подозревали, что столкнулись всего лишь с одним защитником СССР. Позиция Сиротинина, располагавшаяся у колхозного коровника, была взята лишь после того, как осталась всего 3 снаряда. Однако даже лишенный боеприпасов для орудия и возможности продолжать огонь, Николай Владимирович расстреливал неприятеля из карабина. Только после своей смерти Сиротинин сдал позицию.

Немецкое командование и солдаты были в ужасе, когда поняли, что противостоял им лишь один русский солдат. Поведение Сиротинина вызвало неподдельный восторг и уважение у немцев, в том числе и у Гудериана , несмотря на то что потери дивизии были огромны.

Неприятель потерял одиннадцать танков и семь бронетранспортеров. В результате обстрела из строя врага выбыло 57 военных.
Один человек стоил целой танковой дивизии, неудивительно, что даже враги дали три залпа на его могиле в знак высшего признания храбрости .

Подвиг Николая Сиротинина затерялся среди славных примеров мужества советских солдат. Его история была изучена и освещена лишь в начале 60-х годов. Тогда же о героическом сражении узнала и его семья. В послевоенное время могилу Сиротинина, которая была сделана немцами в селе под названием Сокольничи, пришлось убрать. Останки доблестного воина были перезахоронены в братской могиле. Пушка, из которой Сиротинин расстрелял танковую дивизию, передана в утиль на переработку. Сегодня все же памятник воздвигнут, а в Кричеве есть улица с его фамилией.

Жители Белоруссии помнят и уважают подвиг, хотя в России эту славную историю знает далеко не каждый. Время постепенно покрывает своим налетом события военного времени. Несмотря на то, что героизм Сиротинина был признан еще в 1960 году благодаря стараниям работников Архива Советской Армии, звание Героя СССР присвоено не было .

Помешало до боли нелепое обстоятельство: у семьи солдата не оказалось его фотографии. Фотокарточка стала необходимой для подачи документов. В результате человек, отдавший жизнь за свою страну, малоизвестен в своем Отечестве и награжден лишь Орденом Отечественной войны первой степени.

Однако сражался Сиротинин не ради славы и вряд ли, умирая, он думал об орденах. Скорее всего, этот преданный СССР человек надеялся, что его потомки будут свободными, а по русской земле никогда не ступит нога человека с фашистской свастикой. По-видимому, он ошибся, хотя не поздно еще оказать сопротивление гнусным попыткам переписать историю.
В этой статье мы вновь упоминаем его славное имя для того, чтобы память о героях войны не была стерта. Вечная память и слава Николаю Владимировичу Сиротинину, настоящему патриоту и отважному сыну своей страны !

Солдаты Победы: Николай Владимирович Сиротинин

Война с немецкими захватчиками унесла миллионы жизней советских людей, вырезав колоссальное количество мужчин, женщин, детей и стариков. Ужасы фашистского нападения нашей необъятной родины. Неожиданное наступление, новейшее вооружение, опытные солдаты – всё это было у Германии. Почему же блистательный план «Барбаросса» провалился? Неприятель не учёл одну весьма важную деталь: он наступал на Советский Союз, жители которого были готовы умереть за каждый клочок родной земли.

Русские, украинцы, белорусы, грузины и другие национальности советского государства вместе сражались за и умирали за свободное будущее своих потомков. Одним из таких отважных и доблестных солдат был Николай Сиротинин .

Молодой житель города Орла , трудился на местном промышленном комплексе «Текмаш», и уже в день нападения был ранен при бомбардировке. В результате первого авианалёта юноша был отправлен в госпиталь. Ранение не было тяжёлым, и молодой организм быстро оправился, причём желание сражаться у Сиротинина осталось.

Известно о герое немного, даже точная дата его рождения утрачена. В начале века не принято было торжественно отмечать каждый день рождения и некоторые граждане попросту не знали его, а помнили лишь год. А родился Николай Владимирович в тяжёлое время в 1921 году. Известно также из свидетельств современников и товарищей, что он был скромен, вежлив, невысок ростом и худощав.

Документов об этом великом человеке сохранилось очень немного, и события на 476 километре Варшавского шоссе стали известны, во многом благодаря дневнику Фридриха Хёнфельда. Именно немецкий обер-лейтенант записал в своём блокноте историю героического подвига русского солдата .

Сразу после госпиталя Сиротинин попал в 55 стрелковый военный полк, который базировался близ небольшого советского городка Кричев . Здесь его определили наводчиком орудия, что, судя по дальнейшим событиям, явно Сиротинину удавалось. На реке с занимательным названием «Добрость » полк оставался около двух недель, но решение отступать, всё же, было принято.

Николай Владимирович запомнился местным жителям очень вежливым и отзывчивым человеком. По словам, Вержбицкой всегда помогал пожилым донести воду или зачерпнуть её из колодца. Вряд ли кто-то мог увидеть в этом молоденьком лейтенанте отважного героя, способного остановить танковую дивизию. Однако таковым он всё же стал.

Чтобы отвести войска, необходимо было прикрытие, именно потому на позиции и остался Сиротинин . По одной из многочисленных версий лейтенанта поддержал его командир и тоже остался, но в бою он был ранен и отошёл к основному составу. Сиротинин должен был создать пробку на мосту и присоединиться к своим, однако этот юноша решил стоять до конца, чтобы дать максимум времени однополчанам на отступление. Цель молодого бойца была проста, он желал унести как можно больше жизней вражеской армии и вывести из строя всю технику.

Расположение единственного орудия, из которого вёлся огонь по наступавшим, было хорошо продумано. Артиллерист был окружён густым полем ржи, и не было заметно. Танки и бронемашины в сопровождении вооружённой пехоты быстро продвигались по территории под руководством талантливого Хайнца Гудериана.

Это был ещё тот период, когда немцы надеялись на осуществление молниеносного захвата страны и разгрома советских войск. Их надежды разбились, благодаря таким воинам как Николай Владимирович. Впоследствии фашисты не раз сталкивались с отчаянной смелостью советских воинов, причём каждый такой подвиг имел серьёзный деморализующий эффект в немецких войсках. Под конец войны о смелости наших солдат даже в неприятельском стане ходили легенды .

Задача Сиротинина заключалась в том, чтобы воспрепятствовать продвижению танковой дивизии на максимальный срок. Планом старшего лейтенанта было блокирование первого и замыкающего звена колонны и нанесение по возможности больших потерь противнику. Расчёт оказался верным. Когда загорелся первый , немцы попытались отступить от линии огня. Однако Сиротинин ударил по замыкающей машине, и колонна оказалась обездвиженной мишенью.

Фашисты в панике кидались на землю, не понимая, откуда идёт стрельба. Вражеская разведка предоставила данные, что ни одной батареи в этой местности нет, поэтому дивизия продвигалась без особых предосторожностей. Пятьдесят семь снарядов были израсходованы советским лейтенантом не зря. Танковая дивизия оказалась разгромлена одним советским человеком .

Бронемашины пытались перебраться через речушку вброд, но накрепко увязли в прибрежном иле. Немцы во всё время боя даже не подозревали, что столкнулись всего лишь с одним защитником СССР. Позиция Сиротинина, располагавшая у колхозного коровника, была взята лишь после того, как осталась всего 3 снаряда . Однако даже лишённый боеприпасов для орудия и возможности продолжать огонь, Николай Владимирович расстреливал неприятеля из карабина. Только после своей смерти Сиротинин сдал позицию.

Вечная слава Героям!

Дополнительные материалы о той Войне

В городе Кричев Могилевской области на улице Сиротинина рядом с военкоматом есть братская могила. В ней захоронены 43 человека. Среди них солдат, чьим именем позднее назвали эту улицу.

Летом 1941 года к белорусскому городку Кричеву прорывалась 4-я танковая дивизия Хайнца Гудериана, одного из самых талантливых немецких генералов-танкистов. Части 13-й советской армии отступали. Не отступал только наводчик Коля Сиротинин - совсем мальчишка, невысокий, тихий, щупленький. Ему тогда только-только исполнилось 19 лет.

«Здесь останутся два человека с пушкой», - сказал командир батареи. Николай вызвался добровольцем. Вторым остался сам командир. Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, зато ему хорошо видны были шоссе и мост через речушку Добрость. Когда головной танк вышел на мост, Коля первым же выстрелом подбил его. Вторым снарядом поджег бронетранспортер, замыкавший колонну, создав затор.

Не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Но версии есть. У него, видимо, как раз и была задача - создать на мосту «пробку», подбив головную машину гитлеровцев. Лейтенант находился у моста и корректировал огонь, а потом, видимо, вызвал на затор из немецких танков огонь другой нашей артиллерии. Из-за реки. Достоверно известно, что лейтенанта ранили и потом он ушел в сторону наших позиций (предположительно это мл. лейтенант Евдокимов В.В. 1913 г.р., захоронен в одной братской могиле с Николаем). Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но… у него было 60 снарядов. И он остался!

Два танка попытались стащить головной танк с моста, но тоже были подбиты. Бронированная машина попыталась преодолеть речку Добрость не по мосту. Но увязла в болотистом береге, где и её нашел очередной снаряд. Коля стрелял и стрелял, вышибая танк за танком…

Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 7 бронетранспортеров! То, что больше половины из них сжег один Сиротинин, - точно (какие-то достала и артиллерия из-за реки). Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, были очень удивлены, что стоит только одно орудие. У Николая оставалось всего три снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил пальбой по ним из карабина.

После боя обер-лейтенант 4-й танковой дивизии Хенсфальд (погиб позднее под Сталинградом) записал в дневнике:

«17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?»

Во второй половине дня немцы собрались у места, где стояла пушка. Туда же заставили прийти и нас, местных жителей, - вспоминает местная учительница Ольга Борисовна Вебрижская. - Мне, как знающей немецкий язык, главный немец с орденами приказал переводить.

Он сказал, что так должен солдат защищать свою родину - фатерлянд. Потом из кармана гимнастерки нашего убитого солдата достали медальон с запиской, кто, да откуда. Главный немец сказал мне: «Возьми и напиши родным. Пусть мать знает, каким героем был её сын и как он погиб».

Когда сестре Николая репортеры задали вопрос, почему именно Коля вызвался прикрывать отступление нашей армии, Таисия Владимировна ответила: «Мой брат не мог поступить иначе».

11 танков и 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров недосчитались гитлеровцы после боя на берегу реки Добрость, где стоял в заслоне русский солдат Николай Сиротинин.

Сейчас на том месте стоит памятник:

Николай Сиротинин награжден орденом Отечественной войны I степени посмертно.

Вечная память герою!

Урок в немецкой школе:
— Ганс! Просклоняйте русское слово "бежать".
Ганс:
— Я бегу, он бежит, она бежит, ты бежишь...

Никола́й Влади́мирович Сироти́нин погиб в возрасте 20 лет 17 июля 1941г. (Кричев, Белорусская ССР) — старший сержант артиллерии. Похоронен немцами на берегу реки Сож г. Кричев Полоцкой области (памятник на братской могиле, где похоронен Николай Сиротинин).

"Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Оберст (полковник) перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?"

— Из дневника обер-лейтенанта 4-й танковой дивизии Фридриха Хёнфельда.

"Во второй половине дня немцы собрались у места, где стояла пушка Сиротинина. Туда же заставили прийти и нас, местных жителей. Мне, как знающей немецкий язык, главный немец лет пятидесяти с орденами, высокий, лысый, седой, приказал переводить его речь местным людям. Он сказал, что русский очень хорошо сражался, что если бы немцы так воевали, то давно уже взяли бы Москву, что так должен солдат защищать свою Родину — фатерланд…" (Из показаний Ольги Вержбицкой, жительницы села Сокольничи).

Отступа под напором 4-й танковой дивизии, которой командовал фон Лангерман, части 13-й армии РККА отступали. 17 июля командир батареи принял решение оставить у моста через реку Добрость (Добрасць) на 476-м километре шоссе Москва — Варшава одно 76-мм орудие с расчётом из двух человек и боекомплектом в 60 снарядов. Задача - прикрывать отступление и танковую колонну немцев. Одним из номеров расчёта стал сам комбат; вторым добровольно вызвался Николай Сиротинин.

Первым был подбит вышедший на мост головной танк, затем — замыкающий колонну бронетранспортёр. Командир батареи получил ранение и, поскольку боевая задача была выполнена, отошёл в сторону советских позиций. Сиротинин отказался уходить - оставалось много снарядов.

Два танка, пытавшиеся стащить с моста подбитый, были уничтожены. Пошедший вброд БТР застрял и был также расстрелян Сиротининым. Бой продолжался два с половиной часа. Потери гитлеровцев - 11 танков, 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров. На предложение сдаться Сиротинин ответил отказом и отстреливался из карабина до последнего. На позиции после захвата немцами было обнаружено 3 снаряда из 60-ти.

Сотрудники архива Министерства обороны СССР Т. Степанчук и Н. Терещенко:

Рисунок сделан сослуживцем по памяти много лет спустя.

"Краевед Мельников рассказывал: ему удалось выяснить, что неизвестного героя звали Николаем и перед боем он жил в доме Анастасии Евменовны Грабской. С помощью жителей деревни отыскался адрес дочери Грабской Марии, работающей сейчас в городе Владимире. От неё узнали, что фамилия артиллериста, кажется, Сиротников, родом он из Орла, роста был среднего, симпатичный, вежливый, спокойный, а глаза озорные, с золотинкой. И в Орле у Сиротникова оставались отец и мать…

Мельников запросил, не знает ли орловский облвоенкомат о судьбе Николая Сиротникова и его родителей. Ответ пришёл отрицательный. Тогда краевед обратился за помощью в приёмную министра обороны, откуда письмо переслали к нам, в архив.

Установили, что летом 1941 года под Кричевом сражалась 6-я стрелковая дивизия, которая с боями отходила в глубь страны... Самого главного для нас - списков солдат и офицеров, оборонявшихся под Кричевом, - не сохранилось.

Тогда мы решили поехать на место. Весь день беседуем с жителями. И вот что узнаём из их рассказов.

10 июля 1941 года в деревню Сокольничи, расположенную тремя километрами западнее Кричева, прибыла наша артбатарея. Одним из орудий батареи командовал молодой артиллерист Николай. Огневую позицию он выбрал на околице деревни. Всем расчётом за один вечер были вырыты артиллерийский окоп, а затем ещё два запасных, ниши для снарядов и укрытия для людей.

Командир батареи (его фамилию не удалось установить) и артиллерист Николай поселились в доме Анастасии Евменовны Грабской. Помогли хозяевам вырыть блиндаж.

Пятнадцатого утром от Могилёва донеслись слабые раскаты орудийной канонады. С каждым часом они становились всё громче, а пустынное ранее Варшавское шоссе заполнил поток беженцев и отступающих частей.

К вечеру 16 июля шоссе опустело. Когда уже почти все наши войска прошли, прикрывать отход поручили Николаю.

На рассвете из леса донёсся рокот вражеских моторов. Начался обстрел деревни. Затем на шоссе гигантским пятнистым удавом выползла вражеская колонна. Впереди - бронетранспортёр, за ним - набитые солдатами грузовики.

Замаскированная пушка ударила по колонне.

Вспыхнул бронетранспортёр, свалилось в кюветы несколько поражённых грузовиков. Из леса выползли ещё несколько бронетранспортёров и танк. Николай подбил танк. Пытаясь обойти танк, два бронетранспортёра свернули вбок и прочно увязли в болоте.... Очередной снаряд взорвался возле самой пушки, и Николай упал.

Защищать 476-й километр Варшавского шоссе стало некому…

Когда гитлеровцы ворвались в деревню, они не сразу поверили тому, что их сдерживал всего один советский воин. Они долго ходили вокруг пушки, считали пустые зарядные ящики и смотрели на заваленное техникой и трупами шоссе. Потрясённые бесстрашием артиллериста... сами похоронили русского солдата.

А знаете, - сказали нам наконец, - фамилию может знать бабка Вержбицкая: она была на похоронах и по-ихнему с главным начальником немцев разговаривала. Во-он её хата.

Ольгу Борисовну Вержбицкую мы застали дома. Да, она знает немецкий язык, переводила слова полковника. Длинный такой и лысый. Перед тем, как опустить артиллериста в могилу, фашисты обшарили его карманы. Нашли медальон и в нём бумажку: узенькая полоска из школьной тетради с адресом родителей.

Переводи, что там написано, - приказал полковник.

Я перевела, и медальон фашисты забрали. Помню фамилию - Сиротинин. Имя - Николай. Жил в Орле на улице Добролюбова. Номер дома и отчество Сиротинина не запомнила.

Может быть, фамилия артиллериста Сиротников?

Нет, - покачала головой Ольга Борисовна. - Помню точно: Сиротинин.

В Орле поиски начинаем с посещения облвоенкомата. И сразу приятная неожиданность: здесь мы встречаем Героя Советского Союза полковника Мандрыкина, который в июле сорок первого года сам воевал под Кричевом. Просим его рассказать о боях.

Наш батальон отходил по Варшавскому шоссе за реку Сож, - начал Мандрыкин. - Отступали мы последними. Сзади остался только молодой артиллерист, который обещал прикрыть наш отход. Фамилии не помню. Разве тогда до этого было! - пожимает плечами Мандрыкин.

Вместе едем в горвоенкомат. Перелистываем одно, другое, третье дело. И вдруг!.. «Сиротинин Николай Владимирович. 1921 года рождения. Уроженец Орла. Призван 5 октября 1940 года с завода «Текмаш». Отправлен в распоряжение 55-го стрелкового полка, гор. Полоцк. Домашний адрес: г. Орёл, улица Добролюбова, № 32».

…Улица Добролюбова, №32. Небольшой домик. Стучимся, заходим. Навстречу поднимается худощавый старик лет семидесяти с орденом Ленина на железнодорожном кителе. Мозолистой ладонью приглаживает стриженную под машинку голову, не мигая смотрит нам в глаза. Из боковой комнаты выходит седая женщина.

Владимир Кузьмич Сиротинин.

Елена Корнеевна.

Семья у нас большая, детей пятеро, - рассказывает Владимир Кузьмич. - Я машинистом на паровозе служил, теперь на пенсию ушёл. Жена - домохозяйка… Николай по возрасту был у нас вторым. Фотографии его только нет. Сниматься он был не охотник. Когда был маленьким, любил встречать мой паровоз у семафора.

Ласковый был, работящий. Младших нянчить помогал, - добавляет мать.

После школы работал на заводе токарем. Ушёл в армию, выучился там на артиллериста…

Тело Николая Сиротинина перенесли в Кричев, на обрывистый берег Сожа. Над могилой установили памятник.

("Огонёк". 1958 г.)

Если верить очерку в орловском сборнике «Доброе имя»: "«Здесь останутся два человека с пушкой», - сказал командир батареи. Николай вызвался добровольцем. Вторым остался сам командир.Утром 17 июля на шоссе показалась колонна немецких танков.

Коля занял позицию на холме прямо на колхозном поле. Пушка тонула в высокой ржи, зато ему хорошо видны были шоссе и мост через речушку Добрость, - рассказывает Наталья Морозова , директор Кричевского краеведческого музея. Когда головной танк вышел на мост, Коля первым же выстрелом подбил его. Вторым снарядом поджег бронетранспортер, замыкавший колонну. Здесь надо остановиться. Потому что не совсем ясно до сих пор, почему Коля остался в поле один. Но версии есть. У него, видимо, как раз и была задача - создать на мосту «пробку», подбив головную машину гитлеровцев. Лейтенант у моста и корректировал огонь, а потом, видимо, вызвал на затор из немецких танков огонь другой нашей артиллерии. Из-за реки. Достоверно известно, что лейтенанта ранили и потом он ушел в сторону наших позиций. Есть предположение, что и Коля должен был отойти к своим, выполнив задачу. Но... у него было 60 снарядов. И он остался!

Два танка попытались стащить головной танк с моста, но тоже были подбиты. Бронированная машина попыталась преодолеть речку Добрость не по мосту. Но увязла в болотистом береге, где и ее нашел очередной снаряд. Коля стрелял и стрелял, вышибая танк за танком...Танки Гудериана уперлись в Колю Сиротинина, как в Брестскую крепость. Уже горели 11 танков и 6 бронетранспортеров! То, что больше половины из них сжег один Сиротинин, - точно (какие-то достала и артиллерия из-за реки). Почти два часа этого странного боя немцы не могли понять, где окопалась русская батарея. А когда вышли на Колину позицию, у того осталось всего три снаряда. Предлагали сдаться. Коля ответил пальбой по ним из карабина. Этот, последний, бой был недолгим...".

Награжден орденом Отечественной войны 1 степени посмертно.

«Потомство мое прошу брать мой пример: всякое дело начинать с благословением Божьим, до издыхания быть верным Отечеству, убегать роскоши, праздности, корыстолюбия и искать славы через истину и добродетель...»
А.В. Суворов

Александр Покрышкин появился на свет 19 марта 1913 в городе Новониколаевске (ныне известном, как Новосибирск). Дедушку будущего героя звали Петром Осиповичем, и был он известным в округе каменщиком, выстроившим в частности новониколаевские привокзальные здания. Ту же профессию освоил и сын его Ваня. В январе 1907 протоиерей Вознесенской церкви обвенчал двадцатитрехлетнего Ивана Покрышкина и юную Ксению Мосунову. Поселились молодые супруги в не самой благополучной Закаменской части города - это была рабочая окраина, славившаяся лихими парнями. Впоследствии у Ивана и Ксении родилось десятеро детей, однако выжило лишь семеро - шестеро мальчиков и одна девочка. Александр в семье был вторым ребенком (после родившегося в 1910 первенца Василия).

После несчастного случая, произошедшего в 1908, отец Покрышкина получил инвалидность. Работу каменщика пришлось оставить, Иван Петрович подрабатывал возчиком, штамповщиком, а также по соглашению с городской управой рубил на Оби проруби. Его супруга Ксения Степановна вела домашнее хозяйство. Нет нужды говорить, что жила многодетная семья Покрышкиных небогато, тесно и трудно. Кроме прочего в городе отсутствовал водопровод, и стояла непролазная грязь. Бывали и большие пожары, к примеру, в 1908 без крова остались более шести тысяч человек, временно расположившись вдоль Каменки неподалеку от дома Покрышкиных.

В одной из своих книг Александр Иванович писал: «Двенадцатилетним мальчишкой я в первый раз увидел прилетевший к нам агитсамолет. Среди всех сбежавшихся на поле и окруживших летательный аппарат жителей города был и я... Потрогав его крылья, я сказал себе: «Сделаю все, но стану летчиком». Родители к устремлениям сына отнеслись неодобрительно, со слов будущего аса «только бабушка серьезно выслушала мою мечту. Возможно, в силу того, что я с огромным увлечением рассказал ей о самолете... Но защита была надежная. Только ее одной страшился отец...». В поступках «Сашки-летчика» сразу обнаружилось исключительно сильное волевое начало. Будучи подростком он в один момент бросил курить, когда учительница показала ему на картинке легкие курильщика, добавив: «С такими ведь невозможно стать летчиком». Каждое утром Александр выходил во двор - делал гимнастику и занимался с гирями, а зимой добавлял обтирание снегом. Земляки подсмеивались над его упражнениями, однако остановить Покрышкина ничто не могло: «Образ физически крепкого летчика неотступно преследовал меня».

Выделялся Александр и острым умом - в школе Покрышкина определили сразу во второй класс, а спустя два года он, доказав, что ему нечего делать в четвертом, отправился сразу в пятый. Среди школьных дисциплин предпочтение будущий летчик отдавал точным наукам. В 1926 родные впервые поняли, что Александр родился, что называется, «в рубашке». После скарлатины, которую Покрышкин подхватил вместе со своим пятнадцатилетним братом Васей, из больницы вышел только он один.

В 1928 Александр успешно окончил семилетку и подрабатывал кровельщиком в различных строительных организациях. Спустя два года (весной 1930) он вопреки желанию отца, хотевшего, чтобы его сын стал счетоводом, поступил в местную школу фабрично-заводского ученичества. В связи с возникшим дома конфликтом жить он ушел в общежитие. Два года Покрышкин учился в школе ФЗУ, а после ее окончания - в вечернем институте сельскохозяйственного машиностроения, днем работая на заводе «Сибкомбайнстрой» слесарем-инструментальщиком. Необходимо отметить, что, получив специальность, юноша отправлял часть вырученных денег домой, помогая кормить семью отцу, работавшему в то время в артели инвалидов. Судьба Ивана Петровича, к слову, сложилась трагически. За торговлю галантереей он был лишен избирательных прав и стал «лишенцем». С работы его уволили, много лет Покрышкин-старший безрезультатно пытался добиться справедливости. Списки лишенцев в те годы регулярно публиковались в местной печати и вывешивались на видных местах. Не вынеся тяжести «печати отверженного», в декабре 1934 Иван Петрович повесился...

В июне 1932 Покрышкин добровольно отправился служить. По комсомольской путевке молодого человека направили в авиационную школу, расположенную в городе Пермь. Однако по прибытии на место Александр Иванович неожиданно для себя обнаружил, что летное отделение в школе упразднено. Расстроенный молодой человек отправлял множество рапортов о переводе в летное училище, однако все ответы были кратки - авиации необходим и технический состав. Многие годы спустя супруга Александра Ивановича напишет: «Как-то раз в одном санатории мы повстречали человека, на имя которого Саша в свое время отправил сорок четыре рапорта с просьбой, чтобы его перевели в летное училище. Когда Александр Иванович ему об этом напомнил, тот сказал: «Знал бы, каким летчиком станешь, сам приехал бы за тобой после первого же письма».

Тем временем Покрышкину пришлось освоить ремесло авиатехника. Эту профессию он в соответствии со своим девизом: «Знать в авиации всё» изучил первоклассно. В декабре 1933 он окончил третью Пермскую военшколу авиатехников, а спустя год в Ленинграде - Курсы усовершенствования техсостава ВВС РККА. С конца 1934 по осень 1938 Александр Иванович работал старшим авиатехником звена в семьдесят четвертой стрелковой дивизии, размещенной в Краснодаре. В эти годы он предложил ряд усовершенствований конструкции разведчика Р-5 и авиапулемета ШКАС, разработал тренажер для летчиков. Некоторые свои работы он отправил в столицу, и в ответ получил благодарственное письмо от самого Николая Поликарпова. Инженерные знания, пытливый ум и энергичность Покрышкина оказались замечены командованием - ему поручили вести занятия с техперсоналом части. Кроме того молодой человек вел кружок планеристов и преподавал в аэроклубе Осоавиахима.

Но небо по-прежнему влекло Александра Ивановича с невероятной силой. Покрышкин регулярно поднимался в облака на планере, а также на Р-5 в качестве летчика-наблюдателя. Вместе с тем он продолжал совершенствовать свои навыки спортсмена - велосипедиста, стрелка, гимнаста. Кроме того он стал признанным знатоком военно-исторической литературы, посвященной освоению воздушного пространства. Дерзостные мечты о небе привели к неожиданному поступку, - оформив очередной отпуск, Покрышкин за семнадцать дней на отлично сдал годичные нормативы летной подготовки аэроклуба. После этого сопротивление отдела кадров ВВС оказалось сломлено, и вскоре Александр Иванович с чувством огромной радости выехал в Краснознаменную Качинскую авиашколу.

В 1939 старлей Покрышкин успешно окончил авиашколу и отправился в пятьдесят пятый истребительный авиаполк, базирующийся в Кировограде. Именно в этом месте и началась летная карьера знаменитого аса. Уже в первые месяцы Покрышкин явил себя приверженцем энергичного пилотирования с огромными перегрузками, инициатором стрельбы с коротких дистанций: «На двести метров стреляют слабаки, я буду бить на сто и меньше!». Свое стремление создать уникальный стиль полета Покрышкин основывал на знаниях тактики и техники, а также на опыте русских летчиков, сражавшихся на белофинском фронте, в Испании, на Хасане и Халхин-Голе. К слову, к дерзким полетам молодого человека, нарушавшим изжившие себя инструкции, спокойно отнеслись далеко не все командиры. Сам Александр Иванович писал: «В некоторых случаях мои действия приводили к конфликтным ситуациям, мне говорили: «Ты не Чкалов, ты Покрышкин, только вчера из техников выскочил и думаешь, что теперь бог?». Однако сибиряки упрямый народ, несмотря ни на что, я продолжал придерживаться своей линии».

Войну Александр Иванович встретил в Молдавии. В первый же день боевых действий 22 июня 1941 командир звена Покрышкин сбил над Одесской областью незнакомый ему самолет, приближавшийся с запада. Этот летательный аппарат оказался возвращающимся из разведки недавно поступившим в советские войска бомбардировщиком Су-2. Перед началом войны истребителям показывали фотографии и силуэты иностранных и советских самолетов, но изображения новой «Сушки» среди них не было.

Свой счет Александр Иванович открыл 23 июня, сбив первый Ме-109. А к третьему июля, его, уже имевшего несколько воздушных побед, самого сбили над рекой Прут зенитным огнем. Самолет после падения на опушку леса оказался полностью разрушен. Сам Покрышкин выжил, однако получил сильную травму ноги. На четвертые сутки ему удалось добраться до расположения своего полка. Лежа в госпитале, Александр Иванович завел тетрадку, в которую начал записывать свои соображения, мысли и расчеты, вылившиеся в знаменитый труд «Тактика истребителей в бою». Тетрадь эта была сохранена женой Покрышкина и передана впоследствии в Центральный музей Вооруженных Сил. В первых тактических набросках летчик предлагал внести изменения в боевой порядок звена. Авиагруппы, по его мнению, было необходимо составлять из пар, поскольку третья машина в звене ухудшала маневр группы. Стоит отметить, что летчик внимательно анализировал и технику врага, стараясь не упустить ни единой возможности поуправлять трофейными самолетами, дабы на личном опыте узнать об их слабых и сильных сторонах. В результате долгой кропотливой умственной работы постепенно родилась важнейшая формула воздушного боя, названная впоследствии «формулой грозы» и ставшая известной всей советской истребительной авиации. Ее составляли четыре элемента: ВЫСОТА-СКОРОСТЬ-МАНЕВР-ОГОНЬ. В своей науке побеждать выдающийся летчик одним из первых объединил в одно целое все важнейшие составляющие наступательного сражения в воздухе: разомкнутый боевой порядок, соколиный удар (атака сверху на скорости) и знаменитая этажерка (рассредоточение групп истребителей по высоте).

Спустя два месяца войны полк Покрышкина, летавший на И-153 и И-15, перевооружили на МиГи. Одним из первых на новой машине взлетел Александр Иванович. Переучивание не вызвало у него затруднений, при этом он, к слову, обнаружил опасный конструктивный дефект, впоследствии устраненный в серии. Творческий характер Покрышкина не остался незамеченным, командование полка поручило ему переучивание молодежи на МиГи. Кроме того ему вменялось знакомить со своими тактическими находками новоприбывших летчиков.

Однажды на склоне лет Александр Иванович сказал: «Кто не сражался в 1941-1942 годах, тот не видел по-настоящему войны». В этом была горькая правда - чего только не испытали советские летчики в ту тяжкую пору: штурмовки на истребителях, лишенных броневой защиты, отступление в обстановке частой потери управления и связи, переутомление после множества ежедневных боевых вылетов. Неоднократно техники с удивлением рассматривали дыры в «МиГе» Покрышкина. В одном из сражений пуля, отразившись от правого борта кабины, зацепила плечевые лямки парашюта, оцарапала подбородок пилота, забрызгав лобовое стекло кровью. Во время другого воздушного боя пуля из выпущенной стрелком бомбардировщика Ю-88 очереди угодила Александру Ивановичу прямо в прицел. Отклонись она влево или вправо на сантиметр, и разнесла бы пилоту голову. Дважды буквально у ног Покрышкина не взрывались бомбы, сброшенные на аэродром. Эти случаи, согласно словам Александра Ивановича, заставили его «уверовать в судьбу». Он писал в мемуарах: «Я сказал себе - никогда не буду прятаться от врагов и останусь жив, этому и следовал всегда».

В начале октября 1941 Покрышкин был во второй раз сбит. Произошло это в Запорожье, и несколько дней чудом оставшийся в живых после падения пилот выходил из окружения в составе небольшого отряда солдат. В самом конце невероятно сложного 1941 года Александру Ивановичу поручили выполнять разведывательные операции с целью предоставления командованию Южного фронта достоверной информации о расположении врага. В ноябре месяце в невероятно сложных метеоусловиях (нижняя кромка облаков едва не касалась земли, опустившись до тридцати метров) Покрышкин на бреющем полете обнаружил возле Ростова-на-Дону основные силы танковой армии фон Клейста. Важные, а главное точные разведданные позволили советским войскам вытеснить танковые дивизии противника из региона. Сложно представить от каких огромных потерь этот полет избавил Красную Армию. Командование также понимало это, а потому перед самым Новым годом Покрышкину вручили орден Ленина - по статуту в то время высший орден СССР.

В апреле 1942 часть Покрышкина базировалась на полевом аэродроме на окраине Краснодона. Именно здесь летчика приняли в Коммунистическую партию. А в августе 1942 авиаполк Александра Ивановича, к тому времени ставший шестнадцатым гвардейским, после тяжелых и кровопролитных боев в предгорьях Кавказа отвели в тыл с целью переучивания на новые машины. Все планы истребителей о скором возвращении на войну рухнули - боевую технику еще предстояло дождаться. Этот продолжительный и вынужденный отрыв от боевых действий стал для Покрышкина временем полным тяжелых переживаний и драматизма. Стоит отметить, что не терпевший несправедливости, трусости и косности Александр Иванович говорил, невзирая на лица и чины, то, что думал. Само собой подобное поведение приводило к осложнениям в отношениях летчика с начальством. Именно в тылу руководители полка, пользуясь своей властью, решили свести с ним счеты, вспомнив и полеты не по уставу, и сбитый Су-2, и случай, когда он приютил у себя детей летчика-«врага народа». Представление Александра Ивановича к званию Героя было отозвано. На аса завели дело, обвинив его в нарушении инструкций и наставлений по действиям истребителей. Находящегося под следствием и сидящего на гауптвахте Покрышкина исключили из членов партии и из штатного состава авиаполка. Сам пилот в ожидании трибунала продолжал разрабатывать новые тактические приемы, могущие, по его словам, «пригодиться друзьям-летчикам». К счастью, вся эта неприятная окончилась благополучно. О травле уже известного аса узнал командир дивизии и принял меры по реабилитации героя. «Дело» в один момент прекратили, также было собрано партийное собрание полка, на котором Александра Ивановича прилюдно оправдали.

В мемуарах Покрышкин отмечал, что в те трудные дни он подумывал о самоубийстве, а спасла его поддержка молодой медицинской сестры Марий Коржук, с которой он познакомился летом 1942, когда навещал в госпитале раненого друга. Это была любовь с первого взгляда, вскоре они поженились, и свои чувства к Марии Кузьминичне летчик сохранил на всю жизнь. Впоследствии у них родилось двое детей - Александр и Светлана.

К марту 1943 в СССР, наконец-то, прибыли поставленные по ленд-лизу Р-39, прозванные «аэрокобрами». Сами американцы считали эти летательные аппараты тяжелыми и довольно опасными в управлении (имелись проблемы с выводом машин из плоского штопора). Однако советские летчики сумели справиться с этими недостатками, а отличная радиосвязь и мощное вооружение «аэрокобр» превратили эти летательные аппараты в одни из самых результативных за годы Второй Мировой. В это же время в ходе личной беседы с Покрышкиным генерал-майор Науменко (командующий четвертой воздушной армией) предложил ему должность замкомандира полка. Это было заманчивое предложение, однако Александр Иванович попросил командарма оставить его командиром эскадрильи. Именно с этой, обученной по собственной системе Покрышкина эскадрильей, Александр Иванович, находящийся в превосходной боевой форме, весной 1943 вернулся на фронт.

В это время в боевой деятельности авиаполка начинался новый этап - самое крупное и самое яростное воздушное сражение в небе над Кубанью. Эта воздушная битва не имела аналогов в Мировой войне по концентрации летательных аппаратов на узком участке фронта и плотности боев. Для удержания стратегического важного Таманского плацдарма немецкое командование сосредоточило на аэродромах Тамани, Крыма и юга Украины свыше тысячи самолетов. Сюда прибыли элитные эскадры истребителей - третья «Удет» и пятьдесят первая «Мельдерс», носящие названия в честь национальных героев-летчиков Германии. Каждый день над линией обороны противника проходило до пятидесяти групповых воздушных боев с одновременным участием до двухсот самолетов. По воспоминаниям очевидцев в воздухе творилась «настоящая мясорубка». Именно в это время инициатива в воздухе перешла к «сталинским соколам», а в действиях люфтваффе впервые стала наблюдаться вялость и нерешительность.

Особенную славу в тех боях стяжал шестнадцатый гвардейский авиаполк, первую эскадрилью которого вел Покрышкин. В одном из первых боев в начале апреля Александр Иванович на глазах у командующего ВВС фронта Константина Вершинина вбил в землю четыре «мессершмитта». За этот подвиг летчик был удостоен ордена Красного Знамени. В другом легендарном бою (29 апреля 1943) восьмерка «аэрокобр», ведомых Покрышкиным, рассеяла три эшелона Ю-87 (к слову, это около восьмидесяти самолетов), которых прикрывала десятка Me-109. Пока два советских летчика сковывали истребителей противника, шестеро остальных сквозь мощный огневой заслон - стрелки двадцати семи бомбардировщиков посылали навстречу им свыше четырехсот пуль в секунду - дважды повторенным «соколиным ударом» расстреляли двенадцать «юнкерсов» (четыре из которых были на счету Покрышкина).

Спустя несколько недель имя летчика гремело как в центральной, так и во фронтовой прессе. Корреспонденты писали: «Он не стреляет, он всем огнем наваливается и сжигает, как доменная печь». Начиная с Кубани, при появлении «аэрокобры» Покрышкина посты оповещения противника били тревогу. Известны случаи, когда на самолете Александра Ивановича вылетал кто-то из его товарищей, однако найти врага им было сложно - пилоты люфтваффе избегали боя. В одиночку против восьми, втроем против двадцати трех, вчетвером против пятидесяти вступал в сражение легендарный летчик. В каждом бою богатырь-сибиряк, вездесущий в небе и выдерживавший немыслимые для большинства летчиков перегрузки, брал на себя атаку ведущего вражеских групп. Еще по сражениям 1941-1942 годов он усвоил, что при количественном превосходстве противника единственным способом изменить ход боя является уничтожение вражеского командира-аса. Подобное сразу лишало немцев уверенности и управления.

Помимо замечательных личных побед Александр Иванович стал автором множества тактических новшеств, с 1943 ставших основой действий русской истребительной авиации и обеспечивших ее превосходство над противником. Сам Покрышкин, обладая ясным слогом, выступал в военной печати со статьями. Не останавливаясь на достигнутом, Александр Иванович разработал собственную методику подготовки асов. Огромное значение при этом он придавал слетанности в эскадрильях и боевой дружбе. Не раз ему приходилось оставлять уже пойманного в прицел немца ради спасения своего товарища. Зато до конца своих дней Покрышкин более всего гордился не медалями, а тем, что ни один из тех, кого он вел в битву, не погиб по его вине.

24 мая 1943 Александр Иванович в первый раз стал Героем Советского Союза. Война продолжалась, и Покрышкин также продолжал увеличивать счет сбитых вражеских самолетов. В конце августа 1943 Александру Ивановичу было вторично присвоено звание Героя. А в сентябре месяце состоялся еще один памятный бой летчика с группой Ю-88 в небе над Запорожьем, происходивший на глазах сотен зрителей с земли. В одной своей книге Покрышкин писал: «К тому времени мы не раз были свидетелями зверств фашистов. В душе стоял клубок лютой ненависти... Я вошел в строй бомбардировщиков, поймал в прицел ведущего. Одна очередь, и передо мной огромный шар огня. Крыло взорвавшегося Ю-88 пролетело мимо меня и попало в идущий рядом бомбардировщик. Я, не успев среагировать, пронзил центр огненного шара и очутился в строю немецких самолетов. «Юнкерсы», в панике выбрасывая бомбы, стали разворачиваться в обратную сторону. Я бросил машину на ближайший справа. Очередь по правому крылу, и из мотора показались струйки дыма. Однако бомбардировщик тянет к линии обороны. Прицелился в левый мотор и в упор дал очередь. Ю-88 падает на крутой берег Молочной...». К слову, вернувшемуся на аэродром Покрышкину сообщили, что второй бомбардировщик был командиром полка не засчитан, как самовозгоревшийся от взрыва ведущего.

В ноябре 1943 Покрышкин во время вылетов на свободную охоту сбил на воздушных коммуникациях врага над Черным морем четыре транспортных Ю-52. По словам одного историка истребительной авиации обнаружение этих одиночных летательных аппаратов в двухстах километрах от берега «может быть объяснено только гением летчика». Сам Александр Иванович описывал эти полеты в характерном лаконичном стиле: «В четвертом вылете обнаружил над морем Ю-52. Он двигался крадучись на высоте в семьдесят метров, скрываясь в бахроме облаков. Я подошел к нему снизу и очередью из всего ударил по кабине. Противник круто рванулся к воде, я тут же второй очередью прошелся ему по «животу». Перескочил через хвост падающего самолета всего в нескольких метрах... Настроение мерзкое - едва не столкнулся». Об этом происшествии узнал генерал-лейтенант Хрюкин, бывший командующим восьмой воздушной армией. Вскоре Покрышкину были запрещены любые полеты над морем, о чем ас очень жалел.

В феврале 1944 Александр Иванович был вызван к высокому начальству. Летчику была предложена генеральская должность начотдела боевой подготовки истребительной авиации. Даже не раздумывая, Покрышкин отказался и вернулся на фронт. Весной 1944 он стал командиром шестнадцатого гвардейского авиаполка, а в июле 1944, получив звание полковника, - командиром девятой гвардейской истребительной авиадивизии. Комдивы на боевые задания летали редко - управление авиацией и штабная работа не позволяла им вести воздушные бои. Однако Покрышкин стал именно летающим комдивом. К примеру, в июле 1944 он, заменив раненого товарища, повел ударную восьмерку истребителей на группу Хш-129 и Ю-87, насчитывавшую более пятидесяти машин. В том бою он одержал три личных победы.

В августе 1944 за пятьдесят три сбитых самолета врага Александру Ивановичу в очередной, третий (!) раз присвоили звание Героя Советского Союза. Командующий восьмой Воздушной армией Тимофей Хрюкин писал в наградном листе: «Лучший советский ас, вожак, храбрейший из храбрых». А командир корпуса Александр Утин, поздравляя Покрышкина, сказал ему пророческие слова: «Рад за тебя! Это звание ты заслужил по праву. Носи его с гордостью, но запомни - три Звезды, это терновый венец, который всю жизнь будет больно колоть тебя...».

В последние годы войны Александр Иванович показал себя прекрасным комдивом. Несмотря на все запреты, он продолжал, хоть и реже, водить группы истребителей в воздушные сражения. Помимо этого он наилучшим образом организовал на земле подготовку летчиков, лучше всех устраивал аэродромную службу, точнее и быстрее всех перебазировался. Сам прославленный ас любил повторять: «Чтобы быстро действовать в воздухе, готовиться необходимо еще на земле». В Германии в феврале 1945, когда не хватало стационарных аэродромов, а поля были заминированы или раскисли, комдив Покрышкин первым стал применять в качестве взлетно-посадочных полос участки автомобильных дорог, в частности часть автострады Бреслау-Берлин. Ширина бетонного или асфальтового полотна была на три метра уже и, несмотря на определенный риск, целая истребительная авиадивизия около двух месяцев успешно действовала в таких условиях, не имея ни одной аварии. Подобное новшество позволило истребителям обеспечить с воздуха надежную поддержку наземных войск, бомбардировщиков и штурмовиков, громящих логово Гитлера.

Всего за время войны Александр Иванович совершил шестьсот пятьдесят вылетов, участвовал в полутора сотне воздушных сражений, лично сбил пятьдесят девять самолетов врага и еще шесть в группе. Стоит отметить, что неофициальный список побед летчика (как, впрочем, и всех авиаторов РККА) куда больше. К примеру, только в течение 1941 ас одержал пятнадцать побед, которые не вошли в общий счет. Причиной тому стало уничтожение всех бумаг штаба истребительного полка в ходе отступления. Кроме того до 1943 засчитывались сбитые самолеты врага только при их падении на территорию, контролируемую советскими войсками, а все машины, сбитые за линией фронта, не учитывались. Покрышкин между тем широко использовал тактику перехвата немецких бомбардировщиков на значительном удалении от фронта, пока те не объединились с истребителями прикрытия. Еще один момент указал в своей книге Григорий Дольников, генерал-полковник авиации: «Покрышкин нередко делился своими победами с подчиненными. Это на фронте было довольно распространенным явлением, этакая форма стимулирования и поддержки молодых летчиков... Я уверен, что личный счет Александра Ивановича был куда больше сотни». К слову, сам прославленный авиатор значения цифрам никогда не придавал: «Даже если не сбил противника, но заставил его сбросить бомбы, тем самым спася многих солдат на земле, разве не победа это?».

Послевоенная жизнь Александра Ивановича началась 24 июня 1945 с Парада Победы, в котором ас был удостоен чести нести знамя сводного полка первого Украинского фронта. А уже в июле этого года Покрышкин в качестве слушателя переступил порог Военной Академии Фрунзе. Окончил он ее, к слову, в 1948 с золотой медалью. Обучался летчик и в Военной Академии Генштаба (в 1956), после чего защитил кандидатскую диссертацию и написал много научных работ, а также ряд художественных произведений.

Стоит отметить, что генерал-лейтенант Василий Сталин, бывший командующим ВВС Московского военного округа, после войны пригласил полковника Покрышкина, бывшего командиром авиадивизии, к себе на место одного из заместителей. В назначенный срок комдив пришел к Сталину, дабы обсудить это предложение, однако в приемной адъютант передал ему, что Василий Иосифович уехал на ипподром. Герой войны терпеливо просидел в приемной несколько часов, после чего покинул помещение, высказав адъютанту с сибирской прямотой все, что он думает о подобной безалаберности. Подобное отношение к сыну вождя не осталось не замеченным, и только после кончины Иосифа Сталина, в августе 1953 трижды Герою дали первое генеральское звание. В эти годы (с 1949 по 1951) он служил замом командира тридцать третьего ИАК ПВО, а затем (с 1951 по 1955) командиром восемьдесят восьмого ИАК ПВО в разрушенном после войны Ржеве. После этого он один год командовал истребителями Северокавказской армии ПВО, а с 1959 по 1968 служил в Киеве командующим восьмой отдельной армией ПВО. В 1968 Покрышкина перевели в Москву замом Главкома ПВО страны. Стоит отметить, что все соединения под командованием Александра Ивановича становились лучшими, тем не менее, на высшие посты бравого летчика никогда не назначали. Причиной тому оставался его несгибаемый характер - на компромиссы он никогда не шел, а вещи всегда предпочитал называть своими именами. В качестве примера - несмотря на сильное давление, Покрышкин отказался прославлять Леонида Брежнева и его роль в боях за Кубань.

В 1972 Александру Ивановичу, наконец, присвоили звание маршала авиации. Летом этого же года он стал председателем ЦК ДОСААФ и оставался на этой должности в течение десяти лет, сделав многое для укрепления престижа воинской службы. Под руководством легендарного летчика развитие получила аэродромная сеть, пополнился парк вертолетов и самолетов, эффективно совершенствовалась подготовка специалистов для ВС. В системе ДОСААФ были созданы два авиационных училища, что позволило решить большинство проблем авиаспортклубов. Много внимания и времени Покрышкин уделял военно-патриотической работе с молодым поколением. Ведя столь бурную деятельность, Александр Иванович продолжал летать на различных типах реактивных самолетов, имевшихся в истребительной авиации страны. Также Покрышкин являлся видным государственным и общественным деятелем - с 1946 по 1984 он избирался депутатом Верховного Совета, возглавлял делегации в заграничных поездках, принимал участие в работе комиссии по иностранным делам. Квартира его была всегда полна однополчанами, друзьями, избирателями, прибывшими по депутатским делам. Стоит отметить, что Александр Иванович очень ценил людей, их труд и инициативу. Когда после одной сложной операции врачи рекомендовали ему работать не больше двух часов в день, Покрышкин подал рапорт об освобождении от должности. Рапорт вернули со словами: «Продолжайте трудиться, у вас же имеются заместители...». На это Покрышкин ответил: «Ни в коем случае. Я не желаю, чтобы люди смотрели мне в спину, когда я до конца смены буду уезжать домой...».

Разработанная прославленным асом тактика ведения воздушного сражения не теряла актуальности и в послевоенное время. Известный летчик Константин Сухов рассказывал историю о том, как в годы арабо-израильской войны, работая в Сирии военным советником по авиации, он предлагал местным летчикам организовать налет на позиции противника, применяя определенную тактику. В ответ он услышал: «Мы не будем так делать, Покрышкин предлагает иначе!». На вопросительный взгляд Константина Васильевича они показали ему изданную на арабском языке книжку. Выяснилось, что главком ВВС Сирии перевел и издал на собственные деньги в пять тысяч экземпляров тиражом книгу «Небо войны» Александра Ивановича.

В 1983 Покрышкин стал военным инспектором, советником Группы генинспекторов при Минобороны. На этом посту он посещал различные воинские части, общался с военнослужащими, делясь своим огромным боевым опытом. В это же время здоровье его начало сдавать, и все чаще Александр Иванович лежал в больничной палате. С последней своей должности он ушел сам.

Умер легендарный летчик в возрасте семидесяти двух лет 13 ноября 1985. Несколькими годами раньше доктора обнаружили у Покрышкина рак. Будучи тяжелобольным Александр Иванович лег в Кремлевскую больницу на сложное обследование и в результате непродуманных действий медиков потерял сознание, а спустя несколько дней скончался. Похоронен он был на Новодевичьем кладбище.

По материалам книги А.В. Тимофеева «Покрышкин» и сайта http://www.biografguru.ru