Что такое гордость можно назвать чувством удовлетворение. Страшные истории и мистические истории. Гордость для женщины

БУСЛАЕВ, ФЕДОР ИВАНОВИЧ (1818–1897), русский языковед, фольклорист, историк искусства. Родился 13 (25) апреля 1818 в г.Керенске Пензенской губ. в семье судебного чиновника. В 1833 окончил пензенскую гимназию и поступил на словесное отделение философского факультета Московского университета (окончил в 1838). Большое влияние на формирование мировоззрения Буслаева оказали лекции профессоров С.Шевырева, М.Погодина и др. выдающихся ученых. Еще в студенческие годы стал полиглотом, овладел санскритом и древнееврейским.

По окончании университета Буслаев преподавал русский язык в гимназиях Москвы и давал частные уроки. В эти годы начал публиковать научные труды по методике преподавания русского языка (О преподавании отечественного языка , 1844, и др.). Будучи домашним учителем в семье графа Строганова, в 1839–1841 жил в Германии и Италии, изучал труды по языковедению и истории В.Гумбольта и Я.Гримма, а также археологию и историю европейского искусства.

В 1847 преподаватель, с 1859 – профессор Московского университета. Впоследствии был избран действительным членом Российской Академии наук. В 1850-е годы писал как труды по языкознанию (Опыт исторической грамматики русского языка , 1858, и др.), так и рецензии на произведения современных ему писателей – К.Аксакова, А.Хомякова и др. В центре его научных интересов находились проблемы изучения диалектов, связи истории языка с историей страны. Публиковал в печати многочисленные статьи на эти темы – Об эпических выражениях украинской поэзии (1850), О народности в древне-русской литературе и искусстве (1857), Песни древней Эдды о Зигурде и муромская легенда (1858) и др.

В 1861 издал труд Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков . В Хрестоматию вошли 135 произведений, некоторые были подготовлены к печати по рукописям и опубликованы впервые. В том же году была опубликована книга Буслаева Исторические очерки русской народной словесности и искусства – яркое свидетельство мифологической школы в русской науке.

Буслаев относил себя к русской школе, приверженцами которой были также А.Н.Афанасьев, А.А.Котляревский и др. филологи. По его мнению, народное мировоззрение, народная мораль проявляются в первую очередь в языке и в мифологии. Народная поэзия, в понимании Буслаева, является нравственным идеалом. Называя «славянофильскую самостоятельность» одной из ложных и вредных для науки крайностей, Буслаев тем не менее считал ее «гораздо достойнее подначального западничанья».

В 1887 Буслаев издал еще один труд – сборник статей Народная поэзия. Исторические очерки . В книгу вошли статьи не только о русской, но и о европейской литературе – Русские духовные стихи (1861), Русский богатырский эпос (1862), Песня о Роланде (1864), Испанский народный эпос о Сиде (1864), Сравнительное изучение народного быта и поэзии (1872) и др. Буслаев считал, что корни европейского фольклора следует искать на Востоке.

В 1860–1870-е годы Буслаев совершил несколько заграничных путешествий – выезжал в Чехию, Германию, Италию, Францию, Швейцарию, где изучал историю искусства. Результатом этих поездок явилась статья Общие понятия о русской иконописи (1866) и др. работы по истории живописи, иконографии, миниатюры, орнамента. Мировую славу принесла Буслаеву книга Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI в. по XIX (1884), в которой ученый проследил связь между памятниками искусства, литературы и фольклора. Буслаев обнаружил также связь между памятниками искусства Византии, Западной Европы и Древней Руси.

В 1886 издал книгу Мои досуги , в которую вошли статьи о современной ему литературе – о произведениях Н.Карамзина, И.Крылова, М.Погодина и др. писателей, а также работа О значении современного романа и его задачах . Незадолго до смерти завершил работу над мемуарами Мои воспоминания (1890–1892), которые, потеряв зрение, надиктовал. В этой книге Буслаев описал свои детские и студенческие годы, своих великих современников Н.Гоголя, Т.Грановского, П.Чаадаева, И. и П.Киреевских и др.

Буслаев Федор Иванович (1818-1897)

Окончив в 1838 г. Московский университет по словесному факультету, Буслаев был назначен преподавателем во 2-ю московскую гимназию, а в следующем году отправился с семейством графа С.Г. Строганова за границу, где и пробыл два года, переезжая из Германии во Францию и Италию и занимаясь преимущественно изучением памятников классического искусства. По возвращении в Москву (1841) занял должность преподавателя в 3-й гимназии. В это же время имя Буслаева впервые появляется под несколькими научными статьями и рецензиями (в “Москвитянине”). Внимание молодого ученого было привлечено в особенности историческим изучением русского языка, к которому он обратился под влиянием “Грамматики немецкого языка” Якова Гримма - этого классического труда, положившего основу исторической грамматике. В 1844 г. Буслаев издал замечательную для своего времени книгу “О преподавании отечественного языка”. В отношении стилистики она представляет богатый подбор фактов, извлеченных из известных в то время памятников древней словесности, причем многое темное и загадочное в языке этих памятников получало меткое объяснение. Около этого времени Буслаев сблизился с кружком московских славянофилов: П. Хомяковым, К. Аксаковым, И. Киреевским и др. Близость к И. Киреевскому, ставшему в 1845 г. редактором “Москвитянина”, дала возможность Буслаеву стать постоянным сотрудником журнала по отделу библиографии и критики, которым тот заведовал. С 1847 г. Буслаев начал читать лекции по русскому языку и словесности в Московском университете в качестве преподавателя, а в 1848 г. издал магистерскую диссертацию “О влиянии христианства на русский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию”. Работа Буслаева и до сих пор еще остается одним из замечательнейших исследований истории языка, воспринимаемой в связи с движением жизни и культуры. Основываясь на данных сравнительного изучения готского перевода Библии, Буслаев доказывал, что славянский язык задолго до Кирилла и Мефодия подвергся влиянию христианских идей. В 1855 г. в юбилейном издании Московского университета “Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских” помещен труд Буслаева: “Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских”, - ряд словарных и грамматических извлечений из рукописей. В этой работе он впервые касается вопросов истории искусства (интерес к орнаменту), которым начал заниматься еще в 1849 г., изучая иконописный “Подлинник” и лицевые рукописи. В то же время Буслаев не оставлял и своих грамматических занятий, плодом которых стал вышедший в 1858 г. его “Опыт исторической грамматики русского языка”, выдержавший с тех пор несколько изданий и долгое время сохранивший значение первостепенного труда. В тесной связи с этой работой стоит “Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков”.

К концу 50-х годов около Буслаева уже образовался кружок его учеников. Появилась возможность основать специальное издание с одним из лучших учеников Буслаева, Н.С. Тихонравовым, во главе - известные “Летописи русской литературы и древности ”, где вместе с редактором и его учителем приняли участие и многие другие молодые представители Буслаевской научной школы. В 1860 г. Буслаев был избран членом Академии наук. Одновременно с историей языка Буслаев занимался изучением русской народной поэзии и древнерусского искусства. Одним из внешних стимулов к этим занятиям послужило полученное Буслаевым в конце 1859 г. от графа С.Т. Строганова приглашение прочесть наследнику престола Николаю Александровичу курс “Истории русской словесности в том ее значении, как она служит выражением духовных интересов народа ”. Для этого Буслаев должен был переехать в Петербург, работая в то же время над составлением обширного сборника статей и монографий под общим заглавием: “Исторические очерки русской народной словесности и искусства” (2 больших тома). В первом помещены исследования по народной поэзии. Во втором рассматриваются народные элементы древнерусской литературы и искусства. Очерки заключают в себе массу интересного и ценного материала. То же нужно сказать и о ряде статей, напечатанных в 1862-1871 гг. в разных изданиях и повторенных в книге “Народная поэзия”. В 1861 г., окончив свое преподавание наследнику цесаревичу, Буслаев вернулся опять в Москву и возобновил свои лекции в Московском университете, получив от него степень доктора русской словесности, после чего был назначен ординарным профессором. Буслаев был избран секретарем Общества любителей древнерусского искусства, основанного при Румянцевском музее по его же почину. Через два года (в 1866 г.) вышел большой том трудов этого общества “Сборник Общества любителей древнерусского искусства” с длинным рядом статей и рецензий Буслаева и его большой монографией “Общие понятия о русской иконописи”, имеющей такое же важное значение для истории древнерусского искусства, как “Исторические очерки русской народной словесности” для истории народной русской словесности и письменности. В 1869 г. он выпустил в свет свой “Учебник русской грамматики, сближенной с церковнославянской”, а в следующем, 1870 г. - “Русскую хрестоматию. Памятники древнерусской литературы и народной словесности с историческими, литературными и грамматическими объяснениями, со словарем и указателем для средне-учебных заведений”.

В 1870 г. Буслаев отправился в научное путешествие за границу. Последующие годы были посвящены преимущественно исследованиям в области древнерусского и византийского искусства. Особенно заинтересовали Буслаева так называемые лицевые Апокалипсисы. В 1881 г. он оставил кафедру в университете и весь отдался своим исследованиям, результатом которых явилось в 1884 г. издание “Толкового Апокалипсиса” по рукописям VI-X, XVII вв. с атласом в 400 рисунков, представляющее весьма важный вклад в историю русских лицевых изображений. В 1886 г. Буслаев издал сборник своих статей, написанных в 1851- 1881 гг. под заглавием “Мои досуги”. В первый том вошли статьи по истории искусства классического, средневекового и современного; во второй - статьи преимущественно историко-литературного содержания. В следующем году вышел сборник “Народная поэзия. Исторические очерки”. В 1888 г. состоялось чествование пятидесятилетней ученой деятельности Буслаева, во время которого он получил длинный ряд адресов, приветствий и других доказательств общего уважения и высокой оценки его научных заслуг. Под конец жизни он потерял зрение и писал мало; последним крупным трудом, вышедшим из-под его пера, были подробные и во многих отношениях интересные “Воспоминания”.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://ezr.narod.ru/

Федор Иванович(13.04.1818, г. Керенск (ныне с. Вадинск) Пензенской губ.- 31.07.1897, пос. Люблино Московской губ.), языковед, литературовед, историк искусства. Род. в семье секретаря уездного суда, в 1828-1833 гг. учился в Пензенской гимназии. В 1834 г. поступил на словесное отд-ние философского фак-та Московского ун-та, в мае 1838 г. окончил курс со степенью кандидата. В 1838-1839 гг. преподавал в младших классах 2-й московской гимназии, служил домашним учителем в семье бар. Л. К. Боде. С весны 1839 г. стал преподавателем детей попечителя Московского учебного округа, мецената гр. С. Г. Строганова, с семьей к-рого в 1839-1841 гг. посетил Австрию, Германию, Италию, где изучал археологию, историю искусства, архитектуру, итал. язык и лит-ру. В 1841-1847 гг. работал в 3-й московской гимназии, занимался вопросами методики преподавания рус. языка. В сер. 40-х гг. был близок к кружку славянофилов, в 1845 г. заведовал отделом критики и библиографии в ж. «Москвитянин», к-рый издавал И. В. Киреевский . В 1848 г. защитил магист. дис. «О влиянии христианства на славянский язык: Опыт истории языка по Остромирову Евангелию» (М., 1848; в 1851 удостоена золотой медали РГО). С 1846 г. приват-доцент Московского ун-та, после защиты диссертации - адъюнкт по кафедре рус. словесности, читал лекции по сравнительной грамматике (впервые в России), истории церковнослав. и рус. языков на филологическом фак-те. С дек. 1850 г. экстраординарный профессор Московского ун-та, с июня 1859 г. ординарный профессор, с 1873 г. заслуженный профессор. В 1861 г. за труд «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (М., 1861. 2 ч.) удостоен степени д-ра рус. словесности, за соч. «Русский лицевой Апокалипсис: Свод изображений из лицевых Апокалипсисов по русским рукописям с XVI в. по XIX в.» (М., 1884) - степени д-ра теории и истории искусства. В 1847 и 1865-1870 гг. исполнял обязанности секретаря филологического фак-та, в 1881 г. оставил преподавание, вышел в отставку. Среди учеников Б.- А. Н. Веселовский , В. О. Ключевский , Н. П. Кондаков , Ф. Е. Корш, А. А. Котляревский , А. И. Кирпичников , В. Ф. Миллер, А. И. Соболевский и др. В 1859-1861 гг. Б. читал курс истории рус. словесности наследнику вел. кн. Николаю Александровичу. В 1863-1864, 1870, 1874 гг. посетил Чехию, Германию, Италию, Швейцарию, Францию, изучал иконографию, миниатюру, орнаментику. С 1852 г. чл.-кор., с 1862 г. действительный член имп. С.-Петербургской АН. В 1865 г. стал секретарем Об-ва любителей древнерус. искусства при Румянцевском музее, в 1874-1877 гг. являлся председателем ОЛРС. В 1888 г. избран почетным членом Новороссийского и Казанского ун-тов, Петербургского и Московского археологических об-в , Московского об-ва этнографии, Казанского об-ва истории и археологии и др. Похоронен на кладбище Новодевичьего московского жен. мон-ря .

Б. занимался исследованиями в области лингвистики, фольклористики и литературоведения, искусствознания, являлся приверженцем сравнительно-исторического метода, был одним из значительнейших представителей рус. мифологической школы (к ней принадлежали также А. Н. Афанасьев , А. А. Котляревский, П. Н. Рыбников), видевшей свою главную задачу в описании духовной жизни народа, основными проявлениями к-рой являлись, по мнению представителей этой школы, язык, лит-ра и искусство.

В кн. «О преподавании отечественного языка» (М., 1844. 2 ч.) были намечены основные направления буд. исследований Б. Ученый выступил за преподавание рус. языка на основе сочетания изучения грамматических правил с органическим восприятием языка - чтением произведений совр. рус. писателей, церковнослав. текстов, сравнением рус. языка с иностранными. Опираясь на идеи В. Гумбольдта, Ф. Боппа, Я. Гримма, Б. доказывал, что язык является отражением национального характера, верований и обычаев. В магист. диссертации исследователь развил эту мысль и попытался доказать родство индоевроп. языков, обусловленное сходством верований. Б. сравнил гот. перевод Библии еп. Ульфилы (Вульфилы) с Остромировым Евангелием и сделал вывод, что слав. перевод отличается точностью и чистотой выражения христ. понятий и свидетельствует о начавшемся ранее деятельности равноапостольных Кирилла и Мефодия знакомстве славян с христианством, тогда как гот. перевод для передачи христ. идей использует языческие символы и образы. Основным трудом Б. по истории рус. языка является «Опыт исторической грамматики русского языка» (М., 1858. 2 ч.; переиздан под названием «Историческая грамматика русского языка». М., 1863. 2 ч.), созданный по поручению Управления военно-учебных заведений. Б. утверждал, что история рус. языка должна изучаться в его неразрывной связи с церковнославянским, к-рый является одним из источников совр. лит. языка. Б. провел четкую границу между морфологией и синтаксисом: в учении о частях речи различал морфологические (словообразование и словоизменение) и синтаксические (значение и употребление частей речи) признаки; классификация частей речи, предложенная Б., более века сохранялась в школьном преподавании.

Наиболее ярко идеи мифологической школы отразились в трудах Б., посвященных рус. фольклору и вошедших в сборники «Исторические очерки русской народной словесности и искусства» (статьи 50-х гг. и 1860 г.: 1-й том - работы по древнерус. лит-ре и народной словесности, 2-й - по истории древнерус. искусства) и «Народная поэзия: Ист. очерки» (М., 1887 - статьи, вышедшие после 1860). В работах по литературоведению и фольклористике Б. исходил из теории, что слово первоначально являлось конкретным образом, вызванным непосредственным впечатлением, и лишь потом стало понятием - орудием для передачи мысли. Ученый утверждал, что народная словесность с ее системой образов-символов, особыми художественными средствами, отсутствием личного начала является наилучшим источником для изучения народной жизни. Б. принадлежит периодизация народной эпической поэзии (считал, что история каждого христ. народа имеет 3 периода: мифологический, двоеверный и христ.). В 70-х гг. Б., вопреки представлениям мифологической школы, признал наличие заимствований в мифах (миграционная теория). В работе «Странствующие повести и рассказы» (РВ. 1874. № 4, 5) он, развивая идеи нем. филолога Т. Бенфея, обнаружил параллели в лит-ре европ. и азиат. народов и пришел к выводу, что родиной европ. фольклора является Восток. В кн. «Мои досуги» (М., 1886. 2 ч.) Б. опубликовал свои работы о лит-ре XIX в.: о М. П. Погодине, баснях И. А. Крылова, «Письмах русского путешественника» Н. М. Карамзина , критические очерки, письма из-за границы, заметки.

Ученый издал значительное число древнерус. памятников письменности. В 1855 г. он опубликовал «Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских, собранные из XV-ти рукописей Московской Синодальной библиотеки» с палеографическим и лингвистическим описанием рукописей. Б. составил «Историческую хрестоматию церковнославянского и древнерусского языка» (М., 1861), в к-рой (полностью или частично) представлены 135 наиболее известных памятников древнерус. книжности XI-XVII вв., 69 опубликованы впервые. Материалы в хрестоматии расположены в хронологическом порядке рукописей, в приложении помещены фольклорные тексты XVIII в. и образцы совр. народной словесности, тексты сопровождаются историко-филологическими комментариями. Б. первым исследовал Буслаевскую Псалтирь ; во введении к кн. «Образцы письма и украшений из Псалтыри с восследованием из ркп. XV в., хранящейся в б-ке ТСЛ под № 308/481» (СПб., 1881. (Изд. ОЛДП; Вып. 52-74)) он охарактеризовал рус. орнамент XIII-XV вв.

Считая древнерусское искусство, литературу, народную поэзию и фольклор различными проявлениями цельной народной жизни, Б. не проводил резкой границы между разными сферами художественного творчества. В рус. искусствоведении он впервые использовал лит. источники для интерпретации искусства. Б. заложил основы теории иллюстрации, считая миниатюру и текст единым стилистическим целым. Характерной чертой работ Б. является выявление самобытности древнерус. искусства в сравнении его с зап. (Из истории рус. живописи XVI в. // Атеней. 1858. Ч. 5. № 36, 37). В работе «Общие понятия о русской иконописи» (Сб. на 1866 г., изд. Обществом древнерусского искусства при Московском публичном музее. М., 1866) Б. дал сравнительный очерк истории искусства в России и на Западе, характеристику рус. иконописи в разные периоды и отличие ее от зап. живописи, сделал обзор рус. иконописных подлинников.

Исследователь сформулировал «закон типичности», согласно к-рому важнейшей характеристикой средневековых христ. изображений является их следование образцам, и, т. о., заложил основы иконографического метода. В его работах даются описания иконографических типов, заметно стремление к их хронологической конкретизации. Попытка систематизации памятников по иконографической редакции предпринята ученым в фундаментальном труде «Русский лицевой Апокалипсис», в к-ром Б. развил принципы иконографического метода, раскрыл основные понятия (иконографические редакция, тип, традиция). Ученый описал также иконографию Страшного Суда, Иисуса Христа, Богоматери, апостолов.

Арх.: РГАЛИ. Ф. 69; РГБ ОР. Ф. 42; ГЛМ. Ф. 348.

Лит.: Айналов Д . В . Значение Ф. И. Буслаева в науке истории искусств. Каз., 1898; Кызласова И . Л . Становление и развитие иконографического метода в трудах Ф. И. Буслаева и Н. П. Кондакова: Канд. дис. М., 1978; она же . История изучения визант. и древнерус. искусства в России. М., 1985; Смирнов С . В . Ф. И. Буслаев (1818-1897). М., 1978; Чурмаева Н . В . Ф. И. Буслаев. М., 1984; Кондрашов И . А . Лингвистические тр. Ф. И. Буслаева // Семантическая структура слова и высказывания. М., 1993; Редин Е . К . Ф. И. Буслаев. Обзор трудов его по истории и археологии искусства // Буслаев Ф . И . Древнерусская литература и православное искусство. СПб., 2001. С. 7-35.

В. Е. Васильева

Фёдор Иванович Буслаев (1818-1897) - русский языковед, фольклорист, историк искусства, педагог.

Родился 13 (25) апреля 1818 году в городе Керенске Пензенской губернии в семье судебного чиновника.

В 1833 году окончил пензенскую гимназию и поступил на словесное отделение философского факультета Московского университета (окончил в 1838 году).

Большое влияние на формирование мировоззрения Буслаева оказали лекции профессоров С. Шевырева, М. Погодина и других выдающихся ученых. Ещё в студенческие годы стал полиглотом, овладел санскритом и древнееврейским.

По окончании университета Буслаев преподавал русский язык в гимназиях Москвы и давал частные уроки. В эти годы начал публиковать научные труды по методике преподавания русского языка (О преподавании отечественного языка , 1844, и др.). Будучи домашним учителем в семье графа Строганова, в 1839-1841 гг. жил в Германии и Италии, изучал труды по языковедению и истории В. Гумбольта и Я. Гримма, а также археологию и историю европейского искусства.

В 1847 году - преподаватель, с 1859 года - профессор Московского университета. Впоследствии был избран действительным членом Российской Академии наук.

В 1850-е годы писал как труды по языкознанию (Опыт исторической грамматики русского языка , 1858, и др.), так и рецензии на произведения современных ему писателей - К. Аксакова, А. Хомякова и др. В центре его научных интересов находились проблемы изучения диалектов, связи истории языка с историей страны. Публиковал в печати многочисленные статьи на эти темы - Об эпических выражениях украинской поэзии (1850), О народности в древне-русской литературе и искусстве (1857), Песни древней Эдды о Зигурде и муромская легенда (1858) и др.

В 1860 году прочёл курс истории русской словесности наследнику престола Николаю Александровичу (сыну Александра II).

В 1861 году издал труд Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков . В Хрестоматию вошли 135 произведений , некоторые были подготовлены к печати по рукописям и опубликованы впервые.

Буслаев относил себя к русской школе , приверженцами которой были также А.Н. Афанасьев, А.А. Котляревский и другие филологи. По его мнению, народное мировоззрение, народная мораль проявляются в первую очередь в языке и в мифологии . Народная поэзия, в понимании Буслаева, является нравственным идеалом. Называя «славянофильскую самостоятельность» одной из ложных и вредных для науки крайностей, Буслаев тем не менее считал ее «гораздо достойнее подначального западничанья».

В 1887 году Буслаев издал еще один труд - сборник статей Народная поэзия. Исторические очерки . В книгу вошли статьи не только о русской, но и о европейской литературе - Русские духовные стихи (1861), Русский богатырский эпос (1862), Песня о Роланде (1864), Испанский народный эпос о Сиде (1864), Сравнительное изучение народного быта и поэзии (1872) и др. Буслаев считал, что корни европейского фольклора следует искать на Востоке.

В 1860-1870-е годы Буслаев совершил несколько заграничных путешествий - выезжал в Чехию, Германию, Италию, Францию, Швейцарию, где изучал историю искусства. Результатом этих поездок явилась статья Общие понятия о русской иконописи (1866) и др. работы по истории живописи, иконографии, миниатюры, орнамента.

Мировую славу принесла Буслаеву книга Русский лицевой апокалипсис. Свод изображений из лицевых апокалипсисов по русским рукописям с XVI в. по XIX (1884), в которой ученый проследил связь между памятниками искусства, литературы и фольклора. Буслаев обнаружил также связь между памятниками искусства Византии, Западной Европы и Древней Руси.

В 1886 году издал книгу Мои досуги , в которую вошли статьи о современной ему литературе - о произведениях Н. Карамзина, И. Крылова, М. Погодина и др. писателей, а также работа О значении современного романа и его задачах . Незадолго до смерти завершил работу над мемуарами Мои воспоминания (1890-1892), которые, потеряв зрение, надиктовал. В этой книге Буслаев описал свои детские и студенческие годы, своих великих современников Н. Гоголя, Т. Грановского, П. Чаадаева, И. и П. Киреевских и др.

Литература

Буслаев Ф.И. Сочинения , тт. 1-3. СПб - Л., 1908-1930

Смирнов С. Ф.И.Буслаев . М., 1978

Чурмаева Н. Ф.И.Буслаев . М., 1984

ПО МАТЕРИАЛАМ ЭНЦИКЛОПЕДИИ

Го́рдость – 1) грех; наиглавнейшая греховная , выражающаяся, по , в отвержении Бога и презрении людей; 2) чувство удовлетворения успехами своих ближних, родного народа, страны, сближающееся по смыслу с чувством глубокого уважения, восхищения.

Всякая ли гордость греховна?

Гордость как чувство, способствующее самовозвеличиванию и превозношению над ближними греховна всегда. Понимаемая в этом значении гордость относится к числу наиболее вредоносных и разрушительных .

Именно гордость послужила причиной падения ангелов (). Гордость же побудила Адама решиться ослушаться Бога (). Во времена Ветхого Завета гордость отдельных правителей способствовала заговорам, кровопролитию и войнам.

Однако нередко понятием «гордость» обозначается совершенно другое душевное чувство, далекое от пренебрежения к ближним. Так, кто-то, питая уважение к деду-герою, может сказать: я горжусь своим дедом . А кто-то, радуясь успехам Отечества, произнесёт: я горжусь своим государством, своей страной .

По сути первое и второе значения гордости представляют разные понятия. С определенной долей условности можно сказать, что в народном употреблении слова «гордость» и «гордость» могут использоваться как омонимы. Ведь в первом варианте под гордостью подразумевается завышенное мнение гордеца о самом себе, возвеличивающее его собственное «Я», а во втором случае речь идёт об уважении (или даже благоговении) других.

Конечно, и такое, казалось бы, близкое многим гражданам чувство, как гордость за Отчизну, народ, может сопровождаться надменностью и кичливостью. При таком положении вещей речь идёт о гордости греховной.

Чем гордость отличается от гордыни?

Иногда слова «гордость» и «гордыня» справедливо употребляются как синонимы. Между тем в ряде случаев они имеют расхожие, а иногда и взаимно контрастные значения.

Так, гордыня может означать не просто гордость, но подчеркнуто высокую степень этого вида греха (греховного расположения ).

С другой стороны, слово гордость может употребляться, к примеру, не в смысле самовозвеличивания, а в значении радостной удовлетворенности (ср.: гордиться Отечеством); слово же «гордыня» имеет нравственно негативный окрас и в подобном контексте не употребляется.

Что такое гордость ума?

Как глубоко укоренившаяся в грешнике , гордость может влиять на различные силы : разумную, волевую, чувственную, раздражительную.

Понятие «гордость ума» может быть интерпретировано двояко.

В первом значении гордость ума понимается как внутреннее превозношение, связанное с восхищением грешника своими интеллектуальными способностями, либо результатами своей умственной деятельности. Случается, что сами себе такие люди кажутся исключительными или даже незаменимыми, гениальными, выдающимися.

О таких грешниках говорится в Книге пророка Исаии: «Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны перед самими собою!» ().

Особую группу грешников, зараженных «гордостью ума» (понимаемой в выше приведённом значении), представляют еретики, противополагающие собственное разумение церковному.

Во-вторых, «гордость ума» может пониматься в смысле поражения страстью гордости разумной силы (сферы) души.

Такого рода грешники далеко не всегда склонны считать себя «самыми умными» людьми. Гордость ума может проявляться в них в том, что они не желают слушать и слышать советы других.

В крайнем проявлении зависимость от этой страсти проявляется в том, что грешники начинают высмеивать и оспаривать справедливость и мудрость , Божьего Суда.

Для чего Бог поступил так-то и так-то? - ведь было бы лучше, если бы Он поступил этак и этак. Почему Бог не создал человека таким образом, чтобы тот никогда не грешил? Зачем Он создал людей, о которых заведомо знал как о будущих обитателях ада? Почему он не уничтожит диавола, зная, что тот противодействует его замыслам и вредит людям? - В ряде случаев эти и подобные вопросы (если, конечно, они не вызваны благочестивой любознательностью, а направлены на осуждение Бога), могут указывать на зараженность вопрошающих гордостью ума.

Бог гордым противится, а смиренным дает благодать ().

Посему, кто думает, что он стоит, берегись, чтобы не упасть ().