Главная » Ремонт и отделочные материалы » Примитивная компиляция профанки на тему "иван владимирович лопухин". Вольные каменщики Орла и их тайные собрания

Примитивная компиляция профанки на тему "иван владимирович лопухин". Вольные каменщики Орла и их тайные собрания

Ива́н Влади́мирович Лопухи́н (1756-1816) - русский философ, публицист, мемуарист, издатель, один из виднейших представителей русского масонства. Действительный тайный советник (1807), сенатор. Происходил из старинного дворянского рода Лопухиных. В 1756 году был записан в гвардию.

В 1775 году он - прапорщик Преображенского полка. В 1782 году произведён в полковники и перешёл на статскую службу - советником, а затем председателем Московской губернской уголовной палаты. В это время, быстро преодолев увлечение вольнодумством, после прочтения книг Луи Клод де Сен-Мартена «О Заблуждениях и об Истине» и Арндта «Об истинном христианстве», он вступил в орден мартинистов.
В 1785 года в чине статского советника уходит в отставку. В судейскую практику внес новый взгляд на исправительное значение наказаний и боролся за их умеренное применение. Выступал за смягчение закона о религиозных преследованиях. В 1792 году начались преследования масонов со стороны правительства. Были закрыты типография и магазины, лидеры были частью арестованы и заключены в крепость, частью сосланы в деревни. Лопухину, памятуя о заслугах его больного девяностолетнего отца, в качестве наказания определили ссылку в родовом имении Савинское, конфисковав значительную часть имущества, и все-таки затем оставили в Москве под строгим гласным и негласным наблюдением.

С воцарением императора Павла I, покровительствовавшего масонам, положение радикально изменилось. И. В. Лопухина вызывают в Петербург, назначают статс-секретарем при Императоре, производят в тайные советники. Но и в отношениях с императором Лопухин проявлял свою независимость и твердость в суждениях, осмеливался даже возражать. Придворная служба тяготила его, и вскоре он был назначен сенатором в Москву. В своей деятельности в Сенате И. В. Лопухин продолжал придерживаться прежних гуманных взглядов. Неоднократно ему приходилось ревизовать многие губернии, оставляя своей справедливостью добрую память. Особо следует отметить его деятельность по защите духоборов на Украине и работу в Крымской комиссии, за что в 1807 году был произведён в действительные тайные советники.

Во время Отечественной войны 1812 года, он, по поручению Александра I, занимается организацией земского войска и ополчения, упоминается на памятной плите в храме Христа Спасителя в Москве. После завершения войны окончательно уходит в отставку. Незадолго до смерти женился (09.02.2013) на Матрёне Ефимовне Никитиной; детей у них не было.

Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Иван Владимирович Лопухин

210px Художник Д. Г. Левицкий , 1802 год. Третьяковская галерея
Имя при рождении:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Псевдонимы:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Полное имя	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дата рождения:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место рождения:
Дата смерти:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Место смерти:
Гражданство (подданство):	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Род деятельности:	писатель, государственный деятель
Годы творчества:	с Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). по Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Направление:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Жанр:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Язык произведений:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Дебют:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Премии:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Награды:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Подпись:	Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
[[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). \|Произведения]] в Викитеке
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).

Ива́н Влади́мирович Лопухи́н (24 февраля (6 марта) 1756, село Воскресенское (Ретяжи) Кромского уезда Орловской губернии - 22 июня (4 июля) 1816, там же) - русский философ, публицист, мемуарист, издатель, один из виднейших представителей русского масонства . Действительный тайный советник (1807), сенатор .

Биография

Происходил из старинного дворянского рода Лопухиных . Сын генерал-поручика Владимира Ивановича Лопухина (1703-1797) и Евдокии Ильиничны Исаевой (1717-1774), дочери вице-президента Коммерц-коллегии Ильи Ивановича Исаева .

В 1756 году, с младенчества, был записан в гвардию унтер-офицером.

В 1785 года в чине статского советника уходит в отставку. В судейскую практику внес новый взгляд на исправительное значение наказаний и боролся за их умеренное применение, являясь противником смертной казни. Выступал за смягчение закона о религиозных преследованиях . Снисходительность приговоров уголовной палаты и принадлежность её председателя к мартинистам вызывала возмущение московского главнокомандующего Я.А. Брюса , с которым у него появились разногласия.

В 1792 году начались преследования масонов со стороны правительства. Были закрыты типография и магазины, лидеры были частью арестованы и заключены в крепость, частью сосланы в деревни. Лопухину, памятуя о заслугах его больного девяностолетнего отца, в качестве наказания определили ссылку в родовом имении Савинское, конфисковав значительную часть имущества, и все-таки затем оставили в Москве под строгим гласным и негласным наблюдением.

Юнгов остров

Как слит с прохладою растений фимиам,
Как сладко в тишине у брега струй плесканъе,
Как тихо веянье эфира по волнам
И гибкой ивы трепетанье...

Оценки личности

Известный в своё время литератор А. Ф. Воейков говорил о нем: «Иван Владимирович Лопухин принадлежит к тем людям, коих память воскрешает в душе сладкое и тихое чувство умиления любви, а не удивление страха. Имя его произносится с благословением, с признательностью, со слезами. Он всему на свете предпочитал добродетель; его жизнь - непрерывная цепь благотворений».

Известный историк В. О. Ключевский так охарактеризовал И. В. Лопухина: «С умом прямым, немного жестким и даже строптивым, но мягкосердечный и человеколюбивый, с тонким нравственным чувством, отвечающим мягкому и тонкому складу его продолговатого лица, вечно сосредоточенный в работе над самим собой, он упорным упражнением умел лучшие и редкие движения души человеческой переработать в простые привычки или ежедневные потребности своего сердца».

Напишите отзыв о статье "Лопухин, Иван Владимирович"

Примечания

Литература

Лопухин, Иван Владимирович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
. - Лондон, 1860.
Суровцев А. Г. Иван Владимирович Лопухин. Его масонская и государственная деятельность: Биографический очерк. СПб.: Изд. Петерб. учеб. маг., 1901. 124 с.
Сухарева О. В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I. - М .: АСТ , Астрель , Люкс, 2005. - 704 с. - 5 000 экз. - ISBN 5-17-023261-6, ISBN 5-271-10328-5, ISBN 5-9660-0476-5. (в пер.)

Отрывок, характеризующий Лопухин, Иван Владимирович

– Как часто они погибали – потомки? Оставался ли кто-нибудь живой и проживал свою жизнь до конца? Помогали ли вы им, Север? Помогала ли им Мэтэора?.. – я буквально засыпала его градом вопросов, не в состоянии остановить своё сгорающее любопытство.
Север на мгновение задумался, потом печально произнёс:
– Мы пытались помочь... но многие из них этого не желали. Думаю, весть об отце, отдавшем своего сына на погибель, веками жила в их сердцах, не прощая нас, и не забывая. Боль может оказаться жестокой, Изидора. Она не прощает ошибок. Особенно тех, которые невозможно исправить...
– Знал ли ты кого-то ещё из этих дивных потомков, Север?
– Ну, конечно же, Изидора! Мы знали всех, только далеко не всех доводилось увидеть. Некоторых, думаю, знала и ты. Но разрешишь ли сперва закончить про Светодара? Его судьба оказалась сложной и странной. Тебе интересно будет о ней узнать? – Я лишь кивнула, и Север продолжил... – После рождения его чудной дочурки, Светодар решился, наконец, исполнить желание Радана... Помнишь, умирая, Радан просил его пойти к Богам?
– Да, но разве это было серьёзно?!.. К каким «богам» он мог его посылать? На Земле ведь давно уже нет живущих Богов!..
– Ты не совсем права, мой друг... Может это и не совсем то, что люди подразумевают под Богами, но на Земле всегда находится кто-то из тех, кто временно занимает их место. Кто наблюдает, чтобы Земля не подошла к обрыву, и не пришёл бы жизни на ней страшный и преждевременный конец. Мир ещё не родился, Изидора, ты знаешь это. Земле ещё нужна постоянная помощь. Но люди не должны об этом ведать... Они должны выбираться сами. Иначе помощь принесёт только лишь вред. Поэтому, Радан не был так уж неправ, посылая Светодара к тем, кто наблюдает. Он знал, что к нам Светодар никогда не пойдёт. Вот и пытался спасти его, оградить от несчастья. Светодар ведь был прямым потомком Радомира, его первенцем-сыном. Он был самым опасным из всех, потому что был самым близким. И если б его убили, никогда уже не продолжился бы этот чудесный и светлый Род.
Простившись со своей милой, ласковой Маргаритой, и покачав в последний раз маленькую Марию, Светодар отправился в очень далёкий и непростой путь... В незнакомую северную страну, туда, где жил тот, к кому посылал его Радан. И звали которого – Странником...
Пройдёт ещё очень много лет перед тем, как Светодар вернётся домой. Вернётся, чтобы погибнуть... Но он проживёт полную и яркую Жизнь... Обретёт Знание и Понимание мира. Найдёт то, за чем так долго и упорно шёл...
Я покажу тебе их, Изидора... Покажу то, что ещё никогда и никому не показывал.
Вокруг повеяло холодом и простором, будто я неожиданно окунулась в вечность... Ощущение было непривычным и странным – от него в то же время веяло радостью и тревогой... Я казалась себе маленькой и ничтожной, будто кто-то мудрый и огромный в тот момент наблюдал за мною, стараясь понять, кто же это посмел потревожить его покой. Но скоро это ощущение исчезло, и осталась лишь большая и глубокая, «тёплая» тишина...
На изумрудной, бескрайней поляне, скрестив ноги, друг против друга сидели два человека... Они сидели, закрыв глаза, не произнося ни слова. И всё же, было понятно – они говорили...
Я поняла – говорили их мысли... Сердце бешено колотилось, будто желая выскочить!.. Постаравшись как-то собраться и успокоится, чтобы никоим образом не помешать этим собранным, ушедшим в свой загадочный мир людям, я наблюдала за ними затаив дыхание, стараясь запомнить в душе их образы, ибо знала – такое не повторится. Кроме Севера, никто уже не покажет мне более то, что было так тесно связанно с нашим прошлым, с нашей страдающей, но не сдающейся Землёй...
Один из сидящих выглядел очень знакомо, и, конечно же, хорошенько к нему присмотревшись, я тут же узнала Светодара... Он почти что не изменился, только волосы стали короче. Но лицо оставалось почти таким же молодым и свежим, как в тот день, когда он покидал Монтсегур... Второй же был тоже относительно молодым и очень высоким (что было видно даже сидя). Его длинные, белые, запорошенные «инеем» волосы, ниспадали на широкие плечи, светясь под лучами солнца чистым серебром. Цвет этот был очень для нас необычным – будто ненастоящим... Но больше всего поражали его глаза – глубокие, мудрые и очень большие, они сияли таким же чистым серебристым светом... Будто кто-то щедрой рукой в них рассыпал мириады серебряных звёзд... Лицо незнакомца было жёстким и в то же время добрым, собранным и отрешённым, будто одновременно он проживал не только нашу, Земную, но и какую-то ещё другую, чужую жизнь...
Если я правильно понимала, это и был именно тот, которого Север называл Странником. Тот, кто наблюдал...
Одеты оба были в бело-красные длинные одежды, подпоясанные толстым, витым, красным шнуром. Мир вокруг этой необычной пары плавно колыхался, меняя свои очертания, будто сидели они в каком-то закрытом колеблющемся пространстве, доступном только лишь им двоим. Воздух кругом стоял благоухающий и прохладный, пахло лесными травами, елями и малиной... Лёгкий, изредка пробегавший ветерок, нежно ласкал сочную высокую траву, оставляя в ней запахи далёкой сирени, свежего молока и кедровых шишек... Земля здесь была такой удивительно безопасной, чистой и доброй, словно её не касались мирские тревоги, не проникала в неё людская злоба, словно и не ступал туда лживый, изменчивый человек...
Двое беседующих поднялись и, улыбаясь друг другу, начали прощаться. Первым заговорил Светодар.
– Благодарю тебя, Странник... Низкий тебе поклон. Я уже не смогу вернуться, ты знаешь. Я ухожу домой. Но я запомнил твои уроки и передам другим. Ты всегда будешь жить в моей памяти, как и в моём сердце. Прощай.
– Иди, с миром, сын светлых людей – Светодар. Я рад, что встретил тебя. И печален, что прощаюсь с тобой... Я даровал тебе всё, что ты в силах был постичь... И что ты в силах отдать другим. Но это не значит, что люди захотят принять то, что ты захочешь им поведать. Запомни, знающий, человек сам отвечает за свой выбор. Не боги, не судьба – только сам человек! И пока он этого не поймёт – Земля не станет меняться, не станет лучше... Лёгкого тебе пути домой, посвящённый. Да хранит тебя твоя Вера. И да поможет тебе наш Род...
Видение исчезло. А вокруг стало пусто и одиноко. Будто старое тёплое солнце тихо скрылось за чёрную тучу...
– Сколько же времени прошло с того дня, как Светодар ушёл из дома, Север? Я уж было подумала, что он уходил надолго, может даже на всю свою оставшуюся жизнь?..
– А он и пробыл там всю свою жизнь, Изидора. Целых шесть долгих десятков лет.
– Но он выглядит совсем молодым?! Значит, он также сумел жить долго, не старея? Он знал старый секрет? Или это научил его Странник?
– Этого я не могу сказать тебе, мой друг, ибо не ведаю. Но я знаю другое – Светодар не успел научить тому, чему годами учил его Странник – ему не позволили... Но он успел увидеть продолжение своего чудесного Рода – маленького праправнука. Успел наречь его настоящим именем. Это дало Светодару редкую возможность – умереть счастливым... Иногда даже такого хватает, чтобы жизнь не казалась напрасной, не правда ли, Изидора?
– И опять – судьба выбирает лучших!.. Зачем же надо было ему всю жизнь учиться? За что оставлял он свою жену и дитя, если всё оказалось напрасным? Или в этом имелся какой-то великий смысл, которого я до сих пор не могу постичь, Север?
– Не убивайся напрасно, Изидора. Ты всё прекрасно понимаешь – всмотрись в себя, ибо ответом есть вся твоя жизнь... Ты ведь борешься, прекрасно зная, что не удастся выиграть – не сможешь победить. Но разве ты можешь поступить иначе?.. Человек не может, не имеет права сдаваться, допуская возможность проигрыша. Даже, если это будешь не ты, а кто-то другой, который после твоей смерти зажжётся твоим мужеством и отвагой – это уже не напрасно. Просто земной человек ещё не дорос, чтобы суметь такое осмыслить. Для большинства людей борьба интересна только лишь до тех пор, пока они остаются живыми, но никого из них не интересует, что будет после. Они пока ещё не умеют «жить для потомков», Изидора.
– Это печально, если ты прав, друг мой... Но оно не изменится сегодня. Потому, возвращаясь к старому, можешь ли ты сказать, чем закончилась жизнь Светодара?
Север ласково улыбнулся.
– А ты ведь тоже сильно меняешься, Изидора. Ещё в прошлую нашу встречу, ты бы кинулась уверять меня, что я не прав!.. Ты начала многое понимать, мой друг. Жаль только, что уходишь напрасно... ты ведь можешь несравнимо больше!
Север на мгновение умолк, но почти тут же продолжил.
– После долгих и тяжких лет одиноких скитаний, Светодар наконец-то вернулся домой, в свою любимую Окситанию... где его ожидали горестные, невосполнимые потери.
Давным-давно ушла из жизни его милая нежная жена – Маргарита, так и не дождавшаяся его, чтобы разделить с ним их непростую жизнь... Также не застал он и чудесную внучку Тару, которую подарила им дочь Мария... и правнучку Марию, умершую при рождении его праправнука, всего три года назад явившегося на свет. Слишком много родного было потерянно... Слишком тяжкая ноша давила его, не позволяя радоваться оставшейся жизнью... Посмотри на них, Изидора... Они стоят того, чтобы ты их узнала.
И снова я появилась там, где жили давно умершие, ставшие дорогими моему сердцу люди... Горечь кутала мою душу в саван молчания, не позволяя с ними общаться. Я не могла обратиться к ним, не могла даже сказать, какими мужественными и чудесными они были...

Окситания...

На самой верхушке высокой каменной горы стояло трое человек... Одним из них был Светодар, он выглядел очень печальным. Рядом, опёршись на его руку, стояла очень красивая молодая женщина, а за неё цеплялся маленький белокурый мальчик, прижимавший к груди огромную охапку ярких полевых цветов.
– Кому же ты нарвал так много, Белоярушка? – ласково спросил Светодар.
– Ну, как же?!.. – удивился мальчонка, тут же разделяя букет на три ровных части. – Это вот – мамочке... А это вот милой бабушке Таре, а это – бабушке Марии. Разве не правильно, дедушка?
Светодар не ответил, лишь крепко прижал мальчика к груди. Он был всем, что у него оставалось... этот чудесный ласковый малыш. После умершей при родах правнучки Марии, которой Светодар так никогда и не увидел, у малыша оставалась только тётя Марсилла (стоявшая рядом с ними) и отец, которого Белояр почти не помнил, так как тот всё время где-то воевал.
– А, правда, что ты теперь никогда больше не уйдёшь, дедушка? Правда, что ты останешься со мной и будешь меня учить? Тётя Марсилла говорит, что ты теперь будешь всегда жить только с нами. Это правда, дедушка?
Глазёнки малыша сияли, как яркие звёздочки. Видимо появление откуда-то такого молодого и сильного деда приводило малыша в восторг! Ну, а «дед», печально его обнимая, думал в то время о тех, кого никогда уже не увидит, проживи он на Земле даже сто одиноких лет...

В 1756 году, с младенчества, был записан в гвардию унтер-офицером.

Юнгов остров

Оценки личности

Напишите отзыв о статье "Лопухин, Иван Владимирович"

Примечания

Литература

// Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). - СПб. , 1890-1907.
. - Лондон, 1860.
Суровцев А. Г. Иван Владимирович Лопухин. Его масонская и государственная деятельность: Биографический очерк. СПб.: Изд. Петерб. учеб. маг., 1901. 124 с.
Сухарева О. В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I. - М .: АСТ , Астрель , Люкс, 2005. - 704 с. - 5 000 экз. - ISBN 5-17-023261-6 , ISBN 5-271-10328-5 , ISBN 5-9660-0476-5 . (в пер.)

Отрывок, характеризующий Лопухин, Иван Владимирович

Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.

В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.

Иван Владимирович Лопухин (24 февраля (6 марта) 1756, село Воскресенское (Ретяжи) Кромского уезда Орловской губернии - 22 июня (4 июля) 1816, там же) - русский философ, публицист, мемуарист, издатель, один из виднейших представителей русского масонства. Действительный тайный советник (1807), сенатор.

Биография

Происходил из старинного дворянского рода Лопухиных. Сын генерал-поручика Владимира Ивановича Лопухина (1703-1797) и Евдокии Ильиничны Исаевой (1717-1774), дочери вице-президента Коммерц-коллегии Ильи Ивановича Исаева.

В 1756 году, с младенчества, был записан в гвардию унтер-офицером.

В 1785 года в чине статского советника уходит в отставку. В судейскую практику внес новый взгляд на исправительное значение наказаний и боролся за их умеренное применение, являясь противником смертной казни. Выступал за смягчение закона о религиозных преследованиях. Снисходительность приговоров уголовной палаты и принадлежность её председателя к мартинистам вызывала возмущение московского главнокомандующего Я.А. Брюса, с которым у него появились разногласия.

Здесь он занимался главным образом разбором уголовных и следственных дел, проявляя те же черты человеколюбия, что и в уголовной палате. В своей деятельности в Сенате И. В. Лопухин продолжал придерживаться прежних гуманных взглядов. Неоднократно ему приходилось ревизовать многие губернии, оставляя своей справедливостью добрую память.

После того, как в конце 1806 года было решено учредить милицию, несколько сенаторов были отправлены по губерниям для наблюдения за порядком и тишиной; надзору Лопухина были вверены Тульская, Калужская, Владимирская и Рязанская губернии.

Особо следует отметить его деятельность по защите духоборов на Украине и работу в Крымской комиссии, за что в 1807 году был произведён в действительные тайные советники. Пользовался доверием императора Александра I, который даже собирался сделать его министром народного просвещения.

Ф. П. Лубяновский в своих "Воспоминаниях" рассказывает, как однажды император Александр, указывая ему на Лопухина, заметил: "Ты много об нем говорил, а я вот как знаю его - Иван Владимирович Лопухин и для меня не покривит душою". Но слабость Лопухина к вину, по свидетельству кн. П. А. Вяземского, помешала этому назначению.

"Государь, желая ближе познакомиться с Л., велел пригласить его к обеду; Л. вовсе не был питух; но необдуманно соблазнясь лакомыми винами, которые подавали за царским столом, он ничего не отказывал, охотно выпивал все предлагаемое, а иногда в промежутках подливал себе еще вино из бутылок, которые стояли на столе. Император держался самой строгой трезвости и был вообще склонен к подозрению.

Иван Владимирович Лопухин

Лопухин Иван Владимирович (24.2.1756- 22.6.1816) государственный деятель, публицист, мемуарист; один их видных представителей русского масонства . Действительный тайный советник (1807). Из старинного дворянского рода; внук двоюродного брата царицы Е.Ф. Лопухиной, первой жены Петра I. Отец Лопухина генерал-поручик Владимир Иванович Лопухин (1709-1797), был обер-комендантом в Киеве. Мать - Евдокия Ильинична (урожденная Исаева). Лопухин получил домашнее образование; в детстве записан унтер-офицером в гвардию (практически не служил по болезни). В 1782 вышел в отставку капитан-поручиком с присвоением чина полковника, поступил советником в Московскую уголовную палату (в 1784-1785 -ее председатель). Выступал за «умеренность в наказаниях», что послужило причиной его разногласий с генерал-губернатором Я.А. Брюсом и вынужденной отставки в 1785. В молодости увлекался философией просветителей (Вольтер, Ж.-Ж. Руссо), переводил П.А. Гольбаха (перевод впоследствии был уничтожен самим Лопухиным). Первое опубликованное сочинение Лопухина - «Рассуждение о злоупотреблениях разума некоторыми новыми писателями...» (М., 1780). К 1782 Лопухин - член нескольких масонских лож и «Дружеского ученого общества» Н.И. Новикова. С 1784 управляющий ложи «Блистающей Звезды» и надзиратель для всех «русских братьев». Один из участников и руководителей «Типографической компании» Новикова. Среди его друзей - известные масоны A.M. Кутузов, О.А. Поздеев, князь Н.В. Репнин. В 1780-1790-е гг. издал оригинальные и переводные работы, разъясняющие масонские доктрины. Из сочинений Лопухина наиболее известны: «Некоторые черты о внутренней церкви, о едином пути истины и о различных путях заблуждения и гибели» (СПб., 1798, 1799 - на франц. яз.), «Катехизис истинных франк-масонов для употребления ищущих премудрости» (1790, на франц. яз.), «Духовный рыцарь, или Ищущий премудрости» (М., 1791; 2-е изд. под названием «Искатель премудрости, или Духовный рыцарь»). После ареста Новикова Лопухин подвергся в апреле 1792 допросу и обыску, но в отличие от других участников кружка был оставлен в Москве под наблюдением, дав слово дворянина, что прекратит масонскую деятельность. В 1792-1796 занимался литературным творчеством, опубликовал переводы псалмов «Подражание некоторым песням Давидовым» (М., 1794), а также свое единственное драматическое произведение «Торжество правосудия и добродетели, или Добрый судья» (М., 1794). После вступления на престол императора Павла I Лопухин в декабре 1796 был вызван в столицу, назначен статс-секретарем; через 47 дней уволен. В январе 1797 назначен в 5-й Московский департамент Сената. В том же году вместе с сенатором Спиридовым послан с ревизией в Казанскую, Вятскую и Оренбургскую губернии. По итогам ревизии добился наказания за злоупотребления вятского губернатора, большинства губернских чиновников. Издал «Выписку наставлений и приказаний, данных гг. сенаторами при осмотре Вятской губернии в марте 1800 г.». В 1801-1802 по приказу императора Александра I вместе с Ю.А. Нелединским-Мелецким осматривал Слободско-Украинскую губернию; благодаря вмешательству И.В. Лопухина было смягчено «бедственное» положение духоборов. В 1802-1805 был председателем Комиссии «для разбора споров и определения поместий в Крыму» (выезжал в Крым для рассмотрения споров между татарами и русскими помещиками по земельным вопросам). В 1806 наблюдал за порядком при формировании «земского войска» во Владимирской, Калужской, Рязанской и Тульской губерниях С 1807 - сенатор 8-го Московского департамента. В 1808-1809 под диктовку Лопухина были написаны «Записки о некоторых обстоятельствах жизни и службы сенатора И.В. Лопухина», широко распространявшиеся в списках. В августе 1812 Лопухин покинул Москву из-за вступления войск Наполеона, жил в подмосковном селе Савииское. В 1813 получил отпуск по состоянию здоровья, который неоднократно продлевал. Переехал в свое орловское поместье Воскресенское, женился на дочери московского купца М.Е. Никитиной. Издал сочинение «Нечто для размышления о молитве и сущности христианства» (Орел, 1814), в котором отстаивал идеал «внутреннего христианства» в противовес внешнему соблюдению христианских правил. Член Библейского общества (с 1814). Лопухин пользовался большой популярностью среди современников как пример честного и бескорыстного судьи, благотворителя и филантропа, человека, заботящегося не о себе, а о благе отечества. Имел и многих недоброжелателей, обвинявших его в лицемерии и скрытых пороках.

Использованы материалы книги: Сухарева О.В. Кто был кто в России от Петра I до Павла I, Москва, 2005.

Лопухин Иван Владимирович – русский философ, писатель. Из дворян. С 1775 служил в армии. С 1782 советник, затем председатель московской уголовной палаты. В нач. 1780-х гг. сблизился с масонским кружком Н.И. Новикова . В 1784 – глава ложи «Блистающая Звезда». В 1785 вынужден был уйти со службы из-за начавшихся преследований масонов правительством Екатерины II . Занялся литературной и филантропической деятельностью в рамках новиковского кружка. При Павле I – статс-секретарь, позже – тайный советник, переведен сенатором в Московский департамент. Выступал за смягчение приговоров по делам старообрядцев и сектантов. В 1812 вышел в отставку. Во 2-й пол. 70-х гг. Лопухин увлекся просветительской философией, особенно ценил и переводил Гольбаха , но уже в работе «Рассуждение о злоупотреблении разума некоторыми новыми писателями...» (1787) дал с религиозных позиций развернутую критику философии Просвещения и в дальнейшем критиковал рационализм, религиозный скептицизм просветителей, теории общественного договора и естественного права. Лозунгам Французской революции 1789 противопоставил внутреннюю свободу верующего человека. Под влиянием идей русских мистиков и мистических сочинений Бёме, Сен-Мартена, Арндта и др. стал убежденным масоном, приверженцем мистического христианства. В нравоучительном «Катехизисе истинных франк-масонов...» (1790) излагал религиозно-этические принципы масонства, главный из которых – необходимость нравственного самосовершенствования личности как взаимосвязанный процесс познания Бога и себя самого. Подробное описание масонского ритуала, а также изложение главных положений «популярного» и научного герметизма содержится в соч. «Искатель премудрости, или Духовный рыцарь» (1791). В основном его произведении «Некоторые черты о внутренней церкви...» (1789–98) рассмотрены ведущие идеи русского масонства. Истинный масон, в понимании Лопухина, тот, кто достигает возрождения во Христе через нравственное преображение, преодолевая в самом себе ветхого человека. Жизнь, построенная на христианских заповедях, при напряженной внутренней работе над собой ведет человека к Царству Божию, к мистическому слиянию с Богом, к созиданию церкви внутри себя. Философ подчеркивал свою верность православию, но, будучи приверженцем идеи внутренней церкви, воспринимал официальную религию как «внешнюю церковь», «внешнее богослужение». Лопухин – убежденный монархист, противник социального равенства. В работах «Изображение мечты равенства и буйной свободы с пагубными их плодами» (1794), «Благость и преимущество единоначалия» (1795), «Отрывки сочинения одного старинного судьи и его же Замечания на известную книгу Руссову «Du Contrat social»» (1809) обосновывал установленное Богом «естественное неравенство». Критикуя отдельные стороны государственной жизни, в целом Лопухин выступал за сохранение русской культурно-исторической традиции и не видел противоречия между личным масонством и принадлежностью к православию.

И.Ф. Худушина

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 451-452.

Лопухин Иван Владимирович (24.02(6.03). 1756. с. Воскресенское (Ретяжи), близ Кром Белгородской губ. - 22.06(4.07). 1816, там же) - видный представитель масонства. Родился в родовитой дворянской семье. С 1782 г. жил преимущественно в Москве, был советником, а затем и председателем Московской уголовной палаты. В это же время сближается с масонами Новиковым, Шварцем, И. П. Тургеневым , быстро становится мастером стула ложи «Латона», а в 1784 г. - главой ложи «Блистающая звезда». Лопухин участвовал в издании переводных масонских трудов. Наиболее известные из его собственных сочинений: «Нравоучительный катехизис истинных Франкмасонов» (написано под влиянием споров с митрополитом Московским Платонам), «Некоторые черты о внутренней церкви» (выдержало два издания в России и напечатано на фр. языке в Париже), «Искатель премудрости, пли Духовный рыцарь» (посвящено изложению герметической науки) и др.

Лопухин - один из первых русских мыслителей, получивших признание в странах Запада. О его сочинениях, в частности, с восторгом отзывался известный немецкий мистик К. Эккартсгаузен. В 1785 г. Лопухин вынужден уйти в отставку из-за связи с масонами, деятельность которых стала вызывать недовольство в придворных кругах, в 1792 г. подвергнут допросу но делу Новикова. После смерти Екатерины II Лопухин становится тайным советником и сенатором Московского департамента, решительно выступая против чрезмерно суровых приговоров но уголовным делам, например, в отношении раскольников и духоборов.

После Отечественной войны 1812 г. отошел от активной деятельности. По своим социально-политическим взглядам Лопухин - монархист, апологет крепостного права, сторонник принципа «естественного неравенства» и сословного деления общества как земной проекции духовно-божественной иерархии. Резко выступил против идейных принципов и политической практики Французской революции 1789 г., решительно осуждая деятельность тех политизированных течений европейского масонства, которые ее подготавливали. Своеобразие религиозно-философских взглядов Лопухина состояло в том, что его приверженность масонству не мешала подчеркнутой ориентации на православное христианство.

Из православия русский розенкрейцер заимствовал некоторые «разумные и живые» элементы церковной обрядности, привнося их в масонские ритуалы. Претензия «вольных каменщиков» на обладание подлинной эзотерической традицией и просветительской практикой не должна, по мнению Лопухина, означал отказ от культурно-национальной самобытности России, и прежде всего от ее веры. Однако и православие оставалось для Лопухина всего лишь «внешней церковью», равно как и историческое христианство в целом. «Какая обязанность истинного франкмасона в рассуждении внешнего богослужения? - Почитая его установления и обряды, должен он прилежно ими пользоваться как средством для внутреннего» (Записки сенатора И. В. Лопухина. С. 33 ).

Опираясь как на святоотечественную традицию, так и на идеи неортодоксальных мистиков Я. Бёме , Л. К. Сен-Мартена и других, Лопухин обосновывал необходимость эзотерического (мистического) углубления христианства. «Плотяной» (плотский) человек не должен ограничиваться частичным привнесением в свою жизнь христианских добродетелей, полагал Лопухин. В «доследовании Христу» он может радикально изменить свою «натуру», телесно и духовно переродиться в «обновленном Эдеме»; этот нравственный подвиг истинного христианина означает преодоление фундаментального дуализма падшего человека, безграничное расширение его познавательных возможностей и сил в творении добра. С помощью масонского искусства духовное самостроительство в конечном счете приводит человека к мистическому слиянию с Богом, он оказывается способен «центрально слиться с высшим солнцем чистого света». В отличие от христианской ортодоксии Лопухин видит свою заслугу в более конкретном знании этапов данного процесса.

А. И. Болдырев

Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков. – М., 2014, с. 343-344.

Сочинения: Масонские труды Лопухина. М., 1790; Рассуждение о злоупотреблении разума... М., 1780; Излияние сердца... М., 1794; Нечто для размышления о молитве и сущности христианства. Орел, 1814; Записки сенатора // В. Лопухина. М., 1990.

Литература: Болдырев А. И. Проблема человека в русской философии XVIII в. М., 1986; Пиксанов Н. К. И. В. Лопухин // Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. Т. 1 .С. 227-255; Аржанухин С. В. Философские взгляды русскою масонства. Екатеринбург, 1995.

Лопухин Иван Владимирович (24.II.1756 - 22.VI.1816) - русский государственный деятель, публицист. Из дворян Орловской губернии. С начала 80-х годов 18 века сблизился с московскими масонами и вступил в орден розенкрейцеров (см. Масонство). В 1783 году масонское "Дружеское общество" открыло две типографии в Москве, одну на имя Н. И. Новикова, другую на имя Лопухина. В 1783-1792 годы Лопухин был одним из главных деятелей Типографической компании, а в связи с разгромом ее подвергся преследованиям. Сочинения Лопухина заняли большое место в русской масонско-мистической литературе. По общественно-политические воззрениям Лопухин был монархистом, противником революции, апологетом крепостничества. Как сенатор и ревизор отстаивал гуманные решения, смягчал суровые приговоры. Оставил "Записки..." (1860).

С. С. Дмитриев. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965.

Литература: Суровцев А. Г., И. В. Лопухин. Его масон. и гос. деятельность, СПБ, 1901; Пиксанов Н. К.. И. В. Лопухин, в кн.: Масонство в его прошлом и настоящем, т. 1, М., 1914; Герцен А. И., "Записки" И. В. Лопухина, Собр. соч., т. 14, М., 1958; Плимак Е. Г., Масонская реакция против материализма в России, "ВФ", 1957, No 2.