Главная » Декор » Не было у дон жуана донны анны. Николай гумилев. Николай Гумилев: биография

Не было у дон жуана донны анны. Николай гумилев. Николай Гумилев: биография

Мать его дочери Елены

Анна Вторая… так её называли за глаза… была потомственной дворянкой и происходила из известного рода.

К тому же Анна Николаевна Энгельгардт происходила из потомственной писательской семьи.

Дальний родич ее был директором Царскосельского лицея при Пушкине, родной дед - видным публицистом по сельскохозяйственным вопросам, бабка - известной переводчицей, редактором “Вестника иностранной литературы”.

Отец Анны Николаевны, Николай Александрович, смолоду писал стихи - не бог весть какие, но на безрыбье той эпохи (1890-е) далеко не худшие.

У Анны еще был родной брат Александр и сводный брат Никс, от первого брака отца (Николай Константинович Бальмонт).

Анна Энгельгард со своими братьям, ок. 1915

Жизнь в семье была невеселой: отец, ставший невероятно плодовитым (38 томов!) критиком, беллетристом и историком литературы, сотрудником "Нового времени" (и, как отмечает Чуковский, прославившийся "своими плагиатами”), при этом страдал тяжелыми депрессиями. Мать была психопатически ревнива. Дочь выросла самовлюбленной, нервной, обидчивой. Но ее тяжелый характер не был заметен сразу: она была хрупка, золотоволоса и производила впечатление кроткой и беспомощной девушки. Едва познакомился Гумилев с Ларисой Рейснер - маятник сразу же качнулся в противоположном направлении.

Фамилия знаменитая. Да и девушка она была славная. Многие пишут, что не подходила она по уму блистательному Гумилёву. Но дал ли покой брак с равной ему Ахматовой?

Анна окончила частную гимназию. Во время Первой мировой войны она окончила курсы медсестер. Работала в военном госпитале.

Встреча с Анной произошла 14 мая 1918 года на лекции Брюсова об армянской поэзии. Познакомил Гумилева с Анной Жирмунский. Ухаживание было довольно бурным, и, по всей вероятности, “нечего больше добиваться" стало уже к июню. Особенной ответной страсти Анна не испытывала, но была “не в силах сопротивляться напору” своего поклонника.

Свадьба Гумилева и Анны Энгельгард состоялась после окончательного возвращения Гумилева в Россию весной 1918 года. По свидетельству , со слов самой Анны Николаевны, свадьба была устроена 25 июля по старому стилю - в день Анны, или 7 августа по новому стилю, буквально через два дня после официального развода с Ахматовой, 5 августа 1918 года.

Гумилёв со своей Асенькой, как он её называл, и сыном Лёвой от брака с Ахматовой, стал жить на Преображенской улице № 5.

"Про Анну Энгельгардт-Гумилеву ни один мемуарист не сказал доброго слова» 1 .

«Он думал, что женится на простенькой девушке, что она – воск, что из нее можно будет человека вылепить. А она железобетонная. Из нее не только нельзя лепить – на ней зарубки, царапины нельзя провести» 2

«Она очень недобрая, сварливая женщина, а он-то рассчитывал на послушание и покорность» 3

Конечно, от Ахматовой в этом случае трудно ждать объективности. Но вот что пишет про Анну Энгельгардт родной брат, Александр Энгельгардт:

«Она была страшно нервна, она во всем переоценивала себя, не способна была к настоящему труду...»

Все единогласно подчеркивают глупость Анны Николаевны. По словам , Гумилева ставили в тупик ее суждения, и он просил жену молчать – «так ты гораздо красивее» ; по свидетельству Одоевцевой, она «не только по внешности, но и по развитию казалась четырнадцатилетней девочкой».

Таких суждений можно привести множество.

Анна Николаевна была, вероятно, в самом деле глуповата и сварлива. Но не зря ее хрупкая фигурка внушала жалость, не зря подписал ей книгу – «Крошке Доррит в туманном Лондоне». Она принадлежала к людям органически несчастным, к людям, которым нельзя помочь. Гумилев без сомнения испытывал вину перед ней – было за что. Но когда его не стало, судьба «Анны Второй», как ее прозвали, сложилась еще более безотрадно и нелепо.

Уже в период «помолвки» Арбенина встретила Гумилева на литературном вечере в обществе «какой-то темноволосой невысокой девушки».

«Довольно миленькая – его очередной "забег", он у таких "легких " девиц потом даже имени не помнил, но тогда – говорил он мне в 1920 – ему надобно торопиться».

Мы имя девушки попытаемся вспомнить – кажется, это была Ирина Кунина, впоследствии эмигрантский прозаик, автор мемуаров. Гумилев встречался с ней в июне-июле 1918 года.

И все же, получив развод, он немедленно женился на Анне Энгельгардт. Не только потому, что хотел во что бы то ни стало противопоставить свой брак второму браку Ахматовой. Была и другая причина. Елена Николаевна Гумилева, дочь поэта, появилась на свет 14 апреля 1919 года. А это значит, что к августу 1918 года, когда Гумилев и Анна оформили свой брак, она уже была несколько недель беременна."

"Судьба Анны Николаевны Гумилевой и ее дочери – совсем иная, глухая, жалкая. Однажды Анна Гумилева с горечью сказала Ольге Арбениной: «Как жаль, что вы разошлись… Он бы не влез в этот дурацкий "заговор "… Вы бы уехали за границу, как Ходасевич с Берберовой, и ты могла бы в Париже стать т-те Рекамье, как хотела».

Анна, должно быть, думала и о себе: лучше был бы для нее статус брошенной жены, а не вдовы расстрелянного поэта. «Крошка Доррит» работала танцовщицей в нэповских кафе (больше никуда не брали, да и умела она, вероятно, мало что, кроме танцев), пользовалась репутацией доступной женщины. Потом, постарев, стала посредственной актрисой театра кукол. Родила еще одну дочь – от случайной связи с соседом по коммунальной квартире.

Елена Николаевна Гумилева в детстве была нехороша собой (в отца). Потом неожиданно расцвела – стала, как мечтал Николай Степанович, красавицей. Увы, судя по всему, она была девушкой ограниченной и пустой. Работала где-то счетоводом… Закончилась ее жизнь и жизнь ее матери страшно: во время блокады Ленинграда в июле 1942-го они лишились продуктовых карточек и вся семья Энгельгардтов умерла от голода. Соседи рассказывали, что Анна умирала последней и стала добычей крыс. От слабости она уже не могла шевелиться, и они ели её несколько дней. Трудно представить себе более страшную смерть.

Подготовлено специалистами Музея Николаевской гимназии

Источники:

Шубинский В."Николай Гумилев. Жизнь Николая Гумилёва, 2014
Чуковская Л. «Записки об Анне Ахматовой»
Acumiana

Пророк Апокалипсиса; к его уху прильнул Ангел, шепчущий слова Откровения. Бываю тут каждой осенью: без видимых причин отмечается повышение настроения, и ты открываешь для себя что-то радостное. Год назад это был , снимков которого еще не было в сети. Уничтоженная большевиками обитель понемногу преодолевает свой малый Апокалипсис.

В сентябре 2015 г. заприметил я одно из изувеченных надгробий монастырского кладбища. Текст его плохо читаем из-за сильных повреждений:
Г...рдiи
..тставной Ротмистръ
Графъ
Константинъ Михайловичъ Де..еръ
Родился 5 Апреля 1824 года
Скончался 27 Iюля 1859 года
Кто он, этот Де..еръ?
Первая мысль - Девиер, представитель известного графского рода, потомок первого генерал-полицмейстера СПб, портрет которого висит в Смольном.
Зашел на портал Центра генеалогических исследований . Так и есть: это Девиер Константин Михайлович (1824.04.06--1859.07.27,†Череменецкий монастырь Луж.уезд СПб губернии), гвардии отставной ротмистр [Шереметевский В. Русск.провинц.некрополь. Т.1. М.,1914]. Он является пра-правнуком «еврея Петра Великого».

О нем известно немного. Ротмистр в отставке, был попечителем Лужской городской больницы. Владелец многочисленных поместий: в Старорусском уезде Новгородской губернии – сел. Голодуши, Оберетки и др., в Звенигородском уезде Московской губернии – усадьбы и дер. Веледниково, в Пронском уезде Рязанской губернии – с. Телятники, а также в Пензенской губернии.

Набросал я небольшой очерк о первом Девиере – Антоне Мануиловиче. Что сопровождалось неким дежавю касательно имени его потомка: где-то еще я встречал упоминание о Константине Михайловиче Девиере.

Роюсь в источниках далее. Ну, как же, вот оно : его жена Екатерина была дочерью Анны Романовны Энгельгардт (Херасковой), последней представительницы славного рода Херасковых. Это же леденящая душу история о живом мертвеце Федоре Энгельгардте, который был тесть Константина Девиера, описанная В. Пикулем в исторической миниатюре «В трауре по живому мужу» !
Но об этом чуть позже.

Константин Михайлович Девиер прожил всего 35 лет. Во втором замужестве его супруга Екатерина Федоровна была за Александром Артамоновичем Муравьёвым (1821-1881), сыном декабриста, статским советником, председателем Новгородской казенной палаты. Вот тут же рядом в Череменецком монастыре находится и его могила.

Отдельного рассказа заслуживают тёща Константина Девиера, Анна Романовна, урожденная Хераскова (1809-1881) и ее предки. Она была внучатой племянницей Михаила Матвеевича Хераскова (1733 – 1807) – поэта и писателя, автора эпической поэмы «Россиада», действительного тайного советника.

Портрет Михаила Хераскова. Художник К. Гекке. 1800 - е гг.

Основательно забытый в наше время Херасков был почти 50 лет ректором и куратором Московского университета. Он также первый владелец особняка на ул. Тверской в Москве, известного, как «Английский клуб», усадьбы «Очаково». Ему принадлежит авторство текста официального гимна Российской империи «КОЛЬ СЛАВЕН НАШ ГОСПОДЬ В СИОНЕ» на музыку Д.С. Бортнянского.
В 1833 г. статус государственного гимна закрепился за «Молитвой Русского народа» («Боже, Царя храни!») В.А. Жуковского на музыку А.Ф. Львова, но «Коль славен» продолжал сохранять свое значение в качестве церемониального гимна.

Анна Романовна Хераскова после кончины в 1832 г. своего брата получила в наследство имение Солнцев Берег на противоположном от монастыря берегу Череменецкого озера. В 1831 г. она вышла замуж за смоленского дворянина Федора Валентиновича Энгельгардта (1802-1876). Супруги жили в имении безвыездно круглый год, здесь же родились их дети: старшая дочь Екатерина (?), Вера (1833), Пелагея (1835), Александра (1836), Анна (?) и сын Валентин (1846). Но этот брак не был счастливым.

Архивные документы донесли до нас подробности тяжелых отношений супругов, при коих муж «бил жену, угрожал оружием, душил». Упоминается некий гувернер Дубов, который «пил и всех оскорблял», при этом Анна Романовна хвалила достоинства Дубова и дала ему доверенность на управление имением. В конце концов вмешались родственники Анны Романовны. Было возбуждено дело, началось следствие, допросы крепостных и детей. По решению суда Дубова выслали в Олонецкую губернию, а Энгельгардт оставил семью и уехал на родину, в Смоленскую губернию.

Анна Романовна прожила долгую жизнь, скончалась в 1881 г. и была похоронена вместе со своим сыном Валентином на кладбище с. Романщина в 15-ти км. от Череменецкого монастыря. Пару лет назад автор этих строк разыскал и их могилу ().

БЛЕСК И НИЩЕТА ИСТОРИЧЕСКИХ МИНИАТЮР
Содержание опуса «В трауре по живому мужу» сводится к следующему. Дворянин Федор Энгельгардт развратил свою 14-летнюю дочь Анну. Его супруга Анна Романовна, безумно любившая мужа, была сражена «как громом». Она явилась прямиком в III Отделение и ошарашила самого шефа жандармов Леонтия Дубельта откровенным рассказом.
Тот доложил обо всем Императору. – Разорвать бы этого титулярного собаками, – сказал Николай I, – но… придется судить мерзавца . Вскоре императора навестила любимая дочь Вел. княжна Мария Николаевна дабы сообщить, что ее подруга, светлейшая княгиня Салтыкова, слезно умоляет не предавать дело ее кузена Энгельгардта всеобщей огласке.

Посему было принято решение объявить Федора Энгельгардта... мертвым. У него изъяли паспорт, лишили всяческих прав. Анне Романовне доставили свидетельство о погребении мужа. Поначалу живой мертвец скрывался у своей кузины Салтыковой, по прошествии некого времени явился вновь и стал шантажировать свою бывшую семью.

Портрет Леонтия Васильевича Дубельта (1792-1862), генерала от кавалерии,
начальника тайной полиции. Худ. П.Соколов, 1834

Наверное, под воздействием позитивной энергетики Череменецкого монастыря показалась мне вся история с соблазнением Энгельгардтом собственной дочери более, чем сомнительной. Что еще за холмогоровщина среди русского дворянства в николаевские времена?

Решил обратиться к первоисточнику, перелопатил дневники самого Леонтия Дубельта. И, вот, представьте, нашел:
1851 г. ДЕКАБРЬ 15. Приказано произвести следствие о семейных раздорах графа Салтыкова. Жена его написала безыменные письма, что он влюбился и хочет соблазнить свою старшую дочь, а он показывает, что помещик Федор Энгельгард уже соблазнил и жену, и дочь его. Страм! ().
Больше нигде о Федоре Энгельгардте в дневниках ни слова. Дубельту верить можно, если не шефу жандармов верить в России, то кому ж еще?

«Дубельт - лицо оригинальное, он наверное умнее всего Третьего и всех трех отделений Собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттененное длинными светлыми усами, усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди прежде, чем голубой мундир победил или лучше - накрыл все, что там было» («Былое и думы»).

На самом деле упомянутый скандал наделал в свое время много шуму в столице и выглядел так. Тайный советник гр. Лев Григорьевич Салтыков (1800-1857) был женат на фрейлине Екатерине Михайловне Голициной (1808-1882) и имел 3-х сыновей и 2-х дочерей Наталью (о ней речь) и Софию. Его жена, клевеща на мужа, пыталась выгородить любовника своего и своей дочери, троюродного брата Федора Энгельгардта. Проведенное расследование быстро установило истину ().

Получается, что всю историю с трауром по живому Энгельгардту бойкий литератор Пикуль просто выдумал? В том числе и такие подробности:
«Полковник Станкевич, ставший за эти дни «другом дома», навестил Анну Романовну, чтобы сообщить ей о приговоре, который был согласован с самим императором. - Можете быть спокойны, - утешил он женщину, - и траурных одежд снимать не надо, ибо вы действительно ОВДОВЕЛИ. - Надеюсь, его казнили? - спросила Анна Романовна. - Нет. С ним поступили ХУЖЕ. Вашего бывшего просто вычеркнули из числа жителей, населяющих нашу могучую империю, паспорт у него навечно изъят, он лишен всяческих прав, а вскоре будет объявлено о его смерти официально. - Мне, вдове, нужен официальный документ о моем вдовстве. - Не волнуйтесь. Третье Отделение на все способно…
Станкевич не шутил. Из канцелярии Дворянского собрания Анне Романовне доставили документы, узаконивающие ее вдовье положение, при этом она получила на руки и свидетельство о погребении титулярного советника Федора Энгельгардта в какой-то захудалой деревеньке под Вологдой».

Похоже, всё это полет закусившей удила фантазии беллетриста. Впрочем, Пикуль ссылается на творения некой А.И. Соколовой, писавшей под псевдонимом «Синее Домино». Но и без этого в «исторической миниатюре» предостаточно ляпов: «при жизни похороненный» Федор Энгельгард на самом деле скончался в 1876 г., женой гр. Константина Девиера была Екатерина, а не Вера Энгельгардт, у кузины Салтыковой Энгельгардт всяко прятаться не мог при живом-то муже и т.д.
Выводы делайте сами.

В качестве позитивной ноты предлагаю послушать гимн Российской империи «КОЛЬ СЛАВЕН НАШ ГОСПОДЬ В СИОНЕ» (стихи М.М. Хераскова на музыку Д.С. Бортнянского).
Тем паче сегодня праздник.
У нас с драгоценнейшей френдессой Анастасией недавно случилась легкая полемика по нюансам понятий Россия и совдеп. Пусть этот аудио-визуальный ряд поможет избежать всяких досадных смешений.

Гимн «Коль славен» исполнялся на торжественных церемониях, входил в военный ритуал производства юнкеров в офицеры, звучал после артиллерийского залпа и сигнала горнистов «На молитву, шапки долой!».
С 1856 по октябрь 1917 гг. колокола на Спасской башне Московского Кремля ежедневно в 15 и 21 час. звонили мелодию «Коль славен наш Господь в Сионе», а в 12 и 18 час. мелодию «Преображенского марша».

Николаевна, 1835 - 1903) - писательница и переводчица, дочь лексикографа и беллетриста Н.П. Макарова (XVIII, 402), жена А.Н. Энгельгардта (см. выше). Воспитывалась в московском Елисаветинском институте. Принадлежала к числу первых русских поборниц женского вопроса; стояла во главе кружка женщин-издательниц. Начала литературную деятельность компиляциями и переводами в детском журнале "Подснежник" (1860) и в "Учителе" Паульсона (1860 - 61). Перевела "Земледельческую химию" Гофмана (1868), "Эмиль, или Воспитание", Руссо (1866), "Сентиментальное воспитание", Флобера (1870). Помещала фельетоны из заграничной и провинциальной жизни, передовые статьи, политические обозрения, разборы произведений иностранной словесности в "Биржевых Ведомостях", "Голосе", "Русском Мире", "Санкт-Петербургских Ведомостях" (редактор Авсеенко). В "Биржевых Ведомостях" вела отделы: "С театра войны" в 1870 - 1871 гг. Обращали на себя внимание помещенные ею в "Вестнике Европы" талантливые переводы Золя и др. Сотрудничала также в "Отечественных Записках", "Неделе" и др. изданиях. Составила "Полный немецко-русский словарь" (1873 - 1876); перевела сочинения Рабле. П. В. Б.

Биографический словарь . 2000 .

Смотреть что такое "Энгельгардт Анна Николаевна" в других словарях:

Большая биографическая энциклопедия

- (1835 1903) писательница и переводчица, дочь лексикографа и беллетриста Н. П. Макарова (см.), жена А. Н, Энгельгардта (см. выше). Воспитывалась в московском Елисаветинском институт. Принадлежала к числу первых русских поборниц женского вопроса;… …

Энгельгардт (Макарова) Анна Николаевна - (1838 1903) переводчица и журналистка … Словарь литературных типов

Шифр для лучших выпускниц Смольного института … Википедия

Творчество Пушкина - … Словарь литературных типов

В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Гумилёв. Николай Гумилёв Фотография Н. Гумилёва в старших классах гимназии. Имя при рождении … Википедия

Николай Гумилёв Фотография Н. Гумилёва в старших классах гимназии. Имя при рождении: Николай Степанович Гумилёв Дата рождения: 3 (15) апреля 1886 года Место рождения: Кронштадт, Российская империя Дата смерти: август 1921 года … Википедия

Когда Николай Гумилёв приехал из Лондона в Петербург , имение его в Слепнёво было конфисковано, дом в Царском Селе заселён.

усадьба в Слепнёво Бежецкого района Тверской губернии

Здесь жили Гумилёв и Ахматова с 1911 по 1917 годы.

их дом в Царском Селе. ул. Малая, дом 63

Игорь Северянин , побывав у них в гостях перед войной, писал:

Я Гумилеву отдавал визит,
Когда он жил с Ахматовою в Царском,
В большом прохладном тихом доме барском,
Хранившем свой патриархальный быт.

Не знал поэт, что смерть уже грозит
Не где-нибудь в лесу Мадагаскарском,
Не в удушающем песке Сахарском,
А в Петербурге, где он был убит.

И долго он, душою конкистадор,
Мне говорил, о чем сказать отрада.
Ахматова стояла у стола,
Томима постоянною печалью,
Окутана невидимой вуалью
Ветшающего Царского Села...

Теперь там жили другие люди. Но Гумилёв не растерялся, как не терялся никогда. «Теперь меня должны кормить мои стихи », - заявил он. До сих пор поэту не приходилось зарабатывать, он жил на ренту. Но он добился своего — до самой смерти Гумилёв жил литературным трудом. Изданием новых книг, переводами для издательства «Всемирная литература », где был членом редколлегии. Читал лекции в Пролеткульте, в Балтфлоте, в Институте Истории Искусств, вёл студию «Звучащая раковина », где обучал молодых технике стихосложения. В феврале 1921 года был избран вместо Блока руководителем Петербургского отделения Всероссийского Союза поэтов.
Голод, холод, нищета и насущный вопрос «как выжить?» Гумилев решил его для себя однозначно: работать. Искусству нет дела до того, какой флаг развевается над Петропавловской крепостью. Поэт считал уныние тяжким грехом и не позволял ни себе, ни другим опускаться до отчаяния. Он свято верил, что литература - это целый мир, управляемый законами, равноценными законам жизни, и чувствовал себя не только гражданином этого мира, но и его законодателем.

В. Ходасевич вспоминал, как на святках 1920-го года в Институте истории искусств устроили бал. (Российский институт истории искусств (РИИИ РАН) был основан графом В. П. Зубовым в Санкт-Петербурге в 1912 году и стал первым в России искусствоведческим научным учреждением).

В огромных промёрзших залах Зубовского особняка на Исаакиевской площади — скудное освещение и морозный пар. В каминах чадят и тлеют сырые дрова. Весь литературный и художнический Петербург — налицо. Гремит музыка. Люди движутся в полумраке, теснясь к каминам. Боже, как одета эта толпа! Валенки, свитеры, потёртые шубы, с которыми невозможно расстаться в танцевальном зале.

Белый зал в Институте искусств

И вот с подобающим опозданием появляется Гумилёв под руку с дамой, дрожащей от холода, в чёрном платье с глубоким вырезом.

Прямой и надменный, во фраке, Гумилёв проходит по залам. Он дрогнет от холода, но величественно и любезно раскланивается направо и налево. Беседует со знакомыми в светском тоне. Он играет в бал. Весь вид его говорит: «Ничего не произошло. Революция? Не слыхал ». Стойкий оловянный солдатик...

Гумилёв был наивен в делах политики. Сохранилось письмо Брюсова, в котором тот благодарит поэта за свои стихи, напечатанные им в газете «Раннее утро». Гумилёв смущённо признаётся, что он так и не понял, какого направления эта газета. В анкете на вопрос о своих политических убеждениях он пишет: «Аполитичен». Да, он не любил большевиков за то, что «они неблагородны». Но врагом советской власти никогда не был. Иначе бы сражался в армии Деникина, а не сотрудничал бы с советскими учреждениями. Или вообще остался бы за границей. Во всём его творчестве не найти ни одной контрреволюционной строки. И тем не менее...
Ирина Одоевцева свидетельствует в своих мемуарах, что Гумилёв показывал ей револьвер и пачки денег. Но как же это по-мальчишески для опытного конспиратора! Он честно намекал ей на свою контрреволюционную деятельность, а ей всегда казалось, что он только играет в заговорщика.

Он был бы рад в огонь и дым,
за вас погибнуть дважды,
но потешались вы над ним:
ведь был солдат бумажный.

Из воспоминаний И. Одоевцевой :

«Однажды в 1919 году Гумилёв появился в Доме литераторов в нелепом виде — в какой-то старой вязаной шапке, стоптанных валенках, с огромным мешком за плечами.

Коля, ты что, на маскарад собрался? Не время, кажется, - спросили его коллеги.
Гумилёв торжественно объявил, что идёт на Васильевский остров агитировать, а оделся так, чтобы внушить пролетариям доверие.
- Побойся Бога! - говорили ему, смеясь. - Какое уж тут пролетарское доверие! Ты похож на воронье пугало.
Гумилёв холодно и веско произносит:
- И так провожают женщины героя, идущего на смерть!
Все продолжают смеяться. Кузмин говорит ему:
- Ох, доиграетесь, Коленька, до беды!
Но Гумилёв самонадеянно отвечал:
- Это совсем не опасно, я слишком известен, они не посмеют меня тронуть.

Посмели. Николай Гумилёв стал первым, с кого начался счёт поэтов, убитых советской властью. За ним следуют тени Осипа Мандельштама, Павла Васильева, Тициана Табидзе, Даниила Андреева, Бориса Корнилова ... И кто знает, может быть, страна наша до сих пор расплачивается за этот грех, за уничтожение интеллигенции, духовного генофонда нации, и все наши несчастья, может быть, - это возмездие за убиенных.

Несчастливое счастье Анны Энгельгардт

Когда Гумилёв на свой вопрос Ахматовой , кто же его преемник, получил ответ, что это Шилейко , он был поражён. Но быстро овладел собой, заставил себя улыбнуться и сказал, что очень рад, что Анна первая сообщает ему об этом, ибо он тоже хочет жениться и только не решался сказать ей об этом. Он сделал паузу, соображая, на ком же он хочет жениться, чьё имя назвать, и назвал первое, что пришло в голову: на Анне Энгельгардт . И, гордый тем, что ему так ловко удалось отпарировать удар, отправился делать предложение Анне Второй, как её в шутку потом называли друзья. В её согласии Гумилёв был заранее уверен.
Анна Энгельгардт была дочерью известного историка и литературоведа Н. А. Энгельгардта , по слухам — незаконной дочерью Бальмонта , чем Гумилёв втайне гордился.

Это была юная, хорошенькая, но простоватая девушка. Когда Гумилёв сделал ей предложение, она упала на колени и заплакала: «Нет, я не достойна такого счастья!» Но счастья и не случилось.
5 августа 1919 года состоялся официальный развод Гумилёва с Ахматовой, после чего он уехал с новой юной женой в Бежецк знакомить с родителями, которые жили теперь в уездном городе, неподалёку от их бывшего имения Слепнёво.

дом Гумилёвых в Бежецке.
Рожденственская ул., д. 68/14 (ныне улица Чудова)

14 апреля 1920 года у них родилась дочь Елена . Гумилёв утверждал, что его дочь будет поэтом — ибо с момента рождения она кричала ритмически. (Забегая вперёд, скажу, что его предсказания не оправдались — Елена звёзд с неба не хватала, работала где-то счетоводом.) Стихов не писала, к тому же унаследовала не ослепительную внешность матери, а наружность отца, в том числе косоглазие. Но Гумилёв и этим очень гордился: «Я разноглазый и дети мои разноглазые. Никакого сомнения, кто их отец », - с удовлетворением говорил он.

Н. Гумилёв. Рис. Н. Войтинской

Однако семейная жизнь с заурядной простенькой девушкой ему быстро наскучила: он оставил жену в Бежецке, где она жила в глуши в безрадостном обществе его матери и престарелой тётки и воспитывала детей — Леночку и Лёву Гумилёва, который с рождения рос с бабушкой, и уехал в Питер. Девическая мечта о небесном счастье брака со знаменитым поэтом рассыпалась в прах. Аня Энгельгардт в каждом письме умоляла мужа взять её к себе в Петроград, но тщетно. Он навещал её раз в два-три месяца, но больше трёх дней не выдерживал и вновь уезжал.

«Николай Степанович всегда холост. Я не представляю его себе женатым », - ядовито замечала Ахматов а.

Гумилёв с головой уходит в литературную жизнь, от которой отвык за годы войны, путешествий и службы за границей. Он много печатается, работает в издательстве «Всемирная литература», руководит созданным им «Цехом поэтов ». Заработка однако не хватало, и он продавал свои вещи и книги, отправляя деньги семье.
Судьба Анны Энгельгардт была печальной. Через два года она лишится мужа, так и не успев насладиться семейным счастьем.

Надо было как-то поднимать детей. Она переехала в Петроград , танцевала в нэповских кафе, имела репутацию доступной женщины, от соседа по коммуналке родила ещё одну дочь. Потом работала актрисой в кукольном театре. А во время блокады Ленинграда в июле1942-го они лишились продуктовых карточек и вся семья Энгельгардтов умерла от голода.

Соседи рассказывали, что Анна умирала последней и стала добычей крыс. От слабости она уже не могла шевелиться, и они ели её несколько дней. Трудно представить себе более страшную смерть.
Дочь Гумилёва Лена умерла в блокаду в 23 года. Фотографии её не сохранилось, возможно, потому, что её прятали как дочь «врага народа». А вторая дочь Анны Энгельгардт уцелела, так как была эвакуирована в глубинку с детдомовскими детьми, позже её удочерили родственники.

Галина Серафимовна Недробова, вторая дочь Анны Энгельгардт

Матери она почти не помнит, а бабушка (мать Гумилёва) её не любила, так как, видимо, не могла простить измены невестки своему погибшему сыну. Галина закончила институт культуры, работала в Челябинске в городской публичной библиотеке, вышла замуж, родила мальчика Юру и дочь Лену.
Елена и Лев Гумилёвы не оставили детей и единственные потомки поэта - две дочери и один сын Ореста Высотского . Сейчас живы старшая дочь Высотского Ия , у неё есть дочь и внучка, а также три дочери Ларисы Высотской , её младшей сестры, трагически погибшей в 1999 году.

памятник в Бежецке Н. Гумилеву, А. Ахматовой
и их сыну, известному ученому, историку-евразийцу Л. Гумилеву.

Шестое чувство

Когда 35-летний бывший прапорщик и Георгиевский кавалер был расстрелян, оказалось, что написал он не так уж и много. И в умах тогдашних и более поздних читателей остался именно певцом конквистадоров, этаким флибустьером со шпагой. Не все обратили внимание на его последние стихи. А они поразительны.
Он открещивается в них от близорукой «жизни современной» («всё, что смешит её, надменную, Моя единая отрада »). Ещё один угол отстранённого зрения - из неувядающего в памяти детства, глазами прирождённого пантеиста:

Только дикий ветер осенний,
Прошумев, прекращал игру,—
Сердце билось еще блаженней,
И я верил, что я умру

Не один — с моими друзьями,
С мать-и-мачехой, с лопухом,
И за дальними небесами
Догадаюсь вдруг обо всём.

Взглянув с этих заповедных высот на «военные забавы », поэт признаётся себе, «что людская кровь не святее изумрудного сока трав ». То же особое зрение позволяет ему провидеть свою смерть от руки рабочего «в блузе светло-серой » и заглянуть ещё дальше - в «прапамять», где «наконец, восставши От сна, я буду снова я… ».
Мало у кого можно найти такой мощный по концентрации мысли и стихотворной плоти шедевр, принадлежащий не только русской теперь, но и мировой поэзии, как стихотворение Гумилёва «Шестое чувство ». В нём поэт сумел передать, с какой мукою выбирается из растительной плотской оболочки земного существования духовное начало, заложенное в человеке, как потенция, как искра, которая, разгораясь, жжёт и мучит тёмную внутренность человеческого естества.

Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.

Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.

Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;

Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;

Так век за веком - скоро ли, Господь? -
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.

Гумилёв сравнительно поздно раскрывается как большой поэт. Его последний прижизненный сборник «Огненный столп », вышедший в августе 1921 года, был единодушно признан лучшей книгой его стихов. Это настоящее сокровище русской поэзии, каждое произведение здесь — жемчужина.

Он посвящён его второй жене Анне Энгельгардт . Это книга глубоких и в поэтическом отношении совершенных стихов, по преимуществу философской лирики. Что самое поразительное — это полнейшая лирическая открытость Гумилёва. Ничего от прежней маски! Исчезли декорации, позёрство, экзотические красивости, чем грешили его ранние книги. Просветлённое мудростью и страданием поэтическое слово в «Огненном столпе » предстаёт совершенным — без броских одежд и украшений. У Гумилёва появляется свой взгляд на мир, попытки создать свой особый эпос, где представлена своеобразная биография Земли и Вселенной.

Образы Гумилева уводят наши мысли к дальним горизонтам. Это и «билет в Индию Духа », и «сад ослепительных планет », и «скальпель природы и искусства ». Тайн поэтического колдовства в «Огненном столпе» не счесть. Все они возникают на пути, трудном в своей главной цели — проникнуть в несовершенство человеческой природы, предсказать возможность ее перерождения.

Поразителен триптих «Душа и тело ». Это философский разговор о побуждениях человека, о страстях души и желаньях тела, о том, что все человеческие устремления, телесные и духовные, оказываются отражением высшего, божественного начала.
Посмотрите видеоклип по этим стихам:

ДУША И ТЕЛО

Над городом плывет ночная тишь
И каждый шорох делается глуше,
А ты, душа, ты всё-таки молчишь.
Помилуй, Боже, мраморные души.

И отвечала мне душа моя,
Как будто арфы дальние пропели:
— Зачем открыла я для бытия
Глаза в презренном человечьем теле.

— Безумная, я бросила мой дом,
К иному устремясь великолепью.
И шар земной мне сделался ядром,
К какому каторжник прикован цепью.

— Ах, я возненавидела любовь,
Болезнь, которой все у вас подвластны,
Которая туманит вновь и вновь
Мир мне чужой, но стройный и прекрасный.

— И если что еще меня роднит
С былым, мерцающим в планетном хоре,
То это горе, мой надежный щит,
Холодное презрительное горе.

Закат из золотого стал, как медь,
Покрылись облака зеленой ржою.
И телу я сказал тогда: — Ответь
На всё, провозглашенное душою.

И тело мне ответило моё,
Простое тело, но с горячей кровью:
— Не знаю я, что значит бытиё,
Хотя и знаю, что зовут любовью.

— Люблю в солёной плескаться волне,
Прислушиваться к крикам ястребиным,
Люблю на необъезженном коне
Нестись по лугу, пахнущему тмином.

И женщину люблю… когда глаза
Её потупленные я целую,
Я пьяно, будто близится гроза,
Иль будто пью я воду ключевую.

— Но я за всё, что взяло и хочу,
За все печали, радости и бредни,
Как подобает мужу, заплачу
Непоправимой гибелью последней.

Когда же слово Бога с высоты
Большой медведицею заблестело,
С вопросом — кто же, вопрошатель, ты? —
Душа предстала предо мной и тело.

На них я взоры медленно вознес
И милостиво дерзостным ответил:
— Скажите мне, ужель разумен пёс,
Который воет, если месяц светел?

— Ужели вам допрашивать меня,
Меня, кому единое мгновенье
Весь срок от первого земного дня
До огненного светопреставленья?

— Меня, кто, словно древо Игдрасиль,
Пророс главою семью семь вселенных,
И для очей которого, как пыль,
Поля земные и поля блаженных?

— Я тот, кто спит, и кроет глубина
Его невыразимое прозванье:
А вы, вы только слабый отсвет сна,
Бегущего на дне его сознанья!

А «Заблудившийся трамвай »! Перед нами — странствия бессмертной души в бесконечном времени и пространстве. Трамвай жизни поэта сошёл с рельсов, «заблудился в бездне времён ». Он несётся куда-то — через Неву, Сену и Нил — в некую Индию Духа, о которой грезит поэт как об обетованной земле, прародине, где можно обрести твёрдую почву, что стремительно уходит из-под ног. Сошла с рельсов жизнь, в мире и в душе происходит что-то непонятное и странное...
Читает Евгений Евтушенко:

Шёл я по улице незнакомой
И вдруг услышал вороний грай,
И звоны лютни, и дальние громы,
Передо мною летел трамвай.

Как я вскочил на его подножку,
Было загадкою для меня,
В воздухе огненную дорожку
Он оставлял и при свете дня.

Мчался он бурей тёмной, крылатой,
Он заблудился в бездне времён...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Поздно. Уж мы обогнули стену,
Мы проскочили сквозь рощу пальм,
Через Неву, через Нил и Сену
Мы прогремели по трём мостам.

И, промелькнув у оконной рамы,
Бросил нам вслед пытливый взгляд
Нищий старик,- конечно, тот самый,
Что умер в Бейруте год назад.

Где я? Так томно и так тревожно
Сердце моё стучит в ответ:
"Видишь вокзал, на котором можно
В Индию Духа купить билет?"

Вывеска... кровью налитые буквы
Гласят: "Зеленная",- знаю, тут
Вместо капусты и вместо брюквы
Мёртвые головы продают.

В красной рубашке с лицом, как вымя,
Голову срезал палач и мне,
Она лежала вместе с другими
Здесь в ящике скользком, на самом дне.

А в переулке забор дощатый,
Дом в три окна и серый газон...
Остановите, вагоновожатый,
Остановите сейчас вагон!

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковёр ткала,

Я же с напудренною косой
Шёл представляться Императрице

Понял теперь я: наша свобода -
Только оттуда бьющий свет,
Люди и тени стоят у входа
В зоологический сад планет.

И сразу ветер знакомый и сладкий
И за мостом летит на меня,
Всадника длань в железной перчатке
И два копыта его коня.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине.
Там отслужу молебен о здравьи
Машеньки и панихиду по мне.

И всё ж навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить...

Что можно так любить и грустить!

Эти стихи — не просто великолепная картина и великое предсказание, они — один из путей русской поэзии, только намечавшийся и оборванный, как струна, в 1921 году. Гумилёв был, по словам Ахматовой, «визионер и пророк. Он предсказал свою смерть в подробностях, вплоть до осенней травы ». Но прежде чем мы перейдём к этой, последней странице его жизни, ещё одна история...

«Машенька, здесь ты жила и пела...»

У израильского поэта Моше Дора есть стихотворение «Думая о Гумилёве », где он пишет:

Покуда рука твоя ночью чертила заново
Карту моего метеоритами битого тела, -
Я думал о поэте и о разведчике, о Гумилёве.
Душа моя вспять из-под век глядела:

Вот он в далекую Африку отплывает в начале столетия,
Которое от избытка сил столь праздно-пышно бурлило, -
Чтоб написать о жирафах, о капитанах ли и вернуться
в страну огромную, где мрачно, нечисто, стыло, -

Чтоб жениться вскоре на грядущей Ахматовой,
Став королем сероглазым, и чтобы потом - порывая
С Анной, - до безумья влюбиться в простую Машеньку
И бродить на путях заблудившегося трамвая...

А в изданных на Западе воспоминаниях Глеба Струве есть фраза, которая всегда приводила в ярость Ахматову , о том, что единственной настоящей любовью Николая Гумилёва была Маша Кузьмина-Караваева . (Ахматова, как правило, с легкостью говорившая о любовных «шалостях» Гумилева, эту старательно обходит стороной; то же относится и к воспоминаниям друзей и биографов ее круга (например, Павла Лукницкого , чьи записи она лично редактировала).
Это трогательная романтическая история, которая заслуживает отдельного рассказа.
Родственница Гумилёвых Кузьмина-Караваева часто приезжала в их имение Слепнёво с двумя дочерьми Ольгой и Машей , прелестными молодыми девушками, приходившимися Николаю двоюродными племянницами. В 1911 году, после возвращения из Африки , куда поэт отправился сразу после женитьбы, он посещает имение матери, где обнаруживает двух хорошеньких кузин, одна из которых, Машенька Кузьмина-Караваева, совершенно очаровала своего молодого дядю.

Вот на этой фотографии она стоит рядом с Ахматовой, крайняя справа.
Убедившись в том, что душевного единства, без которого настоящая семья невозможна, с Ахматовой ему достичь не суждено, Гумилев находит родственную душу в Машеньке. В ее лице он обрел свой детский рай и свой юношеский идеал. Новое чувство вспыхивает быстро и сильно, захватывая поэта целиком.

Это о ней думала Анна, когда в те годы писала:

Жгу до зари на окошке свечу
и ни о ком не тоскую.
Но не хочу, не хочу, не хочу
знать, как целуют другую, -

впервые почувствовав настоящую женскую ревность к мужу, свою власть над которым считала безграничной.
Но она была несправедлива к сопернице: Маша осталась чиста перед ней.
Хрупкое голубоглазое создание занозой вошло в сердце поэта. Это её он имел в виду в стихотворении «Дорога », вошедшем позднее в его сборник «Фарфоровый павильон », хотя речь в нём (для конспирации?) шла не о русской, а о китайской девушке.

Когда она родилась, сердце
в железо заковали ей,
и та, которую люблю я,
не будет никогда моей.

Гумилёв почувствовал, что в этой девушке он мог бы найти чуткую и столь нужную ему, ещё не тронутую жизнью душу. В этом убеждаешься, когда читаешь его стихи, написанные в альбом Маше. В них, нередко даже сквозь шутливые строки, проступает удивительно чистое, почти благоговейное чувство.

Вот я один в вечерний тихий час,
Я буду думать лишь о Вас, о Вас.

Возьмусь за книгу, но прочту: «она»,
И вновь душа пьяна и смятена.

Я брошусь на скрипучую кровать,
Подушка жжет... Нет, мне не спать, а ждать.

И, крадучись, я подойду к окну,
На дымный луг взгляну и на луну.

Вон там, у клумб, вы мне сказали «да»,
О, это «да» со мною навсегда.

И вдруг сознанье бросит мне в ответ,
Что вас покорней не было и нет.

Что ваше «да», ваш трепет, у сосны
Ваш поцелуй — лишь бред весны и сны.

(«Сомнение»)

В стихотворениии «Затворнице », позднее опубликованном под нейтральным названием «Девушке », поэт тщетно обращался всё к той же Маше, с упрёком называя её «героиней романов Тургенева »:

Мне не нравится томность
Ваших скрещённых рук,
И спокойная скромность,
И стыдливый испуг.

Героиня романов Тургенева,
Вы надменны, нежны и чисты,
В вас так много безбурно-осеннего
От аллеи, где кружат листы.

Никогда ничему не поверите,
Прежде чем не сочтёте, не смерите,
Никогда, никуда не пойдёте,
Коль на карте путей не найдёте.

И вам чужд тот безумный охотник,
Что, взойдя на нагую скалу,
В пьяном счастье, в тоске безотчётной
Прямо в солнце пускает стрелу.

Он и любил, и вместе с тем негодовал, чувствуя её сдержанность и, как ему казалось, чрезмерно рассудочный подход к жизни. Гумилёв пытался убедить её в ошибочности её взглядов, в том, что в ней слишком «много безбурно-осеннего, от аллеи, где кружат листы ». И неожиданно с сожалением предрекал:

Ведь для Вашей торжественной осени
есть один только выход — зима.

Однажды поэт осмелился взволнованно и страстно заговорить с Машей о своей любви к ней.

Она ответила ему, что не вправе кого-либо любить и связать, так как давно больна и чувствует, что ей недолго осталось жить. Это тяжело подействовало на поэта.

У Маши был туберкулёз лёгких. Вскоре здоровье её ухудшилось и её отправили на лечение сначала в Финляндию , а затем в Италию . Однако там ей становилось всё хуже.
Шли месяцы. Наступило Рождество. Гумилёв, полный надежд на лучшее, записывает в Машин альбом, оставшийся в России:

Хиромант, большой бездельник,
Поздно вечером, в Сочельник
Мне предсказывал: «Заметь:
Будут долгие недели
Виться белые метели,
Льды прозрачные синеть.

Но ты снегу улыбнёшься,
Ты на льду не поскользнёшься,
Принесут тебе письмо
С надушённою подкладкой,
И на нем сияет сладкий,
Милый штемпель — Сан-Ремо!»

Но предсказания хироманта оказались ложными. Вместо ожидаемого надушенного письма из Сан-Ремо поступило сообщение о том, что Маша близка к смерти.
Мария Кузьмина-Караваева скончалась в самом начале 1912 года 22-х лет от роду. Её тело было перевезено на родину и похоронено на монастырском кладбище Бежецка .
Гумилёв нашёл в себе силы присутствовать на печальном обряде похорон, ни тогда, ни позднее не обмолвившись о своём состоянии ни словом. Лишь много времени спустя имя Маши, как символ самого дорогого в жизни, оказался воскрешённым в одном из его лучших стихотворений — в «Заблудившимся трамвае ». Зашифрованное, исповедальное и пророческое одновременно, постмодернистски наполненное реминисценциями, оно вызвало множество толкований, однако обращенность его именно к М. Караваевой очевидна:

Машенька, ты здесь жила и пела,
Мне, жениху, ковер ткала,
Где же теперь твой голос и тело,
Может ли быть, что ты умерла?

Как ты стонала в своей светлице,
Я же с напудренною косой
Шел представляться к императрице
И не увиделся вновь с тобой.

Верной твердынею православья
Врезан Исакий в вышине,
Там отслужу молебен о здравье
Машеньки и панихиду по мне.

И все же навеки сердце угрюмо,
И трудно дышать, и больно жить…
Машенька, я никогда не думал,
Что можно так любить и грустить.

Если верить воспоминаниям невестки Гумилёва, именно эти слова он произнёс при последнем расставании с ней. Но даже если не говорил — сказал всё равно.

Потом он посвятит Марии Караваевой стихотворение «Родос », где назовёт своей «небесной невестой».

На полях опаленных Родоса
Камни стен и в цвету тополя
Видит зоркое сердце матроса
В тихий вечер с кормы корабля.

Там был рыцарский орден: соборы,
Цитадель, бастионы, мосты,
И на людях простые уборы,
Но на них золотые кресты.

Не стремиться ни к славе, ни к счастью,
Все равны перед взором Отца,
И не дать покорить самовластью
Посвященные небу сердца!

Но в долинах старинных поместий,
Посреди кипарисов и роз,
Говорить о Небесной Невесте,
Охраняющей нежный Родос!..

Великий поэт Анна Ахматова в вышеописанной ситуации повела себя, как обычная женщина: чувствуя, что теряет мужа и ощутив значимость этой потери, она пытается привязать его к себе ребенком, она рожает ему сына. А что еще может сделать женщина, когда убеждается в бессилии своих женских чар?

Ахматова забеременела 18 декабря 1911 года — за неделю до отъезда Машеньки, к которой в эти дни неудержимо рвется душа Гумилева. Излишне говорить, что все его мысли тогда были заняты Машей — её писем он ждет, ей посвящает стихи, за нее молится.
Рождение сына не принесло ожидаемого мира, а лишь открыло новый этап войны, в которой роли сторон не то чтобы поменялись, но все же несколько изменились, и место Машеньки Кузьминой-Караваевой в качестве Небесной Невесты Гумилева навсегда осталось за ней.

Последняя любовь Гумилёва

Петербург, Невский проспект, д. 15/наб. р. Мойки, д. 59.

Это «Дом искусств » ("Диск"). У Николая Гумилева здесь была комната, он жил в ней в 1920-1921 годах. 3 августа 1921 года чекистами тут была устроена засада на Гумилева, в этот день он был арестован.

Из воспоминаний Нины Берберовой :

«И он пошел провожать меня через весь город... Я никогда, кажется, не была в таком трудном положении: до сих пор всегда между мной и другим человеком было понимание, что нужно и что не нужно, что можно и что нельзя. Здесь была глухая стена: самоуверенности, менторства, ложного величия и абсолютного отсутствия чуткости... Зачем я здесь с ним? - в эту минуту подумала я.
- Пойду теперь писать стихи про Вас, - сказал он мне на прощанье.
Я вошла в ворота дома, зная, что он стоит и смотрит мне вслед... Ночью в постели я приняла решение больше с ним не встречаться. И я больше никогда не встретилась с ним, потому что на рассвете 3-го, в среду, его арестовали ».

Когда Ирине Одоевцевой в 1989 году прочли вслух эти, уже опубликованные у нас мемуары, в частности, эту сцену, она возмутилась. Привожу дословно фрагмент из книги о ней Анны Колоницкой «Всё чисто для чистого взора ...» (М., «Воскресенье», 2001):

"Что же эта Бербериха всё врёт?! Зачем она врёт?! Ведь у неё был роман с Гумилёвым, он мне сам сказал об этом (что, наконец, «счастливый роман со взаимностью»). Они гуляли по Петербургу ночами, и он даже попросил Жоржа (Г. Иванова) пойти на его холостяцкую квартиру на Преображенской 5 и немного там прибрать (сам он в то время жил в «Доме искусств» со своей женой Аней Энгельгарт). В пятницу у него на Преображенской намечалось свидание с Берберовой, и он собирался «причаститься любви», так он говорил" .

Петербург, ул. Радищева, д. 5.

Здесь в доходном доме снимал квартиру Николай Гумилев в 1920-1921 годах (тогда улица называлась Преображенской ).

"Но в среду его забрали... Зачем же она пишет неправду?!"

Колоницкая возразила ей:

Ну, Ирина Владимировна, женщина имеет право умолчать о чём-то личном.

Она парировала с несвойственной ей резкостью:

- У молчать — да! Имела право! Но зачем она пишет, что отвергла его. Его, расстрелянного... Ведь она была его последней любовью и, может быть, умирать он пошёл с её именем на устах... как же она могла?..

Из воспоминаний Нины Берберовой :

«Когда все ушли, он задержал меня, усадил опять и показал черную тетрадку. "Сегодня ночью, я знаю, я напишу опять, - сказал он, - потому что мне со вчерашнего дня невыносимо грустно, так грустно, как давно не было". И он прочел стихи, написанные мне на первой странице этой тетради :

Я сам над собой насмеялся,
И сам я себя обманул,
Когда мог подумать, что в мире
Есть кто-нибудь, кроме тебя.

Лишь белая, в белой одежде,
Как в пеплуме древних богинь,
Ты держишь хрустальную сферу
В прозрачных и тонких перстах.

А все океаны, все горы,
Архангелы, люди, цветы,
Они в глубине отразились
Прозрачных девических глаз.

Как странно подумать, что в мире
Есть что-нибудь, кроме тебя,
Что сам я не только ночная
Бессонная песнь о тебе.

Но свет у тебя за плечами,
Такой ослепительный свет.
Там длинные пламени реки,
Как два золотые крыла.

Я чувствовала себя неуютно в этом предбаннике, рядом с этим человеком, которому я не смела сказать ни ласкового, ни просто дружеского слова. Я поблагодарила его. Он сказал: «и только?» Он, видимо, совершенно не догадывался о том, что мне было и неловко, и неуютно с ним ». («Курсив мой» )

В воспоминаниях П. Лукницкого утверждается, что эти стихи адресованы Ахматовой . Но мы знаем, что та редактировала их... Думаю, что даже если в чём-то «Бербериха» и «врёт», то здесь она пишет правду.

Так или иначе, это были последние стихи Гумилёва о любви...

Эпилог

Посвящается Анне Ахматовой, Николаю Гумилёву,2-й жене поэта Анне Николаевне Энгельгардт(1895-1942) и дочери Н. Гумилева от 2-й жены Гумилёвой Елене (1919-1942). Анна Энгельгардт и Елена Гумилёва погибли от голода в блокадном Ленинграде. На момент гибели отца Леночке Гумилёвой было чуть больше 2-х лет.

Дорогой читатель!
Данное эссе не претендует на правду в последней инстанции (из Википедии: «Эссе выражает индивидуальные впечатления и соображения автора по конкретному поводу или предмету и не претендует на исчерпывающую или определяющую трактовку темы..»), а только рассказывает моё давнее впечатление, реакцию на прочтение прекрасного стихотворения гениального поэта Анны Андреевны Ахматовой (11(23) июня 1889- 5 марта 1966).

И пишу эссе(читай - сочинение) сегодня - в День Рождения Николая Степановича Гумилёва (3(15) апреля 1886 – 26 августа 1921) .

Что наша жизнь!? Вот она выражена в знаках препинания «тире», но внутри этих «тире» - жизни двух этих великих поэтов России спрятаны любовь, творчество, великая сила духа, которой они обладали…
И так: в сентябре 1980 года я была со своим курсом на картошке в Подмосковье в местечке «Чашниково» под Зеленоградом, куратор нашего курса факультета почвоведения МГУ им.Ломоносова(Людмила Андреевна Палечек) дала мне в руки (на один час!!!) книгу А.Ахматовой … Я читала до этого только отдельные стихи Ахматовой в советских сборниках… Я открыла эту книгу случайно на этом стихотворении:

Анна Ахматова
СЕРОГЛАЗЫЙ КОРОЛЬ

Слава тебе, безысходная боль!
Умер вчера сероглазый король.

Вечер осенний был душен и ал,
Муж мой, вернувшись, спокойно сказал:

«Знаешь, с охоты его принесли,
Тело у старого дуба нашли.

Жаль королеву. Такой молодой!..
За ночь одну она стала седой».

Трубку свою на камине нашел
И на работу ночную ушел.

Дочку мою я сейчас разбужу,
В серые глазки ее погляжу.

А за окном шелестят тополя:
«Нет на земле твоего короля...»

Я прочла это стихотворение за несколько секунд, попав на это время в другое измерение, и сразу поняла Анну Ахматову.

Поток моих мыслей:

1. Сероглазого короля убил муж женщины, от имени которой ведётся повествование.
2. Муж дико ревнует свою жену к Сероглазому королю, без всяких «генетических экспертиз» понимая, кто отец сероглазой дочки, которую жена качает в колыбели.
3. Счастья этой семье не видать. Жена не любит мужа, она любит Сероглазого короля... Даже мёртвого Сероглазого короля она любит… и счастлива этой любовью… Теперь Сероглазый король погиб, а ведь любить мёртвого так горько, но одновременно сладко… Мёртвый никогда не предаст. Хочется привести полностью стихотворение:

Осип Мандельштам

В игольчатых чумных бокалах
Мы пьём наважденье причин,
Касаемся крючьями малых,
Как лёгкая смерть, величин.
И там, где сцепились бирюльки,
Ребёнок молчанье хранит,
Большая вселенная в люльке
У маленькой вечности спит.

Мама качает дочь – а материнская любовь – сильнее любой другой любви на Свете…. Жена качает Вселенную в люльке, новую жизнь…
4. Мужа совсем почему-то не жалко. К тому же он – убийца!!! Но оставь ты жену. Дай ей свободу… Раз получилась такая нелюбовь…
5. Я хочу быть, как она(Анна Ахматова)... Я хочу быть поэтом

(Стихи я писал в раннем детве в 8-10 лет (1968-1970 годы), потом творчество ушло и вернулось - 24 июня 1991 г, но эта другая история…)

Вернемся к загадочному Сероглазому королю… Посмотрим на жизнь Гумилёва и Ахматовой:
Из Википедии: «25 апреля 1910 года, после трёх лет колебаний, он наконец женился: в Николаевской церкви села Никольская слободка (Левый берег Днепра, г. Киев, Украина) Гумилёв обвенчался с Анной Андреевной Горенко (Ахматовой)…» Приглядимся к дате написания стихотворения «Сероглазый король» - 11 декабря 1910 года. То есть после свадьбы Ахматовой и Гумилёва прошло менее 8 месяцев. Нельзя, конечно, личную жизнь напрямую связывать со стихами… Но некая серебряная нить всегда связывает поэта с его каждым стихотворением, потому что оно прошло сквозь сердце…
Вернемся к предыстории. Ахматова пишет С.В.Штейну в 1910 году: «Я выхожу замуж за друга моей юности Николая Степановича Гумилёва. Он любит меня уже 3 года, и я верю, что моя судьба быть его женой. Люблю ли я его, не знаю, но кажется мне, что люблю. Помните у В.Брюсова…». С моей точки зрения, колебания: люблю – не люблю… говорят об одном: вряд ли любовь можно не узнать в лицо…
Из Википедии: "5 августа 1918 года состоялся развод с Анной Ахматовой. Отношения между поэтами разладились давно, но развестись с правом вновь вступить в брак до революции было невозможно..." До конца дней поэты оставались друзьями.
Вскоре после развода Гумилёв женился 2-й раз на Анне Николаевне Энгельгардт (1895 - апрель 1942), их дочь Елена Гумилёва (14 апреля 1919, Петроград - 25 июля 1942, Ленинград). Анна Энгельгардт и Елена Гумилёва погибли от голода в блокадном Ленинграде. (Википедия)
Вот Анна Николаевна и качала в колыбели свою дочку Леночку Гумилёву, которой на момент гибели отца было чуть больше 2-х лет.
26 августа 1921 года Гумилёв был расстрелян по надуманному «Таганцевскому заговору», место гибели и захоронения до сих пор неизвестны…
Остались стихи, дети, книги, яркая всего лишь 35-летняя жизнь… Хотелось бы сказать, что Гумилёв – и есть Сероглазый король… Да, он король, но не для Анны Ахматовой, а для Анны Энгельгардт. Хотя Гумилёв и был мужем Анны Энгельгардт, а не сторонним Сероглазым королем… Я здесь не привожу напрямую связь со стихотворением Ахматовой…

О чём стихотворение «Сероглазый король»? О любви! Только о любви и о том, что такое счастье иметь ребёнка от любимого мужчины и, заглядывая в его глазки, быть счастливой от того, что дитя похоже на отца…

А кто убил Сероглазого короля? Конечно, муж жены, от имени которой ведётся повествование… Я думаю так, но это - моё мнение, конечно. Мне кажется, Анна Андреевна Ахматова именно ради этого и написала это стихотворение, по сюжету, в некоторой степени, схожее с детективом…

Эпилог:
Посвящается светлой памяти: Николая Гумилева, Анны Ахматовой, 2-й жены поэта Анны Энгельгардт и их дочке Леночке Гумилёвой…
Желаю тебе, мой читатель, светлой, взаимной любви, счастья! И загляните сегодня в день 130-летия со дня рождения Николая Гумилёва или Завтра в книгу его стихов, прочтите хотя бы одно стихотворение… Светлая память этому мужественному человеку и великому поэту России Николаю Гумилёву – Сероглазому Королю!

Николай Гумилев
«И мечтаю я. Чтоб сказали
О России стране равнин:
- Вот страна прекраснейших женщин
И отважнейших из мужчин."
1915 г.

ДВА ПОЭТА ИЛИ КОЛЫБЕЛЬНАЯ Ольга Офтцерова

Посвящается Анне Ахматовой(1 жена поэта)
Анне Энгельгардт (2-я жена поэта)
Елене Гумилевой (дочь Н.Гумилёва)
Николаю Гумилёву

«Большая Вселенная в люльке «Дочку свою я сейчас разбужу
У маленькой вечности спит…» В серые глазки ее погляжу…»
О.Мандельштам А.Ахматова

Прожги сигаретой
На сердце заплатку…
Любовь двух поэтов –
Смертельная схватка…

В небесной могиле
Душе не согреться…
Навылет, навылет
Прострелено сердце.

Держали в прицеле
Твой крест на цепочке…
А я в колыбели
Баюкала дочку.

Я песни ей пела,
Любя беззаветно,
Об ангеле белом
И ангеле смертном.

И лунная точка
Казалась опалом…
Вселенная дочки
Тихонько качалась.

И в зареве млечном
Качались пространство,
Любовь, бесконечность
И маятник странствий.

Напечатать