Главная » Дизайн интерьера » Мемуары никиты хрущева. Никита Хрущёв. Человек, который умел предавать. Кто-то из компании предложил «развлечение» — стрелять из пистолета в бутылку, стоящую на голове товарища. Стреляли с близкого расстояния, и поэтому риск был невелик. Ставил себе на го

Мемуары никиты хрущева. Никита Хрущёв. Человек, который умел предавать. Кто-то из компании предложил «развлечение» — стрелять из пистолета в бутылку, стоящую на голове товарища. Стреляли с близкого расстояния, и поэтому риск был невелик. Ставил себе на го

Эпитеты играют важную роль в любом тексте, будь то роман, научный доклад или школьное сочинение. Удачный эпитет усиливает выразительность речи, делает высказывание более точным, подчеркивает индивидуальный признак предмета или явления. Выбор точного эпитета часто вызывает затруднения. Решить эту проблему поможет данный словарь. Он содержит почти 600 словарных статей, объединяющих около 50 тысяч эпитетов.
Издание рассчитано на широкий круг читателей.

А.
АВАНГАРД. Боевой, верный, дружный, духовный, закаленный, идейный, инициативный, испытанный, надежный, организованный, проверенный, прочный, славный, смелый, сознательный, сплоченный, стойкий, творческий, целеустремленный.

АВАНТЮРА. Бездумная, безнадежная, безрассудная, безумная, бесславная, гибельная, глупая, грязная, дерзкая, детская, жульническая, злодейская, коварная, криминальная, кровавая, мошенническая, нелепая, необдуманная, неприглядная, непродуманная, несерьезная, неудачная, обреченная, опасная, подсудная, позорная, преступная, провалившаяся, рискованная, роковая, самоубийственная, сомнительная, трагическая, фантастическая, чудовищная.
Военная, дипломатическая, политическая, финансовая, экономическая и т. п.

Бесплатно скачать электронную книгу в удобном формате, смотреть и читать:
Скачать книгу Словарь эпитетов русского литературного языка, Горбачевич К.С., 2002 - fileskachat.com, быстрое и бесплатное скачивание.

Топонимический словарь Центральной России, Смолицкая Г.П., 2002
Словарь трудных случаев употребления созвучных слов в русском языке, Сурова Н.В., Тюменцев-Хвыля М.В., Хвыля-Тюменцева Т.М., 1999
Словарь эпитетов русского литературного языка, Горбачевич К.С., Хабло Е.П., 1979

Следующие учебники и книги:

Словарь русских личных имен, Около 2600 имен, Никандр А.П., 1966
Словарь русских фамилий, Никонов В.А., Крушельницкий Е.Л., 1993
Русский семантический словарь, Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений, Шведова Н.Ю., 2002

Русский язык

Что такое эпитет и как его найти?

Комментариев нет

Эпитет – поэтический прием, дающий слову определение или выражение. Используется в художественных текстах, иногда в поэтических и лирических произведениях.

Целью эпитета будет подчеркивание чего-то особенного, его особая выразительность, на что хочет обратить внимание автор.

Применение подобного художественного приема позволяет автору придать тонкости, глубины и выразительности тексту. С помощью эпитета обозначается творческий замысел автора (см. ).

Простые и слитные эпитеты

простые - присутствует одно прилагательное, эпитет к слову, например: шелковые кудри, глубокие глаза;
слитные - у них два и более корня, воспринимаются как одно целое, например: чудно смешанный шум.

Существует такое понятие, как эпитет авторства, встречается реже остальных. Придает предложению уникальный смысл и дополнительную экспрессивность. Когда перед вами подобные тексты, начинаешь понимать, насколько сложное и широкое мировоззрение у писателя.

Наличие эпитетов в изложении дает ощущение особой смысловой глубины, которая наполнена иронией, горечью, сарказмом и недоумением.

Эпитеты помогают придать яркость образам

Виды эпитетов

В русском языке эпитет разделяют на три вида:

Общеязыковой

Норма литературных фраз. К слову “тишина” существует около 210 эпитетов: глухая, волнующая, гробовая, чуткая.
Общеязыковые эпитеты бывают:

компаративными. Их применяют, чтобы сравнить и уподобить один объект к другому (собачий лай, медвежий взгляд, кошачье мурлыканье);
антропоморфическими. В основе лежит перенос человеческих свойств и признаков предметов на явление природы, например: нежный ветерок, улыбчивое солнце, унылая берёзка;
усилительно-тавтологическими. Повторяют и усиливают признаки объекта: мягкая вата, беззвучно в тишине, серьезная опасность;

Народно-поэтический

Такие эпитеты появились благодаря устному народному творчеству. В основном, сохранен фольклорный колорит. В отличие от других они ограничены в сочетаемости: синяя река, оранжевое солнце, коричневый медведь.

Индивидуально-авторский

Редко встречающаяся смысловая ассоциация. В основном они не воспроизводятся, но обладают окказиональным характером, например: шоколадное настроение, ромашковый смех, каменный гром.

Подобные сочетания не вписываются в рамки общелитературных норм, но создается эффект одушевления, усиливается выразительность.

Постоянный

Когда приемы употреблены в устойчивых фразах, например: тридевятое царство, добрый молодец. При написании художественной литературы авторы пользуются:

оценочными эпитетами (невыносимая жара, утраченные чувства);
описательными (уставшее сердце);
эмоциональными (унылая осень, грустная пора).

Благодаря эпитетам художественная фраза становится выразительнее.

Как найти эпитеты в тексте?

Попробуем разобраться, что такое эпитеты в русском языке и как их распознать в письменном изложении? Они размещены сразу после определяемого слова.

Чтобы добиться глубины в рассказе и усилить конкретику звучания, авторы располагают эпитеты в вертикальном положении, то есть отрывают друг от друга. Известные русские поэты, при написании стихотворений, размещали их в конце строки. При чтении таких творений читатель ощущал таинственность.
Чтобы идентифицировать их в художественном произведении нужно помнить, что они выступают разной частью речи. Их используют в качестве прилагательного: золотой смех бубенчиков, загадочные звуки скрипки.

Также можно встретить в виде наречия, например: горячо молился. Нередко имеют вид существительного (вечер непослушания); числительного (третьи руки).
Для лаконичности высказывания можно использовать в качестве причастий и отглагольных прилагательных (что если я, задумчивый, ты можешь ли вернуться?), деепричастий.

Эпитеты в литературе

Что такое эпитет в литературе? Важный элемент, без которого невозможно обойтись при написании художественных работ. Чтобы написать увлекательный рассказ, который будет привлекать читателя, важно прибегать к таким приемам. Когда их в тексте много, это тоже плохо.

Когда определенный образ, предмет или явление описаны эпитетами, они станут выразительнее. У них есть и другие цели, а именно:

подчеркнуть характерный признак или свойство объекта, который описан в изложении, например: голубое небо, дикое животное;
пояснить и уточнить признак, который поможет отличить тот или иной предмет, например: листья лиловые, багряные, золотые;
использоваться, как основа для создания чего-то комического, например. Авторы сочетают контрастные по значению слова: светлая брюнетка, яркая ночь;
разрешить писателю выражать свое мнение к описываемому явлению;
помочь воодушевить предмет, например: грохочет первый звон весенний, грохочет в небе темно-синем;
создать атмосферу и вызвать нужные эмоции, например: чужой и одинокий ко всему;
сформировать у читателей свое мнение к происходящему, например: малый ученый, но педант;

Часто используют эпитеты в стихотворениях, повестях, романах и рассказах. Они делают их живыми и увлекательными. Вызывают у читателей свои эмоции к тому, что происходит.

Можно с уверенностью утверждать, что без эпитетов литература полноценно не существовала бы.

Эпитеты в метафоре

Кроме форм эпитетов, их разделяют по признакам:

метафорические. В основе эпитета лежит такой художественный прием, как метафора, например: легкий зимний рисунок, осеннее золото, бесплодные березы;
метонимические. Их цель - создать метонимическую суть предмету, например: березовый, веселый язык, ее горячая, царапающая тишина.

Утро может быть разным и эпитеты помогут

Если использовать такие приемы в своем рассказе, то читатель сможет сильнее и ярче воспринимать описанные предметы и явления. В быту, искусстве и художественной литературе эпитетам отдана важная роль.

Текущая страница: 1 (всего у книги 92 страниц) [доступный отрывок для чтения: 60 страниц]

Никита Сергеевич Хрущев
Воспоминания. Время. Люди. Власть. Книга 1

Предисловие редактора к первому изданию 1999 года

Завершилась почти тридцатилетняя работа по подготовке издания полного текста воспоминаний моего отца Никиты Сергеевича Хрущева. Когда он начинал диктовать их, то не раз повторял: «Они этого не допустят, я их знаю…» Отец, конечно, имел в виду тогдашних правителей страны: Брежнева, Суслова, Подгорного и других. Действительно, в июле 1970 года рукописи и магнитофонные ленты изъял КГБ. Работа остановилась. Но одновременно этот шаг власти дал толчок к публикации воспоминаний на Западе, в США. Там уже хранилась «резервная» копия воспоминаний.

В 1970 году вышел первый том «Хрущев вспоминает», а в 1974 году – «Хрущев вспоминает. Последнее завещание». Книги произвели большое впечатление на читателя. Советский лидер откровенно делился своими взглядами на мир, обсуждал пути его переустройства, рассказывал, как делалась политика во времена Сталина и в период реформ 1953–1964 годов. Двухтомник переведен с английского на 15 языков и был издан практически во всех цивилизованных странах. Кроме Советского Союза…

От всех предыдущих изданий 70-х годов в США и других странах, а также журнальных публикаций начала 90-х у нас дома нынешнее издание отличается отсутствием каких бы то ни было купюр. В американских изданиях по понятным причинам редактирование происходило без участия автора, без его консультаций. И многое из надиктованного, что, по мнению американских издателей, не представляло интереса для массового западного читателя, редакторы из окончательного текста исключили. В 1990 году в США вышел третий том воспоминаний «Хрущев вспоминает. Магнитофонные ленты гласности». В него вошли отрывки, которые, по соображениям личной безопасности, не были включены в первые две книги: кое-какие секреты, касающиеся ракет, свидетельства работы супругов Розенберг на советскую разведку и другие факты, разглашение которых могло дать властям повод для «принятия мер». Не получили тогда американцы и последние три кассеты диктовок отца. По чисто техническим причинам их не удалось передать.

Публикация воспоминаний отца у нас дома стала возможной лишь в конце горбачевской перестройки. Журналы «Огонек» и «Вопросы истории» первыми стали печатать мемуары Никиты Сергеевича Хрущева. Начав публикацию воспоминаний с февраля 1990 года, журнал «Вопросы истории» завершил ее спустя пять лет. В этом поступке проявились настойчивость и мужество главного редактора журнала А.А. Искендерова. Вскоре после журнальной публикации издательство «Вагриус» выпустило однотомник воспоминаний. В него вошли отдельные главы из «Вопросов истории». В нашей стране также стала известной пиратская публикация воспоминаний на русском языке Валерия Чалидзе. Это были маленькие желтые книжечки с распечатками отрывков с хранившихся в США в Колумбийском университете магнитофонных лент. И вот теперь, благодаря «Московским новостям», преодолев нелегкий и долгий путь к читателю, выходит первое полное издание воспоминаний в 4 книгах. Страдания и переживания позади… Все пережитое отцом, перипетии создания и публикации его воспоминаний перекликаются, как ни странно, с историей мемуаров другого российского государственного деятеля, реформатора из другой эпохи, тоже председателя правительства – Сергея Юльевича Витте. Оба в своих реформах замахнулись на многое, и обоим далеко не все удалось. Оба покинули свой пост отнюдь не добровольно, но мирно. Оба оказались как бы в тени последовавших за ними куда как менее ярких политиков. Оба писали свои воспоминания приватно, при прямом противодействии властей. Даже изданы воспоминания обоих государственных деятелей были сначала за границей, а уж потом, с большим опозданием, на Родине…

Редактировать магнитофонные записи отца оказалось нелегко. При жизни Никиты Сергеевича я успел обработать около полутора тысяч страниц. По выходным дням мы обсуждали с отцом проделанную мной за неделю работу, вносили поправки и дополнения, и только после этого обретший окончательный вид текст шел в перепечатку.

Когда отец диктовал, ему порой не хватало собеседника, к которому он мог бы обратиться. С участием собеседника, как он говорил, у него появлялся больший интерес к этой работе и воспоминания становились живее. Но не всегда собеседник оставался молчаливым, особенно если это был Петр Михайлович Кримерман, большой друг нашей семьи, экономист, журналист и фотохудожник. Монолог нередко превращался в диалог. По просьбе отца я убирал все, что касалось второго голоса. Впоследствии, пересматривая исходные тексты, я пришел к заключению, что превращение диалога в монолог несколько обедняет текст. Но такова была воля автора, и мы не стали ничего менять в публикации, тем более что это было лишь эпизодически.

После смерти отца работа несказанно усложнилась. Требовалось не только сохранить стиль, но и не упустить ни одного нюанса, ненароком не исказить мысль. Мне кажется, что мы справились с задачей.

Настоящая публикация полного текста мемуаров завершает целый этап и моей собственной жизни, связанной с кропотливой расшифровкой и редактированием почти 4000 машинописных страниц, с работой первоначально по сохранению этих ценных для истории воспоминаний, а затем их публикации.

Вряд ли можно было это сделать успешно одному, без помощников. Одним из первых была Леонора Никифоровна Финогенова. Она одна распечатала все магнитофонные ленты – труд сам по себе гигантский. Если же вспомнить условия тех лет, в том числе и технические, то ее труд воистину можно назвать подвигом. Не сломили Леонору ни запугивания КГБ, ни угрозы лишить ее свободы. К счастью, до ареста дело не дошло.

У истоков этой работы стоял муж моей племянницы Юли, журналист Лев Петров. Его убежденность в чрезвычайной важности мемуаров оказала определенное влияние на решение отца в момент колебаний: «Начинать? Не начинать?» К сожалению, Лева не смог активно участвовать в дальнейшей работе. Вскоре он тяжело заболел, дни его были сочтены. И, конечно, мама, Нина Петровна, – хранитель семейного очага. Она оберегала нашу работу как могла. В самом начале, пока на нашем горизонте не появилась профессиональная машинистка Леонора Никифоровна, мама печатала сама.

Большую работу проделал редактор журнала «Вопросы истории» Анатолий Яковлевич Шевеленко. Он редактировал весь журнальный вариант воспоминаний, сверял все имена и даты, ряд фактов и т. д.

Огромное спасибо тем, кто в те годы рисковал, помогая нам уберечь воспоминания от конфискации, в первую очередь моему другу профессору Московского технического университета (МВТУ им. Баумана) Игорю Михайловичу Шумилову, сохранившему копии магнитофонных лент и распечатки. Часть пленок находилась на хранении у мужа моей покойной сестры Елены профессора Виктора Викторовича Евреинова.

И отец, и я понимали, что все наши усилия могут пойти прахом, если не переправить воспоминания в одну из западных стран. Отправка десятков магнитофонных лент и тысяч страниц рукописи по ту сторону границы – дело непростое. Браться за него самим, без помощников, нечего было и думать. Хорошо, что помощники нашлись. Не все действовали бескорыстно, но не это главное. Они оказались людьми надежными. Я не знаю всех имен. Тогда, в условиях строжайшей конспирации, любое знание таило в себе опасность. Поэтому я назову только некоторых из них. Луи Виталий Евгеньевич взялся «дирижировать» эту опасную затею. Ему это блестяще удалось. На начальной стадии помогал ему Лев Петров. Конечно, все участники этой операции были обыкновенными гражданами, вступившими в игру с профессионалами. И могли «погореть» немедленно. Но в КГБ нашлись люди, которые в силу различных причин решили помочь нам, сделали вид, что ничего не происходит. Одним из них, кажется, был и Юрий Владимирович Андропов. Скорее всего, он уберег нас от неизбежного провала.

С американской стороны судьбой рукописей занимался Джеролд Шехтер, в то время представитель журнала «Тайм» в Москве. Со своей миссией он справился превосходно, а уж как он все это проделывал, кто ему помогал, знает лишь он один. Переводил тексты на английский язык и редактировал их Строуб Тэлботт, человек прекрасной души, высокой научной порядочности. Он донес до читателя не только содержание, но и дух, образ автора, сохранив неизменную благожелательность даже в тех случаях, когда отец весьма резко отзывался о его родине, Соединенных Штатах Америки.

Мой сын, Никита Сергеевич Хрущев-младший, приложил немало сил к тому, чтобы наша общая мечта реализовалась, чтобы книга на русском языке стала реальностью. Осуществить это решили издательский дом «Московские новости» и его президент Вайнштейн А.Л. Редактирование, составление, подготовку к изданию четырехтомника взял на себя Резниченко Г.И., опытный редактор и публицист, в недалеком прошлом ответственный секретарь журнала «Новый мир». Издание включает в себя как сами воспоминания с вариантами магнитофонных записей Н.С. Хрущева, так и сопутствующие тому периоду документы и материалы, которые даются в «Приложении», а также богатый справочный аппарат. Такой подход делает мемуары Н.С. Хрущева доступными более широкому кругу читателей, не только ровесникам описываемых событий, но и тем, кто строит новую Россию. Я сердечно благодарю «Московские новости» и всех его сотрудников, прямо или косвенно причастных к этому изданию.

Сергей ХРУЩЕВ

Предисловие редактора ко второму изданию

В 2014 году исполнилось 120 лет со дня рождения Н.С. Хрущева. Он стоял у руководства Советским Союзом с 1953 по 1964 год, в непростое время становления страны в статусе сверхдержавы и одновременно реформирования политической и экономической структур государства и общества, сравнимых разве что только с реформами Александра II. После отставки Никита Сергеевич выговорился: надиктовал более 200 часов воспоминаний, очень личных и откровенных. В них он рассказывает правду об эпохе, о себе, о людях, которые творили историю, о достижениях и поражениях, радостных событиях и весьма горестных.

Четырехтомник «Воспоминаний» был издан в России «Московскими новостями» в 1999 году и давно разошелся по читателям. Сознавая ценность этого документа для нашей истории, ее понимания новым поколением россиян, и не только их одних, мы намеревались переиздать этот труд к юбилею, но не получилось. Но ничего страшного, главное, сделать дело, хоть и с запозданием.

Нынешняя публикация отличается от предыдущей, она планируется в двух, а не четырех томах, включающих полный текст мемуаров и набор уникальных фотографий из семейного архива, сопровождаемых подробными комментариями и краткими биографиями многочисленных участников событий тех лет.

Мы решили не включать в новый текст усложнявшие чтение варианты диктовок и документы, часто имевшие отношение к эпохе, а не впрямую к Н.С. Хрущеву. Оставили лишь самую малость, без которой оказалось не обойтись. Не обошлось и без добавок. Читатели найдут в приложении хронологию, отражающую публичную активность Н.С. Хрущева: встречи, поездки, совещания и, еще, библиографию публикаций самого автора и о нем, все, что удалось разыскать составителю, Ирине Леандровне Линден, заместителю директора Государственной публичной библиотеки в Санкт-Петербурге. Огромная ей за это благодарность. Нам кажется, что и хронология, и библиография окажутся полезными не только исследователям, но и просто читателям. Решили мы обойтись и без наукообразного предисловия, его место заняло изящное эссе, написанное Андреем Битовым в самолете, по пути из Берлина в Москву.

Сергей ХРУЩЕВ

Краткая биография Н.С. Хрущева

Никита Сергеевич Хрущев родился 15 апреля 1894 г. (по старому стилю – 3-го) в селе Калиновка Курской губернии в крестьянской семье. Работал там по найму пастухом, в зимние месяцы учился в начальной школе.

В 1908 г., когда Никите исполнилось 14 лет, его семья переехала в Донбасс на Успенский рудник, недалеко от Юзовки. Здесь Никита снова нанялся пасти коров, чистил котлы на шахтах. Вскоре его взяли на завод учеником слесаря. Он учился и помогал ремонтировать оборудование окрестных рудников.

В 1912 г. 18-летний Никита Хрущев участвовал в сборе денежных пожертвований на заводе в пользу семей рабочих, убитых на Ленских приисках. Известие о Ленском расстреле вызвало забастовки и в Юзовке. По требованию пристава Хрущева в числе других активистов стачки уволили с завода. Он стал работать слесарем на крупной по тому времени шахте № 31.

В 1917–1919 гг. Н.С. Хрущев был избран председателем комитета бедноты села Калиновка. Участвовал в Гражданской войне. В 1925 году он окончил рабочий факультет Донецкого индустриального института, в 1929 году учился в Промышленной академии в Москве. Затем была государственная и партийная работа:

1924–1930 гг. – на партийной работе в Донбассе, Харькове и Киеве.

1931–1932 гг. – секретарь Бауманского, Краснопресненского райкомов партии г. Москвы.

1932–1934 гг. – второй секретарь Московского городского комитета партии.

1934–1935 гг. – первый секретарь МГК и второй секретарь МК партии.

1935–1938 гг. – первый секретарь МК и МГК партии.

1938–1949 гг. – первый секретарь ЦК КП(б) Украины, Киевского обкома и горкома партии.

1944–1947 гг. – одновременно Председатель СНК (с 1946 г. Совета Министров) Украинской ССР.

1941–1945 гг. – член военных советов юго-западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского, 1-го Украинского фронтов, вел большую работу по организации партизанского движения на Украине.

В 1943 г. присвоено воинское звание генерал-лейтенанта.

1949–1953 гг. – секретарь ЦК ВКП(б) (КПСС), одновременно первый секретарь Московского областного комитета партии.

1953–1964 гг. – первый секретарь ЦК КПСС.

1958–1964 гг. – одновременно Председатель Совмина СССР.

1956–1964 гг. – одновременно председатель Бюро ЦК КПСС по РСФСР.

С 1964 г. – на пенсии. 14 октября 1964 г. освобожден пленумом ЦК КПСС от обязанностей первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совмина СССР.

Депутат Верховного Совета СССР 1-6-го созывов, депутат Верховного Совета РСФСР 2-5-го созывов.

Член партии с 1918 г. С 1934 г. – член ЦК партии; в 1938–1939 гг. – кандидат в члены Политбюро ЦК ВКП(б); 1939–1952 гг. – член Политбюро ЦК КПСС; 1952–1964 гг. – член Президиума ЦК КПСС.

Трижды Герой Социалистического Труда. Герой Советского Союза. Лауреат международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Награжден орденами и медалями Советского Союза.

Жена, Нина Петровна, преподаватель, умерла в 1984 г. Сын, Сергей Никитич, доктор технических наук, инженер по электронике и системам управления. Дочери Юлия, Рада, Елена. Сын Леонид погиб на войне.

Откуда идет род Хрущевых
(Историческая справка)

За основу поиска взяты «Воспоминания Н.С. Хрущева», биографические справки из второго и третьего изданий Большой советской энциклопедии и вышедшая в 1990 году книга публициста Ф. Бурлацкого «Вожди и советники», где приведены факты, относящиеся к курскому периоду жизни Н.С. Хрущева.

Во втором издании Большой советской энциклопедии (1957 год) сказано: «Хрущев Никита Сергеевич родился 17 апреля 1894 года в семье рабочего-шахтера в с. Калиновка Курской губернии». Дата рождения указана по новому стилю. В третьем издании БСЭ (1978 год) дата рождения указана уже по старому и новому стилю – 5 и 17 апреля 1894 года и сказано, что Н.С. Хрущев родился в семье шахтера. Ф. Бурлацкий в книге «Вожди и советники» называет дату рождения (по старому стилю) 4 апреля, допуская, таким образом, ошибку при пересчете с нового стиля (17 апреля) на старый. Пересчитывая даты прошлого века, прибавляют 12 дней, а с XX века – 13.

В архивном фонде «Церкви Курской губернии» удалось разыскать метрические книги Архангельской церкви за 1894 год с указанием дня и года рождения Н.С. Хрущева. Эта церковь находилась в родном селе Никиты Сергеевича – Калиновке Дмитриевского (Дмитросванского) уезда Курской губернии, и там должна была быть запись о рождении в семье Хрущевых младенца. И вот эта метрическая запись. Она гласит о том, что 3 апреля (по старому стилю, а по новому – это 15 апреля) у крестьянина села Калиновка Сергея Никаноровича сына Хрущева и законной жены его Аксиньи дочери Ивановой родился сын. В тот же день был крещен и наречен Никитой. Его крестными родителями стали «того же села крестьяне Стефан Николаев сын Зуев и Варвара Васильева дочь Худякова».

Таким образом, архивные документы свидетельствуют: Никита Сергеевич Хрущев родился не в семье шахтера, а в семье крестьянина и не 4 или 5 апреля, как указывают официальные издания, а 3 (по новому стилю – 15) апреля 1894 года.

Выявив эту первую метрическую запись, решено было проследить генеалогию крестьянского рода Хрущевых.

Основным источником при поиске этих сведений стали хранящиеся в архивном фонде Курской казенной палаты ревизские сказки – документы переписи населения дореволюционной России. Использовались и частично сохранившиеся за несколько лет документы уже упоминавшейся Архангельской церкви. Сложность заключалась в том, что последняя, 10-я ревизия проводилась в 1858 году, а это означает, что в лучшем случае можно было рассчитывать на выявление сведений, имевших отношение к деду Н.С. Хрущева. В исповедной ведомости Архангельской церкви за 1866 год была найдена запись лишь об одной семье Хрущевых, глава которой – Сергей Федорович Хрущов (так в тексте) – 70 лет; его жена Ульяна Ермолаева – 54 лет; их дети Иван, Николай, Мария и 14-летний Никанор. Следовательно, Никанор – это дед Никиты Сергеевича. Можно считать это достоверным, так как отца Н.С. Хрущева звали Сергей Никанорович.

Следующий шаг – в глубь времен. В ревизских сказках за 1858 год (10-я ревизия) среди крестьян села Калиновка (крепостные помещицы тайной советницы Елизаветы Федоровны Левшиной) сведения есть также лишь об одной семье Хрущевых, глава которой Андрей Фомич Хрущев умер в 1851 году в возрасте 72 лет. Детей, по-видимому, у него не было, но упомянут племянник – Сергей Федорович, жена племянника – Ульяна Ермолаева и их дети – Иван, Николай, Мария и Никифор. Значит, в ревизской сказке и в исповедной ведомости речь идет об одной и той же семье. Есть, однако, одно расхождение: значащийся в исповедной ведомости 14-летний Никанор в ревизской сказке записан как Никифор. Это явная описка. Нет сомнений, что речь идет об одной и той же семье.

В ревизских сказках 9-й ревизии (1850 год), а затем и 8-й (1834 год) выяснились два интересных момента. Первый: оказывается, семья Андрея Фомича Хрущева была перевезена в Калиновку в 1834 году из соседнего села Хомутовка того же Дмитриевского уезда, очевидно, по распоряжению помещицы. И второй: Сергей Федорович и Федор Фомич Хрущевы, по переписи 1834 года, «показаны в бегах» с 1816 года. Правда, затем отдельно в ревизской сказке о «лицах, явившихся из бегов» указан Федор Фомич Хрущев – 53 лет. О сыне же его Сергее не упоминается. Видимо, он вернулся в родное село позже 1834 года.

Сведения о Федоре Фомиче и Сергее Федоровиче Хрущевых прослеживаются до 1811 года включительно, когда проходила 6-я ревизия.

В Калиновке Хрущевы прожили до 1908 года.

Как и во многих селах России, в Калиновке, как уже говорилось, была церковь, построенная еще в 1760 году. К числу местных достопримечательностей можно было отнести и помещичий дом. О нем вспоминал впоследствии Никита Сергеевич как о единственно уцелевшем строении – «дворце» – из всего разрушенного во время революции, «разобранного по кирпичам помещичьего хозяйства».

В 1906 году в Калиновке была открыта земская школа, здесь учился маленький подпасок Хрущев. Никита Сергеевич вспоминает Калиновскую школу и своих одноклассников Алюскина и Слободчикова. А в своих выступлениях не раз упоминал свою первую учительницу Лидию Михайловну Шевченко, есть даже кадры кинохроники 50-х годов – Лидия Михайловна и Н.С. Хрущев на студенческой новогодней елке в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца.

На курской земле побывал Никита Сергеевич в 1919 году. Он воевал в рядах Красной Армии в составе частей 9-й стрелковой дивизии и в родную Калиновку приехал навестить жену и детей, которые жили у его родителей. Свидание оказалось трагическим – молодую свою жену Евфросинью он увидел в гробу, она умерла от тифа.

В 1943 году, накануне Курской битвы, член Военного совета Воронежского фронта Н.С. Хрущев своими глазами видел разоренную войной, испепеленную курскую землю. Послевоенные посещения Хрущевым Курского края носили как официальный, так и частный характер. В архиве сохранились фотографии его приездов в Калиновку, на Михайловский горно-обогатительный комбинат и Курское производственное объединение «Химволокно».

Хрущев наблюдал за реакцией мира на свою отставку из дома в правительственном дачном поселке «Петрово-Дальнее», где он проводил почти все время. Постепенно он вышел из состояния депрессии, все активнее занимался садом, увлекался фотографированием, стал значительно больше читать художественной и нехудожественной литературы, но главный интерес его, как и прежде, представляли новости внутренней и международной жизни. Он смотрел телевизионные программы новостей и не расставался с радиоприемником «Сокол» или подаренным ему американским бизнесменом Эриком Джонсоном «всеволновым» приемником, с помощью которых он узнавал последние известия.

Из воспоминаний Сергея Хрущева следовало, что его отец был недоволен действиями своих наследников. Он, доведший ситуацию в Венгрии в 1956 году до кровавой бойни, уверял, что при нем не могло произойти ничего подобного событиям 1968 года в Чехословакии, хотя в последнем случае жертв было неизмеримо меньше. Хрущев, начавший и разжигавший ссору с Китаем, уверял, что при нем не было бы боев на острове Даманском и других кровопролитных инцидентов на советско-китайской границе 1969 года. Хрущев, который чуть не вернул страну к карточной системе распределения продуктов первой необходимости в 1963 году, теперь корил своих наследников за то, что они закупают зерно за границей.

Как это нередко бывает с лицами, утратившими высокое положение и не имеющими прочных идейных принципов, Хрущев в своих взглядах быстро эволюционировал от недовольства теми, кто его отстранил от власти, к огульной критике общественно-политического строя своей страны. Он все чаще слушал передачи «Голос Америки» и «Би-би-си», которые еще недавно требовал глушить. Он поддерживал разговоры, в которых высмеивались советские порядки. Аналогичная эволюция, видимо, совершалась и среди членов его семьи, также испытавших на себе резкие перемены в своем положении. Иначе трудно понять, почему прежде аполитичный Сергей Хрущев стал настойчиво предлагать отцу ознакомиться с произведениями Оруэлла и Солженицына и приглашать к нему людей, явно недовольных советским строем. (Правда, по словам Сергея Хрущева, ни романы Солженицына «В круге первом» и «Раковый корпус», ни роман Оруэлла «1984» Хрущеву не понравились.)

Критика действий правительства Хрущевым, которая становилась известной широкому кругу его друзей и знакомых, неизбежно сближала его со всеми недовольными политикой страны, в том числе и с теми, кого он еще недавно осуждал и подвергал преследованиям. Хрущев, беспощадно громивший некоторых поэтов, писателей, художников и скульпторов за малейшие отклонения от норм «социалистического реализма», теперь стал их принимать у себя на даче. Приходили и лица, пострадавшие от репрессий 1930-х годов, и их дети, как например, дети Якира. Эти люди, а также сослуживцы и друзья детей Н.С. Хрущева составили его новый круг общения. В ходе бесед с этими людьми Хрущев, который и прежде любил вспоминать события прошлого, особенно сталинского времени, неизбежно уделял много воспоминаниям. В таких беседах Хрущев все острее критиковал и тех, кто был у власти до него, прежде всего Сталина, и тех, что сменил его. Нередко подобные устные воспоминания завершались предложениями слушателей, чтобы Хрущев написал мемуары.

По словам Сергея Хрущева, его отец сначала отмалчивался. Однако в конце августа 1966 года он стал делать записи своих воспоминаний на магнитофон. Постепенно он увлекся этим. Сотрудница С.Н. Хрущева Леонора Никифоровна Финогенова печатала, слушая воспроизведение записей. Сергей Хрущев редактировал отпечатанный текст. «С того дня, - писал С.Н. Хрущев, - отец диктовал по несколько часов в день. Лора печатала быстро и все-таки не успевала за ним. Я совсем задыхался.

Редактировал, правил каждую свободную минуту дома и на работе, в будни и в выходные, с утра до позднего вечера»: По сути Хрущев начал говорить самую длинную речь в своей жизни, перемежая ее, как обычно, байками собственного сочинения. Своим последним выступлением в защиту самого себя он доказывал порочность тех, кто его отстранил от власти.

В своих рассказах о прошлом Хрущев исходил из безошибочности своих действий, а во всех бедах страны винил других руководителей СССР, и прежде всего Сталина...

По словам С.Н. Хрущева, «надиктовывая километры магнитофонной ленты, отец все больше мучился - какая же судьба ждет его воспоминания? "Напрасно все это. Пустой труд. Все пропадет. Умру я, все заберут и уничтожат или так похоронят, что и следов не останется", - не раз повторял он во время наших воскресных прогулок». Забота сохранить пленки с воспоминаниями была понятна и объяснима, но менее объяснимо стало стремление Хрущева и его сына переправить пленки за границу.

Сергей Хрущев так объяснил это решение: «В одной из бесед на прогулке нам пришла идея поискать сохранное место за границей. Отец сначала сомневался, опасаясь, что там рукопись выйдет из-под нашего контроля, может быть искажена и использована во вред нашему государству. С другой стороны, сохранность там обеспечивалась надежнее. После долгих взвешиваний «за» и «против» отец все-таки попросил меня обдумать и такой вариант. Естественно, это решение мы хранили в строжайшей тайне». Как и любимый его литературный герой Пиня, Хрущев, видимо, сначала и не думал о том, чтобы выступить против воли властей, но, будучи по характеру импульсивным и мятежным, он постепенно встал на путь, который вел его к нарушению советских порядков. Даже если исходить из того, что переправка его воспоминаний за рубеж диктовалась лишь желанием сберечь их для истории, было очевидно, что Хрущев был готов сделать то, что он раньше никогда не позволил бы ни одному гражданину СССР. Он, обвинивший поэта Бориса Пастернака в измене Родине за издание своего аполитичного романа за границей, теперь был готов переправить за рубеж свою рукопись, раскрывавшую немало неизвестных страниц из государственной жизни страны и содержавшую оценки, противоречившие официальным.

Видимо, ни подготовка Хрущевым воспоминаний, ни его планы переправить их за границу не прошли мимо внимания спецслужб. По словам В.В. Гришина, Ю.В. Андропов, который в 1967 году сменил В.Е. Семичастного на посту руководителя КГБ СССР, «сказал, что Н.С. Хрущев надиктовывает свои воспоминания и высказал беспокойство по этому поводу». В апреле 1968 года, когда советское руководство впервые стало выражать тревогу «пражской весной», Хрущева вызвали в ЦК КПСС.

Хрущева принимал член Политбюро (так с 1966 года стал именоваться Президиум ЦК КПСС) и секретарь ЦК КПСС А.П. Кириленко. Вместе с ним были член Политбюро и председатель Комиссии партийного контроля А.Я.Пельше, а также секретарь ЦК КПСС П.Н. Демичев. Пересказывая отца, Сергей Хрущев так описал эту встречу: «Кириленко сразу перешел к делу, без обычных в таких случаях вопросов о самочувствии. Он заявил, что Центральному Комитету стало известно, что отец уже в течение длительного времени пишет свои мемуары, в которых рассказывает о различных событиях истории нашей партии и государства. По сути дела, он переписывает историю партии. А вопросы освещения истории партии, истории нашего Советского государства - это дело Центрального Комитета, а не отдельных лиц, тем более пенсионеров. Поэтому Политбюро ЦК требует, чтобы он прекратил свою работу над мемуарами, а то, что уже надиктовано, немедленно сдал бы в ЦК…»

То, что произошло затем, свидетельствовало о том, что и в 74 года Хрущев сохранил способность к ярким демагогическим речам и умение доводить любую ситуацию до скандала. С.Н. Хрущев писал: «Отец помолчал, потом оглядел своих бывших соратников. В ответ он начал говорить спокойно, все больше и больше распаляясь. Он сказал, что не может понять, чего хотят от него Кириленко и те, кто его уполномочил. В мире, в том числе и в нашей стране, мемуары пишет огромное число людей. Это нормально. Мемуары являются не историей, а взглядом каждого человека на прожитую им жизнь. Они дополняют историю и могут служить хорошим материалом для будущих историков нашей страны и нашей партии. А коли так, он считает их требование насилием над личностью советского человека, противоречащим Конституции, и отказывается подчиниться». «Вы можете силой запрятать меня в тюрьму или силой отобрать эти материалы. Все это вы сегодня можете со мной сделать, но я категорически протестую», - добавил он. «Никита Сергеевич, то, что я вам передал, - решение Политбюро ЦК, и вы обязаны как коммунист ему подчиниться. В противном случае…» - настаивал Кириленко.

«Отец не дал ему договорить. "То, что позволяете себе вы в отношении меня, не позволяло себе правительство даже в царские времена. Я помню только один подобный случай. Вы хотите поступить со мной так, как царь Николай I поступил с Тарасом Шевченко, сослав его в солдаты, запретив там писать и рисовать. Вы можете у меня отобрать все - пенсию, дачу, квартиру. Все это в ваших силах; и я не удивлюсь, если вы это сделаете. Ничего, я себе пропитание найду. Пойду слесарить, я еще помню, как это делается. А нет, так с котомкой пойду по людям. Мне люди подадут". Он взглянул на Кириленко. "А вам никто и крошки не даст. С голоду подохнете"».

По словам Сергея Хрущева, «свидание это выбило отца из колеи… Диктовку отец забросил, возобновляя работу лишь эпизодически. В 1968 году он продиктовал очень мало. Так что в этом смысле Кириленко добился желаемого результата». Однако вскоре отец и сын вновь стали обсуждать вопрос о переправке воспоминаний за границу. С.Н. Хрущев писал: «Тогда же впервые возникла мысль, что в случае чрезвычайных обстоятельств или изъятия материалов в качестве ответной меры их нужно будет опубликовать. Публикация окончательно решала проблему их сохранности и, естественно, сильно снизила бы стремление отобрать и уничтожить материалы. Что спрашивается, искать, если книгу можно запросто купить в магазине? Ведь весь тираж не скупишь… Мне удалось нащупать пути передачи копии материалов за рубеж». Сергей Хрущев понимал, что «решившись на этот шаг, мы фактически переходили от легальной деятельности к «нелегальной». Мне было немного не по себе. Неизвестно, чем это могло кончиться: арестом, ссылкой? Думать о последствиях не хотелось, надо было действовать».

В своих воспоминаниях Сергей Хрущев не раскрыл всю цепочку лиц, которые помогли ему переправить воспоминания его отца за границу, сославшись на то, что «многие из тех, кто принимал участие в этом деле, живы». Он лишь упомянул, что «материалы - пленки и распечатки - пересекли несколько границ и нашли надежное пристанище за стальными дверцами сейфа». Вскоре Н.С. Хрущев дал окончательное согласие издать воспоминания за рубежом. Он сказал: «Все может случиться. Не исключено, что не только ты, но никто не сможет добраться до сейфа. Хорошо бы договориться условно с каким-нибудь солидным издательством, что они опубликуют книгу, но не к конкретному сроку, а после того, как мы отсюда дадим знак».

Выбор пал на американское издательство «Литтл, Браун энд компани». Следует учесть, что в конце 1960-х годов отношения между СССР и США были напряжены до предела, главным образом из-за войны, которую вели США против вьетнамского народа. В Северном Вьетнаме советские воины помогали защищать небо от постоянных бомбардировок американцев. Советские люди сдавали кровь вьетнамцам, пострадавшим от войны. Контакты со всеми общественными организациями США, за исключением антивоенных, были сокращены до минимума. Решение Хрущева обратиться к американским издательствам свидетельствовало о том, что он не желал считаться с господствовавшими в стране настроениями. Весьма вероятно, что выбор американского издательства диктовался не в последнюю очередь меркантильными соображениями и стремлением обеспечить Хрущева и его семью немалыми гонорарами после выхода в свет сенсационной книги.

Однако, как замечал Сергей Хрущев, возникла необычная проблема. «Издательство засомневалось: не фальшивку ли ему подсунули?… Издатели опасались провокации. Встал вопрос, как подтвердить подлинность материалов». Для этого издателями был придуман прием из арсенала шпионской литературы. Из Вены Хрущеву переслали «две шляпы - ярко-алую и черную с огромными полями. В подтверждение авторства отца и его согласия на публикацию просили прислать фотографии отца в этих шляпах. Когда я привез шляпы в Петрово-Дальнее, они своей экстравагантностью привлекли всеобщее внимание. Я объяснил, что это сувенир от одного из зарубежных поклонников отца. Мама удивилась: "Неужто он думает, что отец будет их носить?"» Как было условлено, Хрущев был сфотографирован сыном с одной шляпой на голове, и с другой - в руке. Видимо, Хрущев решил, что эти «шапки» теперь ему впору и подходят для его новой роли - смутьяна-диссидента, борющегося в одиночку против советского руководства. Получив фотографии, издательство стало ждать сигнала от Хрущева разрешить печатать книгу.
...

25 марта 1970 года председатель КГБ СССР Ю.В. Андропов направил в ЦК КПСС письмо, в котором писал: «В последнее время Н.С. Хрущев активизировал работу по подготовке воспоминаний о том периоде своей жизни, когда он занимал ответственные партийные и государственные посты. В продиктованных воспоминаниях подробно излагаются сведения, составляющие исключительно партийную и государственную тайну по таким определяющим вопросам, как обороноспособность государства, развитие промышленности, сельского хозяйства, экономики в целом, научно-технических достижений, работы органов безопасности, внешней политики, взаимоотношений между КПСС и братскими партиями социалистических и капиталистических стран и другие. Раскрывается практика обсуждения вопросов на закрытых заседаниях Политбюро и ЦК КПСС». По существовавшим порядкам за нарушение секретности даже менее значительных масштабов, человека могли привлечь к уголовной ответственности.

Вскоре Хрущев был вновь вызван в ЦК КПСС. На сей раз разговор с ним вели секретарь ЦК КПСС И.В. Капитонов и кандидат в члены Политбюро Ю.В. Андропов. Об этой беседе и о том, как она проходила, Сергей Хрущев ничего не написал. Но известно, что вскоре после этой беседы 29 мая Хрущеву почувствовал себя плохо. Врачи констатировали обширный инфаркт. Пока Н.С. Хрущев находился в больнице, его сына вызвал сотрудник КГБ СССР Е.М. Рассказов. Он предупредил С.Н. Хрущева о возможном интересе к воспоминаниям отца со стороны американских спецслужб. Сергей Хрущев заверил работников КГБ, что все пленки и перепечатки хранятся в сейфах у отца. О том, что копии этих пленок давно переправлены за рубеж и находятся в американском издательстве, С.Н. Хрущев умалчивал.

11 июля 1970 года Сергея Хрущева вновь вызвали в КГБ СССР. Ему было сказано, что поскольку мемуары Хрущева «имеют большое государственное значение, в Центральном Комитете принято решение по выздоровлении Никиты Сергеевича выделить ему в помощь секретаря и машинистку для продолжения работы». Затем один из работников КГБ «от имени Центрального Комитета попросил сдать им хранящиеся у меня материалы, мотивируя это тем, что органы государственной безопасности - это правая рука Центрального Комитета… В КГБ материалы будут в большей безопасности, и можно быть уверенным, что они не попадут в руки иностранных разведок». И снова С.Н. Хрущев скрыл, что копии этих материалов давно находятся в США и агентам ЦРУ нет необходимости проникать в СССР по поддельным документам, пробираться на дачу Хрущева и подбирать ключи к его сейфу, чтобы ознакомиться с его мемуарами.

К этому времени воспоминания Хрущева были уже хорошо известны виднейшим советологам США, связанным с Государственным департаментом и ЦРУ. Поскольку издательство «Литтл, Браун энд компани» было связано с влиятельными журналами «Тайм» и «Лайф», формирующими общественно-политические взгляды американцев, не удивительно, что перевод воспоминаний Хрущева осуществлял американский карьерный дипломат Строуб Тэлботт. Вряд ли это издательство пошло на публикацию книги, содержание которой не отвечало задачам американской политики в период «холодной войны». Совершенно очевидно, что, как и доклад Хрущева на XX съезде, дискредитировавший советскую историю, содержание книги в целом удовлетворяло правящие круги США. Там же, где содержание книги не совсем отвечало целям издателей, известный советолог Эдуард Крэнкшоу сделал обширные комментарии.

В ответ на требования чекистов передать им аудиопленки и их распечатки, С.Н. Хрущев ссылался на то, что он не может распоряжаться ими без разрешения отца, но в конечном счете согласился их сдать. Ему было обещано, что материалы вернут. Однако, когда через некоторое время Сергей Хрущев стал настаивать на их возвращении, ему было сказано, что все материалы находятся в ЦК КПСС.

В конце августа 1970 года Н.С. Хрущев вышел из больницы. Когда он постепенно оправился после болезни, Сергей Хрущев рассказал ему о том, что он сдал его воспоминания чекистам. Н.С. Хрущев был разгневан, но вскоре принял решение опубликовать свои воспоминания за границей.

В начале октября С.Н. Хрущева вызвали снова в КГБ. Ему было сказано, что по имеющимся в Комитете сведениям, издательство «Литтл, Браун энд компани» располагает машинописным текстом и магнитофонными пленками с записью голоса Хрущева. В ответ С.Н. Хрущев вновь настаивал на возвращении отцу его материалов, но чекисты сказали, что теперь об этом не может быть и речи.

10 ноября 1970 года Н.С. Хрущева вызвали в Комитет партийного контроля. Здесь с ним беседовал председатель КПК А.Я. Пельше. Последний сообщил, что 6 ноября в Нью-Йорке представители американского журнально-издательского концерна «Тайм» официально объявили о том, что они располагают «воспоминаниями Никиты Сергеевича Хрущева», которые будут вначале опубликованы в журнале «Лайф», начиная с 23 ноября, а затем выйдут отдельной книгой под названием «Хрущев вспоминает». Книга будет пущена в продажу 21 декабря. Пельше напомнил Хрущеву, что он уже был предупрежден об ответственности за утечку материалов и теперь должен взять на себя всю вину за случившееся. В ответ Хрущев обвинял руководителей партии в провокации против него. Он кричал: «Пожалуйста, арестуйте меня! Расстреляйте! Мне жизнь надоела! Я узнал сегодня о смерти де Голля. Я завидую ему! Я был честным партийным человеком!… Я готов на крест! Берите гвозди и молоток!» Затем он стал говорить о том, что без него дела в стране не стали идти лучше. Он указывал, что и новые власти закупают зерно за рубежом, что в магазинах ощущается нехватка многих товаров, что новое руководство виновато в поражении Египта в арабо-израильской войне 1967 года. Однако несмотря на эти попытки уйти от обсуждавшегося предмета, Хрущев согласился подписать заявление, которое было подготовлено для него в ЦК в связи с публикацией мемуаров.

Заявление гласило: «Как видно из сообщений печати Соединенных Штатов Америки и некоторых других капиталистических стран, в настоящее время готовятся к публикации так называемые мемуары или воспоминания Н.С. Хрущева. Это - фабрикация, и я возмущен ею. Никаких мемуаров и материалов мемуарного характера я никогда не передавал - ни «Тайму», ни другим заграничным издательствам. Не передавал также материалов и советским издательствам. В такой лжи уже неоднократно уличалась продажная буржуазная печать. 10.11.1970. Н. Хрущев». Как и большая часть заявлений Хрущева, и это его заявление было лживым и лицемерным. Он прекрасно знал, что подготовленные к изданию мемуары - это не фабрикация, а потому слова о его возмущении были явной ложью. В то же время Н.С. Хрущев лицемерно скрывал действия своего сына и других, передававших мемуары за рубеж, заявляя о том, что он лично ничего не передавал издательствам.

Напечатать