Главная » Декор » Период сева япония. Период Сёва. Основные события эпохи Сёва

Период сева япония. Период Сёва. Основные события эпохи Сёва

Был редактором отдела поэзии издательства «Молодая Гвардия» , заместителем главного редактора (1972), а затем главным редактором журнала «Юность» (1981-1992). В октябре 1990 года подписал "Римское обращение".

В 1997 году был назначен на должность директора ближневосточного представительства РТР в Израиле . Отозван с этой должности в 2000 году после публикации в «Московском комсомольце» стихов, обличающих российских чиновников. В 2003-2006 годах был ведущим программы «Народ хочет знать» на канале ТВ-Центр , однако был уволен руководством канала без объяснения причин, скорее всего за публикацию книги острой публицистической поэзии «Новые стихи».

Ведёт авторскую программу «Виражи времени » на Радио России с июля 2001 года .

Издано более 50 книг стихов поэта, не считая многочисленных сборников избранных и лучших стихов разных лет.

Творчество

Дементьев - один из известнейших советских поэтов второй половины XX века. Диапазон его творчества - от новелл о Михаиле Калинине («Август из Ревеля», 1970) до текстов к широко известным лирическим песням советской эпохи: «Алёнушка», «Лебединая верность», «Отчий дом», «Баллада о матери» и другие в исполнении Евгения Мартынова .

В своем творчестве Дементьев утверждает идеалы романтики, гуманизма и сострадания. По словам самого Дементьева,

Стихи Дементьева отличает обострённое чувство патриотизма , неприятия отрицательных черт современности, горькая ирония , лиричность, оптимизм , наслаждение элементарными радостями жизни, любовь к природе, в ранних стихах - комсомольский задор.

Дементьев пишет традиционные, легко доступные, отличающиеся музыкальностью стихи, о которых, хотя они и не упоминаются в историях русской литературы, пишутся доброжелательные рецензии. <…> Его стихотворения сконцентрированы на одном вопросе или одной проблеме, которая рассматривается с разных точек зрения в строках, часто выстроенных по принципу параллелизма (анафоры и другие формы повторов). Мотивы лирики Дементьева связаны с природой; он рассматривает также этические вопросы и отношения между людьми, причем главное для него в человеке - душевные качества.

Книги А. Д. Дементьева «Лирика», «Нет женщин нелюбимых», «Виражи времени», «Избранное», «Я живу открыто», «У судьбы моей на краю» выдержали не менее 40 изданий, общий тираж которых превысил 300 тысяч экземпляров .

Андрей Дмитриевич принимает активное участие в популярных телевизионных программах, ведет на ТВЦ вместе с журналисткой Кирой Прошутинской ток-шоу «Народ хочет знать ». С марта 2001 года А. Д. Дементьев - политический обозреватель «Радио России », ведущий еженедельной авторской программы «Виражи времени », которая по праву считается одной из самых рейтинговых передач радиостанции. В ней поэт говорит со своими современниками и друзьями обо всем, что происходит в их жизни и в стране. В 2005 году за эту программу А. Д. Дементьев удостоен «Гран-при» Всероссийского фестиваля «Вдохновение».

Своеобразие и успех «Виражей времени » обусловлены тем, что это не монолог героев, а разговор собеседников на равных. За три года в гостях у А. Д. Дементьева побывали: Иосиф Кобзон , Илья Глазунов , Вера Васильева , Леонид Рошаль , Майя Плисецкая , Ризван Садырканов , министр культуры Александр Соколов , Николай Басков , Александр Градский , Андрей Вознесенский , Зураб Церетели , Михаил Горбачев , Игорь Крутой , Александр Шилов , Родион Щедрин , Евгений Евтушенко , Екатерина Шаврина , Юлиан , Оскар Фельцман , Николай Сличенко , депутаты Государственной Думы Геннадий Селезнев , Владимир Рыжков , Станислав Говорухин ,Владимир Жириновский , Светлана Горячева , председатель Счетной Палаты РФ Сергей Степашин , (Валентина Толкунова) и многие другие.

Интерес к творчеству поэта, к его общественной и журналистской деятельности не ослабевает. Об этом говорят тысячи писем, которые приходят к Дементьеву от его читателей, радиослушателей и телезрителей. Его новые стихи и еженедельные передачи на радио и телевидении - яркое тому свидетельство.

Общественно-политическая деятельность

Более 40 лет А. Д. Дементьев принимает активное участие в работе общественных организаций Москвы и России, деятельность которых посвящена миротворчеству и благотворительности, укреплению дружбы и сотрудничества между народами, достижению согласия в обществе, воспитанию уважения к отечественной истории. Он стоял у истоков создания Советского фонда мира. В 1990 году А. Д. Дементьев был избран заместителем председателя Правления Российского фонда мира , ныне преобразованного в Международный общественный фонд «Российский фонд мира». При непосредственном участии Андрея Дмитриевича в Москве проводятся международные олимпиады зарубежных школьников, изучающих русский язык, в каждой из которых участвуют сотни учащихся из десятков стран мира. А. Д. Дементьев принимает участие в реализации благотворительных программ Российского фонда мира. Им проведен целый ряд благотворительных творческих вечеров и концертов для детей-сирот, ветеранов войн и малообеспеченных граждан, как в России (Москва , Московская область , Петербург , Тверь , Пенза , Псков , Северный Кавказ), так и для соотечественников за рубежом (США , Франция , Германия , Сербия , Хорватия , Чехия , Израиль).

В октябре 1993 года подпись Дементьева появилась в письме сорока двух в поддержку силового разгона Съезда народных депутатов и Верховного Совета России. 30 сентября 2012 года в интервью на радио «Эхо Москвы» Дементьев отрицал своё подписание этого письма, а также его подписание Беллой Ахмадулиной и Булатом Окуджавой : «Я был на Северном Кавказе, в это время наши писатели, ну, невысокого класса писателей, которые руководили Союзом писателей, решили поддержать и начали собирать подписи под этим письмом. Позвонили мне домой, - не помню, кто у меня был дома в это время. Говорят - вот письмо, он его подпишет? - А кто его подписал? - Это в защиту демократии, - так сказали. Подписали Окуджава, Ахмадуллина. - Ну, если они подписали, Андрей подпишет. И они поставили мою подпись» .

Награды и премии

Государственные награды Российской Федерации и СССР

Награды субъектов Российской Федерации

Почётный гражданин города Твери

Общественные награды

Памятный знак Российского фонда мира «Символ мира» () - за активное участие в миротворческой и благотворительной деятельности
Золотая медаль «За миротворческую и благотворительную деятельность» (Российский фонд мира) ()

Премии

премия Ленинского комсомола () - за стихи последних лет
Государственная премия СССР () - за книгу лирики «Азарт»
Всероссийская литературная премия имени М. Ю. Лермонтова () - за большой вклад в пропаганду творчества М. Ю. Лермонтова
Литературная премия имени Александра Невского «России верные сыны» ()
Бунинская премия ()
Царскосельская художественная премия (18 октября ) - за долгое и преданное служение поэтической музе, яркую личность и открытую гражданственность в книгах последних лет
Премия «Золотой Дельвиг» () - «За выдающийся вклад в отечественную словесность и в связи с 85-летием со дня рождения»

Напишите отзыв о статье "Дементьев, Андрей Дмитриевич (поэт)"

Примечания

Литература

Акимов В. Исследование и исследователь. - Вопросы литературы, 1984, № 4
Баруздин С. Стихи Андрея Дементьева. - Москва, 1959, № 3
Вышеславский Л. Позывные добра. - Дружба народов, 1984, № 12
Дементьев А. Избранное. М., 1988
Дементьев А. Аварийное время любви: Стихи. Статьи. Песни. М., 1996
Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. - М . : РИК «Культура», 1996. - XVIII, 491, с. - 5000 экз. - ISBN 5-8334-0019-8 .
Карцев В. Андрей Дементьев: «Скоро - домой…» // Тверская Жизнь. - 2000. - 3 ноября.
Я ваш друг. Я все равно в читателе воскресну (рец. на Дементьев А. У судьбы своей на краю. М., 2000) // Тверская Жизнь. - 2001. - 8 сент.
Кузьмин В. Андрей Дементьев: Тверь - вся моя суть // Тверская Жизнь. - 2001. - 18 сент.
Прийма А. Плоть от плоти эпохи своей… - Знамя, 1984, № 3

Ссылки

Отрывок, характеризующий Дементьев, Андрей Дмитриевич (поэт)

Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг"ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.

О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.

22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.

– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L"Empereur! L"Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu"est ce qu"il a dit? Qu"est ce qu"il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.

Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.

С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.

Вконтакте

Одноклассники

Андрей ДементьевПоэт скончался в возрасте 89 лет

Андрей Дмитриевич Дементьев появился на свет 16 июля 1928 года в Твери в семье агронома. Папа – Дмитрий Никитович Дементьев (1901-1992), мать – Мария Григорьевна Орлова (1908-1998).

Когда был школьником посещал занятия в литературном кружке, стал писать стихи.

В 1948 году стал студентом историко-филологического факультета Калининского государственного педагогического института (сейчас – Тверской государственный университет). В 1948 году в калининской газете “Пролетарская правда” и альманахе “Родной край” появилось его первое стихотворение – “Студенту”.

В 1949 году по рекомендации поэта Сергея Наровчатова перешел в Литературный институт им. А. М. Горького (Москва), где ходил на занятия к Михаилу Луконину и Евгению Долматовскому. Закончил столичный вуз в 1952 году. Вернувшись в Калинин, начал работать журналистом. С 1953 года являлся работником газеты “Калининская правда”, в 1955-1958 годах был завотделом комсомольской жизни калининской газеты “Смена”. В 1959 году был принят в Союз писателей Советского Союза.

В период с 1967 по 1972 год трудился инструктором, заместителем заведующего отделом агитации и пропаганды ЦК ВЛКСМ. Какое-то время возглавлял отдел поэзии в издательстве “Молодая гвардия”.

В 1972-1981 годах являлся первым заместителем главного редактора литературно-художественного журнала “Юность”. В 1981-1993 годах был главным редактором этого журнала. В этот период в “Юности” публиковались произведения Василия Аксенова, Беллы Ахмадулиной, Бориса Васильева, Владимира Войновича, Евгения Евтушенко и остальных знаменитых авторов.

В 1983-1991 годах являлся членом комитета по Ленинским и Государственным премиям. 2 раза был избран депутатом Моссовета.

С 1985 года являлся первым заместителем председателя Советского комитета защиты мира (с 1990 года – Российский фонд мира).

С конца 1980-х годов вел телепрограмму “Добрый вечер, Москва!” на Московском телевидении. В 1995-1997 годах являлся автором и ведущим телепередач “Семейного канала”.

В октябре 1990 года подписал Римское обращение группы советских, а также эмигрантских русскоязычных литераторов с призывом предоставить “реальное право на самоопределение путем референдума или решения свободно избранного парламента” для всех народов, проживающих в Советском Союзе. Среди авторов обращения присутствовали также Чингиз Айтматов, Виктор Астафьев, Иосиф Бродский, Василь Быков, Дмитрий Лихачев и остальные.

17 декабря 1995 года баллотировался в Государственную думу II созыва по Бежецкому одномандатному округу №172 (Тверская область) от блока Ивана Рыбкина. В Думу не попал, набрав 4,27 процента голосов избирателей.

В 1997-2001 годах был директором ближневосточного представительства телеканала РТР в Израиле.

С 2001 года работал политическим обозревателем Радио России. В 2003-2006 годах являлся одним из ведущих телепередач “Народ хочет знать” (ТВЦ).

С 2008 года был членом Общественной палаты России, входил в состав ее комиссий по коммуникациям, информационной политике и свободе слова в средствах массовой информации, по развитию общественной дипломатии, гуманитарному сотрудничеству и сохранению традиционных ценностей и др.

Андрей Дементьев являлся одним из самых знаменитых отечественных поэтов второй половины XX века. Опубликовал сборники “Лирические стихи” (1955), “Родное” (1958), “Глазами любви” (1962), “Солнце в доме” (1964), “Наедине с совестью” (1965), “Боль и радость” (1973), “Рядом ты и любовь” (1976), “Рождение дня” (1978), “Азарт” (1983), “Снег в Иерусалиме” (1993) и прочие. В общей сложности выпущено несколько десятков его поэтических книг, а также сборники избранных произведений разных периодов. Автор поэм “Мужество” (1958), “Дорога в завтра” (1960), “Россия” (1964). Сочинения Дементьева были переведены на несколько иностранных языков.

Андрей Дементьев был очень известен как автор большого количества лирических и патриотических песен. К числу самых популярных относятся: “А я без Волги просто не могу”, “Отчий дом”, “Прекрасное имя – Россия”, “Яблоки на снегу”, “Поздняя любовь”, “Расскажи мне, мама”, “Лебединая верность”, “Аленушка”, “Баллада о матери”, “Мы навек любовью ранены” и прочие.

Андрей Дмитриевич Дементьев - советский и российский поэт. Лауреат Государственной премии СССР (1985).
Родился в Твери 16 июля 1928 года. Окончил среднюю школу №6 в 1946 году. Начал литературную деятельность в 1948 - стихотворение «Студенту», «Пролетарская правда» (город Калинин).
Учился на 1-м курсе историко-филологического факультета КГПИ (1948-1949), затем в Литературном институте имени А. М. Горького (1949-1952).
Литературный сотрудник отдела сельского хозяйства «Калининской правды» (1953-1955), заведующий отделом комсомольской жизни областной газеты «Смена» (1955-1958), член СП СССР (1959), инструктор отдела пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ (1967).
С 1967 года жил в Москве, был редактором отдела поэзии издательства «Молодая Гвардия», заместителем главного редактора журнала «Юность» (1972), главный редактор журнала «Юность» (1981-1992), директором ближневосточного представительства РТР (1997). В 1993 году подписал «Письмо 42-х». В середине 1990-х годов был назначен на должность директора ближневосточного представительства РТР в Израиле. Отозван с этой должности в 2000 году после публикации в «Московском комсомольце» стихов, обличающих российских чиновников. В 2003-2006 годах был ведущим программы «Народ хочет знать» на канале ТВ-Центр, однако был уволен руководством канала без объяснения причин, возможно, за публикацию книги острой публицистической поэзии «Новые стихи».
Дементьев - один из известнейших советских-российских поэтов второй половины XX века. Диапазон его творчества - от новелл о Михаиле Калинине («Август из Ревеля», 1970) до текстов к широко известным лирическим песням советской эпохи: «Алёнушка», «Лебединая верность», «Отчий дом», «Баллада о матери» и др. в исполнении Евгения Мартынова.
В своем творчестве Дементьев утверждает идеалы романтики, гуманизма и сострадания. Его стихи отличает обострённое чувство патриотизма, неприятия отрицательных черт современности, горькая ирония, лиричность, оптимизм, наслаждение элементарными радостями жизни, любовь к природе, в ранних стихах - комсомольский задор.
Стихи поэта переведены на английский, французский, немецкий, итальянский, испанский, португальский, венгерский, болгарский, румынский, хинди и другие языки. Книги А. Д. Дементьева вышли в Азербайджане, Узбекистане, Грузии, Болгарии и других странах.
В настоящее время издано более 50 книг стихов поэта, не считая многочисленных сборников избранных и лучших стихов разных лет.
Почётный член Российской академии художеств.

Имя: Андрей Дементьев (Andrey Dementiev)

Возраст: 89 лет

Деятельность: поэт

Семейное положение: был женат

Андрей Дементьев: биография

Андрей Дементьев – российский поэт, в прошлом - редактор легендарного журнала «Юность», ведущий на телевидении, автор передачи, которая много лет выходила на «Радио России». Стихи Андрея Дмитриевича не оставляют равнодушным, добираются до самых потаенных струн души. А еще отличаются невероятной музыкальностью, поэтому десятки произведений из-под пера поэта превратились в популярные песни.

Детство и юность

Андрей Дмитриевич родом из Твери. Отец – выходец из бедных крестьян деревни Старый Погост, простой человек со сложной судьбой, как его называет сын-поэт. Сумел подняться до неплохих высот в жизни: работал парикмахером и гримером в театре, а уже после рождения Андрея с отличием окончил Тимирязевскую академию в Москве и трудился научным сотрудником в опытной станции. Еще до войны выпустил книгу по специальности, публиковался в газете «Сельская жизнь».

Крестьянин, ставший интеллигентом, за нелицеприятные высказывания в адрес властей попал под подозрение и был обвинен по 58-й статье. За плечами отца - пять лет ГУЛАГа и три года поражения в правах – запрет на жизнь в крупных городах и работу по специальности. В лагере оказались также отец Дмитрия Никитича и четыре брата, двое из которых не выжили.

Семья Дементьевых, пока отец сидел, едва сводила концы с концами. Мать Мария Григорьевна крутилась одна, как могла, денег ни на что не хватало. Поэт вспоминает, какой восторг вызывала подаренная пыжиковая шапка – предел мечтаний.

Вернувшийся на волю глава семейства соорудил дома точильный станок и принимал заказы из магазинов и парикмахерских на заточку ножей и ножниц. В финансовом плане стало легче, но отца приходилось прятать в подвале от участковых, ведь в Калинине (такое имя носила Тверь в советское время) жить ему было запрещено.

В детстве и юности будущий поэт любил спорт, в набор увлечений входили гимнастика, гребля, плавание. Подпорченная репрессиями биография близких дала о себе знать. После школы Андрей Дмитриевич собирался поступать в военно-медицинскую академию. Хотелось облегчить жизнь семье и себе, потому что студенты учебного заведения находились на полном государственном обеспечении. Но юношу не приняли.

Андрей Дементьев с родителями

Удалось поступить в институт международных отношений. Парень решил забрать документы, испугавшись слухов об отчислении студента-пятикурсника, в биографии которого всплыла информация о бабушке-белогвардейке. Пришлось пополнить ряды учеников пединститута в родном городе, а после четвертого курса, по рекомендации поэтов Михаила Луконина и Сергея Наровчатова, Андрей числился студентом Литературного института им. Горького в столице.

Литература

Литературный дебют Андрея Дементьева состоялся до поступления в институт им. Горького. В сентябре 1948 года, на страницах газеты «Пролетарская правда» напечатали стихотворение «Студенту». Сейчас поэт может похвастаться литературным наследием, которое составляет более 50 поэтических сборников.

Творчество Дементьева наполнено романтикой и состраданием. Из-под его пера вышли строки, призывающие вспомнить первого учителя («Не смейте забывать учителей»), отпускать выросших детей («Не обижайтесь на детей»), достойно встречать старость («Быть стариком – не простая штука»). Одно из знаменитых произведений «Никогда ни о чем не жалейте вдогонку», рожденное в 1977 году, поднимает вопросы упущенных возможностей. Андрей Дмитриевич пронзительно писал и о любви – километры строк посвящены нежным чувствам к женщине.

Общий тираж книг превысил 300 тысяч экземпляров. Наиболее известными стали сборники стихов «Я живу открыто», «Нет женщин нелюбимых», «Лирика», «Виражи времени», «Стихотворения». А за книгу лирики «Азарт» Дементьев получил Государственную премию СССР. В копилке литературных наград поэта также премия им. Александра Невского «России верные сыны» и Бунинская премия.

Даже если имя поэта кому-то ни о чем не говорит, каждый россиянин все равно знаком с Андреем Дементьевым. На его стихи созданы десятки популярных песен: «Отчий дом» в исполнении , «Яблоки на снегу» из репертуара , а призывала: «Отцы, не оставляйте сыновей».

Широкую известность получили композиции советской эпохи «Баллада о матери», «Лебединая верность», «Аленушка». Андрей Дмитриевич сотрудничал с именитыми композиторами – , Никитой Богословским, .

Андрей Дементьев писал и прозу. В 2009 году, на страницах книги «Ни о чем не жалейте вдогонку» литератор вспомнил тех, с кем пересеклись дороги жизни – , и многих других именитых личностей.

Работа в прессе, на телевидении и радио

После окончания литинститута Андрей Дементьев долгие годы работал в газетах и журналах. Сначала молодой человек вернулся домой, где устроился в «Калининскую правду» литературным сотрудником, заведовал отделом комсомольской жизни в газете «Смена», был редактором областного комитета по радиовещанию и даже редактором книжного издательства.

В 1967 году Дементьев перебрался в Москву, а спустя пять лет, в качестве заместителя главного редактора, примкнул к составу коллектива литературно-художественного издания «Юность», новый номер которого с нетерпением ждали почти в каждом советском доме. В 1981 году Андрей Дмитриевич сменил , возглавлявшего журнал.

Поэт оказался талантливым редактором, сумел довести тираж «Юности» до небывалого размера – 3,3 млн экземпляров. При нем зажглись новые звездочки литературы, печатались , .

Радушно приняли Андрея Дементьева и на телевидении: в конце 80-х вел передачи «Клуб молодоженов», «Семейный канал», «Добрый вечер, Москва». А новое тысячелетие встретил в Израиле – в роли шефа бюро российского телевидения на Ближнем Востоке.

Вернувшись на родину, Дементьев показал себя на «Радио России», где числился политическим обозревателем, а раз в неделю встречался со слушателями в авторской передаче «Виражи времени». Архивные черно-белые фото из яркой жизни поэта можно увидеть на его официальном сайте.

Личная жизнь

У Андрея Дмитриевича была бурная личная жизнь, за плечами – четыре брака и трое детей. Впервые женился в 19 лет на однокласснице Алисе. Этот союз поэт не считает полноценным браком, потому что юные супруги почти не жили вместе – спустя три месяца после оформления отношений Дементьев уехал учиться в Москву.

В 26 лет литератор влюбился в молодую студентку, в семье на свет появилась дочь Марина. Третий раз поэт женился в зрелом возрасте, в 30 с лишним лет. Удочерил дочь супруги Наталью, а в 1969 году у пары родился сын Дмитрий.

С третьей женой Андрей Дмитриевич прожил несколько лет, но ушел, взяв лишь бритву и зубную щетку, к литературному сотруднику журнала «Юность» Анне Пугач. С ней и делил быт до конца жизни. Мужчина был старше жены на 30 лет, разница в возрасте не смущала: поэт признавался, что они идеально совпали по духовному складу, интересам и отношению к жизни.

В 1996 году Андрей Дмитриевич пережил страшную трагедию – застрелился единственный сын Дима. Молодой человек оставил после себя наследника, сегодня , внук поэта, - известный актер театра и кино.

Литератор по натуре человек домашний, любил уют и теплую семейную атмосферу. В душе очень суеверный, был уверен, что все предначертано свыше. Андрей Дмитриевич обожал аккуратность во внешнем виде, считал, что человек должен хорошо одеваться. И сам этому правилу не изменял, всегда выглядел импозантно.

В круг интересов поэта входила классическая музыка, с удовольствием слушал произведения и . Любовь к классическому балету привела к многолетней дружбе с .

Смерть

В 2018 году Андрей Дмитриевич отпраздновал бы 90-й год рождения, но даже в таком преклонном возрасте поэт не сидел без дела. Вел радиопередачу «Виражи времени», колесил по миру с творческими встречами, каждый год занимал место почетного гостя на праздновании дня рождения «Дома поэзии Андрея Дементьева», который проходит в родном городе. Фестиваль собирает поэтов, писателей и артистов.

Андрей Дмитриевич радовал читателей и новыми произведениями. В 2016 году свет увидели сборники «Утро начинается с любви», «Любимые стихотворения в одном томе» и «Лебединая верность».

26 июня 2018 года стало известно, что в Москве. Поэт умер в Первой Градской больнице, куда он попал после длительной болезни. До своего 90-летия Андрей Дмитриевич не дожил менее месяца.