Кто написал теорию трех штилей. Теория трёх штилей. Грамматические формы «штилей»

М. В. Ломоносов использовал учение о трех стилях для построения стилистической системы русского языка и русской литературы . Три «штиля» по Ломоносову :

Высокий штиль - высокий, торжественный, величавый. Жанры: ода , героические поэмы, трагедии , ораторская речь.

Средний штиль - элегии , драмы , сатиры , эклоги , дружеские сочинения.

Низкий штиль - комедии , письма, песни , басни .

Теория трех штилей - это шаг, сделанный Ломоносовым на пути к современной стилистической системе русского языка. Во времена Ломоносова церковнославянский язык и собственно русский язык только-только начали своё сближение, а до этого они употреблялись изолированно, в разных сферах: церковнославянский - в церкви, русский - в светском обществе. В своей работе "О пользе книг церковных в славянском языке" (1755) Ломоносов предложил классицистическую теорию трех штилей, разделив все слова на разряды, то есть "штили".
Высокий штиль (отверзаю, господь) должно употреблять в торжественных жанрах - одах, гимнах и т. п. Низкий штиль (ручей, говорю) - в низких жанрах - комедиях, баснях и т. п. Средний штиль (слава, бог, рука) употребляется во всех жанрах. Но ни в коем случае недопустимо употребление низкого штиля в высоких жанрах, а высокого - в низких. Из литературного языка Ломоносов исключил при этом устаревшие славянизмы типа "пакы", "обаваю", но и не включил пока разговорные слова типа "пичужечка, парень".

Эта регламентация для того времени имела определенное положительное значение, поскольку способствовала упорядочению употребления языковых ресурсов, что является одной из величайших заслуг Ломоносова в реформе русской словесности.
Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце концов восторжествовала. Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами.
Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других - вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьих - придавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики.
Обладая прекрасным фонетическим чутьем, Ломоносов удачно переделал “оризонт” на горизонт, “квадратуум” на квадрат, “ваторпас” на ватерпас и т. д.
Все это способствовало нормализации русского литературного языка на определенном этапе его развития.
На практике Ломоносов указал пути к преодолению своей теории, к образованию той новой стилистической системы русского литературного языка, утверждение которой связывается с именем Пушкина.
Даже в одах, которыми Ломоносов наиболее прославился среди современников, в выборе и употреблении слов и грамматических форм он далеко не всегда следует правилам высокого стиля. Не случайно Пушкин сказал: “Слог его, ровный, цветущий и живописный, замена - главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным”. И это - во времена классицизма, времена, когда в споре о главенстве формы и содержания не могло быть никаких сомнений в лидерстве формы, а за нарушение чистоты жанра можно было на всю жизнь прослыть графоманом! Да и теорией трех стилей смешение “славенского” с “российским простонародным” в одном произведении не допускалось. Еще интереснее и важнее в одах Ломоносова свободный переход от одной манеры выражения к другой, изменение стиля. Если от традиционных, положенных по этикету восхвалений царей и цариц он переходит к предметам, которые считает действительно важными, то оставляет славянизмы, высокопарность, изукрашенность. Как просто написан знаменитый отрывок из “Оды на день восшествия на престол Елизаветы Петровны, 1747 г

16. Михаил Васильевич Ломоносов - крупнейший поэт первой половины XVIII столетия, выдающийся ученый, представляющий собой поразительное явление в развитии русской культуры и науки. Литературная деятельность Ломоносова протекала в русле классицизма. Он смог, продолжая развивать достижения своих предшественников и современников, сказать новое слово в области художественной практики и литературной теории. «Имя основателя и отца русской поэзии, - говорит Белинский, - по праву принадлежит этому великому человеку. Натура преимущественно практическая, он был рожден реформатором и основателем». Михаил Васильевич Ломоносов родился 8 (19) ноября 1711 г. в семье поморского крестьянина-рыбака. Уже в девятнадцать лет «жажда знаний» привела юного Ломоносова в декабре 1730 г. в Москву, в Славяно-греко-латинскую академию, лучшее в тогдашней России учебное заведение. Преодолеть трудности, нужду и невзгоды Ломоносову помогла необычайная энергия, выносливость, «благородная упрямка Он явился инициатором создания Московского университета - первого русского университета, проект которого был им составлен. Ломоносов скоропостижно скончался в самом зените славы. Весной 1765 он простудился, заболел воспалением легких и 4 (15) апреля умер. Похоронен Михаил Васильевич на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры в Петербурге. Русское литературное барокко интенсивно изучается менее сорока лет. В прошлом столетии почти всех писателей XVIII века условно объявляли «классицистами». Такой «классицизм без берегов» выглядел аморфно и неубедительно. Русское литературное барокко интенсивно изучается менее сорока лет. В прошлом столетии почти всех писателей XVIII века условно объявляли «классицистами». Такой «классицизм без берегов» выглядел аморфно и неубедительно. Первоначально и барокко пробовали трактовать расширительно (А. А. Морозов, например, считает его представителями М. В. Ломоносова и В. К. Тредиаковского, а кое-кто пытался уместить на прокрустовом ложе барокко и великого новатора Державина). Ныне преобладает более гибкая точка зрения. Эпоху господства в нашей литературе барокко заканчивают на 40-х годах XVIII века, считая последним его представителем А. Д. Кантемира. (После этого говорят уже об отдельных чертах барокко, проявляющихся у позднейших писателей, и о явлениях, типологически схожих с барокко.)Оправданность такого подхода очевидна. Поэзия барокко когда-то привнесла в русскую литературу силлабическую систему стихосложения (ранее существовали так называемые «досиллабические вирши»). Угловатый и капризный ритм силлабических стихов неотделим от художественной стилистики нашей барочной поэзии.Русская поэзия, согласно этому мнению, механически заимствовала силлабику из поэзии польского барокко, однако она так и «не прижилась». Но ведь то, что можно передать средствами языка, заведомо для него не чуждо! Силлабика как раз очень даже «прижилась» - была общераспространенной русской системой стихосложения без малого век. Однако она ушла, когда ушло барокко, вместе с барокко, потому что силлабика была органической составляющей, системным элементом литературной культуры барокко. Силлабическая ритмика с ее неожиданными темповыми скачками и сложными переходами от одного к другому как нельзя лучше соответствовала барочному художественному мышлению.

17.Особенности поэзии Ломоносова ясно выступают в "Оде на день восшествия на престол Елизаветы Петровны", 1747 года. Ода начинается прославлением «тишины», то есть мира - главного условия для созидательного труда и творчества:

Царей и царств земных отрада,

Возлюбленная тишина,

Блаженство сел, градов отрада,

Коль ты полезна и красна...

Поэт хвалит Елизавету за то, что в начале ее царствования прекратились войны. Затем автор переходит к воспоминаниям об отце Елизаветы, Петре I, которого он считал идеальным монархом и национальным героем. Прибегая к олицетворениям, Ломоносов говорит о внешней политике Петра, укрепившей могущество русского государства:

В полях Марс страшился,

Свои меч в Петровых зря руках,

И с трепетом Нептун чудился,

Взирая на российский флаг.

С чувством особого восхищения поэт вспоминает о том, что при Петре «... божественны науки через горы, реки и моря в Россию простирали руки». Он выражает надежду, что Елизавета будет следовать примеру отца и покровительствовать наукам. Постепенно парадное изображение Елизаветы в оде Ломоносова тускнеет и на первый план выступает величественный образ России. Развертывается грандиозный пейзаж - мы видим гигантскую страну, омываемую морями и океанами. Ломоносов призывает русское юношество к разработке природных богатств страны на благо народа. Идея этих стихов остается живой, актуальной и для нашего времени. Ода завершается гимном в честь наук. Композиция оды, в соответствии с требованиями классицизма, отличается стройностью. Каждая из основных тем получает свое обоснование и подробное развитие, каждая новая мысль вытекает из предыдущей. Глубине и значительности содержания оды соответствует ее возвышенный язык. Торжественность речи достигается употреблением наряду с коренными русскими словами старославянских слов: «кроткий глас», «сей день», «воззри на горы превысоки». В оде много олицетворений, связанных с греко-римскими мифами. Мифологические образы олицетворяют собой понятия разума и науки (Минерва), войны и морской стихии (Марс, Нептун). Поэт часто прибегает к метафоре, то есть употребляет слова в переносном значении. Так, солнце уЛомоносова «во все страны свой взор возводит». Рядом с точными эпитетами (например, "пространная держава") в оде встречается много разнообразных метафорических эпитетов: «пламенныезвуки», «наглы вихри», «сладчайший глас», «праведная печаль», «звучащая слава». Ода насыщена также гиперболами (приветствия Елизавете несутся «до звезд»; «Лена... бреги наконец теряет, сравнившись морю шириной»). Ломоносов в «Оде надень восшествия...» прославлял величие Родины такими художественными средствами, которые представлялись ему наиболее убедительными.

18 Нам осталось поговорить о лирических стихотворениях поэта. К таким принадлежит "Разговор с Анакреоном", произведение, которое Ломоносов дорабатывал и перерабатывал не один раз в течение 1750-х–1762-го годов и которое для него самого являлось программным. Стихотворение построено как диалог двух поэтов: древнегреческого и современного. В споре и диалоге, как известно, рождается истина, потому Ломоносов и избрал столь оригинальную форму стиха. В чем истинное назначение поэзии – вопрос, который здесь поставлен. Анакреон жил очень давно, в пятом веке до нашей эры. В своих песнях поэт прославлял светлые и радостные минуты жизни, счастье в любви, красоту, молодость, а если старость, – то довольную собою и беспечальную. И в древности, и в более поздние времена стихотворения Анакреона были настолько популярны, ему так активно подражали, что возникло даже обозначение этого направления в поэзии – "анакреонтическая лирика".По звучанию строки поэтов перекликаются: Мне петь было о Трое – Мне петь было о нежной; Да гусли поневоле – Мне струны поневоле и т.д. Но смысл их прямо противоположен. Русскому поэту его позиция представляется куда весомее, и чтобы эту весомость подчеркнуть, он позволяет себе прибавить в ответе Анакреону еще четыре заключительных строки (посчитаем: в анакреоновой строфе их двенадцать, в ломоносовской – шестнадцать). Эти четыре строки почти афористичны, в них заключается суть позиции Ломоносова. И ему доступны нежные чувства, и он умеет "петь о любви", но считает, что лирическая Муза призвана воспевать славные подвиги героев. Полемичность диалога двух поэтов проведена и на ритмическом уровне. Обратим внимание на то, что в заключительном (самом важном) фрагменте "Разговора" анакреоновские строфы написаны хореическим размером, а ломоносовские – ямбическим. Хореическую стопу любил, как уже упоминалось, литературный противник Ломоносова Тредиаковский. Ломоносов же превозносил "великолепие ямбов" и чаще всего использовал в стихах именно этот размер. Старые мэтры не сходились друг с другом даже в этом! В данном случае показательно, что и в полемике с Анакреоном Ломоносов отвечает на хореические строфы ямбическими. Сама ритмическая форма стиха участвует в споре, служит доказательством авторской мысли.

19. Впервые к жанру духовной оды М.В. Ломоносов обратился в 1743 году, когда был посажен под арест по доносам его врагов в Академии. Находясь в тяжелом душевном состоянии, он ищет утешения в духовной поэзии: пишет знаменитые духовные медитации – «Утреннее размышление о Божием Величестве» и «Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния». Эти произведения наряду с образцами ломоносовской псалмодии (в это же время поэт создает первое своё переложение-парафраз 143-го псалма) позволяют по-новому рассмотреть важнейшие основания мировоззрения мыслителя, выявить соотношение его научных убеждений с системой религиозных координат. сятилетия, а как цельное, искреннее и в глубинных основах традиционное.Многие ученые утверждают, что Ломоносов воспринял деизм и материализм под влиянием европейской научной мысли. Однако он был менее всего подвержен европейской моде как в научных изысканиях, так и в мировоззренческих установках. Так, независимый и свободный в суждениях и мнениях русский мыслитель не принял религиозного скептицизма Вольтера, который имел на Европу и Россию «неимоверное», по выражению Пушкина, влияние в течение многих десятилетий. Он дал сокрушительную характеристику религиозного свободомыслия Вольтера в письме к И.И. Шувалову от 3 октября 1752 года, оценивая шуточное послание поэта к «Прусскому королю»: «Не могу преминуть, чтоб Вашему превосходительству не прислать Вольтеровой музы нового исчадия, которое объявляет, что он и его государь безбожник, и то ему в похвалу приписать не стыдится перед всем светом. Приличнее примера найти во всех вольтеровых сочинениях невозможно, где бы виднее было его полоумное остроумие, бессовестная честность и ругательная хвала, как в сей пане[ги]рической пасквиле…»Гимнографические черты ещё раз подчеркивают религиозный пафос духовных од Ломоносова, которые предстают как оригинальные образцы стихотворной естественнонаучной апологетики поэта, учёного, христианина.

20. Известность Александра Петровича Сумарокова в двадцатом века не идет ни в какое сравнение не только со славой Ломоносова - его современника, учителя и соперника, но даже с известностью Василия Тредиаковского. Между тем авторитетный литературовед Г. А. Гуковский считал, что Сумароков «вовсе не был самодуром, когда объявлял себя создателем новой русской литературы ». Эту литературу создавало прежде всего дворянство (чем она и отличается от всех европейских). Именно дворянство после реформ Петра Великого оказалось тем сословием, которому пришлось не только служить обновленному государству в армии и государственных учреждениях, но и приспосабливать к нуждам и традициям России западную систему ценностей. Для этого необходимо было, в частности, знать образцовые произведения западной литературы и создавать собственные, по возможности не хуже. Литература (в частности, поэзия) стала цениться необычайно высоко. Сумароков же первым из русских дворян посвятил себя ей целиком. Наибольшей популярностью у современников Сумарокова пользовались басни (притчи, как их еще называли в то время). Сумароков охотно писал в этом жанре в течение почти всей своей творческой жизни (им написано около четырехсот басен) и выступал здесь подлинным новатором. Он сумел придать басням характер живых, порой драматических сценок, наполнил их злободневным содержанием, выступил в них против многих общественных пороков и людских недостатков. Большей социальной заостренностью отличаются, например, такие басни, как «Безногий солдат» и «Терпение». В первой из них Сумароков утверждает, что только трудовому люду свойственны сочувствие и сострадание к обездоленным. Солдат, «которому в войне отшибли ноги», покидает монастырь, где с ним строго обходились, и отправляется просить милостыню. Но ни дворянин, играющий в шахматы, ни «набожная» купчиха ничего не подали ему. И только работник, который целый день копал на огороде гряды, «встретившись несчастному сему, что выбрал он, все отдал то ему*. Басня «Терпение» направлена против жестоких и жадных помещиков, моривших голодом своих крепостных. Следует отметить также язык и стихотворную форму басен Сумарокова. Простой разговорный, с включением просторечных слов язык и метрика (разностопный ямб) басен, афористическое звучание их концовок были значительным достижением автора в сравнении с его предшественниками в этом жанре.

Первые опыты Сумарокова в качестве одописца особых лавров ему не принесли (по собственному признанию поэта, «крылатой мне там конь был несколько упорен»). Он вначале подражал Тредиаковскому, использовав для оды его «российский пентаметр» и сплошную парную женскую рифмовку («Как теперь начать Анну поздравляти, не могу когда слов таких сыскати») Широкую популярность Сумарокову принесла его любовная лирика. И здесь поэт в ряде случаев выступил подлинным новатором, сразу же обретя немало подражателей и последователей. Любовная лирика, появившаяся еще в петровское время, стала уже модной частью нового быта, особенно в светском обществе. И Сумароков ответил на эту потребность много удачнее своих предшественников - безымянных поэтов первых десятилетий XVIII века и Кантемира с Тредиаковским.Любовная лирика создавалась Сумароковым чаще всего в жанрах песни, эклоги, идиллии и элегии. Здесь (в эклогах и идиллиях в первую очередь) еще много условного и несовершенного. Условен пейзаж части эклог, условно схематичны сами пастухи и пастушки, поверяющие читателю тайну своей любви. Эклоги, как правило, заканчивались кратким описанием «цитерских забав», но не фривольные зарисовки были конечной целью поэта. Это была попытка воссоздания «златого века дней», той пасторальной утопии, которая должна была увести и поэта, и его читателей из мира прозы, мира страшных и безобразных сцен действительности, из душного, чумного города (большая часть эклог, изданных Сумароковым в 1774 году, была, по его свидетельству, написана в Москве во время чумной эпидемии 1771 года).

22. Традиционно комедии Сумарокова рассматриваются чуть ли не как прямое повторение того, что было сделано его западноевропейскими предшественниками. Не отрицая этою, вместе с тем необходимо подчеркнуть: реальную основу комедий драматурга составляет современная ему российская действительность, которая определила и выбор тем, и разработку их, и характеристики персонажей. Даже там, где Сумароков заимствовал какие- то формы у западных литературных собрап>ев, он вдыхал в эти формы русское начало. Реалистическая направленность комедий Сумарокова прослеживается весьма четко и проявляется в следующих, формах:

а) наличие в содержании комедий особенностей русского быта XVIII века в широком смысле этого слова;

б) принципы построения характеристик действующих лиц: стремление к типизации и одновременно к индивидуализации характеров персонажен;

в) стремление индивидуализировать языковые партии персонажей.

Идейная направленность комедий Сумарокова, выражающаяся формулой «издёвкой править нрав», делает их не только смешными но во многих отношениях серьёзными, в силу чего комедии Сумарокова можно назвать «серьезными комедиями».

23. Если порок одержим страстью к материальному, и его речевая характеристика густо насыщена словами с предметным значением, то добродетель исповедует духовные ценности, и в речевых характеристиках ее представителей преобладают понятия, выражающие категории духовной жизни. Но, конечно, своего апогея это стилевое расподобление речевых характеристик порока и добродетели достигает в комедии «Рогоносец по воображению». Словесный ореол образов Викула и Хавроньи состоит из конкретизированного до последней возможности мотива еды (свиные ноги со сметаной да с хреном, каша-размазня, морковные пироги, фрукасе из свинины с черносливом, жареная плотва, тертый горох и проч.). Словарь же положительных героев, Флоризы и графа Кассандра состоит почти сплошь из абстрактных понятий (участь, презрение, почтение, надежда, счастие, судьбина, великодушие, достоинство, рассудок, вкус, гордость, благородство, любочестие, честь). Эстетические последствия подобного расподобления вполне очевидны. Порочные персонажи сумароковских комедий как бы уплотняются, обретают телесный облик, формируют вокруг себя достоверную бытовую среду - и по этой линии своего действия комедия становится словесной моделью материальной реальности. Что же касается персонажей добродетельных, то они развоплощаются, теряют прикрепленность к быту и все выше поднимаются в бытийные сферы чистой духовности - по этой линии своего действия комедия становится словесной моделью реальности идеальной. Так осуществляется первый шаг синтеза низких и высоких жанровых структур в пределах одной жанровой модели комедии.

24. Сатирическая направленность басен вызывала необходимость обратиться к реальным жизненным наблюдениям, и притчи Сумарокова пестрят сценами, выхваченными из самой жизни, меткими и остроумными деталями быта. Именно в сатирических жанрах творчества Сумарокова была заложена тенденция реализма. Тематика басен Сумарокова разнообразна. Он осмеивает ханжество и скупость купеческой вдовы в притче «Безногий солдат», обычай кулачного боя («Кулачный бой»), рисует комическую сценку, в которой жена-спорщица изводит своей сварливостью мужа, споря против очевидности («Спорщица»). Многие сюжеты притч Сумарокова не новы. Они встречались у Эзопа, Федра, Лафонтена. Однако басни Сумарокова отличаются и содержанием, и стилем, и новым басенным размером. Они злободневны, обращены к российской действительности, их отличает резкость нападок, нарочито простой, грубый слог, как это и предусматривается «низким духом» басенного жанра. Резкость тона, грубость слога и нарисованных картин были вызваны стремлением разоблачить пороки современной ему действительности, что отличало сатирическую манеру Сумарокова от западных баснописцев. Читая притчи Сумарокова, нельзя не почувствовать тот сочный, живой язык, близкий к просторечному, пересыпанный поговорками, которым написаны его притчи. В одной из лучших своих сатир, написанной, как и притчи, вольным ямбом (в отличие от остальных сатир, размер которых - александрийский стих), в «Наставлении сыну» Сумароков сатирически изображает старого плута подьячего, который, умирая, учит сына, как быть счастливым в жизни. Для этого, оказывается, надо следовать его примеру, т. е. «не идти прямым путем».

25. Исходя из своего идеала сословной монархии, Сумароков со свойственной ему запальчивостью и дерзостью нападал на те социальные явления и социальные силы, которые он расценивал отрицательно. В его последних трагедиях усиливаются тираноборческие мотивы. Монарх, не способный установить порядок в государстве и быть отцом своих подданных, достоин презрения, он «идол гнусный», «враг народа», которого надо свергнуть с престола («Димитрий Самозванец»). Сумароков заговорил о «злодеях» на троне. Недаром трагедия «Димитрий Самозванец» была включена в сборник лучших произведений русской литературы, изданный в Париже в 1800 г. Его составители объясняли выбор этой пьесы тем, что «сюжет ее, почти революционный, очевидно, находится в прямом противоречии с нравами и политической системой этой страны: второстепенные персонажи (Шуйский, Георгий, Пармен и Ксения) произносят речи о правах народа и обязанностях государей». В трагедии звучит тема насильственного свержения тирана народом. И хотя Сумароков имеет в виду только дворцовый переворот, а понятия «народ», «общество», «сыны отечества» - это дворяне, на что справедливо указал в своей работе о Сумарокове П.Н.Берков, тем не менее общественно-политическое звучание этой трагедии было очень сильным. Характерно, что сам Сумароков выражал недовольство зрителями. В предисловии к «Димитрию Самозванцу», сетуя на легкомыслие и равнодушие публики, он писал: «Вы, путешествовавшие, бывшие в Париже и в Лондоне, скажите! грызут ли там во время представления орехи и, когда представление в пущем жаре своем, секут ли поссорившихся между собою пьяных кучеров ко тревоге всего партера, лож и театра?»

В 1769 году была закончена первая комедия Фонвизина «Бригадир». Это произведение было в какой-то мере приурочено известным событиям, разворачивающимся в общественной жизни того периода. Шла активная подготовка к открытию и работе Комиссии по составлению нового уложения, что волновало все дворянство. Главными героями комедии выступают дворяне, мало того, практически все они относятся к разряду отрицательных персонажей. В своем произведении Фонвизин как бы опровергает те неоценимые перед отечеством заслуги «благородного сословия», которыми помещики прикрывали свое бесконтрольное владение крепостными крестьянами. Таким образом, у позорного столба в комедии в неприглядном виде оказались военный, чиновник и дворянин, набитый всякой французской ерундой. Здесь четко просматриваются такие черты классицизма, как статичность действия и схематичность персонажей, однако заметны и явные отступления от традиционных канонов. К примеру, сын Бригадира Иванушка, не способный по существу своего характера к серьезным чувствам, в конце произведения вдруг проявляет при расставании нечто искреннее. Так Фонвизин пытается приблизить сцену к реальной жизни и показать действительность более правдоподобно и широко, нежели это позволяет классицизм. При этом автор старался не только высмеять пошлые, омерзи - тельные и нелепые стороны жизни дворянства своего времени, но и вскрыть их причины, обнародовать их социальную предопределенность. В раскрытии образов Бригадирши, Бригадира и Советника автор далеко выходит за рамки традиционного классицизма, поскольку осуществляет тщательный анализ существующих нравов и создает национальный типический характер. По мнению современников Фонвизина, харктер и нрав - это два разных понятия. Если характер предполагает какие-то врожденные побуждения к определенному действию, то нрав - это навыки, привитые воспитанием. Известный критик П. Н. Берков считал, что в «Бригадире» нравы существенно доминируют над характерами. Новаторство Фонвизина в пьесе «Бригадир» проявилось и в мастерском использовании натурального и остроумного языка.

Комедия “Недоросль” вобрала в себя весь опыт, накопленный Фонвизиным, и по глубине идейной проблематики, по смелости и оригинальности найденных художественных решений остается непревзойденным шедевром русской драматургии XVIII века. Обличительный пафос “Недоросля” питается двумя мощными источниками, в равной степени растворенными в структуре драматического действия. Лаковыми являются сатира и публицистика. Две проблемы, особенно волновавшие Фонвизина, лежат в основе “Недоросля”. Это прежде всего проблема нравственного разложения дворянства. В словах Стародума. с негодованием обличающего дворян, в которых благородство, можно сказать, “погребено с их предками”, в сообщаемых им наблюдениях из жизни двора Фонвизин не только констатирует упадок моральных устоев общества- он ищет причины этого упадка. Другая проблема “Недоросля” - это проблема воспитания. Понимаемое достаточно широко, воспитание в сознании мыслителей XVIII века рассматривалось как первоочередной фактор, определяющий нравственный облик человека. В представлениях Фонвизина проблема воспитания приобретала государственное значение, ибо в правильном воспитании коренился единственно надежный, по его мнению, источник спасения от грозящего обществу зла - духовной деградации дворянства. Сын своего времени, Фонвизин всем своим обликом и направлением творческих исканий принадлежал к тому кругу передовых русских людей XVIII века, которые составили лагерь просветителей. Все они были писателями, и их творчество пронизано пафосом утверждения идеалов справедливости и гуманизма. Сатира и публицистика были их оружием. Мужественный протест против несправедливостей самовластья и гневные обвинения в адрес крепостников звучали в их произведениях. В этом состояла историческая заслуга русской сатиры XVIII века, одним из наиболее ярких представителей которого был Фонвизин.

Всех персонажей комедии можно четко разделить на два лагеря: герои идеологи – положительные герои, изображенные схематично, традиционно, в соответствии с правилами классицизма, и отрицательные или второстепенные бытовые герои, в изображении которых проявилось новаторство Фонвизина.Бытовые герои изображаются в тесной связи со своей средой. В связи с их жизнью в комедии упоминается множество бытовых деталей: мы видим помещичий дом, упоминаются постройки, двор, комнаты, предметы быта. Герои-идеологи же существуют вне среды, их окружают предметы, связанные только с миром духовным: письмо, книга, очки и т.д.Из комедии известно, каково происхождение и условия воспитания бытовых героев: рассказывает о своей семье Простакова, мы знаем, почему остался неученым Скотинин, а «воспитание» и обучение Митрофанушки напрямую изображено в пьесе. Воспитание героев-идеологов же остается неизвестным: мы не знаем, в какой среде воспитывалась Софья, что сделало Милона идеальным офицером и т.д.Бытовые герои в комедии постоянно находятся в движении: на сцене происходят драки Митрофана и Скотинина, Простаковой и Скотинина, сама Простакова говорит: «То бранюсь, то дерусь» (II, 5) и т.д. Бытовые герои почти не совершают поступков, их действия – это слова.Бытовые герои имеют четко индивидуализированную речь: Простаковы и Скотинин используют множество просторечий, грубых выражений, Еремеевна – народных оборотов, Кутейкин – церковнославянизмов, Вральман говорит с немецким акцентом. Можно легко объяснить, почему тот или иной бытовой герой говорит именно таким образом. Речь героев-идеологов однотипна, содержит, в основном, абстрактную лексику, очень возвышенна.Связь бытовых героев со средой и зависимость от нее, влияние воспитания и условий жизни на формирование характера, изображение бытовых деталей, активные действия героев на сцене, индивидуализация речи героев – все эти черты вносят в классицистическую комедию элементы реализма и являются, безусловно, новаторскими в творчестве Д.И. Фонвизина. Использование реалистических элементов позволило Фонвизину изобразить бытовых героев намного более жизнеподобно, что сделало комедию остросоциальной, усилило сатирическое звучание произведения. Комедия остается интересной до наших дней.

29. Художественное своеобразие "Недоросля" определяется тем, что в пьесе сочетаются черты классицизма и реализма. Формально Фонвизин оставался в рамках классицизма: соблюдение единства места, времени и действия, условное деление персонажей на положительных и отрицательных, схематизм в изображении положительных, "говорящие фамилии", черты резонерства в образе Стародума и так далее. Но, в то же время, он сделал определенный шаг в направлении к реализму. Это проявляется в точности воспроизведения провинциального дворянского типа, социальных отношений в крепостной деревне, верность воссоздания типических черт отрицательных персонажей, жизненная достоверность образов. Впервые в истории русской драматургии любовная интрига была отодвинута на второй план и приобрела второстепенное значение. Комедия Фонвизина – явление новое, потому что она написана на материале русской действительности. Автор новаторски подошел к проблеме характера героя, первый из русских драматургов стремился к его психологизации, к индивидуализации речи персонажей(здесь стоит примести примеры по тексту!). Слово, исходный конструктивный материал драмы подчеркнуто выступает в "Недоросле" в двоящихся функциях: в одном случае акцентирована живописательная, пластически-изобразительная функция слова (отрицат. персонажи), создающего модель мира физической плоти, в другом - его самоценная и самостоятельная идеально-понятийная природа(положит. персонажи), для которой человеческий персонаж нужен лишь как посредник, переводящий бесплотную мысль в материю звучащего слова. Так в центр эстетики и поэтики "Недоросля" выдвигается специфика его драматургического слова, изначально и принципиально двузначного и двусмысленного. | | | | | | | | | | | | | | | |

ГБОУ Гимназия № 000

«Московская городская педагогическая гимназия – лаборатория»

Теория "трех штилей" в учении и поэзии

Выполнила:

Папанкина Анастасия 9 «Б»

Научный руководитель:

кандидат филологических наук

Москва

Введение……………………………………………………………………………………3

Глава I. История создания теории «трёх штилей»………………...………………….….5

§1. Предпосылки создания теории «трёх штилей» .…….…....5

§2. Деятельность в области упорядочения русского языка...8

§3. Задачи, стоявшие перед, в области упорядочения стилистической системы русского языка ……………………………………............10

Глава II. Теория «трёх штилей» ……………………………......……13

§ 1. Основные положения теории «трёх штилей»…………………………….…...13

Заключение…………………………………………………………………………….…..20

Список использованной литературы………………………………………………….….22

Введение

Реферат посвящен рассмотрению теории «трёх штилей» , которая во многом упорядочила и осовременила состояние русского языка, сложившегося к XVIII веку, и послужила основой для создания национального русского языка.

Во введении к работе высказывается гипотеза исследования, основная и сопутствующие ей задачи, обозначаются поставленные цели для выполнения задач реферата.

В первой главе рассматриваются исследования ученых-лингвистов, посвященные историческим предпосылкам реформирования русского языка.

Во второй главе рассматриваются научные исследования, раскрывающие особенности теории "трёх штилей" и её отражение не только в теоретических работах ученого, но и в произведениях Ломоносова (в примерах из стихотворений).

Работа содержит вывод.

Актуальность настоящей работы определяется необходимостью проследить «связующую нить» между теоретическими взглядами на стилистическую дифференциацию единиц русского языка и их практическим воплощением в поэзии автора теории.

Рабочей гипотезой настоящего исследования является положение о том, что теория «трёх штилей» явилась шагом вперед в развитии русского национального языка, подняла его престиж как внутри России, так и за рубежом. Кроме того, одним из предположений является то, что теория «трёх штилей» носила рекомендательно-практический характер, которого придерживался и сам ее автор.

Теоритическую основу данного реферата составили работы, и ёвой, касающиеся истории русского литературного языка; , а также работы зарубежных исследователей научного творчества, таких, как П. Филкова и А. Градинарова (Болгария), освещающие вопросы свойств и особенностей каждого из трёх стилей,

Целью данного реферата является выявление элементов теории «трёх штилей» в поэзии.

В соответствии с поставленной целью в ходе написания реферата решался круг конкретных основных задач:

1. Выявление особенностей языковой ситуации в России ломоносовской эпохи;

2. Определение причин, побудивших, обратиться к кодификации элементов общенационального русского языка;

3. Выявление основополагающих идей относительно родного языка;

4. Изучение теории «трёх штилей» с позиции языковых особенностей и их отражении в творчестве.

Объектом исследования являются работы, касающиеся вопросов русского языка, исследования отечественных и зарубежных учёных, а также поэтические произведения.

Предметом исследования является выявление:

а) языковой ситуации, определяемой исторической и культурной составляющими необходимости реформирования русского языка периода;

б) особенностей теории "трех штилей";

в) соблюдения правил теории «трёх штилей» в произведениях (на материале образцов ломоносовской поэзии).

Теоретическая новизна данной работы заключается в выявлении особенностей соотношения требований теории «трёх штилей» и их воплощения в поэтических произведениях ученого.

Практическая ценность работы определяется возможностью использования настоящего реферата учителями и учащимися при подготовке к урокам русского языка и литературы, словесности.

Глава I . ИСТОРИЯ СОЗДАНИЯ ТЕОРИИ «ТРЁХ ШТИЛЕЙ»

§ 1. Предпосылки создания теории «трёх штилей»

Теория "трех штилей" была подготовлена объективной языковой ситуацией в России.

Так, говоря о языковой ситуации в России до XVI века, констатирует прежде всего исторически сложившееся свойство русского языка - не чуждаться никаких иностранных заимствований, если только они идут на пользу дела. Академик отмечает, что в этот период русский язык «усвоил себе через посредство средневекового международного языка Восточной Европы - восточной латыни, или церковнославянскго, - целый арсенал отвлеченных понятий, полученных от греков. <...> Будучи, в противоположность настоящей латыни, в общем понятен всякому русскому человеку, так называемый церковнославянский язык обогатил русский не только багажом отвлеченных понятий и слов, но и бесконечными дублетами, которые сразу создали в русском языке сложную систему синонимических средств выражения: он всему делу голова и он глава этого дела ; в результате переворота горожане превратились в граждан; разница в годах заставила их жить розно; рожать детей - рождать высокие мысли и т. п.» [Щерба, с. ].

Таким образом, в России периода российская элита уже семь веков была двуязычна, вернее, диглоссна. При этом под диглоссией понимается особый вид культурного двуязычия, когда одновременно функционируют два языка, но в разных сферах общественной жизни. В России этими языками были церковнославянский и русский [Цыпанов, с. 103]. Церковнославянский язык (по происхождению старославянский) обладал, по утверждению ученого, статусом престижного, имел книжно-письменные традиции и употреблялся в «высоких» (небытовых) сферах: в церковных службах, государственных документах, образовании, науке. Русский же язык (по происхождению восточнославянский) имел статус непрестижного языка и использовался главным образом в повседневном, бытовом общении, фольклоре, низких письменных жанрах: объявлениях, частных договорах, записках [Цыпанов, с. ].

Рассматривая вопрос о расслоении русского языка, исследователи истории русского литературного языка и отмечают, что разговорный русский язык практически не имел никакого официального статуса, не преподавался в школах и квалифицировался как язык низкого сословия, слуг. Считалось, что исконно русский язык не может передать всех оттенков чувств и тонкостей понятий. Кроме того, русский язык считался «неподходящим» для выражений понятий науки и культуры, на нём, по языковой традиции того времени, нельзя было читать лекции в академических вузах. Элита считала русский язык мужицко-купеческим, неотесанным, грубым и невыразительным. Бытовало мнение, что в России разговаривать надо по-русски, а писать – по-словенски. [Войлова, Леденева, с. 223]

Итак, следует отметить, что письменный язык той эпохи представлял собой своеобразное смешение элементов из церковнославянских, простонародных, диалектных элементов, вульгаризмов, архаизмов ; научная же и специальная терминология практически отсутствовала [Цыпанов, с. 103] .

В Петровскую эпоху языковая ситуация еще более усложнилась: образованные представители элиты стали многоязычными. Через открытое Петром I «окно в Европу» быстро распространилось знание иностранных языков : немецкого, французского, голландского. Как писал в критической статье: «В царствование Петра I начал он [язык - А. П. ] приметно искажаться от необходимого введения голландских, немецких и французских слов. Сия мода распространяла свое влияние и на писателей, в то время покровительствуемых государями и вельможами ; к счастию, явился Ломоносов» [Пушкин, с. 21].

Академик Л. В Щерба отмечал: «Позднее, с XVI в., начинается влияние западных языков - латинского, немецкого, французского и, меньше, английского, голландского, итальянского, давших русскому языку всю массу интернациональных слов и богатую научную и техническую терминологию. XVIII в. протекает под знаком влияния французского языка , который формирует значение многих русских слов и оборотов. Нельзя не упомянуть и восточных языковых влияний, идущих, по-видимому, особенно из Средней Азии, бывшей в свое время передовой культурной страной» [Щерба, с. 124]. Следствием этого обильного и бессистемного распространения заимствований из западноевропейских языков явился тот факт, что образованные круги стали переходить в общении на нерусские языки, что отмечается затем как обычное явление вплоть до середины XIX в.

В то же время авторитет разговорного русского языка по-прежнему оставался очень низким (к примеру, Татьяна Ларина пишет письмо Евгению Онегину по-французски). «При отрыве от культуры средневековья естественно было излишнее увлечение европеизмом. Польские, французские, немецкие, голландские, итальянские слова казались тогда многим более подходящим средством выражения нового европейского склада чувств, представлений и социальных отношений», - писал академик [Виноградов, с. 97].

Такую же точку зрения высказывают и и. Кроме того, они выявляют ряд причин, послуживших отправной точкой для создания стилистической теории. Так, начиная с эпохи Петра I и до середины XVIII в. русский язык претерпел серьезные изменения, что было связано с процессами активной европеизации России. Характерным признаком языка этого периода явилась неупорядоченность в использовании бытующих языковых средств, что выражалось в следующих фактах: язык ведущего, дворянского сословия отличался относительным забвением церковнославянских и исконно русских слов; активным введением в употребление иностранных слов в письменную и устную формы русского языка.

По мнению исследователей, эпоха Ломоносова в истории русского языка была отмечена активной сменой исконно употребляемых на русской почве языковых средств на латинизированные (европейские) языковые конструкции [Войлова, Леденева, с. 222].

Таким образом, в ломоносовскую эпоху в России произошло своеобразное языковое размежевание: каждый общественный класс использовал «свой» язык, что не могло не сказаться на языковой ситуации страны в целом. Более наглядно и обобщенно языковую ситуацию в России эпохи можно представить схематически (Схема 1).

Схема 1

Подобная «изоляция» языковых пластов на территории России, их незначительное, минимальное неорганизованное пересечение и, по меткому замечанию, «хаос стилистического разноязычия» определили первоочередную, насущную задачу, стоящую перед русской наукой и культурой того времени - решение вопросов упорядочения всех пластов русского языка, своеобразного "возвышения" родного языка и создания определенного свода правил общенационального русского языка с устной и письменной формами бытования, разграничение функциональных стилей. [Виноградов, с. 101]

§ 2. Деятельность в области упорядочения русского языка

Основы нормализации общенационального русского языка были заложены великим русским ученым и поэтом. Исследуя причины языковой реформы реформы XVIII в., указывает, что предпосылки, которыми руководствовался, сводились к трем основным положениям:

1. констатация нецелесообразности и сужения использования церковнославянского языка;

2. доказательство того, что живые элементы церковнославянского языка следует искать в обществе, бытовой практике религиозного культа;

3. утверждение того, что существенной частью структуры литературного языка являются формы народной речи и смешение русизмов с церковнославянизмами обусловливают соотношение и состав разных жанров литературы [Виноградов, с. 103].

пишет, что Ломоносов решил объединить в понятии "российского языка" все разновидности русской речи - литературный язык, приказный язык, живую устную речь с ее областными вариациями , стили народной поэзии - и признать формы российского языка конструктивной основой литературного языка [Виноградов, там же]. Таким образом, программа была направлена на объединение русского литературного (книжного) и русского разговорного языка.

Первоочередной задачей реформы Ломоносова была концентрация живых нацио­нальных сил русского литературного языка, а также создание общенационального русского языка с устной и письменной формами бытования, с функциональными стилями, основывающимися на форме и содержании русской основы [Успенский, с. 140].

Для решения поставленных задач перед стояла цель изучить прежде всего строй современного ему русского языка во всех его проявлениях. Русский язык как объект реформации, систематизации и кодификации представлял в своих сочинениях: научных трудах, публичных лекциях, трактатах и стихотворениях.

Результатом научных исследований ученого явился ряд языковедческих работ («Краткое руководство к риторике» (1743); «Риторика» (1748); «Российская грамматика» (1755)). волевым методом ввел в Академию наук актуальнейшее тогда филологическое направление, изучение русского языка и составление современных словарей. Главный труд его как лингвиста – составленная им «Российская грамматика» - явился первой полной научной нормативной грамматикой русского языка, заложившей основы современного русского языка. своей «Российской грамматикой» ясно определил основы и нормы языка – звукового состава и произношения, правописания и, самое главное, грамматики (учение о частях речи). В этом труде узаконил статус «простого российского языка» и установил полную самостоятельность его от церковнославянского [Цыпанов, с. 104].

§ 3. Задачи, стоявшие перед М. В Ломоносовым, в области упорядочения стилистической системы русского языка

Программа кодифицирования средств русского языка, его различных пластов, начатая, требовала и дальнейшего совершенствования, то есть выхода за пределы грамматики, и разработки системы стилей русского языка. Отправным пунктом развития русского общенационального языка в первой половине XVIII в. было скрещение двух исконных начал русского письменного слова - книжного и обиходного, своеобразно осуществлявшееся в различных отделах послепетровской русской письменности, в том числе и в художественной литературе [Винокур, с. 138].

Однако для создания стройной системы стилей, отмечают и, Ломоносову было необходимо дать ответы на некоторые вопросы, а именно:

1. Что должно составлять основу русского литературного языка?

2. Какой должна быть норма русского литературного языка?

3. В каких отношениях находятся русский и церковно-славянский («славенский») языки?

4. Какие единицы церковно-славянского языка следует использовать в русском литературном языке?

5. Какими должны быть нормы использования языковых единиц в разных жанрах литературы?

6. Какое место в русском языке должно отводиться заимствованиям?

7. Как сочетать законы лингвистики и стилистическое употребление языковых единиц? [Войлова, Леденева, с. 223].

Размышления над поставленными вопросами привели к определенным выводам. Создавая теорию «трёх штилей», ученый в своих работах ориентировался на три положения:

а) чужестранные научные слова и термины надо переводить на русский язык;

б) оставлять непереведенными слова лишь в случае невозможности подыскать вполне равнозначное русское слово или когда ино­странное слово получило всеобщее распространение;

в) в последнем случае придавать иностранному слову форму, наиболее сродную русскому языку [Виноградов, с. 112]

пишет: «Ломоносов точно и ясно ориентируется в современном ему хаосе стилистического разноязычия. Он призывает к «рассудительному употреблению чисто российского языка», обогащенному культурными ценностями и выразительными средствами языка славяно-русского и к ограничению заимствований из чужих языков. От степени участия славянизмов зависит различие стилей русского литературного языка (высокого, посредственного и низкого). Ломоносов высоко оценивает семантику славяно-русского языка и свойственные ему приемы красноречия. Кроме того, из славянского языка вошло в русскую литературную речь "множество речений и выражений разума". С ним связан язык науки. Отказ от славянизмов был бы отказом от нескольких столетий русской культуры. Однако Ломоносов предписывает «убегать старых и неупотребительных славенских речений, которых народ не разумеет». Таким образом, славяно-русский язык впервые рассматривается не как особая самостоятельная система литературного выражения, а как арсенал стилистических и выразительных средств, придающих образность, величие, торжественность и глубокомыслие русскому языку» [Виноградов, с. 104].

Похожую точку зрения высказывает и, говоря о том, что «Ломоносов лучше других деятелей этого времени понял, каким путем объективно совершается развитие русской литературной речи, и именно он сделал прочным приобретением русского культурного сознания взгляд на русский литературный язык как на результат скрещения начал «славенского» и «российского». В его учении о русском литературном языке главное значение, несомненно, должно быть придано указаниям на «славено-российский» элемент, состоящий из таких фактов языка, которые «употребительны в обоих наречиях», то есть и в обычном русском языке, и в языке церковных книг. К этому «славено-российскому» ядру, в зависимости от литературных условий и художественных целей, добавляются то собственно «славенские» материалы, если только они «россиянам вразумительны» и «не весьма обветшали», то собственно «российские», «которых нет в славенском диалекте» [Винокур, с. 138].

Глава II . ТЕОРИЯ "ТРЁХ ШТИЛЕЙ" М. В. ЛОМОНОСОВА

§ 1. Основные положения теории «трёх штилей»

Наиболее ёмко и отчётливо идеи, являющиеся сущностью его стилистической теории, которую исследователи обычно называют “теорией трех штилей ”, изложены и разъяснены в “Рассуждении (предисловии) о пользе книг церковных в Российском языке” (1757 г.).

В своих изысканиях "жёстко" ограничивает роль церковнославянизмов в русском литературном языке, отводя им лишь точно определенные стилистические функции и тем самым открывая простор использованию в русском языке слов и форм, характерных народной, бытовой речи [Мешчерский, глава 11]

начинает описание стилистической системы русского языка с классификации слов в зависимости от принадлежности последних к церковнославянскому и русскому языку. Так, ученый выделяет три группы лексических единиц:

1) общие для церковнославянского и русского языков;

2) характерные только для церковнославянского языка;

3) характерные только для русского языка.

Специфика каждого штиля определяется не употреблением слов какой-то одной группы, а использованием определенных сочетаний слов разных групп. Устаревшие церковнославянизмы из-за их неясности и просторечные русские слова из-за их стилистической неуместности употреблять не рекомендует [Трахтенберг, с. 4]

По Ломоносову, “высота” и “низость” литературного слога прямо пропорционально зависят от его связи с элементами церковнославянского языка, которые сходятся в пределах “высокого слога”. Литературный язык, по мнению Ломоносова, “через употребление книг церковных по приличности имеет разные степени: высокий, посредственный и низкий”. К каждому из названных “трех штилей” Ломоносов относит виды и роды литературы (Схема 2).

Схема 2

Высокий штиль складывается из слов общих как для церковнославянского, так и для русского языков, и из слов церковнославянских, “понятных русским грамотным людям”. В высоком штиле могут употребляются только те слова, которые есть в «славенском» языке. Этим штилем следует пользоваться в одах, героических поэмах, философских речах о “важных материях” [Мешчерский, глава 11]

Для каждого стиля характерны свои структурные особенности. Исследователи, ёва, выделяют нормативы для высокого стиля.

Высокий стиль обязует употреблять слова с неполногласными сочетаниями (вран, сребро, класы ), с начальными сочетаниями ра-, ла- (в расселинах, равный ), с начальными буквами е, ю (еленей, едина, юношей ), с фонема ми <жд> <щ> (услаждаюсь, провождали, зиждитель, отвращает, хощет ). Звук ["э ] сохраняется в позиции после мягкого согласного, перед твердым согласным, под ударением (укрепл[э]нна, дерзн[э]т, жив[э]т ) [Войлова, Леденева, с. 232-233]. (Ср: «Вотще твой хитрый был сове т: // Россию сам Господь блюде т»

В фонетической системе также прослеживается особое ударение, противостоящее ударению в тех же словах низкого стиля. Характерным для высокого стиля было произношение звука [г] как фрикативного - среднего звука между [г] и [х] [Ковалевская, с. 135]. (Ср : «... гордый исторгая дух ; // Там тысящи валятся вдруг » . Ломоносов на прибытие Ея Величества великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации).

1) окончания существительных мужского рода в форме единственного числа родительного падежа –а (взгляда, флота, часа); существительного женского рода в форме единственного числа предложного падежа –и (по земли, в пустыни );

2) окончания прилагательных в форме мужского рода единственного числа именительного падежа –ый (ужасный, прекрасный ), а родительного падежа –аго (святаго ), в форме женского роды единственного числа родительного падежа –ия/-ыя (прежния, истинныя ), в формах множественного числа именительного и винительного падежей –ия/-ыя (бегущия богыни, на все земныя красоты ).

В синтаксисе нормативными являются усечённые формы прилагательных в качестве согласованных определений (божественны науки, северна страна, в небесну дверь, чрез яры волны ), причастные обороты, инверсивные конструкции (главу, победами венчанну) .

Блаженство сел, градов ограда,

Коль ты полезна и красна !

Вокруг тебя цветы пестреют

И класы на полях желтеют;

В безмолвии внимай, вселенна:

Се хощет лира восхищенна

Гласить велики имена.

Ода на день восшествия

на Всероссийский престол

Её Величества Государыни

Императрицы Елизаветы Петровны

В среднем штиле происходило совмещение церковно-славянских и народно-разговорных элементов. Средний штиль вбирает в себя единицы языка одновременно из высокого и из низкого штиля, книжные слова и разговорные. Он включает в себя такие жанры, как стихотворные послания, эклоги, элегии, сатиры, историографию и философию.

Поскольку составляющие среднего штиля непостоянны, учёным не всегда удаётся чётко определить его фонетические и морфологические границы, однако в процессе исследования выявила лексические стилеобразующие особенности среднего штиля:

1) К лексике среднего штиля принято относить слова, более употребительные в российском языке, а также допускается принятие некоторых церковнославянских слов, но с осторожностью. Широко употребительны слова, используемые в научных и публицистических сочинениях второй половины XVIII в.

2) Лексика среднего штиля имеет «просветительский характер» и часто отражается в репликах комедийных героев-резонёров. Данная лексика передавала темы XVIII в., касающиеся политики, государства, просвещения, морали, например: благодеяние , благонравный, добродетель, истина, сограждане, человеколюбивый и другие.

3) К лексике среднего штиля также относятся слова, описывающие эмоции и чувства, т. е: любовь, блаженство, смятение, холодность .

Синтаксическая структура текстов среднего штиля чаще всего не отличается от текстов низкого штиля, так как тексты среднего штиля отражают бытовые ситуации, разговорную речь. Часто используются сложноподчинённые предложения [Ковалевская, с. 134-136]

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен ,

Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!

Но в самой истине ты перед нами царь;

Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!

Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен

Кузнечик дорогой…

Болгарские учёные А. Градинарова и П. Филкова выделяют литературные произведения, в которых употребляется низкий штиль : увеселительные эпиграммы, комедии, песни, дружеские письма. [Филкова, Градинарова, с. 13]. Основу низкого штиля составляют общеупотребительные, простонародные слова, что целиком исключает использование церковнославянизмов. Низкий штиль также принимает речения, которые отсутствуют в славянском диалекте. Интересна особая оговорка о простонародных словах низкого штиля профессора МГУ им. : «...чем резче стилистический эффект, который они могут произвести, тем более строгими правилами должна быть определена возможность их употребления» [Трахтенберг, с. 5-6]

В своих исследованиях, ёва и выявили нормы низкого штиля :

Морфологические:

1) у прилагательных в форме мужского рода единственного числа именительного падежа окончания –ой, –ей (неиствой Борей; волчей вой ), а родительного падежа – -ого (дневного, дорогого );

2) в низком стиле действительные причастия настоящего времени с суффиксами –уч/-юч, –ач/-яч крайне редки, они уже перешли в разряд имен прилагательных (могучий, вонючий ) или стали деепричастиями (думаючи, идучи, будучи ) [Войлова, Леденева, с. 233];

3) употребление слов с эмоционально-экспрессивными суффиксами, как: -к, - ечк, - еньк, - ок и др.: доченька, дружок, сынок, солнышко. [Ковалевская, с. 132]

Лексические:

1) широкое использование простонародной лексики: авось, гаркнуть, девка, околеть, рассерчать, смекать и т. п. Подобные просторечия часто употреблялись в текстах басен, комедий и комических опер.

3) в большом количестве случаев употребление лексики, описывающей бытовые предметы или явления, названия блюд, одежды и т. п: лапти, каравай, валенки [Ковалевская, там же].

Борода предорогая !

Жаль, что ты не крещена

И что тела часть срамная

Тем тебе предпочтена.

Завивать хочу тупеи :

Дайте ленты, кошельки

И крупичатой муки.

Гимн бороде

Как отмечает, учение о трех стилях не полностью распределяло и ограничивало фразы и конструкции русского литературного языка, стилистическое разграничение слов, оно лишь послужило ему "удобной рамкой для разграничения основных контекстов русского литературного языка" [Виноградов, с. 133]

За пределами литературного языка оставил три группы слов: 1) "обветшалые" церковнославянские речения, являвшиеся неупотребительными, не проникавшими в систему литературного языка или исчезли из употребления; 2) "презренные слова", которые ни в каком стиле употреблять не пристойно; 3) "невразумительные речения и заимствования", которые, по Ломоносову, считались "дикими и странными нелепостями" [Ефимов, с. 23]

Таким образом, в общественно-бытовом употреблении разграничение стилей было достаточно сложным. Наибольшие трудности вызывало определение структурных свойств прозаического среднего штиля. В этой области почти до самого конца XVIII в. существовало смешение церковно-книжных или приказных, канцелярских конструкций с формами светско-литературного, «нейтрального», общего и разговорно-бытового языка

Однако реформа послужила обновлением старого принципа, предоставив его развитие и варьирование индивидуальному вкусу [Виноградов, там же]. Огромная заслуга заключается в том, что теоретически определил нормы стилей литературного языка, развил учение о принципах и способах их конструирования, указал пути соединения в русском языке исконно русских и церковнославянских элементов. В ломоносовском учении о трех стилях, пишет, полностью проявилось его верное и глубокое понимание генетических и стилистических отношений, исторически сложившихся в русском литературном языке [Лотман, с. 461].

Заключение

Создание теории «трёх штилей» во многом было обусловлено объективной языковой ситуацией в XVIII веке. Особенностью периода Ломоносова является одновременное функционирование трех языковых пластов в России – церковнославянизмов, европеизмов и русизмов.

Программа имела множество целей, важнейшими из которых были изучение современного ему строя русского языка и создание общего вербального и письменного языка, в котором присутствовали бы элементы как литературного, так и разговорного стиля. Особый закон был создан и о введении иностранных слов в русский язык.

В «теории трёх штилей» М. В Ломоносов наиболее развёрнуто описывает свою стилистическую систему. Учёный выделяет те группы языковых единиц, сочетания которых составляют собой каждый штиль.

Высокий штиль складывается из старославянских и общерусских слов. Принципиальной особенностью высокого штиля является ориентир на церковнославянский язык - язык, на котором говорят с Богом. Произведениями этого штиля являются хвалебные произведения: оды, героические поэмы и т. д.

Средний штиль составляют русские разговорные и общерусские лексические единицы. Этот штиль является наиболее переходным и неопределённым, поскольку сфера его использования - просвещенная русская речь, преследующая цель не восхвалять, а скорее, воспитывать. В среднем штиле необходимо было писать послания, эклоги и историографические произведения среднего штиля поднимают морально-нравственные и просветительные темы.

Низкий штиль состоит из русских просторечных и разговорных лексических единиц. Главной целью этого стиля явилось описание «сегодняшнего дня», а особенностью - употребление не только разговорной лексики, но также просторечий и диалектизмов. Комедии, песни и прочие произведения, написанные в низком штиле, показывают читателям бытовые явления и ситуации.

Таким образом, вклад в историю языка огромен. Именно впервые предпринял научно обоснованную попытку «навести порядок в родном языке», систематизировать и кодифицировать современный ему русский язык. Примечателен и тот факт, что система «трех штилей» оказала существенное влияние на дальнейшее развитие русского языка, во многих произведениях русских поэтов XIX века просматриваются творчески осмысленные «законы», предписанные для поэтов.

Исследователи научного творчества считают, что его вклад в науку определяется именно «энциклопедическим складом ума, всеобъемлющим типом сознания, в котором эстетическое начало неразрывно связано с научным мировоззрением и социальной концепцией. Эта неразрывная связь эстетики, прагматики и идеологии и характеризующая научную позицию Ломоносова, его научных манифестов» [Лебедева, с.173]. Подобную точку зрения высказывает и, определяя заслуги в истории развития русского национального языка: Ломоносов выступает «и как исследователь законов русского языка, и как страстный его защитник и реформатор, и как популяризатор, своими литературными произведениями и историческими сочинениями убедительно доказавший, на что способен русский язык» [Белявский, с. 286].

Список использованной литературы

И основание Московского университета. – М.: Изд-во МГУ, 1955. – 311 с. Виноградов по истории русского литературного языка XVII-XIX вв.: Учебник.- 3-е изд. М.: Высшая школа, 19с. Винокур Г. О. Избранные работы по русскому языку. М.: Учпедгиз, 19с.

4. и русский язык. - М, 1961

5. Ковалевская русского литературного языка. – М.: Просвещение, 1992. – 303 с.

6. Лебедева русской литературы XVIII века: Учебник. М.: Высш. шк.: Изд. центр «Академия», 20с.

7. К вопросу о том, какими языками владел. - М.; Л., 1958. - Сб. 3 . - С. 460-462.

8. Мешчерский русского литературного языка. - URL: http:///biblio/archive/milehina_ist/02.aspx

9. О предисловии г-на Лемонте к переводу басен. - Ленинград: «Наука», 1978. - VII, с. 19 - 24.

Трахтенберг поэтика XVIII века. : теория трех штилей [Электронный ресурс] // Материалы лекций. – Электронные данные. – Режим доступа: http://*****/PJGrantsPrograms/GrantmMaterialsServlet? grantmId=1292775&grantmType=lecttext, свободный. – Данные соответствуют 10.01.13 Успенский очерк истории русского литературного языка. - М.: «Гнозис», 19с.

12. Филкова П., Градинарова А. История русского литературного языка (середина XVIII – конец XX века). Учебник для студентов отделений русской филологии болгарских университетов. - София, 19с.

Цыпанов -угорские языки: Сравнительный обзор. – Сыктывкар, 2009. – 288 с. Щерба работы по русскому языку. - М., 1957. - С. 110-129.

Изображение взято с http://images. *****

Михаил Васильевич Ломоносов был великим человеком. Исключительно велики заслуги Ломоносова в деле развития русского литературного языка. Недаром Радищев называл Ломоносова “насадителем” русского слова. Второго такого в российской науке не было. Но тем сильнее проявляется его гениальность, что он, будучи ученым, был одним из ведущих литераторов своего времени. Он на собственном примере доказал, что человек может заниматься наукой и одновременно искусством, физикой и литературой. Теоретическая филологическая работа и практическая писательская деятельность Ломоносова связана с расцветом русского классицизма, однако не замыкается полностью в рамках этого направления. За пределы теории классицизма выходят идеи Ломоносова об исторической обусловленности стилевой системы русского литературного языка, изложенные в “Предисловии о пользе книг церковных в российском языке” (1758). До Ломоносова русский литературный язык отличала беспорядочная смесь самых различных языковых элементов. В письменном и устном обиходе употреблялись и исконно русские слова, и церковнославянизмы, значительная часть которых обветшала, и хлынувшие в изобилии в русский язык со времен Петра I всевозможные варваризмы. Это был крайне пестрый, тяжеловесный по своей синтаксической конструкции язык. Он не мог удовлетворить растущим потребностям науки и культуры, назрела историческая необходимость коренных, решительных преобразований. В “Предисловии...” высказана схема деления литературного языка натри стиля - “высокий”, “средний” и “низкий”. Само по себе учение о трех стилях восходит к глубокой древности. В античных риториках, в учебниках красноречия духовных школ Запада, Юго-Западной Руси и Московского государства постоянно рассматриваются три разновидности речи.
Три стиля разграничиваются “по пристойности материй”. Устанавливается зависимость между “материей”, т. е. темой, предметом изложения, жанром и стилем. “Высокая материя” требует высокого жанра и соответственно - высокого стиля, “низкая материя” требует низкого жанра и соответственно - низкого стиля. Для каждого жанра предусматривается один из трех стилей, отклонения не допускаются. Героические поэмы, оды, “прозаичные речи о важных материях” должны были быть написаны высоким стилем; “все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия”, стихотворные дружеские письма, сатиры, элегии, прозаические “описания дел достопамятных и учений благородных” - средним; комедии, увеселительные эпиграммы, песни, “в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел” - низким.
Эта регламентация для того времени имела определенное положительное значение, поскольку способствовала упорядочению употребления языковых ресурсов, что является одной из величайших заслуг Ломоносова в реформе русской словесности.
Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце концов восторжествовала. Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами.
Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других - вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьих - придавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики.
Обладая прекрасным фонетическим чутьем, Ломоносов удачно переделал “оризонт” на горизонт, “квадратуум” на квадрат, “ваторпас” на ватерпас и т. д.
Все это способствовало нормализации русского литературного языка на определенном этапе его развития.
На практике Ломоносов указал пути к преодолению своей теории, к образованию той новой стилистической системы русского литературного языка, утверждение которой связывается с именем Пушкина.
Даже в одах, которыми Ломоносов наиболее прославился среди современников, в выборе и употреблении слов и грамматических форм он далеко не всегда следует правилам высокого стиля. Не случайно Пушкин сказал: “Слог его, ровный, цветущий и живописный, замена - главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным”. И это - во времена классицизма, времена, когда в споре о главенстве формы и содержания не могло быть никаких сомнений в лидерстве формы, а за нарушение чистоты жанра можно было на всю жизнь прослыть графоманом! Да и теорией трех стилей смешение “славенского” с “российским простонародным” в одном произведении не допускалось. Еще интереснее и важнее в одах Ломоносова свободный переход от одной манеры выражения к другой, изменение стиля. Если от традиционных, положенных по этикету восхвалений царей и цариц он переходит к предметам, которые считает действительно важными, то оставляет славянизмы, высокопарность, изукрашенность. Как просто написан знаменитый отрывок из “Оды на день восшествия на престол Елизаветы Петровны, 1747 г.”:

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут:
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха,
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Теория “трех штилей” Ломоносова вызвала горячие споры и обсуждения. В частности, на почве реформы Ломоносова возникли споры двух направлений, о главе которых стояли такие известные литераторы того времени, как Карамзин и Шишков.

Выдающийся русский ученый, просветитель, поэт Михаил Васильевич Ломоносов оставил глубокий след во многих об-ластях науки, в том числе и в языкознании. Он является одним из основоположников науки о русском языке. Им написана первая грамматика русского языка с систематически изложен-ными нормами литературного языка, созданы работы по срав-нительно-историческому изучению родственных языков, соб-раны обширные материалы по русской диалектологии и для словаря русского языка. Ему принадлежат исследования по стилистике русского языка и по этике русской художествен-ной литературы, ораторскому искусству, теории прозы и сти-хосложения, сочинения по общим вопросам развития языка. Среди основных филологических трудов М.В. Ломоносова особую роль в развитии пауки о языке сыграли «Риторика» (1748), «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке» (1757) и «Российская грамматика» (1755). Они подго-товили теоретическое обоснование реформы русского языка , осуществленной в середине XVIII века Ломоносовым. Эта ре-форма была продиктована как задачами введения в русскую литературу теории и практики классицизма, так и состоянием русского литературного языка, характерного для той эпохи. Рассмотрим основные положения реформы Ломоносова.

В России первой половины XVIII века, проходившей ин-тенсивный путь европеизации всех сторон общественно-культурной жизни, начатой в период Петровских реформ, бы-ла характерна ситуация своеобразного двуязычия . Это было обусловлено тем, что су шествовало две разновидности пись-менного языка, одна из которых была связана с традициями древнерусской книжности , представленной богослужебной литературой на церковнославянском языке Вторая определялась языком деловой письменности , гораздо более близким к разговорному, но отличавшимся от него канцелярским харак-тером. Это был язык официальных деловых бумаг, переписки и документов. Но потребности художественной литературы не могли быть удовлетворены ни той, ни другой разновидностью языка русской письменности.

По мере освоения русской литературой европейского классицизма , пришедшего в Россию в 30-е годы XVIII века, перед ней встала характерная для этого направления задача упорядочения языковых средств и выработки стройного и яс-ного языка произведений. Теоретик французского классициз-ма Н. Буало отмечал: «Так выбирайте же заботливо язык: / Не может говорить, как юноша, старик». Не случайно как во Франции, так и в России становление классицизма начиналось с реформы языка, который должен был соответствовать строго нормативной эстетике классицизма с его четким целением на стили и жанры. Во Франции систематизация правил и норм литературного языка была проведена Ф. Малербом, а в России эту задачу осуществил Ломоносов, создавший на основе обос-нованной им реформы русского языка теорию «трех шти-лей» . Свою теорию ученый излагает в работе «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке».

Ломоносов исходит из положения о том, что, несмотря на различие слов славянского происхождения и исконно русских, в современном ему языке отмечается очевидная близость этих двух языковых пластов, обусловленная длительной историей их совместного функционирования. Церковнославянский (или старославянский) язык, по мысли Ломоносова, — преемник античной и христианско-византийской речевой культуры и передатчик ее русскому литературному языку. Наряду с этим старославянский язык, много ценного передавший русскому и органически влившийся в него, явился тем скрепляющим ос-нованием, которое противостояло диалектной дробности рус-ского языка.

Многовековое русское двуязычие привело к очень глубо-кой и органичной ассимиляции большого количества славя-низмов живым русским языком. Так например, славянизмы «враг», «храбрый» вместо русизмов «ворог», «хоробрый»; «нужда» вместо «нужа», «надежда» вместо «надежа» и др. Очень частой была и такая ситуация, когда славянизм не вы-теснял русизма, но оставался в русском языке со своим само-стоятельным значением: «страна» — «сторона», «невежда» — «невежа», «горящий» — «горячий» «истина» — «правда», «изгнать» — «выгнать» и т. д. Учитывая такие языковые фак-ты, Ломоносов положил в основу своей реформы эту особую, сформировавшуюся в течение веков «славенороссийскую» языковую общность .

В своей языковой реформе Ломоносов, учитывая такой характер современного ему русского языка и сообразуясь с требованиями нормативной эстетики классицизма, обосновы-вает положение о том, что лексика литературного русского языка должна состоять из трех «родов речений» , обладающих стилистическими качествами употребительности, понятности и «пристойности», т.е. соответствия требованиям «вкуса» у классицистов. Современные исследователи, проанализировав выделенные Ломоносовым языковые группы, пришли к выво-ду, что речь идет фактически о пяти группах лексики. Но, ориентируясь на нормы классицизма, Ломоносов стремится соотнести выделенные им группы лексики стремя основными литературными стилями и жанрами классицизма: высоким средним и низким. Таким образом, членение «речений» у Ломоносова основывается, с одной стороны, на соотношении церковнославянских и исконно русских элементов языка, а с другой — соответствует требованиям классицизма.

Рассмотрим, какие языковые группы были выделены Ло-моносовым.

• К первой группе были отнесены слова, «которые у древних славян и ныне у россиян употребительны, напри-мер: бог, слава, рука, ныне, почитаю». Это именно те слова, которые, как отмечалось выше, стали явлением «славянороссийской» общности.
• Ко второй группе Ломоносов отнес сло-ва, «кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разгово-рах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю». Это тот слой лексики славянского происхождения, который сохранится лишь в письменной церковной традиции, но ушел из разго-ворной речи. При этом Ломоносов отделил эту группу от ар-хаизмов, которые были совершенно непонятны уже его со-временникам («обаваю, рясны, овогда, свене»).
• В третью группу вошли исконно русские слова, «которых нет в остатках славянского языка, то есть в церковных книгах, например: го-ворю, ручей, которой, пока, лишь». Но и здесь Ломоносов провел целенаправленный отбор: он исключил «презренные слова, которых ни в каком штиле употребить не пристойно». Здесь имеются в виду грубые просторечия и вульгаризмы, ти-па: раскорячиться, пупырь.

Как видим, действительно, современные исследователи имеют основания говорить о еще двух группах, хотя и не вы-деленных Ломоносовым, но отмеченных им. Тогда к четвер-той группе должны быть отнесены «неупотребительные и весьма обветшалые» слова: обаваю — заклинаю, заговариваю, исцеляю; рясны — женское украшение, ожерелье из золота и драгоценных камней; овогда — иногда; свене — кроме, вне, исключая и подобные им. Отметим, что у Ломоносова нет пе-ревода этих слов, приведенных для примера в составе второй группы. К пятой группе могли быть отнесены слова «подлые, презренные», т.е. просторечия, о которых говорилось в связи с третьей группой Причина отсутствия у Ломоносова специальных групп для этих слов понятна: он ориентировался на задачу создания классицистской теории «трех штилей», но для истории дальнейшей кодификации русского языка и развития языкознания указанное уточнение представляется весьма су-щественным.

Итак, выделив языковые группы, Ломоносов смог предло-жить на их основе свою теорию «трех штилей» , то есть со-ответствие групп лексики высокому, среднему и низкому сти-лю с указанием их жанровой принадлежности. Материал с сайта

• Высокий стиль , по Ломоносову, предполагает использование слов первой и второй группы: основу его составляют «славенороссийская» лексика, по допускается и включение церковнославянизмов, не утративших своей семантической актуальности. Это стиль героической поэмы оды, ораторской речи.
• Средний стиль формируется также на основе «славенороссийской» лексики (вторая группа), к которой могут быть подключены и слова из первой и третьей группы , с указанием на ограничение ис-пользования «речений славенских, в высоком штиле употре-бительных, однако с великою осторожностью, чтобы слог не казался надутым» и «низких слов; однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость». Средний стиль рекомендован для всех прозаических театральных пьес, стихотворных посланий, сатир, эклог и элегий, а также научной и художественной про-зы.
• Низкий стиль основан на исконно русской лексике (тре-тья группа), из пего вообще исключаются церковнославяниз-мы (первая Группа), но допустимо употребление слов, общих для церковнославянского и русского языков (вторая группа). Интересно указание Ломоносова на то, что здесь допускается использование «простонародных низких слов». Это стиль эпи-граммы, песни, комедии, эпистолярной и повествовательной бытовой прозы.

Таким образом, очевидно, что реформа литературного языка, проведенная Ломоносовым, ориентирована на сред-ний стиль . В центре её оказываются слова, общие для русско-го и церковнославянского языков. Для них нет четкой закрепленности за высоким или низким стилем, а потому они, практически, могут входить во все три выделенные Ломоно-совым стилистические группы. При этом исконно русским словам (третья группа) открывается доступ в средний и низ-кий стили, а устаревшие церковнославянизмы вовсе исключа-ются из литературного использования. По мнению Ломоносо-ва, источниками славянизмов (высокой лексики) должны быть только Библия и богослужебные книги, которые располагают значительным запасом слов для выражения абстрактных поня-тий. В то же время просторечные слова (выделенная учеными пятая группа) рекомендуются к употреблению в литературных произведениях, написанных в рамках низкого и среднего сти-лей. Вульгаризмы и «подлые» слова (свойственные речи соци-альных низов), по мысли Ломоносова, можно употреблять «только в подлых комедиях». Тем не менее, такое допущение — свидетельство демократизма и широты взгляда ученого-просветителя, вышедшего отнюдь не из аристократической среды. Его реформа направлена на объединение всех живых сил русского языка на основе нормализующего отбора.

В своей художественной практике Ломоносов четко сле-довал теории «трех штилей». Он писал практически во всех стилях: это эпиграммы, послания, надписи, трагедии, перево-дил Анакреона, создал образцы научно-философской лирики. Но, вне сомнения, наибольшее значение в его литературном творчестве имел высокий стиль, характерный для оды. В це-лом же развитие русского литературного языка XVIII века, от-раженное прежде всего в художественном творчестве русских классицистов, шло в русле теории Ломоносова и проведенной им реформы. Однако писательская практика оказалась значи-тельно сложнее, богаче границ ломоносовской стилистики. По мнению известного ученого-филолога В. В. Виноградова, «да-леко не все различия и соотношения между стилями русского литературного языка XVIII в. были отмечены и систематизи-рованы М. В. Ломоносовым». Современные исследователи пы-таются решить вопрос, какой из стилей сыграл ведущую роль в развитии русского литературного языка. Они обычно под-черкивают главенствующее влияние среднего стиля. Но, как справедливо указывается в одной из работ, только условно можно говорить о том, что один какой-либо стиль «послужил основой» или «лег в основу» дальнейшего развития литера-турного языка. Для нас важнее подчеркнуть то, что именно Ломоносову принадлежит заслуга положить начало этому сложному, противоречивому процессу, который был продол-жен в русском литературе Карамзиным, Жуковским, а затем получил блестящее воплощение в творчестве Пушкина, язык которого и сейчас признан эталонным. Но развитие языка не может остановиться, а потому метод изучения и систематиза-ции языка, предложенный еще в XVIII веке Ломоносовым, и сейчас остается актуальным.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

Михаил Васильевич Ломоносов был великим человеком. Исключительно велики заслуги Ломоносова в деле развития русского литературного языка. Недаром Радищев называл Ломоносова “насадителем” русского слова. Второго такого в российской науке не было. Но тем сильнее проявляется его гениальность, что он, будучи ученым, был одним из ведущих литераторов своего времени. Он на собственном примере доказал, что человек может заниматься наукой и одновременно искусством, физикой и литературой.

Теоретическая филологическая работа и практическая писательская деятельность Ломоносова связана с расцветом русского классицизма, однако не замыкается полностью в рамках этого направления. За пределы теории классицизма выходят идеи Ломоносова об исторической обусловленности стилевой системы русского литературного языка, изложенные в “Предисловии о пользе книг церковных в российском языке” (1758). До Ломоносова русский литературный язык отличала беспорядочная смесь самых различных языковых элементов. В письменном и устном обиходе употреблялись и исконно русские слова, и церковнославянизмы, значительная часть которых обветшала, и хлынувшие в изобилии в русский язык со времен Петра I всевозможные варваризмы.

Это был крайне пестрый, тяжеловесный по своей синтаксической конструкции язык. Он не мог удовлетворить растущим потребностям науки и культуры, назрела историческая необходимость коренных, решительных преобразований. В “Предисловии...” высказана схема деления литературного языка на три стиля -- “высокий”, “средний” и “низкий”. Само по себе учение о трех стилях восходит к глубокой древности. В античных риториках, в учебниках красноречия духовных школ Запада, Юго-Западной Руси и Московского государства постоянно рассматриваются три разновидности речи.

Три стиля разграничиваются “по пристойности материй”. Устанавливается зависимость между “материей”, т. е. темой, предметом изложения, жанром и стилем. “Высокая материя” требует высокого жанра и соответственно -- высокого стиля, “низкая материя” требует низкого жанра и соответственно -- низкого стиля. Для каждого жанра предусматривается один из трех стилей, отклонения не допускаются. Героические поэмы, оды, “прозаичные речи о важных материях” должны были быть написаны высоким стилем; “все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия”, стихотворные дружеские письма, сатиры, элегии, прозаические “описания дел достопамятных и учений благородных” -- средним; комедии, увеселительные эпиграммы, песни, “в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел” -- низким.

Эта регламентация для того времени имела определенное положительное значение, поскольку способствовала упорядочению употребления языковых ресурсов, что является одной из величайших заслуг Ломоносова в реформе русской словесности.

Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце концов восторжествовала. Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами.

Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других -- вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьих -- придавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики.

Обладая прекрасным фонетическим чутьем, Ломоносов удачно переделал “оризонт” на горизонт, “квадратуум” на квадрат, “ваторпас” на ватерпас и т. д.

Все это способствовало нормализации русского литературного языка на определенном этапе его развития.

На практике Ломоносов указал пути к преодолению своей теории, к образованию той новой стилистической системы русского литературного языка, утверждение которой связывается с именем Пушкина.

Даже в одах, которыми Ломоносов наиболее прославился среди современников, в выборе и употреблении слов и грамматических форм он далеко не всегда следует правилам высокого стиля. Не случайно Пушкин сказал: “Слог его, ровный, цветущий и живописный, замена -- главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным”. И это -- во времена классицизма, времена, когда в споре о главенстве формы и содержания не могло быть никаких сомнений в лидерстве формы, а за нарушение чистоты жанра можно было на всю жизнь прослыть графоманом! Да и теорией трех стилей смешение “славенского” с “российским простонародным” в одном произведении не допускалось. Еще интереснее и важнее в одах Ломоносова свободный переход от одной манеры выражения к другой, изменение стиля. Если от традиционных, положенных по этикету восхвалений царей и цариц он переходит к предметам, которые считает действительно важными, то оставляет славянизмы, высокопарность, изукрашенность. Как просто написан знаменитый отрывок из “Оды на день восшествия на престол Елизаветы Петровны, 1747 г.”:

Науки юношей питают,

Отраду старым подают,

В счастливой жизни украшают,

В несчастный случай берегут:

В домашних трудностях утеха

И в дальних странствах не помеха,

Науки пользуют везде:

Среди народов и в пустыне,

В градском шуму и наедине,

В покое сладки и в труде.

Теория “трех штилей” Ломоносова вызвала горячие споры и обсуждения. В частности, на почве реформы