История габдуллы тукая на татарском языке. Орехи кешью. Сколько можно есть в день. Развитие творческого таланта Габдуллы Тукая

Биография

Габдулла Тукай (Тукаев Габдулла Мухаммедгарифович) родился 14/26 апреля 1886 года в деревне Кушлауч Казанской губернии (ныне Атнинского района РТ) в семье простого приходского муллы. Будучи пятимесячным младенцем, он лишился отца, а в возрасте четырех лет стал круглым сиротой. Дальнейшая судьба мальчика зависела от милости и доброты людей, усыновивших его, хотя и не надолго, и проявивших к нему родительские чувства. Так, в 1892-1895 гг. его жизнь проходит в семье крестьянина Сагди в деревне Кырлай, недалеко от Кушлауч. Здесь Габдулла начал приобщаться к трудовой крестьянской жизни, испытал ее радости и горечи, стал учиться и, как он сам потом признавался в своих воспоминаниях, Кырлай открыла ему глаза на жизнь. Действительно, впечатления кырлайского периода оставили в памяти и творчестве поэта неизгладимый след любви к родной земле и ее простым чистосердечным людям. В дальнейшем детство Габдуллы продолжалось в городе Уральске. Будучи взятым туда в семью купца Усманова, где была хозяйкой его тетя по линии отца, он учился в медресе прогрессивно настроенных Тухватуллиных, кроме того посещал русский класс и проявил высокую одаренность. Начавшаяся в стране революция всколыхнула жизнь и в таком небольшом городке, как Уральск. Здесь появились первые татарские газеты и журналы «Фикер», «Аль-Гасраль-джадид», «Уклар» и другие. Г. Тукай сотрудничает в них и выступает с многочисленными стихами и статьями на темы, поднятые революцией. В начале 1907 года Тукай покинул медресе «Мутыгия» (Тухватуллиных). Началась его «вольная жизнь». Немало трудностей было на пути поэта. Революция шла на убыль. В начале 1907 года власти запретили издание тех татарских периодических изданий, в которых работал и сотрудничал Тукай. Осенью 1907 года Тукай приехал в Казань, чтобы посвятить свою деятельность новым творческим задачам. Он здесь быстро входит в литературные круги и сближается с молодежью, группировавшейся вокруг газеты «Аль-Ислах» («Реформа»). Однако его никогда не покидала мысль о необходимости продолжать традиции национальной сатирической печати, без которой он не мог представить развитие своего творчества и вообще татарской литературы. Частично это осуществилось в издании сатирико-юмористических журналов: «Яшен» («Молния»), «Ялт-юлт» («Зарница»). Все свои творческие возможности Тукай, можно сказать, посвятил этим журналам. Через них он яростно боролся со всевозможными проявлениями реакции. Уже ранний период творчества Г. Тукая был отмечен страстной проповедью бескорыстного служения народу, хотя при этом у него преобладала еще риторика любви к нации. Поэт быстро пережил такую просветительскую романтику, все глубже проникая в реальный мир народа. Позднее, в условиях жестокой реакции, он с болью отмечал, как бесчинствующее в стране зло подтачивает «душу народа, силы народа». Поэтому он провозглашал: «Если хочешь волновать народную душу, пусть будет полон напев твой горькой печалью» («Без заглавия», 1908). В творчестве Тукая возникает целый цикл замечательных поэтических и очерково-публицистических произведений, в которых исчерпывающе ясно выражено отношение к народу. Такие его стихотворения, как «Осенние ветры», «Гнет», «Дача» (1911), «Чего не хватает сельскому люду?» (1912), «Надежды народа…» (1913) и другие являются классическими образцами социальной лирики, в которых с потрясающей силой реализма раскрыта трагедия народных масс. В основе тукаевской поэзии лежит не разговорная, а напевная интонация. Поэтому она быстро подбирает для себя музыкальный ключ. Однако из этого не следует делать вывод, что он отвергал усилия некоторых поэтов, своих современников (например, С. Рамиева), обогатить разговорной интонацией татарское стихосложение. Тукай утверждал, что «беда не велика, что размеры, ритмика, гармония различны. Важен только смысл и умение в совершенной форме пояснить этот смысл., кроме разве написанного без каких-либо размеров произведения Тургенева „Отцы и дети“.В нем нет стихотворных рамок. А между прочим - поэзия». В годы реакции было непоправимо подорвано здоровье Тукая. Он находился в бедственном материальном положении. Коммерческое отношение книгоиздателей к его произведениям и незаинтересованность самого поэта в личном благополучии, несомненно, сыграли при этом немалую роль. Он вынужден был влачить нищенское существование в холодных номерах гостиниц.

В пору нового революционного подъема происходят значительные изменения и в жизни поэта. Несмотря на резкое ухудшение здоровья, в 1911-1912 гг. он совершает путешествия, имевшие для него большое значение. В начале мая 1911 года пароходом приехал в Астрахань, по пути знакомясь с жизнью Поволжья («Дача», очерк «Маленькое путешествие»). Здесь Тукай был гостем своего друга поэта С. Рамиева, встретился с азербайджанским общественным деятелем и писателем Нариманом Наримановым, сосланным сюда за революционную деятельность в родном краю.

Весной 1912 года Тукай решается на более значительное путешествие по маршруту Казань-Уфа-Петербург. В Уфе он встречается с М. Гафури. Эта встреча оставила глубокий след в жизни обоих народных писателей, укрепила их симпатии друг к другу. Петербург встречает Тукая холодно. Здесь он не находит людей, подобных Гафури. Разумеется, передовая национальная интеллигенция Петербурга не осталась равнодушной к визиту любимого поэта. Узнав о нем с опозданием, она стремилась оказать свое внимание. Прожив в Петербурге 13 дней, 6 (19) мая, Тукай покинул столицу и отправился в Троицк, а затем в казахскую степь - пить кумыс, надеясь этим поправить свое здоровье. В Казань вернулся в начале августа. Работал в удушливой атмосфере типографии и, несмотря на плохое самочувствие, продолжал писать. Последние годы жизни и деятельности Тукая свидетельствуют о том, что писатель, все ближе постигая народную действительность, резко ощущал разлад с враждебным народу обществом и беспощадно осуждал все то, что могло бы лечь тенью на его гражданскую совесть («Первое мое дело после пробуждения», «По случаю юбилея» и др.). Поэт вынужден был вести постоянную, непримиримую борьбу не только с жестокой действительностью, но и с собственными заблуждениями и иллюзиями, которые рождались в мучительных поисках правды и справедливости.

2 (15) апреля 1913 года в 20 часов 15 минут Габдуллы Тукая не стало. Он ушел из жизни в расцвете своего таланта.

Габдулла Тукай (Тукаев Габдулла Мухаммедгарифович) родился в Казанской губернии, в деревне Кушлауч 14/26 апреля 1886 года. Он лишился отца в возрасте 5 месяцев, а в 4 года стал круглым сиротой. Дальнейшая его судьба зависела от людей, которые его усыновили.

В 1892-1895 гг. он проживал в деревне Кырлай в семье обычного крестьянина Сагди, которая смогла открыть ему глаза на жизнь. Позже Габдулла стал жить в семье купца Усманова, в городе Уральск. Он начал учиться в медресе прогрессивно настроенных Тухватуллиных.

В первых татарских журналах и газетах Тукай печатал свои произведения, но в 1907 г. они все были закрыты. Осенью этого года он переехал жить в Казань. Здесь смог сблизиться с молодыми людьми, которые группировались вокруг газеты «Аль-Ислах». Поэт очень быстро переживает просветительскую романтику, и все глубже проникает в реальную жизнь местных людей.

Тукай написал много замечательных очерково-публицистических произведений и поэтических шедевров, в которых очень ясно выражено отношение к людям.

Такие стихотворения, как «Гнет», «Осенние ветры», «Дача» (1911 г.), «Чего не хватает сельскому люду?» (1912 г.), «Надежды народа…» (1913 г.) и другие являются классическими образцами социальной лирики.

У Тукая всегда было плохое материальное положение, потому что он сам не интересовался личным благополучием. В 1911-1912 гг. он совершает имевшие для него огромное значение путешествия, несмотря на то, что очень ухудшилось здоровье. В мае 1911 года пароходом Тукай прибыл в Астрахань, по пути знакомясь с жизнью Поволжья. Здесь он гостил у поэта С. Рамиева.

Габдулла Тукай (Габдулла Мухамедгарифович Тукаев) – татарский народный поэт и писатель, основоположник современного татарского литературного языка и национальной татарской литературы. Несмотря на свою короткую и непродолжительную жизнь, оказал большое влияние на многих тюркоязычных писателей России и Советского Союза.
Родился в 1886 году в Заказанье в смешенной по происхождению татаро-башкирской семье мусульманского священнослужителя. Рано лишился родителей, воспитывался родственниками и в приемных семьях. Рос очень болезненным ребенком.

В начале 1890-х годов был отдан на обучение в мусульманскую школу (медресе). Через некоторое время родная тетка по отцу забирает его в свою семью и увозит в Уральск – город, с которым будут связаны несколько лет жизни будущего поэта. Габдулла продолжает учиться в местном медресе, которое содержала семья меценатов Тухватуллиных. Начинает посещать русский класс, где увлекается русской литературой, в частности поэзией Пушкина и Лермонтова. Обладая природной одаренностью, молодой писатель проявил себя весьма способным учеником. В возрасте 16 лет он начинает писать свои первые стихи, переводит с русского языка на татарский басни Крылова и одно из стихотворений Кольцова. Пишет статьи и очерки на социальные и революционные темы. Активно занимается общественно-политической деятельностью.

Окончив обучение, в 1907 году поэт возвращается в Казань. Сближается с литературными кругами националистически и революционно настроенной молодежи Татарии. Активно сотрудничает с различными казанскими журналами и газетами, занимается поэзией и публицистикой. Много ездит по деревням и селам губернии.

Материально положение мало интересовало писателя. Будучи романтиком по натуре, Тукай видел свое призвание в служении народу, своей общественной и просветительской деятельности. Находясь под постоянным контролем властей, писатель имел все меньше средств к существованию, постоянно находясь на грани бедности. Это не могло не сказаться на состоянии его постоянно ухудшавшегося здоровья.

Прожив в Казани более 5 с половиной лет Габдулла Тукай решается на 2 больших путешествия. В 1911-м он посещает Астрахань. Во время плавания по Волге он близко знакомится с повседневной жизнью Среднего и Нижнего Поволжья. Увиденная им картина глубоко впечатлила и поразила поэта. В следующем году уже тяжело больной Габдулла совершает более продолжительную поездку: через Самару едет Уфу, а после в Петербург. В Уфе писатель встречается с башкирским поэтом и драматургом Мажитом Гафури. Пробыв в этом городе пару дней, писатель получает приглашение посетить столицу, где гостит около 2-х недель. После этого едет на кумысолечение в Троицк Оренбургской губернии, чтобы восстановить подорванное здоровье.

Вернувшись из путешествия обратно в Казань, Тукай продолжает работать: трудится в типографии, занимается писательской деятельностью. Весною 1913 года, в возрасте 26 лет, немного не дожив до своего дня рождения, поэт умирает.

Для творчества Габдуллы Тукая характерен синтез элементов восточной, русской и западной культур, с заметным влиянием идей русских писателей-гуманистов XIX века. Основным пафосом его произведений является романтизм борьбы за гражданскую и национальную свободу. Наиболее известные его произведения: «Пара лошадей», «Светлой памяти Хусаина», «Татарская молодежь», «Маленькое путешествие», «Дача». Для детей по мотивам народных сказок были написаны «Призыв к труду», «Коза и баран», «Шурале», «Веселые странички». Также писателем были собраны и изданы в одной книге народные татарские «Национальные мелодии».

Творчество для детей

Биография Габдулла Тукая

Габдулла Тукай – наиболее известный татарский поэт и публицист, автор множества произведений для детей, стихотворений и статей революционной тематики.

Детство будущего поэта было непростым. Рано оставшись сиротой, он был вынужден уехать из родной деревни Кушлавыч и скитаться по приёмным семьям. Многие из них и так жили впроголодь, и мальчик оказывался лишним ртом. Его не любили, не ласкали, а однажды босиком выставили на мороз и забыли. С тех пор у Тукая появилась предрасположенность к постоянным болезням.

Самый радостный период его детства прошёл в деревне Кырлай в семье крестьянина Сагди. Здесь он приобщился к труду, ближе познакомился с народом. Мальчику было всего шесть лет, поэтому тёмные дремучие леса Кырлая оказали на него большое впечатление. Именно в них впоследствии будет жить знаменитый герой Тукая – Шурале.

Позже Габдуллу забрали к себе в далёкий Уральск родственники его отца. Здесь он поступил в медресе, изучал курс русского языка. Вообще же, кроме родного татарского, поэт владел ещё четырьмя языками, занимался переводами. В этом городе он впервые начал писать стихотворения. Работая в типографии, он стал видным журналистом.

Наконец Тукай приехал в Казань, город своих мечтаний. Здесь наиболее ярко проявились его творческие способности, составилась четкая социальная позиция. Поэт посещал демонстрации, знакомился с известными авторами и революционными деятелями.

Он отправился в путешествие по России, во время которого не стало его товарища, первого татарского большевика Хусаина Ямашева. Тукай крайне тяжело перенёс эту потерю, его здоровье ухудшилось. Он вернулся в Казань и предрёк своему другу, писателю Фатиху Амирхану, что «путешествие» в Клячкинскую больницу окажется для него последним.

Габдулла Тукай ушёл из жизни в возрасте 26 лет. Его провожала огромная процессия, российские и иностранные журналы посвятили ему статьи. Творчество и вклад Тукая в культуру были признаны во всём мире.

Интересные факты и даты из жизни

Габдулла Тукай - основоположник новой национальной поэзии, высоко поднявший знамя гражданственности, народности и реализма. Продолжая и развивая многовековые идейно-эстетические традиции как восточных, так и русско-европейских литератур, опираясь на собственно-национальные истоки и живые родники устного народного творчества, он создал поэтическую школу, под благотворным влиянием которой выросло целое поколение не только татарских, но и других тюркоязычных поэтов и писателей, что является давно признанной истиной. "Поэзия Тукая,- писал известный востоковед И.С.Брагинский,- становится знаменем первого, революционно-демократического направления, причем не только в масштабе татарской культуры, но в большей мере и для культур народов Средней Азии".

Габдулла Тукай (Тукаев Габдулла Мухаммедгарифович) родился 14/26 апреля 1886 года в деревне Кушлауч Казанской губернии (ныне Атнинского района РТ) в семье простого приходского муллы. Будучи пятимесячным младенцем, он лишился отца, а в возрасте четырех лет стал круглым сиротой. Дальнейшая судьба мальчика зависела от милости и доброты людей, усыновивших его, хотя и не надолго, и проявивших к нему родительские чувства. Так, в 1892-1895 гг. его жизнь проходит в семье крестьянина Сагди в деревне Кырлай, недалеко от Кушлауч. Здесь Габдулла начал приобщаться к трудовой крестьянской жизни, испытал ее радости и горечи, стал учиться и, как он сам потом признавался в своих воспоминаниях, Кырлай открыла ему глаза на жизнь. Действительно, впечатления кырлайского периода оставили в памяти и творчестве поэта неизгладимый след любви к родной земле и ее простым чистосердечным людям. В дальнейшем детство Габдуллы продолжалось в городе Уральске. Будучи взятым туда в семью купца Усманова, где была хозяйкой его тетя по линии отца, он учился в медресе прогрессивно настроенных Тухватуллиных, кроме того посещал русский класс и проявил высокую одаренность.

Как известно, накануне первой российской революции в татарских учебных заведениях наблюдалось сильное брожение среди учащейся молодежи - шакирдов. Они требовали реформы учебных программ, освобождения их от схоластики. В старые медресе проникали идеи просветительства и освобождения личности от многовекового фанатизма, развертывалась борьба за светское образование, обеспечивающее торжество человеческого разума над невежеством и отсталостью нации в эпоху прогресса. Вовлеченный в этот процесс, Тукай начинает свои первые литературные опыты, которые частично запечатлелись в рукописном журнале "Аль-Гасраль-джадид" ("Новый век") за 1904 год. Он переводит на татарский язык басни Крылова и предлагает их к изданию. Увлекается поэзией Пушкина и Лермонтова. Также не случайно, что его первым замечательным поэтическим созданием на чисто татарском языке был перевод стихотворения А.Кольцова "Что ты спишь, мужичок?", опубликованный в 1905 году под названием "Сон мужика".

Начавшаяся в стране революция всколыхнула жизнь и в таком небольшом городке, как Уральск. Здесь появились первые татарские газеты и журналы "Фикер", "Аль-Гасраль-джадид", "Уклар" и другие. Тукай сотрудничает в них и выступает с многочисленными стихами и статьями на темы, поднятые революцией. Он участвует в прошедших волной по городу демонстрациях. ""Да здравствует свобода! Довольно превращать в золото народную кровь!" - такие возгласы сотрясали весь город..." - пишет Тукай в статье "Праздник свободы в Уральске" (1906). Все его творчество пронизывается боевым пафосом демократических лозунгов и идеалов. В одном из первых его стихотворений "Слово друзьям" (1905) говорилось:

Паук-чиновник нашу кровь пил много лет,
Те годы не вернутся вновь, простыл их след.
Дней лучезарных ясен свет, прекрасен свет.
Свободы солнца греет нас лучом теперь..
(Перевод С.Олендера)

В первую очередь именно идеалы демократической, гражданской свободы ознаменовали собою то новое начало, которое обусловило интенсивное развитие татарской литературы по пути народности. Отчетливой стала в ней ненависть к самодержавно-бюрократическому строю, ко всем реакционным силам. Со всей яркостью и принципиальностью проявилось это в тукаевском творчестве.

Так звучал боевой голос молодого поэта, ставшего на путь решительной борьбы против тех, кто держал народ в духовном и умственном оцепенении и невежестве. Он быстро овладел искусством социального памфлета. Под его пером как бы стираются тематические и традиционные грани между поэзией я публицистикой. В национальную поэзию широким потоком вторгаются социально-политические понятия и общественные проблемы времени. Словом, уже начальный этап тукаевского творчества явил собою образец страстного гражданского проникновения татарской литературы в повседневность эпохи с демократических позиций.

В начале 1907 года Тукай покинул медресе "Мутыгия" (Тухватуллиных). Началась его "вольная жизнь". Стихотворение "Что рассказывают шакирды..." (январь 1907 г.) явилось как бы декларацией, призывавшей интеллектуальное молодое поколение "идти в народ":

Старое забудем.
В счастье и беде
Мы народу будем
Помогать в труде.
Будем делить с ним
Радость и горе,
Будем с народом
Всегда и везде.

(Перевод С.Липкина)

Немало трудностей было на пути поэта. Революция шла на убыль. В начале 1907 года власти запретили издание тех татарских периодических изданий, в которых работал и сотрудничал Тукай. Третьеиюньский переворот 1907 года означал решительное наступление реакции на демократию. Боевым откликом на это было тукаевское стихотворение "Не уйдем!", в ярких строках которого прозвучал голос борца, зовущего до конца стоять за честь Родины и демократии. Такие стихотворения Тукая, как "Шурале", "Пара лошадей", "Родной земле", написанные одновременно с "Не уйдем!", были посвящены теме Родины. Патриотические и гражданские чувства, питавшие публицистический пафос "Не уйдем!", раскрываются в них в лирико-психологичес-ком плане.

Размышления о Родине, об отношении поэта к жизни и народу с особой силой отразились в тукаевской поэзии уже в начале реакции. Стихотворение "Приятелю, который просит совета..." (1907) проникнуто ощущением сложности действительности и трудностей жизни простого человека.

Жить тяжко, если ты не молишься мошне,
Поклоны ей не бьешь, не предан ей вполне.
Блаженствуй, если ты - реакции слуга, "Прямое" - говоришь о явной кривизне.

(Перевод Л.Липскерова)

Осенью 1907 года Тукай приехал в Казань, чтобы посвятить свою деятельность новым творческим задачам. Он здесь быстро входит в литературные круги и сближается с молодежью, группировавшейся вокруг газеты "Аль-Ислах" ("Реформа"). Однако его никогда не покидала мысль о необходимости продолжать традиции национальной сатирической печати, без которой он не мог представить развитие своего творчества и вообще татарской литературы. Частично это осуществилось в издании сатирико-юмористических журналов: "Яшен" ("Молния"), "Ялт-юлт" ("Зарница"). Все свои творческие возможности Тукай, можно сказать, посвятил этим журналам. Через них он яростно боролся со всевозможными проявлениями реакции. Его главным девизом стало:

С кем только жизнь в злой расправе не бывала?
Борясь, ты ей не уступай ни мало.

("Жизнь", 1908. Перевод Л.Липскерова)

Именно под этим девизом в условиях реакции поэт продолжал свою борьбу и создавал прекрасные произведения.

Уже ранний период творчества Г.Тукая был отмечен страстной проповедью бескорыстного служения народу, хотя при этом у него преобладала еще риторика любви к нации. Поэт быстро пережил такую просветительскую романтику, все глубже проникая в реальный мир народа. Позднее, в условиях жестокой реакции, он с болью отмечал, как бесчинствующее в стране зло подтачивает "душу народа, силы народа". Поэтому он провозглашал: "Если хочешь волновать народную душу, пусть будет полон напев твой горькой печалью" ("Без заглавия", 1908). В творчестве Тукая возникает целый цикл замечательных поэтических и очерково-публицистических произведений, в которых исчерпывающе ясно выражено отношение к народу. Такие его стихотворения, как "Осенние ветры", "Гнет", "Дача" (1911), "Чего не хватает сельскому люду?" (1912), "Надежды народа..." (1913) и другие являются классическими образцами социальной лирики, в которых с потрясающей силой реализма раскрыта трагедия народных масс.

Поэт был весьма далек от слепой идеализации народа. Любя, он хотел бы простить ему темноту, невежество, духовную подавленность, покорность судьбе и все же не мог пройти мимо этих вековых болезней ("Гнет", "Религия и народ", "Даже "Звезды" боится", "Рассказ с печки" и др.). В тукаевском умении различать и оценивать сильные и слабые стороны народного сознания сказалось революционно-демократическое отношение к народу.

Поэт глубоко проникся убеждением, что наступила эпоха героев, жертвующих собою ради торжества свободы и счастья трудового человека. В разгар первой революции он писал: "Наша нация нуждается в джигитах, которые, как сыны других наций, отстаивали бы интересы беззащитного, обездоленного, бедного и рабочего народа..." ("Национальные чувства", 1906). И в дальнейшем поэт часто выражал свою неиссякаемую любовь к борцам за народное счастье. Его близкая дружба с Хусаином Ямашевым (1882-1912) и стихотворение, посвященное его памяти ("Светлой памяти Хусаина", 1912), ярко свидетельствовали о том, что поэт питал искреннее сочувствие к своим современникам - борцам за народное дело и благоговел перед их неподкупной человеческой совестью и духовным благородством. "Очень желательно,- говорил он одному из своих современников, чтя память Х.Ямашева,- чтобы каждый из нас вот также определил свое направление и действительно служил народу и Родине"1. Несомненно, образ народного воителя, созданный Тукаем, является одной из вех в исканиях татарской поэзии начала XX века, в ее стремлении воплотить облик идеального героя. Такой герой в тукаевском представлении - это носитель высокого гуманистического идеала служения народу. В этом его основная нравственная нагрузка. Естественно, что такой образ не мог быть без элементов идеализации и романтизации. Справедливо мнение, что "образ Ямашева, созданный в высоком романтическом стиле, близок к образам Белинского, Чернышевского, Добролюбова и Шевченко в поэзии Некрасова"2.

В облике идеального героя Тукай хотел видеть духовный, нравственный образец для себя и для своих современников. Им владела радостная надежда, что татарская молодежь вновь выйдет на арену борьбы, оставленную Ямашевым. В том же 1912 году в стихотворении "Татарская молодежь", уже будучи тяжело больным, поэт горячо приветствовал молодое, верное освободительному идеалу поколение:

Пусть мрачны над нами тучи, - грянет гром, дожди пойдут,

И мечтанья молодежи к нам на землю упадут.

По вершинам, по долинам зашумят потоки вод.

Грянут битвы за свободу, сотрясая небосвод.

Пусть народ наш твердо верит всей измученной душой:

Заблестят кинжалы скоро, близок день борьбы святой.

(Перевод С.Северцева)

Все это подтверждает, что неистребимая вера в прогресс истории, в народ и его честных сынов служила той идейной энергией, которая оплодотворяла думы и чувства поэта, согревала его душу и освещала его короткую жизнь, прошедшую в высоком творческом напряжении. В то же время веру эту невозможно понять, как выражался сам поэт, "без всесильной, отрезвляющей и побеждающей любую черную силу ненависти народа" ("Избавились от несправедливости", 1912).

Несомненно, ненависть Тукая к угнетающему человека миру, его протест против социального и нравственного зла были отражением именно народной ненависти. На этой почве сформировалась тукаевская сатира в ее различных формах и жанрах. Ставшая полноправной в татарской литературе начала XX века сатира выражала зрелость национального эстетического мышления и свидетельствовала о выходе национальной литературы на реалистический путь развития. Она зорко распознавала и выставляла на всенародное осуждение любые темные силы, стоявшие на пути к свободе, счастью и прогрессу народа. Значение сатирической литературы сам поэт оценивал очень высоко. "Сатира настолько сильна, что может отрезанную голову снова посадить на шею", - говорил он ("Три головы", 1911) и смотрел на сатиру "с надеждой посрамить зло злом" ("Так-сяк", 1906). Вся поэзия и публицистика Тукая насквозь пронизаны сатирой, иронией, сарказмом и юмором. Самым крупным его сатирическим опытом в стихах явилась поэма-пародия "Сенной базар, или Новый Ки-секбаш" (конец 1908 г.). В рецензии на нее Ф.Амирхан отметил: "Это поистине самое совершенное произведение в татарской стихотворной сатире, хорошо отвечающее своей цели...".

Тукай смело использовал средства литературной пародии в борьбе с социальным и идейно-нравственным пороком. И в данном случае, если автор древнего "Кисекбаша" хотел показать борьбу за веру в высоких, трагических тонах и коллизиях, то под пером Тукая эта борьба представала как комедия уходящих из жизни реакционных сил. Герои "Нового Кисекбаша" - обобщенные, гиперболизированные сатирические типы, действия которых наглядно характеризуют всю фанатичную нелепость среды, процветавшей в годы реакции. Размах тукаевской сатиры был очень широк: она бичевала как заядлых реакционеров, так и лицемерных либералов и националистов.

Критический накал татарской литературы достиг такого напряжения, что он именно в тукаевской сатире нашел свое ярчайшее выражение: "Нужен был смех горький, пронизывающий сердца, смех до слез, смех уничтожающий, смех ураганный, переворачивающий вверх дном прогнившую татарскую жизнь. Известно, что в таком случае юмор в виде безгрешного, беззубого, шаловливо-игривого смеха не окажет большого воздействия. В борьбе против такого явления нужны были сатира, не взирающая ни на что, сарказм убийственный, памфлет язвительный. Нужна была ирония беспощадная. Именно так высмеял Г. Тукай татарский мир старых, феодальных пережитков".

О народности тукаевского творчества невозможно судить без такого его качества, как высоко осознанное чувство патриотизма. Для поэта понятие Родины было воплощением истории народа - его прошлого, настоящего и будущего, воплощением народной судьбы в целом. В тукаевском сознании народ и история родной земли были нерасторжимы. Его любовь к Родине, как и его любовь к народу и свободе, превратилась в глубокое поэтическое вдохновение. Она неотрывна от тех сугубо жизненных атрибутов и реалий, в которых выступает историческое бытие народа: его труда, родных полей, лесов, жаркого лета, суровой зимы, языка, песен, сказок и многих явлений, образующих конкретные черты образа народа и Родины. Можно сказать, впервые в тукаевской поэзии такие стихотворения, как "Родной земле", "Пара лошадей", "Не уйдем!", с исключительной художественной силой и полнотой раскрыли интимный и социальный смысл любви к Родине. Поэтому и "Шурале" - в тукаевском поэтическом воплощении не столько простая сказка, сколько лирическая поэма, воспевающая красоту родного края, полная аромата его лесов и полей, "зеленого шума", восхваляющая храбрость джигитов-тружеников. Все эти произведения были написаны в конце 1907 г., в дни, когда российская реакция наступала на демократию. Это было время, когда определенная часть интеллигенции начала отходить от идеалов демократии, поддаваясь антипатриотическим настроениям. Тукай не мог мириться с теми, кто пытался принизить идеал служения народу и Родине. Прекрасный пример тому - стихотворение "Не уйдем!", где отповедь черносотенным шовинистам, грозившим татарам изгнанием из России, поднялась до высокого идейного, политического звучания и где национально-патриотические чувства органически слились с идеалом борьбы за свободную для всех народов Россию:

Здесь родились мы, здесь росли, вот здесь встретим смертный час.
К единой цели мы идем, свободной хотим мы России.

(Перевод С.Липкина)

До конца своих дней поэт оставался твердо убежденным в том, что лишь совместно с другими народами России татарский народ обретет свое счастье. Он с уверенностью говорил: "Когда появляется какое-либо общее дело, когда начинают веять ветры прогресса, - нации, как бы преодолев сковывавшее их уединение, собираются вместе..." ("По случаю юбилея", 1913). Именно идея исторического единства народов служила краеугольным камнем народности, патриотизма и интернационализма татарского поэта.

Пробуждение поэтической личности, формирование лирического героя в татарской поэзии начала XX века были отмечены значительными трудностями и противоречиями. В них отразился драматический и трагический мир личности, прошедший через водовороты социальной действительности, ее исторические кризисы и катаклизмы. На этом общем фоне особенно выделялась тукаевская лирика, в которой раскрывалась духовная история молодого человека, стремящегося перестроить свой внутренний мир и открыть в самой действительности красоту, величие идеалов. Вместе с тем это была история борьбы за творческую честность и чистоту человеческой совести, история борьбы с социальным злом и духовной тьмой. Так утверждался идеал борьбы за раскованность человеческого духа. Поэтому естественно, что тукаевский лирический герой был отмечен и романтическим взлетом. Татарский поэт питал глубочайшую симпатию к таким великим представителям русского и европейского романтизма, как Пушкин и Лермонтов, Байрон и Гейне. Он сумел понять связь прогрессивного романтизма с человеком и эпохой, его гуманистическую природу, полную, как он отозвался о байронизме, "высоких, великих и прекрасных чувств" (II, 87).

Тукай также воспевал гордый образ поэта-гуманиста, противостоящего миру чистогана, обмана и несправедливости. Явна была здесь перекличка с Пушкиным и Лермонтовым. Обращаясь к поэту-современнику, он советовал ему:

Ты живи своею жизнью, чуждой всякой суеты,
Шум бесплодный чужд поэту, от него скрывайся ты.

Не сгибайся! Ты огромен в этом мире мелкоты.
Если надо, пусть в поклоне мир согнется, а не ты.

("На память", 1908. Перевод В.Тушновой)

Важно то, что именно Тукаю было дано первым в татарской лирике так сильно и искренне сказать о пробуждении в себе и в своем современнике гражданского сознания и чувства долга перед обществом, народом и историей. Он быстро и высоко поднялся над закостеневшими нормами дидактической поэзии и открыл тайны изображения человеческих дум и чувств на почве исторического отношения к действительности. Такое отношение дало поэту широту мироощущения, разнообразие эстетических и общественных интересов. В одном из писем поэту-романтику С.Рамиеву Тукай дал себе следующую характеристику: "Я ведь не только чистый поэт, как ты. Я ведь и дипломат, и общественный деятель. Мои глаза видят многое, мои уши слышат многое"1. И современники поэта подчеркивали именно эту отзывчивость его таланта: "...темперамент Тукая,- писал, например, один из них, - был излишне чувствителен и быстро реагировал на изменения в окружающей жизни"2. Именно интерес к изменчивости и разнообразию жизненных явлений, событий, человеческих переживаний, умение быстро вобрать их в свой мир и претворить в поэзию лежали в реалистической глубине тукаев-ского мироощущения, что свидетельствовало о его идейной и психологической активности в восприятии действительности. Поэт отрицал всякую пассивность, проповедь бессилия и непротивления злу, позицию мещанского равнодушия к страдающему человеку. Он, одним из первых в татарской литературе, глубоко драматично выразил идею личной ответственности художника перед народом:

Нет свободы на моей дороге,
Счастья нет, ходить устали ноги.
Перед народом долг свой исполняя,
Сей добро - вот жизни цель святая.

(Перевод С.Липкина)

Так утверждался девиз честного человека. Высоко подняв знамя борьбы за усиление общественной и нравственной роли национального искусства в воспитании современника, всем своим творчеством Тукай как бы разделял толстовское убеждение: "Эстетика есть выражение этики". Он с болью осознавал, что в современном обществе вынуждают "поэтов воспевать разного рода вредных людей" ("Условия"), эстетические и этические нормы запятнаны корыстью и принижены до пошлости. Любовь и поэзия служат здесь предметом купли и продажи ("Комментарии к любви", "Казань и Заказанье", "Специальная статья" и др.).

Разумеется, тяжесть реакции не могла не вызвать у поэта горьких переживаний. Болью глубоких ран полны стихи "Отчаянье", "Сожаление", "Разбитая надежда", "Неведомая душа" и др. Однако отвергая сентиментально-бездейственное сострадание, он говорил о муках любви к человеку, рождаемой в гневе. Резкое столкновение чувств любви и ненависти очень характерно для его лирического героя. Тукаевский пессимизм, если сказать словами М.Горького,- "это глубокая печаль о людской судьбе", одно из проявлений того "социального пессимизма, источник которого восходит к гуманизму". Любопытно, что поэт и сам пытался осмыслить социальные и исторические причины своего пессимизма: "...ветры, играющие сейчас в России, и атмосфера России довели до такого духовного состояния всех наших коллег",- писал он в 1912 году.

Неизменно заступаясь за народ и защищая гуманистические устои, Тукай вступил в глубокий конфликт с капиталистическим обществом и неутомимо искал ответа на вопрос: как установить в обществе справедливость и равенство? Однако его ответ содержал еще очень много противоречивого в понимании социально-классовых отношений и путей к избавлению народа от тяжелого положения. В его творчестве давали знать о себе иллюзии морального усовершенствования людей, противопоставленные господству золота, капитала, и они перекликались с толстовскими взглядами ("Граф Лев Толстой пишет...", "Против золота", "Нищий", "Наставление", "Слова Толстого" и др.).

Народность не могла бы стать органическим качеством татарской литературы без становления литературного языка на национальной основе. Для Тукая и его современников вопрос этот стоял куда острее, чем для предшествующих поколений. Пришло время решать, как и в какой форме татарской литературе необходимо освободиться от устаревших восточных языковых и изобразительных средств. Тукай утверждал: "Казань я считаю нашей столицей, а татар Заказанья - коренным татарским народом, который не утратил до наших дней свою национальную особенность и не утратит ее в будущем. Я хочу, чтобы наша национальная литература была в их духе и на их языке" (II, 244. Письмо С.Сунчелею от 9 ноября 1910 г.). И поэт воспевал величие и красоту родного языка:

Родной язык, родной язык, с тобою смело шел я вдаль,
Ты радость возвышал мою, ты просветлял мою печаль.

("Родной язык", 1910. Перевод С.Липкина)

Преодолевая отживающие языковые, стилевые и поэтические традиции, Тукай превращал богатство и красоту родного языка в решающий фактор национальной поэзии, глубоко отразившей сложный внутренний мир лирического героя и окружающую его действительность. Он стал создателем национального классического стиля в поэзии.

В формировании национальных основ тукаевской поэзии большое значение имели традиции народного поэтического творчества. Поэт через мир народного искусства учился постигать исторический и социальный опыт народа, его психологию и эстетическое мироощущение. "Надо помнить,- говорил он,- о том, что народные песни - никогда не тускнеющее, чистое и прозрачное зеркало народной души" (II, 9. "Народная литература", 1910). Из подобных суждений вытекало, что эстетика народной поэзии служит правдивому отражению духовного богатства народа и именно в ней находится источник реалистического искусства. Исходя прежде всего из собственного опыта, поэт утверждал, что татарская поэзия будет понята и усвоена народом лишь в том случае, если она будет создана "в народном духе, народна по форме и ритму".

Несомненно, Тукай создал национальный классический стиль поэзии на народной основе. Это имело непреходящее значение для дальнейшего развития не только поэзии, но и всей татарской литературы. Не только в лексике, но и в экспрессивных средствах Тукай раздвигал, "разрушал" грани и преграды, лежавшие между поэтическим языком и разговорной речью. Это следует понимать прежде всего в смысле внедрения в татарскую поэзию "смелых выражений", снятия традиционных тематических ограничений, воздвигнутых между поэзией и публицистикой, в смысле смещения, слияния стихотворного и прозаического лексических пластов, тесного сближения издавна бытовавших изобразительно-стилевых средств и живой речи.

Поэтический стиль Тукая сложился вместе со становлением нового татарского литературного языка. Чем больше опирался поэт на народный язык и народное творчество, тем ярче и стройнее становился его поэтический стиль в разных художественно-экспрессивных гранях. Татарская поэзия начала XX века окончательно утверждалась на собственной национальной почве. В этом процессе творчество Тукая сыграло решающую роль. В его зрелой поэзии воедино слились народно-фольклорное, восточно-классическое и русско-европейское поэтические начала, образовав новый национальный стихотворный сплав. Новаторство Тукая и его современников открыло широкую дорогу для развития в татарской поэзии индивидуальных стилей.

Лирический психологизм восточной классики явился для многих поколений поэтов немеркнущим образцом воплощения "приливов" и "отливов" в духовном мире человека. В данном случае мы имеем в виду момент "халь" (экстаз). В татарской поэзии начала XX века этот классический поэтический прием возродили Тукай, С.Рамиев и их некоторые современники. В их лирике исключительно резко сказались противоречивые переживания личности, прорывающейся через тьму безвременья к светлому идеалу, к звезде надежды и счастья. Таким образом, с момента "халь" был сброшен бывший суфийский покров, и он стал служить выражению сугубо земных светских идей и настроений поэтической личности. В изображении изменчивости живых человеческих чувств и эмоциональных состояний в татарской лирике начала XX века появились новые, более современные эстетические приемы и психологические средства. В этом плане весьма интересен, например, лирический стих с эмоциональной завязкой. Этот вид "стиха является, по-видимому, признаком новой ступени в историческом развитии нашей поэзии"1. Первым поэтом, давшим образцы такого стиха, также был Тукай.

Как никто из его современников - татарских поэтов, он считал себя учеником русских поэтов-классиков, в частности Пушкина и Лермонтова. "Образцами мне Пушкин и Лермонтов служат",- заявил он уже в начале своего творческого пути ("Размышления одного татарского поэта", 1907) и с высоким вдохновением воспел светлый образ Пушкина:

Как солнце освещает мир, его моря и сушу, -

Так всю, до дна, своим стихом ты озарил мне душу.

("Пушкину", 1906. Перевод С.Липкина)

Тема "Тукай и русская литература" является одной из составных частей проблемы западно-восточного синтеза. Интересно, что русские и западные поэтические традиции вошли в творчество татарского поэта не врозь, а в определенном единстве через русский язык и еще прочнее сплавились в его идейно-эстетическом восприятии, скрещиваясь с восточно-национальным компонентом. Укажем хотя бы на тот факт, что в тукаевской поэзии происходит взаимопроникновение жанров - касыды, газели, элегии и думы. На почве традиционных форм возникла новая жанровая разновидность. Беря пример с русской поэзии, Тукай ввел в татарский стих так называемые переносы и периоды и тем самым раздвинул его традиционные нормы. Это давало возможность развертывать стих и даже строфу по структуре живой речи, по логике поэтической мысли. Расширились логический размах и ритмическое биение, дыхание стиха. Это открытие Тукая было подхвачено и развито другими татарскими поэтами.

В основе тукаевской поэзии лежит не разговорная, а напевная интонация. Поэтому она быстро подбирает для себя музыкальный ключ. Однако из этого не следует делать вывод, что он отвергал усилия некоторых поэтов, своих современников (например, С.Рамиева), обогатить разговорной интонацией татарское стихосложение. Тукай утверждал, что "беда не велика, что размеры, ритмика, гармония различны. Важен только смысл и умение в совершенной форме пояснить этот смысл.., кроме разве написанное без каких-либо размеров произведение Тургенева "Отцы и дети" - проза? В нем нет стихотворных рамок. А между прочим - поэзия" (II, 246. Письмо С.Сунчелею от 1 января 1911 г.). Как бы ни был Тукай привержен к напевному стиху, он не отрицал и свободных поэтических форм, если они вызывались к жизни реальным поэтическим содержанием.

Тяжело переживал поэт трагедию безвременья:

Духота какая! Нечем мне дышать.
Что мне дальше делать, надобно решать.
Если хватит силы, - мрак тюрьмы покинь,
А не хватит силы, - сдайся, сдохни, сгинь!

("Сожаление", 1910. Перевод В.Тушновой)

Напрягая все свои духовные силы в борьбе с натиском реакции, он считал своим гражданским долгом поддерживать живые связи с теми немногочисленными представителями национальной интеллигенции, которые остались верны демократии.

В годы реакции было непоправимо подорвано здоровье Тукая. Он находился в бедственном материальном положении. Коммерческое отношение книгоиздателей к его произведениям и незаинтересованность самого поэта в личном благополучии, несомненно, сыграли при этом немалую роль. Он вынужден был влачить нищенское существование в холодных номерах гостиниц.

С другой стороны, царские власти не выпускали его из-под своего бдительного надзора. Они понимали, что Тукай - один из тех, чья деятельность проникнута пафосом вчерашней социальной бури, грозящей разразиться вновь. Прокурору Казанской судебной палаты в 1911 году Временный комитет по делам печати доложил, что в произведениях татарского поэта "комитет усматривает возбуждение к ниспровержению существующего в государстве общественного строя"1.

На происки реакции Тукай ответил стихами, исполненными гнева:

Много змей кругом, на счастье злобно зарятся они,
Извиваясь, проклиная, мне отсчитывают дни.
Мало, что охвачен гнетом дом, где жизнь влачит поэт,
Беспокоит их, что ясный надо мною веет свет.

("Враги", 1912. Перевод П.Радимова)

Реакция не в силах была вытравить ту веру в исторический прогресс и народ, которой была одухотворена передовая национальная литература. Период нового революционного подъема еще раз воочию подтвердил живучесть в ней исторического оптимизма. В этот период и в сознании Тукая по-новому встает вопрос об активности народных масс и интеллигенции, переосмысляется опыт прошедшей революции ("Сознание" и др.). Стихотворения "Светлой памяти Хусаина" и "Татарская молодежь" (1912) пронизаны чувством исторического оптимизма. Вдумчиво прислушивается поэт к тому, что происходит в жизни родного народа, а также в России и за рубежом. Большинство его стихотворений и путевых очерков, опубликованных в 1911-1912 гг., написано под впечатлениями посещения им деревень Заказанья -своей малой Родины. В них запечатлена реальная действительность, оцененная с позиции заступника народа. Отвергая пресловутую "деревенскую идиллию", Тукай трезво смотрел на сельскую реальность, стремясь охватить социальные контрасты ее будней ("Чего не хватает сельскому люду?", "Гнет", "Возвращение в Казань" и др.). Его взору рисовались картины бесправия, обнищания, темноты и духовного фанатизма в деревнях.

В пору нового революционного подъема происходят значительные изменения и в жизни поэта. Несмотря на резкое ухудшение здоровья, в 1911-1912 гг. он совершает путешествия, имевшие для него большое значение. В начале мая 1911 года пароходом приехал в Астрахань, по пути знакомясь с жизнью Поволжья ("Дача", очерк "Маленькое путешествие"). Здесь Тукай был гостем своего друга поэта С.Рамиева, встретился с азербайджанским общественным деятелем и писателем Нариманом Наримановым, сосланным сюда за революционную деятельность в родном краю.

Весной 1912 года Тукай решается на более значительное путешествие по маршруту Казань-Уфа-Петербург. В Уфе он встречается с М.Гафури. Эта встреча оставила глубокий след в жизни обоих народных писателей, укрепила их симпатии друг к другу. Они еще раз убедились в своей идейной и творческой общности. О впечатлениях этой встречи М.Гафури писал: "Простые душев ные слова Тукая, его недовольство этой жизнью и своей средой произвели на меня весьма сильное впечатление. На глазах у нас обоих тогда сверкали невольно появившиеся слезы".

Петербург встречает Тукая холодно. Здесь он не находит людей, подобных Гафури. Разумеется, передовая национальная интеллигенция Петербурга не осталась равнодушной к визиту любимого поэта. Узнав о нем с опозданием, она стремилась оказать свое внимание. Среди демократической молодежи был, надо полагать, и Мулланур Вахитов, тогда студент, впоследствии видный революционер.

Стихотворение "Татарская молодежь" (1912) написано, несомненно, под впечатлениями встречи с такими представителями национальной демократической молодежи. Именно в этих кругах поэт увидел, как дороги им память и образ Ямашева и как они верны его заветам.

Прожив в Петербурге 13 дней, 6 (19) мая, Тукай покинул столицу и отправился в Троицк, а затем в казахскую степь - пить кумыс, надеясь этим поправить свое здоровье. В Казань вернулся в начале августа. Работал в удушливой атмосфере типографии и, несмотря на плохое самочувствие, продолжал писать.

Последние годы жизни и деятельности Тукая свидетельствуют о том, что писатель, все ближе постигая народную действительность, резко ощущал разлад с враждебным народу обществом и беспощадно осуждал все то, что могло бы лечь тенью на его гражданскую совесть ("Первое мое дело после пробуждения", "По случаю юбилея" и др.). Поэт вынужден был вести постоянную, непримиримую борьбу не только с жестокой действительностью, но и с собственными заблуждениями и иллюзиями, которые рождались в мучительных поисках правды и справедливости. В одном из последних стихотворений он ясно, со всей решительностью, выразил свое творческое кредо:

Много было преград на пути моем,
врагов стало больше, чем собак,
Ибо я не хотел защищать угнетателей
и господствующих.
("Отрывок", 1913. Подстр. перевод)

2 (15) апреля 1913 года в 20 часов 15 минут Габдуллы Тукая не стало. Он ушел из жизни в расцвете своего таланта. "Татары в лице Тукаева потеряли величайшего национального поэта"1-писала казанская русская пресса.

Тукай - из тех художников слова, которые открывали новые горизонты и новые перспективы перед национальной литературой. В его многогранном творческом наследии содержатся непреходящие художественно-эстетические ценности. Он признан великим народным поэтом не только за передовые идейные мотивы, но и за его исторический вклад в художественное развитие всей тюркоязычной литературы. "Значение Тукая в том, что он совершил переоценку истории и культуры своего народа. Это великое достижение художника, великое достояние личности, и это ему удалось благодаря тому, что он был воедине с русской культурой, с российской действительностью. Значение Тукая огромно и для прежнего Туркестана, для всей Средней Азии. Все тюркоязычные народы испытали поистине неизгладимое, по сей день свято хранимое, воздействие, впечатление от творчества Габдуллы Тукая".

Тукаевские традиции стали одним из решающих идейно-эстетических факторов и животворных источников для дальнейшего развития татарской литературы под знаменем реализма и народности.

Биография Тукая - одна из самых драматичных в истории мировой литературы. За двадцать семь лет жизни - от весны 1886 года до весны 1913 года - успел спеть свою песню так, что она уже никогда не смолкала. Творчество Тукая - это высокий образец той идейно-художественной высоты, которую достигла татарская классическая литература.

Габдулла Тукай родился 26 апреля 1886 года в деревне Кушлавыч Казанской губернии (ныне Арского района р. Татарстан) в семье муллы Мухамметгарифа. Не прошло и пяти месяцев со дня рождения Габдуллы, как внезапно, недолго проболев, умер его отец. Спустя примерно два года его мать Мамдуда выходит замуж за муллу соседней деревни Сасна и уезжает из Кушлавыча, оставив сына на попечение бедной старухи по имени Шарифа.

«К этому времени ни одного моего родственника в деревне не было, родители же моего отца (дедушка и бабушка) умерли давно,- писал поэт в автобиографическом очерке «Что я помню о себе» (1909, Исемдә калганнар тат.),- а в избушке старухи Шарифы я был лишним, обузой, поэтому она меня, разумеется, не воспитывала; какое там воспитание - она не проявляла, по отношению ко мне даже ласки, столь необходимой для любого малого ребенка»

Немного спустя мать забирает маленького Габдуллу к себе. Но счастье мальчика длилось недолго. Мамдуда вскоре умирает. Таким образом, Габдулла остался круглым сиротой, и для него началась горькая жизнь «в людях». Габдуллу отправляют в деревню Училе к дедушке Зиннатулле, в доме которого и без того было шестеро детей. Беспросветная нищета, царившая в доме Зиннатуллы, вынуждает Габдуллу на новые скитания. Изнуренного в результате болезней и полуголодной жизни Габдуллу отдают проезжему ямщику, чтобы тот отдал малыша в Казани кому-нибудь на воспитание. Так Габдулла попадает в семью Мухамметвали - кустаря Ново-Татарской слободы Казани. Мухамметвали и его жена Газиза ухаживают за Габдуллой как за собственным ребенком и стремятся содержать его в довольстве. Габдулла на всю жизнь сохранил к ним неподдельную любовь. Года два или больше прожил у них будущий поэт. Мухамметвали и Газиза внезапно заболевают и отправляют его обратно к деду Зиннатулле в деревню Училе.

«Можно себе представить, как там меня встретили; ведь там думали, что навечно избавились от меня,- рассказывал поэт позже.- Дедушка и бабушка окончательно потеряли надежду отправить меня в город, поэтому они договорились сбыть с рук лишнего члена семьи куда-нибудь в чужую деревню».

Старик Зиннатулла старался побыстрей избавиться от мальчика, и Габдуллу берет к себе на воспитание крестьянин Сагди из деревни Кырлай.

Детство, прошедшее среди чужих людей, без материнской любви, без ласки близких, оставило в душе будущего поэта незаживающую рану. Течение времени не изгладило горьких воспоминаний о трудной сиротской доле. Так рождаются годы спустя потрясающие поэтические строки:

Мать моя лежит в могиле. О страдалица моя,
Миру чуждому зачем ты человека родила?
С той поры, как мы расстались, стража грозная любви
Сына твоего от двери каждой яростно гнала.

(«Разбитая надежда», 1910. Перевод А. Ахматовой)

В доме Сагди Габдуллу встретили приветливо. Сагди с женой давно искали мальчонку, которого можно было бы взять на воспитание. У них было две дочери, единственный сын умер два с половиной года назад. «Здесь я начал жить неплохо,- вспоминал поэт об этой поре своего детства,- как об этом рассказывал еще в дороге Сагди-абзы, здесь было много и катыка, и молока, и хлеба, достаточно было и картофеля…»

В Кырлае Габдулла начал учиться - вначале у абыстай - жены муллы, а затем в медресе - школе, дававшей религиозные знания. «В медресе я очень скоро изучил иджек и суры «Хэфтияка»,- вспоминал Тукай,- после чего принялся за «Бэдэвам» и «Кисекбаш». Уроки я усваивал быстро, и чтобы не сидел я без дела, стали поручать мне отстающих детей». В медресе Габдулла слыл смышленым,
одаренным мальчиком, много читал, прочитанное быстро запоминал, на равных спорил со своим учителем.

В Кырлае Габдулла приобщается и к сокровищницам устного народного творчества. Знакомство с волшебным миром народных песен и сказок развивает воображение, фантазию будущего поэта, пробуждает любовь к живому народному языку. «Наши народные песни являются подлинно национальными, свободными от всякого постороннего влияния (арабского, турецкого, узбекского), поэтому я придаю им историческое значение, люблю их»,- писал Тукай спустя годы («Народная литература», 1910).

В Кырлае Габдулла и сам пытался сочинять. По утверждению знавших его с детства односельчан, первые шаги в творчестве он начал с «сочинения» песен, пословиц, байтов.

Наконец, необходимо сказать о самом значительном событии в жизни Габдуллы до отъезда в Уральск. По пути в Уральск он на некоторое время остановился в Кушлавыче в доме Бадри. Вечером, перебирая книги, он обнаружил здесь и начал читать книгу выдающегося ученого, писателя и просветителя Каюма Насыри (1825-1902) «Февакихель-джоляса». «Последние стихи мне очень понравились, я старался понять их»,- вспоминал поэт. Речь идет о последней, сороковой главе книги, где помещены произведения татарского народного творчества - пословицы, загадки, песни, байты. Все это привлекло внимание подрастающего мальчика тем, что эти произведения были написаны на чисто народном языке.

Таким образом, Кырлай сыграл исключительно большую роль в жизни Тукая, в становлении его как поэта. «Именно в Кырлае у меня раскрылись глаза на мир»,- писал впоследствии поэт. Именно в деревне Кырлай зарождается его большая любовь к отчизне, к своему народу. Вот почему Заказанье, родные места, с которыми он «расстался на заре жизни», всегда вспоминал с большой теплотой. Такие, написанные в разные годы, стихотворения, как «Пара лошадей», «Родная деревня», «Родной земле», «Пора, вспоминаемая с грустью» и другие, в душе поэта зародились еще в пору его жизни в Заказанье. Одно из лучших своих произведений- поэму «Шурале» - он посвятил Кырлаю.

Музей поэта в деревне Кырлай

Здесь Габдулла впервые познал будни деревенской жизни, уже в 7-8-летнем возрасте в какай-то мере ощутил на себе и тяжесть крестьянского труда - «сеял, жал и боронил», здесь же зарождаются чувства протеста против несправедливостей жизни.

На втором году жизни Габдуллы в Кырлае у Сагди родился сын, отец продолжал любить Габдуллу по-прежнему, но его жена и дочь начинают унижать и оскорблять мальчика. Лаская своего брата, дочь Сагди многозначительно приговаривала: «Мой собственный братишка! Родной братишка!» «Так я лишился той маленькой крупицы любви, которая выпала было на мою долю»,- писал Тукай в автобиографическом очерке.

Но как раз в это время судьба снова улыбнулась Габдулле: у него объявляется живущая в Уральске родственница - сестра покойного отца - Газиза, бывшая замужем за торговцем Галиаскаром Усмановым. Газиза забирает Габдуллу к себе. Так, в конце 1894 начале 1895 годов начинается новый период в жизни будущего поэта.

Музей Габдуллы Тукая в Уральске

В семье тетки Габдулла не терпит особых унижений. Для Газизы-апа и ее мужа, которые все еще тяжело переживали смерть своего единственного сына, Габдулла поначалу служил как бы отдушиной; сразу же по приезде мальчика определили в медресе «Мутыйгия». В свободное от учебы время Габдулла должен был выполнять кое-какую работу по дому. Но все остальное время мальчонка проводил со своими сверстниками.

В Уральске Габдулла поступает учиться в мусульманскую школу-медресе «Мутыйгия».

Медресе Мутыгия в Уральске

30 июля 1900 года неожиданно умирает зять Галиаскар, последний «наставник» будущего поэта. Габдулла вынужден переехать в медресе, где он, живя впроголодь в душных и тесных каморках, испытал все трудности жизни бедного шакирда (студент). «Весь его доход состоял из одного-двух рублей, которые он зарабатывал репетиторством, а летом перепиской метрических книг для хазрета,- вспоминал известный татарский артист Габдулла Кариев, который в то время учился в другом медресе.- Впрочем, он еще учил русскому языку старших шакирдов. В иные годы он, кажется, получал материю на одежду, а иногда приходили небольшие суммы денег из Гурьева не то от муллы, который приходился ему дальним родственником, не то от какого-то богатого торговца». Всех этих доходов едва хватало на то, чтобы не голодать и не ходить в лохмотьях.

Но Габдулла, как свидетельствуют очевидцы, и в этих условиях занимался с присущей ему страстностью, показал себя учеником, умеющим быть независимым и самостоятельным в суждениях, стал одним из самых одаренных шакирдов медресе.

Медресе «Мутыйгия» в целом оставалось религиозно-схоластическим учебным заведением, но стояло несколько выше других религиозных учебных заведений такого типа; здесь не было тех мелких притеснений, которые делали невыносимым учение в других медресе.

Будущий поэт быстро усвоил арабский, персидский, турецкий языки. С прежней настойчивостью изучая Священный Коран, религиозно-моралистические книги, в период учебы в медресе он знакомится со светской литературой, с любовью читает произведения К. Насыри , Ф. Халиди, 3. Бигиева, Акмуллы, Г. Камала и других татарских писателей, внимательно изучает турецкую и арабскую литературу.

На третьем году обучения Габдулла стал первым учеником и в так называемом «русском классе», который существовал при медресе. Овладев русским языком, он начал самостоятельно изучать русскую классику. Как вспоминал Г. Кариев, «из русской литературы Габдулла с особой любовью читал произведения Лермонтова и Пушкина. Каждый раз, посещая их медресе, я не раз видел две толстые русские книги. То были сборники произведений Лермонтова и Пушкина, но я узнал об этом гораздо позднее».

Любовь к великой русской литературе и свою творческую и духовную связь с нею Тукай ярко выразил в одном из своих первых стихотворений - оде «Пушкину» (1906):

Я мудрость книг твоих постиг, познал источник сил я,
Вступил в щедрый твой цветник, твоих плодов вкусил я.
Бродил я по садам твоим, стоял перед каждым древом,
Внимал я соловьям твоим, бессмертным их напевам…

В медресе с каждым днем раскрываются и те качества Габдуллы, которые затем станут его большой страстью. Он знал множество сказок и умел увлеченно пересказывать их; не доверяя своей исключительной памяти, каждую услышанную песню Габдулла записывает в особую тетрадь. Это свидетельствовало о том, что будущий поэт очень рано начал осознавать важность и необходимость собирания произведений устной народной поэзии.

Наконец, юный Габдулла пробует силы и в творчестве. Первые творческие опыты его относятся еще к 1897-1898 годам, когда Габдулла начал переводить русских писателей на татарский язык. В числе первых опытов будущего поэта в этом роде были переводы басен Крылова. (Басни эти в 1906 году были опубликованы в журнале «Эль-гаср эль-джадид», т. е. «Новый век», под названием «Сборник басен». Впоследствии эти произведения Тукай выпустил и отдельным сборником.)

Здесь необходимо сказать и о тех факторах, которые оказали непосредственное влияние на формирование Габдуллы как поэта. Один из них - встреча Габдуллы с поэтом по имени Мирхайдар Чулпаный.

Чулпаный много лет тому назад учился в медресе «Мутыйгия», потом служил муллой в одной из деревень близ города Бузулука. Чулпаный каждый год приезжал в Уральск и несколько недель жил в медресе «Мутыйгия». Габдулла впервые в жизни увидел живого поэта; между ними, несмотря на большую разницу возрасте, устанавливается своеобразная дружба. Мирхайдар был неплохим поэтом, хорошо знал аруз - классическую арабо-персидскую систему стихосложения. Именно после знакомства с Чулпаныем Габдулла стал интересоваться арузом. Несомненно, Чулпаный сильно повлиял на Габдуллу, помог ему усвоить размеры арабского стиха, овладеть основами стихосложения.

В 1902-1903 годах в медресе «Мутыйгия» прожил зиму и лето турок-эмигрант, молодой поэт Абдал Вели Эмруллах. Будучи студентом Стамбульского университета, он участвовал в начавшемся тогда движении против кровавого султана Абдулла-Хамида II и бежал за границу, спасаясь от ареста. Абдал Вели был на несколько лет старше Габдуллы, но они быстро нашли общий язык и подружились. «Габдулла-эфенди рассказывал об этом шакирде как о своем самом лучшем друге тех времен,- вспоминал Г. Кариев. - Они провели вместе целое лето. Пели, гуляли, и хотя подчас бывали голодны, но чувствовали себя счастливыми».
Габдулла много узнал от своего нового друга; Абдал Вели рассказывал ему о турецкой литературе, ее истории, поэтах и писателях, давал сведения о французской литературе. Читал своему юному другу и собственные стихи.

И все же решающую роль в судьбе Габдуллы как поэта в том, что он взял в руки перо и начал писать стихи, сыграл Камиль Мутыгый Тухватуллин.

Мутыгый получил знания сначала в медресе отца и в казанском медресе Касыйма-хазрета. Потом отправился в Стамбул, затем в Египет, где поступил в университет «Аль-Азхар» в Каире. Камилю не исполнилось еще двадцати, как он, вернувшись из Египта, уже стал преподавать старшим шакирдам медресе «Мутыйгия» предметы, которые до этого вел сам мударрис.
«В это время,- писал Мутыгый,- Тукаев стал моим самым любимым учеником и питал ко мне большое уважение». Камиль Мутыгый создает в медресе нечто вроде литературного кружка, именуемого «Научное общество» по его инициативе шакирды начинают выпускать стенную газету «Магариф» («Просвещение») и рукописный журнал «Эль-гаср эль-джадид» («Новый век»). Молодой Тукай стал самым активным участником научного общества й рукописного журнала, к 1904 году был признан «первым поэтом медресе «Мутыйгия».

Ураганные ветры революционных событий 1905 года дошли и до Уральска. Среди тех, кто поднялся на борьбу за свободу, был и молодой поэт Габдулла Тукай. В начале 1905 года он поступил учеником наборщика в типографию революционной газеты «Уралец».
Здесь он оказывается в кругу революционно настроенных рабочих-печатников, становится свидетелем революционных событий, участвует в революционных собраниях, вместе со своими сверстниками распространяет листовки, прокламации, революционные песни.

Революция 1905 года способствовала появлению на татарском языке периодической печати, открыла дорогу книгоиздательскому делу. Только в годы первой русской революции передовой татарской интеллигенцией издавалось 12 газет и 7 журналов (из них два - на русском языке). Периодическая печать дала огромный толчок формированию литературной критики, развитию эстетической мысли.

В обстановке относительной свободы слова начинают издаваться газеты и журналы и в Уральске: с ноября 1905 года прогрессивная газета «Фикер» («Мысль»), с января 1906 года - ежемесячный литературно-политический журнал «Эль-гаср эль- джадид» («Новый век»), с июня этого же года - сатирический журнал «Уклар» («Стрелы»), Все они печатались в типографии газеты «Уралец», где Тукай продолжал работать наборщиком и корректором. Перед ним открывается широкое поле для активной творческой деятельности. Почти в каждом номере названных выше газет и журналов печатаются стихи, статьи, фельетоны, памфлеты и пародии Тукая.

В ноябре 1905 года в газете «Фикер» появляется первое печатное произведение начинающего поэта «Сон мужика», написанное как свободный перевод стихотворения русского поэта А. В. Кольцова «Что ты спишь, мужичок?» Именно от этого стихотворения берет начало в творчестве Тукая тема мужика, тема трагических будней крестьянина. Вдохновленный великими идеями свободы, в первых же своих стихотворениях молодой поэт ставит самые важные и наболевшие вопросы времени, призывает татар освободиться от многовековой спячки, занять подобающее место на ниве просвещения, прославляет борцов за свободу.

В 1907 году в жизни Тукая происходят большие перемены. «Этот год был удивительным»,- писал он в одном из писем Габдулле Кариеву. В начале года власти запретили владельцу и издателю журналов «Уклар» и «Эль-гаср эль-джадид» Камилю Тухватуллину продолжать издательскую деятельность, и он продает типографию с редакциями одному из самых богатых людей Уральска, типичному коммерсанту Муртазе Губайдуллину. На должность редактора был назначен Валиулла Хамидуллин, который до этого подвизался в медресе по хозяйственной части. Тукай, как и прежде, с вдохновением взялся за работу. Однако радость длилась недолго. Новый хозяин, сообразив, что издания приносят одни убытки да беспокойство, поспешил их закрыть. Газета «Фикер», журналы «Эль-гаср эль-джадид», «Уклар» в мае навсегда прекратили свое существование.

Тукай снова остался без трибуны и без заработка. К тому же он все сильнее стал ощущать, как ограниченна жизнь в таком маленьком городке, как Уральск, где нет возможностей для активной творческой и общественной деятельности; его тянуло в Казань, в центр национальной культуры, в очаг «науки, просвещения и искусства». И осенью 1907 г. Тукай приехал в Казань. Сразу же по приезде в город Тукай заводит знакомство среди литературной молодежи, передовой интеллигенции. Большевик X. Ямашев, татарские демократические писатели Г. Кулахметов, Ф. Амирхан, Г. Камал становятся самыми близкими его друзьями.

В Казани Тукай начинает публиковать свои произведения в редактируемой Ф. Амирханом демократической газете «Эль-Ислах» («Реформа»). «Однако незначительный гонорар, который получал поэт из «Эль-Ислаха», выпускаемого на ничтожные средства бедного общества, был недостаточен для сушествования. Как раз в то время молодежью организуется издательство «Китап»… Туда приглашается и Тукай в качестве экспедитора с ежемесячным окладом в 25 рублей. Там он просматривал корректуру, упаковывал посылки и в поте лица таскал их на почту…» (Г. Камал).

В середине 1909 года прекращается выпуск газеты «Эль-Ислах». Почти одновременно с ней, в июне 1909 года, после десятого номера, из-за материальных и цензурных затруднений закрывается и «Яшен». По инициативе Тукая и при поддержке прогрессивно настроенной молодежи в марте 1910 г. начинает издаваться другой сатирический журнал - «Ялт-йолт» («Зарница»).

На страницах журналов «Яшен» и «Ялт-йолт» окончательно окрепло и отточилось сатирическое дарование Тукая. Сатира Тукая весьма многогранна как но содержанию, объекту осмеяния, так и формам художественного отображения. И в прозе, н в стихах поэт использовал богатый арсенал сатирических форм и жанров.

В октябре 1908 г. было написано наиболее яркое сатирическое произведение Тукая - поэма «Сенной базар, или Новый Кисекбаш», которая знаменовала собою новую ступень в развитии сатирического жанра в татарской литературе. Написанная как пародия на древнетатарский литературный памятник XII века «Кисекбаш» («Отрубленная голова»), поэма эта разоблачает идейную, моральную низость реакционных торговцев, татарских мещан, религиозных фанатиков и другие проявления татарского феодально-буржуазного общества.

Поэма Тукая восторженно была воспринята молодежью, завоевала большой успех среди передовой татарской общественности. В октябре и декабре 1908 г. «Новый Кисекбаш» дважды выходит отдельной книгой, и оба раза ее пятитысячный тираж очень быстро раскупается. Поэма не раз была переведена на русский язык, однако ни одному из переводчиков пока что не удается передать идейно-художественное своеобразие оригинала.

«Если поэма найдет своего переводчика, то и «Новый Кисекбаш», как и «Шурале», обойдет весь мир. Займет достойное место в ряду самых талантливых произведений мировой литературы» (С. Хаким).

Продолжая традиции татарских писателей XIX века в новых условиях, много стихотворений Тукай посвятил тяжелой доле татарской женщины, ведя беспощадную борьбу за ее освобождение от социального и религиозного угнетения («Мольба», «Свобода женщин», «Опозоренной татарской девушке» и др.).

Таким образом, в казанский период ярко расцвел лирический талант Тукая, он был признан великим лириком и истинно народным певцом. Татарская лирика начала XX века в лице Тукая доказала свою подготовленность к изображению сложного внутреннего мира человека эпохи в сочетании или противоборстве разнородных чувств, в смене различных настроений, душевных состояний.

Однако детство, прошедшее в голоде и нищете, годы, проведенные в сырых, холодных номерах казанских гостиниц, постоянная нужда и изнурительный труд надломили здоровье поэта; он заболел туберкулезом. Состояние Тукая, который в течение трех лет мужественно боролся с болезнью, к 1913 году резко ухудшилось.

В своих воспоминаниях «Тукай перед смертью» (1914) Ф. Амирхан поведал о том, как Тукай мучительно боролся за жизнь, насколько трагично было его состояние:

«Была одна из ночей. Бесконечно длившийся, мучительный кашель Тукая во всей жути доносился до моей комнаты. Мне казалось, что вот-вот этот кашель разорвет на части его легкие, и Тукай навсегда покинет этот мир… Я встал с постели и, одевшись, хотел пойти к Тукаю. Но не прошло 2-3 минут, как Тукай сам оказался возле меня… Измученный вид Тукая… при слабом свете ночника показался мне самой смертью… Сердце забилось, душу охватил страх, к горлу подступили слезы».

После этой ночи Тукай в гостинице «Амур» жил уже недолго. 26 февраля (11 марта) 1913 года его отвезли в больницу.

И в больнице, несмотря на тяжелый недуг. Тукай много работает: публикует стихи в журналах «Аң», «Мэктэп», направляет статьи, фельетоны в газету «Кояш», журнал «Ялт-йолт», регулярно читает татарские газеты и журналы, издававшиеся не только в Казани, но и в других городах, следит за периодикой на русском языке, подготавливает к печати большой сборник своих избранных произведений (сборник этот вышел в свет уже после смерти поэта, в 1914 году).

14 марта в газете «Кояш» Тукай публикует статью «Первое мое дело после пробуждения», также написанную на больничной койке. Статья, прозвучавшая как завещание поэта, свидетельствовала, насколько мужественным, принципиальным и взыскательным был Тукай в оценке своей поэтической продукции. Обозревая свой творческий путь, он пишет: «Что меня стесняло и мучало в моменты пробуждения, так это разбросанные по разным сборникам мои стихи, которые не принимала моя душа, совесть, вся моя жизнь». Тукай сожалеет, что «не мог сию же минуту сжечь их, отправив в преисподнюю». «Нынешнее мое «сознание» и самокритичность выше тех стихов»,- замечает поэт. Наконец, «воспользовавшись тем, что открылись глаза». Тукай принялся за чистку своей семигодичной «песенной комнаты» и оставил там только любимые им стихи. Сейчас уже можно смело, с облегчением в душе обратиться к грядущим поколениям; «Эй, тюркское дитя, живущее на земле… теперь уж я не стыжусь впустить тебя в свой дом; кто бы ты ни был, теперь я могу с гордостью подарить тебе книгу своих стихов»…

28 марта Тукай написал свои последние стихи («Слова Толстого», «На досуге», «Школа»). Лишь за два дня до смерти он вынужден был оставить свое самое могучее оружие - перо.

2 (15) апреля 1913 года в 20 часов 15 минут Габдуллы Тукая не стало. Смерть молодого поэта, погибшего в расцвете своего таланта, потрясла всех. «Тукаев умер… Эта весть мгновенно разнеслась по свету…- писал С. Рамиев.- Это горе. Смерть поэта, которому нет равных, сокрушающим ударом обрушилась на плечи народа. Тяжело перенести это». 4 апреля 1913 года почти все татарские газеты посвятили Тукаю специальные номера, целую неделю продолжалась публикация телеграмм соболезнования из самых разных уголков России. Как писал спустя десять лет филолог Д. Валиди, за десять лет существования газеты «Вакыт» («Время») «ни один вопрос, ни одно событие не вызывало столько писем и статей, сколько вызвала смерть Тукая». Похороны Тукая превратились в стихийную демонстрацию, в которой участвовало почти десять тысяч человек. В эти дни было сложено немало песен, байтов, стихов, запечатлевших замечательный образ великого поэта. Во всем этом выразилась безграничная любовь народа к своему верному сыну. Еще при жизни он признал его своим поэтом. Говоря словами историка и литературоведа Гали Рахима, «народ сам нашел и выбрал своего певца… Он навсегда останется нашим первым «народным поэтом».

Продолжение традиций Тукая, его художественного наследия - в произведениях поэта, которые ежегодно издаются большими тиражами и с любовью воспринимаются народом. После 1917 года произведения Тукая издавались на татарском и русском языках более 150 раз, переведены почти на все языки народов Советского Союза. Общий тираж книг составил более двух миллионов экземпляров. Его стихи звучат на английском, немецком, французском, турецком, арабском, венгерском языках.

С 1907 года по настоящее время о жизни и деятельности Тукая издано около 50 книг, более 600 статей и воспоминаний, написаны романы и рассказы, пьесы и сотни стихотворений. Только в последние годы увидели свет книга И. Нуруллина «Габдулла Тукай» (на русском и татарском языках), стихотворная трагедия И. Юзеева «Тукай», драматическая повесть Р. Ишмуратова «Саз мой нежный и печальный..,.»

Образ поэта стал источником творческого вдохновения и для представителей других видов искусства. На произведения Тукая написано более ста музыкальных сочинений. Гордостью татарского народа, замечальным достижением советского музыкального искусства является балет «Шурале» Ф. Яруллина, который давно пересек границы нашей страны.

В республике Татарстан в целях популяризации творчества Тукая, увековечения его имени осуществлено много других мероприятий. Это и ежегодное присуждение Государственной премии Татарстана имени Габдуллы Тукая за наиболее значительные произведения литературы и искусства, проведение праздников поэзии ежегодно в день рождения Тукая, сооружение мемориального комплекса в Кырлае, скульптурных памятников в Казани, это и присвоение его имени Татарской государственной филармонии, кинотеатрам, селам и улицам Казани и других городов республики и одному из районов Татарстана.

Поэт, предчувствовавший свое бессмертие, твердо убежденный в том, что поэтические создания его навечно останутся в памяти народной, писал в стихотворении «Иду своим путем» (1912):

Мифтахутдин Акмулла (1831- 1895)

Габдулла Тукай вошел в историю татарской литературы как великий народный поэт, заложивший основу национальной поэзии и создавший ее классический стиль. Уже при своей жизни он был признан певцом чаяний обездоленных масс. Один из его современников и близких друзей, известный писатель Ф. Амирхан писал: «Даже личные враги Тукая не могли отрицать народного духа, народной гармонии, народной музыки в его стихотворениях, ибо это выглядело бы просто нарочитым упрямством: народ признал его своим, знал его стихи наизусть».

Детские годы

Габдулла появился на свет в Казанской губернии в деревеньке Кушлавыч 8 мая 1886 года (сейчас это Арский район в Республике Татарстан).

Его папе, Мухамедгарифу Мухамедгалимову, на момент рождения сына было уже 43 года, он являлся коренным жителем деревни Кушлавыч, где с 1864 года служил указным муллой.

Мама, Мэмдудэ, вышла замуж за Мухамедгарифа в 13-летнем возрасте, отец был старше матери почти на двадцать лет. На момент рождения мальчика в семье уже подрастали две старшие дочери Саджида и Газиза.

Габдулле было всего пять месяцев, когда скончался его отец. Через два с половиной года мать снова вышла замуж и уехала в другую деревню, оставив трёхлетнего сына на воспитание бедной пожилой женщине. Через некоторое время Мэмдудэ вернулась за малышом и забрала сына с собой. Но, когда Габдулле было четыре года, ушла из жизни и его мама, мальчик остался круглым сиротой. Так началось его горькое скитание «по людям».

Сначала малыша взял на воспитание дедушка по маминой линии Зиннатулла Амиров, проживавший в деревне Училе и служивший там муллой. Но семья и без Габдуллы была многодетной и полуголодной, поэтому спустя несколько месяцев дед отвёз его в Казань.

Там на Сенном базаре для Габдуллы нашлась новая семья. Это были бездетные жители Ново-Татарской Слободы Мухамметвали, глава семьи занимался кустарным производством. В этой семье мальчику было хорошо, его любили, Габдулле даже показалось, что ему наконец-то улыбнулось счастье. Но случилась беда: тяжело заболели его приёмные родители и были вынуждены вернуть малыша деду.

В деревне Училе у дедушки мальчик снова пробыл недолго, Зиннатулла пристроил внука в крестьянскую семью Сагди, которая проживала в соседней деревне Кырлай. Здесь Тукай прожил около трёх лет, с 1892 по 1895 годы. Как писал позднее поэт в своих воспоминаниях, деревня Кырлай открыла ему глаза на жизнь. Ребёнка здесь приобщали к сельскому труду, он не знал нужды, начал обучаться и впервые почувствовал, что такое любить простых людей и родную землю.

Но и тут Тукай не смог оставаться счастливым, горе просто преследовало его. Сначала от различных заболеваний скончались взрослые дочки Сагди. Потом внезапно покалечился хозяин, а его супруга, будучи очень суеверной женщиной, все эти беды связала с проживавшим у них приёмным мальчиком. Вскоре хозяйка родила сына, и отношения с Габдуллой испортились окончательно.

В конце 1895 года Тукая забрала к себе родная сестра его отца Газиза Забирова (Усманова), так Габдулла оказался в купеческой семье в городе Уральске. Здесь мальчик поступил на учёбу в медресе «Мутыгия», при учебном заведении имелся русский класс, Тукай посещал одновременно и его. Во время обучения у Габдуллы проявилась высокая одарённость почти по всем предметам. В медресе его считали самым образованным, сметливым и бойким.

Юность и первые шаги в поэзии

В 1904 году в Уральске начал издаваться рукописный журнал «Аль-Гаср аль-джадид» (в переводе на русский язык означает «Новый век»). В этом журнале были написаны первые литературные произведения Тукая. В это же время он увлёкся стихотворениями Лермонтова и Пушкина, баснями Крылова, которые переводил на татарский язык и предлагал издавать.

Самым значимым поэтическим произведением Тукая из раннего периода стал стих «Что ты спишь, мужичок?» автора Кольцова А. Габдулла полностью сделал его перевод на татарский язык с названием «Сон мужика», и стихотворение было опубликовано в 1905 году.

После того, как прошла революция 1905 года, в Уральске стали появляться печатные издательства:

«Фикер» («Мысль»);
«Уклар» («Стрелы»);
«Аль-гаср аль-джадид» («Новый век»).
Тукай стал с этими газетами и журналами сотрудничать, издавались его стихотворения, публицистические статьи на революционные темы. Также были напечатаны его переводы 77 басен Крылова под называнием «Жемчужины».

Революция отложила отпечаток и на творчество Тукая. По Уральску волнами прокатились демонстрации, Габдулла принимал в них самое активное участие.

Произведения этого периода буквально пронизаны призывом до конца бороться за демократию и честь своей Родины:

В 1907 году Тукай окончил учёбу и начал вольную жизнь поэта.

Творчество

Осенью 1907 года Габдулла уехал в Казань, где сразу же влился в ряды передовой молодёжи, вошёл в литературные круги и начал сотрудничество с издательствами:
журналом «Ялт-юлт» («Зарница»);
газетой «Аль-Ислах» («Реформа»);
журналом «Яшен» («Молния»).
Казань всё-таки была колыбелью татарской культуры. Здесь поэт нашёл свою среду - книжные и газетные издания, театральное общество, люди, схожие с ним самим по духу и мыслям. Он стал своим среди писателей-демократов, познакомился с Ямашевым Х. - первым среди татарских большевиков. В Казани произошёл расцвет его таланта, здесь он полностью состоялся как поэт, общественный деятель и журналист, это было время его славы.

В 1908-1909 годах поэт проехал по своей малой Родине - деревням Заказанья. Под впечатлением от этой поездки он написал много стихов и путевых заметок, лучшие из которых:

«Гнёт»;
«Жизнь»;
«Религия и народ»;
«Националисты»;
«Осенние ветры»;
«Ишан»;
«Чего не хватает сельскому люду?»;
«Сенной базар, или Новый Кисекбаш»;
«Рассказ с печки»;
баллада «Водяная»;
«Возвращение в Казань».

К сожалению, в этот период у Тукая резко стало ухудшаться здоровье. Он испытывал материальные трудности, положение его было бедственным, практически нищенским, поэт прозябал в дешёвых и холодных гостиничных номерах.

Несмотря на плохое самочувствие, он совершил ещё одно грандиозное путешествие, весной 1911 года на пароходе отплыл в Астрахань, поэт познакомился с жизнью Поволжья. А в 1912 году отправился в ещё более далёкий путь - из Уфы в Петербург. Здесь Габдуллу встретили довольно холодно, всего 13 дней он пробыл в Петербурге, оттуда направился в Троицк. А потом уехал в казахские степи, где прожил почти два месяца, в надежде поправить своё самочувствие поэт постоянно употреблял там кумыс.

В августе 1912 года Габдулла приехал в Казань. Чувствовал себя он скверно, тем не менее продолжил трудиться в типографии, где приходилось постоянно дышать свинцовыми испарениями.

Впечатления от путешествий породили новые произведения Тукая, к сожалению, они стали последними:
очерк «Маленькое путешествие»;
«Татарская молодёжь»;
«Дача»;
«Первое моё дело после пробуждения»;
«По случаю юбилея»;
«Надежды народа».