Главная » Дизайн кухни » Тут же сейчас явился и защитник. II. Наблюдение над лексическими средствами языка. Повторение. Морфемика и словообразование

Тут же сейчас явился и защитник. II. Наблюдение над лексическими средствами языка. Повторение. Морфемика и словообразование

I
Роковой день

На другой день после описанных мною событий, в десять часов утра, открылось заседание нашего окружного суда и начался суд над Дмитрием Карамазовым. Скажу вперед, и скажу с настойчивостью: я далеко не считаю себя в силах передать всё то, что произошло на суде, и не только в надлежащей полноте, но даже и в надлежащем порядке. Мне всё кажется, что если бы всё припомнить и всё как следует разъяснить, то потребуется целая книга, и даже пребольшая. А потому пусть не посетуют на меня, что я передам лишь то, что меня лично поразило и что я особенно запомнил. Я мог принять второстепенное за главнейшее, даже совсем упустить самые резкие необходимейшие черты... А впрочем, вижу, что лучше не извиняться. Сделаю как умею, и читатели сами поймут, что я сделал лишь как умел. И во-первых, прежде чем мы войдем в залу суда, упомяну о том, что меня в этот день особенно удивило. Впрочем, удивило не одного меня, а, как оказалось впоследствии, и всех. Именно: все знали, что дело это заинтересовало слишком многих, что все сгорали от нетерпения, когда начнется суд, что в обществе нашем много говорили, предполагали, восклицали, мечтали уже целые два месяца. Все знали тоже, что дело это получило всероссийскую огласку, но все-таки не представляли себе, что оно до такой уже жгучей, до такой раздражительной степени потрясло всех и каждого, да и не у нас только, а повсеместно, как оказалось это на самом суде в этот день. К этому дню к нам съехались гости не только из нашего губернского города, но и из некоторых других городов России, а наконец, из Москвы и из Петербурга. Приехали юристы, приехало даже несколько знатных лиц, а также и дамы. Все билеты были расхватаны. Для особенно почетных и знатных посетителей из мужчин отведены были даже совсем уже необыкновенные места сзади стола, за которым помещался суд: там появился целый ряд занятых разными особами кресел, чего никогда у нас прежде не допускалось. Особенно много оказалось дам — наших и приезжих, я думаю, даже не менее половины всей публики. Одних только съехавшихся отовсюду юристов оказалось так много, что даже не знали уж, где их и поместить, так как все билеты давно уже были розданы, выпрошены и вымолены. Я видел сам, как в конце залы, за эстрадой, была временно и наскоро устроена особая загородка, в которую впустили всех этих съехавшихся юристов, и они почли себя даже счастливыми, что могли тут хоть стоять, потому что стулья, чтобы выгадать место, были из этой загородки совсем вынесены, и вся набравшаяся толпа простояла всё «дело» густо сомкнувшеюся кучей, плечом к плечу. Некоторые из дам, особенно из приезжих, явились на хорах залы чрезвычайно разряженные, но большинство дам даже и о нарядах забыло. На их лицах читалось истерическое, жадное, болезненное почти любопытство. Одна из характернейших особенностей всего этого собравшегося в зале общества и которую необходимо отметить, состояла в том, что, как и оправдалось потом по многим наблюдениям, почти все дамы, по крайней мере огромнейшее большинство их, стояли за Митю и за оправдание его. Может быть, главное, потому, что о нем составилось представление как о покорителе женских сердец. Знали, что явятся две женщины-соперницы. Одна из них, то есть Катерина Ивановна, особенно всех интересовала; про нее рассказывалось чрезвычайно много необыкновенного, про ее страсть к Мите, несмотря даже на его преступление, рассказывались удивительные анекдоты. Особенно упоминалось об ее гордости (она почти никому в нашем городе не сделала визитов), об «аристократических связях». Говорили, что она намерена просить правительство, чтоб ей позволили сопровождать преступника на каторгу и обвенчаться с ним где-нибудь в рудниках под землей. С не меньшим волнением ожидали появления на суде и Грушеньки, как соперницы Катерины Ивановны. С мучительным любопытством ожидали встречи пред судом двух соперниц — аристократической гордой девушки и «гетеры»; Грушенька, впрочем, была известнее нашим дамам, чем Катерина Ивановна. Ее, «погубительницу Федора Павловича и несчастного сына его», видали наши дамы и прежде, и все, почти до единой, удивлялись, как в такую «самую обыкновенную, совсем даже некрасивую собой русскую мещанку» могли до такой степени влюбиться отец и сын. Словом, толков было много. Мне положительно известно, что собственно в нашем городе произошло даже несколько серьезных семейных ссор из-за Мити. Многие дамы горячо поссорились со своими супругами за разность взглядов на всё это ужасное дело, и естественно после того, что все мужья этих дам явились в залу суда уже не только нерасположенными к подсудимому, но даже озлобленными против него. И вообще положительно можно было сказать, что, в противоположность дамскому, весь мужской элемент был настроен против подсудимого. Виднелись строгие, нахмуренные лица, другие даже совсем злобные, и это во множестве. Правда и то, что Митя многих из них сумел оскорбить лично во время своего у нас пребывания. Конечно, иные из посетителей были почти даже веселы и весьма безучастны собственно к судьбе Мити, но всё же опять-таки не к рассматривающемуся делу; все были заняты исходом его, и большинство мужчин решительно желало кары преступнику, кроме разве юристов, которым дорога была не нравственная сторона дела, а лишь, так сказать, современно-юридическая. Всех волновал приезд знаменитого Фетюковича. Талант его был известен повсеместно, и это уже не в первый раз, что он являлся в провинции защищать громкие уголовные дела. И после его защиты таковые дела всегда становились знаменитыми на всю Россию и надолго памятными. Ходило несколько анекдотов и о нашем прокуроре, и о председателе суда. Рассказывалось, что наш прокурор трепетал встречи с Фетюковичем, что это были старинные враги еще с Петербурга, еще с начала их карьеры, что самолюбивый наш Ипполит Кириллович, считавший себя постоянно кем-то обиженным еще с Петербурга, за то что не были надлежаще оценены его таланты, воскрес было духом над делом Карамазовых и мечтал даже воскресить этим делом свое увядшее поприще, но что пугал его лишь Фетюкович. Но насчет трепета пред Фетюковичем суждения были не совсем справедливы. Прокурор наш был не из таких характеров, которые падают духом пред опасностью, а, напротив, из тех, чье самолюбие вырастает и окрыляется именно по мере возрастания опасности. Вообще же надо заметить, что прокурор наш был слишком горяч и болезненно восприимчив. В иное дело он клал всю свою душу и вел его так, как бы от решения его зависела вся его судьба и всё его достояние. В юридическом мире над этим несколько смеялись, ибо наш прокурор именно этим качеством своим заслужил даже некоторую известность, если далеко не повсеместно, то гораздо большую, чем можно было предположить ввиду его скромного места в нашем суде. Особенно смеялись над его страстью к психологии. По-моему, все ошибались: наш прокурор, как человек и характер, кажется мне, был гораздо серьезнее, чем многие о нем думали. Но уж так не умел поставить себя этот болезненный человек с самых первых своих шагов еще в начале поприща, а затем и во всю свою жизнь. Что же до председателя нашего суда, то о нем можно сказать лишь то, что это был человек образованный, гуманный, практически знающий дело и самых современных идей. Был он довольно самолюбив, но о карьере своей не очень заботился. Главная цель его жизни заключалась в том, чтобы быть передовым человеком. Притом имел связи и состояние. На дело Карамазовых, как оказалось потом, он смотрел довольно горячо, но лишь в общем смысле. Его занимало явление, классификация его, взгляд на него как на продукт наших социальных основ как на характеристику русского элемента, и проч., и проч. К личному же характеру дела, к трагедии его, равно как и к личностям участвующих лиц, начиная с подсудимого, он относился довольно безразлично и отвлеченно, как, впрочем, может быть, и следовало. Задолго до появления суда зала была уже набита битком. У нас зала суда лучшая в городе, обширная, высокая, звучная. Направо от членов суда, помещавшихся на некотором возвышении, был приготовлен стол и два ряда кресел для присяжных заседателей. Налево было место подсудимого и его защитника. На средине залы, близ помещения суда стоял стол с «вещественными доказательствами». На нем лежали окровавленный шелковый белый халат Федора Павловича, роковой медный пестик, коим было совершено предполагаемое убийство, рубашка Мити с запачканным кровью рукавом, его сюртук весь в кровавых пятнах сзади на месте кармана, в который он сунул тогда свой весь мокрый от крови платок, самый платок, весь заскорузлый от крови, теперь уже совсем пожелтевший, пистолет, заряженный для самоубийства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько в Мокром Трифоном Борисовичем, конверт с надписью, в котором были приготовлены для Грушеньки три тысячи, и розовая тоненькая ленточка, которою он был обвязан, и прочие многие предметы, которых и не упомню. На некотором расстоянии дальше, в глубь залы, начинались места для публики, но еще пред балюстрадой стояло несколько кресел для тех свидетелей, уже давших свое показание, которые будут оставлены в зале. В десять часов появился суд в составе председателя, одного члена и одного почетного мирового судьи. Разумеется, тотчас же появился и прокурор. Председатель был плотный, коренастый человек, ниже среднего роста, с геморроидальным лицом, лет пятидесяти, с темными с проседью волосами, коротко обстриженными, и в красной ленте — не помню уж какого ордена. Прокурор же показался мне, да и не мне, а всем, очень уж как-то бледным, почти с зеленым лицом, почему-то как бы внезапно похудевшим в одну, может быть, ночь, потому что я всего только третьего дня видел его совсем еще в своем виде. Председатель начал с вопроса судебному приставу: все ли явились присяжные заседатели?.. Вижу, однако, что так более продолжать не могу, уже потому даже, что многого не расслышал, в другое пропустил вникнуть, третье забыл упомнить, а главное, потому, что, как уже и сказал я выше, если всё припоминать, что было сказано и что произошло, то буквально недостанет у меня ни времени, ни места. Знаю только, что присяжных заседателей, тою и другою стороной, то есть защитником и прокурором, отведено было не очень много. Состав же двенадцати присяжных запомнил: четыре наших чиновника, два купца и шесть крестьян и мещан нашего города. У нас в обществе, я помню, еще задолго до суда, с некоторым удивлением спрашивали, особенно дамы: «Неужели такое тонкое, сложное и психологическое дело будет отдано на роковое решение каким-то чиновникам и, наконец, мужикам, и что-де поймет тут какой-нибудь такой чиновник, тем более мужик?» В самом деле, все эти четыре чиновника, попавшие в состав присяжных, были люди мелкие, малочиновные, седые — один только из них был несколько помоложе, — в обществе нашем малоизвестные, прозябавшие на мелком жалованье, имевшие, должно быть, старых жен, которых никуда нельзя показать, и по куче детей, может быть даже босоногих, много-много что развлекавшие свой досуг где-нибудь картишками и уж, разумеется, никогда не прочитавшие ни одной книги. Два же купца имели хоть и степенный вид, но были как-то странно молчаливы и неподвижны; один из них брил бороду и был одет по-немецки; другой, с седенькою бородкой, имел на шее, на красной ленте, какую-то медаль. Про мещан и крестьян и говорить нечего. Наши скотопригоньевские мещане почти те же крестьяне, даже пашут. Двое из них были тоже в немецком платье и оттого-то, может быть, грязнее и непригляднее на вид, чем остальные четверо. Так что действительно могла зайти мысль, как зашла и мне, например, только что я их рассмотрел: «Что могут такие постичь в таком деле?» Тем не менее лица их производили какое-то странно внушительное и почти грозящее впечатление, были строги и нахмурены. Наконец председатель объявил к слушанию дело об убийстве отставного титулярного советника Федора Павловича Карамазова — не помню вполне, как он тогда выразился. Судебному приставу велено было ввести подсудимого, и вот появился Митя. Всё затихло в зале, муху можно было услышать. Не знаю как на других, но вид Мити произвел на меня самое неприятное впечатление. Главное, он явился ужасным франтом, в новом с иголочки сюртуке. Я узнал потом, что он нарочно заказал к этому дню себе сюртук в Москве, прежнему портному, у которого сохранилась его мерка. Был он в новешеньких черных лайковых перчатках и в щегольском белье. Он прошел своими длинными аршинными шагами, прямо до неподвижности смотря пред собою, и сел на свое место с самым бестрепетным видом. Тут же сейчас же явился и защитник, знаменитый Фетюкович, и как бы какой-то подавленный гул пронесся в зале. Это был длинный, сухой человек, с длинными, тонкими ногами, с чрезвычайно длинными, бледными, тонкими пальцами, с обритым лицом, со скромно причесанными, довольно короткими волосами, с тонкими, изредка кривившимися не то насмешкой, не то улыбкой губами. На вид ему было лет сорок. Лицо его было бы и приятным, если бы не глаза его, сами по себе небольшие и невыразительные, но до редкости близко один от другого поставленные, так что их разделяла всего только одна тонкая косточка его продолговатого тонкого носа. Словом, физиономия эта имела в себе что-то резко птичье, что поражало. Он был во фраке и в белом галстуке. Помню первый опрос Мити председателем, то есть об имени, звании и проч. Митя ответил резко, но как-то неожиданно громко, так что председатель встряхнул даже головой и почти с удивлением посмотрел на него. Затем был прочитан список лиц, вызванных к судебному следствию, то есть свидетелей и экспертов. Список был длинный; четверо из свидетелей не явились: Миусов, бывший в настоящее время уже в Париже, но показание которого имелось еще в предварительном следствии, госпожа Хохлакова и помещик Максимов по болезни и Смердяков за внезапною смертью, причем было представлено свидетельство от полиции. Известие о Смердякове вызвало сильное шевеление и шепот в зале. Конечно, в публике многие еще вовсе не знали об этом внезапном эпизоде самоубийства. Но что особенно поразило, это — внезапная выходка Мити: только что донесли о Смердякове, как вдруг он со своего места воскликнул на всю залу: — Собаке собачья смерть! Помню, как бросился к нему его защитник и как председатель обратился к нему с угрозой принять строгие меры, если еще раз повторится подобная этой выходка. Митя отрывисто и кивая головой, но как будто совсем не раскаиваясь, несколько раз повторил вполголоса защитнику: — Не буду, не буду! Сорвалось! Больше не буду! И уж, конечно, этот коротенький эпизод послужил не в его пользу во мнении присяжных и публики. Объявлялся характер и рекомендовал себя сам. Под этим-то впечатлением был прочитан секретарем суда обвинительный акт Он был довольно краток, но обстоятелен. Излагались лишь главнейшие причины, почему привлечен такой-то, почему его должно было предать суду, и так далее. Тем не менее он произвел на меня сильное впечатление. Секретарь прочел четко, звучно, отчетливо. Вся эта трагедия как бы вновь появилась пред всеми выпукло, концентрично, освещенная роковым, неумолимым светом. Помню, как сейчас же по прочтении председатель громко и внушительно спросил Митю: — Подсудимый, признаете ли вы себя виновным? Митя вдруг встал с места: — Признаю себя виновным в пьянстве и разврате, — воскликнул он каким-то опять-таки неожиданным, почти исступленным голосом, — в лени и в дебоширстве. Хотел стать навеки честным человеком именно в ту секунду, когда подсекла судьба! Но в смерти старика, врага моего и отца, — не виновен! Но в ограблении его — нет, нет, не виновен, да и не могу быть виновным: Дмитрий Карамазов подлец, но не вор! Прокричав это, он сел на место, видимо весь дрожа. Председатель снова обратился к нему с кратким, но назидательным увещанием отвечать лишь на вопросы, а не вдаваться в посторонние и исступленные восклицания. Затем велел приступить к судебному следствию. Ввели всех свидетелей для присяги. Тут я увидел их всех разом. Впрочем, братья подсудимого были допущены к свидетельству без присяги. После увещания священника и председателя свидетелей увели и рассадили, по возможности, порознь. Затем стали вызывать их по одному.

Поделились

Реальная и совершенно невероятная история одной мести

История такая приторно-сладкая и красивая, что постараюсь рассказать ее максимально сухо и кратко, чтобы никого не стошнило радугой и патокой! 12 лет назад, когда я была неприлично хороша собой и прилично популярна, а практически каждый уважающий себя мужчина (да и женщины, чего уж там) пытались заняться со мной сексуальным харассментом (той или иной степени тяжести) и предложения познакомиться в реале, выпить кофе и поболтать (хаха), сыпались как из рога изобилия, среди всех этих сообщений в icq, было и письмо от какого-то парня, который ничем не привлек моего внимания, и я встречаться с ним отказалась… как и со множеством других парней, но запомним этого непримечательного героя.

Герой был настойчив, чем вызывал раздражение, потому что я была Богиня (для тех, кто помнит), и встречалась только с себе подобными чуваками с Олимпа, а он был хрен знает кто. Какой-то бедный студент. Классика? Потом он пропал и я с удовольствием о нем забыла.

Спустя несколько лет в моей жизни появился некий анонимный персонаж. Это было уже во времена фейсбука, из ЖЖ я ушла, правила изменились и теперь все знали друг друга под реальными именами и могли видеть реальные лица. Чувак с откровенно фальшивым аккаунтом, с выдуманной биографией и без фотографий вызывал недоверие. Тем не менее, я его запомнила и вот почему. Как только я писала о том, что меня никто не любит, он появлялся в комментариях и писал «Я тебя люблю» Это продолжалось несколько лет. Конечно, каждый раз, когда я получала такое сообщение, я шла к нему в инфо и видела пустую ленту, фальшивую биографию и отсутствие фоток. Но на какой-то десятый, двадцатый раз, я его запомнила и благополучно занесла в список ебанутых поклонников - таких у меня тоже много. Годы шли, жизнь кидала, я страдала, разочаровывалась и понимала, что никогда не буду счастлива. Безумец появлялся и предлагал встретиться, я не отвечала на его сообщения - мне и так было хреново и одиноко, не хватало еще подпустить какого-то психа (а разве нормальный человек будет добиваться вашего внимания 10 лет?)

В конце концов в моей жизни наступил тотальный пиздец. Я потеряла работу, славу, друзей, деньги, надежды - абсолютно все. Влезла в долги, в проблемы, в глубочайшую депрессию и лишние 20 килограмм. Уехала из Москвы, закрылась в себе и мечтала только о том, чтобы умереть. В тот момент казалось, что обо мне забыли вообще все, а мужчины, впервые за всю мою жизнь, совершенно перестали обращать на меня внимание. Я написала об этом душераздирающий пост, а этот сумасшедший оставил комментарий «Выходи за меня» Как обычно, пропустила мимо ушей.

И вот он пишет мне в личку «Давай встретимся». Я не отвечаю. Он настойчив и пишет еще. Не отвечаю. Он пишет еще через месяц. Что-то во мне надламывается и я признаюсь, что нахожусь в ужасном состоянии и не готова к встречам. Я представляю его отвратительным уродливым извращенцем, который наверняка хочет меня тупо порезать на куски (потому что хотеть сделать со мной что-то другое, вряд ли придет кому-то в голову, настолько плохо я выгляжу) На фоне своего отчаяния, я начинаю думать об этом человеке с каким-то сочувствием. Да, наверняка он урод и извращенец, но, возможно, он добрый урод и тоже страдает от одиночества. Чтобы сделать ему хоть немного приятно, я отвечаю на запрос на дружбу, который хрен знает сколько лет болтался в списке желающих. Теперь мы переписываемся. Буквально 3-4 предложения в месяц. Он спрашивает, не стало ли мне лучше и не готова ли я встретиться? Я отвечаю, что не стало и не готова. Однажды мне приходит уведомление, что у этого психа сегодня день рождения. Предвкушая, какой я сделаю сюрприз, пишу ему поздравление. «На самом деле он через месяц, но спасибо», - отвечает псих. «Постараюсь не забыть и поздравить», - отвечаю я, немного разочарованная, что мой добрый порыв ушел в пустоту. «На самом деле это не настоящий мой аккаунт» - признается псих… Всего каких-то 12 лет ушло у него на то, чтобы меня заинтриговать! «Прислать тебе настоящий?» В такие моменты, хочешь не хочешь, а сердце начинает биться чаще. Интересно же, кто там? Чувак присылает ссылку. Нет, он неисправим: там тоже практически пустой аккаунт без информации и фотографий. Но это уже хоть что-то, хоть какой-то шаг не знаю чего не знаю к чему.

С этого дня мы начинаем общаться чаще. Он все еще настаивает на встрече, а я все еще хочу умереть. В какой-то момент мое состояние становится настолько плохим, что я отчетливо понимаю - терять нечего. Пусть делает, что хочет. Я назначаю встречу - все случится в день его рождения. Такой подарок. Накануне я не сплю и готовлюсь к худшему. В назначенный день он пишет «А давай завтра? Сегодня буду отмечать с парнями с работы» Ждать этого момента столько лет и потом отложить «на завтра»???? Ок, информация о том, что он работает и у него есть хоть какие-то друзья даже немного успокаивает… может он и маньяк, но маньяк с работой. А это в нынешние времена уже вызывает уважение.

У меня рука онемела писать этот текст. Если вы дочитали до этого момента, то… да, мы встретились на следующий день. Он оказался молод и красив. Красив на мой вкус до такой степени, что меня размазало и просто уничтожило от ощущения собственного убожества и несовершенства. Мы уехали на реку, запекали рыбу, смотрели на звездное небо, на бобров в реке и на пожар на противоположном берегу. Мы не целовались и, кажется, вообще не прикасались друг к другу. Это была не любовь с первого взгляда, а что-то еще более ужасное и животное, я не могла дышать от захвативших чувств - какая страшная месть за все годы отказов. Я понимала, что и в подметки ему не гожусь, и если он сам даст мне это понять, то я просто не перенесу такого удара. Лучше уничтожить все сразу и забыть будто этого никогда не было. Я написала ему, что нам больше не надо встречаться. «Я сейчас приеду» - тут же написал он. «Я не выйду», - ответила я.

Сегодня год с нашей свадьбы, а через 3 дня 9 месяцев нашему сыну. Мой муж самый добрый, самый заботливый и самый веселый человек в моей жизни. И я до сих пор испытываю к нему что-то, что нельзя передать на словах, все еще что-то более ужасное и животное, чем любовь:)

Статьи выписываются на доске и анализируются.

Определите, из какого словаря данная статья, обоснуйте свой ответ.

1. Мухи не обидит. Кроткий, безобидный, добрый. - Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки - колотовки, ну а уж эта мухи не обидит! (Л. Н. Толстой. «Война и мир»). (Фразеологический словарь )

2. Ермолка , -и, ж. Маленькая, мягкая, кругленькая шапочка. (Толковый словарь )

3. Резон (фр. raison -довод, разумное основание, смысл. (Словарь иностранных слов )

4. Веселье - грусть. Беззаботно-радостное настроение, жизнерадостность. - Настроение печали, легкого уныния. Делить веселье все готовы. Никто не хочет грусть делить. (М. Ю. Лермонтов. «Одиночество»). (Словарь антонимов )

5. Трус . Гнусный, жалкий, мелкий, ничтожный, отчаянный, отъявленный, подлый, презренный. (Горбачевич К. С. Словарь эпитетов русского литературного языка )

6.Маляр - от немецк. Makler - «живописец».

7. Перстень - от устаревш. перст - «палец»; ср. наперсток, перчатка. (Шанский Н. М. Иванова В. В., Шанская Т. В. Краткий этимологический словарь русского языка. М: Просвещение, 1971.)

Урок 19

Самостоятельная работа

Цель урока:

Закрепление систематизация знаний учащихся.

Ход урока

I. Анализ текста

Тут же сейчас же явился и защитник знаменитый Фетюкович и как (бы) какой (то) подавлен..ый гул пронесся в зале. Это был длин..ый сухой человек с длин..ыми тонкими ногами с чре..вычайно длин..ыми бледными тонкими пальцами с обритым лицом со скромно пр..чесан..ыми довольно короткими волосами с тонкими изредк.. кривившимися не то насмешкой не то улыбкой губами. На вид ему было лет сорок. Лицо его было (бы) и пр..ятным если бы не глаза его сами по себе (не) большие и (не) выразительные но до редкости бли..ко один от другого поставлен..ые так что их ра..деляла всего только одна тонкая косточка его продолговатого тонкого носа. Словом физиономия эта имела в себе что (то) резко птичье что поражало. (Ф. М. Достоевский .)

Задания к тексту:

1. Перепишите текст, вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки, расставьте недостающие знаки препинания.

3. Подберите однокоренные слова к слову физиономия .

4. Подберите синонимы к слову невыразительный .

5. Слово скромный (скромно) произошло от древнерусского слова кромы , что значило «ткацкий станок», которое связано с древненемецким рама - «рама, станина». Дайте толкование слова скромно (скромный ) и логически свяжите значение, бытовавшее ранее, и современное.

Ответы к заданиям:

1. Тут же сейчас же явился и защитник, знаменитый Фетюкович, и как бы какой-то подавленный гул пронесся в зале. Это был длинный, сухой человек, с длинными, тонкими ногами, с чрезвычайно длинными, бледными, тонкими пальцами, с обритым лицом, со скромно причесанными, довольно короткими волосами, с тонкими, изредка кривившимися не то насмешкой, не то улыбкой губами. На вид ему было лет сорок. Лицо его было бы и приятным, если бы не глаза его, сами по себе небольшие и невыразительные, но до редкости близко один от другого поставленные, так что их разделяла всего только одна тонкая косточка его продолговатого тонкого носа. Словом, физиономия эта имела в себе что-то резко птичье, что поражало.

3. Физиономия, физиономика, физиогномика, физиономист, физиономический.

4. Невыразительный - маловыразительный, бесцветный, серый, тусклый, бледный, неяркий, безжизненный. (Александрова З. Е. Словарь синонимов русского языка.- М., 1989. С. 206).

5. Скромный - «не выходящий за рамки» - «тот, кто держит себя в рамках, не выходит за рамки дозволенного». (Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4-х т. Т. 3.- СПб., 1996. С. 658, 659).

II. Наблюдение над лексическими средствами языка

Для наблюдения взят отрывок из 4-й главы поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души»:

Ноздрев был в некотором отношении исторический человек. Ни на одном собрании, где он был, не обходилось без истории. Какая-нибудь история непременно происходила: или выведут его под руки из зала жандармы, или принуждены бывают вытолкать свои же приятели. Если же этого не случится, то все-таки что-нибудь да будет такое, чего с другими никак не будет: или нарежется в буфете образом, что только смеется, или проврется самым жестоким образом, так что наконец самому сделается совестно. И наврет совершенно без всякой нужды: вдруг расскажет, что у него была лошадь какой-нибудь голубой или розовой шерсти, и тому подобную чепуху, так что слушающие наконец все отходят, произнесши: «Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить». Есть люди, имеющие страстишку нагадить ближнему, иногда вовсе без всякой причины. Иной, например, даже человек в чинах, с благородною наружностию, со звездой на груди, будет вам жать руку, разговорится с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, а потом, смотришь, тут же, перед вашими глазами, и нагадит вам. И нагадит так, как простой коллежский регистратор, а вовсе не так, как человек со звездой на груди, разговаривающий о предметах, вызывающих на размышление; так что стоишь только да дивишься, пожимая плечами да и ничего более. Такую же странную страсть имел и Ноздрев. Чем кто ближе с ним сходился, тому он скорее всех насаливал: распускал небылицу, глупее которой трудно выдумать, расстраивал свадьбу, торговую сделку и вовсе не почитал себя вашим неприятелем; напротив, если случай приводил его опять встретиться с вами, он обходился вновь по-дружески и даже говорил: «Ведь ты такой подлец, никогда ко мне не заедешь».

Задания к тексту:

1. Какие лексические средства использует Н. В. Гоголь, чтобы ярко представить комический образ Ноздрева?

2. Какова взаимосвязь образа Ноздрева с идейно-образным содержанием всей поэмы?

3. Подберите ряд определений, характеризующих Ноздрева. Закончите предложение: Ноздрев - это человек.

Готовясь к ответу на первый вопрос, учащиеся выписывают в тетрадь лексические средства создания комизма:

Использование слов и выражений разных стилей: высокого, книжного (произнесши, принуждены бывают, не почитал себя вашим неприятелем, разговор о предметах, вызывающих на размышление ) - и низкого, разговорного (подлец, наврет, нарежется в буфете, «Ну, брат, ты, кажется, уж начал пули лить»);

Использование слов, отнесенных к высокому стилю, с уменьшительными суффиксами (страстишка );

Использование контрастной лексики, чтобы передать непредсказуемость характера героя (насаливал, нагадит вам, обходится вновь по-дружески);

Каламбур («исторический человек», потому что «ни одного собрания, где он был, не обходилось без истории»);

Использование сравнений, отличающихся смысловой новизной («нагадит так, как простой коллежский регистратор, а вовсе не как человек со звездой на груди...»);

Повтор одних и тех же сочетаний слов с целью изображения неизменности, закоснелости, ограниченности мира помещиков и чиновников («Иной, например, даже человек в чинах, с благородною наружностью, со звездой на груди... разговорится с вами о предметах глубоких, вызывающих на размышления, и нагадит вам... как простой коллежский регистратор, а вовсе не как человек со звездой на груди, разговаривающий о предметах, вызывающих на размышление...»);

Использование синонимов, отличающихся экспрессивностью (выведут - вытолкают ).

После анализа лексических средств языка ученики самостоятельно отвечают на второй вопрос, записанный на доске, и выполняют задание «Закончите предложение...».

Домашнее задание

Подобрать отрывок (текст) и самостоятельно провести наблюдение над лексическими средствами языка.

Урок 20 (17)

Контрольный диктант с дополнительными заданиями

Цель урока : Проверка знаний учащихся.

Ход урока

Диктант

Бывалого человека, меня и теперь радостно волнуют, неудержимо притягивают обширные просторы родной русской природы. Быть может, поэтому так страстно увлекался и увлекаюсь охотой. В охоте, в давнишних морских скитаниях, в лесных поэтических ночлегах оживал во мне светловолосый мечтательный мальчик с непокрытою, выгоревшей на солнце головою.

Люди, не порывающие связь с природой, не могут почувствовать себя вполне одинокими. Как в мечтательном детстве, по-прежнему раскрыт перед ними прекрасный солнечный мир. Все чисто, радостно и привольно в ослепительном этом мире! И, как в далекие дни детства, над головою усталого путника, прилегшего отдохнуть после утомительного похода, колышутся белые и золотые цветы, а высоко в небе кружит, высматривая дорогу, ястреб-канюк.

Отлежавшись в пахучей траве, налюбовавшись золотистыми летними облаками, недвижно застывшими в небесном океане, с новым приливом сил поднимаюсь с теплой родимой Земли, чтобы продолжать свой путь среди цветущего любимого мира... (136 слов)

(И. Соколов-Микитов. «На теплой земле»)

Дополнительные задания

1. Дайте толкование слов (использованных в тексте значений): поэтический, ослепительный, обширный, родимый.

2. Составьте синонимический ряд со словами скитание, дорога , путник, поход.

Наконец председатель объявил к слушанию дело об убийстве отставного титулярного советника Федора Павловича Карамазова – не помню вполне, как он тогда выразился. Судебному приставу велено было ввести подсудимого, и вот появился Митя. Все затихло в зале, муху можно было услышать. Не знаю как на других, но вид Мити произвел на меня самое неприятное впечатление. Главное, он явился ужасным франтом, в новом с иголочки сюртуке. Я узнал потом, что он нарочно заказал к этому дню себе сюртук в Москве, прежнему портному, у которого сохранилась его мерка. Был он в новешеньких черных лайковых перчатках и в щегольском белье. Он прошел своими длинными аршинными шагами, прямо до неподвижности смотря пред собою, и сел на свое место с самым бестрепетным видом. Тут же сейчас же явился и защитник, знаменитый Фетюкович, и как бы какой-то подавленный гул пронесся в зале. Это был длинный, сухой человек, с длинными, тонкими ногами, с чрезвычайно длинными, бледными, тонкими пальцами, с обритым лицом, со скромно причесанными, довольно короткими волосами, с тонкими, изредка кривившимися не то насмешкой, не то улыбкой губами. На вид ему было лет сорок. Лицо его было бы и приятным, если бы не глаза его, сами по себе большие и невыразительные, но до редкости близко один от другого поставленные, так что их разделяла всего только одна тонкая косточка его продолговатого тонкого носа. Словом, физиономия эта имела в себе что-то резко птичье, что поражало. Он был во фраке и в белом галстуке. Помню первый опрос Мити председателем, то есть об имени, звании и проч. Митя ответил резко, но как-то неожиданно громко, так что председатель встряхнул даже головой и почти с удивлением посмотрел на него. Затем был прочитан список лиц, вызванных к судебному следствию, то есть свидетелей и экспертов. Список был длинный; четверо из свидетелей не явились: Миусов, бывший в настоящее время уже в Париже, но показание которого имелось еще в предварительном следствии, госпожа Хохлакова и помещик Максимов по болезни и Смердяков за внезапною смертью, причем было представлено свидетельство от полиции. Известие о Смердякове вызвало сильное шевеление и шепот в зале. Конечно, в публике многие еще вовсе не знали об этом внезапном эпизоде самоубийства. Но что особенно поразило, это – внезапная выходка Мити: только что донесли о Смердякове, как вдруг он со своего места воскликнул на всю залу:

– Собаке собачья смерть!

Помню, как бросился к нему его защитник и как председатель обратился к нему с угрозой принять строгие меры, если еще раз повторится подобная этой выходка. Митя отрывисто и кивая головой, но как будто совсем не раскаиваясь, несколько раз повторил вполголоса защитнику:

– Не буду, не буду! Сорвалось! Больше не буду!

И уж, конечно, этот коротенький эпизод послужил не в его пользу во мнении присяжных и публики. Объявлялся характер и рекомендовал себя сам. Под этим-то впечатлением был прочитан секретарем суда обвинительный акт.

Он был довольно краток, но обстоятелен. Излагались лишь главнейшие причины, почему привлечен такой-то, почему его должно было предать суду, и так далее. Тем не менее он произвел на меня сильное впечатление. Секретарь прочел четко, звучно, отчетливо. Вся эта трагедия как бы вновь появилась пред всеми выпукло, концентрично, освещенная роковым, неумолимым светом. Помню, как сейчас же по прочтении председатель громко и внушительно спросил Митю:

– Подсудимый, признаете ли вы себя виновным?

Митя вдруг встал с места:

– Признаю себя виновным в пьянстве и разврате, – воскликнул он каким-то опять-таки неожиданным, почти исступленным голосом, – в лени и в дебоширстве. Хотел стать навеки честным человеком именно в ту секунду, когда подсекла судьба! Но в смерти старика, врага моего и отца, – не виновен! Но в ограблении его – нет, нет, не виновен, да и не могу быть виновным: Дмитрий Карамазов подлец, но не вор!

Прокричав это, он сел на место, видимо весь дрожа. Председатель снова обратился к нему с кратким, но назидательным увещанием отвечать лишь на вопросы, а не вдаваться в посторонние и исступленные восклицания. Затем велел приступить к судебному следствию. Ввели всех свидетелей для присяги. Тут я увидел их всех разом. Впрочем, братья подсудимого были допущены к свидетельству без присяги. После увещания священника и председателя свидетелей увели и рассадили, по возможности, порознь. Затем стали вызывать их по одному.

Опасные свидетели

Не знаю, были ли свидетели прокурорские и от защиты разделены председателем как-нибудь на группы и в каком именно порядке предположено было вызывать их. Должно быть, все это было. Знаю только, что первыми стали вызывать свидетелей прокурорских. Повторяю, я не намерен описывать все допросы и шаг за шагом. К тому же мое описание вышло бы отчасти и лишним, потому что в речах прокурора и защитника, когда приступили к прениям, весь ход и смысл всех данных и выслушанных показаний были сведены как бы в одну точку с ярким и характерным освещением, а эти две замечательные речи я, по крайней мере местами, записал в полноте и передам в свое время, равно как и один чрезвычайный и совсем неожиданный эпизод процесса, разыгравшийся внезапно еще до судебных прений и несомненно повлиявший на грозный и роковой исход его. Замечу только, что с самых первых минут суда выступила ярко некоторая особая характерность этого «дела», всеми замеченная, именно: необыкновенная сила обвинения сравнительно со средствами, какие имела защита. Это все поняли в первый миг, когда в этой грозной зале суда начали, концентрируясь, группироваться факты и стали постепенно выступать весь этот ужас и вся эта кровь наружу. Всем, может быть, стало понятно еще с самых первых шагов, что это совсем даже и не спорное дело, что тут нет сомнений, что, в сущности, никаких бы и прений не надо, что прения будут лишь только для формы, а что преступник виновен, виновен явно, виновен окончательно. Я думаю даже, что и все дамы, все до единой, с таким нетерпением жаждавшие оправдания интересного подсудимого, были в то же время совершенно уверены в полной его виновности. Мало того, мне кажется, они бы даже огорчились, если бы виновность его не столь подтвердилась, ибо тогда не было бы такого эффекта в развязке, когда оправдают преступника. А что его оправдают – в этом, странное дело, все дамы были окончательно убеждены почти до самой последней минуты: «виновен, но оправдают из гуманности, из новых идей, из новых чувств, которые теперь пошли», и проч., и проч. Для того-то они и сбежались сюда с таким нетерпением. Мужчины же наиболее интересовались борьбой прокурора и славного Фетюковича. Все удивлялись и спрашивали себя: что может сделать из такого потерянного дела, из такого выеденного яйца даже и такой талант, как Фетюкович? – а потому с напряженным вниманием следили шаг за шагом за его подвигами. Но Фетюкович до самого конца, до самой речи своей остался для всех загадкой. Опытные люди предчувствовали, что у него есть система, что у него уже нечто составилось, что впереди у него есть цель, но какая она – угадать было почти невозможно. Его уверенность и самонадеянность бросались, однако же, в глаза. Кроме того, все с удовольствием сейчас же заметили, что он, в такое краткое пребывание у нас, всего в какие-нибудь три дня может быть, сумел удивительно ознакомиться с делом и «до тонкости изучил его». С наслаждением рассказывали, например, потом, как он всех прокурорских свидетелей сумел вовремя «подвести» и, по возможности, сбить, а главное, подмарать их нравственную репутацию, а стало быть, само собой подмарать и их показания. Полагали, впрочем, что он делает это много-много что для игры, так сказать для некоторого юридического блеска, чтоб уж ничего не было забыто из принятых адвокатских приемов: ибо все были убеждены, что какой-нибудь большой и окончательной пользы он всеми этими «подмарываниями» не мог достичь и, вероятно, это сам лучше всех понимает, имея какую-то свою идею в запасе, какое-то еще пока припрятанное оружие защиты, которое вдруг и обнаружит, когда придет срок. Но пока все-таки, сознавая свою силу, он как бы играл и резвился. Так, например, когда опрашивали Григория Васильева, бывшего камердинера Федора Павловича, дававшего самое капитальное показание об «отворенной в сад двери», защитник так и вцепился в него, когда ему в свою очередь пришлось предлагать вопросы. Надо заметить, что Григорий Васильевич предстал в залу, не смутившись нимало ни величием суда, ни присутствием огромной слушавшей его публики, с видом спокойным и чуть не величавым. Он давал свои показания с такою уверенностью, как если бы беседовал наедине со своею Марфой Игнатьевной, только разве почтительнее. Сбить его было невозможно. Его сначала долго расспрашивал прокурор о всех подробностях семейства Карамазовых. Семейная картина ярко выставилась наружу. Слышалось, виделось, что свидетель был простодушен и беспристрастен. При всей глубочайшей почтительности к памяти своего бывшего барина, он все-таки, например, заявил, что тот был к Мите несправедлив и «не так воспитал детей. Его, малого мальчика, без меня вши бы заели, – прибавил он, повествуя о детских годах Мити. – Тоже не годилось отцу сына в имении его материнском, родовом, обижать». На вопрос же прокурора о том, какие у него основания утверждать, что Федор Павлович обидел в расчете сына, Григорий Васильевич, к удивлению всех, основательных данных совсем никаких не представил, но все-таки стоял на том, что расчет с сыном был «неправильный» и что это точно ему «несколько тысяч следовало доплатить». Замечу кстати, что этот вопрос – действительно ли Федор Павлович недоплатил чего Мите? – прокурор с особенною настойчивостью предлагал потом и всем тем свидетелям, которым мог его предложить, не исключая ни Алеши, ни Ивана Федоровича, но ни от кого из свидетелей не получил никакого точного сведения; все утверждали факт, и никто не мог представить хоть сколько-нибудь ясного доказательства. После того как Григорий описал сцену за столом, когда ворвался Дмитрий Федорович и избил отца, угрожая воротиться убить его, – мрачное впечатление пронеслось по зале, тем более что старый слуга рассказывал спокойно, без лишних слов, своеобразным языком, а вышло страшно красноречиво. За обиду свою Митей, ударившим его тогда по лицу и сбившим его с ног, он заметил, что не сердится и давно простил. О покойном Смердякове выразился, перекрестясь, что малый был со способностью, да глуп и болезнью угнетен, а пуще безбожник, и что его безбожеству Федор Павлович и старший сын учили. Но о честности Смердякова подтвердил почти с жаром и тут же передал, как Смердяков, во время оно, найдя оброненные барские деньги, не утаил их, а принес барину, и тот ему за это «золотой подарил» и впредь во всем доверять начал. Отворенную же дверь в сад подтвердил с упорною настойчивостью. Впрочем, его так много расспрашивали, что я всего и припомнить не могу. Наконец опросы перешли к защитнику, и тот первым делом начал узнавать о пакете, в котором «будто бы» спрятаны были Федором Павловичем три тысячи рублей для «известной особы». «Видели ли вы его сами – вы, столь многолетне приближенный к вашему барину человек?» Григорий ответил, что не видел, да и не слыхал о таких деньгах вовсе ни от кого, «до самых тех пор, как вот зачали теперь все говорить». Этот вопрос о пакете Фетюкович со своей стороны тоже предлагал всем, кого мог об этом спросить из свидетелей, с такою же настойчивостью, как и прокурор свой вопрос о разделе имения, и ото всех тоже получал лишь один ответ, что пакета никто не видал, хотя очень многие о нем слышали. Эту настойчивость защитника на этом вопросе все с самого начала заметили.

Тема 4

Лексика и фразеология.

Цель: разграничить в сознании учащихся термины: лексика, лексическая система языка, лексикология; закрепить понятие о слове как основной единице лексики.

Задачи:

повторить и обобщить знания о слове как центральной единице языка; навыки рассуждения, аргументирования ответа;

отработать навыки выделения главного в содержании текста;

воспитывать в учащихся лингвистически развитых личностей

Ход урока

I. Проверка домашнего задания

Опрос учащихся.

II. Работа по теме урока.

1. Слово учителя.

Сегодня мы начинаем обобщать знания по лексике, фразеологии и лексикографии. Эпиграфом к сегодняшнему уроку могут стать слова М.В. Ломоносова. Послушайте: «Блаженство рода человеческого, коль много от слов зависит, всяк довольно усмотреть может. Собираться рассеянным народам в общежития, созидать грады, строить храмы и корабли, ополчаться против неприятеля и другие нужные, союзных сил требующие, дела производить как бы возможно было, если бы они способу не имели сообщить свои мысли друг другу?».

2. Работа с учебником.

(Учащиеся читают определения, обращая внимание на происхождение терминов. В заключение предварительной беседы делается вывод, что объектом изучения лексикологии является слово.)

В каких разделах науки о языке также изучается слово? (В морфемике и словообразовании изучаются структура слова и то, как оно «сделано»; в морфологии и синтаксисе - законы сочетаемости слов; в фонетике слово изучается как комплекс звуков речи.)

В чем состоит специфика изучения слова в лексике в отличие от других разделов науки о языке? (Лексикология изучает слово именно как лексическую единицу, т. е. изучает значение слов, происхождение, стилистическую окраску слов, сферы их употребления.)

Слово - особая единица языка. Как мы с вами только что убедились, слово изучается не только лексикологией, но и другими разделами науки о языке. Слово не является самой мелкой или самой крупной единицей языка: самой маленькой единицей языка является звук, а самой крупной - предложение. Однако именно слово, а не звук, не морфему и не предложение мы воспринимаем как центральную единицу языка. Если спросить любого из вас, с помощью чего мы общаемся, большинство наверняка ответят, что мы общаемся посредством слов. Не случайно при составлении учебника авторы обратились прежде всего не к фонетике, изучающей самые мелкие единицы языка, а к лексике, которая изучает центральную, важнейшую единицу языка - слово. Почему же к слову у носителей языка складывается такое особое отношение?

Скажите, как мы используем слова: придумываем ли их каждый раз заново или извлекаем из памяти готовыми? Этот признак слова называется воспроизводимостью.

Итак, признаки слова:

1) значение - лексическое, грамматическое, словообразовательное, эмоциональное (или коннотативное);

2) звуковая оболочка (фонетическая оформленность слова);

3) воспроизводимость.

Все эти признаки характерны для слов любого языка.

3. Работа с типами системных отношений в лексике:

1) слова с противоположным значением и неодинаковым звучанием называются антонимами;

2) слова с неодинаковым звучанием при близком смысле называются синонимами;

3) слова с одинаковым звучанием при разных значениях называются омонимами;

4) слова с близким звучанием, но разным значением называются паронимами.

4. Упражнение на закрепление темы урока.

Определите, что представляет собой каждая пара слов: омонимы, паронимы, синонимы или антонимы. Распределите пары слов.

Мягкий - жесткий, запустить (ракету) - запустить (учебу), искусный - искусственный, искусный - умелый, (крепкий) брак - брак (в работе), доктор - врач, усвоить - освоить, горячий - жаркий, трудолюбие - лень, край (обрыва) - край (область), невежа - невежда, взрослый - детский, глиняный - глинистый, дефект - недостаток, радость - грусть, ненастный - пасмурный, горн (музыкальный инструмент) - горн (в кузнице).

Типы системных отношений в лексике

Омонимы

Паронимы

Синонимы

Антонимы

Запустить (ракету) -

запустить (учебу),

(крепкий) брак - брак

(в работе),

край (обрыва) -

край (область),

горн (музыкальный инструмент) - горн

(в кузнице)

Искусный - искусственный,

усвоить - освоить,

невежа - невежда,

глиняный - глинистый

Искусный - умелый,

доктор - врач,

горячий - жаркий,

дефект - недостаток,

ненастный - пасмурный

Мягкий – жесткий,

трудолюбие -лень,

взрослый - детский,

радость - грусть

Объяснительный диктант (не и ни с разными частями речи)

Ни шатко ни валко, не чуять ног под собой, час от часу не легче, не говоря худого слова, непочатый край, во что бы то ни стало, не тут-то было, как бы то ни было, ничего не попишешь, спать непробудным сном, нежданно-негаданно, невзирая на лица, ни кола ни двора.

Обоснуйте выбор написания частицы: не или ни , слитно или раздельно.

Какая особенность у этих словосочетаний? В какую лексическую группу можно объединить записанные вами словосочетания? (Фразеологизмы .)

Какие признаки фразеологизмов вы знаете? (Устойчивые, неделимые словосочетания; лексическое значение имеет не каждое слово, а все словосочетание в целом; в предложении является одним членом предложения.)

Анализ текста

Задания к тексту:

1. Перепишите текст, вставляя пропущенные буквы и раскрывая скобки, расставьте недостающие знаки препинания.

2. Письменно объясните, с какой целью автор использует неоднократное повторение прилагательных длинный и тонкий.

3. Подберите однокоренные слова к слову физиономия .

4. Подберите синонимы к слову невыразительный .

Ответы к заданиям:

3. Физиономия, физиономика, физиогномика, физиономист, физиономический.

III . Итог урока. Рефлексия.

Итак, какие типы системных отношений в лексике вы знаете? (Омонимические, паронимические, синонимические и антонимические.)

Какие функции выполняют синонимы, антонимы, омонимы и паронимы? (Используются мастерами слова при создании текстов.)

Домашнее задание: конспект,