Еще шумел веселый день анализ. Анализ стихотворения тютчева еще шумел веселый день. Темы соседних сочинений
Элегия МОРЕ (1822 г.) Безмолвное море, лазурное море, Стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью, Тревожною думой наполнено ты. Безмолвное море, лазурное море, Открой мне глубокую тайну твою: Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь? Иль тянет тебя из земныя неволи Далекое светлое небо к себе?.. Таинственной, сладостной полное жизни, Ты чисто в присутствии чистом его: Ты льешься его светозарной лазурью, Вечерним и утренним светом горишь, Ласкаешь его облака золотые И радостно блещешь звезда́ми его. Когда же сбираются темные тучи, Чтоб ясное небо отнять у тебя - Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу... И мгла исчезает, и тучи уходят, Но, полное прошлой тревоги своей, Ты долго вздымаешь испуганны волны, И сладостный блеск возвращенных небес Не вовсе тебе тишину возвращает; Обманчив твоей неподвижности вид: Ты в бездне покойной скрываешь смятенье, Ты, небом любуясь, дрожишь за него. Элегия (жалобная песня) - лирическое стихотворение, передающее глубоко личные переживания человека, проникнутые настроением грусти и медитации (углублённое размышление). Любимый жанр романтиков. Море – первичный источник жизни, образ матери, символ прекращения, возрождения и подсознания (Тресиддер). Стихийность, непредсказуемость, опасность, сила, красота, величие. Любимый образ романтиков. (иллюстративный ряд) Вода: озёра – двусторонние зеркала, разделяющие естественный и сверхъестественные миры. Смысл повтора «море»? (напевность, элегичность) Найдите эпитеты, характеризующие море и дайте им толкование.Безмолвное – беззвучное? молчаливое? – олицетворение. Священное – культ немоты, обет молчания. Лазурное – светлосинее, цвет неба. Как характеризует море гипербола бездонность? Бездна – опасность, тайна, мистика, первородная бездна хаоса. Как характеризует море тот факт, что ЛГ очарован им? Море властно над человеком, и власть его за пределами рацио, это власть сверхъестественная, власть подсознание над сознанием. Какие тропы использует автор во 2,3 строках? С какою целью? Эпитеты, олицетворения. Море не просто уподобляется человеку, оно живо и самоценно, оно одухотворено, потому что мыслит и любит. Как вы понимаете суть вопросов, которые задаёт морю ЛГ? Его интересует тайна моря, что им движет, а именно законы природы, законы мироздания. Ответ дан в форме риторического вопроса с многоточием. Почему такой синтаксис?Сомнение. Так что же движет морем? Тяга к небу. Зачем морю небо? Оно наполняется его жизнью, его чистотой. Какие характеристики получает образ неба? Каким становится море благодаря небу? Эпитеты и метафоры света, огня, золота. Почему море страдает без неба и боится его потерять? Оно чисто только «в присутствие чистом его». Однако элегия – философский жанр, и понимать её буквально нельзя. Аллегорическая пространственная вертикаль земля – море – небо выводит нас на философский уровень понимания стих-я. Земля – жизнь земная, плоть; море – душа человека, его подсознание; небо – жизнь духовная, идеальная.Что движет человеческую душу к миру идеальному, духовному, почему человеку мало жить земной жизнью здесь и сейчас? Как назвать этот закон? В природе это можно назвать «законом отражения», а в человеческой жизни «законом подобия»(создал Бог по образу и подобию, подобие же было утрачено, цель человеческой жизни – вернуть подобие). В человеческой природе заложено стремление к совершенству, к идеалу, не просто стремление, а любовь к идеалу (смятенной любовью, финал элегии).Стремление к идеалу – это и есть главная романтическая идея. НЕВЫРАЗИМОЕ(1819 г.) (Отрывок) Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежною и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту С усилием поймать удастся вдохновенью... Но льзя ли в мертвое живое передать? Кто мог создание в словах пересоздать? Невыразимое подвластно ль выраженью?.. Святые таинства, лишь сердце знает вас. Не часто ли в величественный час Вечернего земли преображенья, Когда душа смятенная полна Пророчеством великого виденья И в беспредельное унесена, - Спирается в груди болезненное чувство, Хотим прекрасное в полете удержать, Ненареченному хотим названье дать - И обессиленно безмолвствует искусство? Что видимо очам - сей пламень облаков, По небу тихому летящих, Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов В пожаре пышного заката - Сии столь яркие черты - Легко их ловит мысль крылата, И есть слова для их блестящей красоты. Но то, что слито с сей блестящей красотою - Поэт продолжает в этом стих-и рассуждать о природе, мироздании. Какие характерные для романтизма мотивы и образы встречаются в этом стихотворении? Жанр отрывок – незаконченность как принцип. Есть вещи, о которых нельзя сказать всё. Жанр подтверждает заглавие. Невыразимое. Мост между мыслью, идеей, образом и словом не всегда прочен, крепок. «Мысль изречённая есть ложь» Тютчев. Язык несовершенен. В первой строке и вопросе есть противопоставление: язык – дивная природа. Именно природа невыразима. Почему? Как описывает поэт природу? Она прекрасна и гармонична. Красота и гармония индивидуальные и сложные явления, их трудно описать. Как понимаете вопросы, которыми задаётся поэт? Способно ли творчество, искусство передать (выразить) красоту природы? Главный вопрос – синтаксис аналогичен предыдущему стих-ю. Ответ: познать разумом нельзя. Только почувствовать сердцем. Сердечное знание – это особое познание мира. Почему вечер описан как время творчества? Время пограничное, близкое бессознательным снам, когда сердце сильнее разума, тогда возможно и пророчество. Тогда открывается иное пространство – «беспредельное», таинственное, идеальное. Назовите характерные черты романтического пейзажа. Этот пейзаж возможно описать. Что не поддаётся выражению? Сие столь смутное, волнующее нас, Сей внемлемый одной душою Обворожающего глас, Сие к далекому стремленье, Сей миновавшего привет (Как прилетевшее незапно дуновенье От луга родины, где был когда-то цвет, Святая молодость, где жило упованье), Сие шепнувшее душе воспоминанье О милом радостном и скорбном старины, Сия сходящая святыня с вышины, Сие присутствие создателя в созданьи - Какой для них язык?.. Горе́ душа летит, Все необъятное в единый вздох теснятся, И лишь молчание понятно говорит. Далёкое, неопределённое, нематериальное, святое, божественное, Бог. Молчание тоже язык.
НЕВЫРАЗИМОЕ
(Отрывок)
Что наш язык земной пред дивною природой?
С какой небрежною и легкою свободой
Она рассыпала повсюду красоту
И разновидное с единством согласила!
Но где, какая кисть ее изобразила?
Едва-едва одну ее черту
С усилием поймать удастся вдохновенью...
Но льзя ли в мертвое живое передать?
Кто мог создание в словах пересоздать?
Невыразимое подвластно ль выраженью?..
Святые таинства, лишь сердце знает вас.
Не часто ли в величественный час
Вечернего земли преображенья,
Когда душа смятенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена, -
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать -
И обессиленно безмолствует исскуство?
Что видимо очам - сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре пышного заката -
Сии столь яркие черты -
Легко их ловит мысль крылата,
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою -
Сие столь смутное, волнующее нас,
Сей внемлемый одной душою
Обворожающего глас,
Сие к далекому стремленье,
Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее незапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),
Сие шепнувшее душе воспоминанье
О милом радостном и скорбном старины,
Сия сходящая святыня с вышины,
Сие присутствие создателя в созданье -
Какой для них язык?.. Горе́ душа летит,
Все необъятное в единый вздох теснится,
И лишь молчание понятно говорит.
Дмитрий Николаевич Журавлёв (1900-1991) - советский российский актёр, мастер художественного слова (чтец), режиссёр, педагог. Народный артист СССР (1979). Лауреат Сталинской премии второй степени.
В Гостелерадиофонде хранится более 150 записей литературных произведений в его исполнении. Журавлёв вел циклы радиопередач «Круг вашего чтения» и «Звуковая книга». Существуют записи воспоминаний Журавлёва «Судьбою посланные встречи» о его дружбе с С. Т. Рихтером, Н. Л. Дорлиак, Г. Г. Нейгаузом.
Д. Н. Журавлёв умер 1 июля 1991 года.
Своеобразие романтической поэзии В. А. Жуковского
Трагическая судьба В. А. Жуковского оказала влияние на его поэзию (“Жизнь и поэзия - одно”). Его любовь к Маше Протасовой, которую выдали замуж за другого, потом ее смерть, потеря друзей, чувство обездоленности с детства, одиночество обусловили основные мотивы лирики поэта. Несчастная любовь и разлука - мотив почти всех баллад - имеют явно автобиографическое происхождение. Теон в стихотворении “Теон и Эсхин”, рыцарь Тогенбург в одноименной балладе, судьба Алины и Альсима напоминают нам самого Жуковского и его судьбу. Характерен для поэзии Жуковского и мотив умирания. В элегии “Вечер” Жуковский вспоминает своих умерших друзей, изображает “угасание” природы, наступление ночи, когда знакомый окружающий пейзаж становится как бы ирреальным: луч зари “умирает”, “угасает” река, а что является на месте их? Знак другого мира - “луна”. Вечернее время и неверный свет луны создают атмосферу таинственности, “ущербная луна”, “сумрак”, “туман” - непременные атрибуты мистической поэзии. Проникнуть в запредельное человеческая душа способна именно в вечерний, тихий час (“Вечер”, “Невыразимое”).
В балладе “Людмила” изображается бешеная скачка Людмилы и ее жениха на коне (символ перехода в иной мир). Мистический пейзаж и дорога в балладах всегда означают “поездку” в мир иной, часто герои баллады находят свой конец в результате этой поездки. В балладе “Лесной царь” “ездок оробелый не скачет, летит”. Это и гипербола, и элемент фантастики, отмечающий встречу с потусторонними силами. В результате ребенок умирает. В “Людмиле” мертвецы появляются в конце баллады, жених Людмилы - мертвец, “тихая юноши могила” изображена в элегии “Вечер”, в элегии “Теон и Эсхин” упоминается “безмолвный, таинственный гроб”. Слова-лейтмотивы помогают противопоставить два мира: “здесь” и “там”, “настоящее” и “грядущее”, “невыразимое” и подвластное “выраженью”. В балладе “Светлана” “голубочек белый”, символ Святого Духа, спасает героиню от пагубного воздействия темных сил. Жених Светланы как бы возвращается с “того света”, но он жив здоров, все кончилось хорошо благодаря вере Светланы, которая, в отличие от Людмилы, не ропщет на Бога и - главное - не теряет веры и любви. Если Людмила, считая возлюбленного убитым, восклицает: “Сердце верить отказалось”, то Светлана живет надеждой на встречу.
“Мне рок судил брести неведомой стезей”, - говорит лирический герой Жуковского. “И горе, и радость - все и цели одной”, - вторит ему Теон, аНег е§о автора. Любимые герои поэта воздают небу хвалу; даже при воспоминании о друге, который сошел с ума - ужасная судьба! - герой Жуковского восклицает: “О небо правосудно!”
В горестях, в испытаниях нельзя терять веру и убеждение в величие человека (“Все в жизни к великому средство!” - говорит Теон).
Друзья Жуковского боялись этих его настроений. Пушкин шутливо называл Жуковского “почившим в бозе”. Не то чтобы они все были атеисты, но настойчивое обращение к образам иного мира пугало. Жуковский же был последователен и целен в своей поэзии. Даже море у него - только отблеск неба, то есть Божественной идеи (“Море”), “знакомые гении”, неземные видения (“Лалла Рук”) наполняют его существование. “Есть лучший мир - там мы любить свободны”, - говорит Жуковский в своей поэзии и переселяет в этот мир своих исстрадавшихся героев. При этом общий печальный колорит поэзии Жуковского никогда не приводит к однообразию. Напротив, его стихотворения дают силы жить даже в тяжелые минуты. Разве можно возражать, например, на слова: “Кто раз полюбил, тот на свете, мой друг, уже одиноким не будет”?
После Жуковского другие романтики - Пушкин, Лермонтов, Баратынский, как и положено романтикам, создавали свои миры. Рискну не согласиться с надписью на портрете, подаренном Пушкину, известными словами о “побежденном учителе”. На этой романтической дороге никто не опередил и не превзошел Жуковского. Он остался рыцарем Тогенбургом поэзии, рыцарем “печального образа”, ни анакреонтика, ни “шумная Вакхова влага” не привлекали его музу в качестве мотивов. Романтизм принято называть “пассивным”, “мистическим”. Но, как мне кажется, нельзя вкладывать в эти понятия негативную оценку. Да, он не призывал к борьбе, не был ни Радищевым, ни декабристом Рылеевым, ни даже Андре Шенье. Но политическая обстановка - это дело преходящее. Зато вечными будут любовь, поэзия, красота.
Жуковский отнюдь не пассивен, когда смело вводит в поэзию новаторские приемы и мотивы. Сделать свои стихи “лучшею своею биографиею” (Белинский) мог только поэт великого дерзания. Необыкновенное мастерство сказалось во всем: разнообразной строфике, изощренной эвфонии, утонченной рифме и ярком ритмическом рисунке. Муза Жуковского не бледная и пассивная, она прекрасна в своей одухотворенности, преданности идеалу и мудром созерцании.
Анализ стиха Тютчева Еще шумел веселый день.
- Ох, нелгкая это работа, из болота тащить бегемота.
Давайте попробуем вместе:
После смерти Денисьевой любовь Тютчева как бы выливается в Пространство, осуществляя связь между двумя мирами. Эта связь призрачна, но функциональна. И потому, он пронзительно чувствует дыхание смертного костра, который в царстве Тьмы разожгла Денисьева:
И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
Увлек, незримый, в царство теней.
Заметьте: в слове ТЕНЕЙ ударение падает на первое Е, хотя в родительном падеже должно быть «тенЕй». Но в данном словосочетании (царство тЕней) ударение всегда ставится на первом Е.
Стихотворение написано четырхстопным ямбом.
Рифмы мужские (ударение на последнем слоге) и женские (ударение на предпоследнем слоге.
Рифмовка перекрстная: аБаБ.
Поищите САМИ тропы: эпитеты, метафоры, сравнения.
Добавьте дату написания.
И получайте заслуженную оценку.
Навигация по записям
Ф. И. Тютчев «Еще шумел веселый день. »
Стихотворение Тютчев написал в 1829 году, доработав его в 1851 году.
В стихотворении говорится о соотношении дня и ночи, об их смене, о значении этой смены в жизни человека. Эта тема присутствует во многих стихотворениях поэта.
Человек в поэтическом мире Тютчева одинок и в сиянии дня, и во мраке ночи. Бездны разверзаются между человеком и природой. Неопределенность окружает человека.
Жанр стихотворения - элегия. Стихотворный метр - четырех- и пятистопный ямб, система рифмовки - перекрестная, с чередованием мужских и женских рифм.
Стихотворение начинается со слова «Еще. » и с описания «дневного мира»:
Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
По светлым кровлям пролетала.
Но неминуемо наступление «уже. »: день - это всегда лишь покров над бездной безымянной, это сон, от которого происходит пробуждение в ночь, в бездну. Образ дня-покрова, который присутствует во многих «ночных» стихотворениях поэта, сменяется образом ночи-покрова. И является мир ночи, молчания, неясных теней и звуков:
Затих повсюду шум и гам,
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
И полусонное мерцанье.
Ночной покров несет успокоение для измученной души, для человека, который ощущает себя «обломком старых поколений», «пережившим свой век». Поэт понимает, что смена дня и ночи неизбежна, что на смену старому, «вчерашнему» уже спешит новое, пробудившееся от «благодатного сна».
Поэт метафорически изображает луну, не называя ее - только обозначая: светило, и кажется, это взгляд самой ночи, взгляд «оттуда»:
Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
Мою дремоту сторожило.
В последней строфе мотив торжества ночи, царства теней звучит еще явственней:
И мне казалось, что меня Какой-то миротворный гений Из пышно-золотого дня Увлек, незримый, в царство теней.
В стихотворении много слов со значением зыбкости, неопределенности (строй невнятный, странное пробужденье, тени по стенам, полусонное мерцанье, какой- то миротворный гений), дважды повторено слово «казалось».
Поэт употребляет множество выразительных эпитетов, часто это сложные прилагательные: жизни благодатной, строй стозвучный, шумный и невнятный, полусонное мерцанье, бледное светило, миротворный гений, из пышно-золотого дня.
Такая поэтическая лексика усиливает ощущение двойственности описываемого Тютчевым мира, его противоречивости и единства.
Основной прием стихотворения - антитеза, контраст.
"Еще шумел веселый день. "
Еще шумел веселый день, Толпами улица блистала, И облаков вечерних тень По светлым кровлям пролетала, И доносилися порой Все звуки жизни благодатной, – И всё в один сливалось строй, Стозвучный, шумный – и невнятный. Весенней негой утомлен, Я впал в невольное забвенье. Не знаю, долог ли был сон, Но странно было пробужденье. Затих повсюду шум и гам И воцарилося молчанье – Ходили тени по стенам И полусонное мерцанье. Украдкою в мое окно Глядело бледное светило, И мне казалось, что оно Мою дремоту сторожило. И мне казалось, что меня Какой-то миротворный гений Из пышно-золотого дня Увлек, незримый, в царство теней.
"Еще шумел веселый день…"
Автограф - РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 23. Л. 7 и 8.
Первая публикация - Москв . 1851. № 11. Кн. 1. С. 237, вместе со стих. «Смотри, как на речном просторе…», «Море и утес в 1848 г.», с общей подписью Т-въ. Затем - Совр. 1854 . Т. XLIV. С. 16–17; Изд. 1854 . С. 31–32; Изд. 1868 . С. 36–37; Изд. СПб. 1886 . С. 62–63; Изд. 1900 . С. 61–62.
Печатается по автографу (третья редакция). См. «Другие редакции и варианты» и коммент. к стих. «Пробуждение». С. 230, 321.
Третья редакция стихотворения не имеет названия в отличие от первых двух, озаглавленных - «Пробуждение». Действительно, поэт сосредоточен не на моменте пробуждения, а на ночных впечатлениях, которые оказываются контрастными впечатлениям от дневной жизни, в этом отношении стихотворение подобно более раннему - «День и ночь». В рассматриваемой, третьей, редакции поэт усилил этот контраст, введя новую вторую строфу («И доносилися порой…»), посвященную «благодатному» дню, полному оживления. Появилась также новая, четвертая строфа («Затих повсюду шум и гам…»), в которой усилен мотив молчания («И воцарилося молчанье», было - «И ночи зыбкое молчанье»); 2-я строка поддержала идею-настроение 1-й (тишины), а 4-я - дополнила эти же ночные впечатления указанием на особое состояние человека - «полусонное мерцанье» (романтическое выражение, имеющее импрессионистическую тенденцию: мерцающее сознание как бы отождествляется с мерцающим ночным светом- звезд или луны). Строфа запечатлела новую черту в романтизме Тютчева. Подверглась изменению последняя строфа: в нее вошел повтор слов предыдущей строфы - «И мне казалось», чего не было в ранних редакциях. Поэт продолжает усиливать идею «кажущегося», идею «странностей» ночного мира, слияния субъективного с объективным, их нерасчленения: человеческое «я» «увлечено», уведено в иное бытие, сливается с ночью, с «царством теней». Дважды использовав однокоренные слова- «воцарилося», «царством», поэт усилил философскую идею господства ночи, но без того отрицательного аспекта, который есть в стих. «День и ночь», «О чем ты воешь, ветр ночной…», а отчасти и «Видение», «Как океан объемлет шар земной…». Только в рассматриваемой третьей редакции «Гений ночи» получил положительный эпитет - «миротворный», в первых двух поэт ограничился словами «какой-то гений». Именно в этой редакции запечатлено двойственное субъективное состояние человека: для него и дневная жизнь «благодатная», «пышно-золотая», день «веселый», дает «блеск» и «свет» всему, но и ночь при всех странностях «миротворна», поэтично-успокаивающа и не страшна, не мрачна, а освещена лунным светом и ночными мерцаниями. Стихотворение не включается в художественные создания Тютчева о хаосе (это слово здесь отсутствует), хотя примыкает к ним, дополняя их поэтическими созерцаниями ночного бытия. Во все прижизненные издания и первые посмертные вошел текст третьей редакции. Везде название «Пробуждение» отсутствует.
В Москв . стихотворение разделено на две части: первая - рисует ситуацию до пробуждения, и она обозначена арабской цифрой «1», вторая, под цифрой «2» - ночное состояние человека; «день» и «ночь» графически отделены. Звездочками отделены друг от друга и строфы. В 8-й строке - «Стозвучный, шумный и невнятный», в 24-й - «Увлек, незримый, в царство теней» - варианты автографа. В изданиях, подготовленных И.С. Тургеневым, внесены поправки в эти строки: 8-я - «Строй звучный, шумный и невнятный» (получился неудачный повтор слова «строй»: он внес в строку неуместную определенность - «строй звучный»; слово «шумный» оказалось ненужным синонимом, а «строй… невнятный» - это уже скорее отрицание строя). У Тютчева образ более сложно романтический: у него строй «стозвучный», слово «сто» может подразумевать многозначность, различие и диссонансы, нечто «невнятное». Также неудачна правка последней строки: «Увлек незримо в царство теней». У Тютчева «гений… незримый», «какой-то», в печатном варианте уменьшены романтические краски, но «увлек незримо» - образ и в реальном отношении неточен (засыпающего человека можно видеть), тютчевский автограф более точен и поэтичен. Однако тургеневские варианты этих строк приняты и в Изд. 1868, СПб. 1886 . но в Изд. 1900 только 8-я строка - в тургеневском варианте, а 24-я - в варианте автографа. Во всех указанных изданиях стихотворение печатается в контексте поэзии 1830-х гг.
Датируется концом 1840-х гг. на основании первой публикации в Москв . в 1851 г.
Федор Тютчев - Еще шумел веселый день
Еще шумел веселый день,
Толпами улица блистала,
И облаков вечерних тень
№ 4 По светлым кровлям пролетала.
И доносилися порой
Все звуки жизни благодатной -
И все в один сливалось строй,
№ 8 Стозвучный, шумный и невнятный.
Весенней негой утомлен,
Я впал в невольное забвенье;
Не знаю, долог ли был сон,
№ 12 Но странно было пробужденье.
Затих повсюду шум и гам,
И воцарилося молчанье -
Ходили тени по стенам
№ 16 И полусонное мерцанье.
Украдкою в мое окно
Глядело бледное светило,
И мне казалось, что оно
№ 20 Мою дремоту сторожило.
И мне казалось, что меня
Какой-то миротворный гений
Из пышно-золотого дня
№ 24 Увлек, незримый, в царство теней.
Yeshche shumel vesely den,
Tolpami ulitsa blistala,
I oblakov vechernikh ten
Po svetlym krovlyam proletala.
I donosilisya poroy
Vse zvuki zhizni blagodatnoy -
I vse v odin slivalos stroy,
Stozvuchny, shumny i nevnyatny.
Vesenney negoy utomlen,
Ya vpal v nevolnoye zabvenye;
Ne znayu, dolog li byl son,
No stranno bylo probuzhdenye.
Zatikh povsyudu shum i gam,
I votsarilosya molchanye -
Khodili teni po stenam
I polusonnoye mertsanye.
Ukradkoyu v moye okno
Glyadelo blednoye svetilo,
I mne kazalos, chto ono
Moyu dremotu storozhilo.
I mne kazalos, chto menya
Kakoy-to mirotvorny geny
Iz pyshno-zolotogo dnya
Uvlek, nezrimy, v tsarstvo teney.
Tot ievtk dtctksq ltym,
Njkgfvb ekbwf ,kbcnfkf,
B j,kfrjd dtxthyb[ ntym
Gj cdtnksv rhjdkzv ghjktnfkf/
B ljyjcbkbcz gjhjq
Dct pderb ;bpyb ,kfujlfnyjq -
B dct d jlby ckbdfkjcm cnhjq,
Cnjpdexysq, ievysq b ytdyznysq/
Dtctyytq ytujq enjvkty,
Z dgfk d ytdjkmyjt pf,dtymt;
Yt pyf/, ljkju kb ,sk cjy,
Yj cnhfyyj ,skj ghj,e;ltymt///
Pfnb[ gjdc/le iev b ufv,
B djwfhbkjcz vjkxfymt -
}
