Формирование норм литературного языка сообщение. Формирование норм литературного языка. Понятие дп. типы оппозиций
Языковая норма (норма литературная) -- это правила использования речевых средств в определенный период развития литературного языка, то есть правила произношения, словоупотребления, использования традиционно сложившихся грамматических, стилистических и других языковых средств, принятых в общественно-языковой практике. Это единообразное, образцовое, общепризнанное употребление элементов языка (слов, словосочетаний, предложений).
Норма обязательна как для устной, так и для письменной речи и охватывает все стороны языка. Различают нормы: орфоэпические (произношение), орфографические (написание), словообразовательные, лексические, морфологические, синтаксические, пунктуационные.
Признаки нормы литературного языка: относительная устойчивость, общеупотребительность, общеобязательность, соответствие употреблению, обычаю и возможностям языковой системы.
Языковые нормы -- явление историческое, они меняются. Источники изменения норм литературного языка различны: разговорная речь; местные говоры; просторечие; профессиональные жаргоны; другие языки. Изменению норм предшествует появление их вариантов, которые реально существуют в языке на определенном этапе его развития, активно используются его носителями. Варианты норм отражаются в словарях современного литературного языка.
Языковые нормы не выдумываются учеными. Они отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и поддерживаются речевой практикой. К основным источникам языковой нормы относятся произведения писателей-классиков и современных писателей, анализ языка средств массовой информации, общепринятое современное употребление, данные живого и анкетного опросов, научные исследования ученых-языковедов.
Показатели различных нормативных словарей дают основание говорить о трех степенях нормативности:
норма I степени -- строгая, жесткая, не допускающая вариантов;
норма II степени -- нейтральная, допускает равнозначные варианты;
Норма III степени -- более подвижная, допускает использование разговорных, а также устаревших форм.
Историческая смена норм литературного языка -- закономерное, объективное явление. Оно не зависит от волнения и желания отдельных носителей языка. Развитие общества изменение социального уклада жизни, возникновение новых традиций, функционирование литературы, искусств приводят к постоянному обновлению литературного языка и его норм.
Нормы литературного языка отражают самобытность русского национального языка, способствуют сохранению языковой традиции, культурного наследия прошлого. Он защищают литературный язык от потока диалектной речи социальных и профессиональных жаргонов, просторечия. Это позволяет литературному языку оставаться целостным, общепонятным, выполнять свою основную функцию - культурную.
По принятым и действующим на любом этапе существования литературного языка нормам можно определить какие изменения в отношении нормализации произошли и каковы тенденции дальнейшего развития норм литературного языка.
Синонимия и богатство речи
Богатство речи отдельного человека определяется тем, каким арсеналом языковых средств он владеет и насколько умело в соответствии с содержанием, темой и задачей высказывания пользуется ими в конкретной ситуации. Речь считается тем богаче, чем шире используются в ней разнообразные средства и способы выражения одной и той же мысли, одного и того же грамматического значения, чем реже повторяется без специального коммуникативного задания, непреднамеренно одна и та же языковая единица.
О богатстве любого языка свидетельствует, прежде всего, его словарный запас. Словарный запас отдельного человека зависит от ряда причин (уровня его общей культуры, образованности, профессии, возраста и т.д.), поэтому он не является постоянной величиной для любого носителя языка.
Основными источниками богатства речи на морфологическом уровне являются синонимия и вариантность грамматических форм, а также возможность их употребления в переносном значении. Сюда относятся:
1) вариантность падежных форм имен существительных: кусок сыра – кусок сыру, быть в отпуске –быть в отпуску, бункеры –бункера, пять граммов –пять грамм и другие, характеризующиеся различной стилистической окраской (нейтрального или книжного характера, с одной стороны, разговорного – с другой);
2) синонимичные падежные конструкции, различающиеся смысловыми оттенками и стилистическими коннотациями: купить для меня – купить мне, привезти брату –привезти для брата, не открыл окно –не открыл окна, идти лесом – идти по лесу;
3) синонимия кратких и полных форм имен прилагательных, имеющих семантические, стилистические и грамматические различия: медведь неуклюж – медведь неуклюжий, юноша смел – юноша смелый, улица узка – улица узкая;
4) синонимия форм степеней сравнения прилагательных: ниже –более низкий, умнее –более умный, умнейший –самый умный –умнее всех;
5) синонимия прилагательных и форм косвенных падежей имен существительных: библиотечная книга – книга из библиотеки, университетский корпус – корпус университета, лабораторное оборудование – оборудование для лаборатории, есенинские стихи –стихи Есенина;
6) вариантность в сочетаниях числительных с существительными: с двумястами жителями - жителей, трое студентов – три студента, два генерала - двое генералов;
7) синонимия местоимений (например, всякий – каждый – любой; что-то –кое-что –что-нибудь –что-либо; кто-то –кто-нибудь- кто-либо; кое-кто –некто; какой-то – какой-либо – какой-нибудь – кое-какой – некоторый);
8) возможность употребления одной формы числа в значении другой, одних местоимений или глагольных форм в значении других, т.е. грамматико-семантические переносы, при которых обычно появляются дополнительные смысловые оттенки и экспрессивная окраска. Например, употребление местоимения мы в значении ты или вы для выражения сочувствия, сопереживания: Вот мы (ты, вы) уже и перестали плакать (употребление мы в значении я). В результате анализа фактического материала мы пришли к следующим выводам… (употребление будущего времени в значении настоящего).
СИНОНИМИЯ - тождественность или близость значения (прежде всего слов, а также морфем, синтаксических конструкций, словосочетаний, предложений и т. д.) .
Например: слова смелый и храбрый, грусть и печаль, гасить и тушить; суффиксы -тель и -щик (водитель, сварщик) - oни имеют одинаковое значение "тот, кто профессионально занимается чем-то"; единицы разных уровней языка, например слово слишком и приставка пере- (пересолить, перестараться) .
ОСНОВНЫЕ ФУНКЦИИ СИНОНИМОВ
а) замещение (чтобы избежать повторов: мальчик, Петя, он, школьник…);
б) уточнение (Полились алые, потом красные потоки молодого света);
в) экспрессивно стилистическая (наказание – нейтральное, возмездие – книжное).
Стилистическая функция синонимов выражается:
а) с точки зрения употребления в том или ином стиле (растратить – нейтральное, растранжирить – разговорное);
б) с точки зрения отношения к современному языку (вместе – совр., вкупе – устар.);
в) с точки зрения экспрессивно эмоциональной (наказание – нейтральное, возмездие – книжное). В отличие от синонимов, антонимический ряд антонимов состоит из двух слов (плохой – хороший).
По морфемному составу антонимы бывают разнокоренные (злой – добрый, хороший – плохой) и однокоренные (грамотный – неграмотный).
В тексте синонимы могут выполнять различные стилистические функции.
Использование синонимов позволяет избежать повторов одного и того же слова.
Синонимы позволяют наиболее точно выразить мысль, найти слово, передающее нужный оттенок смысла: И скоро около дровяного склада, словно из-под земли выросши, собирается толпа… Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу (А. Чехов) – в отличие от нейтрального существительного толпа, разговорное слово сборище выражает отрицательную оценку.
С помощью синонимов может уточняться значение каких-либо слов, особенно заимствованных или узкоспециальных: Инвективная, иначе говоря, бранная лексика на телевидении сегодня никого не удивляет.
Реферат на тему Нормы литературного языка
Введение
Под культурой речевого общения понимается такой отбор и организация языковых средств, которые способствуют наиболее эффективному достижению поставленных задач в данной сфере речевых коммуникаций с непременным учётом литературных норм.
Литературный язык - это исторически сложившаяся высшая форма национального языка, обладающая богатым лексическим фондом, упорядоченной грамматической структурой и развитой системой функциональных стилей.
Признаки литературного языка:
1. традиционность и письменная фиксация;
2. общеобязательность норм и их кодификация, т.е. закрепление и описание в словарях и грамматиках;
К нелитературным вариантам относятся территориальные диалекты, социальные жаргоны, просторечия.
. Территориальные диалекты (говоры) - это местные разновидности языка, это язык жителей деревни, уходящий в прошлое.
. Социальные жаргоны - это разновидность языка, которую используют различные социальные группы.
. Просторечие - это язык необразованных городских жителей.
В последнее десятилетие формируется переходная зона между литературным языком и нелитературными вариантами - общий жаргон.
Основные этапы становления и развития русского литературного языка.
1) формирование древнерусского литературного языка (10-11 вв.);
2) древнерусский литературный язык (11-17 вв.);
3) русский литературный язык 18 века;
4) современный русский литературный язык (от Пушкина до наших дней);
Норма литературного языка - это общепринятое употребление языковых средств: звуков, ударения, интонации, слов, их форм, синтаксических конструкций. Понятие нормы одно из ключевых в лингвистике. Именно норма лежит в основе создания литературного языка. Норме литературный язык обязан своим возникновением и существованием. Основное свойство норм - их обязательность для всех говорящих и пишущих по-русски. Можно указать ещё два важных свойства норм: их устойчивость и в то же время историческую изменчивость. Если бы нормы не были устойчивыми, если бы они легко подвергались различного рода воздействиям, языковая связь между поколениями была бы нарушена. Устойчивость норм обеспечивает во многом также преемственность культурных традиций народа, возможность возникновения и развития мощного потока национальной литературы.
В то же время устойчивость норм не абсолютна, а относительна. Норма, как и всё в языке, медленно, но непрерывно изменяется под влиянием разговорной речи, местных говоров, различных социальных и профессиональных групп населения, заимствований и т.д.
Изменения в языке влекут за собой появления вариантов некоторых норм. Это значит, что одно и то же грамматическое значение, одна и та же человеческая мысль могут быть выражены неодинаково, посредством разных слов, их форм и сочетаний, с использованием различных фонетических средств.
Строгость литературно-языковых норм в 19-20 веках стала обязательной приметой образованности. В настоящее время норма утрачивает признак обязательности и становится реко
мендуемой.
Нормы литературного языка
Литературно правильная речь построена в соответствии с языковыми нормами. Норма - единообразное образцовое общепризнанное употребление элементов литературного языка в определённый период его развития. Она исторична и со временем так или иначе может изменяться. Изучая состояние языка в его речевых проявлениях (художественная и научная литература, живая речь, устная и письменная речь СМИ и т.д.), лингвисты выделяют те или иные нормы, присущие ему на данном этапе существования. Установление нормы и её усвоение носителями языка помогает сохранить целостность и общепонятность литературного языка, защищает его от неоправданного проникновения диалектных, просторечных и жаргонных элементов. Именно соответствие норме позволяет используемым нами вербальным средствам выполнять основную функцию - быть средством общения.
Норма может быть императивной (лат. imperativus - не допускающий выбора и диспозитивной (лат. dispositivus - допускающий выбор). Нарушение императивной нормы расценивается как слабое владение русским языком. К императивным нормам относится нарушение норм склонения, спряжения, принадлежности к грамматическому роду, нормы ударения в некоторых формах и т.д. Диспозитивная норма допускает варианты - стилистические или вполне нейтральные.
Различают нормы орфоэпические, акцентологические, лексические, грамматические и нормы правописания. Их усвоение носителями национального языка происходит естественным путём, если в раннем детстве человек слышит правильную, нормированную речь. Овладение нормами продолжается в школе и других учебных заведениях. Но в речевой практике, несмотря на это, очень часто встречаются те или иные нарушения нормы. Преодолеть этот недостаток можно, если систематически работать с различного рода словарями и справочниками.
Формирование норм литературного языка
Языковые нормы не выдумываются учеными. Они отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и поддерживаются речевой практикой. К основным источникам установления языковой нормы относятся произведения писателей-классиков и современных писателей, анализ языка средств массовой информации, общепринятое современное употребление, данные живого и анкетного опросов, научные исследования ученых-языковедов.
Так, составители словаря грамматических вариантов использовали источники, хранящиеся в Институте русского языка Академии наук:
1) картотеку грамматических колебаний, которая составлялась на материалах советской художественной прозы в течение 1961-1972 гг.;
2) материалы статистического обследования по газетам 60-70-х гг. Общая выборка составила сто тысяч вариантов;
3) записи на фонотеки современной разговорной речи;
4) материалы ответов на вопросник;
5) данные всех современных словарей, грамматик и специальных исследований по грамматическим вариантам.
Колоссальную работу проделали составители словаря, чтобы определить, какую из грамматических форм считать нормой, употребление какой ограничить, а какую считать неправильной.
Как Вы произносите: коГда или коХда? Где или Хде? иноГда или иноХда?
Почему задаются вопросы о произношении слов когда, где, иногда?
Это объясняется тем, что в литературном языке буква г в положении перед гласными, сонорными согласными (р, л, м, н) ив передает звук [г]: газета, гном, гром, гул, гвоздь. При образовании звука [г] задняя часть спинки языка смыкается с мягким нёбом; шум возникает в тот момент, когда струя выдыхаемого воздуха размыкает сомкнутые органы речи. Поэтому звук [г] называется взрывным, мгновенным.
Южнорусским говорам, в том числе донским, свойственно [г] щелевое. При образовании щелевого [г] задняя часть спинки языка не смыкается, а только сближается с мягким нёбом, между ними образуется щель. Шум возникает от трения выдыхаемого воздуха о края сближенных органов речи. Такой звук обозначается буквой « у ».
В русском литературном языке (за редким исключением) допустимо только произношение [г] взрывного. Исключение составляют слово бог в косвенных падежах: бога, богом, о боге и иногда, тогда, всегда. В них следовало произносить [г] щелевое: бо[г]а, бо[г]ом, о бо[г]е, ино[г]да, то[г]да, все[г]да.
Ученым важно было выяснить, какой звук произносит большинство и не следует ли изменить норму.
В конце слов звук [г], как и другие звонкие согласные, оглушается: берег[г]а -- бере[к], но[г]а -- но[к], ля[г]у -- ля[к]. В южнорусском говоре [г] в конце слов также переходит в глухой согласный, но не в [к], как в литературном языке, а в [х]: бере[г]а -- бере[х], но[г]а -- но[х].
Таким образом, нарушение одной орфоэпической нормы, т. е. произношения [г] вместо [г], приводит к нарушению и других произносительных норм.
Заимствованные слова, как правило, подчиняются орфоэпическим нормам современного русского литературного языка и только в некоторых случаях отличаются особенностями в произношении.
Так, в большинстве заимствованных слов перед [е] согласные смягчаются: ка[т"]ет, факуль[т"]ет, [т"]еория, [д"]емон, [д"]еспот, [н"]ервы, [с"]екция, [с"]ерия, му[з"]ей, га[з"]ета, [р"]ента, [р"]ектор.
Однако в ряде слов иноязычного происхождения твердость согласных перед [е] сохраняется: ш[тэ]псель, о[тэ]ль, с[тэ]нд, ко[дэ]кс, мо[дэ]ль, ка[рэ], каш[нэ], э[нэ]ргия, мор[зэ], к[рэ]до и др.
Как же рекомендуется произносить слова, приведенные в «Вопроснике»? Ответ находим в «Орфоэпическом словаре»: а) артерия [тэ и доп. те], бактерия [те и доп. тэ], брюнет [не], инертный [нэ], консервы [се], критерий [тэ и доп. те], портвейн [ве и доп. вэ], прогресс [ре и доп. рэ], стратег [те и доп. тэ], тема [те], шинель [не]; б) бутерброд [тэ], дегазация [дэ и де], декан [де и доп. дэ], демобилизация [де и доп. дэ], интенсивный [тэ], интернационал [тэ], экземпляр [зэ и доп. зе].
Показатели различных нормативных словарей дают основание говорить о трех степенях нормативности:
норма 1-й степени -- строгая, жесткая, не допускающая вариантов;
норма 2-й степени-- нейтральная, допускает равнозначные варианты;
норма 3-й степени -- более подвижная, допускает использование разговорных, а также устаревших форм.
Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных жаргонов, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию -- культурную.
Литературная норма зависит от условий, в которых осуществляется речь. Языковые средства, уместные в одной ситуации (бытовое общение), могут оказаться нелепыми в другой (официально-деловое общение). Норма не делит средства языка на хорошие и плохие, а указывает на их коммуникативную целесообразность.
Историческая смена норм литературного языка -- закономерное, объективное явление. Оно не зависит от воли и желания отдельных носителей языка. Развитие общества, изменения социальных условий жизни, возникновение новых традиций, совершенствование взаимоотношений между людьми, функционирование литературы, искусства приводят к постоянному обновлению литературного языка и его норм.
Типы норм
Акцентологические нормы.
Особенности ударения в русском языке. В русском языке ударение разноместное, оно может быть на любом слоге.
В других индоевропейских языках ударение, как правило, закреплено за каким-то определённым слогом: в английском оно падает в основном на первый слог, во французском - на последний, а в польском - на второй от конца.
Известно, что слово в русском языке делится на морфемы (корень, приставку, суффикс, окончание). В русском языке ударение может падать на любую часть слова.
Ударение в русском языке бывает неподвижным (во всех формах слова оно падает на один и тот же слог) и подвижным (при изменении слова ударение меняет своё место).
Если же существительное в каких-то формах имеет варианты (слесаря-слесари, теноры-тенора), тогда ударение в одном случае будет неподвижным, в другом - подвижным.
Ударение имеет большое значение в русском языке и выполняет различные функции.
Слова «хлопок», «мука», «орган», «атлас», «парить» при постановке ударения превращаются в десять разных по значению слов: хлопок - хлопок, мука - мука, орган - орган, атлас - атлас, парить - парить. Такие слова называются омографами. Они одинаково пишутся, но различно произносятся.
У слов «руки», «слова» ударение указывает на грамматическую форму: руки - именительный падеж множественного числа, а руки - родительный падеж единственного числа.
У слов «белок», «пили», «мою» ударение помогает различать значение слов и их формы: белок - родительский падеж слова белка, а белок - именительный падеж слова, которое называет составную часть яйца или часть глаза. «Разноместность ударения, - пишет известный лингвист Р.А.Аванесов, - делает его в русском языке индивидуальным признаком каждого отдельно взятого слова».
Вот почему в древних рукописях нередко у каждого слова отмечали ударение. Вот почему в учебных пособиях, книгах для чтения, предназначенных иностранцам, обязательно ставится ударение. Вот почему и тем, для кого русский язык является родным, бывает трудно определить, где поставить ударение, чтобы не сделать ошибок.
Сложность в определении места ударения в том или ином слове возрастает, поскольку для некоторых слов существуют варианты ударений. Например: взрывный - взрывной, привод - привод, творог - творог, договор - договор, тефтели - тефтели.
Литературный язык стремится избежать таких колебаний. Каким же образом?
1. Оба варианта сохраняются для различения смысла слов. Так, слово хаос означает «в древнегреческой мифологии -- зияющая бездна, наполненная туманом и мраком, из которой произошло все существующее» и хаос -- «полный беспорядок, неразбериха», зубчатый --«подобный зубу, похожий на зуб» и зубчатый -- «состоящий из зубцов, образующий зубцы».
В устной речи иногда стремятся разграничить с помощью ударения слово квартал: 1) квартал -- «часть города, ограниченная четырьмя пересекающимися улицами» и 2) квартал -- «четвертая часть года (три месяца)». Такое разграничение считается ошибкой. Слово квартал имеет и в том и в другом значении ударение на последнем слоге.
2. Сохраняются оба ударения, если одно из них свидетельствует о принадлежности слова народнопоэтической речи. Сравните: молодец -- молодец, девица -- девица, шелковый -- шёлковый, серебро -- серебро.
В остальных случаях судьба вариантов различна.
Чтобы не допустить ошибки в постановке ударения, следует знать не только норму, но и типы вариантов, а также условия, при которых может быть использован тот или иной из них. Для этого рекомендуется пользоваться специальными словарями и справочниками. Лучше всего прибегать к помощи «Орфоэпического словаря русского языка». В нем дается система нормативных помет (единая для оценки вариантов произносительных, акцентных и морфологических), которая выглядит следующим образом.
1. Равноправные варианты. Они соединяются союзом и: волнам и волнам; искристый и искристый; автаркия и автаркия; баржа и баржа; бижутерия и бижутерия; лосось и лосось. С точки зрения правильности эти варианты одинаковы.
2. Варианты нормы, из которых один признается основным:
а) помета «допустимо» (доп.): творог и доп. творог; отдал и доп. отдал; будней и доп. буден; кулинария и доп. кулинария. Первый вариант является предпочтительным, второй оценивается как менее желательный, но все-таки находится в пределах правильного. Чаще всего используется в разговорной речи;
б) помета «допустимо устаревшее» (доп. устар.): индустрия и доп. устар. индустрия; собрался и доп. устар. собрался; ханжство и доп. устар. ханжество.
Помета указывает, что оцениваемый ею вариант постепенно утрачивается, а в прошлом он был основным.
Из двух вариантов, один из которых признается основным, рекомендуется употреблять первый, считающийся предпочтительным.
Словарь включает в себя также варианты, находящиеся за пределами литературной нормы. Для указания этих вариантов вводятся так называемые запретительные пометы:
1) «не рекомендуется» (не рек.) -- алфавит! не рек. -- алфавит; баловать! не рек. баловать; подростковый! не рек. подростковый; договорный! не рек. договорной.
Эта помета может иметь дополнительную характеристику «устаревающее» (не рек. устар.). Варианты, имеющие эту помету, представляют собой бывшую норму. Сегодня они находятся за пределами нормы, например: диалог! не рек. устар. диалог; остриё! не рек. устар. остриё; револьвер! не рек. устар. револьвер; украинцы! не рек. устар. украинцы;
2) «неправильно» (неправ.) -- атлет! неправ. атлёт; неправ. атлет; кухонный! неправ. кухонный; договорённость! неправ. договоренность; добыча! неправ. добыча;
3) «грубо неправильно» (грубо неправ.) -- документ! грубо неправ. документ; инженеры! грубо неправ. инженера; инструмент! грубо неправ. инструмент; ходатайство! грубо неправ, ходатайство.
Всем, чья речь должна быть образцовой, не следует употреблять варианты, имеющие запретительные пометы.
Целый ряд вариантов ударения связан с профессиональной сферой употребления. Есть слова, специфическое ударение в которых традиционно принято только в узкопрофессиональной среде, в любой другой обстановке оно воспринимается как ошибка. Словарь фиксирует эти варианты. Например:
дубляж, -а \ в профессион. речи дубляжа
искра \ в профессион. речи искра
аммиак, -а \ у химиков аммиака
эпилепсия \ у медиков эпилепсия
шприц, -, мн. -ы, ев \ у медиков ед. шприца, мн. -ы, -ов.
флейтовый, -ая, -ое \ у музыкантов флейтовый
компас, -а, мн. -ы, -ое \ у моряков компас.
Орфоэпические нормы.
Орфоэпией (orthos -- «прямой, правильный», epos -- «речь») называется совокупность правил литературного произношения. Орфоэпия определяет произношение отдельных звуков в тех или иных фонетических позициях, в сочетаниях с другими звуками, а также их произношение в определенных грамматических формах, группах слов или в отдельных словах.
Нормы русского литературного произношения складывались в XVIII в. вместе с грамматической и фонетической системой литературного языка и окончательно установились в пушкинскую эпоху. Но это не значит, что в дальнейшем они оставались неизменными.
На произношение значительное влияние оказывает правописание, которое довольно часто расходится с произношением. Непроизвольно, особенно в начальный период обучения, читающие текст стараются произнести слова так, как они пишутся. Постепенно такое произношение становится привычным. Например, под влиянием письма говорят [что], коне[чн]о, больш[ого] вместо [што], коне[шн]о, боль[шовъ].
Отступления от нормы, получая распространение, закрепляются в речи, в связи с чем возникают новые произносительные варианты, которые затем могут стать нормой. Так, по старой литературной норме возвратная частица -сь произносилась твердо: бою[с], смею[с] , одеваю[с] , умываю[с]. Сейчас такое произношение встречается очень редко, воспринимается как устаревшее. Нормой стало мягкое произношение: бою[с"], смею[с"], одеваю[с"], умываю[с"]. Другой пример: в глаголах с суффиксом -ива после [г], [к], [х] по старой норме заднеязычный звучал твердо: отпу[гъ]вать, опла[къ]вать, разма[хъ]вать, теперь его произносят мягко: отпу[г"и]вать, опла[к"и]вать, разма[х"и]вать.
Соблюдение единообразия в произношении имеет важное значение. Орфоэпические ошибки всегда мешают воспринимать содержание речи: внимание слушающего отвлекается различными неправильностями произношения, и высказывание во всей полноте не воспринимается. Произношение, соответствующее орфоэпическим нормам, облегчает и ускоряет процесс общения. Поэтому социальная роль правильного произношения очень велика, особенно в настоящее время в нашем обществе, где устная речь стала средством самого широкого общения на различных собраниях, конференциях, съездах.
Какие правила произношения нельзя не знать?
1. В русской речи среди гласных только ударные произносятся четко. В безударном положении они утрачивают ясность и четкость звучания, их произносят с ослабленной артикуляцией.
Гласные [а] и [о] в начале слова без ударения и в первом предударном слоге произносятся как [а]: овраг -- [а]враг, автономия -- [а]вт[а]номия, молоко -- мол[а]ко.
В остальных безударных слогах (т. е. во всех безударных слогах, кроме первого предударного) на месте букв о и а после твердых согласных произносится очень краткий (редуцированный) неясный звук, который в разных положениях колеблется от произношения, близкого к [ы], к произношению, близкому к [а]. Условно этот звук обозначается буквой [ъ]. Например: голова -- г[ъ]лова, сторона -- ст[ъ]рона, дорогой -- д[ъ]рогой; город -- гор[ъ]д, сторож -- стор[ъ]ж, на дом -- на д[ъ]м, на пол -- на п[ъ]л, молод -- м6л[ъ]д, садовод -- с[ъ]дов6д, пароход -- п[ъ]роход, на воде -- н[ъ] воде; выдавил -- выд[ъ]вил, работали -- работ[ъ]ли.
2. Буквы е и я в предударном слоге обозначают звук, средний между [е] и [и]. Условно этот звук обозначается знаком [ие]: пятак -- п[ие]так, перо -- п[ие]ро.
3. Гласный [и] после твердого согласного, предлога или при слитном произношении слова с предыдущим произносится как [ы]: мединститут -- мед[ы]нститут, из искры -- из[ы]скры, смех и горе смех [ы] горе. При наличии паузы [и] не переходит в [ы]: и подошел и сказал, смех и горе.
Отсутствие редукции гласных мешает нормальному восприятию речи, так как отражает не литературную норму, а диалектные особенности. Так, например, побуквенное (не редуцированное) произношение слова [молоко] воспринимается нами как окающий говор, а замена безударных гласных на [а] без редукции -- [малако] -- как сильное аканье.
Основные законы произношения согласных -- оглушение и уподобление.
4. В русской речи происходит обязательное оглушение звонких согласных в конце слова. Мы произносим хле[п] -- хлеб, са[т] -- сад, смо[к] -- смог, любо[ф"] --любовь и т. д. Это оглушение является одним из характерных признаков русской литературной речи. Нужно учесть, что согласный [г] в конце слова всегда переходит в парный ему глухой звук [к]: лё[к] -- лег, поро[к] -- порог и т. д. Произнесение в этом случае звука [х] недопустимо как диалектное: лё[х], поро[х]. Исключение составляет слово бог -- бо[х].
Живое произношение в его прошлом и современном состоянии находит отражение в поэтической речи, в стихах, где та или другая рифма говорит о произношении соответствующих звуков. Так, например, в стихах А. С. Пушкина об оглушении звонких согласных свидетельствует наличие таких рифм, как клад --брат, раб --арап, раз -- час. Оглушение [г] в [к] подтверждается рифмами типа Олег -- век, снег -- рек, друг -- звук, друг -- мук.
5. В положении перед гласными, сонорными согласными и [в] звук [г] произносится как звонкий взрывной согласный. Только в нескольких словах, старославянских по происхождению -- бо[у]а, [ у]осподи, бла[у]о, бо[у]атый и производных от них, -- звучит фрикативный заднеязычный согласный [у]. Причем в современном литературном произношении и в этих словах [у] вытесняется [г]. Наиболее устойчивым он является в слове [у]осподи.
6. [Г] произносится как [х] в сочетаниях гк и гч: лё[хк"]ий -- легкий, ле[хк]о -- легко.
7. В сочетаниях звонкого и глухого согласных (так же, как и глухого и звонкого) первый из них уподобляется второму.
Если первый из них звонкий, а второй -- глухой, происходит оглушение первого звука: ло[ш]ка -- ложка, про[п]ка -- пробка. Если первый -- глухой, а второй -- звонкий, происходит озвончение первого звука: [з]доба -- сдоба, [з]губить -- сгубить.
Перед согласными [л], [м], [н], [р], не имеющими парных глухих, и перед [в] уподобления не происходит. Слова произносятся так, как пишутся: све[тл]о, [шв]ырять.
8. Уподобление происходит и при сочетании согласных. Например: сочетания сш и зш произносятся как долгий твердый согласный [ш]: ни[ш]ий -- низший, вы[ш]ий --высший, ра[ ш ]уметься --расшуметься.
9. Сочетания сж и зж произносятся как двойной твердый [ж]: ра[ ж ]ать --разжать, [ж]изнью --с жизнью, сжарить --[ж]арить.
10. Сочетания зж и жж внутри корня произносятся как долгий мягкий звук [ж"]. В настоящее время вместо долгого мягкого [ж"] все шире употребляется долгий твердый звук [ж]: по[ж"]е и по[ж]е -- позже, дро[ж"]ии дро[ж]и --дрожжи.
11. Сочетание сч произносится как долгий мягкий звук [ш"], так же, как звук, передаваемый на письме буквой щ: [ш"]астье -- счастье, [ш"]ет -- счет.
12. Сочетание зч (на стыке корня и суффикса) произносится как долгий мягкий звук [ш"]: прика[ш"]ик -- приказчик, обра[ш"]ик --образчик.
13. Сочетания тч и дч произносятся как долгий звук [ч"]: докла[ч"]ик -- докладчик, ле[ч"]ик -- летчик.
14. Сочетания тц и дц произносятся как долгий звук [ц]: два[ц]ать -- двадцать, золо[ц]е - золотце.
15. В сочетаниях стек, здн, стл согласные звуки [т] и [д] выпадают: преле[сн]ый -- прелестный, по[зн]о -- поздно, че[сн]ый -- честный, уча[сл]ивый -- участливый.
Если написать слова «сестра», «слеза», «весна» в именительном падеже множественного числа, то во всех словах на месте безударного «е» появляется под ударением «ё», обозначающее звук [о] и мягкость предыдущего согласного. Появление гласного [о] в такой фонетической позиции -- характерная особенность русского языка. Теперь будет понятно замечание немецкого ученого М. Фасмера, автора «Этимологического словаря русского языка», который в словарной статье «Крест» написал: «Заимствовано из церковно-славянского, потому что в противном случае ожидалось бы ё».
Морфологические нормы.
Морфология -- раздел грамматики, изучающий грамматические свойства слов, т. е. грамматические значения, средства выражения грамматических значений, грамматические категории.
Особенность русского языка заключается в том, что средства выражения грамматических значений зачастую варьируются. При этом варианты могут различаться оттенками значений, стилистической окраской, сферой употребления, соответствовать норме литературного языка или нарушать ее. Умелое использование вариантов позволяет точнее выразить мысль, разнообразить речь, свидетельствует о речевой культуре говорящего.
Самую большую группу составляют варианты, использование которых ограничено функциональным стилем или жанром речи. Так, в разговорной речи нередко встречаются формы родительного падежа множественного числа апельсин, помидор вместо апельсинов, помидоров; у ней, от ней вместо у нее, от нее. Употребление таких форм в официальной письменной и устной речи считается нарушением морфологической нормы.
Вещественные существительные сахар, топливо, масло, нефть, соль, мрамор употребляются, как правило, в форме единственного числа. В профессиональной речи для обозначения разновидностей, сортов веществ используется форма множественного числа: сахара, топлива, масла, нефти, соли, мраморы. Эти формы имеют стилистический оттенок профессионального употребления.
Варианты могут различаться по времени их использования.
Особый интерес представляют варианты, которые нарушают норму литературного языка, квалифицируются как просторечные, диалектные. Например: ляг -- ляжь, он ходит -- он ходить, они ходят -- они ходять. Ляжь -- просторечная форма; он ходить, они ходять -- диалектная форма.
Немало в русском языке морфологических вариантов, которые рассматриваются как идентичные, равнозначные. Например: токари -- токаря, цехи -- цеха, весною -- весной, дверями -- дверьми.
Слова «клавиши», «рельсы», «простыни», «туфли», «жирафы» , «ставни» в именительном падеже единственного числа имеют варианты окончаний и отношение их к норме различно. Так, по данным нормативных словарей, слова клавиши, жирафы, ставни имеют по две литературных формы: жираф и жирафа, ставень и ставня, клавиша и клавиш. В других случаях одна из форм нарушает норму литературного языка: рельс, а рельса неправильно, туфля, а туфель и туфля неправильно.
Обратим внимание на родительный падеж множественного числа существительных: апельсины -- апельсинов, мандарины -- мандаринов, лимоны -- лимонов, помидоры -- помидоров, баклажаны -- баклажанов, но: яблоки -- яблок!
Требует внимания и родительный падеж множественного числа существительных: носки - носков, сапоги -- сапог, чулки -- чулок.
В русском языке немало слов мужского и женского рода для обозначения людей по их должности, профессии, физическим, моральным, нравственным качествам, по их внешнему виду: ученик -- ученица, школьник -- школьница, преподаватель -- преподавательница, спортсмен -- спортсменка, лыжник -- лыжница. лгун -- лгунья, бездельник -- бездельница. Но есть слова, которые могут быть отнесены как к мужчине, так и к женщине. Это существительные общего рода.
Вот что написал об этих словах Александр Христофорович Востоков (1781-1864) в «Русской грамматике», по которой занимался А. С. Пушкин и которая вышла в 1874 г. 12-м изданием: «При сем прилагается в азбучном порядке роспись существительных общего рода, из коей усмотреть можно, что большая часть сих существительных принадлежит просторечию; оканчивающиеся же на ийца, дца заимствованы из церковно-славянского языка».
Далее идет список 126 существительных общего рода.
Большинство из перечисленных А.Х. Востоковым слов до сих пор сохраняются в русском языке: бродяга, брюзга, бедняжка, вертушка, выскочка, горемыка, гулёна, гуляка, егоза, жила, забияка, заика, замараха, зевака, калека, крошка, лакомка, малютка, неряха и др. Некоторые слова вышли из употребления, забыты и даже сейчас непонятны: гомоза, гоноша, порука, проноза, зашельщина, копа, таранта и др.
К словам общего рода прилагательные ставятся в мужском роде или в женском: Миша -- большой соня. Нина -- большая соня. Этот ученик - удивительный растеря. Моя сестра -- удивительная растеря.
При существительных, обозначающих занимаемую должность, профессию, чин, звание, возникающие в речи затруднения объясняются особенностями этой группы слов.
Каковы они? Во-первых, в русском языке существуют названия мужского рода и отсутствуют к ним параллели женского рода или (значительно реже) существуют только названия женского рода. Например: ректор, бизнесмен, финансист, парламентер, архитектор, полицейский, машинист (на поезде), педагог, лейтенант, майор, академик, доцент, машинистка (печатает на машинке), прачка, няня, модистка, маникюрша, бесприданница, повитуха, кружевница, швея-мотористка.
Во-вторых, существуют названия как мужского, так и женского рода, оба они нейтральны. Например: спортсмен -- спортсменка, поэт -- поэтесса, колдун -- колдунья, герой -- героиня, воспитатель -- воспитательница, послушник -- послушница, монах -- монахиня, певец -- певица, гражданин -- гражданка, всадник -- всадница, летчик -- летчица, писатель -- писательница.
В-третьих, образованы обе формы (и мужского рода и женского), но слова женского рода отличаются значением или стилистической окраской. Так, слова профессорша, докторша имеют значение «жена профессора», «жена доктора» и разговорный оттенок, а как названия должности становятся просторечными. Родовые параллели кассирша, сторожиха, бухгалтерша, контролерша, лаборантка, вахтерша, билетерша квалифицируются как разговорные, а врачиха -- как просторечная.
Затруднения возникают в том случае, когда необходимо подчеркнуть, что речь идет о женщине, а нейтральная параллель женского рода в языке отсутствует. Случаи такие все увеличиваются. По свидетельству ученых, число наименований, не имеющих женской родовой параллели, с каждым годом увеличивается, например: космофизик, телекомментатор, телерепортер, бионик, кибернетик и др. в то время как эту должность может занимать женщина.
Какой же выход находят пишущие и говорящие?
По свидетельству лингвистов, не только в устной речи, но и в газетных текстах, деловой переписке все чаще и чаще используется синтаксическое указание на пол называемого лица, когда при существительном мужского рода глагол в прошедшем времени имеет форму женского рода. Например: врач пришла, филолог сказала, бригадир находилась, мне посоветовала наш библиограф. Такие конструкции в настоящее время считаются допустимыми, не нарушающими норм литературного языка.
Употребление существительных мужского рода, не имеющих словообразовательной параллели женского рода, как наименование женщин привело к тому, что усилились колебания в формах согласования. Стали возможными такие варианты: молодой физик Яковлева -- молодая физик Яковлева, первый космонавт Терешкова -- первая космонавт Терешкова, наш директор Моисеева -- наша директор Моисеева.
В частотно-стилистическом словаре вариантов «Грамматическая правильность русской речи» относительно такого употребления определений сказано: В письменной строго официальной или нейтрально-деловой речи принята норма согласования по внешней форме определяемого существительного: выдающийся математик Софья Ковалевская; новый премьер-министр Индии Индира Ганди; прославленный космонавт Валентина Терешкова и под. Нарушение нормы согласования, зарегистрированное в устной речи, отмечено только в форме им. падежа. Согласование по смыслу со словами-названиями, имеющими форму мужского рода, не может быть проведено по всей системе падежных флексий: в косвенных падежах в этих случаях возможно только согласование в форме мужского рода, ср.: к нашему экскурсоводу Ивановой; в гостях у известного композитора Пахмутовой; к новому директору Петровой и т. д.
Может быть, чтобы в какой-то степени разрешить вопрос об использовании наименований мужского рода при характеристике женщин, законодателям русского языка, составителям нормативных грамматик и словарей следует решиться и перевести названия женщин типа кассирша, бухгалтерша, парикмахерша, дипломница, билетерша, вахтерша, дворничиха, директриса, получившие широкое распространение, в разряд нейтральных слов, а вновь появившиеся, например аквалангистка, акванавтка, асфальтировщица, барменша, брассистка, вертолетчица, космонавтка, лучница и др. квалифицировать как нейтральные.
Наиболее часты грамматические ошибки, связанные с употреблением рода имен существительных. Можно услышать неправильные словосочетания: железнодорожная рельса, французская шампунь, большой мозоль, заказной бандероль, лакированный туфель. Но ведь существительные рельс, шампунь -- мужского рода, а мозоль, бандероль, туфля -- женского рода, поэтому следует говорить: железнодорожный рельс, французский шампунь, большая мозоль, заказная бандероль, лакированная туфля.
Нарушение грамматических норм нередко связано с употреблением в речи предлогов. Так, не всегда учитывается различие в смысловых и стилистических оттенках между синонимическими конструкциями с предлогами из-за и благодаря. Предлог благодаря сохраняет свое первоначальное лексическое значение, связанное с глаголом благодарить, поэтому он употребляется для указания причины, вызывающей желательный результат: благодаря помощи товарищей, благодаря правильному лечению. При резком противоречии между исходным лексическим значением предлога благодаря и указанием отрицательной причины употребление этого предлога нежелательно: не пришел на работу благодаря болезни. В данном случае правильно сказать -- из-за болезни.
Кроме того, предлоги благодаря, вопреки, согласно, навстречу по современным нормам литературного языка употребляются только с дательным падежом: благодаря деятельности, вопреки правилам, согласно расписанию, навстречу юбилею.
Синтаксические нормы.
Чтобы выразить какую-то мысль, необходимо объединить слова в предложение. Особенностью русского языка, как считают ученые, является то, что в нем по сравнению с другими языками не в такой степени действует закон «порядка слов». Для одних предложений он может быть свободным. Известный синтаксист A.M. Пешковский (1878-1933) привел пример: Я вчера вечером пришел домой. Это предложение имеет 120 вариантов, которые не различаются по значению и не имеют никаких оттенков. Ср.: Вчера я вечером пришел домой; Вчера вечером я пришел домой; Вечером вчера я пришел домой. То же самое можно сказать о предложениях: Я завтра утром пойду гулять; Ученик вчера старательно выполнил задание.
В большинстве же случаев порядок слов в русском языке выполняет грамматическую, коммуникативную и стилистическую функции.
Так, в предложениях Около двери висели часы и Часы висели около двери порядок слов в первом варианте подчеркивает, что часы, а не что иное, висели около двери. Во втором -- акцентируется место, где висели часы.
Нередко встречаются ошибки, Связанные с употреблением предлогов. Как сказать: я скучаю по тебе, я скучаю о тебе?
Более давней нормой было употребление предлога по и местоимения в предложном падеже: по ком, по чем, по нем, по нас, по вас. Существительные в данной конструкции имели форму дательного падежа: по отцу, по матери, по другу.
Поскольку существительные с предлогом по имели форму дательного падежа, то и местоимения стали приобретать эту же форму: по кому, по нему, по чему, по ним. Предложные формы по ком, по нем, по чем в настоящее время устарели, встречаются редко.
Сохраняют старую форму предложного падежа после предлога по местоимения мы, вы: по нас, по вас. Употребление дательного падежа у этих местоимений (по нам, по вам) считается нарушением литературной нормы.
Существительные, зависящие от глаголов горевать, плакать, скучать, тосковать, от существительных скорбь, тоска, печаль, траур и др. после предлога по и синонимичного ему о ставятся в дательном падеже: скучать по матери, тосковать по Родине, грустить по семье. Употребление формы предложного падежа плакать по брате, траур по сыне считается устарелым. Но: скучать об отце, печалиться о брате, скорбеть о сыне.
Особого внимания требуют предлоги на и в. Они указывают на пребывание в каком-то месте или передвижение в какое-то место. Предлог в показывает, что движение направлено внутрь чего-либо (в сад, в дом, в город) или обозначает пребывание внутри (б саду, в доме, вгороде). Предлог на указывает, что движение направлено на поверхность чего-либо (на гору, на дерево, на крышу), или означает пребывание на какой-либо поверхности (на крыше, на палубе, на смотровой площадке). Но чаще выбор предлога определяется традицией.
С названиями государств, регионов, краев, областей, городов, сел, деревень, станиц употребляется предлог в: в России, в Англии, в Краснодарском крае, в станице Вешенской, в деревне Молитовка.
С названиями островов, полуостровов используется предлог на: на Камчатке, на Диксоне, на Капри.
Предлог на употребляется с названиями проспектов, бульваров, площадей, улиц; предлог в -- с названиями переулков, проездов: на бульваре Вернадского, на площади Победы, на улице Суворова, в Банном переулке, в проезде Серова.
Если названия горных областей имеют форму единственного числа, то используется предлог на, если форму множественного числа -- предлог в. Ср.: на Кавказе, на Эльбрусе, на Памире и в Альпах, в Гималаях.
Предлоги в и на в некоторых конструкциях антонимичны предлогам из и с: поехал в Ставрополь -- вернулся из Ставрополя, отправился на Кавказ -- приехал с Кавказа.
Некоторые жители Ростовской области допускают ошибку в употреблении предлога с, говоря: пришел со школы, приехал с района. Поскольку этим конструкциям антонимичны конструкции пошел в школу, поехал в район, то норма требует употреблять предлог из, а не с: пришел из школы, приехал из района.
Лексические нормы.
Особого внимания требуют лексические нормы, т. е. правила применения слов в речи. М. Горький учил, что слово необходимо употреблять с точностью самой строгой. Слово должно использоваться в том значении (в прямом или переносном), которое оно имеет и которое зафиксировано в словарях русского языка. Нарушение лексических норм приводит к искажению смысла высказывания. Можно привести немало примеров неточного употребления отдельных слов. Так, наречие где-то имеет одно значение -- «в каком-то месте», «неизвестно где» (где-то заиграла музыка). Однако в последнее время это слово стали употреблять в значении «около, приблизительно, когда-то»: Где-то в 70-х годах XIX века; Занятия планировали провести где-то в июне; План выполнен где-то на 102%.
Речевым недочетом следует считать частое употребление слова порядка в значении «немногим больше», «немногим меньше». В русском языке для обозначения этого понятия имеются слова: приблизительно, примерно. Но некоторые вместо них используют слово порядка. Вот примеры из выступлений: Б школах города до революции училось порядка 800 человек, а теперь порядка 10 тысяч; Жилая площадь возведенных домов порядка 2,5 миллиона квадратных метров, а зеленое кольцо вокруг города порядка 20 тысяч гектаров; Ущерб, нанесенный городу, составляет прядка 300 тысяч рублей.
Слова где-то, порядка в значении «около», «приблизительно» часто встречаются и в разговорной речи:
-- Сколько примеров подобрано по теме?
-- Где-то порядка 150.
Ошибкой является и неправильное употребление глагола ложить вместо класть. Глаголы ложить и класть имеют одно и то же значение, но класть -- общеупотребительное литературное слово, а ложить -- просторечное. Нелитературно звучат выражения: Я ложу книгу на место; Он ложит папку на стол и т. д. В этих предложениях следует применить глагол класть: Я кладу книги на место; Он кладет папку на стол. Необходимо обратить внимание и на использование приставочных глаголов положить, сложить, складывать. Некоторые говорят покладу на место, слаживать числа, вместо правильного положу на место, складывать числа.
Нарушение лексических норм порой связано с тем, что говорящие путают слова, близкие по звучанию, но различные по значению. Например, не всегда правильно употребляются глаголы предоставить и представить. Иногда мы слышим неверные выражения типа: Слово представляется Петрову; Разрешите предоставить вам доктора Петрова. Глагол предоставить означает «дать возможность воспользоваться чем-либо» (предоставить квартиру, отпуск, должность, кредит, заем, права, независимость, слово и т. д.), а глагол представить имеет значение «передать, дать, предъявить что-либо, кому-либо» (представить отчет, справку, факты, доказательства; представить к награде, к ордену, к званию, на соискание премии и т. д.). Приведенные выше предложения с этими глаголами правильно звучат так: Слово предоставляется Петрову; Разрешите представить вам доктора Петрова.
Различны по своему значению слова: колледж (среднее или высшее учебное заведение в Англии, США) и коллеж (среднее учебное заведение во Франции, Бельгии, Швейцарии); эффективный (действенный, приводящий к нужным результатам) и эффектный (производящий сильное впечатление, эффект); обидный (причиняющий обиду, оскорбительный) и обидчивый (легко обижающийся, склонный видеть обиду, оскорбление там, где их нет).
В последнее время все чаще и чаще в передачах по радио, телевидению стали звучать такие фразы: Команда спортсменов обречена на победу; Выступление ансамбля обречено на успех; Он обречен быть гениальным; Задуманные мероприятия обречены на процветание. Говорящие, не учитывают ни происхождения слова, ни его внутренней формы, ни его исконного значения. Во всех приведенных предложениях речь идет о положительных результатах (победа, успех, процветание), в то время как глагол обрекать имеет значение «предназначить, силою обстоятельств принудительно поставить в какие-нибудь условия».
Для уточнения лексических норм современного литературного языка рекомендуется брать толковые словари русского языка, специальную справочную литературу.
Нормы правописания.
Нормы правописания охватывают правила орфографии и пунктуации. В отличии от норм произношения практически они не имеют вариантов. Правила орфографии включают правописание гласных, согласных, букв ъ и ь, прописных буки, а также написания слитные и через дефис (черточку). К правилам пунктуации относится употребление знаков препинания: точки, запятой, точки с запятой, двоеточия, тирс, кавычек и др. Конечно, те и другие правила с течением времени по разным причинам изменялись. Наибольшие изменения в русское правописание внесли реформы Петра I 1708-1710 гг. и правительственные декреты 1917-1918 гг. В результате были изъяты из алфавита «лишние» буквы, т.е. передающие одни и те же звуки. Так, на месте ъ (ять) стали писать е, на месте и (фиты) - ф, на месте i (и десятеричного) - и и т.д. Были устранены устаревшие формы (типа краснаго, синяго), было определено или уточнено написание многих слов (дуб, а не дубъ). Изменились со временем и правила употребления знаков препинания.
В 1956 г. впервые вышел единый обязательный для всех свод «Правил орфографии и пунктуации», подготовленный группой крупнейших языковедов страны. В этом своде были уточнены и дополнены существовавшие правила, регламентировано употребление написаний, установлено в словарном порядке написание тех слов, которые не подпадали под действие принятых правил.
В «Правилах» 1956 г. была проведена лишь частичная регламентация русского правописания, в них осталось большое количество исключений, труднообъяснимых и нелогичных правил. Учитывая это, авторы новой редакции этих «Правил» хотя и не ставят своей целью реформирование орфографии, все же намерены внести и них определенные изменения. Эти изменения охватывают следующие основные случаи:
- Употребление буквы э после твердых согласных: список соответствующих слов расширяется за счет не только иностранных слов (типа рэкет), но и собственно русских, образованных от аббревиатур (типа бэтээр, кагэбешник). Вместе с тем обращается внимание на недопустимость написания э после твердых согласных в конце слова (карат; турне).
- Написание н или нн в полных прилагательных, совпадающих но форме с причастиями. Предлагается выбор написания связывать не с наличием или отсутствием приставки, как это было в старых правилах, и с видом глагола. В образованиях от глаголов несовершенного вида следует писать с одним н (жареный), от глаголов совершенного вида - два н (зажаренный).
- Написание сложных прилагательных: обращается внимание на тенденцию, которая обнаруживается при рассмотрении современной орфографической практики. Дефисное написание чаще всего встречается в сложных прилагательных, первый компонент которых имеет суффикс прилагательного (планово-рыночный, партийно-государственный, гражданско-правовой). В противном случае сложные прилагательные тяготеют к слитному написанию: общеевропейский, правозащитный, пятизвездный.
- Употребление прописных букв в составных названиях правительственных учреждений, общественных организаций, государственных высших учебных заведений и предприятий. В таких названиях рекомендуется писать с прописной буквы только первое слово, не считая имен собственных: Санкт-Петербургский государственный технический университет, Уральский машиностроительный завод.
- Употребление прописных букв в названиях христианских праздников (Рождество, Троицын день), в словах Бог, Господь т.п.
- Написание слов с препозитивной частью макси=, мини=, миди=, в которых рекомендуется употреблять дефис: макси-мода, макси-пальто; мини-балет, мини-война, миди-юбка.
Интересное новшество ждет пользователей новой редакции «Правил орфографии и пунктуации» - возможность вариантного написания, хотя и в строго определенных случаях. Речь идет о случаях, когда одно и то же явление может рассматриваться двояко. Например, в полных причастиях (прилагательных) от глаголов несовершенного вида составители ноной редакции намерены рекомендовать написание ни при наличии зависимых от них существительных в творительном падеже со значением субъекта (раненный осколком солдат) или обстоятельств времени (недавно раненный солдат). В случае наличия других зависимых слов допускается написание одного и двух н (раненый- раненный в живот солдат). Еще пример допустимой вариантности написания: путь/не/далекий - рукой подать; живут они /не/богато; час был /не/поздний; уехал, но/не/надолго. Выбор варианта зависит от намерения пишущего. Если он желает подчеркнуть отрицание, то может писать в этих конструкциях не отдельно, если не желает - то вместе.
Всех, пользующихся письменным русским языком ждет издание нового академического словаря под названием «Русский орфографический словарь» (прежний назывался «Орфографический словарь русского языка» и выдержал почти двадцать изданий). Что же нового найдет пользователь в «Русском орфографическом словаре»? Прежде всего наполовину увеличивается его объем, который охватывает около 160 тысяч единиц. В это число входят многие новообразования, ранее не включавшиеся в нормативные словари русского языка, а также некоторые просторечные, жаргонные, устаревшие и даже диалектные (областные) слова. Сюда следует также добавить актуализировавшуюся за последнее десятилетие терминологию экономики и бизнеса, программирования и вычислительной техники, церковно-религиозную лексику. Больше включено производных слов, а также словосочетаний, приравниваемых к словам (подвергнуть обстрелу -- обстрелять), и такого же рода словесных соединений (ракета-носитель, чиненный-перечиненный, постоянно действующий), а также предложно-падежных сочетаний, сходных с наречиями (в принципе, на ходу) и т.д.
«Русский орфографический словарь» отличается от прежних словарей этого типа характером словника. Впервые вводятся слова и словосочетания, пишущиеся с прописной буквы, например: имена типа Гамлет, Плюшкин, употребляемые во множественном числе в переносном значении (Гамлеты, Плюшкины), географические наименования, в составе которых нарицательные существительные употреблены не в своем обычном значении (Сосновый Бор, Большая Медведица), аббревиатуры, имеющие нарицательный смысл (ЭВМ, УКВ). В новом словаре можно будет найти также объяснение различий слитного и раздельного написания слов с частицей (приставкой) не, одного н или нн в страдательных причастиях и в образованных от них прилагательных, стилистические пометы, указывающие на сферу употребления вариантов слов и паронимов. Кроме того, в словарь будет включен обновленный Свод правил правописания.
литературный язык орфоэпический лексический
Заключение
Из сказанного можно сделать общее заключение, что крупные социальные потрясения, затрагивающие основы общественного устройства, всегда оставляют весьма заметный след в языке. Так, петровские реформы открыли широкий путь заимствованиям из западноевропейских языков; после Октября 1917 г. Во всех областях жизни господствующее положение заняла марксистская политическая и экономическая терминология. Составляющие её термины не только стали свидетельством коренных изменений, которые претерпела политика и экономика страны в результате смены общественного строя, но и вошли в каждодневный речевой обиход населения.
Происшедшие в нашей стране события во второй половине 80-х гг. и в 90-е гг. оказали не меньшее влияние на развитие русского языка, прежде всего словарного состава, и в конечном счёте на его лексические и иные нормы.
Языковая норма - это не догма, претендующая на неукоснительное выполнение. В зависимости от целей и задач общения, от особенностей функционирования языковых средств в том или ином стиле, в связи с определенным стилистическим заданием возможно сознательное и мотивированное отступление от нормы. Здесь уместно вспомнить слова нашего замечательного лингвиста академика Л.В. Щербы:
Когда чувство нормы воспитано у человека, тогда-то он начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от нее.
Любые отклонения от нормы должны быть ситуативно и стилистически оправданы, отражать реально существующие в языке вариантные формы (разговорную или профессиональную речь, диалектные отклонения и т. п.), а не произвольное желание говорящего.
Нормы необходимо знать не только для лучшего понимания происходящих в языке процессов, но и для повышения культуры речи в любой сфере - бытовой, учебной или профессиональной.
Активная подготовка различных нормативных словарей и справоч ников потребовала углубленной разработки вопросов языковой нор мы на уровне орфоэпии, лексики и грамматики. Успехи здесь несомненны, однако другим аспектам нормативности не всегда уделяется столь же пристальное внимание. Даже проблема хронологических границ современного русского литературного языка, проблема становления его современных норм рассматривается иногда лишь на основе наблюдений за изменениями языковых единиц, без учета изменении (или отсутствия таковых) в организации литературного текста и в стп левой дифференциации литературного языка.
Между тем известное положение, что нормы современного русскою литературного языка складываются в пушкинскую эпоху и прежде всеї lt; в литературно-языковой практике самого Пушкина, относится не толь ко к стабилизации словарного состава и закреплению тех или иных мор фологических и синтаксических моделей, но и к принципам употребления языковых единиц в литературном тексте и к характеру выделени;1 и взаимодействия сгилей в пределах литературного языка.
Прежде чем перейти к дальнейшему изложению, поясним некото рые общие положения статьи и некоторые используемые в ней термп ны. Исходим из того, что язык как объект непосредственного наблюдс ния представлен в текстах (письменных и устных). Именно наличием реально существующих литературных текстов определяется то обсто ятельство, что «литературный язык общепризнанно считается не под лежащей никакому сомнению языковой реальностью»1. При изучении строя, системы языка от текстов абстрагируются языковые единицы которые распределяются по ярусам, располагаемым в иерархическом порядке, и рассматриваются в их внутренних взаимоотношениях и г пределах соответствующего яруса (фонология, лексикология и т. д і При изучении употребления, функционирования языка текст рассмат ривается как феномен языковой реальности, представляющий собой определенным образом организованную последовательность языковых единиц разных ярусов, иными словами - текст рассматривае тся в а і
; В.В. Виноградов. Проблемы литературных языков и закономерностей; образования и развития. М., 1967. С. 100.
пекте объединения «разноярусных» языковых единиц в некоторое качественно новое целое. На основе типологии текстов выявляются и описываются социально и функционально распределенные разновидности (подсистемы, стили, формы существования) языка. В связи со ^казанным полагаем, что при исследовании языковых явлений целесообразно различать три уровня: 1) уровень языковых единиц, на ко- гором языковые единицы рассматриваются абстрагированно - в системе однородных, однопорядковых единиц, т. е. единиц одного яруса; !) уровень текста, на котором языковые единицы рассматриваются как еомпоненты организованной последовательности, системы разнородных, разнопорядковых единиц, т. е. единиц разных ярусов; 3) уровень ізьїка как системы подсистем (разновидностей), на котором языковые »диницы уже не выступают как непосредственный объект исследова- шя, поскольку компонентами языка как системы подсистем выступа ет не языковые единицы, а тексты, точнее - типологические совокуп- їости текстов, являющие собой языковые подсистемы (разновидности, стили языка) в их реальности. При изучении языковой нормы (и ее вариантности) также целесообразно различать уровни языковых единиц, текста и языка как системы подсистем.
Возвращаясь к непосредственной теме нашей статьи, приведем два Высказывания В.В Виноградова о роли Пушкина в становлении норм (современного русского литературного языка: «Пушкин утверждает Многообразие стилей в пределах единой общенациональной нормы Литературного выражения. Этот процесс был неотделим от реформы Литературного синтаксиса и семантики. Расширяются границы литературного языка в сторону устной речи и народной поэзии... Те значения слова, которые прежде были разъединены употреблением, принадлежали разным стилям языка художественной литературы, разным диалектам и жаргонам письменной речи или устно-бытового Просторечья, сочетаются Пушкиным в новые «единства»; «Пушкин... создает многочисленные образцы и способы сочетания таких словарных и грамматических категорий, которые в прежнее время противопоставлялись друг другу как категории поэтического и прозаического, высокого и низкого и т. п.».
Нетрудно увидеть, что в этих высказываниях затронуты вопросы, которые могут быть распределены по тем трем аспектам, трем уров- иям изучения языковых явлений, о которых шла речь выше. Вопросы расширение границ литературного языка, утверждения многообразия стилей в пределах единой общенациональной нормы - это вопросы уровня языка как системы подсистем; вопросы изменений в синтакси се и семантике слов (если рассматривать их абстрагированно) - это вопросы уровня языковых единиц; вопросы сочетания в новые единства прежде разобщенных употреблением категорий - это вопросы уровня текста. Все эти вопросы, разумеется, неразрывно связаны, но именно это обстоятельство и побуждает уделить пристальное внимание проблематике текста.
Проблема организации литературного текста, проблема становления норм, определяющих характер объединения в литературном тексте различных языковых единиц, была одной из очень важных в кругу проблем, связанных с образованием новых норм русского литературного языка. Отбор и семантические преобразования лексики, выработка новых грамматических моделей могли происходить только на осноы- изменений в организации текста. Полное разрушение старой системы трех стилей также было связано с новыми тенденциями в построении литературного текста. Каждый из трех прикрепленных к соответствующим жанрам типов текста, выработанных в теории и практике классицизма, обладал своими нормами отбора и организации языковых единиц. Становление единых новых норм литературного языка озпа чало, в частности, выборатку таких норм организации литературного текста, которые стали общими не только для всех жанров художествен ной литературы, но и для «не художественных» разновидностей лите ратурного языка. В пределах этих норм получили возможность развн тия и индивидуально-авторские стили. Образование новых, «универсальных» (полагаем, что такое обозначение допустимо) nopv соответствовало не только потребностям перестройки литературно!* языка как системы подсистем, но и потребностям усовершенствова ния структуры литературных текстов.
«Одним из основных недочетов всей нашей литературы XVIII в., - пишет Д.Д. Благой, - была экстенсивность формы - несоответствш поэтической мысли и огромного количества художественно-словесно го материала, затраченного на ее выражение». Это высказывани*
вполне можно отнести не только к языку художественной литературы, но и ко всем вообще типам текста XVIII в.
Таким образом, становление новых норм организации литературного текста предполагало достижение универсальности и преодоление экстенсивности литературного выражения.
В «новом слоге» Карамзина эти задачи не были решены. Оторванный от живых народных источников, откровенно искусственный «новый слог» был устремлен прежде всего к изысканности, украшеннос- ти выражения. Он был риторичен, и это сближало его со старым «высоким слогом». За красивыми словами и выражениями неясно проступала мысль. На первое место выдвигались именно слово, фраза, а Не то, что они обозначают. Это было замечено еще современниками Карамзина. Очень показательны в этом отношении замечания, содержащиеся в рецензии на перевод «Тассовых ночей», опубликованной в Журнале «Цветник» (1809 г., № 1): «Если сравнить сии отрывки с сочинениями некоторых сентиментальных наших писателей, то право подумаешь, что не Тасс был в сумасшествии. Он, мечтая о своей смерти. Не сказал даже ни слова о матери сырой земле, а возбудил совершенно в нас сожаление. Модные же наши сочинители проливают надо веяной безделкой горючия, жаркия, вриллияитовыя слезы и принуждают здравомыслящих читателей или смеяться, или зевать. Вся их Чувствительность заключается в известных словах, который от часта- Ги и неуместна го употребления сделались почти отвратительны. Стыдно авторам походить на попугаев и твердить без мысли одни слова». Позже об этом же писал Белинский: «Сочинения Карамзина теряют в Наше время много достоинства еще и оттого, что он редко был в них искренен и естествен. Век фразеологии для нас проходит; по нашим Понятиям, фраза должна прибираться для выражения мысли или чувства; прежде мысль и чувство приискивались для звонкой фразы»1. Задуманные как универсальные не только в письменной, но и в устной Сфере функционирования («писать как говорят и говорить как пишут»). Нормы «нового слова» на деле оказались неприемлемыми за пределами художественного творчества сентиментализма. Обращение к «Истории государства Российского» заставило Карамзина сделать попытку создать тип текста, отличный от «нового слога», но полного успеха Сиу достичь не удалось. По замечанию Белинского, исторический слог Карамзина «слишком отзывается искусственною подделкою под язык Нгтописей и слишком не лишен риторического оттенка»2.
" В.Г. Белинский. Полное собрание сочинений под редакцией С.А. Венгеро- *1 Т. I С. 348.
’Там же. Т. X. С. 314.
Как известно. Пушкиным были решительно отвергнуты Карамзин- ские нормы построения литературного текста. Еще в 1822 г. в черновом наброске «О прозе» был сформулирован тезис, что главные достоинства прозы - точность и краткость, что она «требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат». Основой основ всей пушкинской литературно-языковой реформы был принцип исторической народности. Опираясь на этот общий принцип, Пушкин сформулировал и претворил в жизнь ряд положений, определявших характер построения литературного текста. Главней шие требования, которым должен отвечать литературный текст, по мысли Пушкина были следующие: «соразмерность и сообразность» (31, 52), «благородная простота» (11, 73), «искренность и точность выражения» (11.159). Реализация этих требований привела к образованию качественно нового типа литературного текста.
В процессе перестройки структуры литературного текста устране нис старого и внедрение нового были неразрывно связаны, поэтому труд но в строгой последовательности перечислить те качества текста, которые были преодолены, и те качества, которые были тексту приданы, тем более, что последние также не были изолированы друг от друга. Одна їм - несомненно, что такие на первый взгляд отвлеченные и трудно поддаю щиеся наблюдению качества текста, как соразмерность и сообразность простота, искренность и точность выражения получали достаточно кон кретное языковое выражение. Исследователи языка Пушкина, и прей: де всего В.В. Виноградов, выявили и описали те новые языковые черты новые свойства, которые отличают пушкинский текст от текстов npivi шествовавшей поры. Но эта сторона пушкинских преобразований, вес гда отмечаемая и подчеркиваемая в работах по истории русского лито ратурного языка, еще недостаточно осознана как особая проблем., становления норм современного русского литературного языка.
Говоря о преобразовании Пушкиным структуры литературного те» ста, прежде всоги, очевидно, следует отметить принципиальные из?.ь нения в характере словоупотребления. В предпушкинской традиции, ка * уже было отмечно, слово выступало как самоценный элемент текста. ¦ если слову, по мнению автора, не хватало собственной выразителыюlt; ти и «красивости», к нему присоединялись разного рода украшаюшп дополнения. По этому поводу Пушкин писал- «Но чаю сказать об наші" ¦
писателях, которые, почитая за низость изъяснить просто вещи самые обыкновенные, думают оживить детскую прозу дополнениями и вялыми метафорами? Эти люди никогда не скажут дружба - не прибавя: сие священное чувство, коего благородный пламень и пр. Должно бы сказать рано поутру - а они пишут: Едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба - ах как это все ново и све- . жо, разве оно лучше потому только, что длиннее» (11,18). В пушкинском ^Тексте слово выбирается по признаку максимально точного обозначения предмета, максимально точного выражения мысли. В результате «с ^Предмета спадает формальный наряд украшенного слога. Пушкинское Іслово выступает как обобщенное отражение и обозначение предмета, Іосмьісленпого в широкой социально-исторической перспективе. Принцип «нагой простоты» изображения, которому следовал Пушкин, опирался на реалистическую оценку значений слов и предметов, Оценку их Социально-исторической выразительности и характерности».
Подчеркнутая смысловая точность употребления каждого слова у Пушкина сочеталась с принципиальным устранением из текста разного рода словесных ухищрений и украшений, которые были непременной принадлежностью не только «высокого слога» классицизма и «нового слога» сентиментализма, но и слога многих писателей иных литературных направлений, считались обязательным качеством литературного текста, наиболее типичным признаком «литературности» Изыка вообще, а не только языка художественной литературы. Напри- Мер, А.А. Бестужев-Марлинский (а он был декабристом, писателем и Притиком очень прогрессивных взглядов и другом Пушкдна) обильно украшает перифразами, сравнениями, метафорами и «поэтическими» Словами не только свою художественную прозу, но и литературно-критические статьи. Очень характерны начала этих статей. Вот как, на- Цример, начинается статья «Взгляд на старую и новую словесность в России»: «Гений красноречия и поэзии, гражданин всех стран, ровесник всех возрастов народов, не был чужд и предкам нашим. Чувства и Страсти свойственны каждому; но страсть к славе в народе воинственном необходимо требует одушевляющих песней, и славяне, на берегах Дуная, Днепра и Волхова, оглашали дебри гимнами победными»2. Пушкин начинает свои статьи всегда очень конкретно, в буквальном смыс ле слова «называя вещи своими именами», например: «Распря между двумя известными журналистами и тяжба одного из них с цензурой» наделала шуму» (11, 77) Начало статьи у Пушкина часто связано с ее названием, является его логическим продолжением. Например, статья «Мнение М.Е. Лобанова о духе словесности, как иностранной, так и отечественной» начинается фразой «Г. Лобанов заблагорассудил дать своему мнению форму неопределенную, вовсе не академическую: эти краткая статья в роде журнальных отметок, помещаемых в Литера турных прибавлениях к Русскому Инвалиду» (12, 67).
Здесь обнаруживается еще одно качество литературного текст;; нового типа - теснота связей «субтекстов», концентрация несущих смысловую нагрузку элементов. Точность словоупотребления и отказ от словесных украшений находят стркутурное выражение «в синтак сическом сгущении речи, в ограничении протяжения синтагм и пред ложений. Короткие, точно и строго организованные отдельные пред ложения выстраиваются в стройную цепь». Примеры можно найти па каждой странице сочинений Пушкина: «Мы уселись. «В Белогорскую крепость!» - сказал Пугачев широкоплечему татарину, стоя правя щему тройкою. Сердце мое сильно забилось. Лошади тронулись, коли колъчик загремел, кибитка полетела...» («Капитанская дочка», 8, ч. I 351); «Тредьяковский был, конечно, почтенный и порядочный человсм Его филологические и грамматические изыскания очень замечатель ны. Он имел о русском стихосложении обширнейшее понятие, нежели Ломоносов и Сумароков. Любовь его к Фецелонову эпосу делает ем\ честь, а мысль перевести его стихами и самый выбор стиха доказывак»: необыкновенное чувство изящного. В Тилимахиде находится много хм роших стихов и счастливых оборотов. Радищев написал о них целую ста тью» («Путешествие из Москвы в Петербург», 11, 253-254). Такой сгі« ¦ соб выражения, воспринимаемый нами как совершенно обычные естественный, совсем иначе воспринимался в пушкинское время. «!! фоке господствовавших до Пушкина изощренно-эмоциональных, сиу метрически построенных описаний и изображений, богатых качеств» " ными оценками и определениями»2, он казался многим критикам, шк.» телям и читателям странным, нарушающим привычные нормы.
С принципом точности словоупотребления связан и наиболее значительный с точки зрения истории русского литературного языка сдвиг В структуре литературного текста - свободное сочетание и взаимопроникновение языковых единиц, прежде разобщенных и противопоставленных в историко-генетическом, экспрессивно-стилистическом И социально-характерологическом плане. Классический пример, во- ьЩедший во все учебники, - возмутившее современную Пушкину кри- ,"Тику соседство слов «дровни» и «торжествовать» в знаменитых строч- из «Евгения Онегина»:
\ Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
j} На дровнях обновляет путь...
9
; С точки зрения реализации пушкинских принципов организации литературного текста языковые еденицы отбирались и располагались |Це по их происхождению, стилевой принадлежности или социальной ^Приуроченность, а по их соответствию («собразности») изображаемым Явлениям действительности. Если этой цели наиболее удовлетворял.«славянизм» - использовался «славянизм», если «европеизм» -упот- Іреблялся «европеизм», если точнее было просторечное слово - предпочтение отдавалось ему. Отстаивая свои принципы, Пушкин писал: Слова усы, визжать, рассветает, ого, пора казались критикам низ- ,%ими, бурлацкими... никогда не пожертвую искренностию и точностию выражения провинциальной чопорности и боязни казаться простона- 4родным, славянофилом и тому под.» (11, 159). Очень показательно, что |Яэтом высказывании Пушкин ставит в один ряд категории, на противопоставлении которых держалась вся стилистическая теория классицизма. Проблема «славянизмов», «европеизмов» и просторечия приобрела в творчестве Пушкина совершенно иной характер, чем в конце #XV11I - начале ХТХ кв. Их использование определялось теперь не заранее заданной установкой, а «сообразностью» предмету изложения, Точностью обозначения явлений действительности. Спор «шишковцев» Я «карамзинистов» как в теоретическом, так и в практическом плане Оказался мало плодотворным. Показательно в этом отношении мнение уже упоминавшегося журнала «Цветник». В рецензии на перевод «Ве- ЯИсария» (1809 г., № 2) читаем: «Несколько лет назад наводняли нашу Словесность ииост.раииыя слова и галлицизмы: теперь наводняют сло- #lt;1 ("давен, г кия у... галлицизмы же И так. что мы выиграли? - переставили буквы и только Не на слова одно преимущественно должен обращать всякой Писатель - - переводчик ли, сочинитель ли: все равно - свое внимание, но на составление речи, на обороты оной: надоб но, чтобы речь была Русская, а не буквы, ибо знаки без порядка ничео не значат; надобно идти по прямой дороге, а не уклоняться то в ту, т» в другую стороны». Здесь ясно выражена мысль, что вопросы «состав ЛСНИЯ речи», Т. е., ПО современной терминологии, структуры текст.: важнее споров о преимущественном использовании той или иной ка тегории слов. «Славянизмы» были далеки от современности, «еврогк измы» -от национального русского своеобразия; в определенном ко личестве они были ассимилированы, но ведущая роль осталась в., «повседневным употреблением», в итоге - за народным языком.
Коренное преобразование структуры литературного текста бы;ь. осознано и осмыслено современниками Пушкина не сразу; исходя и старых норм, они нередко оценивали новаторство великого писателе как небрежность, как ошибку, как нарушение литературных каноноь 1 Іотребовалось определенное время и филологической науке, чтобы lt; - абстрактных наблюдений за теми или иными языковыми единицами і языке Пушкина перейти к изучению принципов, приемов и способ» И организации этих единиц в пушкинских текстах.
Новые принципы организации литературного текста находили вы ражение не ТОЛЬКО В стихотворных произведениях И художественно! прозе Пушкина, но и в критико-публицистических и научно-исторл ческих пушкинских трудах. Общепризнанно, что на основе реализ.* ции этих принципов в творчестве Пушкина смещаются границы сти хотворного и прозаического языка. Но так же смещаются границ- языка художественной и отвлеченно-научной («метафизической», г. выражению Пушкина) прозы. В сфере последней особенно заметь- несоответствие образно-риторической, эмоциональной манеры выра жения задачам четкой передачи мыслей и, наоборот, полное соотп» ствие этим задачам пушкинских принципов «сообразности», прост ты и точности высказывания. Сравним небольшие тексты др"- писателей. Бесгужев-Марлинский: «Подобно северному сиянию с О» регов Ледовитого моря, гений Ломоносова озарил полночь. Он пп.- бился сквозь препоны обстоятельство, учился и научал, сооир - отыскивал в прахе старины материалы для русского слова, созид:. творил - и целым веком двинул вперед словесность нашу... Др;I левший слог наш оюнел под пером Ломоносова» (2, 524). Пушке -Ломоносов был великий человек. Между Петром I и Екатериной1 1 он один является самобытным сподвижником просвещения. Он со - первый университет. Он, лучше сказать, сам был первым нашим v« верситетом» (11, 249).
Разумеется, немногочисленные и краткие отрывки, которые позволяет привести объем статьи, не могут проиллюстрировать все особен- Лости пушкинских текстов, но мы и не ставили задачей сколько-нибудь подробное описание этих особенностей. Наша цель - подчеркнуть, рто становление новых, единых корм русского литературного языка.
Еоторое, согласно общепринятому мнению, связывается с деятелыюс- ью Пушкина, осуществлялось не только на уровне языковых единиц, о и на уровне текста. Отвержение старого и внедрение нового на этом ^ровне проходило по многим линиям, из которых мы отметили четыре гесно связанных между собой линии: 1) утверждение словоупотребления, основанного на принципе максимально точного обозначения
(влений действительности; 2) отказ от формальных словесных ухищ- ений, риторических перифраз, беспредметных метафор и т. п.; 3) «синтаксическое сгущение речи», 4) свободное объединение языковых единиц, ранее разобщенных по разным стилям и сферам употребления. Постепенно эти линии были осознаны как новые нормы организации Литературного текста. Эти нормы были едины, универсальны в смысле их применения во всех жанрах художественной литературы и за Пределами художественной литературы. На основе реализации этих Порм была преодолена экстенсивность литературных текстов и обеспечена их смысловая насыщенность, «интенсивность».
Со времен Пушкина языковая структура литературного текста пре- І"ерпела и продолжает претерпевать сложную и многообразную эволюцию. Однако эволюция эта протекает все же в рамках тех норм, ко- ?орые были выработаны в пушкинскую эпоху. В этом убеждает их Сравнение с нормами языковой организации литературного текста, существовавшими в эпоху допушкинскую.
Конечно, языковые нормы на уровне текста не могут быть описаны, і тем более кодифицированы столь же однозначно, как нормы на уровне Лзыковых единиц. Реализация норм на уровне текста также происходит не однозначно. Наивно было бы, например, ожидать., что если в пуш- Дииском тексте утвердилась короткая фраза и были отвергнуты риторические словесные украшения, то после Пушкина стали писать только Щороткими фразами, без сравнений, метафор и пр. Образные средства употреблял и сам Пушкин, употребляются они и по сей день, как и пространные, сложные по структуре предложения. Важно другое. Сложив)! синтаксическая организация и риторическая украшенность лите- рптурного текста были нормой, после Пушкина эта норма разрушается. Протяженный период, симметрично организованный, включающий Пвраллелизмы и антитезы, перестает быть идеальной моделью Длин- пая фраза уже не является обязательным признаком литературное текста, но главное - она качественно изменяется. Она не выступа» ; заранее заданной формой, для которой, по выражению Белинскот приискиваются мысль и чувства, но наоборот, свободно следует в ев» - ем строении за движением мысли и чувства. Образная манера така становится лишь одним из возможных вариантов построения тексі., (меняется и сам характер образности, но это уже вопрос поэтики, а їм нормы). «Нейтрально-нормативным» в посленушкинскую эпоху ста новится текст без нарочитых украшений.
Условно говоря, в результате реализации допушкинских норм иlt;gt; строения литературного текста создавались типы текстов эмоции нально-риторических, а в пушкинскую эпоху выработались нормы, і результате реализации которых создаются типы текстов интеллект\ алыю-логических. Само собой разумеется, что это условное делешм отражает только общую тенденцию, которая не исключает смещении как в хронологическом плане, так и в плане взаимодействия назван пых типов текста.
Языковые нормы не выдумываются учеными. Они отражают закономерные процессы и явления, происходящие в языке, и поддерживаются речевой практикой. К основным источникам установления языковой нормы относятся произведения писателей-классиков и современных писателей, анализ языка средств массовой информации, общепринятое современное употребление, данные живого и анкетного опросов, научные исследования ученых-языковедов.
Так, составители словаря грамматических вариантов использовали источники, хранящиеся в Институте русского языка Академии наук:
- 1) картотеку грамматических колебаний, которая составлялась на материалах советской художественной прозы в течение 1961-1972 гг.;
- 2) материалы статистического обследования по газетам 60-70-х гг. Общая выборка составила сто тысяч вариантов;
- 3) записи на фонотеки современной разговорной речи;
- 4) материалы ответов на вопросник;
- 5) данные всех современных словарей, грамматик и специальных исследований по грамматическим вариантам.
Колоссальную работу проделали составители словаря, чтобы определить, какую из грамматических форм считать нормой, употребление какой ограничить, а какую считать неправильной.
Как Вы произносите: коГда или коХда? Где или Хде? иноГда или иноХда?
Почему задаются вопросы о произношении слов когда, где, иногда?
Это объясняется тем, что в литературном языке буква г в положении перед гласными, сонорными согласными (р, л, м, н) ив передает звук [г]: газета, гном, гром, гул, гвоздь. При образовании звука [г] задняя часть спинки языка смыкается с мягким нёбом; шум возникает в тот момент, когда струя выдыхаемого воздуха размыкает сомкнутые органы речи. Поэтому звук [г] называется взрывным, мгновенным.
Южнорусским говорам, в том числе донским, свойственно [г] щелевое. При образовании щелевого [г] задняя часть спинки языка не смыкается, а только сближается с мягким нёбом, между ними образуется щель. Шум возникает от трения выдыхаемого воздуха о края сближенных органов речи. Такой звук обозначается буквой « у ».
В русском литературном языке (за редким исключением) допустимо только произношение [г] взрывного. Исключение составляют слово бог в косвенных падежах: бога, богом, о боге и иногда, тогда, всегда. В них следовало произносить [г] щелевое: бо[г]а, бо[г]ом, о бо[г]е, ино[г]да, то[г]да, все[г]да.
Ученым важно было выяснить, какой звук произносит большинство и не следует ли изменить норму.
В конце слов звук [г], как и другие звонкие согласные, оглушается: берег[г]а -- бере[к], но[г]а -- но[к], ля[г]у -- ля[к]. В южнорусском говоре [г] в конце слов также переходит в глухой согласный, но не в [к], как в литературном языке, а в [х]: бере[г]а -- бере[х], но[г]а -- но[х].
Таким образом, нарушение одной орфоэпической нормы, т. е. произношения [г] вместо [г], приводит к нарушению и других произносительных норм.
Заимствованные слова, как правило, подчиняются орфоэпическим нормам современного русского литературного языка и только в некоторых случаях отличаются особенностями в произношении.
Так, в большинстве заимствованных слов перед [е] согласные смягчаются: ка[т"]ет, факуль[т"]ет, [т"]еория, [д"]емон, [д"]еспот, [н"]ервы, [с"]екция, [с"]ерия, му[з"]ей, га[з"]ета, [р"]ента, [р"]ектор.
Однако в ряде слов иноязычного происхождения твердость согласных перед [е] сохраняется: ш[тэ]псель, о[тэ]ль, с[тэ]нд, ко[дэ]кс, мо[дэ]ль, ка[рэ], каш[нэ], э[нэ]ргия, мор[зэ], к[рэ]до и др.
Как же рекомендуется произносить слова, приведенные в «Вопроснике»? Ответ находим в «Орфоэпическом словаре»: а) артерия [тэ и доп. те], бактерия [те и доп. тэ], брюнет [не], инертный [нэ], консервы [се], критерий [тэ и доп. те], портвейн [ве и доп. вэ], прогресс [ре и доп. рэ], стратег [те и доп. тэ], тема [те], шинель [не]; б) бутерброд [тэ], дегазация [дэ и де], декан [де и доп. дэ], демобилизация [де и доп. дэ], интенсивный [тэ], интернационал [тэ], экземпляр [зэ и доп. зе].
Показатели различных нормативных словарей дают основание говорить о трех степенях нормативности:
норма 1-й степени -- строгая, жесткая, не допускающая вариантов;
норма 2-й степени-- нейтральная, допускает равнозначные варианты;
норма 3-й степени -- более подвижная, допускает использование разговорных, а также устаревших форм.
Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных жаргонов, просторечия. Это позволяет литературному языку выполнять свою основную функцию -- культурную.
Литературная норма зависит от условий, в которых осуществляется речь. Языковые средства, уместные в одной ситуации (бытовое общение), могут оказаться нелепыми в другой (официально-деловое общение). Норма не делит средства языка на хорошие и плохие, а указывает на их коммуникативную целесообразность.
Историческая смена норм литературного языка -- закономерное, объективное явление. Оно не зависит от воли и желания отдельных носителей языка. Развитие общества, изменения социальных условий жизни, возникновение новых традиций, совершенствование взаимоотношений между людьми, функционирование литературы, искусства приводят к постоянному обновлению литературного языка и его норм.
«Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Я вот на днях слышал разговор. На собрании дело было. Мой сосед наклонился к соседу и вежливо спросил:
А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?
Пленарное, - небрежно ответил сосед.
Ишь ты, - удивился первый, - то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.
Да уж будьте покойны, - строго ответил второй. - Сегодня сильно пленарное и кворум такой подобрался - только держись.
А мне оно как-то ближе. Все как-то выходит в них минимально по существу дня... Хотя я прямо скажу, отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.
Трудно, товарищи, говорить по-русски!» - заключает автор рассказа М. Зощенко.
Действительно, трудно, если не знать правил и норм, существующих в каждом языке.
Важнейшее качество культуры речи – ее правильность. Правильность речи – это её соответствие нормам литературного языка. Она базируется на твердом фундаменте норм, достаточно полно и последовательно отраженных в грамматиках, справочниках, словарях, учебных пособиях. Литературно правильная речь построена в соответствии с языковыми нормами.
Норма языка (литературная норма) – это правила использования речевых средств, единообразное образцовое общепризнанное употребление элементов литературного языка в определенный период его развития. Характерные особенности нормы русского литературного языка:
относительная устойчивость,
распространенность,
общеупотребительность,
общеобязательность,
соответствие употреблению, обычаю.
Для того чтобы признать то или иное явление нормативным, необходимы (по меньшей мере!) следующие условия : 1) регулярная употребляемость (воспроизводимость) данного способа выражения, 2) соответствие этого способа выражения возможностям системы литературного языка (с учетом ее исторической перестройки), 3) общественное одобрение регулярно воспроизводимого способа выражения (причем роль судьи в этом случае выпадает на долю писателей, ученых, образованной части общества).
Литературная норма обязательна для устной и письменной речи и зависит от условий, в которых осуществляется речь. Норма не подразделяет средства языка на хорошие или плохие. Она указывает на целесообразность употребления их в общении. Источники языковых норм – произведения классической литературы, общепринятое современное употребление языка, научные исследования.
Норма отражает стремление языка в данный период к остановке, застыванию, стабильности, преемственности, всеобщности, универсальности и в то же время стремление к выходу за пределы исходного, порождающее новые возможности.
Нормы языка - явление историческое , постоянно меняющееся. Изменение литературных норм связано с развитием языка, социальными изменениями, развитием литературы и др. То, что было нормой в прошлом веке и даже 10 лет назад, сегодня может явиться отклонением от нее. Если посмотреть словари 100-летней давности, то можно увидеть, как менялись нормы, например, произношения и ударения, морфологических форм.
Так, в XIX в. говорили - поезды, погоды, в настоящее время только актеры старшего поколения произносят возвратную частицу ся – сь твердо – вернувшис(ь).
Л.И. Скворцов ввел в оборот понятие динамической нормы , включая в него и признак потенциальных возможностей реализации языка. Он указывает, что различают два подхода к понятию нормы: таксономический (классификационный, описательный) и динамический . Языковая норма, понимаемая в ее динамическом аспекте, есть "обусловленный социально-исторически результат речевой деятельности, закрепляющей традиционные реализации системы или творящей новые языковые факты в условиях их связи как с потенциальными возможностями системы языка, с одной стороны, так и с реализованными образцами - с другой".
Понимание динамической природы нормы включает как статику (систему языковых единиц), так и динамику (функционирование языка), при этом функциональный аспект нормы особенно интересен, так как связан с таким явлением, как вариантность: "Норма не может быть задана конечным набором фактов, а неминуемо выступает в виде двух списков – обязательного и допустимого (дополнительного). Это источник нормативной вариантности, т.е. вариантов в пределах нормы.
Источники изменения норм литературного языка различны: живая разговорная речь, диалекты, заимствования, профессионализмы. Изменению норм предшествует появление их вариантов, которые реально уже существуют в языке и используются его носителями. Варианты норм отражаются в словарях современного литературного языка. Например, в «Словаре современного русского литературного языка» даются варианты слов – мышле ние, мы шление и др.
В настоящее время процесс изменения языковых норм стал особенно активным и заметным на фоне событий историко-политического значения, экономических реформ, изменений в социальной сфере, науке, технике.
Языковая норма не догма. В зависимости от целей и задач общения, от особенностей того или иного стиля возможно отступление от нормы. Но эти отступления должны отражать существующие в языке варианты норм.
Варианты (или дублеты)– это разновидности одной и той же языковой единицы, обладающие одинаковым значением, но различающиеся по форме. Некоторые варианты не дифференцируются ни семантически, ни стилистически: и наче – ина че; скирд – скирда; цехи - цеха; са жень – саже нь. Такие варианты называются равноправными, и в этом случае можно говорить о вариативности. Однако подавляющее большинство вариантов подвергается стилистической дифференциации: звала – зва ла, бухгалтеры – бухгалтера, обусловливать – обуславливать, машу - махаю (вторые варианты по сравнению с первыми имеют разговорный или просторечный оттенок). Такие варианты являются неравноправными.
Существуют 3 степени нормативности , которые отражены в различных словарях:
♪ норма 1-й степени – строгая, жесткая, не допускает вариантов (класть, а не ложить);
♪ норма 2-й степени – нейтральная, допускает равнозначные варианты (порядочный (ш));
♪ норма 3-й степени - более подвижная, допускает разговорные, устаревшие формы (творо г, тво рог).
Норму 1-й степени называют императивной нормой, нормы 2-й и 3-й степени - диспозитивными нормами.
В лингвистической литературе последних лет различают два типа норм: императивные и диспозитивные.
Императивные (т.е. строго обязательные) – это такие нормы, нарушение которых расценивается как слабое владение русским языком (например, нарушение норм склонения, спряжения или принадлежности к грамматическому роду). Эти нормы не допускают вариантов (невариативные), любые другие их реализации рассматриваются как неправильные: встретился с Ваней (не с Ванем), звоня т (не зво нят), кварта л (не ква ртал), моя мозоль (не мой мозоль), мыть голову шампунем (не шампунью).
Диспозитивные (восполнительные, не строго обязательные) нормы допускают стилистически различающиеся или нейтральные варианты:и наче – ина че, скирд – скирда, гре нки – гренки (разг.), коричневый – коришневый, кусок сыра – кусок сыру, зачетная книжка – зачетка, поехало трое студентов – поехали трое студентов. Оценки вариантов в этом случае не имеют категорического (запретительного) характера.
Следует помнить, что наряду с вариантами, допускаемыми диспозитивными нормами литературного языка, существует и множество отклонений от норм, т.е. речевых ошибок . Такие отступления от языковых норм могут объясняться несколькими причинами:
ª плохим знанием самих норм (Мы хочем читать; С двадцать двумя ребятами мы ходили в кино; Оденьте на себя пальто);
ª непоследовательностями и противоречиями во внутренней системе языка (так, причиной распространенности неправильных ударений типа зва ла, рва ла, очевидно, является литературное ударение на корне в формах звал, зва ло, зва ли; рвал, рва ло, рва ли. Ненормативная форма лектора существует, наверное, потому, что в системе языка есть нормативные формы доктора, лагеря и т.д.);
ª воздействием внешних факторов - территориальных или социальных диалектов, иной языковой системы в условиях билингвизма (Мы живем под мирным небом, не слышно выбухов орудий, залпов снарядов).
Еще несколько лет назад все отступления от нормы литературного языка (кроме орфографических и пунктуационных) считались «стилистическими ошибками», без всякой дальнейшей их дифференциации. Такая практика признана порочной. Ошибки необходимо дифференцировать в зависимости от того, на каком речевом уровне они допущены. Хотя единой оптимальной классификации речевых ошибок нет, но большинство исследователей выделяют речевые ошибки
Ø на фонетическом,
Ø лексическом,
Ø грамматическом уровнях
с дальнейшей их дифференциацией, например, «ошибка в произношении согласных звуков», «смешение паронимов», «контаминация», «ошибки в склонении числительных» и т.д. Собственно стилистическими считаются такие ошибки, которые связаны с нарушением требования единства стиля (одностильности), т.е. стилистические ошибки рассматриваются как разновидность речевых: Туристы жили в палатках, кушать варили на костре; Настя сбесилась, а Актер повесился; В начале романа мы видим Павла обыкновенным рабочим парнем, который увлекается гулянками; Ответственность за младшего братишку была возложена на меня.
Использованная литература
1. Русский язык и культура речи: Курс лекций/Г.К. Трофимова – М.: Флинта: Наука, 2004 – 160с. (стр. 59 – 61)
2. Л.А. Введенская и др. Русский язык и культура речи: экзаменационные ответы. Серия «Сдаем экзамен»./ Л.А. Введенская, Л.Г. Павлова, Е.Ю. Кашаева. – Ростов н/Дону: «Феникс», 2003 – 288 с. (стр. 31 – 33)
