Возникли различные языки для передачи. Виды языка. Происхождение слова в результате звукоподражания, теория

Одним из существеннейших показателей «народности» исторической драмы Пушкина стал ее слог. Будучи слогом драматургического произведения, он требовал максимальной объективности, т. е. исключал возможность непосредственного вторжения в словесную ткань авторского голоса.

Поэтому единственным средством психологической и социальной характеристики действующих лиц «Бориса Годунова» служит их собственная речь.

Она свободна в «Борисе Годунове» от каких бы то ни было жанрово-стилистических ограничений и обладает неведомым до того русской драматургии многообразием своих социальных, национальных и эмоциональных регистров, начиная от самых «высоких», царственных и трагедийных и кончая самыми «низкими» — простонародными и просторечными.

Вторжение народного просторечия в самый «высокий», согласно эстетике классицизма, драматургический жанр явилось для своего времени величайшей и весьма перспективной «поэтической дерзостью» Пушкина, иронически подчеркнутой им: первоначальное, сохранившееся в рукописи наименование «Бориса Годунова» — «комедия».

В отношении слога создатель первой в русской литературе «народной драмы» намного превзошел автора «Истории государства Российского» и непосредственно следовал Шекспиру.

Но следовал по-своему и учитывая опыт Карамзина, обильные в его историческом повествовании перевыражения — пересказы различных летописных свидетельств. Модернизируя синтаксис, грамматику, лексику этих источников сообразно нормам современного ему литературного языка, Карамзин дает, однако, почувствовать их стилистическую тональность и «древний» национальный колорит.

Чтобы убедиться в том значении, какое имел этот опыт для Пушкина, достаточно сопоставить перечисление примет Отрепьева в «указе», читаемом в корчме Варлаамом, с описанием наружности Отрепьева у Карамзина и с приведенной им в Примечаниях соответствующей выдержкой из «Летописца» Кубасова.

Кубасов: «Росстрига возрастом мал, груди широкие имея, мышцы толсты, лице не царского достояния, препростое обличение, тело вельми помраченно; остроумен же паче и в научении книжном доволен; дерзостен и велеречив вельми».

Карамзин: «Имея наружность не красивую — рост средний, грудь широкую, волосы рыжие, лицо круглое, белое, но совсем непривлекательное, глаза голубые без огня, взор тусклый, нос широкий, бородавку под правым глазом, также на лбу, и одну руку короче другой — Отрепьев заменял сию невыгоду живостью и смелостью ума, красноречием...».

Пушкин: «А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче другой, глаза голубые, волосы рыжие, на щеке бородавка, на лбу другая...».

Следуя, как во многом и Карамзин, в изображении «страстей» «истине» объемных драматургических характеров Шекспира, Пушкин отказался от свойственной Шекспиру гиперболичности их словесного выражения, подчас витиевато возвышенного, в других случаях низменно грубого.

Во всех русских сценах «Бориса Годунова» слог остается верен народному, по убеждению Пушкина, стилистическому принципу «благородной простоты и безыскусственности». В этом отношении драматургический слог «Бориса Годунова» ближе к повествовательному слогу Карамзина-историка, нежели к драматургическому же слогу Шекспира, и неизмеримо более экономен, информативен, чем тот и другой.

Примером последнего может служить сравнение монолога царя Бориса («Достиг я высшей власти») с близким ему по мысли монологом Архиепископа в хронике «Король Генрих IV» (ч. 2, акт 1, сц. 3).

Исступленной, изощренно-грубой экспрессии, выражающей возмущение Архиепископа неблагодарностью «толпы тупой», противостоитв эмоционально сдержанном монологе Бориса обилие точных исторических деталей, свидетельствующих о той же «неблагодарности».

Благородной простоте слога русских сцен трагедии Пушкина резко и демонстративно противостоит, однако, галантно-риторический стиль ее польских сцен. По верному наблюдению П. В. Анненкова, доказательно развитому А. Г. Гуковским, в этих сценах осуществляется одно из существеннейших творческих заданий «народной драмы» Пушкина — контрастное сопоставление национальной культуры допетровской Руси с современной ей возрожденческой культурой «панской» Польши.

Слог «Бориса Годунова» имеет также свои социальные и индивидуальные градации. Чем выше место в общественной иерархии действующего лица, тем более его речь отмечена печатью древнерусской «книжности»; речь же представителей народа максимально приближена к просторечию современного Пушкину разговорного языка.

Последнее заставляет усомниться в справедливости представления о речевой характеристике Самозванца как человека западной, чуть ли не возрожденческой культуры. Во-первых, слог, которым изъясняется Самозванец, вполне отвечает его летописной приведенной выше характеристике. Кроме того, Пушкин подчеркивает «народность» его ярко индивидуализированного характера. Самозванец не разделяет «веселия» Курбского при виде русской границы:

Кровь русская, о Курбский, потечет!

Вы за царя подъяли меч, вы чисты.

Я ж вас веду на братьев; я Литву

Позвал на Русь, я в красную Москву

Кажу врагам заветную дорогу!..

Народности характера Самозванца Пушкин посвятил даже целую — только для того и нужную ему — сцену «Лес». Непонятное ополяченному предку поэта (Гавриле Пушкину) сожаление Самозванца

Об лошади! когда все наше войско

Побито в прах!

— заставляет увидеть в Самозванце нечто родственное Вещему Олегу, о котором по поводу своей только что написанной баллады о нем Пушкин в январе 1825 г. писал: «Товарищеская любовь старого князя к своему коню и заботливость о его судьбе есть черта трогательного простодушия».

В сцене «Равнина близ Новгорода-Северского» народность характера Самозванца оттеняется враждебностью простонародныхвоинов Годунова к своим иноземным начальникам и сочувствием к «царевичу». Сцена заканчивается репликой Самозванца, названного здесь Димитрием:

«Ударить отбой! Мы победили. Довольно; щадите русскую кровь. Отбой!».

Во дворце Мнишка, с панами, с Мариной, с поэтом, подносящим ему стихи, Самозванец разговаривает совершенно иным, чем на поле боя, галантным языком, — но, подразумевается, уже не на русском, а на польском же языке. На то он «в научении книжном доволен и велеречив вельми». Кстати, поднесенные ему польским поэтом «латинские стихи» — не измышление Пушкина, а исторический факт, отмеченный Карамзиным.

В силу уже присущей ему национально-исторической и социальной выразительности «слог» народной драмы Пушкина явился существенным приближением к повествовательному слогу его художественной прозы 30-х гг.

В процессе создания драмы, изучения соответствующих томов труда Карамзина, а также хроник Шекспира Пушкин начинает задумываться над общими законами и движущими силами истории. Карамзин касается их лишь мимоходом.

Так, его рассуждение о том, что стало бы с Московским государством, если бы Стефан Баторий не умер еще до воцарения Годунова, заканчивается следующей сентенцией: «Столь зависима судьба государства от лица и случая или Провидения». Провидение тут появляется по традиции, а мысль Карамзина выражает зависимость «от лица и случая».

Аналогичная мысль броско выражена и в одной из хроник Шекспира, использованной и Пушкиным, и Карамзиным:

Как шутят

Случайности, как в чашу перемен

Превратность льет различные напитки...!

Никакого отражения эта проблема в «Борисе Годунове» не получила. Но она вставала перед Пушкиным в процессе работы над «народной драмой».

Непосредственно вслед за ее окончанием Пушкин написал шуточную поэму-пародию «Граф Нулин».

«Мысль пародировать Историю и Шекспира, — свидетельствует Пушкин, — мне представилась, я не мог воспротивиться двойному искушению и в два утра написал эту повесть».

Пародия нередко была для Пушкина первым шагом или первоначальной формой его творческого самоопределения по отношению к предмету пародии (см. выше о «Руслане и Людмиле»). В данном случае она диктовалась потребностью выразить собственныйвзгляд на историю и предполагала не отрицание фактора случайности, а иное и более сложное, чем у Карамзина и Шекспира, его понимание.

Вопреки утверждению Г. А. Гуковского, Пушкин никогда не отрицал вмешательства случая в ход истории. В 1830 г., критикуя «Историю русского народа» Н. Полевого, Пушкин писал: «Ум человеческий, по простонародному выражению, не пророк, а угадчик, он видит общий ход вещей и может выводить из него глубокие предположения, часто оправдываемые временем, но невозможно ему предвидеть случая — мощного мгновенного орудия провидения».

Поэтому полагать, что в «Графе Нулине» «произвол предположений о возможных случайностях в истории обнаруживает свою бессмыслицу, несерьезность, смехотворность в том, что этот произвол мог породить только забавный анекдот и ничего более», вряд ли основательно.

Скажем прямо: целенаправленность шутливой по форме и весьма, конечно, серьезной по мысли поэмы Пушкина остается во многом загадкой. Но можно предположить, что в ней выражены размышления поэта о превратностях «судьбы человеческой» и «судьбы народной», а в этой связи и своей собственной, — превратностях, в равной мере часто зависимых от случая, далеко не всегда «угаданного» историками.

Истинная суть анекдотического «происшествия», описанного в поэме, неожиданно обнаруживается только в ее предпоследней строфе, фактически — только двумя заключительными стихами этой строфы:

Смеялся Лидин, их сосед,

Помещик двадцати трех лет.

«Смеялся» «более всего» и вместе с Натальей Павловной, зная истинный смысл ее рассказа мужу и «всему соседству» о приключившемся с ней происшествии. И смысл этот — лицемерие.

Лицемерие — одна из существеннейших черт характера Бориса Годунова в его одинаковой психологической интерпретации Карамзиным и Пушкиным. Ярко выраженное лицемерие присуще и подавляющему числу активных героев исторических хроник и трагедий Шекспира. Кроме того (и главное): лицемерный деспот — таким был прежде всего Александр I в глазах Пушкина и декабристов.

Нам представляется, что политическое лицемерие и есть та проблема, которая связывает в единый узел все волновавшие Пушкина в работе над «Борисом Годуновым» и «Графом Нулиным» вопросы истории и современности. И не на это ли осторожно намекает сам Пушкин в рукописной заметке о «Графе Нулине»?

Она начинается словами: «В конце 1825 года находился я в деревне»; а заканчивается так: «Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. „Граф Нулин“ писан13 и 14 декабря. Бывают странные сближения».

Спрашивается: чего с чем? Очевидно, побуждений, заставивших Пушкина наиисать «Графа Нулина», начатого накануне и законченного в день декабрьского восстания, с его исходом, о котором Пушкин, находясь тогда «в деревне», ничего знать не мог, и «случаем» — перебежавшим дорогу зайцем, который помешал поэту быть среди восставших и разделить их участь.

В противоположность шекспировской Лукреции, Наталья Павловна дала «пощечину» незадачливому Тарквинию — графу Нулину. Рассказывая об этом мужу и соседям, Наталья Павловна говорит чистую правду. Но в устах Натальи Павловны — любовницы Лидина — та же правда оборачивается изощренным лицемерием, лжесвидетельствуя о ее нерушимой якобы супружеской верности.

И «смеялся» Лидин вместе с Натальей Павловной совсем не над своим потерпевшим фиаско соперником, а над недогадливым мужем, разгневанным незадачливым «подвигом» Нулина и убежденным в супружеской верности своей неверной жены.

Теперь мы можем справедливо

Сказать, что в наши времена

Супругу верная жена,

Друзья мои, совсем не диво.

Такова цена приговору истории, непредвиденные случайности которой часто скрыты от глаз людей лицемерием тех, кто ее творит.

Через четыре года Пушкин напишет «Полтаву» (1829), где уже не комической, а трагической жертвой лицемерия Мазепы, изменившего Петру, станут верным ему Кочубей и Искра. А еще через несколько лет Пушкин посвятит феномену политического лицемерия специальную поэму — «Анджело» (1833), перелицевав в ней на свой лад трагедию Шекспира «Мера за меру».

Говоря в одной из заметок того же времени о преимуществе многогранных характеров Шекспира перед однолинейными характерами Мольера, Пушкин так определит психологическую сущность своего заимствованного у Шекспира героя: «Анджело лицемер — потому что его гласные действия противуречат тайным страстям».

Это полностью применимо к Наталье Павловне и другим лицемерам Пушкина — Борису Годунову, Мазепе, а также и к «плешивому деспоту» Александру I, что и было для Пушкина важнее всего.

В «Анджело» Пушкин раскрывает в высшей степени сложный психологический механизм политического лицемерия, пародией на историческое действие которого явилась шуточная поэма «Граф Нулин». Суть пародии в ее горькой и скрытой иронии.

История русской литературы: в 4 томах / Под редакцией Н.И. Пруцкова и других - Л., 1980-1983 гг.

Одним из самых замечательных произведений, обращенных к истории России, является драма «Борис Годунов», поражающая широтой охвата русской жизни XVII века. Величайшее достижение Пушкина-драматурга проявилось в создании неповторимых характеров действующих персонажей. Одним из самых ярких образов в произведении является образ летописца Пимена. Полное представление о нем не может сложиться без описания монастырской кельи - это как раз «предполагаемые» обстоятельства, в которых и раскрывается характер героя.

Известно, что за первой ремаркой в черновом варианте шло: «Летописец пишет, Григорий спит». В окончательном варианте появилось: «Отец Пимен, Григорий спящий». Но на самого летописца в этой сцене читатель смотрит глазами Григория. С какой непосредственностью и юношеским восторгом говорит Григорий о сосредоточенном, погруженном в занятие Пимене:

Как я люблю его спокойный вид,

Когда, душой в минувшем погруженный,

Он летопись свою ведет…

Создавая драму, Пушкин хотел подчеркнуть непроницаемость духовного мира Пимена, всю его недоступность для окружающего мира. Недаром Григорий «часто… угадать хотел, о чем он пишет»:

Ни на челе высоком, ни во взорах

Нельзя прочесть его сокрытых дум.

Григорию летописец, «склонившийся над своими трудами», больше напоминает дьяка, но все же сравнение это в большей степени внешнее.

Так точно дьяк в приказах поседелый,

Спокойно зрит на правых и виновных.

Добру и злу внимая равнодушен,

Не ведая ни жалости, ни гнева.

На самом деле Пимен совсем другой. Его нельзя назвать равнодушным к тому, о чем он повествует, а тем более к «добру и злу»: для Пимена зло есть зло, а благо- наивысшее человеческое счастье. С какой же болью говорит летописец Григорию о том, чему ему пришлось стать свидетелем: «Привел меня бог видеть злое дело, Кровавый грех». Слова Пимена о случившемся злодеянии будут несколько раз повторены действующими лицами трагедии.

И как несчастье воспринимает Пимен венчание Бориса на царство, совершенное против божеских и человеческих законов:

О страшное, невиданное горе!

Прогневали мы бога, согрешили:

Владыкою себе цареубийцу

Мы нарекли…

И сколько печали, боли и сожаления в определении Пименом своей летописной повести:

Сей повестью плачевной заключу

Я летопись мою…

Наивысшее предназначение жизни летописца Пимен усматривает в том, чтобы потомки узнали всю правду о жизни своих предков, правду истории: «Да ведают потомки православных Земли родной минувшую судьбу…»

Это может показаться странным, но юношеская жизнь Пимена была наполнена «кипением страстей». И лишь спустя много лет Пимен решил посвятить себя служению духовным целям:

Постой лоры лишь ведаю блаженство,

Как в монастырь господь меня привел.

Свое настоящее «блаженство» мудрый Пимен находит в размышлениях, в сосредоточенном писании. И его наивысшая мудрость - это вдохновенный труд. На склоне лет Пимена занимает лишь его «последнее сказанье». Он весь в священном деле, которое совершается во имя высоких целей.

Сам Александр Сергеевич Пушкин замечал, что в образе Пимена нет никакого вымысла, это исторически достоверный характер. Писателю лишь хотелось собрать воедино те черты, которые он находил в старых летописях: простодушие, кротость, отсутствие суетности и пристрастности.

. «Борис Годунов

Цель : знакомство учеников с содержанием трагедии Пушкина; определить конфликт трагедии; показать значение проблем, поставленную Пушкиным в трагедии.

Методические приемы: лекция учителя; реализация межпредметных связей с историей, выразительное чтение, беседа по вопросам.

Оборудование: иллюстрации к трагедии, С. Галактионова, ЗГ. Перова; фрагмент оперы «Борис Годунов» Мусоргского; словари.

Эпиграф:

Два чувства дивно близки нам -

В них обретает сердце пищу -

Любовь к родному пепелищу,

Любовь к отеческим гробам.

Ход урока

1. Орг. Момент

2. Проверка домашнего задания.

3. Лекция учителя

Трагедия «Борис Годунов» создавалась как воплощение мысли Пушкина об «истинном романтизме», т. е. О таком описании жизни, которое сегодня принято называть реализмом. Пушкин воплотил себя не только как поэт, но и как историк.

В 1854 г. умер русский царь Иван Грозный. На престол взошел его сын Фёдор, отличавшийся своим кротким нравом, благочестием, не обладавший большими интеллектуальными способностями и очень мало подходивший на роль правителя огромной страны, раззоренной опричниным террором и продолжавшийся четверть века войной за земли в Прибалтике. Подлинным правителем страны стал царский шурин (брат жены) Борис Годунов, на сестре которого был женат Федор Иоаннович. остался еще один сын, маленький царевич Дмитрий, который вместе с матерью был отправлен в город Углич на Волге. Здесь в 1591 году произошли страшные события, тайна которых не разгадана до сих пор. Восьмилетний царевич, страдавший от припадков эпилепсии (или, как тогда говорили, «падучей») играя с ребятишками в ножички (?), неожиданно стал биться, кататься по земле - и сам себя убил ножом. По крайней мере, так гласила официальная версия. По стране поползли слухи, будто в смерти Димитрия повинен Борис Годунов, подославший к нему убийц.

После того, как в 1598 г. царь Федор Иоаннович скончался, царская династия Рюриковичей пресеклась. Годунов, показавший себя как искушенный и умелый правитель, был избран на царство. Многие сильные люди оказались, однако, недовольны его избранием. Среди них бояре Романовы, князья Шуйские. К тому же царствование Бориса оказалось несчастливым. Из-за трех неурожайных лет на страну обрушился страшный голод, там и тут вспыхивали крестьянские мятежи, устраивались боярские заговоры. Не прекращались слухи об убийстве царевича людьми Годунова.

В 1603 году до Москвы дошел новый слух, вскоре подтвердившийся, что в Польше объявился человек, выдающий себя за чудом спасшегося Димитрия. Проведенное расследование показало, что человеком этим был беглый инок Чудова монастыря Григорий Отрепьев.

Чудов монастырь находился прямо на территории Московского Кремля (ныне разрушен). Находясь здесь, Григорий Отрепьев мог хорошо сориентироваться в политической обстановке. Возможно, он какие-то связи с оппозицией Годунова в боярской среде. Известно во всяком случае, что он был как-то близок к Романовым. Как написал, Лжедмитрий «был только испечен в польской печке, а заквашен в Москве».

С начала Х века в России резко «возрос интерес к собственной истории, стимулированный появлением «Истории Государства Российского» , старшего друга Пушкина. Его многотомный труд хорошо знал и высоко ценил. Он не смог пройти мимо такого сюжета, как Смутное время. Это был период гражданских войн и иностранных вторжений, начавшихся, по с появления в Польше Самозванца, который вступил с войском в Московское государство, взошел после неожиданной смерти Бориса Годунова на русский трон, а спустя год был убит восставшими жителями Москвы.

Трагедия «Борис Годунов» посвящена последним годам правления Годунова. Нам предстоит прочесть одну из сцен этого произведения, в которой мы познакомимся с двумя персонажами трагедии: Григорием Отрепьевым, будущим Димитрием Самозванцем, и старцем Пименом, монастырским летописцем.

3. Чтение фрагмента «Ночь. Келья в Чудовом монастыре»

Читает учитель.

4. Словарная работа

Задание: Найдите в словаре (Даля или Ожегова) или вспомните определение архаизмов днесь, присно смирять, отрок, инок, келья, сетовать, ратный, блаженство, клобук, чернец, послушанье.

5. Характеристика героев

Опираемся на вопросы и задания учебника (с. 119-120).

дополнительные вопросы:

1. Вопросы по образу Пимена.

Как характеризуют Пимена его собственные слова?

Как Пимен относится к своему труду летописца? (Пимен воспринимает свой труд как «... долг, завещанный от Бога» понимает необходимость памяти: «Да ведают потомки православных/ Земли родной минувшую судьбу...».)

Свойственны ли были Пимену в молодости грехи? -

Можем ли мы кратко восстановить биографию Пимена?

Какое событие изменило судьбу Пимена? (С тех пор как Пимен стал свидетелем «дела, кровавого греха» -убийства царевича Димитрия, он «мало вникал в дела мирские».)

Как Пимен относится к Григорию?

Как характеризует Пимена отношение к Григорию?

Как характеризует Пимена раздумья и размышления Григория?

Прав ли Григорий, сравнивая Пимена с дьяком, который «не - ведает ‘ни жалости, ни гнева»?

Каковы особенности речи летописца?

Вопросы по образу Отрепьева

Только ли царей винит в преступлениях Пимен? («Прогневали мы Бога, согрешили...»)

Чем для вас интересен облик и характер летописца?

2. Вопросы по образу Отрепьева. -

Можно ли назвать сон Григория вещим?

Как сои Григория раскрывает его честолюбивые замыслы? (Москва видится ему «с высоты», людей он воспринимает как обитателей «муравейника».)

Что послужило причиной решения Григория выдать себя за наследника престола Димитрия? (Кроме честолюбивых помыслов, слова Пимена о том, что царевич Димитрий - ровесник Григория.)

Какими чувствами проникнуто его отношение к прошлой блестящей жизни Пимена при дворе Ивана Грозного?

Какие слова Григория говорят о том, что он готов продолжать цепь преступлений?

(..Зачем и мне не тешиться в боях,

Не пировать за царскою трапезой?

«А мой покой бесовское мечтанье тревожило

И враг меня мутил...»

Как Григорий оправдывает свое желание стать самозванцем?

(Григорий мысленно обращается к царю Борису: «И не уйдешь ты от суда мирского, / Как не уйдешь от Божьего суда». В этих словах - желание восстановить справедливость, но способ, выбранный Григорием, уже изначально неправеден.)

Какие черты мы замечаем в Григории? Подтвердите текстом (Жажда власти, стремление к богатству неразборчивое честолюбие.)

Задание:

Подтвердите текстом те черты, которые Пушкин хотел подчеркнуть в летописце: (“простодушие”, «умилительная кротость», мудрость и усердие.

7. Итог урока

«Борис Годунов» - пьеса не тёлько о личной трагедии царя и народа, ввергнутого по его вине в пучину бед и испытаний.

Послушаем музыкальную иллюстрацию фрагмент оперы Мусоргского «Борис Годунов».

8. Домашнее задание

1. Подготовить выразительное чтение отрывка сцены в Чудовом монастыре.

2. Написать сочинение по любой иллюстрации к пьесе: «Характер Пимена в моем представлении и в представлении художника»

Л. И. СОБОЛЕВА,
методист кафедры социально-гуманитарного образования
Института повышения квалификации и переподготовки работников
образования Кабардино-Балкарского государственного университета
г. Нальчик

Истинное произведение обладает своеобразной силой изобразительности и действует на эмоции непосредственно, силой художественных образов, стиля и речи. Федор Андреевич Щербина был мастером рассказа, умелым повествователем, великолепным оратором.

Бесценны воспоминания коренного кубанца, которые он написал за границей, в Праге. Любовью к казачьим традициям и порядкам проникнуты строчки дневника, в них – правда очевидца, чистота памяти о прошлом.

Язык воспоминаний Ф. А. Щербины прост и доступен, нет вычурности и высокого слога, высок лишь полет мысли-воспоминания о годах, проведенных на Кубани, в станице Новодеревянковской. "В последний раз поднялся я с постели, чтобы взглянуть на все дорогое в нашем дворе… Ранним утром я побывал в саду, в загонах, гладил собак, провожал глазами коров, следил за тем, как взяты были на налыгач волы и привязаны к яслям. Гнедого, на котором я поеду в Екатеринодар, хорошо покормили…".

У Щербины нет определенной формы, он не оглядывался на художественные модели сюжетов и жанров. Летописец покоряет читателя святой памятью, у него главное – картины воспоминаний, поток чувств, эмоций, ностальгический настрой. В воспоминаниях выделяются рассказы-наблюдения, рассказы-шутки, рассказ с переносом обычного явления в ранг самого памятного, единственно дорогого. От этого страницы щербиновских воспоминаний, речей и докладов, литературных произведений ошеломляют новым, удивительно странным, возведенным до вершин личностно-жизненных открытий. "Мне даже теперь представляется, на каком изгибе дороги совсем скрылась из глаз Деревянковка. Думаю, если бы и сейчас я ехал на лошадях по стародеревянковской дороге, то неминуемо пережил бы эти детские впечатления…".

А как звучно-мелодично льется украинская, казачья речь в устах живых людей, которых знал Щербина: "Я не плакал потому, что сидел рядом с матерью, и никого не было около нас плакавшего.

Ты, Федя, сел бы поближе до меня та не вертелся б, а то, чего доброго, ще с повозки слетишь.
- Хто, я? Як бы и верхи на Гнедому сидел, то и тогда б не упал до долу.
- Так ото ж по-казацькому скакал бы на коне. А то ж покатился не с коня, а с канапейчика, – говорила мама со смехом…".
- "Налыгач" (упряжка), "зозуля" (кукушка), "кущанка" (стадо овец), "мнишки" (сырники)

Родные малороссийские слова передают и дух, и своеобразие эпохи, и колорит кубанской народной речи.

Все далекие родственники Федора Андреевича были добрыми запорожцами в Переясловском курене. Прадед по отцу не ушел в Турцию, а дед прибыл на Тамань вместе с Головатым и Чепегой. От тех времен пробился первый родничок кубанского историка Ф. А. Щербины. Земные чувства к родине и ее предкам дали толчок к великим трудам летописца. А душа его – в "Истории Кубанского казачьего войска", которая создана благодаря любви к кубанской земле, к её старовыне.

Землякам Щербины было чем гордится, и потому рассказчик опору в своих работах делает на память, которая передавалась от поколения к поколению: "Пастух возил меня на хутор Безкровного, представлявший собою обширный двор с разного рода строениями и с домом в несколько комнат, в котором, однако, никто не жил. В парадной комнате этого дома дядько Шрам подвел меня к большому портрету и сказал: "Дивись! Оце сам Безкровный!". На картине была высокая статная фигура во весь рост, в казачьем костюме, с жирными эполетами на плечах, при сабле и кинжале…".

Удивительна простота повествования в трудах Ф. А. Щербины. Некоторые места перекликаются и по стилю, и по поэтичности речи со "Степью" А. П. Чехова: "Высоко-высоко в небесной синеве парят орлы, а внизу копошатся божьи коровки, ползающие по стебелькам растений… Мерно и величественно ходят дрофы, высоко поднимая на длинных шеях зоркие головы, а всюду по степи сотнями и тысячами голосов жаворонки поют гимн. Это ли не родные дети степной природы?".

2 марта 1929 г. в Праге Федор Андреевич выступал с речью. Свое знамя-кредо Федор Иванович пронес до конца: "Я стал в эмиграции на чисто научную и культурную почву, придерживаясь возможно большей объективности в своей деятельности. По моим воззрениям и моральным правилам, я, как казак, с этой позиции не сойду. Ибо мне ясна общая дорога казачьего объединения в направлении культуры к общечеловеческим идеалам, к которым определенно потянуло казачество".

Дела историка-ученого, своеобразного мастера слова Ф. А. Щербины озарили ХХ век и шагнул в век XXI.

Литература

1. Щербина Ф. А. История Кубанского казачьего войска.
2. Федор Андреевич Щербина о себе… // Родная Кубань. – 1999. – № 1.

Конференция «Научно-творческое наследие Ф.А. Щербины и современность». Краснодар, 2004 год