Что такое достоинства человека. Какая связь между личным достоинством и личными достоинствами

Здравый смысл - величайшая мыслительная ценность. Нормальное мышление, здравомыслие, здравый смысл - это всё чрезвычайно важные понятия, обозначающие мыслительную норму. Вообще здоровье характеризует нормальное состояние человеческого организма, а здравомыслие - нормальное состояние человеческого мышления.

Могут спросить: в чем разница между здравомыслием и мышлением вообще? Понятие здравомыслия указывает на то, что мышление, как и человек вообще, может быть здоровым, нормальным, а может быть нездоровым, больным, ненормальным, патологическим. Если есть здравомыслие, то есть и ненормальное, болезненное, больное, патологическое мышление. В последнем случае я имею в виду не столько больное мышление в психиатрическом, медицинском смысле, сколько ненормальное мышление, существующее в пределах психического здоровья или на грани психического здоровья и болезни. Психически здоровый человек может мыслить (размышлять, рассуждать), опираясь не на здравый смысл, а на что-то другое, например, подчиняясь воле чувств, предаваясь безудержной фантазии или желая удивить, поразить воображение обывателя.

Здравомыслящее поведение - ядро осмысленного поведения. Осмысленным мы находим все то, что освещено светом разума, мышления. Здравый же смысл мы видим не в том, что является просто осмысленным, а в том, что соответствует нашим представлениям о жизни-здоровье как в масштабах отдельного “я”, так и в масштабах коллективного “я” разных уровней (семьи, коллектива, нации, человечества). Человек, например, может осмысленно (из-за тягот жизни) пойти на самоубийство, но оправдать этот его поступок с позиции здравого смысла никак нельзя. Лишающий себя жизни - тем более лишается здоровья, а это отнюдь не здравое поведение.

Здравый смысл - величайшая мыслительная ценность, обозначающая границы нормального, здорового мышления, здравомыслия. Регулирующая роль здравого смысла очевидна. Опираться на здравый смысл - значит держать в узде свое мышление, эмоции, воображение, волю, т. е., с одной стороны, направлять мышление в нужное русло, а, с другой, не позволять ему “растекаться по древу”.

Здравомыслие - это когда человек не торопится делать выводы и одновременно не затягивает с выводами, в меру рассудителен и в меру безрассуден, в меру осторожен и в меру смел, в меру верит и в меру не верит, в меру сомневается и в меру не сомневается, в меру надеется и в меру не надеется, в меру боится и в меру не боится.

Здравомыслие - это самооценка в меру, не выше, но и не ниже.

Здравомыслие - это трезвый взгляд на вещи, на жизнь, не через розовые очки, но и не через черные; это взгляд глазами с нормальным зрением, ни опьяняюще-романтический, прекраснодушный, ни цинически-разочаровывающий, мрачный.

Здравомыслящий человек по возможности мыслит логически, не любит парадоксы. Парадоксальное мышление - это либо манерное, либо больное мышление, либо то и другое. В первом случае человек играется, играет в мышление, работает на публику. Ж. Лабрюйер чисто по французски высмеял такое мышление. “Парадоксальный ум, - говорил он, - относится к уму оригинальному так же, как жеманство к грации”. Во втором случае человек находится на грани психического заболевания, его мышление-сознание близко к тому, чтобы быть разорванным, раздвоенным.

С другой стороны, здравомыслящий человек не увлекается логикой до последнего, оставляет место для интуиции, фантазии, полета мысли. Исключительно логично мыслящий человек - рассудочен, нуден в общении (зануда), педант, пунктуалист, действующий как автомат-робот и попадающий от этого обычно впросак.

Здравомыслие - мера во всем, даже в том, чтобы соблюдать меру.

Разница между здравомыслием и здравым смыслом не по содержанию, а в их отнесенности к разным объектам. Здравомыслие, здравая мысль - это непосредственная нормативная оценка мышления, мысли. Здравый смысл - это опосредованная нормативная оценка мышления, мысли - через оценку того, что человек говорит, делает. Здравый смысл мы ищем не в самом мышлении, а в словах и поступках человека. На это указывают такие выражения: “в том, что он говорит, есть здравый смысл”; “в делах своих, в решениях и предложениях опираться на здравый смысл”; “выступать с позиции здравого смысла”; “он делает так вопреки здравому смыслу”; “противоречит (не противоречит) здравому смыслу”.

К истории вопроса. В. Шаповаловым недавно была предложена такая версия происхождения понятия здравого смысла:

“Понятие здравого смысла восходит к понятию “общее чувство”, впервые разработанному древнегреческим философом Аристотелем (384-382 гг. до н.э.). Аристотель считал, что помимо пяти чувств - зрения, осязания, слуха, вкуса, обоняния - существует еще одно. Его он назвал общим чувством. Этот термин впоследствии был переведен на латинский язык как sensus communis, - откуда он и вошел в европейские языки. Согласно Аристотелю, существуют такие восприятия, которые рассчитаны на прием не одним из пяти чувств отдельно, а всеми. Это, например, фигура, движение или покой, величина и др. Движение мы можем воспринять зрением, осязанием (по создаваемым колебаниям воздуха), слухом и т. д. Общее чувство координирует восприятия отдельных органов чувств. Оно собирает восприятия, общие для всех. Благодаря действию общего чувства, мы воспринимаем не отдельные свойства предмета, а весь предмет целиком. Общее чувство согласует данные отдельных чувств между собой. Оно не дает впасть в крайность или односторонность, - как случилось бы, если бы мы целиком доверились только одному из чувств. Таким образом, общее чувство, в понимании Аристотеля - это основа согласованности и сбалансированности восприятия”.

Эта версия, как мне кажется, является несколько узкой и односторонней. Несомненно, аристотелевское “общее чувство” сыграло свою роль в становлении понятия здравого смысла. Но не оно только. Понятия здравомыслия и здравого смысла имеют свою историю. И эта история связана скорее с формированием понятий здоровья и мышления (мысли). Во всяком случае, русский язык указывает на это совершенно недвусмысленно: слова “здравый смысл”, “здравомыслие” соединяют понятия здоровья и мышления, мысли, смысла (последнее понятие, несомненно, является мыслительной категорией, очень близкой по своему значению понятию мысли; “смысл” и “мысль” буквально сливаются в словах “осмысление”, “осмыслить”).

Древние греки, да и другие древние народы задолго до Аристотеля имели достаточно ясное представление о том, что такое здравомыслие, здравый смысл. В псевдоплатоновских “Определениях” мы находим, по крайней мере, три термина, характеризующие с разных сторон указанные понятия. Это прежде всего термин “здравомыслие” (ennoia): “Здравомыслие (ennoia) - стройность мысли”. Затем “рассудительность” и “разумность”:

По свидетельству Диогена Лаэртского стоик Гекатон в книге “О добродетелях” утверждал, что “здоровье сосуществует и последует такой умственной добродетели как здравомыслие (sophrosyne), подобно тому, как свод бывает крепок, когда он умело возведен” (VII, 90. C. 274)

В Новое время понятие здравого смысла как бы заново рождается и прежде всего как критерий для отличения разумного от неразумного (иррационального).

Так у Д. Локка “здравый смысл” противопоставляется безудержной фантазии, “естественному суеверию”, странным мнениям, нелепым религиозным обрядам, религиозному исступлению, фанатизму.

Д. Локк еще не проводил различия между разумом и здравым смыслом. В самом деле, “разум” и “здравый смысл” - близкие по смыслу понятия и в ряде случаев могут использоваться как синонимы. Между мышлением вообще (а слово “разум” употребляется нередко Локком, да и многими другими философами, именно в этом значении) и здравомыслием не очень большая разница. В своей основе человеческое мышление является здоровым, буквально, здравомыслием. И лишь в некоторых ситуациях оно может давать сбои, быть болезненным, больным, патологическим.

Д. Юм в своих работах часто использовал понятие здравого смысла и именно как нормативную, мерную категорию, с помощью которой человек избегает крайностей в своих суждениях и оценках, старается держаться золотой середины.

Юм вслед за Локком рассматривал здравый смысл как защиту-преграду от иррационалистических измышлений. В одном месте он язвительно замечает:

“Если бы это богословие не выходило за пределы разума и здравого смысла, его доктрины казались бы слишком легкими и общеизвестными. По необходимости приходится возбуждать изумление, прибегать к таинственности, стремиться к темноте и неясности и представлять возможность проявлять свои качества тем благочестивым приверженцам, которые желают воспользоваться случаем, чтобы укротить свой непокорный разум с помощью веры в самые непостижимые софизмы”.

В русском языке, как я уже говорил, существует целое семейство слов, словосочетаний, характеризующих в разных аспектах понятие здравого смысла: это и здравомыслие, и здравая мысль, и больной, гнилой смысл, и т. д.

То же мы наблюдаем в английском языке. Это и common sense, и judic iousness (здравомыслие), и gut sens...

Во французском языке здравый смысл звучит как bon sens (буквально: хороший, добрый, благой смысл) - так еще у Декарта в “Рассуждении о методе”.

Здравый смысл никоим образом нельзя оценивать как чувство. В основе здравого смысла лежит мысль, мышление. Чувство в двух своих основных значениях - как эмоция и как ощущение - ничего общего с мыслью, мышлением не имеет. В переносном смысле, конечно, возможно употребление слова “чувство” в значении, близком к “мысли”, “мышлению” (например, в выражении “у меня такое чувство”, которое означает догадку, чутье, наитие). Но переносное значение - слишком нетвердая почва для определения понятий.

Здравым смыслом обладает подавляющее большинство людей. Если человек дожил до взрослого возраста, то он по определению обладает здравым смыслом. Без здравомыслия и шагу нельзя сделать во взрослой жизни. Человек нездравомыслящий очень быстро попадает в ситуацию, делающую его больным, инвалидом или даже лишающую его жизни.

Против оценки здравого смысла как действующего лишь в “стенах домашнего обихода”. Здравый смысл порой оценивают как нечто сугубо ограниченное, действующее лишь “в стенах” домашнего обихода... Длительное время в нашей стране господствовала точка зрения Ф. Энгельса, отождествлявшая здравый смысл с метафизическим (т.е. антидиалектическим) мышлением. Ф. Энгельс писал:

“Этот (метафизический - Л.Б.) способ мышления кажется нам на первый взгляд совершенно очевидным потому, что он присущ так называемому здравому смыслу. Но здравый человеческий смысл, весьма почтенный спутник в четырех стенах своего домашнего обихода, переживает самые удивительные приключения лишь только он отважится выйти на широкий простор исследования. Метафизический образ мышления, хотя и является правомерным, и даже необходимым в известных областях, более или менее обширных, смотря по характеру предмета, рано или поздно достигает тех пределов, за которыми он становится односторонним, ограниченным, абстрактным и запутывается в неразрешимых противоречиях, потому что за отдельными вещами он не видит их взаимной связи, за их бытием - их возникновения и исчезновения, из-за их покоя забывает их движение, за деревьями не видит леса...” (Анти-Дюринг. Введение.)

Это пренебрежение здравым смыслом дорого обошлось нашей стране. Безумные утопические проекты последователей К. Маркса - Ф. Энгельса в России, большевиков-коммунистов, стоили гигантских материальных и людских жертв. Ф. Энгельс был безусловно неправ, когда оценивал здравый смысл столь односторонне. Пренебрежение здравым смыслом - это пренебрежение умственным здоровьем. Ведь здравый смысл - отнюдь не нечто ординарное, обыденное, консервативное. Здравый смысл - здоровое мышление! А здоровое мышление, здравомыслие действует везде! И в “стенах домашнего обихода”, и в незнакомых ситуациях, и в экстремальных условиях. Руал Амундсен первым дошел до Южного полюса и остался жив. А Роберт Скотт дошел лишь вторым и на обратном пути погиб. Почему? Потому что в действиях Амундсена было больше здравого смысла, чем в действиях Скотта. Амундсен воспользовался испытанным средством передвижения в полярных странах - собачьими упряжками. Скотт же решил попробовать таких экзотических животных как пони (карликовые лошади).

К сожалению, подобное понимание здравого смысла (как чего-то ординарного) проникает в справочные издания.

Большое заблуждение представлять здравый смысл как что-то поверхностное. Здравый смысл нужен и при разработке абстрактных научных теорий, и в глубокомысленных философских рассуждениях. Относительно последних можно даже сказать: нет глубокомыслия там, где нет здравого смысла. А то, что считают глубокомысленным, но противоречащим человеческому здравому смыслу, на самом деле не является таковым. Ведь глубокомыслие путают порой с туманными, неясными, сложными выражениями, рассуждениями.

Здравый смысл бывает ординарным и неординарным. Ординарно здравомыслящий человек может не понять неординарно здравомыслящего. И наоборот, для неординарно здравомыслящих людей ординарное здравомыслие может показаться пресным, скучным, серым.

В любом случае пренебрежительно-уничижительное отношение к здравому смыслу как таковому - симптом нездравомыслия, того, что у человека не всё в порядке с головой.

Пределы здравого смысла. Здравомыслие - фундамент, основа для принятия разумных решений. Как здоровье нужно человеку для полноценной, деятельной жизни, так и здравомыслие нужно ему для полноценного, деятельного мышления.

С другой стороны, здравомыслие необходимо, но недостаточно. Здесь опять можно сравнить его со здоровьем вообще. Здоровье само по себе не гарантирует человеку полноценной, полнокровной жизни. Оно лишь условие, предпосылка такой жизни. Если здоровый человек ведет себя очень скромно, “не хватает звезд с неба” (субъективный фактор) или “в тисках обстоятельств”(объективный фактор), то он не реализует себя в полной мере как творческое, деятельное существо. Точно так же и здравомыслие. Оно лишь условие, предпосылка для творческого мышления, для полета мысли. Оно отнюдь не гарантирует принятие разумных решений, не защищает в полной мере человека от ошибок.

Можно продолжить аналогию здравомыслия со здоровьем. Как здоровье не бывает абсолютным, идеальным (а лишь практическим), так и здравомыслие не бывает идеальным. Абсолютно здравомыслящих людей не бывает!

Разнокачественность и разноколичественность здравомыслия. Далее, как здоровье разное у разных людей, индивидуализировано и типологизировано, так и здравомыслие разное у разномыслящих людей, индивидуализировано и типологизировано. Говорят о разном качестве и разном количестве здоровья. Точно также можно говорить о разном качестве и количестве здравомыслия.

Разнокачественность здравомыслия обнаруживается прежде всего в следующем. У одного человека оно логически ориентировано (хороший “логик”), у другого - интуитивно ориентировано (с хорошей интуицией), у третьего - одинаково (сильно, средне, слабо) выражены логическая и интуитивная составляющие мышления. Сравните: здоровье Аполлона и здоровье Геркулеса, здоровье крестьянина и здоровье горожанина.

Далее, разнокачественность здравомыслия выражается в различном соотношении конструктивной (позитивной, утвердительной) и критической (скептической) составляющих мышления. У одних здравомыслящих людей больше выражена конструктивная (утвердительная) составляющая мышления, а у других - критическая, скептическая составляющая мышления. Конечно, при нарушении баланса конструктивного и критического мышления мы можем наблюдать нездравомыслие: в одном случае догматизм, легковерие, фанатизм, в другом - всеразрушающий скептицизм, недоверчивость, болезненная мнительность.

(Когда говорят о здоровом скептицизме, то имеют в виду, что человек, с одной стороны, не догматик, не фанатик, а, с другой, в меру скептичен, не злоупотребляет скепсисом).

Разноколичественность здравомыслия выражается в том, что один человек в большей степени здравомыслящ, другой - в меньшей. Сравните: крепкое и слабое здоровье.

Далее, один и тот же человек может быть здравомыслящим в решении относительно простых задач, касающихся, например, быта, удовлетворения органических потребностей, и нездравомыслящим при решении сложных задач, требующих от человека широты мышления, обширных познаний. Верующий-фанатик может нормально мыслить в пределах своего дома, семьи, хозяйства и патологически мыслить в более широком контексте социального поведения, например, делая выбор в пользу террора, убийства, самоубийства и т. п.

Здравомыслие можно развивать и корректировать . Здравомыслие не является чем-то данным от природы, от бога. Это - развивающаяся категория. Оно может развиваться и само по себе, и в результате сознательных усилий.

Естественным образом здравомыслие развивается по мере взросления человека. Здравомыслие ребенка весьма ограничено, неразвито, буквально является комнатно-домашним. Такого здравомыслия не хватает для того, чтобы вести самостоятельную жизнь. Здравомыслие взрослого человека - это развитое здравомыслие. Благодаря ему взрослый человек способен к самостоятельной жизни.

В свою очередь, у взрослых людей здравомыслие может быть развито в большей или меньшей степени и в разных направлениях. У всех взрослых имеется некоторое базовое здравомыслие (как основной обмен веществ в организме). Над ним надстраиваются и развиваются специализированные здравомыслия - в зависимости от того или иного вида профессиональной деятельности. Здравомыслие философа - одно, здравомыслие ученого - другое, здравомыслие художника - третье, здравомыслие политического деятеля - четвертое и т. д. Очень разнятся между собой здравомыслие крестьянина и горожанина.

Здравомыслие нуждается в постоянной подпитке и тренировке. Оно уменьшается как шагреневая кожа, если человек бездействует, не эксплуатирует свой мозг. Для здравомыслия нужен труд мысли! Вместе с тем, чем образованнее и культурнее человек, тем при прочих равных условиях развитее его здравомыслие.

Нездравомыслие, больной смысл (non compos mentis (лат.) - не в здравом уме). Как помимо здоровых людей есть много болеющих, больных, инвалидов, так и помимо здравомыслящих есть много людей с болезненным, больным или даже инвалидным мышлением. Мыслительные патологии также многообразны, как многообразно здравомыслие. В количественном плане патологическое мышление можно подразделить на болезненное, больное и инвалидное. В качественном плане патологическое мышление можно подразделить на догматическое и сверхкритическое, сверхлогическое (рационалистическое) и сверхинтуитивное (иррационалистическое).

Пример иррационального мышления - мистическое умонастроение.

Нездравомыслие не всегда бывает выражено явно. Порой его трудно распознать. Человек может обладать литературным талантом, красно говорить и при этом источать ядовитые мысли. Известен также феномен ложной мудрости.

Говорят: рыба гниет с головы. Последствия от нездравомыслия бывают весьма печальные. В наше время, когда взаимовлияние людей значительно усилилось, нездравомыслие отдельных философов, писателей, политиков может быть губительным для многих людей, чревато негативными социальными последствиями...

Отслеживать, изучать, изобличать различные формы больного мышления и, напротив, развивать, пропагандировать философию здравого смысла - двуединая задача, от решения которой зависит судьба человечества.

Как мы думаем, так и живем. Наша жизнь зависит от качества и направления наших мыслей. Как мы думаем, так и живем. Лучше думаем - лучше живем.

Что значит лучше думать?

1. Лучше думать - это значит соблюдать баланс между логикой и интуицией; по возможности мыслить логически, не скачками и озарениями, а анализом и рассуждением.

2. Лучше думать - это значит научиться управлять своими мыслями.

3. Лучше думать - это значит настраивать себя на хорошее и лучшее, быть оптимистом.

4. Лучше думать - это значит ничего не принимать на веру и не отвергать с порога, в меру сомневаться и в меру верить-доверять.

Известный польский пси­холог и писатель Юзеф Козелецкий много лет изу­чает мотивы пове­дения человека. Диапазон его иссле дований широк и несколько необычен для академического учено­го. Одна из его книг на­зывается « Многомерный человек». « Авантюрность жизни», « прославление неудачи», « рассуждение о ненасытности», « страсть к преодолению границ» - вот некоторые темы, обсуждаемые в ней.

Есть в ней и глава, посвя­щенная достоинству человека.

Что такое достоинство? Ответит на этот вопрос так же нелегко, как, скажем, объяснить, что такое красота или истина. Почему один человек со­храняет свою индивидуальность даже в тюрьме, где у него отняты все права, а другой легко отказывается от собствен­ных убеждений в обмен на обещанные привилегии?

Конечно, достоинство во многом зависит от прав человека - личной свободы, воз можности высказывать свои мысли, принимать решения… Но даже если отнять их (что и происходит при разных фор­мах принуждения и терро­ра), у каждого из нас оста­ется возможность сохранить личное достоинство. Одарен­ный этой чертой характера человек поступает в соответствии с собст­венной системой ценностей, он ве­рен себе и не поддается манипули­рованию.

Правда, и характер можно сло­мать, но для этого пришлось бы уничтожить личность в человеке, ли­шить его индивидуальности.

Два портрета

Юзеф Козелецкий дает обоб­щенный портрет человека, облада­ющего чувством собственного до­стоинства. Вот его основные черты:

♦ ведет себя в соответствии с собственной системой ценностей, ценит истину выше, чем немедленную пользу;

♦ умеет защищать свою индиви­дуальность, в моменты опасности проявляет самообладание и спо­койствие;

♦ мало податлив к манипуляциям извне;

♦ не променяет свою индивиду­альность на материальные ценнос­ти, на доступ к власти или к славе;

♦ не торопится принимать новые идеи и убеждения; только сущест­венные аргументы могут изменить его систему ценностей и принципы поведения.

Совсем иначе ведет себя чело­век, лишенный чувства собственно­го достоинства:

♦ его поведение зависит не столько от собственных взглядов и убеждений, сколько от сиюминутных интересов;

♦ легко поддается манипуляци­ям;

♦ принцип верности истине замещается у него принципом собст­венной пользы;

♦ под давлением обстоя­тельств может совершать поступ­ки, противоречащие собственной совести и наносящие вред другим людям.

Понятно, что оба портрета, на­бросанных Козелецким, отражают крайние проявления человеческой личности. Между этими полюсами находится множество промежуточ­ных отметок. Но установка (устойчи­вая склонность к первому или вто­рому способу поведения) тем не ме­нее просматривается всегда.

В последнее время мы все чаще слышим призывы вести себя гибко, приспосабливаться к обстоятельст­вам. Но до какой степени? На этот вопрос каждый должен ответить се­бе сам. Козелецкий, в задачу кото­рого не входит воспитание нравов, тем не менее подсказывает возмож­ный путь. Он считает, что главное - сохранить себя, не потерять инди­видуальности.

В нашей стране это понятие не считалось большой ценностью, слово « индивидуализм» не так давно произ­носилось как ругательство, причем порой в тех самых случаях, когда человек пытался отстаивать свои убеж­дения, расходящиеся с мнением большинства. Личность растворя­лась, нивелировалась в толпе. Спо­собность противостоять « обезличи­ванию», сохранить достоинство Козе­лецкий относит к моральной стороне характера. Более того, он видит в до­стоинстве эстетическую ценность: « Владение собой человека, защища­ющего свои убеждения, включает элементы прекрасного».

Жизнь по ту сторону достоинства

Каждый человек создает концеп­цию собственного « я» и по-своему строит отношения с миром. С этой точки зрения можно условно выде­лить два типа людей - прагматич­ные и принципиальные.

Крайние прагматики считают: для того чтобы сохраниться и управ­лять собою в изменчивом мире, на­до приспосабливаться к любой си­туации. Их связи с окружающими так тесны, что граница, отделяющая индивидуальное « я» от среды, часто стирается.

Желая достичь своих целей, прагматик готов отказаться от соб­ственных убеждений. То, что люди с принципами называют угодливос­тью или даже продажностью, для него представляет одну из форм приспособления к миру. Чувство собственного достоинства для него лишь дань непонятной традиции, затрудняющей рациональные дей­ствия.

Юзеф Козелецкий описывает эксперимент американского психо­лога Стэнли Милгрема, целью кото­рого было определить степень под­чинения человека требованиям, ос­корбляющим достоинство.

Из двух человек, находящихся в лаборатории, один исполнял роль « учителя», второй - « ученика». В ходе эксперимента « учитель», ко­торый и был испытуемым, должен был наказывать « ученика» за ошибки ударами электрического тока. Ему ничего не было известно ни о цели эксперимента, ни о том, что « ученик» не является испытуемым, а только помогает проводить исследование. По объявленным условиям, за каждую последую­щую ошибку учитель должен был усиливать наказание (понятно, что удары током были фиктивными). В процессе этого репрессивного обучения « учитель» слышал крики « ученика» (они были записаны на пленку перед началом исследова­ний).

Большинство испытуемых со­глашались выполнить жестокие требования экспериментатора и без колебаний применяли все бо­лее сильные удары. Так Милгрем доказал, что многие легко подда­ются манипуляциям, готовы подчи­няться сомнительным авторите­там, а обещание награды (значи­тельно меньшей, чем библейские « тридцать сребреников») вызывает у некоторых садистское поведение, противоречащее системе личных ценностей и норм. Такое поведение особенно характерно для крайних прагматиков.

Однако в исследованиях Милг­рема была выявлена и другая группа людей - тех, кто отказы­вался доставлять страдания « уче­никам». Таких оказалось значи­тельно меньше, но они были твер­ды - узнав об условиях экспери­мента, покидали лабораторию. Они руководствовались внутрен­ними убеждениями и не поддава­лись манипулированию. Основа людей этого типа - неповторимые черты личности, а не набор испол­няемых социальных ролей. Как правило, такие люди умеют анали­зировать и дают себе отчет в своих мотивах и установках.

Достоинство и биография

« Человеческая жизнь слишком длинна, чтобы всю ее прожить с до­стоинством. Тем не менее она до­статочно длинна для того, чтобы в ней нашлось место для достойных поступков», - считает Юзеф Козелецкий. У каждого человека, даже самого благородного, наряду с очень достойными поступками, бы­вают такие моменты, когда он утра­чивает достоинство, сбрасывает с себя его груз, поддается манипули­рованию. Чаще всего это связано с искушениями, перед которыми трудно устоять, или с угрозами. Козелецкий описывает три наиболее характерные ситуации.

Так происходит тогда, когда рож­даются новые возможности приоб­ретения имущества, славы, власти. В этих случаях достоинство, как расте­ние, не пустившее достаточно глубо­ких корней, может быть выкорчевано прагматическими интересами. Пер­спектива богатства подавляет вер­ность себе. Не правда ли, именно та­кие метаморфозы происходят сей­час в нашей стране, где никак не за­кончится передел собственности?

Кроме того, характер человека могут сломать устрашение и ре­прессии. Многие ученые в период « ошибок и искажений» открещива­лись от своих взглядов. Это позво­лило им удержать прежние должно­сти и избежать страданий.

Человек может утратить личное достоинство и в моменты социальных кризисов, во время переворотов или в каких-нибудь неординарных ситуа­циях. Обескураженный новыми по­рядками, он не понимает, что происходит, и начинает хаотически выпол­нять действия, которые часто оказы­ваются недостойными. Ну что ж, и в этом наблюдении Козелецкого можно узнать себя и своих сограждан, кото­рые после кризиса готовы на любую работу, лишь бы не остаться без нее.

Но бывает и наоборот. В биогра­фиях некоторых людей можно обна­ружить переломные моменты, в кото­рые они отказываются от недостой­ных поступков, защищают собствен­ные убеждения, добровольно берут на себя груз достоинства. Под влия­нием исторического события или в результате морального и социального созревания человек может « про­зреть» - осознать свою не слишком привлекательную роль пешки на шах­матной доске могучих сил истории. В этом случае он переживает кризис, из которого иногда выходит обновлен­ным, как растение после ливня.

Итак, личное достоинство - это установка, укорененная в характе­ре. Хотя кто-то считает его анахро­низмом и помехой в прагматичес­ком мышлении, оно продолжает ре­гулировать поведение людей. Во времена неуверенности его роль даже усиливается. Оно становится как бы гарантом независимости человека в окружающем его мире.

« В структуре достоинства, пони­маемого как верность себе, есть что-то неочевидное, таинственное, удивительное, вроде бы не соответ­ствующее криюриям эффективного действия… Мы живем в период, ког­да судьба человека в большей сте­пени зависит от его характера, чем от его интеллекта». Это слова муд­рого философа, а не бесстрастного исследователя.

Вера Козлова

Этимологически «достоинство» и родовые к нему слова в русском языке образованы от частицы «досто-», которая используется для усиления значения или ценности. Проведенный этимологический и семантический анализ позволяет рассматривать «достоинство» как морально-этическую категорию, в основе которой лежит ценностное отношение к себе и к другому человеку как к ценности и регуляция поведения в соответствии с этим отношением.

Понятие «Достоинство» - универсально. Это надидеологическое, надгосударственное, наднациональное понятие. Это сама суть, стержень ценностей человека. И, хотя бы по этому, он должен уважать человеческое достоинство - свое собственное и других людей.

Все люди рождаются свободными и равными в своём достоинстве и правах. Неотъемлемое, врождённое достоинство человека, независимо от его религиозного и философского обоснования - фундамент, на котором держатся одни и те же своды прав и свобод.

Достоинство - это нечто внутреннее, не материальное в человеке, устремляющееся навстречу другому человеку, например в любви, навстречу миру, в добрых поступках и отнимаемое или нарушаемое в случаях проявления агрессии.

Достоинство, как проявление всех прав и свобод, не всегда понимается и воспринимается. Связано это с тем, что существует два вида достоинства: Личное и Человеческое. Личное достоинство достигается благородным поведением, добрыми делами и утрачивается, когда мы совершаем подлость.

Достоинство - ценностное отношение личности к самой себе и отношение к ней других людей. Достоинство является формой проявления самосознания и самоконтроля, на которых строится требовательность человека к самому себе. Достоинство тесно связано с такими свойствами личности, как совесть, честь, ответственность. Развитие достоинства предполагает овладение знаниями этики, индивидуальной и специальной психологии. Обладая достоинством, человек во имя самоуважения не допускает отступлений от своих обещаний, сохраняет мужество в трудных жизненных условиях.

Понятие человеческого достоинства связано с самой сущностью человечности. Неверно, что достоинство преступника не может приравниваться к достоинству настоящего человека, потому, что всё, что вошло в свод основных гражданских прав и свобод возникает из основополагающего - Достоинства. Только благодаря Достоинству, которое присуще каждому человеку, в 1948 году была создана «Декларация прав человека» в Преамбуле которой записано: - «Все люди равны в своём достоинстве, Достоинство присуще всем членам человеческой семьи». Что же касается имени или положения в Обществе, каждый зарабатывает их сам.

Люди отличаются друг от друга, но понятие человеческого Достоинства связано с тем, что каждый из нас неповторим. Не было и не будет точно такого же человека, с теми же мыслями, с тем же опытом.

Человек, который не может предъявить свои притязания, в некотором смысле, лишён достоинства.

Все политические системы, которые гарантируют в Конституции права, но не гарантируют механизмов и возможностей предъявления притязаний, требований и предъявления своих прав, лишают нас возможности проявить человеческое достоинство, толкая на недостойное поведение, ущемляя как наше достоинство, так и достоинство других людей.

Человеческое достоинство - это, видимо, та самая абсолютная ценность человека как такового, - прежде всего как просто биологической особи со всеми ее потребностями, общими всему человеческому роду. Физическое насилие, притеснение, возмущает человеческое достоинство (точно так же как оно возмущает, то есть злит и склоняет к отпору, зверя). Но, кроме этой общей со всеми сферы, в которой биологическая особь не вольна, есть в каждой человеческой особи более или менее выраженная сфера того, в чем она должна оставаться именно вольной, свободной, то есть всегда отдельной и «другой» - это ее внутренний мир. Человек есть и духовная особь - личность; как личность, он не терпит и морального насилия, насилия над своим внутренним миром, в котором, реализуя свою свободу - свободу быть тем, что он есть - человек защищает, как минимум, собственную уникальность. С какого-то момента духовного развития человека являются категории интимного, личного дела, собственного вкуса, частной жизни; все внутри личности и касающееся лишь ее, все ее непохожее, непонятное, непредсказуемое и даже на посторонний взгляд никак не оправданное или никчемное становится свято и неприкосновенно, неподконтрольно, неподотчетно. Так достоинство человеческое, может быть, не сразу, не от неандертальца, но закономерно становится синонимом личного. Личное достоинство - человеческое достоинство в самом полном смысле этих слов.