С т аленький цветочек. Урок внеклассного чтения по сказке С.Т. Аксакова "Аленький цветочек" (5-й класс). История создания сказки «Аленький цветочек»

Ганс Христиан Андерсен

Хольгер Датчанин

Есть в Дании старинный замок Кронборг; он стоит на самом берегу Эресунна, и мимо него ежедневно проходят сотни кораблей: и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют старый замок пушечными выстрелами: бум! Из замка тоже отвечают: бум! Это пушки говорят: «Здравия желаем!» – «Спасибо!» Зимой корабли не ходят, море замерзает вплоть до самого шведского берега, и устанавливается настоящая дорога. По ней развеваются датские и шведские флаги, и шведы с датчанами тоже говорят друг другу: «Здравия желаем!» и «Спасибо!» – но уже не пушечными выстрелами, а просто пожимая друг другу руки, и ходят друг к другу за булками и кренделями – чужая еда всегда ведь слаще! Но лучше всего здесь. Это всё-таки старинный Кронборг. В его глубоком, мрачном подземелье, куда никто не заглядывает, сидит Хольгер Датчанин. Он весь закован в железо и сталь и подпирает голову могучими руками. Длинная борода его крепко приросла к мраморной доске стола. Он спит и видит во сне всё, что делается в Дании. Каждый сочельник является к нему ангел Господень и говорит, что всё виденное им во сне – правда и что он ещё может пока спать спокойно: Дании не угрожает никакая серьёзная опасность. А настань эта грозная минута – старый Хольгер Датчанин воспрянет, и мраморная доска стола треснет, когда он потянет свою бороду. Он выйдет на волю и так ударит мечом, что гром раздастся по всему свету.

Так рассказывал старый дед своему маленькому внуку, и мальчик знал, что все это правда, – рассказывал ведь дедушка. Старик же, рассказывая, вырезывал из дерева большую фигуру самого Хольгера Датчанина. Старый дед занимался вырезыванием фигур для украшения кораблей соответственно их названиям. Теперь вот он вырезал Хольгера Датчанина; герой с длинною седою бородой стоял так прямо и гордо, держа в одной руке меч, а другою опираясь на датский герб. Много ещё рассказал старый дед о других замечательных мужах и жёнах Дании, и под конец внуку стало казаться, будто и он знает теперь не меньше самого Хольгера Датчанина, который ведь видел всё это только во сне. Головка мальчика была переполнена всеми этими рассказами, и, улегшись в постель, он крепко прижал свой подбородок к перине, вообразив, что это у него борода, которая крепко приросла к постели.

А старый дед всё ещё сидел за своею работой, вырезывая последнюю часть фигуры – датский герб. Наконец работа была кончена, он взглянул на неё и стал припоминать всё, что когда-то читал, слышал и сейчас сам рассказывал внуку; потом тряхнул головой, снял и протёр очки, опять надел их и промолвил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Кронборг – замок в Дании, рядом с городом Эльсинор на северо-восточной оконечности острова Зеландия.

Ожье Датчанин (Хольгер Датчанин, Ожье Арденнский) – один из героев французских эпических сказаний, народный герой Дании.

Герб Дании – один из главных государственных символов Дании.

ЛЕГЕНДЫ ЗАМКА КРОНОБОРГ

Одной из легенд живущей в замке является история о Хольгере Датчанине...

Согласно этой легенде, Хольгер Датчанин - это богатырь, который дремлет в сумерках подземелья замка и видит сны о том, что происходит сейчас в Дании...

Когда ему приснится, что его стране угрожает опасность, богатырь проснется и встанет на защиту Дании.

Эта история вдохновила Ганса Христиана Андерсена на создание

волшебной сказки о богатыре.

Другой легендой, формирующей образ Кронборга для иностранцев, является поэма Шекспира о судьбе Гамлета, принца Датского.

Именно в Кронборг (хотя и названный Эльсинором) поселил поэт своего мятущегося принца...

(этот пост состоит из 2-х частей - "Хольгер Датчанин" и "Замок принца датского")

Хольгер Датчанин

"Есть в Дании старинный замок - Кронборг; лежит он на самом берегу Зунда...

и мимо него ежедневно проходят сотни кораблей: и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют старый замок пушечными выстрелами: бум! Из замка тоже отвечают: бум! Это пушки говорят: <Здравия желаем!> - <Спасибо!>

Зимой корабли не ходят, море замерзает вплоть до самого шведского берега, и устанавливается настоящая дорога. По ней развеваются датские и шведские флаги, и шведы с датчанами тоже говорят друг другу: <Здравия желаем!> и <Спасибо!>, но уже не пушечными выстрелами, а просто, дружески пожимая друг другу руки, и одни посылают на берег к другим за булками и кренделями, ведь чужая еда всегда слаще!

Но лучше всего здесь все-таки старинный Кронборг.

В его глубоком, мрачном подземелье, куда никто не заглядывает, сидит Гольгер-Данске. Он весь закован в железо и сталь и подпирает голову могучими руками. Длинная борода его крепко приросла к мраморной доске стола. Он спит и видит во сне все, что делается в Дании. Каждый сочельник является к нему ангел Господен и говорит, что все виденное им во сне - правда и что он еще может пока спать спокойно: Дании не угрожает никакая серьезная опасность. А настань эта грозная минута - старый Гольгер-Данске воспрянет, так что мраморная доска стола треснет, когда он потянет свою бороду. Он выйдет на волю и так ударит мечом, что гром раздастся по всему свету."

Образ Ожье Датчанина (королевича Хольгера Данске) связывают с реальной исторической фигурой - сыном датского короля Готфрида, правившего в период с 804 по 810 гг., Ауткариусом.

Битва Ожье с рыцарем сарацином на Тибре, илл. 1405 года Фреска, изображающая королевича Хольгера Данске, 14 век

"Ожье Датчанин сроду не был трусом

Вовеки мир бойца не ведал лучше"

("Песнь о Роланде")

" Он выйдет на волю и так ударит мечем, что гром раздастся по всему свету.

Так рассказывал старый дед своему маленькому внуку, и мальчик знал, что все это правда, ведь рассказывал сам дедушка. Старик же, рассказывая, вырезывал из дерева большую фигуру самого Гольгера-Данске. Старый дед занимался вырезыванием фигур для украшения кораблей соответственно их названиям. Теперь вот он вырезал Гольгера-Данске: герой с длинною седою бородой стоял так прямо и гордо, держа в одной руке меч, а другою опираясь на датский герб.

Много еще рассказывал старый дед о других замечательных мужах и женах Дании

Много еще рассказал старый дед о других зам и под конец внуку стало казаться, будто и он знает теперь не меньше самого Гольгера-Данске, который видел все это только во сне. Головка мальчика была переполнена всеми этими рассказами, и, улегшись в постель, он крепко прижал свой подбородок к подушке, вообразив, что это у него борода, которая крепко приросла к постели.

А старый дед все еще сидел за своею работой, вырезывая последнюю часть фигуры - датский герб. Наконец работа была кончена,

он взглянул на нее и стал припоминать все, что когда-то читал, слышал и сейчас сам рассказывал внуку; потом тряхнул головой, снял и протер очки, опять надел их и промолвил:

Да, в мое время Гольгер-Данске, пожалуй, и не придет, но мальчуган, может быть, увидит его и будет биться с ним рядом, когда дело дойдет до серьезного!

Тут дедушка опять кивнул головой, не сводя глаз с фигуры: чем больше он смотрел на своего Гольгера-Данске, тем яснее видел, что работа ему очень удалась. Ему стало даже казаться, что фигура вдруг покрылась красками, броня заблестела, сердца на датском гербе стали больше и заалели, а львы с золотыми коронами на головах запрыгали.

Да, у нас, датчан, лучший герб в мире! - сказал старик. - Львы - эмблема силы, а сердца - кротости и любви!

Он взглянул на крайнего льва, и ему вспомнился Кнуд Великий, который приковал к датскому трону великую Англию; взглянул на другого - вспомнился Вальдемар, который вновь собрал Данию и покорил вендов; взглянул на третьего - вспомнилась Маргарита, объединившая Данию, Швецию и Норвегию. И алые сердца на гербе вдруг стали еще ярче, каждое обратилось под конец в движущееся пламя, и мысль старика последовала за каждым.

Первое пламя привело его в узкую мрачную темницу, где сидела прекрасная пленница - дочь Кристиана Четвертого, Элеонора Ульфельдт (Любимая дочь короля Кристиана IV; была замужем за одним из первых сановников государства - Корфицем Ульфельдтом. В царствование брата Элеоноры, Фредерика III, Корфиц был обвинен в государственной измене и приговорен к смертной казни, но успел бежать за границу. За это пришлось поплатиться его невинной жене; ее заключили в темницу, где она и провела 22 года, пока не умерла ненавидевшая ее невестка, супруга короля София-Амалия. - Примеч. перев.); пламя расцвело на ее груди розой и слилось с сердцем этой лучшей, благороднейшей дочери.

Да, это сердце из датского герба! - проговорил старик.

И его мысли понеслись за пламенем второго сердца. Оно привело его к морю. Пушки палили, корабли исчезали в облаках дыма, и пламя обвило, как орденскою лентой, грудь адмирала Витфельда, который ради спасения датского флота взорвал себя и свой корабль.

Третье пламя привело его к жалким хижинам Гренландии. Там проповедовал любовь и словом и делом миссионер Ганс Эгеде; пламя превратилось в звезду на его груди, в которой билось еще одно сердце из датского герба.

И мысли старика забежали вперед четвертого пламени - он знал, куда оно приведет. В жалкой хижине бедной крестьянки стоял Фредерик Шестой и чертил мелом на балке свое имя; пламя заколебалось на его груди, слилось с его сердцем. В крестьянской хижине его сердце стало одним из сердец датского герба. И старый дед отер глаза: он лично знал этого доброго короля Фредерика, с серебристыми седыми волосами и честными голубыми глазами, и служил ему. Старик скрестил руки и задумался, молча глядя перед собою. Тут подошла к нему невестка и сказала, что уже поздно - пора ему отдохнуть, да и ужин на столе.

Но что за прелесть у тебя вышла, дедушка! - сказала она. - Гольгер-Данске и весь наш герб! Право, я как будто где-то видела это лицо!

Нет, ты-то не видела! - ответил старый дед. - А вот я видел - по памяти и вырезал его.

Это было, когда англичане стояли у нас на рейде, второго апреля 1801 г., и когда мы все опять почувствовали себя прежними молодцами датчанами! Я был на <Дании>, в эскадре Стена Билля, и рядом со мною стоял матрос. Право, ядра словно боялись его! Он весело распевал старинные песни, без устали заряжал орудия и стрелял. Нет, что там ни говори - это был не простой смертный! Я еще вижу перед собою его лицо, но откуда он был, куда девался потом - никто не знал. Мне часто приходило в голову, что это был сам старик Гольгер-Данске, который приплыл к нам из Кронборга и помог в час опасности. Вот я и вырезал его изображение.

Фигура бросала огромную тень на стены и даже на потолок; казалось, что за нею стоял живой Гольгер-Данске. Тень шевелилась, но это могло быть и оттого, что свеча горела не совсем ровно. Невестка поцеловала старика и повела его к большому креслу; старик сел за стол, сели и невестка с мужем - сыном старика и отцом мальчугана, который был уже в постели.

Дед и за ужином говорил о датских львах и сердцах, о силе и кротости, объясняя, что есть и другая сила, кроме той, что опирается на меч. При этом он указал на полку, где лежали старые книги, между прочим все комедии Хольберга (Хольберг (1685-1754) - гениальный датский писатель, <отец датской литературы>. - Примеч. перев.). Как видно, ими тут зачитывались, ведь они такие забавные, а выведенные в них лица и типы давней старины кажутся живыми и до сих пор.

Вот он тоже умел наносить удары! - сказал дедушка. - Он старался обрубать все уродливости и угловатости людские. - Затем старик кивнул на зеркало, за которое был заткнут календарь, и сказал: - Тихо Браге (Знаменитый датский астроном (1546-1601). - Примеч. перев.) тоже владел мечом, но он употреблял его не для того, чтобы проливать кровь, а чтобы проложить верную дорогу между звездами небесными!.. А Торвальдсен, сын такого же простого резчика, как я, Торвальдсен, которого мы видели сами, седой, широкоплечий старец, чье имя известно всему свету! Вот он владел резцом, умел рубить, а я только строгаю! Да, Гольгер-Данске является в различных видах, и слава Дании гремит по всему свету!

Выпьем же за здоровье Бертеля! (Имя Торвальдсена, славного датского скульптора (1770-1844). - Примеч. перев.)

А мальчуган в это время так ясно видел во сне старинный Кронборг, подземелье и самого Гольгера-Данске, сидящего с приросшею к столу бородою. Он спит и видит во сне все, что совершается в Дании, видит и то, что делается в бедной комнатке резчика, слышит все, что там говорится, и кивает во сне головой:

Да, только помните обо мне, датчане! Только помните обо мне! Я явлюсь в час опасности!

А над Кронборгом сияет ясный день; ветер доносит с соседней земли звуки охотничьих рогов; мимо плывут корабли и здороваются: бум! бум! И из Кронборга отвечают: бум! бум! Но Гольгер-Данске не просыпается, как громко ни палят пушки: это ведь только <Здравия желаем!> и <Спасибо!>

Не такая должна пойти пальба, чтобы разбудить его, но тогда уж он пробудится непременно - Гольгер-Данске еще силен!"

Г.-Х. АНДЕРСЕН

Настоящий замок, мощный и величественный, полный легенд и призраков, словно воплотивший все могущество и красоту датской души, Кронборг огромным кораблем рассекает волны времени. И побывать там означает прикоснуться к вечности.

Хольгер Датчанин

Дания : Хельсингёр

Хольгер Датчанин стал сказочным героем задолго до Андерсена – причем самое интересное, что даже не стараниями датчан. Он многократно фигурирует во французской средневековой романтической литературе (впервые в «Песни о Роланде») как вассал и соратник императора Карла Великого. Французы называют его на свой манер Ожье, но с обязательным добавлением «Датчанин», ведь по одной из версий он был сыном датского короля Гудфреда – того самого, что построил Даневирке (Dannevirke) – «Великую ютландскую стену», призванную оборонять Данию от вторжений с юга.

Впрочем, давайте по порядку.

Как принц датский стал королем под горой

Начинается легендарная история Ожье Датчанина там же, где и заканчивается, – в подземелье. Дело в том, что Гудфред, отец Ожье, все свое правление посвятил борьбе против империи франков. Став королем, он первым делом начал готовить вторжение в Саксонию, на что Карл Великий решил ответить симметрично: Ожье, состоявший на тот момент у императора на службе, как сын потенциального агрессора был взят в заложники и посажен в темницу. Это немного охладило пыл Гудфреда, и конфликт временно угас.

https://goo.gl/xdx0LJ

Отсканируйте QR-код, чтобы открыть электронную карту

Долго сидеть в темнице, однако, Ожье не пришлось: Карл Великий как раз в то время готовил поход против сарацин, и разбрасываться крепкими воинами было негоже. Незадолго до выступления Ожье заводит роман с дочерью тюремщика и приживает с ней бастарда, после чего со спокойной совестью уходит в поход и совершает там множество ратных подвигов, за что получает от Карла полное прощение (как будто он чем-то провинился). За двадцать лет, проведенные Ожье в походе, его сын успевает вырасти и стать пажом при дворе. Впоследствии из этого выходит некрасивая история: сын Карла Великого предлагает ему сыграть в шахматы, но с треском продувает и, вспылив от обиды, проламывает ему череп шахматной доской (привет «Джентльменам удачи»). Ожье требует от Карла справедливости по принципу «кровь за кровь», но вместо нее напрашивается на изгнание. Ничего не поделаешь: что позволено Юпитеру, не позволено быку.

Изгнанный Ожье в конце концов находит приют у лангобардов, а когда в их земли вторгаются войска Карла Великого, из чувства мести возглавляет сопротивление. Изрядно потрепав захватчиков, сопротивленцы все же терпят поражение, и Ожье снова оказывается у Карла в темнице. И тут, откуда ни возьмись, появляются сарацины, прознавшие, что их заклятый враг Ожье Датчанин теперь в лютой немилости, а значит, бояться больше нечего и можно спокойно идти бить франков. Карл понимает, что без Ожье ему сарацин не одолеть, и выпускает узника на свободу. Верный своему долгу (у вас глаз не дергается еще?), Ожье соглашается встать во главе войска и вновь разбивает сарацин, за что получает еще одно, теперь уже полнейшее, прощение, несметные богатства и английскую принцессу в жены.

Вроде бы похоже на счастливый конец, но в более поздних источниках история получает совсем уж фантастическое продолжение в виде путешествия Ожье на Авалон и дружбы с королем Артуром. Именно это в результате и переводит его из разряда исторических лиц в статус мистического «короля под горой», из-за которого весь сыр-бор. Но не может же быть так, чтобы у всех был свой «король под горой» (вспоминаем нашего Илюшу), а у датчан не было?

Естественно, история такого великого соотечественника не могла пройти мимо датских патриотов. В XVI веке французские предания про Ожье Датчанина переводят на датский язык, а в процессе как бы невзначай оказывается (см. известный анекдот про Рабиновича), что не Ожье, а Хольгер, не королевич, а король, не бился с сарацинами для Карла, а защищал свою страну от врагов, и не уплыл на Авалон, а отправился домой с миром. И уже на родине, устав в пути, присел отдохнуть где-то в пещере да там как был, в доспехах и с мечом, так и уснул вечным сном. И будет спать до тех пор, пока Дании снова не будет угрожать смертельная опасность – а если такой момент, не дай бог, настанет, то он проснется, перевернется, и тут уж врагам несдобровать.

Легенда эта всем понравилась и с тех пор многократно всплывала в датской литературе и драматургии (см., например, историю с оперой «Хольгер Датчанин» в главе про «Обрывок жемчужной нити»). Единственное, что в большинстве случаев оставалось за кадром, – это где именно великий воин спит. Впрочем, об этом чуть позже, а пока поговорим о тех, кому от него уже успело перепасть.

Хольгер Датчанин против адмирала Нельсона

Не будь Андерсен самим собой, он бы, возможно, просто художественно пересказал сюжеты легенд о Хольгере Датчанине да на том бы и успокоился. Однако маэстро пошел другим путем, который подсказало ему событие, произошедшее незадолго до его рождения и получившее название Копенгагенского сражения.

В то время – на рубеже XVIII–XIX веков – в Европе вовсю бушевали войны: Франция отрабатывала хорошо знакомую нам концепцию «экспорта революции». Изначально Россия входила во Вторую антифранцузскую коалицию, но после ряда обидных разногласий откололась от нее и начала искать новых союзников в борьбе против старых. На эту роль хорошо подходили нейтральные страны, имевшие зуб на англичан за то, что те задерживали и обыскивали их торговые суда на предмет грузов для Франции. Так появилась Вторая лига вооруженного нейтралитета, куда, кроме России, вошли Пруссия, Швеция и Дания.

Англичане восприняли Лигу как угрозу для своих интересов: во-первых, она ослабляла экономическую блокаду Франции, а во-вторых, могла поставить под удар поставки английскому флоту корабельного леса из Скандинавии. В результате в начале 1801 года англичане отправили к берегам Дании полсотни кораблей под командованием адмирала Паркера и вице-адмирала Нельсона (да-да, того самого) с задачей добиться выхода Дании из Лиги «путем дружественных переговоров или военного вмешательства», а затем атаковать отряд русского флота в Ревеле (нынешнем Таллине), пока не вскрылся лед и у противника отсутствовала возможность выслать подкрепление из Кронштадта.

«Дружественные переговоры» в английском стиле, как вы догадываетесь, не задались. Более того, пока англичане ждали ответа на свой ультиматум, датчане успели основательно подготовиться к обороне. В этом им помогла и сама природа: пролив Эресунн (Øresund) изобилует отмелями, а ни достоверных карт глубин, ни местных лоцманов у англичан не было – в результате три их судна сели на мель еще до начала сражения, и тяжелые корабли с глубокой осадкой пришлось вообще оставить за пределами поля морского боя. Пересмотрев тактику и проведя тщательную рекогносцировку, утром 2 апреля (кстати, в день рождения Андерсена) англичане наконец атаковали. Оборонялись датчане яростно. В ходе пятичасовой перестрелки обе стороны понесли серьезные потери; некоторые историки даже полагают, что англичане могли бы и проиграть сражение, дойди дело до введения в бой резервов. Однако те не пригодились: заключив перемирие на сутки, стороны вступили в переговоры, в самый разгар которых пришло известие из Санкт-Петербурга об убийстве Павла I. Это, в свою очередь, означало скорый конец Лиги и развязывало датчанам руки, так что уже через неделю было подписано мирное соглашение. Англичане, спалив большую часть захваченных датских кораблей, убрались восвояси, начались переговоры о расторжении Лиги, а русский отряд ушел из Ревеля под защиту кронштадтских фортов. Впрочем, англичане еще вернутся через шесть лет, и все будет гораздо грустнее – но об этом в главе про «Маленького Тука».

Поражение «по очкам» в противостоянии с английским флотом вполне можно было считать крупным военным достижением (считается, что Копенгагенское сражение далось англичанам даже труднее, чем Трафальгарское). Датчане очень гордились, что дали прикурить самому Нельсону, и тут как бы сам собой напрашивался мистический подтекст: раз утерся столь грозный противник, значит, с нами сила – не иначе как сам Хольгер Датчанин помогает. Эту-то тему и подхватывает Андерсен: персонаж его сказки – дедушка, служивший во время Копенгагенского сражения на линейном корабле «Дания», рассказывает о неизвестном матросе, который бился с ним плечом к плечу, распевая старинные песни, и был якобы неуязвим. Старик подозревает, что это и был Хольгер Датчанин, очнувшийся ото сна и пришедший им на помощь. Откуда он пришел? Давайте-ка разберемся.

Романтика против фактов

По одному из предположений, «та самая» гора, где заснул по дороге домой Хольгер Датчанин, располагается где-то в районе Хауреберга (Havrebjerg), что неподалеку от Слагельсе (Slagelse). С одной стороны, это было бы логично, потому что это как раз на пути в столицу, а с другой – не очень, поскольку в окрестностях Хауреберга нет никаких гор.

Неизвестный автор другой, более «ванильной» версии, вероятно, рассудил, что легендарному королю не пристало спать вечным сном где попало, в какой-то грязной пещере. Гораздо лучше для этого подошло бы подземелье какого-нибудь величественного старинного замка. Вот, например, Кронборг (Kronborg), Илл. 1 что под Хельсингёром (Helsingør), Илл. 2 – прекрасный вариант: замок древний, прославленный, к тому же всего в сорока километрах от Копенгагена (если вдруг что, то и доплыть недалеко).

Обе эти версии были представлены в сборнике датских народных преданий Юста Маттиаса Тиле, вышедшем за два года до «Хольгера Датчанина», – и угадайте, какую из них выбрал Андерсен.

Илл. 1

Замок Кронборг

Илл. 2

Хельсингёр

Тут нужно еще заметить, что он был знаком и со Слагельсе, и с Хельсингёром не понаслышке. Так уж заведено, что тот, кто хочет стать поэтом, должен уметь не только тонко чувствовать, но и грамотно писать. В юные годы Андерсен пытался было игнорировать подобные мелочи на пути к мечте, но, к счастью, старшие товарищи и покровители быстро смекнули, что так дело не пойдет, и отправили начинающего автора подучиться в гимназию – и, что символично, как раз сначала в Слагельсе, а потом в Хельсингёр. В Хельсингёре состоялось знакомство Андерсена с Кронборгом, затем вышел сборник Тиле – таким образом, на момент созревания идеи «Хольгера Датчанина» все декорации для него уже были готовы.

Однако при всей романтичности данной версии заснуть в Кронборге исторический Хольгер Датчанин не мог – хотя бы потому, что в его времена на этом месте не было никакого замка. Только через шестьсот с лишним лет после событий, описанных в «Песни о Роланде», королю Эрику Померанскому пришла в голову отличная бизнес-идея: поставить по крепости на противоположных берегах пролива Эресунн (он же, на немецкий манер, просто Зунд) в самой узкой его части и сделать пролегающие через него морские торговые пути платными. Так появилась «зундская пошлина», а гарантом ее получения стали крепости Кернен (Kernen) на восточном берегу, в Хельсингборге (Helsingborg), и Кроген (Krogen) на западном, в Хельсингёре; последняя как раз и была «бабушкой» Кронборга. Пошлина эта, кстати, просуществовала аж до 1857 года, то есть на момент написания «Хольгера Датчанина» (1845) она еще взималась. А значит, пушечные сигналы, Илл. 3 которыми андерсеновский Кронборг обменивается с проходящими мимо кораблями, следует читать не как «Здравия желаем!» и «Спасибо!», а как «Деньги на бочку!» и «Слышу, не глухой».

Илл. 3

Береговые батареи Кронборга, обращенные к проливу

Есть в Дании старинный замок – Кронборг; лежит он на самом берегу Зунда, и мимо него ежедневно проходят сотни кораблей: и английские, и русские, и прусские. Все они приветствуют старый замок пушечными выстрелами: бум! Из замка тоже отвечают: бум! Это пушки говорят: «Здравия желаем!» – «Спасибо!»

Как говорят французы, самые умные речи исходят из желудка. По мере развития военных технологий крепость Кроген постепенно перестала быть весомым аргументом в деле сбора зундской пошлины – требовалась модернизация. Затеяли ее в XVI веке: начали с добавления бастионов по углам крепостной стены, а потом, видно, уже не смогли остановиться и перестроили вообще всю крепость в ренессансный замок – его-то и назвали Кронборгом. А поскольку использовать его планировалось еще и как королевскую резиденцию (и он даже успел побыть ею какое-то время), то в проект, помимо оборонительных сооружений, включили также палаты для короля, королевы и фрейлин, бальный зал, часовню и площадку для театрализованных представлений (правивший тогда Фредерик II был большим поклонником театра). Ну а дальше, естественно, все было как в анекдоте про «а теперь попробуем со всем этим взлететь».

Неприятности начались уже менее чем через пятьдесят лет: в 1629 году в результате неосторожного обращения с огнем замок полностью сгорел. Восстановление одного только экстерьера заняло десять лет, а вскоре после этого, в 1658 году, разразилась очередная датско-шведская война, так что интерьер не особо и понадобился. Шведы подошли тогда вплотную к Копенгагену и, опасаясь вмешательства голландского флота, решили перекрыть Эресунн, для чего захватили сначала Хельсингборг, затем Хельсингёр и взяли штурмом Кронборг. Когда же выяснилось, что затея себя не оправдала – голландцы все-таки прорвались, – захватчики оставили замок, но в качестве клока шерсти с паршивой овцы прихватили с собой оттуда все восстановленные к тому времени детали интерьера, которые смогли унести, включая потолочную роспись.

Датчане сочли это намеком и вторично модернизировали фортификации замка, добавив внешние оборонительные валы и кронверк, Илл. 4 что сделало Кронборг самой на тот момент неприступной крепостью в Европе. С тех пор, как и следовало ожидать, в войнах он больше не участвовал (хочешь рассмешить Бога – запланируй что-нибудь). Королевская фамилия тоже утратила к замку всякий интерес, и он был всецело отдан под юрисдикцию военных, а какое-то время даже выполнял по совместительству функцию тюрьмы – именно таким его и застал Андерсен. (В этой тюрьме, кстати, отбывал наказание еще один из его героев – но об этом в главе про «Предков птичницы Греты».)

Вот так и выходит, что Хольгер Датчанин с Кронборгом хоть оба и из глубины веков, а все же совсем не ровесники.

Илл. 4

Фортификации Кронборга со стороны Хельсингёра

Однако оказаться в казематах Кронборга Хольгер Датчанин теоретически мог – если вспомнить о его пребывании на Авалоне. На этом острове, как известно, время замедляет свой бег, так что, проведя там по ощущениям какую-нибудь неделю, можно вернуться на грешную землю спустя несколько веков. Такая трактовка, кстати, присутствует в одной из легенд – там, правда, Хольгер Датчанин переносится вперед всего на двести лет, а по-хорошему надо бы на шестьсот. Впрочем, сказочное ли это дело – точность! Поселивший Хольгера Датчанина в Кронборге здраво рассудил, что логика и факты бессильны перед лицом романтики. Тем более когда последняя получает мощное подкрепление в виде сказки почтенного господина Андерсена, а затем еще и материальное свидетельство – статую Хольгера Датчанина. Ее бронзовый оригинал был изготовлен в 1907 году по заказу одной гостиницы; скульптура вышла такой удачной, что ее гипсовую пресс-форму решили поставить в кронборгских казематах (что любопытно – рядом с гарнизонной пивоварней). Впоследствии ее заменили бетонной копией, которая стоит там и по сей день, так что каждый побывавший в подземельях замка может подтвердить, что видел спящего защитника Дании собственными глазами. Пойдемте-ка тоже посмотрим.

Один замок на двоих

Казематы Кронборга колоритны даже сами по себе, а уж для такого персонажа, как Хольгер Датчанин, окружения лучше и не придумаешь. Освещения там почти нет (едва хватает, чтобы отличить стену от прохода), поэтому, прежде чем наткнуться на статую, некоторое время бродишь впотьмах – ровно столько, чтобы почувствовать, что почти заблудился. И тут наталкиваешься на него Илл. 5 – настолько убедительного, что так и хочется сказать: верю. Поза, выражение лица, детали, пропорции, а главное – подсветка: мягкая, холодная (под стать микроклимату подземелья), она медленно пульсирует, то разгораясь, то угасая, как бы в такт дыханию спящего. Если повезет войти в зал между «выдохом» и «вдохом», громадная фигура прямо на глазах проявится из темноты. Впечатляющее зрелище.

Чтобы спуститься в казематы к Хольгеру Датчанину, нужно купить билет – а он действует на всей территории замка. И тут наконец смиряешься с тем, что в Кронборге андерсеновскому герою приходится потесниться рядом с еще одной литературной знаменитостью – Гамлетом (ведь шекспировский Эльсинор – это на самом деле Хельсингёр, только в англоязычной адаптации названия). Два датских принца делят между собой замок хоть и не совсем по справедливости, но вполне естественно: Хольгера трудно представить себе в покоях, а Гамлета – в подземельях. Кстати, у Андерсена в «Хольгере Датчанине» о Гамлете ни слова, что и логично: не восхвалять же английскую литературу там, где только что отбивался от английского флота. Зато кронборгский аудиогид как раз «заточен» под Шекспира, так что хотите совместить реальности – смело вверяйте себя голосу в наушниках.

Илл. 5

В подземельях замка Кронборг

В его глубоком, мрачном подземелье, куда никто не заглядывает, сидит Хольгер Датчанин.

Он весь закован в железо и сталь и подпирает голову могучими руками. Длинная борода его крепко приросла к мраморной доске стола.

Он спит и видит во сне все, что делается в Дании.

Несмотря на ничуть не меньшее количество нестыковок, чем в истории с Хольгером Датчанином, а также на чудовищно несуразные скульптуры Гамлета и Офелии на привокзальной площади Хельсингёра, Кронборг как замок Гамлета воспринимается очень органично. Возможно, именно поэтому впечатления от подземной и надземной части замка совершенно не пересекаются: там своя органичность, тут – своя. Входя в очередной зал, всякий раз ловишь себя на мысли: «Хм, а не здесь ли…» Даже настроение Гамлета становится понятнее (особенно если представлять его в исполнении Смоктуновского): серо, ветрено, промозгло, – как уроженец колыбели трех революций готов подтвердить, что в таком климате черт знает до чего можно додуматься. Отсюда, кстати, и обилие во внутреннем убранстве замка гобеленов, один из которых сослужил дурную службу Полонию. Болтают, кстати, что портрет короля на каком-то гобелене выткан так, что кажется, будто он следит глазами за проходящими мимо туристами, но я специально по нескольку раз ходил туда-сюда – врут, конечно. Королям, даже вытканным на гобеленах, как и в жизни, совершенно не до нас.

Персональный Хольгер

Единственное место в Кронборге, где четко разделенные миры двух принцев сливаются в пеструю какофонию, – это выход из замка, традиционно организованный через сувенирный магазин. Волей-неволей вспоминаешь лавку Йогурта из «Космических яиц» Мэла Брукса – бесконечное множество безделушек на любой, даже самый извращенный вкус (чего стоят одни магнитики на холодильник в виде конструктора средневековых литературных ругательств). Обычно такие места минуешь наспех и зажмурившись, так как обилие мишуры смазывает все впечатление. Но я в этот раз не успел: прямо на меня смотрела маленькая копия той самой скульптуры Хольгера Датчанина – металлическая, литая, блестящая, тяжелая, филигранная. Знаете, бывают такие вещи, которые берешь в руки и сразу понимаешь – мое. Интересно, у нас в Муроме делают аналогичные?

Вообще, наверное, будь я датским мальчишкой, мне было бы очень хорошо от мысли, что где-то есть большой дядя Хольгер Датчанин, который в случае чего придет и всем накостыляет. Даже если он сказочный и костылять все равно придется самому. Потому что когда ты не один, то уже не боишься.

Под королем Дании подразумевается Готфрид (англ. Godfred или Gudfred , нем. Göttrick , датск. Gøtrik или Gudrød , лат. Godofredus ), правивший в период с 804 по 810 годы .

Известно, что Ауткар (Аутхар) был мятежным маркграфом Карла Великого, некоторое время служившим Пипину Короткому , а затем и его сыну Карломану (младшему брату Карла Великого). После смерти Карломана в 771 году и захвата его земель Карлом, Ауткар был одним из сопровождающих его вдовы Гербергы и сына Пипина ко двору лангобардского короля Дезидерия .

В хрониках (в частности, Лоббские анналы ) имя Аутхар трансформируется через связку Ауткар→Отгар→Откер в Оггер. А позднее из Огера в Ожье .

Французская литература

Согласно легендам, Ожье Датчанин являлся пэром и вассалом императора Карла Великого. Упоминание о нем, как о соратнике и храбром рыцаре, встречается во многих балладах и легендах французской литературы средних веков .

Chanson de geste

Ожье Датчанин не раз упоминается в песнях о деяниях (дословный перевод chanson de geste ). Как в цикле о Карле Великом, где Ожье описывается в роли отважного рыцаря и верного соратника, так и в цикле о мятежных баронах, где помимо вышеперечисленного, Ожье еще и умудряется ссориться с самим императором.

Geste Doon

Geste Doon - это один из условных разделов «Chanson de geste », так называемая феодальная эпопея, эпопея предателей и мятежных баронов, где демонстрируется борьба взбунтовавшихся феодалов с Карлом Великим. История Ожье Датчанина описана в трёх песнях французского средневекового эпоса :

Перевод Некрасовой М. Ю:
«Бастард, ты весьма заносчив,
Низок и коварен и много мнишь о себе;
Ожье, твой отец, - у моего на службе,
За все золото мира он не сможет отказаться,
Если ему велят отсечь тебе руки и ноги,
Сжечь в огне и утопить в болоте».
Схватив обеими руками шахматную доску,
Он ударил Бодуина в лоб;
Голова раскололась, и мозг выпал;
Мертвым тот упал на мрамор от удара .

Ожье требует справедливости, но Карл отказывается совершить правосудие, и сажает Ожье в темницу. Весть о заточении Датчанина, доходит до сарацин, и те решаются вторгнуться во Францию. Карл, зная, что остановить их сможет только Ожье, прощает отступника. Датчанин все еще переполненный ненавистью, требует смерти Шарло, но ангел божий не дает ему убить сына императора.

• Поэма «Детстве Ожье» (фр. Enfances Ogier ) (XIII век), являющеяся лишь переработкой предыдущей песни трувером Адене ле Руа.
• Песнь «Ogier le Danois», повествующая о событиях конца IX века (в том числе и упоминание исторического факта, как Ожье сопровождал вдову Карломана к Дезидерию в Верону , 771-774 годы).

Так же упоминание об Ожье встречается в «Хроника псевдо-Турпена».

Geste du roi

CCLVI : Ожье Датчанин сроду не был трусом. Вовеки мир бойца не видел лучше...

Ожье-любовник

Образ Ожье так же олицетворяли с искусным любовником. Находясь при императорском дворе, отважный рыцарь должен был пользоваться популярностью среди придворных дам. Так французский поэт Франсуа Вийон в своих балладах и поэмах, ни раз косвенно указывает на неутомимость Датчанина в своих галантных похождениях («Баллада-поучение беспутным малым», «Большое завещание»).

CLIV :
Получит метр Ломе засим
Бесценный дар от доброй феи
И станет, обладая им,
Ожье Датчанина славнее,
Затем что тешить, не слабея,
Раз до ста за ночь сможет он
Волшебной палочкой своею
К нему пристрастных дев и жен...

Английские легенды

По одному из заимствованных старофранцузских преданий, Ожье Датчанин, будучи уже столетним старцем, женился на фее Моргане , которая вернула ему молодость. Двести лет он пробыл с ней в ее замке забвения на Авалоне , а затем снова вернулся ко двору<Кампанелли П. Глава 4. Летнее солнцестояние // Полин Кампанелли Возвращение языческих традиций. - КРОН-Пресс, 2001. - ISBN 5-232-01227-4.. Однако во Франции у власти уже находится другая династия - Капетинги , на престоле сидит король Филипп I . Однако Ожье своей храбростью вновь завоевывает уважение при дворе. По некоторым версиям, он покинул Авалон с горящей головней, от которой зависела продолжительность его жизни (как в случае с аргонавтом Мелеагром).

По другим преданиям, идет прямое указание на один из мотивов легенд - о Спящем рыцаре , так называемом Короле под горой . Согласно этой версии, Ожье Датчанин, потерпев кораблекрушение, попал под влияние феи Морганы, одевшей на него волшебный венок. В результате, Ожье около двухсот лет провел с ней на Авалоне , и вернулся в реальный мир, только когда лишился ее влияние (венок случайно упал с его головы). Императором вместо Карла уже является Гуго Капет , королевству до сих пор угрожают сарацины, поэтому Ожье приходится ко двору. Ровно до тех пор, пока Моргана снова не завлекает его на Авалон. По этой легенде, Ожье Датчанин покинет Авалон тогда, когда Франции будет угрожать опасность.

Согласно некоторым вариациям этой легенды, Ожье Датчанин сдружился на Авалоне с Королем Артуром . В результате чего, когда наступит час и Артур вернется в Британию , Датчанин последует за ним и займет достойное место рядом с ним за Круглым Столом .

Датская культура

После перевода основоположником датского литературного языка Кристьерном Педерсеном (en:Christiern Pedersen, ок. -) народных книг о Карле Магнусе и Ожье Датчанине (издана в 1532 году) на датский, Хольгер Данске (так был интерпретирован французский Ожье Датчанин), стал восприниматься как историческое лицо и датский национальный герой .

В легендах и балладах, Хольгер Датский уже воспринимается как король, защищавший свою страну от врагов (например, баллада XV века о борьбе Хольгера с великаном Дидриком , в которой речь идет о вторжении остготского короля Теодориха).

Образ Хольгера неоднократно возникает потом в образчиках датской культуры. К ним можно отнести оперу «Хольгер Данске» Ф. Кунцена 1789 года , «одно из первых датских произведений, выражающих черты национального стиля». В 1818 году , писатель Юса Маттиас Тиле выпустил сборник «Датские народные предания», где упоминался Хольгер, как защитник датской державы. Датский писатель и поэт Ингеман (Ingemann) Бернхард Северин в 1837 году написал цикл романсов «Хольгер-Датчанин». Ганс Христиан Андерсен в 1845 году написал сказку для детей - «Хольгер-Датчанин» .

Согласно этому заимствованию, «легендарный основатель датского государства» - король Хольгер Данске спит в подземелье древнего замка Кронборг . «Во сне он видит всё, что происходит на его родине, и будет он спокойно спать до тех пор, пока Дании не будет угрожать смертельная опасность» . Именно благодаря тому, что Хольгер проснулся, в апреле 1801 года датчанам удалось отбиться от английской эскадры адмирала Горацио Нельсона , угрожавшей нападением на Копенгаген .

Так же, во всех датских интерпритациях «Песни о Роланде» (данный эпос был весьма популярен в Европе на протяжении нескольких веков), Ожье Датчанин из второстепенных героев выдвигается на первый план .

Современные авторы

Образ Ожье Датчанина нередко появляется и у современных авторов.

• Пол Андерсон использовал образ Ожье (Огера) Датчанина, для написания романа жанра героической фантастики - «Три сердца и три льва » , 1953 год.
• Анджей Сапковский , эссе «Мир короля Артура» , 1995. Возможность пересечения Ожье и короля Артура на Авалоне .
• Далия Мееровна Трускиновская в рассказе «Рог Роланда» , где описывается суд над предателем Гвенелоном (вариация на тему легенды о Роланде).

Примечания

1. Алексеева Т. География Дании в зеркале литературы (рус.) . Классное руководство и воспитание школьников . Издательский дом ПЕРВОЕ СЕНТЯБРЯ (Август 2008 года). Проверено 6 мая 2009.
2. Стеблин-Каменский М. И. Баллада в Скандинавии (рус.) . Norr?n Dyr? (Северная Слава) . Проверено 22 мая 2009.
3. Готфрид - являлся младшим сыном Зигфрида (англ. Sigfred , датск. Sigurd ). Зигфрид же, правивший в период между 780 и 790 годами, был сыном первого датского короля - (англ. Ongendus , датск. Angantyr ), правившего с 710 года и упомянутого в Деянии Данов - «Gesta Danorum») .
4. Имя Пипин было родовым именем в династии Каролингов , наименование им одного из сыновей, указывало на право последнего наследования престола.
5. Происхождение анналов (рус.) . Средневековые исторические источники Востока и Запада . Проверено 25 мая 2009.
6. Лоббские анналы: Комментарии (в переводе Кузнецовой Т. И.) // . - М.: 1970.
7. Ноткер Заика Деяния Карла Великого: Книга вторая (в переводе Кузнецовой Т. И.) // Средневековая латинская литература IV-IX вв. . - М.: 1970.
8. La Chevalerie Ogier. ред. J. Barrois, Париж , 1842, стих 3176-3180.
9. Мишель Пастуро . Глава 8. Некоторые развлечения аристократии // Мишель Пастуро Повседневная жизнь Франции и Англии во времена рыцарей Круглого стола. - М.: Молодая гвардия, 2001. - С. 178-191. - ISBN 5-235-02410-9.